Текст книги "Дело нерешительной хостессы"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Эрл Стенли Гарднер
«Дело нерешительной хостессы»

Глава 1

Из последних пятнадцати минут судебного заседания стало очевидно, что помощник окружного прокурора Гарри Фритч попросту тянул время. Он копался в бумагах, задавал повторяющиеся вопросы и то и дело искоса поглядывал на часы, висевшие на стене зала суда.

Внезапно он выпрямился.

– У меня все, – произнес он и, обернувшись к Перри Мейсону с кивком, полным официозной учтивости, добавил: – Можете приступить к перекрестному допросу, мистер Мейсон.

Хорошо сознавая, в какую ловушку его пытаются завлечь, Мейсон поднялся со своего места.

– Я хотел бы обратить внимание суда на тот факт, что сейчас уже шестнадцать часов сорок минут и сегодня – пятница, – произнес он спокойно.

– И что из этого следует? – резко спросил судья Иган.

– Лишь то, – продолжал Мейсон, улыбнувшись, – что, как мне кажется, не в интересах суда будет прервать допрос свидетельницы в связи с истечением времени заседания. Мой перекрестный допрос, вероятно, получится довольно продолжительным, и если бы мы отложили его до понедельника…

В случаях, когда дело разбиралось при закрытых дверях, судья Иган являл собой саму вежливость, однако сейчас заполненный публикой зал и присутствие присяжных давали ему повод казаться неумолимым. Тонкий политик, он давно понял, какую популярность приносит положение доминирующего на процессе и третирующего адвокатов. Его ненавидели юристы, но боготворили избиратели.

– Заседание закроется в свое обычное время, мистер Мейсон, – сказал судья. – Суд закончит работу, когда ему положено, а не тогда, когда это удобно защите. В вашем распоряжении еще около двадцати минут. Присяжные заседатели хотят поскорее завершить слушание и вернуться к своим личным делам. Приступайте к перекрестному допросу.

– Хорошо, ваша честь, – сказал Мейсон и, сделав вид, что приводит в порядок разложенные на столе бумаги, сумел выиграть несколько драгоценных секунд, необходимых, чтобы освоиться с создавшейся ситуацией.

Женщина, выступавшая по делу свидетелем обвинения, была чрезвычайно умна. Мейсону требовалось во что бы то ни стало опровергнуть ее показания, в противном случае его подзащитного неминуемо признают виновным. В запасе у адвоката имелся только один неожиданный ход, и он очень надеялся, что сможет произвести им должный эффект. Однако оставшегося до пяти часов времени явно не хватало, чтобы пустить козырь в игру, а затем, воспользовавшись вызванным замешательством, развить успех. С другой стороны, если потратить последние двадцать минут перекрестного допроса на бесцельные блуждания, присяжные отправятся на уик-энд в полной уверенности, что показания свидетельницы следует принять за чистую монету.

Мейсон решился.

– Миссис Лавина! – обратился он, приветливо улыбаясь.

Великолепно одетая, привлекательная женщина на свидетельском месте повернула к нему лицо, выражавшее, казалось, лишь невероятное желание быть подвергнутой самому тщательному перекрестному допросу, какой только мог быть ей уготован.

– Вы опознали, – сказал Мейсон, – в подсудимом человека, совершившего нападение?

– Да, господин адвокат.

– Когда вы увидели подсудимого впервые?

– В ночь нападения. Мистер Арчер остановил машину у светофора. Этот человек возник непонятно откуда, распахнул дверцу, сунул пистолет в лицо мистеру Арчеру и преспокойно забрал его бумажник, его бриллиантовую булавку для галстука и мою сумочку. Все было проделано так быстро, что не успела я сообразить, что происходит, как он уже отбежал к обочине, вскочил в машину, стоявшую на встречной полосе, и исчез.

– И мистер Арчер попытался преследовать его?

– Конечно нет. Мистер Арчер не стал делать подобной глупости. Тот человек был вооружен. Мистер Арчер – нет. Мистер Арчер развернул машину, остановил ее у аптеки на противоположной стороне улицы и позвонил в полицию.

– А что в это время делали вы?

– Ждала в машине до тех пор, пока не поняла, что дальнейшее ожидание не имеет смысла.

– Как долго вы ждали?

– Пожалуй, не меньше пяти минут. Потом показался патрульный автомобиль с рацией.

– Что произошло потом?

– Мистер Арчер стал объясняться с полицией, а тут как раз мимо проезжала одна моя знакомая молодая женщина. Она заметила меня, свернула на обочину и притормозила. Я обратилась к кому-то из стоявших рядом и попросила передать мистеру Арчеру, что я уезжаю и что в случае, если полицейским потребуются мои показания, они смогут найти меня на вилле «Лавина».

– Почему вы не остались и не побеседовали с представителями полиции?

– Мистер Арчер мог сам сообщить полицейским все, что их интересовало. У меня были намечены кое-какие важные дела. К тому же ведь налогоплательщики содержат полицейских, чтобы те служили самим же налогоплательщикам, не так ли? Поэтому, если бы осталось нечто такое, что они пожелали бы узнать от меня лично, они без труда могли приехать и встретиться со мной.

– В момент нападения вы находились с мистером Арчером?

– Конечно, мистер Мейсон. Я уже заявляла это неоднократно.

– А куда вы направились, после того как покинули место происшествия?

– На виллу.

– Под «виллой» вы в данном случае подразумеваете виллу «Лавина»?

– Если вам так хочется вдаваться в детали, мистер Мейсон, – виллу «Лавина-2».

– Которой сами же владеете?

– Недвижимость не является моей собственностью. Я арендую недвижимость, но непосредственно заведение принадлежит мне. Правильнее сказать, я управляю им.

– Нападение произошло в тот момент, когда вы с мистером Арчером были на пути к вилле?

– Да.

– А как звали ту особу, которая проезжала мимо и предложила вас подвезти? Вы сказали, что это была какая-то молодая женщина, ваша знакомая.

– Мисс Кейлор.

– Мисс Кейлор, я полагаю, не просто знакомая?

– Она моя знакомая, моя подруга и моя работница.

– Она работает у вас?

– Насколько я поняла, вы хотите знать, работала ли она у меня в то время, когда было совершено нападение?

– Именно.

– Да, она работала у меня хостессой.

– И это в ее машине вы покинули место происшествия?

На лице Марты Лавины появилась ослепительная улыбка.

– Нет, – ответила она. Мейсон удивленно вскинул брови:

– Но ведь вы, если не ошибаюсь, сказали…

– Не знаю, быть может, вам хочется устроить мне ловушку, мистер Мейсон, но я же произнесла совершенно отчетливо, что после нападения мистер Арчер развернут машину и остановил ее на противоположной стороне улицы возле аптеки. Таким образом, то место, где Инес забрала меня, оказалось на расстоянии сорока-пятидесяти метров от места нападения.

Она самодовольно просияла. На лицах некоторых присяжных появились ухмылки.

– У меня не было намерения устраивать вам ловушку, – сказал Мейсон. – Я говорил обобщенно.

– Но я не могу позволить себе говорить обобщенно! Видите ли, мистер Мейсон, я нахожусь под присягой!

По залу пробежала волна шумного оживления. Мейсон театрально отвернулся от свидетельницы.

– Мистер Пол Дрейк! – обратился он.

Шеф детективного агентства Пол Дрейк выпрямился во весь свой долговязый рост. Настороженные взгляды публики устремились на него.

– Сходите, пожалуйста, в судебную библиотеку и пригласите сюда Инес Кейлор, – попросил адвокат.

Дрейк кивнул, спустился по проходу и скрылся за двустворчатыми качающимися дверьми.

– А теперь, – произнес Мейсон, вновь оборачиваясь к Марте Лавине, – я хочу услышать правду. Вы абсолютно уверены в том, что в тот вечер именно Инес Кейлор проезжала мимо и предложила подвезти вас?

Свидетельница застыла неподвижно, однако, по-прежнему великолепно контролируя себя, ни единым мускулом лица не выдала своего замешательства.

– Итак, – повторил Мейсон, – можете ли вы ответить на мой вопрос?

Свидетельница медленно опустила глаза:

– Я совершенно уверена, что это была Инес Кейлор. Хотя с тех пор, конечно, уже прошло некоторое время, и…

– Как долго вы знакомы с Инес Кейлор? – Месяцев восемь приблизительно.

– Сколько вы ее знали к моменту происшествия?

– Я полагаю, около двух месяцев.

– Вы являетесь владелицей ряда ночных клубов, известных под общим названием вилл «Лавина»?

– Не ряда, мистер Мейсон. Их только три.

– Пусть так. Вы управляете ими?

– Да.

– У вас работают хостессы?

– Да.

– Сколько?

– Всего восемнадцать.

– Вы успешно ведете дела?

– Стремлюсь к этому.

– Вы ежедневно бываете на каждой из своих вилл?

– Да.

– Вы контролируете работу персонала?

– Стараюсь.

– К моменту нападения вы были знакомы с Инес Кейлор уже около двух месяцев?

– Да.

– И видели ее каждый вечер на протяжении этого времени?

– Я сомневаюсь, что она работала каждый вечер.

– Почти каждый вечер?

– Да.

– Вы никогда не видели подсудимого до нападения?

– Нет.

– Ни разу в жизни?

– Нет.

– И тем не менее с одного беглого взгляда на него, с взгляда, который вы…

– Но это был не беглый взгляд! Я смотрела ему прямо в лицо!

– Нападение было совершено быстро?

Она не смогла скрыть сарказма, когда торжествующе произнесла:

– Чрезвычайно быстро. Оно было совершено со сноровкой человека, имеющего значительный опыт, мистер Мейсон.

– Комментарий свидетельницы будет вычеркнут из протокола, – усыпляюще-монотонно произнес судья Иган. – Свидетельнице следует впредь воздерживаться от подобных замечаний. Присяжным предписываю не принимать во внимание заявление свидетельницы касательно сноровки человека, имеющего значительный опыт.

Скулы Мейсона напряглись. Выпад, сделанный Мартой Лавиной, лишь выиграл от указания, данного судьей присяжным. Теперь Мейсону не оставалось ничего, кроме как довершить собственное поражение.

– Вы видели нападавшего лишь на протяжении относительно небольшого промежутка времени? – спокойно спросил он.

– Все зависит от того, что вы называете относительно небольшим промежутком времени.

– Не более минуты?

– Возможно.

– Или всего секунд тридцать?

– Возможно.

– Вы знали мисс Кейлор два месяца, вы сели к ней в машину и доехали с ней до самой виллы «Лавина-2»…

– Это не более полумили пути.

– Сколько времени это у вас заняло?

– Несколько минут.

– В четыре раза больше, чем потребовалось грабителю, чтобы совершить нападение?

– Вероятно.

– В пять раз больше?

– Возможно.

– В шесть раз больше?

– Я, право, затрудняюсь ответить, мистер Мейсон.

– И тем не менее сейчас вы хотите убедить присяжных, что после того единственного взгляда смогли опознать в подсудимом человека, совершившего нападение, но что у вас нет уверенности в том, что именно мисс Кейлор в тот вечер подвезла вас до виллы «Лавина»?

Внезапно Мейсон заметил в ее зрачках огонек торжества.

– Но я не говорила, что сомневаюсь, будто это была Инес Кейлор. Я сказала, что я совершенно уверена, а это означает, что у меня нет по данному поводу ни малейших сомнений, – произнесла она.

Мейсон повернулся и посмотрел через плечо. Пол Дрейк стоял в дверном проеме один. Поймав взгляд адвоката, он медленно отрицательно покачал головой.

Мейсон решил разыграть перед свидетельницей великодушие.

– Пожалуй, у нас нет необходимости приглашать сюда мисс Кейлор. Если миссис Лавина уверена в своих словах, мне этого достаточно, – сказал он Дрейку.

– Спасибо, – пропела Марта Лавина, и в ее глазах отразились насмешка и самодовольство.

Мейсон быстро взглянул на часы.

Теперь было уже поздно разбираться, каким образом ей удалось переиграть его. Острота ситуации требовала, чтобы на протяжении оставшихся тринадцати минут он был корректен, учтив, сдержан, ибо на протяжении этих тринадцати минут ему предстояло вести поединок с умнейшей женщиной, понимавшей, что теперь он не в силах опровергнуть ни единого ее слова. Все козыри были на руках у нее, и она это сознавала.

– Вы видели подсудимого еще раз после нападения? – спросил Мейсон.

– Да, господин адвокат.

– Где это было?

– На опознании в полицейском управлении.

– Вы опознали его?

– Не колеблясь.

– И вы совершенно уверены, что с момента нападения и до момента опознания в полицейском управлении вы его не видели?

– Совершенно уверена.

Мгновение Мейсон молча всматривался в лицо свидетельницы.

– С кем вы были на опознании, миссис Лавина?

– С мистером Арчером.

– Вы приехали в полицейское управление вместе?

– Естественно.

– Почему «естественно»?

– Поскольку мы оба подверглись нападению, то вполне логично, что полиция попросила нас обоих принять участие в опознании.

– Но если полицейские стремились получить наиболее достоверный результат опознания, то почему же вам не сказали производить его по очереди?

– Об этом, наверное, лучше спросить самих полицейских, мистер Мейсон.

– У них были какие-либо основания к вашему одновременному присутствию?

– Думаю, да. – Какие?

– Ну это уже пошли домыслы! – перебил судья Иган.

– Я не возражаю, ваша честь, я не возражаю, – сказал Гарри Фритч, улыбаясь. – Пусть продолжает.

– Это загромождает протокол, – раздраженно произнес судья. – Суд не имеет права руководствоваться домыслами. И кроме того, подобные блуждания мешают разбору дела. Можете продолжать, мистер Мейсон.

Адвокат вновь повернулся к свидетельнице:

– Кто произвел опознание первым: вы или мистер Арчер?

– Мы сделали это одновременно.

– Увидев подсудимого, вы сразу же указали на него, как на того самого человека, который совершил на вас нападение?

– Сразу же, однозначно и уверенно, мистер Мейсон.

– И мистер Арчер сделал то же самое в вашем присутствии?

– Да, мистер Мейсон.

– В какой форме вы дали ответ?

– Я указала на подсудимого рукой.

– А мистер Арчер?

– Он тоже указал рукой.

– И вы подняли руки одновременно?

– Практически в одну и ту же секунду, мистер Мейсон.

– Вы заявляете, что не видели подсудимого с момента совершения им нападения и до момента опознания?

– Да, сэр.

Мейсон слегка переменил позу.

– Но вы видели его фотографию?

Она колебалась.

– Видели или нет? – неожиданно громко повторил он.

– В общем… да.

– Когда? До или после опознания в полицейском управлении?

– За день до опознания.

– Ах вот как! И кто же показал вам эту фотографию?

– Мистер Арчер.

– Кто был с мистером Арчером в тот момент?

– Инспектор полиции.

– Таким образом, прежде чем опознать подозреваемого в полицейском управлении, вы изучили его фотографию?

– Да, мне показали его фотографию.

– Вы можете вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло?

– Это было на вилле «Лавина-2». Мистер Арчер подошел ко мне в сопровождении полицейского инспектора, имя которого, к сожалению, выскользнуло у меня из памяти, и сказал: «Знаешь, Марта, того типа, который напал на нас, уже поймали. Полицейские нашли мой бумажник и твою сумочку, правда, ни денег, ни булавки обнаружить пока не удалось. Кстати, сумочка вся изрезана, подкладка вспорота, однако в том, что она твоя, нет ни малейших сомнений».

– Инспектор тоже что-нибудь вам сообщил?

– Он сказал, что не хотел затруднять нас просьбой приехать на опознание, не имея окончательной уверенности в том, что задержанный – именно тот самый мужчина.

– Вслед за чем показал вам фотографию?

– Да.

– Снимок был сделан полицией?

– Да.

– Причем мистер Арчер увидел его раньше вас?

– Конечно.

– И вы узнали человека, изображенного на фотографии?

– Да, я сказала, что он очень похож на нападавшего.

– После чего получили приглашение прибыть на следующее утро в полицейское управление?

– Да, к десяти часам.

– Вы были уверены в своем ответе, когда смотрели на фотографию?

– Абсолютно уверена.

– А мистер Арчер?

– Тоже.

– Откуда вы знаете?

– Он мне сам сказал.

– Фотографию показывал вам он?

– Да.

– Значит, мистер Арчер дал вам фотографию и сказал: «Марта, вот тот человек, который напал на нас» – или же фразу подобного содержания?

– Но он не был так категоричен на этот счет.

– Однако он сообщил вам, что на фотографии изображен человек, совершивший нападение?

– Он сказал, что узнал на фотографии грабителя и хочет, чтобы я взглянула на нее и поделилась своим мнением.

– То есть, прежде чем ехать в полицейское управление, вы тщательно изучили внешность моего подзащитного по фотографии?

– Я бы не стала так ставить вопрос, мистер Мейсон.

– Но я ставлю его именно так, – огрызнулся адвокат. – Отвечайте!

– Я взглянула на фотокарточку.

– Вы рассматривали ее, верно?

– Пожалуй, да.

– И запомнили лицо человека, изображенного на ней?

– Да.

Таким образом, еще до того как отправиться в полицейское управление для опознания подозреваемого, вы его уже опознали?

– Нет.

– Вы опознали его изображение на фотографии, не так ли?

– Но изображение – это же не сам подозреваемый.

– Но все-таки вы его опознали?

– Да.

– Опознали, хотя и не по правилам, но без колебания.

– Без малейшего.

– Вы так и заявили полицейскому?

– Да.

– В таком случае, если вы были уверены в том, что опознали нападавшего по фотографии, зачем же было приезжать в полицейское управление на следующее утро для непосредственного опознания?

– Потому что… кажется, мне сказали, что это может потребоваться на суде в качестве доказательства обвинения.

– Иными словами, единственной причиной вашей явки в полицейское управление было желание сфабриковать доказательство, которое могло бы потом фигурировать на суде?

– Ваша честь, я протестую против употребления защитой слова «сфабриковать», – заявил помощник окружного прокурора.

– Протест принят.

– Единственной целью вашего приезда в полицейское управление на следующее утро и опознания подозреваемого было заверение самого факта опознания?

– А разве это не есть цель любого опознания?

– Я спрашиваю, было ли единственной целью вашего приезда в полицейское управление желание произвести опознание?

– Я думаю… да.

– И вы заранее знали, что в числе лиц, предложенных для опознания, окажется подсудимый?

– Да.

– Фотографию которого вы уже видели накануне?

– Да.

– Давая вам эту фотографию, мистер Арчер не показывал вам вместе с ней фотографий других людей и не спрашивал, не видите ли вы среди них лица, которое вам кажется знакомым?

– Конечно нет. Мы друзья. Он просто сказал: «Полицейские задержали человека, который нас ограбил. Денег они не обнаружили, но поймали его самого. Вот его фотография».

– Сначала он сказал вам, что за человек изображен на фотографии, и лишь потом поинтересовался, тот ли это мужчина, на ваш взгляд?

– Да.

– И затем инспектор спросил, смогли бы вы узнать его среди других людей?

– Да.

– И что вы ответили?

– Я ответила, что, конечно, смогу.

– Когда вы произносили это, фотография все еще была у вас в руках?

– Нет, я уже вернула ее.

– Вы вернули ее мистеру Арчеру или инспектору?

– Инспектору.

– А после того как он предложил вам приехать в управление и указать нападавшего в группе из нескольких человек, вы просили показать фотографию еще раз?

– Да.

– Зачем?

– Я хотела убедиться.

– Выходит, вы не были уверены в своем ответе, когда рассматривали фотографию в первый раз?

– Нет, была.

– Но ведь вы только что сказали, что взглянули на нее повторно, чтобы убедиться!

– Я имела в виду, чтобы убедиться, что смогу узнать его.

– Следовательно, вы указали на подсудимого во время опознания, опираясь не на те воспоминания, которые остались у вас с ночи нападения, а на те, что остались в вашей памяти после рассматривания фотографии?

– Здесь сыграло роль и то, и другое. Мейсон нервно посмотрел на часы.

– Почему вы попросили показать вам фотографию еще раз?

– Ваша честь, я протестую! Этот вопрос уже задавался, и ответ на него был получен, – заявил помощник окружного прокурора.

– Протест принят, – отозвался судья. – Мне кажется, что защита исчерпала данный пункт перекрестного допроса и ей следует продолжать в каком-либо ином направлении.

– Миссис Лавина, мне хотелось бы задать вам сейчас несколько вопросов, касающихся того, что произошло в момент нападения, – произнес Мейсон. – Вы направлялись на виллу «Лавина-2»?

– Да.

– Во что вы были одеты?

– В то же, во что и сейчас.

– И, как я понимаю, – вскользь заметил Мейсон, – при вас была та же сумочка, которую вы держите сейчас?

– Да.

Внезапно она прикусила губу:

– Хотя нет! Я ошиблась. Тогда со мной была другая сумочка, и ее, разумеется, забрал грабитель.

– Вы отчетливо помните обстоятельства нападения?

– Да.

– Мистер Арчер – ваш близкий друг?

– Я знаю его уже некоторое время.

– Он курит?

– Насколько я заметила, да.

– Он курил в момент нападения?

Ее взгляд скользнул в сторону от Мейсона. Она поднесла затянутую в перчатку руку к щеке и проговорила:

– Секундочку… что-то я плохо помню…

– Но разве не соответствует действительности тот факт, – сказал Мейсон, – что, когда мистер Арчер остановил машину на сигнал светофора, он достал сигарету и, наклонившись вперед, нажимал прикуриватель под приборной панелью как раз в тот момент, когда грабитель приблизился к левому борту автомобиля, и именно поэтому вы не заметили ничего, пока последний не распахнул дверцу?

Наступила пауза.

Судья Иган посмотрел на часы и беспокойно заерзал на своем месте.

– Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон.

– О, прошу прощения, я о чем-то задумалась.

– О чем вы задумались?

Она улыбнулась:

– Я совершенно уверена, что к делу это не имеет никакого отношения.

– Тогда отвечайте на вопрос.

– Я… извините, я, кажется, забыла, о чем вы спросили. У меня вдруг зашумело в голове.

Она улыбнулась присяжным, и некоторые из плененных этой улыбкой мужчин ответили ей тем же. Судебный секретарь монотонно зачитал вопрос: «Разве не соответствует действительности тот факт, что, когда мистер Арчер остановил машину на сигнал светофора, он достал сигарету и, наклонившись вперед, нажимал прикуриватель под приборной панелью как раз в тот момент, когда грабитель приблизился к левому борту автомобиля, и именно поэтому вы не заметили ничего, пока последний не распахнул дверцу».

– Я… не уверена.

– Разве не соответствует действительности, что, едва мистер Арчер откинулся назад, держа прикуриватель в правой руке, нападавший приставил к его лицу пистолет и, когда мистер Арчер поднял руки, прикуриватель выскользнул из его пальцев и, упав, прожег дыру в обшивке сиденья? Если желаете, вы можете взглянуть на эту фотографию машины мистера Арчера. На ней хорошо различимо круглое пятно на поверхности переднего кресла.

– Мне надо подумать, мистер Мейсон… Да, пожалуй… так оно все и было.

– Это, безусловно, отложилось бы у вас в памяти. Прикуриватель, прожигая дыру в обшивке, должен был наделать немало дыма.

– Задайте лучше этот вопрос мистеру Арчеру.

– Благодарю за совет, но я спрашиваю вас!

– Я сомневаюсь, что смогу ответить.

– Почему?

– Боже мой, мистер Мейсон, ведь я же не кусок камня или дерева! Я живое существо, и у меня есть эмоции. Разве может женщина пережить вооруженное нападение и после этого помнить события по секундам до мельчайших деталей?

– Но ведь вы же запомнили внешность грабителя до мельчайших деталей?

– Нет, не до мельчайших деталей.

– Только основные моменты?

– Пожалуй.

– Какого цвета у него глаза? Нет-нет, не смотрите на него. Просто назовите цвет его глаз.

– Я не помню.

– Какого цвета одежда была на нем в ту ночь, в ночь нападения?

– Того же, что и сейчас.

– Во что он был одет, когда вы увидели его на опознании?

– В то же… Простите, я сомневаюсь.

– В каком ряду шла ваша машина, когда мистер Арчер подъезжал к месту, где произошло нападение? В том, что ближе к обочине, или в том, что ближе к середине дороги?

– Ближе… к середине.

– Но тогда, – сказал Мейсон, – чтобы распахнуть левую дверцу машины, нападавшему потребовалось бы встать…

– Хотя нет, – поправилась она. – Простите, я ошиблась. Я сейчас вспомнила. Это был крайний правый ряд, около самого тротуара.

– Назовите точно время, когда было совершено нападение.

– Тринадцатого сентября…

– Нет, я имел в виду, в котором часу?

– Это произошло… поздно вечером.

– В восемь часов?

– Я не смотрела на часы, мистер Мейсон.

– В десять?

– Но я же сказала, что не смотрела на часы.

– В одиннадцать?

– Прошу прощения, мистер Мейсон, я… нет, это случилось до одиннадцати, потому что в одиннадцать аптека уже закрывается.

Судья Иган кашлянул и произнес:

– Время подошло к пяти, джентльмены. Заседание будет возобновлено в понедельник в десять часов утра. До этого момента присяжным предписывается не обсуждать вопросы, относящиеся к делу, между собой и не позволять кому-либо заниматься этим в их присутствии, а. также не высказывать каких-либо суждений и мнений самим до тех пор, пока дело не будет окончательно передано на их решение. Судебное заседание объявляется закрытым.

Дрейк протиснулся к Мейсону сквозь поток покидавшей зал публики.

– Ну что? – спросил адвокат. Дрейк покачал головой:

– Она удрала.

– Черт возьми, Пол! Тебе не следовало спускать с нее глаз! – произнес Мейсон с укором.

– Перри, клянусь, я просто ничего не могу понять. Я был совершенно уверен, что девушка останется. Она же сама хотела дать показания и была готова присягнуть, что подвозила Марту Лавину в своей машине единственный раз, за покупками в магазин, причем в послеобеденное время.

– А как насчет ночи нападения, Пол? Где Кейлор находилась тогда?

– Она не знает. Ей кажется, что она была на вилле «Лавина—1», но она смутно помнит тот день.

– То есть ты хочешь сказать, что она не помнит, как разговаривала с Мартой Лавиной о нападении? Ведь не могла же та не рассказать ей, что ее ограбили и что…

– В том-то и дело, что нет! – перебил Дрейк. – До прошлой недели Марта Лавина ни словом не обмолвилась о том, что подверглась нападению. Именно поэтому Инес и была убеждена, что не увозила ее в своей машине с места происшествия.

– Черт побери! – выругался Мейсон. – Ты говоришь, она была в этом убеждена?

– Совершенно.

– Тогда нам необходимо найти ее, Пол. Во что бы то ни стало!

– Постараемся, – сказал Дрейк. – А ведь я же просил девушку подождать, пока ее не вызовут! Однако, скорее всего, она просто обвела нас вокруг пальца, хотя я бы никогда не подумал, что она на такое способна. У меня создалось впечатление, что на нее можно положиться: как-никак она дала согласие прилететь со мной сюда из Лас-Вегаса без малейших возражений.

– Что ж, теперь у нас есть над чем поломать голову, – сказал Мейсон. – И не стой с такой миной, а то окружающие могут подумать, что ты сомневаешься в благополучном исходе дела.

Адвокат с довольным видом потрепал Дрейка по плечу:

– Великолепно, Пол! Отлично сработано! Некоторые из покидавших кафедру присяжных задержали на Мейсоне взгляд, полный дружеского участия.

Мимо проскользнула Марта Лавина, женщина в возрасте около тридцати пяти, с точеной фигуркой и твердой осанкой, – коварная противница не в силах скрыть своего торжествующего настроения от присяжных и публики.

– До свидания, мистер Мейсон, – произнесла она с приторной сладостью в голосе.

– До свидания, миссис Лавина, – ответил Мейсон в унисон, после чего едко добавил: – До понедельника.

Что-то в его интонации заставило ее замедлить шаг. Она оглянулась и окинула его тем внимательным, оценивающим взглядом, каким обычно изучают опасного соперника. Затем, после секундного колебания, она продолжила свой путь полной чувства собственного достоинства походкой, нарочито покачивая бедрами.

– Не женщина, а кобра какая-то, – тихо произнес Дрейк.

Адвокат отсутствующе кивнул.

Когда Мейсон и Пол Дрейк, протолкнувшись сквозь уходящую публику, покинули зал суда, адвокат повел Дрейка к лестнице.

– Подождем, пока толпа рассосется. Я не хочу случайно оказаться в лифте с кем-нибудь из присяжных. Меня постоянно кто-то узнает и начинает донимать расспросами о процессе.

– Но почему судья не заставит присяжных попридержать языки? – спросил Дрейк.

– На разбирательствах дел, в которых фигурирует убийство, так обычно и поступают, – пояснил Мейсон. – У нас же случай иного рода. У меня нищий подзащитный и заурядное дело. Если обязать присяжных молчать, они поднимут шум, а судья…

Массивная рука опустилась на плечо адвоката.

– Мистер Мейсон! – гулко произнес кто-то. Мейсон обернулся и оказался лицом к лицу с широкоплечим субъектом с кустистыми бровями, глядевшим на него с плохо скрываемым раздражением.

– Здравствуйте, мистер Арчер. Как ваши дела? – произнес адвокат.

– Я в бешенстве! – ответил Арчер, тем не менее улыбаясь.

– Неужели?

– Какого черта меня продержали в этой каморке? Я там, кажется, чуть не свихнулся!

– Свидетели, – объяснил Мейсон, – должны следовать правилам, установленным для судебного разбирательства. В частности, им не разрешается слушать показания других свидетелей. Их удаляют из зала суда. Таким образом мы получаем возможность изучать индивидуальные показания каждого свидетеля, не опасаясь, что на их формирование оказали влияние чьи-либо утверждения, услышанные свидетелем ранее.

– Какая чушь! – резюмировал Арчер. – Вздор и ересь! Я человек действия. Боже праведный, у меня же дела стоят, люди меня разыскивают, чтобы встретиться, а я должен бросить все и явиться в суд. Я бы не отказался поприсутствовать в зале и понаблюдать, что там происходит, но торчать в этой свидетельской – просто пытка!

– Это скоро закончится, – успокаивающе произнес Мейсон.

– Это уже слишком давно началось! Я говорил с помощником прокурора, но он ответил, что вопрос по вашей части. Я ведь уже дал показания, рассказал все как было. Почему бы мне теперь не сидеть с публикой?

– Но я, – улыбнулся Мейсон, – не дам на это своего согласия.

– Почему?!

– Потому что мне поручена защита подсудимого. И я считаю, что в его интересах, чтобы все процедурные правила строго соблюдались.

– Но послушайте, вы же защищаете бродягу без гроша в кармане, тунеядца, ворюгу. А я важный человек в деловых кругах. У меня есть влияние. Учтите, Мейсон, я могу сделать адвокату много хорошего, но могу – и много плохого. Мне не нравится все это. Мне не нравится, как вы взялись за дело.

– Я сожалею, мистер Арчер.

– Мы еще посмотрим, как вы будете сожалеть!

– Это угроза?

– Нет, не угроза… хотя, черт побери, да! Я считаю ваши действия необоснованными. Опасно быть таким заносчивым. Я лишился четырех или пяти сотен долларов вместе с бумажником и бриллиантовой булавкой, которая потянет на добрую тысячу. Заявляю об этом в полицию, и тогда меня притаскивают туда на опознание, а потом я еще должен явиться в суд и давать показания! Да только за сегодняшний день я потерял денег больше, чем у меня украли. И прежде чем разбирательство подойдет к концу, я, похоже, пойму, что лучше бы и вовсе не затевал этой канители.

– Я очень сожалею, – повторил Мейсон. – Это действительно неприятно, тем более когда человек так дорожит своим временем…

– Да я не о времени веду речь, – произнес Арчер немного спокойнее. – Просто я не желаю торчать в комнате для свидетелей. Я хочу быть там, откуда смогу следить за событиями. В конце концов, нужно же мне чем-то занять себя?

– Простите, но вы могли бы достать хорошую книгу и читать ее.

– Книгу?! – взревел Арчер. – Я не могу там читать книги. На этих корявых стульях – я извожусь, сидя на них. Я встаю и слоняюсь, потом подхожу к окну, потом возвращаюсь и снова сажусь на эти чертовы жесткие деревянные стулья! Лучше уж совсем прекратить дело, чем терпеть такое и дальше.