Текст книги "Адвокат Дьявола (ЛП)"
Автор книги: Эшли Джейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
«Животной страсти дьявольский конец.
Как порох и огонь в смертельном поцелуе
Рождают взрыв – таков и ей финал»
У. Шекспир, «Ромео и Джульетта»
Внимание!
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен не в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любое коммерческое использование материала, кроме ознакомительного чтения запрещено. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
– Большинству людей не дано распоряжаться собственной судьбой, – указываю на папку, которую положил на стол, – не думай об этом как о смертном приговоре... думай, как о возможности уйти так, как тебе хочется.
Засунув руки в карманы, он подходит к большому окну своего кабинета и вздыхает. Прекрасный вид. Жаль, что ему недолго осталось наслаждаться им.
– До прошлого месяца я и не знал, что у меня последняя стадия. Думал, что лечение работает.
– Почему ты не отказался от участия в гонке, когда узнал свой диагноз?
У него подрагивает подбородок: – Каин Картер сравняет этот город с землей из-за своей корысти, если не из-за одного только высокомерия... а затем, подобно раку в моих легких, распространит свою болезнь на Белый дом. Я бы предпочел выиграть гонку за пост мэра и умереть на своем посту. Так он будет на шаг позади, а не на шаг ближе к власти.
Удовлетворенный ответом, прикуриваю сигарету и предлагаю ему одну. Он с тоской смотрит на нее, прежде чем отказаться, как будто у него есть шанс победить болезнь.
Но он не сможет. Иначе бы меня здесь не было.
Как и его самого.
– Как и предполагал, наши интересы совпадают, – когда он бросает на меня вопросительный взгляд, отвечаю: – Я тоже не хочу, чтобы он стал мэром.
– Ты никогда не казался мне человеком, интересующимся политикой. Твой отец не был таким.
– За одиннадцать лет многое может измениться, – делаю долгую затяжку, – и в отличие от твоего оппонента, я не хочу идти по стопам отца.
Он фыркает: – Разве не ты взял на себя управление инвестициями хедж-фонда отца после его смерти четыре года назад?
– Он оставил мне все... большая разница, – пожимаю плечами, – в свою очередь, я решил сосредоточиться на тех инвестициях, которые хотел сохранить, и отказаться от тех, в которых не видел потенциала.
Повернувшись, он оценивает меня.
– Это еще мягко сказано. Ходят слухи, что изъятие инвестиций твоего отца привело к краху пяти компаний и лишило работы восемь тысяч человек по всей территории Америки.
– В этом и заключается досадная особенность слухов – они не всегда основаны на правде, – тушу сигарету в пепельнице, – это были шесть компаний, и уволены около десяти тысяч сотрудников.
Он говорит: – Ты ужасен. Неудивительно, что люди называют тебя Дьяволом.
– Я никогда не претендовал на роль героя. Это не моя работа – спасать тонущий корабль.
– И все же ты пытаешься предложить мне какую-то сделку. Почему?
– Причины желать поражения Каину Картеру носят личный характер.
– Тогда, боюсь, ничем не могу вам помочь, – он подбородком указывает на дверь, – вы можете выйти тем же путем, каким пришли, мистер Кинг.
Не двигаюсь с места.
– У тебя всего пятьдесят тысяч на сберегательном счете, – он начинает протестовать, но я достаю телефон и смотрю на экран. – Я проверил наличие скрытых счетов у тебя и у твоей жены, их нет. У сына есть несколько облигаций, оставшихся после крестин десятилетней давности, но они ничего не стоят, – присвистываю, – ты потратил немало личных денег для финансирования своей кампании. Конечно, медицинские расходы не способствуют улучшению финансового положения, а учитывая, что ты недавно выписал чек на десять тысяч страховой компании...
Его ноздри раздуваются: – Как...
– Так же, как получил доступ к медицинской карте, – убираю телефон в карман, – но важно не то, что я взломал твои файлы, мистер Кови... важно то, что могу тебе предложить.
– Ты и вполовину не так умен, как твой отец, – он подходит к столу и забирает папку. Бумаги разлетаются по полу. – На случай, если ты упустил, ты вошел в кабинет умирающего человека. Ты буквально ничего не можешь мне предложить. Ничего, что имело бы значение.
Потираю щетину на подбородке: – Ты прав, не думаю, что могу тебе что-то предложить, – перевожу взгляд на рамку с фотографией его жены и сына. – А как же они?
Впервые с тех пор, как я оказался в его кабинете, он выглядит заинтересованным.
Пользуясь случаем, вбиваю последний гвоздь в крышку его гроба.
– Похороны стоят дорого. Не говоря уже о налогах на недвижимость, ежемесячных коммунальных платежах, еде, долгах за лечение, которые ты накопил, и, конечно, о колледже для твоего сына. Эти пятьдесят тысяч уйдут быстро. По моим прогнозам, их хватит твоей жене-домохозяйке максимум на год, и даже это очень великодушно... после этого твоя семья будет предоставлена сама себе.
Вижу боль в его глазах. Боль человека, который умрет задолго до того, как планировал. Боль человека, который знает, что, в конце концов, не оставит своей семье ничего, кроме коллекции медицинских счетов, дома, в котором они не смогут позволить себе жить, и кучки пепла.
– Воспоминания о близких приятны, но они не дают уверенности. Твоя смерть причинит еще больше боли, и твоя семья будет еще больше обижена на тебя, если ты оставишь их с финансовым бременем.
– Что именно ты мне предлагаешь? – спрашивает он едва слышным голосом.
– Шанс обеспечить их. Если ты согласишься работать со мной, то оставишь им достаточно денег, чтобы ни твоя жена, ни сын ни в чем не нуждались.
– Что ты хочешь взамен?
– Занять твое место.
Он смотрит так, будто у меня выросла еще одна голова.
– Ты хочешь стать мэром? – он усмехается про себя. – Ты, должно быть, несерьезно. Ты не только не квалифицирован, но и ничего не знаешь об этой должности.
– Согласно городскому уставу, кандидат в мэры должен быть старше восемнадцати лет и иметь диплом о среднем образовании. Уверяю, я соответствую обоим требованиям... и даже более того.
– Прекрасно, у тебя есть право баллотироваться, но ты впервые за одиннадцать лет появился в этом городе. Возможно, многое изменилось, но репутация и восприятие – это навсегда. Те, кто знал твоего отца, рады его смерти, а те, кто верит бесчисленным слухам, считают тебя безжалостным монстром. Никто в здравом уме не проголосует за тебя.
Меня интересуют не столько голоса избирателей, сколько выражение лица Каина, когда он увидит, что я его новый оппонент.
Взбалтываю янтарную жидкость в стакане.
– Люди будут голосовать за того, кто даст им лучший стимул. Слабость Каина всегда заключалась в том, что он слишком эгоистичен. Ему наплевать на обычных людей. Он слишком занят целованием задниц тех, кто уже находится у власти. Он так и не смог понять, что реальная власть находится в руках тех самых людей, которых недооценивает.
Он наливает себе еще виски.
– Мне кажется, ты забываешь, что за город Блэк Хэллоуз. Здесь нет обычных людей. К тринадцати годам у каждого мальчика есть Rolex, а у каждой девочки – сумочка за тысячу долларов, когда она только научится произносить имя дизайнера. Как и у их мам и пап.
– Тогда мне нужно дать этим людям что-то, перед чем они не смогут устоять.
– Что? Еще больше антикварных магазинов и яхт-клубов?
– Скандал. Точнее, повод усомниться в их золотом мальчике.
– Удачи с этим. Послужной список Каина безупречен.
Совсем наоборот. Каин очень грязный мальчишка.
Мой будущий сообщник машет рукой: – Но все это не имеет значения. Ты все равно не сможешь занять мое место. Предварительное голосование закончилось. Кандидаты уже определены.
– А что, если один из кандидатов умрет?
Его лицо становится пепельно-серым.
– Я все равно буду числиться в бюллетене. Если уж на то пошло, моя смерть побудит людей, которые были за меня, отдать голоса Каину, учитывая, что он будет единственным, чье сердце бьется, – он выдыхает. – Хотя, чисто гипотетически, поскольку до выборов остается чуть больше месяца, у комитета еще достаточно времени, чтобы выдвинуть нового кандидата или провести еще одно предварительное голосование. Но, учитывая твое прошлое, жители Блэк Хэллоуза ни за что не проголосуют за то, чтобы ты мог занять мое место.
Допиваю виски и ставлю стакан на стол.
– Давай не дадим им возможности голосовать.
Он потирает переносицу: – Это не кафе-мороженое, которое твой папочка может снести бульдозером до основания и превратить в спортзал, Дэмиен. Это...
– В пятнадцатой статье городского устава Блэк Хэллоуза сказано, что если кандидат в мэры умирает за десять дней или менее до дня голосования, власти уполномочивают политическую партию выдвинуть нового кандидата, и до тех пор, пока новый кандидат получает большинство голосов от политической партии, избиратели не обязаны повторно голосовать.
– Как я, по-твоему, смогу убедить партийный комитет отдать тебе большинство голосов, если умру?
– Легко. Ты сделаешь то, что делали политики с незапамятных времен.
– И что же?
– Подкупишь людей и предложишь услуги из-под полы в обмен на их поддержку.
Расстроенное выражение лица говорит о том, что он размышляет над этим.
– Ладно, послушай, даже если бы смог обеспечить большинство голосов, я никак не могу гарантировать тебе победу. Черт возьми, на данный момент не могу гарантировать даже собственную победу. Каин лидирует в опросах с самого первого дня.
– Позволь мне позаботиться об этом. Единственное, что от тебя нужно, – убрать с моего пути несколько пешек.
– Не знал, что мы играем в шахматы.
– Жизнь – не что иное, как одна большая шахматная партия, – я ухмыляюсь, – одни люди – пешки... другие – короли.
Он теребит обручальное кольцо.
– Как я могу быть уверен, что ты сдержишь свое слово?
– Я переведу деньги на частный банковский счет за несколько часов до того, как ты... уйдешь из жизни.
Он потирает затылок: – Я что, похож на гадалку? Как я могу предсказать, в какой день умру? Доктор сказал, что могут пройти недели, а может, и месяцы.
Поправляю запонки. Люди обычно питаются моей энергией, и если я останусь спокойным и расслабленным, то и он тоже. В конце концов, то, что ему предлагаю, – не более чем деловая сделка.
– Помнишь, я раньше сказал, что нужно взять судьбу в свои руки?
Выражение ужаса на его лице говорит о том, что до него наконец-то дошло, о чем я прошу.
– Ты хочешь, чтобы я покончил с собой.
Достаю из кармана сигареты. На этот раз, когда предлагаю ему, он соглашается.
– Подумай об этом как о возможности избавиться от собственной боли и позаботиться о семье. Кто-то может назвать это героическим поступком.
Он делает затяжку: – Ты больной ублюдок, Кинг. Это... я не хочу умирать.
– Никто из нас не хочет. Однако смерть неизбежна для всех, и мы мало что можем изменить.
– Я хотел бы увидеть свою семью в последний раз.
– Увидишь. До выборов еще тридцать девять дней.
Он тяжело вздыхает: – Назовешь конкретную дату?
– Почему бы нам не сделать это через месяц? За это время ты сможешь уладить личные дела и сказать, сколько тебе нужно от меня, чтобы заручиться поддержкой комитета.
Он опускает взгляд на календарь: – Ежегодный бал-маскарад состоится через тридцать дней.
– Знаю. Я недавно приобрел замок Вандербильтов.
Он смотрит на фотографию на столе: – Моя жена обожает бал-маскарад.
– Тогда подари ей последнее воспоминание о себе, которое она никогда не забудет.
Потирает виски: – Мне придется рассказать комитету о состоянии своего здоровья и о том, что ты...
– Нет. Не хочу, чтобы кто-то знал о моем возвращении в город, пока я не буду готов. Мне не нужны все голоса, достаточно большинства, поэтому настоятельно рекомендую рассказать обо мне только тем членам комитета, которым ты доверяешь. Если кто-то проболтается о твоем здоровье или моем местонахождении, я отзову свое финансовое предложение, и ваши головы быстро полетят. Понял?
Он кивает: – Я близко общаюсь с несколькими членами комитета и позабочусь о том, чтобы они держали язык за зубами, пока не придет время.
– Не облажайся, Кови. Твоя семья рассчитывает на тебя.
– Знаю, – прочищает горло, – я могу это сделать, – он перекладывает бумаги на столе. – Если ты не возражаешь, мне нужно кое о чем позаботиться.
– Конечно, – начинаю уходить, но останавливаюсь, когда подхожу к двери: – Я так рад, что мы работаем вместе, ОтшлепайМеняМамочка74.
Позади меня разбивается стекло, и он бормочет проклятия.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Это твое имя пользователя в приложении под названием «Искушение».
– Ты ошибаешься, я никогда не слышал ни о каком приложении под названием «Искушение» и уж точно не регистрировался в нем, я женатый человек.
Вытащив из кармана телефон, верчу его в руках.
– Вы вошли в систему прямо сейчас.
Доказывая свою правоту, отправляю ему сообщение, и, конечно же, мобильный на его столе вибрирует.
– Сукин сын. Я ничего не знал об этом приложении, пока не получил письмо, адресованное моей жене. Из-за путаницы они предложили мне бесплатное членство. И сказали, что это анонимно и меня нельзя отследить.
– Никто и не может. Если только не является разработчиком.
Он переминается с ноги на ногу.
– Я зарегистрировался на следующий день после того, как мне поставили диагноз. Я хотел узнать, что моя жена скрывает от меня. Я никогда...
– Расслабься. Со мной твои секреты в безопасности, – потянувшись за спину, поворачиваю дверную ручку. Выражение его лица отражает смесь смущения и заинтересованности, когда входит женщина в латексе и с паддлом в руках. – Считай госпожу Веронику моим подарком тебе. Жизнь слишком коротка, чтобы не воспользоваться возможностью, когда она прямо перед тобой.
Это не Каин. Этого не может быть.
Каин не привел бы меня сюда только для того, чтобы причинить такую боль.
Он любит меня.
Вытираю слезу, скатывающуюся по щеке.
Несмотря на то, что мозг настойчиво твердит, что мужчина, который в спешке уходит, не Каин... по щекам катится еще одна слеза.
Его губы.
Все остальное в этом мужчине – прическу, смокинг, даже то, как целовал женщину на танцполе... могла бы списать на совпадение. Но я знаю эти губы.
Те самые губы, которые мечтала поцеловать с четырнадцати лет.
Но сердце не убеждено. Ему нужны доказательства. Оно отказывается верить, что Каин мог так предать меня.
Делаю шаг вперед, готовясь последовать за ним из бального зала, но земля уходит из-под ног, и я спотыкаюсь.
Пытаюсь сориентироваться, когда огни надо мной меняют цвет, озаряя комнату красным сиянием.
– Полегче, милая, – мужчина рядом со мной кивает на заполненный танцпол, – время коктейлей только закончилось, а ты уже навеселе.
Растерянно моргаю. Я не пьяна. Тревога пронзает словно ракета, и я хватаюсь за грудь. Становится трудно дышать.
О, Боже. У меня паническая атака. Прямо здесь, на глазах у всех этих людей.
– Почему бы нам ненадолго не отойти в более уединенное место? – кричит мужчина в ухо так громко, что вздрагиваю. – Так я смогу присмотреть за тобой.
Он тянет меня за руку, но я отдергиваю ее.
Тошнота скручивает внутренности. Мне нужно выбраться отсюда, но ноги не слушаются, как бы ни умоляла их об этом.
Каин. Он нужен мне. Он единственный, кто может помочь справиться с этим.
Пока достаю телефон, инстинктивно ищу его глазами, игнорируя тихий голосок внутри, насмехающийся над моими усилиями.
Angelbaby123: Чувствую, что сейчас упаду в обморок. Я на танцполе.
Кажется, замечаю его, но тут начинают мерцать стробоскопы, и музыка меняется, наполняя слух неровными ритмами, мрачными гармониями и напряженным темпом.
Чувства обостряются, не позволяют сосредоточиться, но все равно оглядываю зал в последней отчаянной попытке и отправляю сообщение на мобильный, а не в приложение.
Иден: Пожалуйста, Каин. Ты нужен мне.
– Ладно, пусть будет так, – огрызается мужчина рядом со мной, – я всего лишь пытался помочь, ты, пьяная сука.
– Что? – не понимаю ни слова из того, что он говорит. Хочу попросить повторить, но свет начинает мигать... и наступает кромешная тьма.
Несколько человек вскрикивают, но их заглушает жуткий, злобный смех, раздающийся из динамиков.
Мгновение спустя свет включается, и комната снова приобретает кроваво-красный оттенок.
Ноги наконец-то получают сигнал, и я переставляю их одну за другой. Нахожусь уже на полпути к выходу, когда свет гаснет во второй раз. Так темно, что даже не могу различить очертания, не говоря уже о том, чтобы идти куда-то.
Ужас скручивает внутренности, когда мускулистая рука обхватывает мою талию.
Открываю рот, чтобы наорать на придурка, который не приемлет отказа, но оказываюсь прижатой к стене.
– Чт... – глаза привыкают к темноте, и вижу перед собой высокую фигуру в черной маске. Сердце замирает, когда вдыхаю аромат лосьона после бритья Каина.
– Каин, – улыбаюсь, чувствуя одновременно облегчение от того, что он пришел на помощь, и глупость от того, что привел сюда, чтобы причинить мне боль, – ты нашел... – голос срывается, когда он прижимает ладонь к моему сердцу. К той части меня, которой владеет и которую контролирует. Части меня, которая навсегда будет привязана к нему.
Опускаю взгляд, его рука давит, причиняя боль.
– Что ты делаешь?
Пытаюсь высвободиться из его хватки, но он слишком силен. Каждый раз, когда делаю вдох, он нажимает сильнее. Страх разливается по венам, и я хватаюсь за воротник его пиджака, призывая остановиться.
Перед глазами появляются белые пятна, и рука, сжимающая воротник, безвольно опускается. Мне физически больно дышать. Я потеряю сознание, если он не отпустит в ближайшие несколько секунд.
Прижимаюсь спиной к стене в надежде сделать хоть один небольшой вдох, но давящая тяжесть становится настолько невыносимой, что сдаюсь.
Колени подгибаются, и я начинаю падать, но внезапно давление исчезает.
Так быстро втягиваю воздух, что закашливаюсь, и пытаюсь оттолкнуть его, но он наклоняется, его губы прямо над моим ухом: – Запомни это чувство, Иден, – голос глубокий и хриплый... другой. – Потому что дальше будет только хуже.
Кровь стынет в жилах. Это не Каин.
– Кто ты?
Чувствую, как его губы изгибаются в ухмылке: – Друг.
Щеки вспыхивают, когда он утыкается носом в шею и оставляет поцелуй там, где неровно бьется пульс.
– Друзья не причиняют мне боль.
Знаю, что должна убежать и найти Каина, но мне нужно знать, кто этот человек и откуда ему известно мое имя.
И почему тело так реагирует на него... хотя очевидно, он хочет причинить мне вред.
– Ты права, – его зубы царапают кожу, когда рука проскальзывает в разрез платья, – я определенно не твой друг, – сила его голоса устрашающа, но прикосновения мягкие как бархат. – Считай меня посланником, – он одаривает меня злобной ухмылкой, от которой внутри все переворачивается. – Каин ждет тебя наверху.
Растерянно моргаю: – Каин послал тебя за мной?
Это не похоже на правду, хотя и не исключено. У Каина есть люди, которые выполняют его поручения. Но странно, что он послал за мной одного из своих сотрудников.
Кончик пальца скользит по моему бедру, и я пристально смотрю на него: – Советую вам держать свои руки при себе, сэр. Потому что, если Каин когда-нибудь узнает, что вы трогали меня, гарантирую, вы останетесь без работы, – морщу нос. – И, возможно, без нескольких зубов.
Он ухмыляется: – Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах, – он берет меня за руку и целует палец. Тот, который порезала о разбитое стекло. – Последняя спальня на втором этаже, – проводит по нитке жемчуга между моих ягодиц. – Та, что рядом со шкафом.
И с этими словами отпускает меня.
Смотрю на часы. Иден должна появиться там примерно через минуту. Или через две, если она передумает по пути наверх.
Максимум через три, если начнет задаваться вопросом, почему маленькие жемчужинки стали влажными после нашей встречи.
Прикуриваю сигарету и делаю длинную затяжку, прежде чем выбросить ее с балкона. У меня как раз достаточно времени, чтобы занять хорошее место для наблюдения за разворачивающимся шоу.
Небольшая комната, в которой сейчас находится Каин, имеет общую ванную с другой комнатой, что позволяет мне проскользнуть внутрь незамеченным.
Повернув ручку, вхожу в смежную ванную. Поскольку, не слышу их по ту сторону двери, предполагаю, что они так и не добрались до спальни и трахаются в прихожей.
Губы кривятся в ухмылке. Все складывается лучше, чем я надеялся. Если Каин в прихожей, у него не будет достаточно времени, чтобы отстраниться от своей новой невесты, прежде чем его поймают.
Иден будет наблюдать за предательством Каина в первом ряду.
И, Боже мой... какое же это будет зрелище.
Прокрадываясь к открытой двери спальни прямо напротив того места, где они сейчас находятся, вижу, как женщина опускается на колени и берет его в рот.
Каин хватается за маленький столик позади себя. Предполагаю для того, чтобы сдержаться и не намотать ее волосы на кулак и не засунуть член ей в глотку.
Забавляясь, наблюдаю за тем, как она нежно облизывает розовую головку, словно королева, наслаждающаяся закуской на виду у всех.
Челюсть Каина сжимается, когда он гладит ее по голове, подбадривая. Это почти комично. Пытается быть джентльменом, хотя не похоже, что ему это доставляет удовольствие.
Не могу сказать, что виню за это. В его будущей жене нет ни грамма разврата. Словно в подтверждение моих слов, когда он хватает ее за волосы и пытается протолкнуть член глубже в рот, ее движения полностью прекращаются.
– Не обращайся со мной как со шлюхой, Каин. Это грубо.
Прикусываю губу. Может, Каин и убеждает себя, что женитьба на этой женщине – к лучшему, но могу поспорить, что сейчас его член всерьез жалеет о договоренности с губернатором.
Если я что-то и знаю о Каине, так это то, что он жаждет всего, чего не должен. Его искушает запретное.
Невеста никогда не сможет удовлетворить его... но общество говорит, что она – именно то, что нужно.
Только этого должно быть достаточно, чтобы почувствовать себя отмщенным, но это не так. Ни в коем случае.
Я хочу, чтобы Каин был настолько опьянен похотью, что не мог ни видеть, ни мыслить здраво.
Я хочу забрать у него все, а затем поставить на колени... как в переносном, так и в буквальном смысле.
А потом, когда он окажется в моей власти, уничтожить все, что ему когда-либо было дорого. Все, что я у него отнял.
Его надежды. Его мечты. Его драгоценную падчерицу.
После того как раскрою, кто он на самом деле. Все его секреты и грехи.
– Прости, – бормочет Каин сквозь стиснутые зубы, прежде чем добавить более мягким тоном: – Это было так приятно, что я не смог удержаться.
Женщина сияет как рождественская елка. Несмотря на то, что ее отец губернатор, очевидно, она не распознает наглую ложь, облеченную в сладкие речи.
С другой стороны, Каин может быть чертовски убедительным, когда захочет.
Поэтому его последняя ступенька на пути к славе поддается чарам, потому что, когда продолжает, стремится угодить еще больше. Ей даже удается взять половину члена в рот и вызвать у Каина слабый стон.
И как раз в этот момент дверь открывается.
Губы растягиваются в ухмылке, и мой член оживает.
Иден даже не подозревает, что она наживка. Красивая рыбка для моей голодной пираньи.
Выражение ее лица – смесь возмущения и страдания. Мой падший ангел так потрясен, так ошеломлен этим зрелищем, что не может даже пошевелиться. Она просто стоит там совершенно опустошенная, остекленевшим взглядом перебегая с Каина на женщину. Выглядит как великолепная трагедия.
Та, которую создал я.
Маргарет встает, поправляя верх платья.
– Прошу прощения. Разве вы не видите, что комната занята? Убирайтесь.
Игнорируя ее, Иден переводит взгляд на Каина, отмечая взъерошенные волосы, расстегнутый галстук-бабочку... и угасающую эрекцию, которую тот прячет в брюки.
Она похожа на следователя на месте преступления, которому нужно изучить каждую улику, прежде чем принять то, что находится прямо перед ним.
Она не хочет, чтобы он упал с пьедестала, на который его возвела, больше, чем он сам.
Потому что в глубине души знает... падение не убьет Каина.
Оно убьет лишь ее.
– Каин, – задыхается Иден, и надломленный голос едва превышает шепот.
Брови Каина сходятся на переносице. Он еще не узнал Иден из-за маски на лице, но, учитывая то, как изучает ее, очевидно, что-то в ней вызывает у него интерес.
Чары рассеиваются, когда дочь губернатора скрещивает руки на груди: – Ты знаешь эту женщину?
Каин прочищает горло, выражение его лица быстро меняется с восхищенного на бесстрастное: – Понятия не имею, кто она.
Маргарет, не из тех, кого можно одурачить, прищуривается и смотрит на Иден: – Откуда вы знаете моего жениха?
Иден отшатывается назад, как будто ее ударили под дых.
– Жениха? – стройная соблазнительная фигура дрожит так сильно, что со своего места за дверью я практически ощущаю, как содрогается земля. – Ты... – она прижимает руку к груди. – Ты женишься?
И вот оно. Предательство и разбитое сердце в их самой грубой форме.
Выражение лица Каина бесценно, когда приходит озарение, и он понимает, что его мир вот-вот рухнет, словно от удара кувалдой.
И это только начало.
– И... – он одергивает себя. – Мы еще не объявили о помолвке.
– Как ты мог... – всхлип вырывается наружу, но она качает головой и сжимает кулаки, борясь с болью. – Когда ты собирался мне сказать? – она горько усмехается и поднимает глаза к потолку. – Боже, да кого я обманываю? Ты не...
– Кто, черт возьми, эта женщина, Каин? – кричит Маргарет.
– Да, Каин, – насмехается Иден, неторопливо приближаясь к нему. Ее ярость теперь так же ощутима, как и разбитое сердце. – Кто я? – когда она кончиками пальцев касается маски, он выглядит так, будто у него вот-вот случится сердечный приступ. – Если подумать, мне, наверное, стоит перестать быть грубой и представиться, – Иден облизывает свои красные губы. – Добро пожаловать в се...
– Хватит, – Каин хватает Иден за запястье за секунду до того, как она снимает маску. – Думаю, всем нужно успокоиться и вспомнить, что мы на публичном мероприятии, – он переводит взгляд на Маргарет: – Мне нужно несколько минут, чтобы разобраться с ней. Встретимся внизу.
Глаза Иден сужаются: – Разобраться со мной? Вау, па...
Свободной рукой Каин зажимает ей рот.
– Я сказал хватит, – рычит он, и тембр его голоса приобретает мрачный оттенок. – Еще раз проявишь неуважение ко мне, и ты пожалеешь об этом.
Глаза Иден расширяются. Очевидно, она никогда не видела его с такой стороны прежде.
Она многого не знает о мужчине, которого любит.
Маргарет раздраженно вздыхает и направляется к двери: – Разберись с ней побыстрее. И убедись, что это первый и последний раз, когда я вижу подобное или слышу об одной из твоих маленьких шлюшек, – она одаривает Каина взглядом, способным заморозить тропический остров. – Мне бы не хотелось говорить папочке, что эта твоя маленькая проблема помешала нам пожениться. Или, что еще хуже... привела к твоему поражению на предстоящих выборах.
С этими словами она уходит, хлопнув дверью.
Каин переключается на Иден, которая пытается вырваться из его хватки.
Все еще зажимая рот, он толкает ее, пока она не упирается спиной в стену.
– Я не хотел, чтобы ты узнала об этом таким образом, – он тяжело вздыхает. – Хотел сказать тебе, но... – лицо искажается, и он убирает руку. – Блядь.
Ухмыляюсь, когда замечаю отпечаток зубов на его ладони. Хорошая девочка.
– Но ты оппортунист, который хочет усидеть на двух стульях, – заканчивает за него Иден, и на голубые глаза снова наворачиваются слезы. – Ты не хотел говорить правду. Ты собирался как можно дольше водить меня за нос, прежде чем выбить почву у меня из-под ног.
Каин хмыкает: – Водить тебя за нос? – наклоняется к ней, заполняя собой то небольшое пространство, которое было между ними. – Может, мне стоит поговорить с твоим психотерапевтом об этих галлюцинациях, потому что, насколько помню, ты раздвигала ноги и засовывала пальцы в пизду в надежде привлечь мое внимание той ночью, а не я.
Очевидно, это заявление задевает Иден за живое, но она стойко выносит удар и поднимает подбородок, встречая его суровый взгляд.
– Да, что ж... это ведь сработало, не так ли?
Его веки опускаются, взгляд останавливается на пышной груди, которая возбуждает его с каждым ее намеренным глубоким вздохом.
Сжимаю свою растущую эрекцию. Это возбуждает нас обоих.
У Иден, может, и ангельское лицо... но тело создано для греха.
Идеально подходит для соблазнения таких порочных мужчин, как ее отчим. И таких развратных мужчин, как я, которым нужно свести счеты.
Жаль, что ягненочек не поймет, что ввязалась в опасную игру, пока не станет слишком поздно.
Одержимость может быть смертельной.
А мужчина, которого она любит, привел ее прямиком на бойню.
Он сглатывает: – Получилось, – кончиком пальца скользит между ее грудей. – Но я не первый и не последний мужчина, который повелся на легкую киску, милая.
Боль отражается на лице, и она отталкивает его.
– Я уйду к тому времени, как ты вернешься домой.
Иден уже на полпути к двери, когда он говорит: – Черт возьми! – она замирает, а я настороженно наблюдаю, как он подкрадывается сзади, его руки содрогаются. – Я же просил тебя прекратить эти отношения.
Иден смотрит на туфли, не замечая, что зло поднимает свою уродливую голову прямо у нее за спиной.
– Но...
– Иден, – крошечные волоски на затылке встают дыбом, когда он подходит ближе и поднимает руки, а карие глаза темнеют от злобы, – я предупреждал тебя.
