Текст книги "Прозрение"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Вербовейная, сопя, протиснулась в палатку.

– Не нужна мне помощь, – прошипела она сквозь зубы.

– Кому тут нужна помощь? – звонко спросила Ежевичинка, просовывая голову в детскую.

Метеор с радостью повернулся к целительнице.

– Вербовейная совсем от лап отбилась! – пожаловался он. – Таскает камыши через всю поляну и отказывается принимать помощь!

– Она просто торопится устроить себе гнездышко, – миролюбиво промурлыкала Ежевичинка. – В этом нет ничего странного, Метеор, все королевы так делают. – Она покосилась на кучу осоки, собранную Вербовейной. – Но лучше бы носить охапки чуть поменьше, хорошо? Я попрошу Переливчатую помочь тебе сплести гнездышко.

– Спасибо, – буркнула Вербовейная. Было видно, что она все еще злится на Метеора.

Но на этот раз он тоже не собирался уступать.

– Нет, Вербовейная, я думаю… – Он осекся, потому что Вербовейная вдруг закашлялась. Холодок пробежал по спине Метеора.

Ежевичинка сощурила глаза.

– Когда это ты начала кашлять, милая? – строго спросила она. Войдя в детскую, целительница подошла к Вербовейной и приложила ухо к ее боку.

– Сегодня утром, – прохрипела королева. – Ничего страшного, просто в горле першит. Наверное, проглотила перо во сне.

– Возможно, так оно и есть… – бодро закивала Ежевичинка. – Но я все равно принесу тебе кошачью мяту и календулу.

Метеор впился глазами в целительницу. Он прекрасно знал, что она умеет превосходно скрывать свои истинные чувства. Ничего, чуть позже он заглянет к ней в палатку и прямо спросит, угрожает что-то Вербовейной или нет.

– Ой! – вдруг громко охнула Вербовейная и упала на пол.

Метеор застыл на месте. Вербовейная корчилась от боли!

Ежевичинка потрогала лапой вздувшийся живот королевы. Вид у не был слегка удивленный.

– Да… Началось.

Метеор вздрогнул.

– Как, уже? Так рано?

Ежевичинка кивнула.

– Приведи Пачкуна и Меднохвостку, – попросила она, потом бросила быстрый взгляд на Солнечную. – Ты хочешь остаться?

– Да, если можно, – закивала Солнечная. – Ведь моя очередь вот-вот наступит, надо же знать, каково это!

Ежевичинка подтолкнула Метеора к выходу.

– Скорее!

Он выскочил на поляну и помчался к палатке целительницы. Просунул голову внутрь, заморгал, всматриваясь в полумрак.

– Вербовейная вот-вот окотится! – завопил он.

Ученик целителя спокойно перебирал травы в глубине палатки. Услышав вопль предводителя, он вскинул голову.

– Бегу! – закивал Пачкун и стал торопливо собирать нужные травы.

Метеор бросился в палатку старейшин.

– Меднохвостка!

Старая королева высунула голову из своего гнездышка.

– Что, началось?

– Как ты догадалась?

– Да как тут не догадаешься, когда молодой папаша врывается в палатку и вопит, как раненый лис! – ласково промурлыкала Меднохвостка. – Видел бы ты себя сейчас! У тебя глаза, как у перепуганного котенка, которого впервые бросили в воду.

Меднохвостка встала и спокойно направилась к выходу.

Метеор вышел за ней и посмотрел, как рыжая кошка скрывается в детской. Пачкун уже бежал через лагерь с охапкой трав в пасти.

Сгорая от тревоги, Метеор стал мерить шагами поляну, стараясь не думать о страшных родах Заряницы.

В лагерь вбежал Желудь с рыбой в зубах. Взглянув на брата, он поспешно выплюнул свой улов.

– Что? Вербовейная, да?

– Она… только началось, – выдавил Метеор, продолжая бегать туда-сюда. – Ежевичинка сейчас с ней.

– Все будет хорошо, – Желудь зашагал рядом с ним, мягко заставляя идти медленнее. – Она сильная кошка. Я своими глазами видел, как она одним ударом свалила с лап Грозового воина! Вот увидишь, Вербовейная и не заметит, как родит тебе парочку!

У Метеора бешено забилось сердце.

– А какая она охотница! Она может не дышать под водой дольше, чем Волнорез, а это о чем-то да говорит! – продолжал Желудь. – Всем известно, что наш Волнорез только наполовину кот, а на вторую половину – рыба.

Выдрохвостая вышла из своей палатки, посмотрела на братьев.

– В чем дело? – спросила старая воительница, обводя глазами поляну.

Чащобник уже давным-давно уговаривал ее перебраться в палатку старейшин, но Выдрохвостая твердила, что лапы ее не будет там до тех пор, пока она может исполнять свои обязанности наравне с другими воинами. Все прекрасно понимали причину ее упрямства. Выдрохвостая и Чащобник были неразлучны уже много лет, и старая кошка просто не могла удалиться на покой без своего верного старого друга.

Желудь подошел к старой кошке, отвел ее на край поляны и шепнул:

– У Вербовейной начались роды.

– Так я и думала, – вздохнула Выдрохвостая. – То-то я почуяла, что в лагере пахнет страхом! Твоим, а не ее! – торопливо воскликнула она, поймав затравленный взгляд Метеора. – Не волнуйся, все будет хорошо.

Чащобник сел рядом с ней.

– Он просто забыл, кто из них котится – он или Вербовейная! – пошутил он.

Солнце уже высоко стояло над лагерем, когда Пачкун вышел из детской.

– Тройня! – торжествующе объявил он.

Метеор моргнул.

– Как она?

– Все хорошо, – ответил Пачкун и посторонился, чтобы пропустить предводителя внутрь. – Иди, поздоровайся со своими дочерьми. Три девочки, бывает же такое!

Не чуя под собой лап, словно ступая по облакам, Метеор вбежал в детскую. Там было тепло и тихо, пахло молоком и мокрой шерстью. Измученная Вербовейная лежала в своем гнездышке, три серых комочка уютно устроились под ее животом.

– Ш-шшш, – остановила Метеора Ежевичинка. – Она очень устала. Не тревожь ее.

Вербовейная зашлась в приступе кашля.

– Ничего, после сна ей полегчает, – прошептала Меднохвостка. – Что же ты стоишь, Метеор? Принимай дочек и приглашай их в Речное племя!

Метеор с трудом оторвал взгляд от Вербовейной и посмотрел на котят. Они были крохотные, серенькие и такие красивые, что у него перехватило дыхание. Самая крупная была темно-серой, средняя – почти черной, зато самая маленькая, серебристо-серая, была вылитая мать.

Сердце Метеора заныло от невыносимой нежности.

– Какие красавицы, – прошептал он, прижимаясь щекой к горячей щеке Вербовейной.

– Я знаю, – ласково промурлыкала она и снова закашлялась.

Гордость пышным цветком распустилась в груди Метеора.

Ежевичинка склонилась к нему и прошептала:

– Дай ей покой.

Она мягко, но решительно вытолкала его из детской. Напоследок Метеор с благодарностью посмотрел на целительницу. Она помогла появиться на свет самым красивым котятам во всем лесу!

«Слава Звездному племени! Спасибо, что простили меня», – прошептал он про себя.

Сегодня само небо благословило его, послав в его жизнь Вербовейную и трех дочерей.

На следующее утро Метеор проснулся до рассвета. Солнце еще не поднялось над горизонтом, когда он вышел из своей палатки и, позевывая, прошелся по поляне. Тихо, как рыбка, он пробрался в детскую и посмотрел на спящую Вербовейную. Трое котят тихо сопели под ее животом. Метеор с улыбкой пошевелил усами. То-то они проголодаются, когда проснутся! Он вернулся на поляну и поспешил к выходу. Когда Вербовейная проснется, ее будет ждать жирный свежий карп!

– Это для Вербовейной? – спросил Желудь, когда Метеор вышел из камышей с карпом в зубах. Метеор кивнул и вдруг замер, увидев выходившего из детской Пачкуна. Он выронил рыбу и бросился к ученику целительницы.

– Все в порядке?

Что-то в глазах Пачкуна заставило его похолодеть от страха.

– Тебе пока туда нельзя, – тихо сказал ученик целителя.

Метеор отшатнулся.

– Что это значит?

Из детской донесся надсадный кашель Вербовейной. Жалобно запищали котята.

– Они же голодные! – возмущенно воскликнул Метеор. – И Вербовейная, наверное, хочет есть. Я им рыбу принес. – Она наклонился, чтобы подобрать рыбу, но Пачкун загородил собой вход в детскую.

Метеор гневно посмотрел на него.

– В чем дело? – грозно прорычал он, стараясь справиться со страхом.

Пачкун твердо выдержал его взгляд.

– Ежевичинка сказала, что их пока нельзя беспокоить, – ответил он. – Никому туда нельзя.

– Ежевичинка сейчас там? – Сердце Метеора забилось так сильно, что разболелась грудь. – Что случилось? Почему я не могу видеть Вербовейную? Да говори же ты, не молчи!

– Она… приболела, – ответил Пачкун. – Но котята здоровы, я за ними присматриваю.

– Пусти меня! – зарычал Метеор и попытался оттолкнуть Пачкуна, но тот мертвой хваткой впился в ветки у входа. Став целителем, старый вояка нисколько не утратил силы.

Ежевичинка быстро вышла из детской.

– А, Метеор! – весело воскликнула она. – То-то мне показалось, что я слышу твой голос. Успокойся, тебе совершенно не о чем волноваться! У Вербовейной небольшой кашель, но я не хочу, чтобы кто-нибудь еще заразился. Будь умницей, потерпи немного, ладно? Я сразу же позову тебя, как только будет можно!

Метеор не верил своим ушам. Великое Звездное племя, где это видано, чтобы предводителя племени не пускали в детскую к собственной подруге и детям!

– Почему же вам можно туда ходить? – спросил он. – Это нечестно! – Он понимал, что ведет себя, как перепуганный котенок, но не мог удержаться. – И Солнечная тоже до сих пор там!

– Солнечную мы уже перевели к старейшинам, – ответила Ежевичинка, склонив голову к плечу. – Что касается нас с Пачкуном, то если бы мы заразились, то уже начали бы кашлять. Как видишь, нам ничто не угрожает.

– Но я же тоже был там вчера и не заразился! – воскликнул Метеор.

– Потому что ты пробыл в деткой совсем недолго, – твердо ответила Ежевичинка. – Поверь мне, будет лучше, если ты немного потерпишь. Ты наш предводитель, мы все зависим от тебя. Твоя жизнь слишком важна, чтобы рисковать ею.

Метеор открыл пасть – и закрыл. Ему нечего было возразить. Он был нужен своему племени. Но… но ведь Вербовейной он тоже нужен!

– Поправляйся поскорее! – мяукнул он, прижавшись мордой к стене палатки. – Я люблю тебя, Вербовейная! И наших дочек тоже! Пожалуйста, поправляйся!

Глава XX

Метеор вскочил, услышав, что Ежевичинка выходит из детской. – Может, принести еще меда? – спросил он.

– Не надо. – Глаза целительницы погасли, хвост безвольно волочился по земле.

Моросил унылый серый дождик, серое небо было глухо и слепо к мольбам Метеора. Кашель Вербовейной с каждым днем усиливался, двое из ее котят заболели вслед за матерью. Ежевичинка по-прежнему не пускала Метеора к больной, но он потерял покой и сон и все свободное время сидел возле детской, прислушиваясь к сиплому кашлю, доносившемуся сквозь стены.

Он потерял счет времени, не обращал внимания ни на что кругом и постоянно расхаживал по поляне, то моля Звездных предков о чуде, то проклиная их за жестокость. Куда подевалась отвага, доверие, надежда и терпение, которыми одарили его предки возле Лунного камня? Метеор растерял все эти добродетели. Звездное племя предало его. Где их верность? Как у них хватает сердца обрушивать на него столько страданий?

«Спасите их! Умоляю, спасите их…»

– У нее Зеленый кашель, – глухо объявила Ежевичинка, глядя перед собой.

– Набрать кошачьей мяты? – воскликнул Метеор, бросаясь в камыши.

– Я уже давала ей кошачью мяту, – ударил ему в спину тихий голос целительницы. – Ничего не помогает.

Стены детской задрожали, когда Вербовейная снова зашлась кашлем. Следом тоненько заперхали котята.

Метеор прижал уши, впился когтями в землю.

– Что мне сделать?

– Ты… зайди к ней, – тихо сказала Ежевичинка, отходя в сторону. – Она зовет тебя. Она хочет дать имена котятам.

«К чему такая спешка?» Метеор в страхе уставился на детскую, лапы вдруг приросли к земле.

– Иди, – повторила Ежевичинка.

На негнущихся лапах он преодолел короткое расстояние, отделявшее берег от детской, вошел внутрь. Там было темно, пахло затхлостью и болезнью. Метеор заморгал, торопясь привыкнуть к полумраку.

– Вербовейная?

Она лежала на своей подстилке, котята все так же прижимались к ее животу. Глаза Вербовейной были закрыты, исхудавшие бока едва шевелились.

– Ты… пришел…

Метеор бросился к ней, уткнулся носом в ее шерсть, прильнул к щеке.

– Ежевичинка и Пачкун не пускали меня к тебе, – горячо зашептал он, смаргивая слезы. – Но я все время был рядом, сидел возле детской.

– Так долго… сидел? – Глаза Вербовейной блестели, щеки у нее были мокрые, кашель сотрясал ее измученное тело.

– Нет! – прошептал Метеор. – Совсем недолго…

– Прости меня… – она посмотрела ему в глаза долгим тоскливым взглядом. – Прости, пожалуйста.

– За что? – моргнул Метеор.

– За то, что оставляю тебя… Зато, что ты будешь один растить наших дочерей.

– Ты никуда не уйдешь! – воскликнул Метеор, еще крепче прижимаясь к ее щеке. – Я тебя не отпущу.

– Ты будешь… прекрасным отцом, милый. – Вербовейная замурлыкала, но тут же снова раскашлялась. На этот раз ей потребовалось много времени, чтобы отдышаться. – Я была так счастлива, когда Ледозвезд принес нас обратно из племени Ветра. Уже тогда я любила тебя… и Речное племя…

– Нет, пожалуйста, не говори так! – заплакал Метеор. – Я же не могу без тебя жить! Сколько я себя помню, я был счастлив только тогда, когда со мной рядом была ты. – Котята подняли головки, повернули к нему свои слепые мордочки. – Ты не можешь бросить наших котят, Вербовейная! Ты нужна им!

– Мой любимый, – Вербовейная с трудом подняла голову, уткнулась носом в его щеку. – Будь сильным, прошу тебя. Ради меня.

– Ты поправишься!

– Помоги мне… дать имена нашим дочерям.

Оцепенение охватило Метеора, тупое безразличие сковало его сердце, остановило мысли. Вербовейная права. Они должны назвать дочерей.

Он протянул лапу в гнездышко, дотронулся до головки темно-серой кошечки.

– Плотвичка, – тихо прошептал Метеор. Имя само сорвалось с его губ. Он давным-давно придумал имена всем своим дочерям, он молил Звездное племя благословить их…

– Плотвичка, – с нежностью повторила Вербовейная.

– Вербочка, – Метеор погладил дымчатую черную малышку. – Я хочу назвать ее в честь тебя.

Вербочка слабо мяукнула и схватила его за лапу. Мурлыча от нежности, Метеор осторожно отцепил ее коготки и дотронулся до своей самой маленькой, серебристо-серой, дочки.

– А это у нас Серебринка.

– Серебринка… – Вербовейная затихла, прижавшись щекой к его щеке. – Какие славные имена… Какие хорошие…

Ее дыхание выровнялось, глаза сами собой закрылись. Обняв котят хвостом, Вербовейная теснее прижала их к себе и устало вздохнула.

Метеор зарылся носом в ее шерсть.

– Отдыхай, милая. А я буду рядом, ты знай, что я всегда рядом. – Он забрался в ее гнездышко, прижался к боку подруги. – Я буду беречь твой сон, буду согревать тебя, чтобы ты поспала… – Он закрыл глаза и полной грудью вдохнул нежный запах Вербовейной.

– Метеор?

Зашуршали ветки палатки, Ежевичинка тихо вошла внутрь. Склонилась над Метеором, коснулась носом его шерсти.

– Я слышала, как ты назвал своих дочерей. Какие красивые имена!

Он поднял голову. Как долго он тут пролежал?

Голос Ежевичинки был тих, как дыхание.

– Мне так жаль… Она ушла от нас.

– Нет! – Метеор вскочил и с ужасом почувствовал, как холодна шерсть лежавшей рядом Вербовейной. – Нет! – Он выбрался из гнездышка, выскочил из детской. – Нет! – Его отчаянный вопль разнесся по всему лагерю. – Я никогда не обещал тебе этого!

Со всех сторон на него смотрели изумленные глаза Речных котов. Они ничего не понимали!

– Нет! – Метеор выскочил из лагеря, помчался по мокрой траве к ивам. – Кленовница! – рычал он. – Где ты? Значит, это еще одна твоя жертва? Ты сделала это, чтобы я смог стать великим? Но я не хочу быть великим, слышишь? Не хочу! Верни ее! Я забираю его назад, ты слышала? Я забираю свое обещание! Если ради величия нужно пожертвовать ею, то мне ничего не нужно! Я не хочу!

– Метеор? – раздался из-за деревьев громкий голос Желудя.

Метеор остановился, задыхаясь. Его легкие разрывались, горло горело огнем от крика.

Желудь подбежал к нему.

– О чем ты говоришь? – Он прижался к дрожавшему боку брата, обвил его хвостом. – Что ты пообещал? Кому?

Метеор отпихнул его.

– Ты не знаешь! Я не могу тебе рассказать! – Когти вины глубоко впились в его сердце, грозя разорвать. – Я не могу никому сказать!

Желудь погладил его хвостом.

– Давай вернемся в лагерь, Метеор. Речные коты в ужасе.

Метеор встал на подгибающиеся лапах. Ничего не видя перед собой, он слепо побрел за Желудем в лагерь, вышел на поляну.

Солнечная выбежала из детской, неся в зубах крохотную Серебринку.

Метеор, очнувшись, бросился к ней.

– Куда ты ее несешь?

Солнечная отстранилась, страх мелькнул в ее широко распахнутых глазах. Ежевичинка бросилась между ними.

– Она отнесет Серебринку в палатку старейшин, чтобы уберечь от заразы. Не беспокойся, Солнечная выкормит и согреет твою дочку.

– А как же Плотвичка и Вербочка? – спросил Метеор.

– Они спят в детской.

– А…а… Вербовейная? – Родное имя застряло у него в глотке, грозя задушить. Ежевичинка смотрела куда-то поверх его плеча. Обернувшись, Метеор увидел, что тело Вербовейной уже лежит на поляне, под серым унылым дождем. С душераздирающим стоном он отвернулся и бросился в детскую. – Я останусь со своими детьми!

Он снова забрался в осиротевшее гнездышко, свернулся возле Плотвички и Вербочки. Они обе дрожали в лихорадке и кашляли. Метеор обвил их хвостом, прижал к себе.

– Ш-шш, маленькие, – шептал он. – Все будет хорошо.

Снаружи донеслись взволнованные голоса.

– Не тревожьтесь, – услышал Метеор спокойный голос Ежевичинки. – Он горюет. Ему нужно время, чтобы оправиться.

Метеор прижал уши и крепче обнял своих котят. Они кашляли и дрожали, щуплые, как зимняя дичь, слабые, как трава. Постепенно в палатке стемнело. Пришла ночь. Метеор слышал шорох шагов и тихие голоса котов, оплакивавших Вербовейную, но не шевелился. Он нежно вылизывал своих дочек, пока они не затихли. Только тогда, успокоившись, Метеор закрыл глаза.

– Метеор.

Он проснулся. Рассвет просачивался сквозь плетеную крышу. Серая фигура Пачкуна едва виднелась в сумраке. Метеор сел. Котята откатились от него. Он протянул лапу, чтобы вернуть их обратно.

Пачкун осторожно остановил его.

– Они умерли, Метеор. – Он опустил глаза на два маленьких тела. – Они уже с Вербовейной.

Он говорил что-то еще, но Метеор уже не слушал. Он выскочил из гнезда, из детской, прочь, прочь…

Словно затравленный лис, он заметался по лагерю, не обращая внимания на испуганные вопли Речных котов, не видя ничего, кроме колышущегося моря шкур и расплывчатых теней.

– Горе, какое горе! – несся ему вслед пронзительный вопль Меднохвостки.

– Только не это! За что? Котята, маленькие…

Метеор застонал, услышав душераздирающий плач Лужицы, ворвался в свою палатку. Бросившись на подстилку, он зарылся носом в мох и закрыл глаза.

Мох еще хранил слабый запах Вербовейной. Метеор подавил вопль, зажмурился еще крепче. Что бы он ни делал, обещание настигало его!

«Я проклят… Я обречен терять всех, кого люблю». Воспоминания потоком нахлынули на него, одна трагедия сменялась другой – Вербовейная, котята, Моросинка, Ледозвезд, Ракушечник… Предательство Желудя, жертва Синегривки.

«Невидимка и Камень даже не знают, кто их настоящая мать!»

Опрометчиво данное им обещание повлекло за собой страшную цепь последствий, подобно тому, как брошенный в воду камень посылает расходящиеся круги по воде. Эти круги разбегались все шире и шире, они затрагивали не только его жизнь, но и судьбу племени, судьбы других племен… И все из-за Кленовницы!

– Кленовница!

Рев вырвался из глотки Метеора.

«Я доберусь до тебя, тварь!»

Он провалился в черный омут сна, всей душой пожелав проснуться в Сумрачном лесу.

Когда он снова открыл глаза, то увидел перед собой Кленовницу.

Она стояла под деревом и смотрела на него.

– Метеор!

В ее глазах Метеор не увидел ни сожаления, ни раскаяния, только злое торжество.

Ярость ослепила его. С громким воплем Метеор ринулся на призрачную воительницу, желая порвать ее в клочья за все страдания, которые она причинила ему и всем, кого он любил. Он вспомнил смертельный укус Соколятника, огонь забурлил в его жилах. Одним могучим ударом Метеор опрокинул старую кошку наземь и потянулся зубами к ее горлу.

Но Кленовница ловко увернулась и зарычала. Радость светилась в ее глазах.

– Уж не думаешь ли ты, что сможешь справиться со мной? – прошипела Кленовница. Она прыгнула на Метеора и ударила его по щеке когтистыми лапами.

Метеор пошатнулся и осел на землю. Новый удар обрушился ему в бок.

Выпустив когти, Метеор прыгнул на Кленовницу, повалил ее на землю и принялся драть когтями, рыча от бешенства. Но Кленовница с неземной силой отбросила его от себя, так что Метеор кувырком полетел на землю. Он попытался встать, но призрачная кошка вскочила на него, вытянув передние лапы с выпущенными когтями, острыми, как кривые щучьи зубы. Метеор поднырнул под нее, подсек под задние лапы. Затем развернулся, высоко подпрыгнул и прыгнул Кленовнице на спину, так что та со стоном распласталась по земле. Она забилась, но Метеор только крепче вонзил когти в ее бока и впился зубами в ее тощий хребет.

Его торжество было недолгим. Кленовница снова отшвырнула его, и на этот раз в ее лапах была такая сила, которой земному коту нечего было противопоставить.

Словно сухой лист, Метеор отлетел на край поляны и рухнул на топкую склизкую землю. В глазах у него потемнело, он даже не стал шевелиться, когда тяжелое тело упало на него сверху, а острые когти прижали его к земле.

– Убей меня, – прохрипел Метеор. – Убей, мне все равно больше незачем жить!

– Ну нет, – промурлыкала Кленовница ему на ухо. – Моя месть будет только слаще, если ты останешься жить и будешь страдать каждый прожитый день!

– Месть? – вздрогнул Метеор. – Что я тебе сделал?

Кленовница отшвырнула в сторону и приблизила к нему свою оскаленную морду. Безумная ненависть пылала в ее янтарных глазах.

– Тебе с рождения было предназначено стать предводителем Речного племени. Я не имела к этому никакого отношения. Твой путь был определен звездами за много-много лун до твоего рождения. – Она придвинулась еще ближе, обдала Метеора своим горячим, нечистым дыханием. – Но только дурак верит судьбе! Я сама должна была стать предводительницей Грозового племени! Но Грозовые коты изгнали меня, когда я выбрала себе друга в Речном племени. – Кленовница скривила губы, обнажив клыки. – Знакомая история, да? Возможно, тебе будет приятно узнать, что твой братец не единственный предатель в лесу! Не он первый и, клянусь мраком, не он последний! – Она с ненавистью ударила Метеора лапой, глубоко вонзив когти в его шкуру. Глаза ее заблестели еще ярче. – О, наши котята были самыми красивыми на свете! Но вот беда – они утонули. Когда Грозовые коты меня изгнали, я хотела перенести их через реку в Речное племя, к отцу. Но река отняла у меня моих детей и унесла прочь…

Метеор сделал попытку вырваться.

– Лежать! – зарычала Кленовница. – О нет, ты выслушаешь мою историю до конца! Я так долго ждала, когда расскажу тебе все. – Ее гнилое дыхание опалило усы Метеора. – Хочешь знать, что было дальше? Отец котят обвинил в их смерти меня! Речное племя не дало мне приюта, они изгнали меня так же, как это сделали Грозовые коты. Можешь себе представить, что я испытала? Ты знаешь, что значит быть отверженной – дважды? Меня предали все. Родное племя, друг, соседи. Меня превратили в одиночку только за то, что я искала любви. Никто не оплакал моих детей, никто не разделил со мной мое горе. О, я вижу, ты полон негодования! Не волнуйся, мой милый, я заставила их всех расплатиться. О, я долго вынашивала планы мести, а когда пришло время, не раздумывала ни мгновения. Как ты думаешь, почему я здесь оказалась? – Она обвела глазами сырую поляну. – Можешь не сомневаться, я сделала все для того, чтобы заслужить место в Сумрачном лесу. Знаешь, что ранило меня больнее всего? То, что мой неверный друг и отец моих утонувших котят, погоревав положенное время, выбрал себе в подруги Речную кошку. Он, клявшийся, что будет любить только меня! Сначала у них родилась дочка, потом Звездное племя подарило им сына… Ты уже догадался, кто был их сыном?

Метеор отрицательно помотал головой.

– Ракушечник! – с ненавистью прошипела Кленовница. – Твой отец! – Лапы у нее задрожали. – Теперь ты понял? Дошло?

– Ч-что я должен понять?

– Рыбоголовый олух! Всегда был дураком, таким и остался! – взорвалась Кленовница. – Речное племя должен был возглавить мой потомок, а не внук моего неверного друга! Если бы Речное племя не изгнало меня, законной подругой твоего деда стала бы я, а не какая-то рыбоглазая Речная королева! – Кленовница задыхалась, ее слова прерывались рычанием. – Я столько страдала! Я пережила столько предательств! Так много котов причинили мне немыслимые страдания! И что же? На свет появляешься ты – жалкий мягкосердечный недотепа, сверх меры одаренный милостью звезд! Тебе, который вообще не должен был появиться на свет, предначертано великое будущее! Ты, занявший место моих нерожденных внуков, с рождения был отмечен печатью будущего величия! – Кленовница с отвращением оттолкнула от себя Метеора. – Я хотела испытать тебя, – прошипела она. – Я жаждала убедиться, что ты такой же слабый, трусливый и вероломный, как твой дед! Я хотела увидеть, предашь ли ты меня так же, как это сделали они. – Кленовница обошла вокруг Метеора, раздвинула губы в жестоком оскале. – Ты хорошо помнишь, о чем я тебя попросила? Я обещала дать тебе все, о чем ты мечтаешь, подарить тебе власть над целым племенем в обмен на одно-единственное обещание – быть верным только своему племени! Не котам – племени! Ставить его превыше всего на свете! И ты дал мне это обещание. Ты поклялся! Ты согласился жертвовать всеми, кого любишь! Матерью, отцом, братом, подругой, а теперь и детьми. Да, Метеор! Твоя судьба исполнена – за одно обещание я заберу у тебя все!

– Ты… сумасшедшая, – прошептал Метеор.

Кленовница приблизила свои безумные глаза к его носу.

– Возможно, – прошипела она. – Но ведь я мертвая. Поэтому ты ничего не сможешь со мной поделать!

Она прошла мимо него и растаяла в гнилых сумерках, а Метеор, весь в крови, проснулся на своей одинокой подстилке.