Текст книги "Гладиаторы"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Услышав его слова, капитан просто зашёлся от хохота. Услышав его громогласное ржание, бойцы, дисциплинированно сидевшие в машине принялись удивлённо переглядываться, с подозрением поглядывая на своего командира. Усевшись на сидение, Матвей с усмешкой покосился на всё ещё хохочущего капитана и, повернувшись к водителю, коротко скомандовал:

– Домой.

Кивнув, водитель запустил двигатель, и старый рыдван, гремя и поскрипывая, покатил в сторону деревни. Кое-как успокоившись, Миша с размаху хлопнул Матвея по плечу, едва не смахнув его на пол, и повернувшись к своим бойцам, сказал:

– Завтра в поиск, парни. Так что, ночевать будем в деревне.

– Слава те господи! Неужели отпустили? – проворчал один из бойцов.

– Его благодарите, – кивнул на Матвея капитан. – Да ещё вот эту зверюгу. Сами видели, что они сегодня устроили. Не знаю, что уж он там генералам наговорил, но Лоскутов нас завтра в поиск отправляет.

Бойцы заметно оживились, в полголоса обсуждая будущий день. Пользуясь тем, что внимание бойцов было отвлечено от него, Матвей откинулся на борт машины и, прикрыв глаза, принялся вспоминать их с генералом разговор. Его очень неприятно царапнул тот факт, что генерал считал его неуправляемым монстром, которому самое место в дурдоме, и если бы не война, он бы с удовольствием туда Матвея и отправил.

Почувствовав его настроение, Рой положил тяжёлую башку ему на колени, и Матвей, автоматически погладив его, услышал:

– Ты хороший. Я не работать с другим.

Эта короткая, обрывисто сказанная фраза пронзила Матвея, словно пуля. Усталость, напряжение, злость, пережитые за этот длинный день, смешались в один жуткий коктейль. Спазм, перехвативший горло проводника заставил его судорожно вздохнуть. Матвей боялся открыть глаза, чувствуя, как под плотно сжатыми веками закипают слёзы.

– Ты чего, братишка? – насторожено спросил капитан, наклоняясь к Матвею.

– Ничего, Миша. Всё в порядке, – тихо ответил Матвей, усилием воли сдерживая себя.

– Своих что ли вспомнил? – не унимался капитан.

– Ага, – кивнул Матвей, решив не вдаваться в подробности.

Не объяснять же этому громиле, никогда в жизни не имевшему дело с собаками, что его только что пожалел его собственный пёс, откровенно сказав, что любит его. Для таких, как Миша, подобные отношения были чем-то странным, если не сказать хуже. Нет, он, безусловно, принимал все плюсы и хорошие стороны подобного симбиоза, но влезать в него лично, увольте.

– Бывает, – тем временем продолжал гудеть Миша. – Я вот стариков своих потерял. До сих пор простить себе не могу, что не увёз их из города. Всё некогда было. Крутился, как белка в колесе. То одно, то другое, а сейчас, как назад оглянешься, ведь ерунда всё была. Лучше бы стариков на дачу увёз, глядишь, и живы бы были.

– Знал бы, где упадёшь, – вздохнул Матвей, медленно приходя в себя.

– Это точно, – кивнул в ответ капитан. – Слушай, может вечером посидим, отметим наше избавление от головастиков и тому подобной напасти? – спросил он, звучно щёлкнув себя по горлу.

– Шило? – с лёгкой улыбкой спросил Матвей.

– Обижаешь братишка. Конинкой побалуемся. Мы тут месяца четыре назад один магазин зачищали, а там, в подвале, куча ящиков не разбитых стоит. Ну, мы с ребятами и позаимствовали немного. Не пропадать же добру.

– Паленый, небось, – проворчал Матвей.

– Ну ты и привереда?! Настоящий. Магазин фирменной торговли. Там подвалы глубокие, для сохранения температурного режима. Даже ящики фирменные. Вот кое-что и уцелело.

– А нас за задницу не возьмут, за такие шутки? Под мародёрство подвести запросто можно.

– А кто подводить-то будет? Прокурорские что ли? Так они нас как огня боятся. У самих рыло в таком пуху, что за всю жизнь не отмыться. А тару мы завтра в развалинах похороним. Так что? Заведёмся? – с явным азартом поинтересовался капитан.

– Да и хрен с ним. Давай, – решительно кивнул Матвей. – Я на себя уже столько навешал, что от пары бутылок конины, ни холодно, ни жарко.

– Да брось ты, – отмахнулся Миша. – Прокурорские от тебя сами теперь шарахаться будут. Им очень серьёзно указали, чтобы держались от вас обоих подальше.

– С чего это вдруг? – растерялся Матвей.

– А с того, что ваша пара лучше всех работает. Показатели такие, что аж зашкаливают. Я краем уха слышал, как Лоскутов проверяющему докладывал.

– Кстати о птичках. Что это за гусь был, не знаешь?

– Какой-то генерал-лейтенант. ФИО, мне не известно. Сам понимаешь, в нашем деле, не сообщили, значит, и знать не положено. Знаю только, что это лицо, очень приближённое к самым верхам. Да ладно, уехал, и хрен с ним.

– Как-то ты не очень правильно ко всему этому относишься, – задумчиво протянул Матвей.

– Всё просто, братишка. Устал я от всех этих приседаний и реверансов. Я боевик, а не дипломат. Моё дело стрелять, минировать, уничтожать, а не перед начальством трепака выплясывать. Уволить не уволят, а в нашем деле, и день-то пережить, проблема, куда уж планы строить.

– Согласен. Ладно, тогда давай жить, как в последний день, и гори оно, всё, синим пламенем, – усмехнулся в ответ Матвей.

– Вот это по-нашему, – рассмеялся Миша, наградив его ещё одним увесистым шлепком по плечу.

Добравшись до деревни, парни загнали машину во двор и, отодвинув хозяев в сторону, сноровисто принялись готовить немудрящую закуску. Спустя час, в доме началась обычная мужская пьянка. Добытый бойцами коньяк и вправду оказался настоящим, и где эти прохиндеи умудрялись прятать его, Матвей так и не понял, но бутылки появлялись на столе регулярно, по мере их опустошения.

Утром, не смотря на количество выпитого, всё отделение бодро готовилось к выходу в поле. Даже Матвей, не большой любитель спиртного, чувствовал себя вполне уверенно. Добравшись до базы, бойцы пересели в ставший уже родным БМП и, доложившись начальству, покатили в сторону города.

* * *

Заместитель директора регионального отдела ФБР, Смит Саллеван, стоял на вытяжку перед сенатором Стейрис, и тихо мечтал заполучить в руки свой любимый «магнум», чтобы закончить это бесконечное, глупое разглагольствование одним выстрелом. Его, человека прослужившего своей стране почти всю сознательную жизнь, распекал какой-то придурок, ни черта не смысливший в обеспечении безопасности этой самой страны.

Хотя, по нынешним временам, от той могучей сверх державы, мало что осталось. И самое неприятное, что никто не мог ничего поделать. Все оставшиеся в живых учёные, были собраны в нескольких бункерах, построенных на случай ядерной войны, и обеспечены всем необходимым, для изучения свалившихся на планету гуманоидов. Но пока, безрезультатно.

Судя по всему, до этого зажравшегося индюка этот скорбный факт так и не дошёл. Сенатор вёл себя так, словно ничего не произошло, и он сидит в своём кабинете, в Вашингтоне. Нужно было отдать должное секретной службе, обеспечивавшей безопасность руководящей верхушки страны. Первый удар ксеносов пришёлся на Нью-Йорк, и парни из охраны успели вывезти почти всех, заседавших в белом доме.

И вот теперь, Саллеван вынужден был выслушивать всю эту несусветную чушь, стараясь удержать на лице подобающую случаю мину. Сидевший перед ним сенатор, с самодовольным видом пенял ему на то, что у одного из первых лиц агентства до сих пор нет всей необходимой информации, и он не может ответить на такой простой вопрос, что происходить в других странах. Больше всего, его интересовало происходящее в Европе и России.

Его, видите ли, не устраивает тот факт, что отправленный в Россию агент, просто не может выйти на связь, из-за отсутствия таковой. Все спутники, на орбите обеспечивавшие связь между континентами были уничтожены ксеносами после того, как проклятые русские умудрились активировать один из своих старых спутников и, разогнав его, уничтожить один из кораблей пришельцев, устроив самое настоящее космическое ДТП.

Несколько выпущенных баллистических межконтинентальных ракет были подняты на орбиту и активированы, после чего, пришельцы старательно сбивали буквально всё, что пыталось оторваться от земли. Кстати, до такого использования ракет тоже додумались именно русские, но положение это не спасло.

Слушая тупую болтовню сенатора, Саллеван старательно припоминал все ключевые моменты этой странной войны, пытаясь понять, как такое вообще могло произойти. Столько лет кичиться тем, что в стране самая лучшая система ПВО, самые мощные ракеты, система НАСА, НОРАД, и всё это, не смогло спасти страну от практически полного уничтожения. Ведь пришельцы сумели за несколько дней практически уничтожить все индустриальные центры земли.

Вздрогнув, Саллеван неожиданно понял, что слишком сильно задумался и сенатор уже несколько минут дожидается ответа на какой-то свой вопрос. Озадаченно посмотрев на этого напыщенного индюка, Саллеван вздохнул, и неожиданно для себя произнёс:

– Херня это всё.

– Что?!– взвизгнул от избытка чувств сенатор. – Да как вы смеете?! Вы понимаете, что говорите?!

– Вполне. Как понимаю и то, что отдал безопасности этой страны лучшие годы своей жизни, а такие болтуны как вы, просто просрали её, побоявшись вовремя использовать весь военный потенциал. А теперь, по вашей команде я вынужден отправлять в неизвестность неподготовленных ребят. Из всех, кто работал у меня в русском отделе, осталось только двое.

Две девчонки, из эмигрантов второго поколения. Да, они владеют языком, но и понятия не имеют о оперативной, полевой работе. Кроме того, я не уверен, что им под силу проделать тот же путь, которым ушёл последний агент. Через всю страну, на собачьей упряжке, а потом на лыжах. Всё. Нам больше некого туда отправлять. И если честно, сэр, я не вижу необходимости вообще делать это. Если вам так хочется кого-то распекать, то обратите своё внимание на учёных, которые вот уже три года не могут обеспечить нас необходимыми данными для борьбы с пришельцами.

Закончив свою бурную речь, Саллеван круто развернулся, и вышел из кабинета, не спрашивая разрешения, и вообще не обращая внимания на то, что стало с высоким начальством. Это был конец его карьеры, и он ни о чём не жалел. Столько лет рвать зубами всех, на кого указывали, и теперь оказаться у разбитого корыта, скрываясь в подземных бункерах, словно крыса в норе.

Только теперь, высказав в лицо этому индюку всё, что думает, Саллеван понял, на сколько устал от всего этого, и испытал настоящее чувство облегчения, сообразив, что смело, может готовить все текущие дела к сдаче. После такого демарша, его не просто уволят, а с треском вышибут из агентства, быстренько найдя кого-то молодого, и ретивого.

Он едва успел добраться до своего кабинета, когда его секретарша Бекка, вбежав с квадратными от удивления глазами, сообщила, что его срочно вызывает к себе директор агентства. Чуть усмехнувшись, Саллеван кивнул и, выходя в коридор, тихо сказал:

– Готовьтесь встречать нового шефа, мисс Ребекка. Похоже, ваш старик выходит в тираж.

Уже в коридоре услышав её растерянное аханье, он тряхнул головой, и небрежным жестом распустив узел галстука, решительно направился на пятый, самый нижний уровень бункера. Именно там располагался кабинет директора некогда всемогущей конторы. Войдя в ярко освещённую приёмную, он молча кивнул молодому агенту секретарю и, остановившись у стола, сказал, продолжая улыбаться:

– Мне сообщили, что шеф желает меня видеть.

– Одни минуту, мистер Саллеван, – ответил секретарь, снимая трубку телефона.

Смит по достоинству оценил его выдержку, когда парень даже не вздрогнул, услышав столь фамильярную фразу от старейшего заместителя директора. Быстро доложив о прибытии Саллевана, он выслушал ответ и, положив трубку, улыбнулся, свей фирменной дежурной улыбкой:

– Директор ждёт вас, сэр.

Тихо щёлкнул электронный замок, и сервопривод с глухим урчанием открыл бронированную дверь. Шагнув в кабинет, Саллеван нашёл взглядом его хозяина и, подойдя к столу, поздоровался. Стоявший у огромного монитора директор, любовался водопадом и, не поворачиваясь, кивнул:

– Здравствуй, Смитти. Взгляни, какая красота. Этот ролик специально записали где-то в джунглях юго-восточной Азии. Смотрю, и не могу поверить, что всего этого больше нет.

– Ну, леса-то они как раз и не трогают, – вздохнул Саллеван, становясь рядом с директором.

– Что на тебя нашло, старина? Мне недавно звонил сенатор Стейрис, и визжал с таким упоением, словно ты его без наркоза, маникюрными ножницами кастрировал. Что случилось?

– Я осмелился покуситься на его святая святых, назвав болтуном, просравшим страну.

– Старина, есть более лёгкие способы покончить счёты с жизнью, чем говорить им такое.

– Я уволен?

– Ещё чего?! Хочешь бросить меня одного с этими шакалами? Отправишься с инспекторской проверкой на юг, а я сообщу комиссии сената, что у тебя был нервный срыв, и ты находишься на лечении. Мы с тобой слишком давно копаемся в этом дерьме, чтобы я позволил себе разбрасываться проверенными кадрами. Тем более, сейчас. Лучше скажи, что слышно о том парне, которого ты отправил через северную границу к русским?

– Ничего. В угоду этим снобам я вынужден был отправить его практически на верную смерть. Без связи, без надлежащей подготовки, даже без толком проработанной легенды. Боюсь, он засыплется при первой же серьёзной проверке, тем более что по последним данным, сейчас вся реальная власть в России принадлежит военным. А они всегда работать умели.

– Согласен. В своё время русская военная разведка доставила нам не мало хлопот. Что планируешь делать дальше?

– А что тут можно вообще планировать? – удивлённо пожал плечами Саллеван. – Нужно дождаться результата от наших умников, и тогда уже придумывать какие-то ходы. Самое паршивое, что нам толком даже не известно, как воюют с пришельцами остальные.

– Согласен, такие вещи нам бы узнать не помешало.

– Хотите отправить в Россию одну из оставшихся девчонок?

– А смысл? База подготовки уничтожена, связи нет. Это, конечно, была глупость несусветная, отправлять человека на такое дело, но сам понимаешь, приказ есть приказ.

– Даже если он откровенно глуп? – неожиданно спросил Саллеван. – Знаете, я столько лет выполнял самые разные приказы, что неожиданно понял. Никто из наших бонз, толком не знает, что, как и когда нужно делать. Комиссия сената по безопасности! С ума от счастья сойти можно. И хоть бы один из этих болванов понимал, о чём идёт речь. Чего стоит забросить в другую страну хотя бы одного агента. Не говоря уже о том, чтобы получать от него регулярную, и точную информацию.

– Ты чего вдруг развоевался, старина? – удивлённо спросил директор.

– Устал. Эта война лишила нас всего, что было наработано с таким трудом. Мы слепы, глухи, и почти беззубы. А эти придурки ведут себя так, словно ничего не произошло, и всё осталось так, как было до войны. А мы даже приличные документы изготовить не можем. Базы нет. Вот так, – устало закончил Саллеван и, не спрашивая разрешения, уселся в одно из роскошных кожаных кресел, стоявших у директорского стола.

– Выпьешь со мной? – неожиданно спросил директор, доставая из ящика стола бутылку скотча и два стакана.

– А нам теперь только и остаётся, что надраться до синих чертей, взять автоматы и, выйдя на улицу, начать палить во всё, что движется. Может, хоть одну тварь пристрелим, – с отчаянием обречённого ответил Саллеван.

– Похоже, тебе и вправду в отпуск пора, – покачал головой директор, передавая ему стакан. – Остановись, старина. Ты уже не в кабинете сенатора.

– Извините, сэр. Просто, я ума не приложу, как нам быть дальше. А самое паршивое, что мы никак не можем выяснить, что это за твари и что им от нас надо. Даже те захваченные ксеносы, что случайно оказались в наших подвалах продолжали молчать. Не смотря на все наши усилия. Один дурацкий свист, и всё.

– Скажу тебе откровенно, Смитти, у меня почему-то сложилось стойкое убеждение, что мы что-то упускаем. Не знаю, что, но упускаем. На данном этапе, мы смогли выработать самую приемлемую тактику борьбы с пришельцами. Отслеживаем каждую высадку и мчимся встречать их шатлы. И на данном этапе, это всё, что мы можем.

Но если случается так, что мы опоздали, то вся группа просто гибнет. Мы слишком дорого платим за шкуру каждого ксеноса. Должен быть способ обнаруживать их. Должен. А самое неприятное, что наши умники так и не смогли понять, что означает этот свист. Мы не знаем их языка, и никак не можем толком допросить пленных.

– Именно об этом я и говорю. Мы сделали всё, что могли. Добыли образцы оружия, пленных, а результата нет. Эти ублюдки топчутся на месте и только руками разводят; мало данных, сэр, не можем найти подходящий ключ, – передразнил Саллеван кого-то.

– Зато уже успели найти пару новых сплавов, добываемых только в вакууме.

– Идиоты! Если мы проиграем эту войну, они сами превратятся в полный вакуум, – зарычал Саллеван, от ярости расплёскивая виски.

– Побереги напиток, такого уже не делают, – с мрачной усмешкой проворчал директор. – Тут один фанатик от науки договорился до того, что якобы эти твари общаются ментально. В смысле, передача мыслей на расстоянии. Его, конечно, подняли на смех, и просто выставили из зала совета, где он осмелился это заявить, но я всё больше прихожу к тому, что в его словах есть рациональное зерно. Но как это проверить?

– А с чего он вдруг вообще так решил? – задумчиво спросил Саллеван.

– Понятия не имею. Поговорить мне с ним так и не дали. Его вывели из зала, и куда он потом делся, не известно.

– Нужно найти его, – решительно ответил Саллеван.

– Зачем? – не понял директор.

– А если на минуту предположить, что он прав, и эти твари действительно общаются ментально? Ведь существуют же люди, которые могут улавливать чужие мысли, так почему бы ксеносам не общаться таким образом?

– Звучит, как бред сумасшедшего, но удивительно логично, – нехотя проворчал директор. – Ладно, отправляйся на юг, а я прикажу пока найти этого парня.

– Чёрт, как же всё не вовремя, – вздохнул Саллеван.

– Сам виноват. Думать нужно, кому и что говоришь, – беззлобно огрызнулся директор. – А если между нами, то русские поступили абсолютно правильно. В военное время, управлять должны военные, а не кучка надутых, словно индюки снобов.

Саллеван с кривой усмешкой кивнул и, отсалютовав директору стаканом, в два глотка допил скотч. Вернувшись к себе в кабинет, он успокоил Бекку, пообещав ей поработать ещё немного, и вызвав начальника службы охраны, приказал готовить группу сопровождения для долгой поездки на юг.

* * *

Сидя под арестом в своей клетке, Джесси откровенно наслаждался обществом своих тюремщиков, болтая с ними буквально часами. Очень скоро, он и сам заметил, что его познания в русском языке значительно улучшились, и он запросто может поддерживать беседу на любую предложенную тему.

Иногда, отвечая на вопросы седого мужика, что так легко расколол его на первом допросе, он ловил себя на восхищении той виртуозностью, с которой тот вытягивал из него необходимые сведения. Будучи профессионалом, он отлично знал, что в данной ситуации заработать жизнь может только одним способом, отвечая на все заданные вопросы.

Время было военное, и поступить с ним могли сообразно ему. Просто поставив к стенке. Решив не испытывать судьбу, Джесси откровенно рассказывал этому странному человеку всё, что тот хотел знать. Но иногда, пользуясь некоторым хорошим к себе отношением, он и сам решался задавать вопросы. Так, совершенно неожиданно, он вдруг узнал, что русские умудрились выяснить, что собаки отлично знают, где прячутся ксеносы и даже не боятся их атаковать.

Отбросив эмоции, он принялся выспрашивать, как они это узнали, и как используют. Увидев его неподдельный интерес, седой однажды, вместо ответа вызвал в свою палатку человека с собакой, и кивком головы, указав на пленного, сказал:

– Матвей Иванович, попробуйте сделать так, чтобы мы узнали, о чём этот товарищ думает.

Неопределённо пожав плечами, проводник присел на корточки и, заглянув в глаза своей собаке, не на долго замер. Потом, пёс медленно, вразвалочку подошёл к самому Джесси, и внимательно посмотрев на него, вдруг повернулся к проводнику.

– Какого чёрта они притащили сюда эту псину. Не хватало, чтобы он мне вдруг в глотку вцепился. Руки скованы, даже пискнуть не успеешь, как загрызёт, – медленно проговорил проводник, и Джесси явственно почувствовал, как его нижняя челюсть чувствительно стукнула его по коленям.

Это были его собственные мысли. Растеряно посмотрев на седого, он медленно перевёл взгляд на проводника и, наконец, вернувшись к собаке, испугано проворчал:

– Я с ума сошёл, или мне чего-то в воду подсыпали? Как такое может быть? Ведь собаки не разговаривают.

– Как видите, разговаривают, – усмехнулся в ответ седой. – А самое смешное, что ты, друг мой, находишься в твёрдом уме и трезвой памяти. И в воду тебе ничего не подсыпали. Это правда. Нам удалось вывести собак, способных к ментальному общению. И то, что ты видел перед своей поимкой, и есть их работа. Собаки выводят бойцов на засаду ксеносов, и помогают им сориентироваться. Но это, уже улучшенный вариант. А началось всё именно с обычных боевых псов. Вы, там, в своих штатах, так увлеклись компьютерами и другими электронными прибабахами, что уже на горшок без них сходить не можете. Ближе к природе нужно быть, приятель.

– Меня расстреляют? – тихо спросил Джесси, глядя на него растерянным взглядом.

– С чего ты взял? – не понял седой.

– Когда противник раскрывает тебе такие секреты, это может означать только одно, что он уверен в твоём молчании.

– Логично, но глупо. В данном случае, нам нет нужды в таком развитии событий. Сам понимаешь, забросили тебя сюда без связи, без явок, и даже без прикрытия. Ты даже в посольство обратиться не можешь в виду полного отсутствия такового. Так что, всё, что ты услышал, здесь и останется.

– А как же ваше желание выбросить меня из страны? – спросил Джесси с потаённой надеждой.

– Не всё сразу, приятель. Мы ещё не закончили наши с тобой беседы.

– Но я рассказал вам всё, что знал.

– Верю. Но я ещё не задал тебе все интересующие меня вопросы. Так что, придется тебе здесь немного задержаться, – рассмеялся седой, внимательно наблюдая за его реакцией.

– Вы случайно в КГБ не работали, – мрачно спросил Джесси.

– Я, нет. А вот мой наставник, работал ещё в НКВД, – усмехнулся в ответ седой, бросая на проводника быстрый, непонятный взгляд.

Именно этот взгляд заставил Джесси вздрогнуть, и ещё больше насторожиться. Не глядя на Джесси, проводник погладил своего пса и, помолчав, произнёс:

– Ну, всё, точно расстреляют. Старик говорил, что НКВД, всегда так делало.

Икнув от испуга, Джесси вытаращил глаза, и неожиданно прошептал, высохшим от волнения голосом:

– Собака не может понимать мои мысли. Я же думаю на своём языке. Это он, этот мужик мои мысли читает.

– Чёрт, а ведь верно!– неожиданно ответил седой. – Как такое может быть, Матвей Иванович?

– Понятия не имею, – пожал плечами проводник. – Во всяком случае, мы только что убедились, что он действительно его слышит и передаёт его слова мне. В любом случае, выяснить это сейчас, у нас нет ни какой возможности.

– Почему? – тут же задал своё любимый вопрос седой.

– Да потому, что я в этом деле ни бельмеса не смыслю, а связываться с вашими головастиками, у меня нет ни какого желания. Впрочем, думаю, и они ни черта не смогут понять.

– И снова, почему? – не унимался седой.

– Да потому что они и понятия не имеют ни о чём подобном. Для них, любые разговоры о ментальном общении, не больше, чем весёлая сказка. Сколько лет подряд упирались и твердили, что человек не способен ни на что подобное. А ответ очень прост. Они не могут этого понять, значит, этого просто нет. Что называется, в страусов играют. Не видим, значит, нету.

Внимательно выслушав эту тираду, седой задумчиво вздохнул и, принявшись расхаживать по палатке, ответил:

– Не могу с вами не согласиться, но теперь, у меня возникает вполне закономерный вопрос. Почему вы так не любите учёных? Откуда такой негатив?

– Ну, до войны я к ним вообще никак не относился. А теперь, познакомившись с ними поближе, пришёл к выводу, что всё это чокнутое стадо нужно держать под надзором, и желательно в строгих ошейниках.

– Согласен, – неожиданно влез в разговор Джесси. – Им только волю дай, такое устроят, что замучаешься разгребать.

– Ну да, сначала выпустят джина из бутылки, а потом тратят силы и огромные деньги для того, чтобы запихнуть его обратно, – усмехнулся проводник.

– Под джином, стоит понимать вашего пса? – с интересом спросил седой.

– Считайте, что так.

– Обоснуйте.

– Всё просто. Я вырастил этого пса, и я люблю его всей душой. Короче, это моя собака. Но вся беда в том, что я неожиданно понял, после него, я уже не смогу так же воспринимать другого пса. Обычного. Даже самый лучший из них будет казаться мне недалёким.

– Так, давайте пока отложим этот разговор, – неожиданно остановил его седой.

Пожав плечами, проводник замолчал и, пристегнув поводок к ошейнику пса, решительно спросил:

– Разрешите идти?

– Да. Но не уходите далеко. Нам нужно кое-что обсудить, – ответил седой.

Дождавшись, когда проводник выведет своего пса, седой повернулся к Джесси и, помолчав, сказал:

– Я знаю, что в данный момент ты старательно сворачиваешь себе мозги на бок, пытаясь понять, зачем я всё это сделал, и позволил тебе узнать эту тайну. Отвечу. Выбив ксеносов из своей страны, мы столкнёмся с проблемой. Они начнут высаживаться на других территориях, и пробираться сюда. Это значит, что выбивать их нужно сразу отовсюду. И без передачи имеющихся знаний, этого не добиться. Так что, весь сегодняшний спектакль я провел, получив разрешение с самого верха. Короче говоря, можешь считать себя не пленником, а иностранным специалистом, прибывшим для обмена опытом.

– Ничего себе, поворот, – растеряно охнул Джесси. – Что, и наручники снимите, и по базе ходить разрешите?

– Наручники снимем, а по базе будешь ходить только с сопровождении моих ребят. На всякий случай.

– А что за случай? – насторожился Джесси.

– База охраняется собаками, и ходить по ней без специальных опознавательных знаков, смертельно опасно. Сам понимаешь, ксеносов по другому не обнаружить, а опасность их проникновения на базу вполне возможна.

– То есть, база и днём охраняется собаками? – растеряно переспросил Джесси.

– Конечно.

– Тогда почему я их не видел?

– Ты обычный человек, и они не стали поднимать не нужного шума. Особенности дрессировки. Думаю, ваши кинологи смогут объяснить тебе всё это подробно.

– Тогда, может вы поделитесь технологией необходимой дрессировки? – не удержался Джесси.

– Хватит и того, что мы поделимся просто информацией. Рыбу, вам никто давать не собирается. Научитесь обходиться удочкой, – усмехнулся седой. – В противном случае, вы начнёте ещё и щенков клянчить. А собаки у нас сейчас, на вес золота.

– В каком смысле? – не понял Джесси.

– В прямом. Кому сейчас нужно золото, алмазы, и прочая мишура? А вот хорошо натасканная на ксеносов собака, отлично помогает нам значительно сокращать их поголовье.

– Думаете, что сможете долго им противостоять? – задумчиво спросил Джесси.

– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил седой.

– Всё упирается в ресурсы. Точнее, в их правильное использование. Для войны нужны боеприпасы, топливо, люди, наконец. А в войне на уничтожение, даже люди могут просто закончиться, не говоря уже о топливе и боеприпасах. Их ведь тоже нужно как-то изготавливать.

– И что? Запасов для стрелкового оружия, на наших складах больше чем достаточно. Не думаю, что открою тебе секрет, если скажу, что все наши артсклады находились за территорией городов, и как следствие, сохранились.

Ты и сам видел, что мы начали изготавливать и применять напалмовые заряды, а завод по их изготовлению был запущен ровно год назад. Короче говоря, мы будем драться, и уничтожать тварей до тех пор, пока они или не закончатся или не уберутся в свою преисподнюю, из которой вылезли, – решительно ответил седой.

– Так думают все ваши люди, или только правительство? – ехидно спросил Джесси, не удержавшись от шпильки.

– Это мнение каждого из жителей этой страны, – твёрдо ответил седой. – Видел парня, с собакой? Он похоронил всю семью. Его предыдущий пёс погиб в бою с ксеносами, и теперь, он будет драться с тварями до последнего. И таких, у нас большинство.

– Ну, у нас в стране тоже далеко не всё гладко и очень многие потеряли родных, но это не значит, что все оставшиеся готовы взяться, за оружие. Должен признаться, что многие его просто боятся.

– Вот в этом и состоит наша с вами разница, – загадочно усмехнулся седой и, выглянув на улицу, вызвал караул.

* * *

Ксеноброн Альказ, третий командующий флота дальней разведки в задумчивости стоял перед огромным монитором, на который проецировалось изображение этой странной планеты. Вот уже три годовых оборота их экспедиция торчала у этого куска грязи, пытаясь провести её колонизацию.

С того момента, как разведка обнаружила на окраине галактики эту странную планету, прошло больше пятидесяти местных оборотов, означавшихся, как год. Установив несколько маяков, разведка отправилась дальше, а на их родной планете, Леобесте, началась подготовка к дальнему походу.

Все экипажи, команды десантников тактов, и даже техники были погружены в анабиоз, сразу после того, как эскадра вышла в открытый космос и легла на заданный курс. Бортовой ИР, получавший регулярный сигнал с маяков, вёл эскадру по заранее проложенному курсу, с оптимальной для данного сектора галактики скоростью.

Уже на подходе к местному солнцу, Ир вывел всех находившихся на борту из анабиоза, и они принялись готовиться к колонизации. По оценке разведчиков, население планеты обладало примитивной системой ПВО, и едва развитой технологией обработки полезных ископаемых, имевшихся в недрах самой планеты. Но самое важное, что атмосфера планеты была кислородной. Много лет подряд, глубокая разведка космоса искала именно такую планету.

С кислородной атмосферой, и огромными ресурсами. Когда-то, очень давно, и Леобеста была такой, но стремительное развитие различных технологий быстро истощили её ресурсы, заодно уничтожив и лёгкие планеты, её флору. Правительство планеты, оказалось перед не лёгким выбором, уйти в космос, на специально построенном для этой цели корабле, взяв на борт только избранных, и вечно бороздить космос в писках подходящей для жизни планеты, или организовать службу глубокой разведки, чтобы, найдя подходящую планету, просто переселиться на неё.

Выбор был сделан в пользу последнего варианта. Обнаружив подходящую планету, возродить цивилизацию целой расы нескольким сотням тысяч особей было бы не под силу, пусть даже они избранные. Высокотехнологичное общество требует большого количества рабочих рук, и обеспечить их появление быстро, они бы просто не смогли.