Текст книги "Гладиаторы"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Никто больше не убьёт мою собаку. Никто больше….

– Матвей!– прозвучало в воздухе как щелчок хлыста.

Шагнув вперёд, генерал встал между учёным и проводником, пытаясь заглянуть ему в глаза. Неожиданно, он вдруг получил поддержку от самого виновника этого скандала. Рой, отскочивший в сторону сразу после выстрела, быстро подошёл к Матвею, и уперевшись огромной башкой в бедро проводника, тихо заурчал.

Во всяком случае, со стороны выглядело именно так. Только его урчание больше напоминало работу дизельного двигателя на холостых оборотах. Не ожидавшие такого буйства стихий спецназовцы растеряно замерли в стороне, насторожено поглядывая на генерала, и ожидая команды к действию. Толчок Роя, вывел Матвея из состояния буйного помешательства, и он, тяжело помотав головой, уронил руку с пистолетом.

– Ты хоть понимаешь, что натворил? – тихо спросил Лоскутов, заглядывая ему в глаза.

– Никто не убьёт мою собаку, – тихо повторил Матвей, прижимая голову Роя к своему бедру.

– Всё, всё, старина. Всё закончилось, – быстро ответил генерал, протягивая руку за пистолетом.

Заметив его жест, Матвей поставил оружие на предохранитель и, сунув в кобуру, тихо, но решительно ответил:

– Если хотите отдать меня под трибунал, то не напрягайтесь.

– Что ты хочешь сказать? – растерялся генерал.

– Я застрелю Роя и застрелюсь сам, но в тюрьму не сяду. Идёт война, а мы, два лучше всех подготовленных бойца вынуждены развлекать каких-то узколобых клоунов. Мы солдаты, а не подопытные кролики.

– Матвей, мы должны знать, что умеют эти собаки, – попытался объяснить ему генерал, но Матвей упрямо покачал головой.

– Всё, что они умеют, мы можем выяснить в поиске, а не сидя здесь, прячась за спинами других солдат.

– Эта собака, принадлежит не вам. Она, часть эксперимента, – как всегда вовремя влез в разговор один из головастиков.

Круто развернувшись, Матвей решительно подошёл к говорившему, и не долго думая, со всего размаху врезал ему кулаком по челюсти, одним ударом отправив в нокаут.

– Это моя собака, – зарычал он, стоя над поверженным учёным. – Моя, и никто не заберёт его у меня.

– Господа, вам всем лучше дружно заткнуться и исчезнуть отсюда, пока я сам за оружие не взялся, – громко сказал генерал, жестом приказывая капитану Мише забирать Матвея.

Подскочившие к проводнику спецназовцы, аккуратно зажали его с двух сторон, и крепко взяв за локти, повели к машине. Внимательно следивший за каждым их движением Рой, поспешил следом. Едва они оказались в машине, как пёс, подойдя вплотную к проводнику, принялся старательно вылизывать ему лоб и виски.

Насторожено глазевшие на них спецназовцы удивлённо переглянулись, и один из бойцов осторожно спросил:

– Чего это он делает?

– Пытается меня успокоить, – грустно улыбнулся Матвей.

– Слушай, а чего вы вообще завелись? Ну поймали бы эту тварь ещё раз, и что? Жалко, что ли? Пусть подавятся, – обезоруживающе усмехнувшись, спросил боец.

– Ему надоело бессмысленное повторение. Понимаешь, он отлично знает, что сбежать отсюда, ксенос не может, и ловить его просто так, не хочет. Понимаешь, Рой не обычная собака. Он отлично знает, чем отличается бой от тренировки, а тренировка, от дурацких повторений.

Но всё бы это ничего, если бы этот придурок не вздумал хватать Роя, и пытаться заставить его работать. Этот пёс, не та собака, с которой можно так обращаться. А самое главное, он не должен был доставать оружие. Это мой пёс, и его никто не может убить, по крайней мере, пока я жив, – тихо закончил Матвей, прижимая голову собаки к груди.

– Да уж, побуянили вы, – растеряно вздохнул боец. – Чего теперь будет-то?

– А какая разница? – равнодушно пожал плечами Матвей. – У меня, кроме этого пса, ни одной живой души рядом не осталось. Так что, лет через девять, двенадцать, и моя очередь придёт.

– В каком смысле? – не понял боец.

– В прямом. Собаки мало живут. Так что… – он снова пожал плечами.

Растеряно посмотрев на него, боец удивлённо кивнул, сообразив, о чём он говорит и, помолчав, тихо ответил:

– Дело конечно хозяйское, но зачем так торопиться? Да и война это, ещё неизвестно когда закончится. Такие бойцы как ты, на вес золота. Мы с вами всего пяток раз в поиске были, но всегда с добычей возвращались, а главное, все.

– Это не я. Это всё он, – грустно улыбнулся Матвей.

– Да какая разница, кто именно. Ты, он. Вы оба выводите нас на пришельцев и помогаете вернуться на базу живыми. Он их находит, а ты переводишь всё это на человеческий язык. Так какое мне дело, кто именно это делает? Главное, что вы с нами.

– Может и так, – вздохнул Матвей. – Да видно не судьба нам больше в поиск вместе сходить. После сегодняшнего, у нас с Роем один путь. Свалить отсюда подальше, пока генерал не решил меня под трибунал отдать. Благо, и власти и поводов для этого у него больше чем надо. Только я под трибунал не пойду. Учтите парни, если кто-то за мной явится, будем отбиваться. Я и Рой. На что он способен, вы знаете, а я… В общем, не влезайте. Не хочу я на совести ваши жизни иметь.

– Ну, это ты, конечно, загнул, – растеряно усмехнулся боец, – но могу тебе только одно пообещать, ни кто из нас против вас не пойдёт. Так что, если за тобой прокурорские явятся, выкручивайся сам. Наше дело, вас охранять, а не арестовывать.

Сидевшие в машине бойцы, дружно закивали головами, соглашаясь со своим делегатом. Опустив глаза, Матвей неожиданно понял, что так и продолжает сжимать в руке пистолет, выхваченный у учёного. Почему бойцы так и не забрали его, он так и не понял, но, подумав, быстро сунул оружие за пояс, под куртку.

Дверь открылась, и в машину заглянул капитан Миша. Обведя всёх сидящих внимательным взглядом, он повернулся к Матвею и, подумав, осторожно спросил:

– Как ты? Успокоился?

– Что, там уже прокурорские копытом землю роют? – криво усмехнулся Матвей.

– Не заводись. Не будет прокурорских, – отмахнулся капитан, влезая в машину.

От этого простого движения вся машина закачалась, и в салоне сразу стало тесно. Усевшись на узкое, жёсткое сидение, он поёрзал, устраиваясь поудобнее, и посмотрев на Матвея, чуть усмехнулся:

– Значит так, псих отмороженный. Генерал за тебя горой встал. Сумел всё так повернуть, что эти головастики оказались сами во всём виноваты. Хотя, честно тебе признаюсь, дел ты натворил серьёзных.

– Не повторяй, я это уже слышал, – мрачно усмехнулся Матвей, кивая на внимательно слушавших командира бойцов.

– Ничего, повторить не помешает. В общем, принято решение, на время оставить вас в покое. Но учти, если что, командование может принять решение забрать у тебя собаку. Вот только за пистолет не хватайся, – быстро добавил он, заметив, как Матвей дёрнулся. – Я тебе не враг. Сам понимаешь, твой пёс, часть проекта, а всё, что армии принадлежит, можно только или украсть, или сломать.

– Смеёшься? Я в это чучело всю душу вложил, и теперь должен отдать его? Ну, уж нет. Лучше я и его и себя положу. Да и не сможет он с другим проводником работать. Не потому, что не хочет, а потому, что не умеет. Не учил я его этому. Так что, можешь им так и передать. Даже найдя толкового кинолога, они не смогут передать собаку. Мы связаны не только физически, но и эмоционально.

– Ну, что-то такое генерал им и говорил, – задумчиво кивнул Миша.

– Кому им? – насторожился Матвей.

– А, ты же ничего не знаешь, – кивнул капитан. – Сегодня, в эксперименте участвовал представитель генштаба. Хотел лично убедиться, что все записи, что ему крутили, не фикция. А вместо демонстрации, получил смертоубийство. Хотя, нужно сказать, что именно его забастовка больше всего убедила проверяющего, – усмехнулся Миша, ткнув пальцем в Роя.

– В чём? – не понял Матвей.

– В том, что это не обычный пёс. А вообще, эти головастики давно уже у всего генштаба в печёнках сидят. Проверяющий когда услышал, что твоего пса, ну, того, первого, предатель застрелил, сам за пистолет схватился. Его же перед демонстрацией с твоим полным досье ознакомили. В общем, споров много было, но Лоскутов тебя отстоял.

– И что теперь? – задумчиво спросил Матвей.

– Завтра у вас встреча с проверяющим, а там видно будет.

– А с проверяющим-то зачем? – не понял Матвей.

– Высокое начальство желает лично побеседовать с человеком, который умеет разговаривать со своей собакой. Короче, помни один из главных постулатов армии, что начальник, царь и бог и ешь его глазами.

– Ага, я помню, что подчинённый перед начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство не смущать, – усмехнулся Матвей.

Услышав эту старую хохму, бойцы дружно расхохотались. Дверь машины в очередной раз распахнулась, и в салон заглянул сам генерал Лоскутов. С интересом, оглядев веселящихся бойцов, он чуть усмехнулся и, найдя глазами Матвея, кивнул, показывая на Роя:

– Вылезайте. Пошли с начальством беседовать.

– Вот только его мне сейчас и не хватало, – проворчал Матвей, пристёгивая поводок к ошейнику собаки.

Генерал привёл их к замаскированному в кустах джипу иностранного производства, и лихо, откозыряв невысокому, худощавому мужчине в камуфляже без знаков различия, бодро доложил:

– Вот, привел, как приказали, господин генерал-лейтенант.

– Александр Юрьевич, давайте без официоза, – чуть поморщившись, ответил мужчина, с интересом разглядывая Роя и проводника. – Значит, это и есть самый знаменитый в стране говорящий пёс? Интересно, он ведь ни чем внешне не отличается от других собак. Может, чуть побольше и всё.

– Так и есть. Он крупнее довоенных стандартов, но это даже хорошо. Легче справляться с ксеносами. Но самое главное не в этом. Мы связаны с ним эмоционально. Так что, любая попытка передать его другому кинологу, может плохо закончиться, – быстро произнёс Матвей, подсознательно заговорив о самом главном для себя.

– Хорошо дрессированная собака должна выполнять отданные ей команды, – влез в разговор, незаметно подошедший мужчина.

Матвей сразу узнал одного из головастиков. В драке он не участвовал, но, судя по наглости, в научном мире кое-какой вес имел.

– Ага, отданные её проводником, – презрительно фыркнул Матвей. – Что это за служебная собака, которая выполняет команды первого встречного? А это, не просто служебный, это боевой пёс. И воспитывал его, я, прежде всего как настоящего бойца, а не подопытную крысу.

Сообразив, что ляпнул очевидную глупость, головастик оскалился, демонстрируя крупные, жёлтые зубы. Судя по всему, это должно было означать свирепый оскал. Презрительно скривившись, Матвей демонстративно отвернулся от учёного, сосредоточив всё своё внимание на высокопоставленном проверяющем. Полюбовавшись на это противостояние с иронической улыбкой, тот снова опустил глаза, внимательно рассматривая собаку.

– Вы действительно говорите с ним, Матвей Иванович? – спросил он после долгого молчания. – Я имею в виду, словами, а не эмоциями или просто образами.

– Говорю именно словами, – кивнул Матвей. – Впрочем, вы и сами можете это проверить.

– Как?

– Одну минуту, – ответил Матвей, и присев перед Роем, заглянул ему в глаза. – Ройка, ты слышишь этого человека?

– Да.

– Он сейчас попросит принести что-нибудь, и это надо сделать. Понимаешь?

– Зачем?

– Мы сегодня сделали не совсем правильно, и теперь, нужно сделать так, чтобы он не приказал забрать тебя. Сделай, пожалуйста, – просительно протянул Матвей, поглаживая пса по морде.

– Сделаю, – услышал он в ответ и, вздохнув, выпрямился.

– Теперь, просто медленно, и старательно подумайте о том, что хотите от него получить. Ну, например, попросите его принести вам какой-то предмет из машины, – быстро проинструктировал он проверяющего.

– Всё про себя? – с интересом переспросил тот.

– Конечно.

Прикрыв от напряжения глаза, проверяющий задумался. Рой смотрел на него, склонив голову на бок. Потом, не спеша, обойдя его, направился прямо к машине. Наблюдавшие за ним телохранители растеряно переглянулись, когда пёс, поднявшись на задние лапы, принялся, скрести лапой ручку двери. Потом, крепкие когти пса всё-таки зацепили её, и дверь открылась.

Забравшись в салон, Рой пару минут что-то старательно вынюхивал, после чего, выпрыгнув обратно на траву, решительно направился прямо к проверяющему, неся в пасти какой-то предмет. Внимательно присмотревшись, Матвей удивлённо покосился на отдавшего команду генерала, но эмоции сдержал. В зубах у пса был роскошный золотой «паркер».

Поручать собаке, принести такую дорогую вещь, зная, что усилие на его челюстях превышает несколько тонн, не самая удачная мысль, но Рой оказался на высоте. Подойдя к проверяющему, пёс просто насильно сунул ему в ладонь ручку, и презрительно фыркнув, улёгся рядом с Матвеем, демонстративно повернувшись к людям задом.

– Похоже, он не самого высокого мнения о моих умственных способностях, – усмехнулся проверяющий с заметной растерянностью.

– В этом задании, для него самым трудным было открыть дверцу машины, – пожал плечами Матвей. – Это именно то, что вы просили его принести?

– Как это не удивительно, но, да.

– А что тут удивительного? – не понял Матвей.

– Да как вам сказать, – задумчиво протянул проверяющий. – Я в своей жизни много чего удивительного повидал, но вот с собакой мысленно говорить, не приходилось. А кстати, почему слышать его можете только вы?

– Не только. Как выяснилось, есть ещё несколько человек, способных к ментальному контакту с ним.

– И кто же это? – тут же влез в разговор головастик.

– Весь вопрос в том, что он сам не желает иметь с ними дело. В принципе, он слышит практически всех. Но у одних есть обратная связь с ним, а у других, нет, – продолжал пояснять Матвей, демонстративно игнорируя учёного.

– То есть, если его передать другому проводнику, то нет ни каких гарантий, что этот пёс станет с ними работать? – уточнил проверяющий.

– Именно так, и поверьте, заставить его, будет не просто сложно, а практически невозможно. Это не человек, и если он не захочет, то рычагов давления на него просто нет.

– Ещё как есть, – снова влез головастик. – Жрать захочет, будет работать как миленький.

– Если он захочет жрать, то спаси вас всех господь, – презрительно ответил Матвей, невольно сжимая кулаки.

– Как это понять? – насторожился проверяющий.

– Просто. Это, как не крути, животное. Зверь, хищник. И если встанет вопрос, он, или какие-то их идиотские идеи, то он, не задумываясь, использует их в пищу. Впрочем, не только он. Думаю, вам уже приходилось слышать по стаи людоедов, которые бродят в развалинах. Поверьте, это совсем не шутки. Для них, человек, это не венец природы, а, прежде всего добыча. И заметьте, очень лёгкая добыча. И плевать он хотел, на все ваши замысли, помысли, и другие гипотезы. Он хочет, есть, и он поест.

– Но ведь это обычный дрессированный пёс, – растерялся проверяющий.

– Дрессированный, да, пёс, точно, но не обычный. Прежде всего, это одна из самых умных, так сказать, думающих пород. История их насчитывает тысячи лет. Ведь изначально, это были боевые собаки. Не бойцовые, а именно боевые. Ротвейлеров обряжали в кольчуги, и они наравне с воинами сражались в боях. Два таких натасканных пса брали тяжело вооружённого всадника. Есть даже фрески, где изображены именно эти собаки в войске Александра Македонского.

Именно благодаря такой богатой истории, эти породы так легко поддаются дрессировке, он и именно из-за неё, они всегда были сложны в управлении. У них всегда есть на всё своё мнение. И подчиняться они будут только тому, кого действительно уважают, и принимают за вожака. А с этими псами, всё ещё сложнее.

– Почему? – тут же спросил проверяющий.

– Потому, что их невозможно обмануть. Они чувствуют и слышат не только то, что вы им говорите, но и то, что вы думаете в этот момент на самом деле, – ответил Матвей, выделив голосом последнюю фразу.

– Значит, если кто-то попытается его обмануть, он вполне может вцепиться ему в горло?

– Конечно. Скажу откровенно, я даже не знаю, что он может придумать, чтобы отравить жизнь тому, кто ему не понравится. Он ещё щенком умудрялся выдавать просто иезуитские номера, а сейчас…– Матвей неопределённо махнул рукой, всем своим видом показывая, что действительно этого не знает.

– Судя по всему, у нас действительно нет другого выхода, как оставить этого пса вам, – задумчиво ответил проверяющий.

– Ерунда. Собака не может выбирать себе хозяина, – возмущённо взвизгнул головастик.

– Господин генерал, вы не могли бы услать этого кретина куда-нибудь подальше? Раде его же блага и здоровья, – мрачно прошипел Матвей, чувствуя, как волна ярости снова застилает сознание.

– Да кто вы такой, чтобы…

– А и вправду, шли бы вы отсюда, уважаемый, – резко оборвал учёного проверяющий. – Дайте армейским дуболомам поговорить про выпивку и баб без вашего участия.

– Ну, знаете ли?! Я этого так не оставлю. Сегодня же о ваших манипуляциях будет известно моему начальству, – яростно окрысился головастик.

– Да ради бога. Только помните, бумага в стране дефицитный материал. А теперь, исчезните отсюда, пока Я не рассердился, – ответил проверяющий так, что заносчивого головастика просто смело с места.

Дождавшись, пока он отойдёт на достаточное расстояние, он повернулся к Матвею и, вздохнув, тихо спросил:

– А теперь, строго между нами. Что из всего вами сказанного правда?

– Всё. В данном случае, лучше всего было говорить правду. Я действительно не представляю, как он может воспринять другого проводника. Ведь я воспитывал его с самого детства.

– Он правда может стать людоедом?

– Я уже говорил, это, прежде всего хищник. Умный, сильный, смелый, но хищник. Так какая ему разница, что это будет за мясо? Ведь даже обладая паранормальными способностями, он не понимает таких понятий, как человеческая этика и законы. Ему просто наплевать на них. А вообще, весь этот проект, ошибка.

– Вот как? Ну-ка, обоснуйте? – с интересом попросил проверяющий.

– Всё просто. Вместо того, чтобы пытаться создать из обычных животных, прототип Моро, нужно было бросить все силы на разработку приборов, способных определять место нахождения тварей.

– Моро? Это ещё что такое? – не понял генерал.

– Помните, у Эдгара По, остров доктора Моро? Сумасшедший вивисектор пытается создать из животных, людей, оперируя их без всякого наркоза и обезболивающего. А закончилось всё это, восстанием, и уничтожением всех живших на острове людей. Конечно, это фантазия, но как не странно, эта фантазия очень реально начинает воплощаться в жизнь. И боюсь, нам стоит опасаться того же самого.

– Почему вы так решили? И почему всё-таки Моро?

– Моро, потому что эти собаки были созданы точно так же, искусственно. А опасаться нам стоит потому, что человек слабее, и глупее тех, кого пытается создать. Как думаете, что будет со всей человеческой цивилизацией, если вот такие звери, вдруг решат, что люди, слишком много себе позволяют? Ведь они слабее, и беспомощнее, чем эти идеальные солдаты.

– Собаки Моро. Интересное название, – задумчиво покачал головой проверяющий.

Услышав эти слова, головастик, сумевший снова незаметно подобраться поближе к разговору, просто взвился от злости.

– Да как вы смеете, так нас оскорблять?! Сравнивать известных учёных с сумасшедшим хирургом, придуманным чокнутым наркоманом! Это унижение всего научного мира!– вопил он, едва не подпрыгивая от возбуждения.

– Заткнись, – резко оборвал его проверяющий. – Ещё раз влезешь в МОЙ разговор, и я тебя загоню на край географии, пингвинов изучать. Пшёл вон!

Последние слова проверяющего прозвучали с таким презрением, что Матвей не удержался, и прыснул от смеха. Похоже, все головастики отличались особым уровнем занудности и были способны вывести из себя даже святого.

Попавший в опалу головастик задохнулся от возмущения, беззвучно шлёпая губами и медленно наливаясь дурной кровью. Бросив на него презрительный взгляд, проверяющий, жестом приказал своим телохранителям убрать головастика в сторону. Ухватив его за локти, эти безликие шкафы просто унесли его в сторону, ловко прижав к машине и не давая больше приблизиться к говорящим.

Покосившись на откровенно веселящегося Матвея, проверяющий грустно усмехнулся и, качнув головой, устало сказал:

– Познакомившись с вашим псом, я прихожу к такому же мнению. Мы не должны пытаться сделать идеального солдата из того, кого сама природа уже одарила всеми необходимыми для боя средствами. Пусть лучше наши головастики займутся более практичными вещами.

– Вот именно. Пусть попробуют улучшить стрелковое оружие. Идея обычного порохового заряда, стара как мир, – поддержал его Матвей. – Так Рой останется у меня?

– Конечно. Я не хочу разбирать дела о съеденных во время экспериментов учёных, – усмехнулся проверяющий.

Протянув Матвею руку, он крепко пожал ему ладонь и, кивнув генералу Лоскутову, уселся в машину. Проводив его взглядом, Матвей присел рядом с собакой и, похлопав пса по мускулистому плечу, устало проворчал.

– Поехали домой, приятель.

Задумчиво смотревший на них Лоскутов, неопределённо пожал плечами и, подумав, спросил:

– Что собираешься делать?

– В каком смысле? – не понял Матвей.

– Ну, одного из главных головастиков вы с Роем пришибли, так что, весь проект теперь оказался под угрозой.

– Я не думаю, что всё так плохо, – вздохнул Матвей. – Вся беда в том, что их цели, и ваши, как говорят в Одессе, это две большие разницы. Вас, и меня в том числе, интересует, прежде всего, боевой аспект этого проекта. А их, научный. Думаете, им все эти проверки и повторения нужны чтобы усилить силовую, или какую-то ещё подобную составляющую? Нет. У них более высокие цели.

– Ну, я догадывался о чём-то подобном, – кивнул в ответ Лоскутов. – Но это не даёт тебе права отстреливать их, как тварей.

– И не собираюсь, – грустно усмехнулся Матвей. – Я только одного хочу. Чтобы они все запомнили, что стрелять в мою собаку, я никому не позволю. Даже если мне придётся самому взяться за оружие.

– Это всё верно, но пристрелил-то ты не того, кто за пистолет схватился, а того, кому твой зверь руку отгрыз.

– Потому я его и добил. Слышал, как кости затрещали. У Роя хватка с усилием в несколько тонн, так что, там даже восстанавливать нечего было бы. А не выстрели я, так он бы ему вообще клешню оторвал. Так что, в любом случае, он был обречён.

– Ты в этом уверен? – растеряно спросил генерал.

– Абсолютно. Рой же его за локоть взял, одновременно выкручивая руку назад. Так что, плечевая кость раздроблена, словно по ней молотком прошлись, а мышцы и сухожилия, пятьдесят килограмм живого веса просто порвали бы, как тряпку. Он же не просто тянет, он трепать начинает.

– Чёрт, ну и монстр, – растеряно проворчал Лоскутов.

– Не монстр, а нормальный боевой пёс, натасканный именно на серьёзную схватку с гуманоидом. Именно с гуманоидом, а не с себе подобными. Улавливаете разницу?

– Откровенно говоря, не очень, – честно признался генерал.

– Учить его драться с другими собаками нет смысла. Это он умеет изначально, от природы. А вот сражаться с теми, кто имеет руки, и ноги, это совсем другое дело. И именно этому я его учу всё это время. Учу так, чтобы, сцепившись с человеком, он как можно быстрее мог привести его в надлежащий вид. Тихий и печальный.

– И зачем так круто?

– Да затем, что человек может перехватить оружие другой рукой, или ударить ногой. Здесь всё по-другому. Разница в росте, весе, способности к передвижению. Какой смысл хватать за горло, если в руке будет пистолет или нож? Кроме того, мне ещё нужно научить его уходить с линии стрельбы.

– Это как? – окончательно растерялся генерал.

– Собака движется к противнику не по прямой, а прыгая из стороны в сторону, сбивая прицел. Ну, так, словно он не нападает, а хочет поиграть. Это сбивает стрелка с толку и заставляет его нервничать, делать ошибки при стрельбе. Попасть в собаку, движущуюся таким образом, может только очень опытный, хладнокровный стрелок.

– Лихо. Странно, что я не слышал про такой способ, – удивился Лоскутов.

– Это описано в пособиях для дрессировки собак в службу НКВД. Тридцатые, сороковые годы прошлого века.

– Очень интересно. И где же вы нашли эти пособия?

– В одной старой библиотеке. Ещё в институте, мы поехали работать в стройотряд, и нас бросили на разборку старой библиотеки. У меня уже тогда была собака и, наткнувшись на эти брошюры, я с большим удовольствием оставил их себе. Кстати, на каждой стоял гриф, ДСП. Для служебного пользования. А если учесть, что дело было не где-то, а в Коми, то сами понимаете, что им стоило верить.

– М-да, услышь я всё это до войны, тут же приказал бы проверить по нашим каналам. А теперь, даже не знаю, стоит ли заводиться.

– А почему нет? На сколько мне известно, почти все библиотеки до войны были оцифрованы, а значит, такие данные должны были сохраниться на электронных носителях, – пожал плечами Матвей.

– Чёрт, а ведь верно, – усмехнулся генерал, от избытка чувств, звонко прищёлкнув пальцами. – Нет, Матвей Иванович, я вас от себя точно не отпущу.

– Почему? – растерялся Матвей. – В смысле, зачем я вам?

– Откровенно говоря, пока и сам не знаю, но чувствую, что пригодитесь, – улыбнулся Лоскутов.

– И чем мне это грозит? – насупился Матвей.

– Очередными приключениями. Меня настораживает только одно. Вы так легко впадаете в ярость и начинаете убивать, что это становится опасным для окружающих. Боюсь, мне придётся отдать вас на растерзание наши мозгокрутам, чтобы избавить вас от этой мании.

– Это не мания, – тихо ответил Матвей, чувствуя, как в жилах закипает кровь. – Твари отобрали у меня всех, кого я любил. Даже собаку. И теперь, когда возникает хоть малейшая угроза этому щенку, я бью на опережение. Вы уже слышали мои слова. Никто больше не убьёт мою собаку.

– Хорош щенок, человеку руку оторвал и не замурлыкал, – усмехнулся генерал.

– Для меня, он ещё долго будет щенком.

Отвечая генералу, Матвей так стиснул в кулаке брезентовый поводок, что погнул кольцо, которым к нему крепился карабин. Бросив быстрый взгляд на его сжатые кулаки, Лоскутов покачал головой и, ткнув пальцем в его сжатые до боли костяшки, тихо сказал:

– Вот видите? А ведь мы всего лишь разговариваем.

– Это война, генерал. И не мне вам напоминать об этом, – глухо ответил Матвей. – Когда я начинал свою службу в СКС, и пристрелил своего первого ксеноса, то поклялся, что не успокоюсь, пока не уничтожу по сотне этих тварей за каждую из моих девчонок.

– Я знаю, что это такое, но это не повод, чтобы становиться монстром. Даже из-за потери близких. Вы не один такой.

– Я знаю. Но это сильнее меня. Кроме того, я по профессии не солдат, а юрист, и моё оружие не автомат, а статья закона и умение быстро думать. Я не просил себе такой жизни и никогда не хотел убивать. Тем более людей. Даже таких.

– Таких? Каких, таких? – насторожено спросил генерал.

– Подлых, жестоких, фанатичных. Я не пацифист, и не благодушный интеллигент. Я обычный человек, живший своей обычной жизнью, но теперь, я такой, каким стал, и все ваши мозгокруты вместе взятые не смогут меня изменить. Не потому, что я такой крутой, а потому, что этот пёс всё, что осталось от моей семьи. Я не сумел защитить их, но я могу спасти его, и я это сделаю.

Голос Матвея звучал глухо, но в нём была такая сила и убеждённость, что стоявший рядом с ним Лоскутов, невольно вздрогнул, и отодвинулся в сторону. Это было бессознательное движение, но когда генерал понял, что именно сделал, то резко остановился, и удивлённо уставился на проводника, стоявшего пред ним с опущенной головой и сжатыми кулаками.

Казалось, что ещё немного, и Матвей просто бросится на него в драку. Удивлённо качнув головой, генерал сунул руки в карманы и, помолчав, ответил:

– Значит так. Сейчас отправляетесь домой, и ложитесь спать. Оба. А утром, всей командой в поиск. Но учти, от машины не отходить, и в драку не влезать. Ваше с ним дело, вывести бойцов на тварей, и проследить, чтобы ни один в живых не остался. Вопросы?

– Никак нет. Разрешите до отъезда этого прикончить, – попросил заметно повеселевший Матвей, кивая на темнеющий лес.

– А ты кровожадный, Матвей Иванович, – вздохнул Лоскутов.

– Я уже всё объяснил, Александр Юрьевич.

– Сколько тебе времени потребуется, чтобы найти его?

– Думаю, минут за сорок управимся.

– Капитана с собой возьми.

– Не надо. Он безоружный. Сами разберёмся, – хищно усмехнулся Матвей, поворачиваясь к собаке.

– Рой, ищи. Эта тварь наша, – раздалась его команда, и спокойно сидевший пёс, стремительно сорвался с места.

Развернувшись, Матвей ринулся следом за ним. Стоявший у машины капитан, увидев, как эта сумасшедшая парочка сломя голову ринулась в лес, быстро подошёл к генералу и, поглядывая на кусты, за которыми они скрылись, быстро спросил:

– Разрешите подстраховать, господин генерал. Хрен его знает, что эта тварь придумать может.

– Отставить, капитан. Пусть пары выпустят. Да и не известно ещё, кто кого прикрывать должен. У него собака, а у тебя, только автомат и кулаки. Сам понимаешь, получишь по дурной башке поленом, лови его потом вооружённого.

Мрачно насупившись, капитан Миша напряжённо посмотрел в сторону леса и, помолчав, тихо спросил:

– А если тварь на дерево заберётся и сверху на него кинется?

– Не гони волну, капитан. Не тот человек, наш Матвей, чтобы позволить какой-то твари на себя с деревьев прыгать. У меня такое впечатление сложилось, что он и сам не хуже своей собаки ксеносов чует. Совсем озверел с этой службой.

– Побольше бы нам таких озверевших, уже бы и войну закончили, – мрачно проворчал в ответ капитан, не отводя взгляда от зарослей.

Два выстрела прозвучали хлёстко, словно кто-то взмахнул бичом. Ещё через десять минут, кусты рядом с командным пунктом учебного центра затрещали, и к стоящим вышли Матвей и Рой. Бросив быстрый взгляд на часы, генерал удовлетворённо качнул головой, и с довольным видом констатировал:

– Двадцать две минуты на всё. Лихо.

– Тренировки своё дело сделали, – пожал плечами Матвей. – Мы с Ройкой эти кусты уже как свою избу изучили. Так что, он меня не по следу, а по пеленгу на цель вывел. А эта погань так оборзела, что уже и не прячется. Сидит себе под деревом, на земле кружочки рисует. Декадент. Но он больше так не будет.

– Он, по-моему, вообще больше никак не будет, – усмехнулся капитан.

– Мы старались, – в тон ему ответил Матвей, и генерал, услышав его ответ, от души расхохотался.

– Всё, братцы. Валите домой. Надоели, видеть больше ваши рожи не могу, – сквозь смех приказал он.

Улыбнувшись в ответ, бойцы не спеша, направились к своему УАЗику. Бросив на Мишу задумчивый взгляд, Матвей неопределённо пожал плечами, и спросил:

– Ну, наши рожи ему вполне надоесть могли, а на твою маску-то он чего взъелся? Может, тебе её постирать надо?