Текст книги "Варвар для особых поручений"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

* * *

Всадив секиру в столб, поддерживавший крышу дома, Олаф Рыжий издал рык, посрамивший бы даже белого медведя.

– Как такое могло случиться?! – заорал он, сгребая за грудки раба Никодима и с размаху швыряя его о стену. – Как нормандский герцог мог узнать, что мы собираемся делать. Этого не знал даже нищий Сигурд, которого я отправил узнать, как велика в этом году ярмарка.

– Я не знаю, господин, – дрожащим от страха голосом проблеял Никодим.

– Будь ты проклят! Что ты вообще знаешь, ублюдок?!– заорал в ответ Олаф.

Рыжему было с чего беситься. Он отправил одного из самых бедных ярлов на эту ярмарку с вполне простым и понятным заданием. Узнать, как много приехало в этом году купцов и насколько хорошо идёт торговля. Но когда Сигурд вернулся обратно с нужными вестями, выяснилось, что идти обратно он не может. Его корабли оказались плохо просмолены после зимы и сильно текли.

Плюнув на этого нищеброда, Олаф приказал готовить два десятка кораблей и вместе с ними отправился в викинг. Но всё пошло не так, как он планировал. Едва его корабли встали на киль, а воины начали спрыгивать на песок, как бухта огласилась воинственными криками, и на северян обрушился град стрел. Больше того, рискнувшие напасть на него солдаты принялись метать горящие стрелы.

Три корабля загорелись. Толком ещё не осознав масштабов катастрофы, Олаф повёл воинов в атаку на нормандских солдат. И это стало его последней ошибкой. Норманны и не собирались вступать с северянами в рукопашную схватку, отлично зная, чем это для них закончится. Стрелы с широкими коваными наконечниками заставили северян отступить, так и не добравшись до стрелков.

Сообразив, что повторная попытка атаковать закончится их гибелью, Олаф приказал возвращаться на корабли и выходить в море. Это был очередной провал. Но, несмотря на свою ярость, Олаф отлично понимал, что потери такого количества воинов и трёх отличных кораблей ему не простят. Несмотря на то что у него всё ещё было больше всего воинов, такое поражение не может пройти для конунга бесследно. Нужно было срочно что-то придумать и найти крайнего, на которого можно было бы свалить всю вину.

К мрачному удовольствию Рыжего, этим крайним можно было со спокойной душой назвать Сигурда. Вернувшись домой, Олаф узнал, что этот нищеброд осмелился сбежать, забрав с собой всех своих стариков и выродков. В общем, все лишние рты, от которых Олафу давно хотелось избавиться.

Но сам Олаф, отлично понимая, что сочинённая им сказка о предательстве не раскроет ему самого главного секрета, теперь метался, словно волк в клетке, пытаясь понять, что всё-таки произошло. Именно в таком состоянии застал его Никодим, рискнувший сунуться с докладом о большом сходе, объявленном ярлами.

«Только этого не хватало, – размышлял Олаф, шагая из угла в угол. – Сейчас эти глупцы начнут с задумчивым видом рассуждать о том, что всё это плохой знак, и нужно снова принести большую жертву, чтобы получить новые знаки. Чушь собачья. Я должен направить их мысли на то, чтобы повесить всю неудачу на предателя. Да. Надо объявить этого Сигурда предателем и приказать срочно схватить его. А потом заставить пробежаться вокруг столба. Получив виновного, они быстро успокоятся».

Найдя нужное решение, Олаф пинком отправил Никодима объявить ярлам, что он готов встретиться с ними и рассказать, что произошло. Выдернув секиру из столба, он сунул её за пояс и, вздохнув, решительно вышел из дома. Большой сход собирался у тотемного столба, где приносились жертвы и обсуждали все серьёзные проблемы.

Выйдя на берег, Олаф обвёл мрачным взглядом обложенное камнями кострище у подножия почерневшего от крови и копоти столба и, ещё раз вздохнув, медленно подошёл к столбу. Сидевшие широким кругом ярлы и кормчие, одетые в волчьи и медвежьи шкуры, смотрели на него мрачно и насторожённо. Неожиданно Олаф осознал, что нарушил один из древнейших законов.

Приходить на большой сбор с оружием было запрещено. Здесь собирались, чтобы говорить, а не сражаться. И кровь у тотемного столба лилась только в нескольких случаях. При жертвоприношении, при поединке чести и при казни соплеменника. Увидев, что конунг вышел на сбор с секирой, ярлы многозначительно переглянулись и, не сговариваясь, прикоснулись к висящим на поясах кинжалам.

Понимая, что ещё ничего не сказав, уже допустил ошибку, Олаф помрачнел ещё больше и, делая вид, что всё так и должно быть, подошёл к столбу. Обведя собравшихся долгим, задумчивым взглядом, он медленно положил руки на пояс и громко, так, чтобы его было слышно всем, сказал:

– Для меня настал день скорби, братья. Нас предали. Предали те, кого я считал одними из нас. Кому доверил узнать всё нужное для успешного нападения. Но вместо нужных известий мы получили предательство. И теперь я спрашиваю вас, братья, чем мы заслужили это?

Голос Олафа обрёл силу и теперь просто звенел от негодования. Слушавшие его ярлы удивлённо переглянулись. Весть о предательстве застала их врасплох. Отметив, что сумел завладеть вниманием ярлов, Олаф принялся нагнетать обстановку.

– Сигурд Леворукий был послан мной в нормандское герцогство, чтобы узнать, как много приехало купцов. Но он решил сделать по-своему. Придя туда, он решил предать нас, сообщив тамошнему правителю о готовящемся нападении.

– Чем ты подтвердишь свои слова? – подал голос один из ярлов.

– Тем, что нас ждали. Откуда ещё они могли узнать о нападении и приготовиться к встрече? И куда делся сам Сигурд? – резко развернувшись в сторону говорившего, ответил Олаф.

– А сам ты говорил ему о нападении? – не унимался ярл.

– Об этом не сложно было догадаться, – отмахнулся Олаф. – Всем известно, что после долгой зимы торговать нам почти нечем. Он предал нас. И это на его совести столько погибших воинов. Да, они умерли как настоящие потомки Одина. В бою, с оружием в руках. Но им не удалось скрестить его с клинками противника. Проклятые норманны не посмели сойтись с нами лицом к лицу, как мужчины, расстреливая из луков на расстоянии, словно бешеных псов. Скажите мне, братья, разве мы стерпим такое? Чего заслуживает предатель и его прихвостни?

– Мы выслушали тебя, Олаф Рыжий. А теперь нам нужно услышать ответ Сигурда. Только после этого мы вынесем своё решение, – неожиданно прозвучал ответ, и с камня поднялся высокий, жилистый старик в шкуре полярного волка.

Волосы и борода его были цвета снега, а глаза сверкали яркой синевой. Косой шрам начинался над левой бровью и, пересекая скулу, терялся где-то в бороде. Глаз чудом был не задет.

– Я знал Сигурда ещё сопливым мальчишкой, а его кормчий, Анхель, был моим лучшим учеником. Я не верю в предательство Леворукого. Я не верю в предательство Анхеля. И прежде чем вы все выскажете своё мнение, я хочу сам поговорить с ними. Даже если все вы решите, что Сигурд виновен, я соглашусь с вами только после того, как сам поговорю с ним.

Этого Олаф не ожидал. Вставший старик был живой легендой всего Нордхейма. Вот уже четыре поколения кормчих учились у него искусству вождения кораблей по звёздам. Райн Полярный волк, так звали этого старика, и к его слову прислушивались все кормчие и ярлы Нордхейма. На обучение к нему отправляли парней из самых дальних уголков страны, и его слово навсегда оставалось законом для его учеников.

И вот теперь этот человек встал на пути такого блестящего плана, придуманного Олафом. Понимая, что затевать спор сейчас значит упустить инициативу из своих рук, Олаф мрачно кивнул и с усмешкой ответил:

– Ты можешь думать как хочешь. Но как ты собираешься с ним говорить, если он сбежал? Надеешься, что доживёшь до того момента, когда он вернётся обратно?

– Если потребуется, я и тебя переживу, – презрительно хмыкнул Райн. – И помни, конунг. До тех пор, пока я не вынесу своего решения, никто не смеет назвать Сигурда Леворукого предателем.

– Или что ты сделаешь? Перестанешь учить парней? – усмехнулся Олаф.

– Я сделаю так, что ни один из твоих кораблей не выйдет больше в море. Ты знаешь, меня называют хозяином морей. И я сделаю это. Клянусь.

От решительного тона старика Олаф невольно вздрогнул. Слишком свежи были ещё в его памяти рассказы о могуществе этого человека. Да и человек ли он вообще. Высокий, широкоплечий, прямой, словно мачта, с огромными мозолистыми ладонями, Райн больше походил на вековую корабельную сосну, чем на обычного старика. Несмотря на кучу шрамов и совершенно седые волосы, годы словно прошли мимо него.

Скрипнув зубами, Олаф заставил себя кивнуть и, круто развернувшись, стремительно зашагал к дому, внутренне клокоча от злости. Старый дурак осмелился испортить ему всю игру. И, как оказалось, власть конунга вынуждена была отступить перед властью человека-легенды. Осознание этого факта жгло Рыжего сильнее калёного железа. Столько сил, столько стараний, и всё впустую.

«Синяя акула» вошла в бухту крошечной деревушки под названием Ла-Корунья. Свейн решил пополнить запасы пресной воды перед дальним переходом мимо Африканского побережья. Но едва только команда, отправленная за водой, сошла на берег, как из-за полуразвалившегося сарая выскочил человек в странных доспехах и, вскинув над головой меч, с диким криком ринулся в атаку.

Вадим моментально оглянулся и с удивлением разглядел редкую седую бородёнку и сморщенное, словно печёное яблоко, лицо. Атаковавший их воин был стар. Не желая убивать старика, воины дружно разошлись в стороны, пропустив набравшего разбег вояку. Споткнувшись о торчащий из земли корень, старик рухнул на песок. Короткий меч выпал из слабой руки, и Рольф быстро наступил на него ногой. Упавший старик медленно перекатился на спину и попытался встать, но тяжёлые доспехи придавили его к земле.

– Ты бы успокоился, старина. А то, не приведи боги, удар от волнения хватит, – усмехнулся Вадим, подходя к старику.

– Я не позволю вам ограбить деревню, – яростно прохрипел старик, не оставляя попыток подняться.

– С чего ты взял, что мы кого-то грабить собираемся? – удивился Вадим.

– Ты же видишь, нас всего пятеро, и щитов мы с собой не взяли. Нам вода нужна, а не ваши пожитки. Так что убийства, грабёж и насилие отменяются. Можешь так и передать своей старухе, чтобы не мечтала, – громко расхохотался Рольф.

– Значит, я ошибся? – смутился старик, перестав брыкаться.

– Ошибся, старина. Нам нужна только вода, – с улыбкой подтвердил Вадим, подавая ему руку и помогая подняться на ноги.

– Эй, старина, тебе родители не говорили, что разрывать могильники плохая примета? – неожиданно спросил Рольф.

– Ты это о чём? – не понял старик.

– О твоих доспехах. В таком старье сражались, когда ещё дед моего деда бороды не брил, – рассмеялся гигант.

– С чего ты взял? – удивился Вадим.

– Сам посмотри. Они же бронзовые.

«Силён дед, такую тяжесть на себе таскать», – подумал Вадим, с интересом рассматривая раритет.

– Эти доспехи в моей семье уже много лет хранятся, – гордо выпрямился старик.

– Вот и положи их на место, а то поцарапаешь ещё ненароком, – усмехнулся Рольф.

– Положи. А деревню кто защищать будет? – скривился старик.

«Пенсионный фонд уже с ног сбился, тебя выискивая, а ты тут воевать собрался», – подумал Вадим, с уважением глядя на старика.

– Сказал же, мы за водой пришли, – отмахнулся Рольф, встряхивая пустым мехом для воды.

– Неужели никого помоложе не нашлось, чтобы деревню твою защищать? – удивлённо спросил Свейн.

– Ушли все. Только я, старуха моя да правнучка тут остались. Ну и ещё пара стариков, – тяжело вздохнув, ответил старик.

– С чего это вдруг? – насторожился Вадим.

В памяти сразу всплыли уроки истории, где фигурировали моры и поветрия.

– Владетель наш, чтоб ему за краем вечно мучиться, такие подати установил, что проще последнее бросить, чем платить, – вздохнул старик.

– Смелый ты старик, – с заметным уважением усмехнулся Рольф. – Один на пятерых кинулся.

– Ступай домой, старина. Никто вас грабить не станет. Нам только вода нужна, – добавил Вадим, показывая старику мех.

Кивнув, старик молча подобрал свой меч и, тяжело вздохнув, поплёлся к нескольким кособоким хижинам, стоявшим на пригорке. Задумчиво посмотрев ему вслед, Вадим сунул руку в кошель и, не глядя достав несколько монет, громко крикнул:

– Эй, старина, погоди.

Вздрогнув, старик недоумённо оглянулся. Быстро догнав его, Вадим сунул в сморщенную мозолистую ладонь серебро и, чуть улыбнувшись, сказал:

– Э го тебе за смелость. Купи своим женщинам обновок.

Развернувшись, он сбежал обратно к наблюдавшим за ним воинам и, разведя руками, проворчал:

– Такую доблесть нельзя не наградить.

– Это точно, – усмехнулся Рольф. – Хотел бы я в его возрасте быть таким же боевым. Отчаянный дед.

Воины набрали воды и уже почти добрались до корабля, когда за их спинами раздался громкий крик. Удивлённо оглянувшись, Вадим увидел спешащего к ним деда, уже успевшего снять свои раритетные доспехи. Передав полный мех одному из воинов, он вышел на берег и, дождавшись, когда старик подойдёт, спросил:

– Зачем ты пришёл, старик?

– Много лет назад мой сын вот так же, как вы сейчас, ушёл в море и не вернулся. Я знаю, это глупо, но за все эти годы ты, варвар, первый, кто проявил сочувствие к нашим бедам. Ты сейчас уйдёшь, и мы больше не встретимся. Пусть этот кинжал хранит тебя, – путаясь в словах, тихо ответил старик, протягивая Вадиму оружие.

Не зная, что ответить, Вадим взял кинжал и, кивнув, поблагодарил:

– Спасибо, отец. Пусть боги хранят тебя и твою семью.

– Я уже стар. Пусть лучше они хранят тебя, – улыбнулся старик беззубым ртом.

Вадим сунул было руку в кошелёк, но старик, заметив его движение, быстро убрал руки за спину, проворчав:

– Не обижай меня, воин. Того, что ты дал, нам с моей старухой на полный год хватит. Ступай. Тебя уже ждут.

– Прощай, отец, – кивнул Вадим и, развернувшись, бросился к кораблю.

Жест смелого старика затронул что-то в его душе, заставив вспомнить о своих настоящих родителях, которых давно уже не было в живых. Взобравшись на борт корабля, он уселся на банку и, взявшись за весло, вопросительно посмотрел на кормчего. Юрген подал команду, и северяне, навалившись на вёсла, сняли корабль с киля. Выведя драккар из бухты, кормчий приказал поднять парус, и Вадим, втянув весло, достал из– за пояса подарок.

Внимательно наблюдавший за его разговором со стариком юный Свен, с интересом покосившись на подарок, хмыкнул:

– Бронзовое старьё. Зачем он тебе?

– Это не просто подарок. Это благословение, – вместо Вадима ответил Свейн. – Я видел, какими глазами он смотрел на парня.

– Так он и сейчас там стоит, – пожал плечами Свен, ткнув пальцем в сторону бухты.

– Его сын ушёл в море и не вернулся, – тихо вздохнул Вадим, не зная, что делать с подарком.

– Покажи, – неожиданно попросил Рольф.

Вадим молча протянул ему кинжал рукоятью вперёд. Медленно вытянув клинок из ножен, гигант внимательно осмотрел лезвие и, задумчиво взвесив его в ладони, удивлённо пробормотал:

– У него баланс, как у метательного ножа. И проковка, как у настоящей стали. Давно я такого оружия не видел.

– А чем это отличает бронзу от стали? – поинтересовался Вадим.

– Это не простая бронза. Кузнецы называют её чёрной, кованой бронзой. Если его правильно заточить, он ничем стальному клинку не уступит.

– Интересно, – задумчиво протянул Вадим. – Выходит, эта штука серьёзных денег стоит?

– Ещё каких. Есть любители, которые за такой клинок огромные деньги дадут, да ещё и спасибо скажут. Собрался продать его? – насторожился Рольф.

– Нет. Это подарок. Сам говоришь, клинок непростой. Научи меня, как с ним правильно обращаться. К тому же он ещё и благословлён, – решительно ответил Вадим.

Одобрительно кивнув, Свейн хлопнул парня по плечу, жестом указал на мачту и приказал:

– Лезь наверх и гляди в оба. Может, посидев один, поймёшь, что есть вещи, которыми не разбрасываются.

– Да что я такого сказал-то? – возмутился Свейн.

– Вот чтобы ничего не сказать, и лезь, – рассмеялся Свейн.

Сообразив, что его разыграли, парень усмехнулся и с ловкостью обезьяны вскарабкался в «воронье гнездо». Проводив его улыбками, воины занялись своими делами.

Спустя две недели драккар проскользнул через Гибралтарский пролив и вошёл в Средиземное море. С этого момента северяне начали нести круглосуточную вахту. В этих водах корабли, подобные их «Синей акуле», встречали весьма насторожённо. Слава о северных бандитах давно уже опережала их доблесть. В порт Константинополя они вошли ещё через пять дней. Их встретил всё тот же корабль таможенников с тем же чиновником на борту. Увидев знакомые рожи, таможенник мрачно качнул головой и, усмехнувшись, спросил:

– Что, опять ромейские рабы на продажу?

– Нет. На этот раз пушнина, но продавать будем не здесь, – решительно покачал головой Свейн.

– Тогда зачем пришли к нам?

– У нас здесь назначена встреча с нашими соплеменниками. Дождёмся их и отправимся дальше.

– И для кого тогда эта пушнина? – удивился чиновник.

– Для нашего друга в Персии. Персы платят лучше, – дерзко усмехнулся ярл.

– Если у вас есть горностаи, то выгоднее будет предложить их ко двору императора. Это королевский мех, и за него платят золотом.

– Горностай у нас есть, но торговать мы будем в Персии, – решительно отрубил Свейн.

– Тогда, раз вы идёте с товаром, но торговать не собираетесь, вы не можете причаливать к пирсу и должны стоять на рейде. В бухте.

– Но нам нужно закупить продуктов и воды, – возмутился Свейн.

– Вы можете причаливать к берегу только днём, на две свечи. После этого вы снова должны будете вернуться на рейд.

– Две свечи подряд, или время каждый раз складывается? – быстро спросил Вадим.

– А какая разница? – не понял чиновник.

– Большая. Мы можем причалить к берегу, высадить несколько человек, которые пойдут за нужными товарами, и снова отойти. Это займёт меньше времени, чем если корабль будет ждать их у причала, – принялся объяснять Вадим.

Удивлённо посмотрев на него, чиновник растерянно почесал в затылке и нехотя проворчал:

– В уложениях по правилам портовой жизни ничего такого не сказано.

– Вот и хорошо. Значит, так мы и будем делать. Заодно и вы сможете убедиться, что мы ничего с корабля не выгружаем, – с довольным видом усмехнулся Вадим. – А раз мы ничего не выгружаем, значит, и торговые пошлины нам платить не нужно.

– А-а, э-э. Ну да, – скривившись так, словно разжевал лимон, согласился чиновник.

– Прекрасно. Раз так, то не смеем больше задерживать такого занятого человека, – расшаркался Вадим, недвусмысленным жестом указывая ему на борт, у которого стоял корабль таможенников.

В очередной раз скривившись, чиновник молча проследовал к борту и, перебравшись на свой корабль, приказал отваливать. Проводив его недоумённым взглядом, Свейн повернулся к Вадиму и удивлённо спросил:

– Чего это с ним?

– Расстроился, что не нашёл за что содрать с нас мзду, – рассмеялся Вадим. – Но, думаю, нам нужно быть осторожными.

– С чего вдруг? – насторожился Свейн.

– У него глаза загорелись, когда ты признался, что у нас есть шкурки горностая. Как бы император не решил принять их от тебя как знак добрых намерений, в подарок. Заодно прихватив и всё остальное.

– Пусть попробует, – зло оскалившись, прошипел ярл.

– Станешь воевать с целой империей? – иронично усмехнулся Вадим.

– Ты горшки прихватил?

– Конечно.

– Тогда пусть только сунутся, – удовлетворённо кивнул Свейн.

Выбрав местечко поспокойнее, северяне встали на якорь и приготовились к ожиданию. Но едва стемнело, как начались приключения. К драккару сразу с нескольких сторон устремились долблённые из цельных стволов лодки. Услышав лёгкий плеск вёсел, вахтенные тихо разбудили всю команду, и к моменту прибытия посторонних северяне уже были готовы к серьёзной драке.

Но, как оказалось, это были контрабандисты, торговцы опиумом и другие представители имперского дна. Увидев, что северяне встречают их с оружием в руках, пришельцы принялись осторожно выспрашивать, нет ли у них на продажу чего особенного. Услышав, что продавать варвары ничего не собираются, парламентёры так же бесшумно ретировались.

Задумчиво посмотрев им вслед, Вадим задумчиво потеребил свой конский хвост и, вздохнув, пробурчал:

– Похоже, ожидание будет непростым.

– Ты это о чём? – не понял стоявший рядом с ним кормчий.

– О том, что в покое нас не оставят. Сам видишь, не успели прийти, а уже гости заявились.

– Ничего. Завтра уже будем спать спокойно. Сказали же, что нет ничего, – усмехнулся кормчий.

– Эта братия просто так на слово никому не верит. Сегодня толпой заявились, а завтра по одному приползать начнут, – покачал головой Вадим. – Ещё и сами проверить попытаются, есть чего, или вправду пустыми пришли.

– Ну, пусть попробуют, – фыркнул Юрген.

Слова Вадима оказались пророческими. Следующей ночью вахтенные будили экипаж трижды. Даль

ше хуже. Третьеіі ночью вода вокруг драккара просто бурлила. Не успевала одна лодка отойти, как к кораблю подходила другая, и всё начиналось сначала. Устав от такого внимания, Свейн пообещал снести башку первому, кто ещё раз осмелится сунуться к его кораблю.

Но этот ажиотаж не прошёл бесследно и для самих северян. На четвёртый день к драккару пристал корабль таможенной службы, и знакомый уже чиновник, перебравшись на палубу корабля северян, мрачно спросил, с подозрением поглядывая на Свейна:

– Как понимать, что у ваших бортов постоянно крутятся представители местного дна?

– Мы бы и сами хотели это понять, – ответил Вадим вместо капитана.

– Хотите сказать, что приходя сюда, они уходят ни с чем? – скривился чиновник.

Вадиму сразу стало ясно, что он не верит ни одному его слову. Нужно было срочно делать что-то, что заставит его принять сторону северян. Вспомнив, что в своей инспекционной поездке чиновник был так ошарашен их наглостью, что забыл приказать обыскать корабль, Вадим чуть улыбнулся и, пожав плечами, ответил:

– Вы и ваши люди лично обыскали наш корабль и позволили войти в порт. Кроме пушнины, у нас нет ничего, что могло бы заинтересовать этих людей. Так что, если охрана порта избавит нас от такого назойливого внимания, мы будем только рады.

– Вы это серьёзно? – растерялся чиновник.

– Совершенно. Эти отбросы мешают нам спокойно спать. Не хочется, проснувшись однажды, обнаружить, что часовые убиты, а корабль ограблен.

– Мы не можем приставить охрану к каждому кораблю, находящемуся в порту, – нехотя признался чиновник.

– В таком случае, думаю, вы не будете против, если мы вдруг применим самые суровые меры к тем, кто побеспокоит нас ещё раз? – с интересом спросил Вадим.

– Чего? – разинув рот, протянул таможенник.

– Ещё раз кто-нибудь сунется, утопим, – перефразировал свой вопрос Вадим.

– Ты это откуда такой взялся? – растерянно спросил чиновник.

– А это так важно? Я есть, и я здесь, остальное неинтересно.

– И куда этот мир катится? Даже варвары начали заумные разговоры вести, – покачал головой чиновник.

– Мои друзья называют меня книгочеем. Надеюсь, объяснять, что это значит, вам не нужно? – улыбнулся Вадим.

– Хочешь сказать, что обучен чтению и письму? – не поверил чиновник.

– Да, но умею это всё я на своём языке, – кивнул Вадим. – Хотя язык математики универсален. Если хотите, можете проверить сами.

– Тогда скажи, сколько будет дважды по сорок пять? – быстро спросил чиновник.

– Девяносто, – усмехнулся Вадим.

– Ты и вправду умеешь считать, – почесал чиновник в затылке.

– А что, это так плохо? Или как-то нарушает имперские законы? – иронично усмехнулся Вадим.

– Нет. Просто я впервые вижу варвара, так легко складывающего большие цифры, – насупился чиновник.

– Большие цифры? – поразился Вадим. – А сколько будет трижды по семьдесят три?

Чиновник несколько раз хлопнул губами и, помолчав, тихо ответил:

– Я не умею считать больше сотни.

– Двести девятнадцать, – машинально ответил Вадим на свой же вопрос, не веря собственным ушам.

Государственный чиновник едва умел считать до сотни и с трудом выводил на пергаменте пару слов. Взяв себя в руки, Вадим постарался ничем не выдать своего удивления и, помолчав, сказал:

– Надеюсь, это не станет яблоком раздора между нами?

– Чем? – опять не понял чиновник.

– Причиной ссоры, – вздохнул Вадим, уже откровенно жалея, что распустил язык.

– Ты и вправду какой-то неправильный варвар, – проворчал чиновник, медленно усаживаясь на банку. – Как такое может быть? Северный варвар, дикарь, и вдруг такие познания?

Понимая, что просто так он не отвяжется, Вадим решил приоткрыть чиновнику самый краешек своей тайны. Помолчав, он уселся на соседнюю банку и, почесав бороду, сообщил:

– По происхождению я росс. И с этими парнями хожу только полтора года. Что я делал до этого, теперь неважно и значения не имеет. Скажу только, что меня не просто учили, а учили специально.

– И что ты делал до того, как попал к варварам? – осторожно спросил чиновник.

– Это неважно. А главное – неинтересно, – усмехнулся Вадим.

– Значит, росс? Что ж, это кое-что объясняет, но не значит, что ты чем-то лучше остальных. Такой же дикарь, как и они.

– Хочешь сказать, что только твоя империя способна обучить человека и сделать его цивилизованным? – зарычал в ответ Вадим. – Как видишь, это не так. Или хочешь ещё поиграть цифрами?

– Ты сильнее, я знаю. Но это ещё не делает тебя цивилизованным человеком, – огрызнулся чиновник.

– А что вообще такое, эта ваша цивилизация? Грязь, рабство, разврат, и если это цивилизация, то я лучше буду дикарём, – презрительно фыркнул Вадим.

Поперхнувшись от такого ответа, чиновник пора– женно покосился на него и, покачав головой, повторил:

– Ты неправильный варвар.

– Я знаю. Ты это уже говорил, – усмехнулся Вадим.

– Так что я должен сказать своему начальству? – неожиданно спросил чиновник.

– Странный вопрос, – пожал плечами Вадим. – То, что я тебе уже сказал. Если нас не оставят в покое, то очень скоро городское дно недосчитается нескольких своих крыс.

– Это злобно.

– Зато честно, – усмехнулся Вадим. – Впрочем, вы и сами можете решить этот вопрос. Пустите среди них слух, что у нас ничего нет, и мы просто ждём соплеменников. Это поможет вам избежать ненужных жертв.

– Чего? – в очередной раз произнёс чиновник.

– Короче, решайте сами, как быть, – отмахнулся Вадим.

С досадой крякнув, чиновник поднялся и, покачав головой, покинул корабль. Увидев, что таможенный корабль отвалил, к Вадиму подошёл кормчий и с усмешкой спросил, кивая вслед уходящим:

– Рассказывай, до чего договорились?

– Не поверишь. Ни до чего. В прошлый раз он сделал ошибку, забыв приказать обыскать наш корабль, и теперь старается это дело скрыть. Пришлось объяснить ему, что мы варвары, и можем снести башку любому надоедливому посетителю. В общем, он меня услышал.

– Ничего не понял, – честно признался Юрген. – Иногда ты говоришь так, что даже мне тебя пришибить хочется.

– Брось, старина. Всё так просто, что даже Рольф разберётся, – усмехнулся Вадим.

– А вот считать нашего бычка тупым – большая глупость, – наставительно ответил кормчий.

– Мне уже давно ясно, что он больше прикидывается тупым, – кивнул Вадим.

– Ага, делает всё, чтобы не стать капитаном. Он прятался от этого, даже когда у нас был свободный корабль. Не хочу, говорит, и всё тут. Упрямый как осёл.

– А почему он не хочет становиться капитаном? – насторожился Вадим.

– Лет десять назад Свейн поставил его старшим, отправив на корабле в дальний фьорд с известием. На обратном пути они попали в шторм. Это не его вина, кормчий должен был понять, что будет. В общем, он один выжил. С тех пор его капитаном даже под угрозой смерти не сделаешь.

– Вот как? Я не знал этого, – сказал Вадим.

– Об этом мало кто знает, – вздохнул Юрген.

– Но если вы оба знаете эту историю, то зачем он так старательно тупит?

– Чего делает? – опять переспросил Юрген.

– Прикидывается тупым.

– Я уже говорил тебе, капитаном у нас становятся не просто так. Нужны сила, ум и удача. Вот он и прикидывается, чтобы все думали, что кроме силы ничего нет. Ведь ему в первом же походе не повезло, а значит, удачи нет.

– Но ты же сам сказал, что виноват не Рольф, а его кормчий. Так при чём здесь удача Рольфа? Люди должны понимать это.

– Дело тут не в понимании, а в самом Рольфе. Он больше не хочет отвечать за людей. Ему так проще.

Хотя, решай я это дело, он давно бы уже стал капитаном, несмотря на его нежелание.

– Так нельзя, – покачал головой Вадим. – Если заставлять человека делать что-то через его волю, он однажды сломается и может натворить бед.

– Знаю, – мрачно скривился кормчий. – Потому и не настаиваю на том, чтобы строить второй корабль.

– Так ведь воинов всё равно нет, – пожал плечами Вадим.

– Можно было бы набрать одиночек. Их всегда хватало в тундре.

– Как это? – не понял Вадим.

Даже ему, прошедшему суровую школу спецназа, и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится жить в этих ледяных просторах один. Понимая, о чём он думает, кормчий кивнул и, вздохнув, продолжил:

– Иногда бывает так, что человек уходит в тундру один. Не хочет жить рядом с кем-то, обижен на ярла или просто хочет побыть один. Тогда, если он сумел пережить зиму, его с удовольствием принимают в другой клан. Это воин. Настоящий.

– Но если вдруг человек ушёл, сделав что-то плохое?

– Мы всегда узнаём об этом. Вести в тундре разлетаются вместе с ветром. Такого человека никто не примет.

– Но ведь из одиночек не соберёшь целый экипаж, – продолжал упорствовать Вадим.

– Корабли тонут часто. Воинам приходится искать корабли в другом месте.

– А как же добыча?

– Каждый получает свою долю и немного сверху, для своего клана.

– Просто и понятно, – задумчиво кивнул Вадим.

Их разговор прервал всё тот же неугомонный

Рольф, громогласно позвав ужинать. С наступлени

ем темноты северяне разожгли четыре фонаря и, развесив их на носу, корме и по бортам, устроились на ночь. Но едва на корабле стихли все звуки, что-то тихо стукнуло о борт и в воздухе прозвучал тихий свист.

Отлично понимая, что это может быть только человек, Вадим выглянул за борт, стараясь держаться между висящих на нём щитов. В тусклом свете фонаря он разглядел чьё-то лицо и осторожно размахивающую руку. Человек добрался до корабля вплавь. Внимательно осмотревшись, Вадим жестом подозвал к себе одного из вахтенных и, жестом указав ему на пловца, тихо приказал:

– Принеси верёвку и достань оттуда эту рыбёшку.

Усмехнувшись, молодой воин достал из-под банки аркан, сплетённый из конского волоса, и, пару раз взмахнув им над головой, ловко накинул петлю на руку пловца. Быстро перебирая руками, он втащил его на палубу и, ухватив за шиворот, одним движением вздёрнул на ноги.

– Гляди-ка, какую рыбку можно поймать в этих водах, – рассмеялся воин, легко удерживая пытавшегося вырваться паренька на месте.

– Ну, и зачем ты сюда приплыл? – мрачно спросил Вадим, наклоняясь к парню.