Текст книги "Крутой сюжет 1995, № 1"

Автор книги: Эрик Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Перед ним распростерся весь город, сверкающий розовыми и голубыми огнями. В его голове, напротив, был беспроглядный мрак.

Де Лонг почувствовал это раньше, чем увидел. Внезапно он отступил от лестницы, подсознательно ощутив, как что-то летит вниз. Это что-то упало с глухим стуком, прямо возле его ног.

– Господи! – выдохнул он, склоняясь над безжизненным телом напарника – его прошиб пот. – Господи, Сэнди, что с тобой?

Это был словно шок. Де Лонг знал, что должен искать того, кто это сделал, но не мог отвести взгляда от мертвого тела.

Услышав мягкий, можно сказать, кошачий звук, Де Лонг, наконец, поднял голову и инстинктивно укрылся в тени дома, глядя вверх. Вскоре он уловил бесшумное движение на пожарной лестнице, будто какое-то ночное животное карабкалось по ней. При других обстоятельствах он сделал бы предупредительный выстрел, но не теперь, когда Бингхамтона уже не было в живых. Де Лонг поднял револьвер, прицелился и выстрелил. Гулкое эхо прокатилось в ночи. По звуку он понял, что попал в металл.

– Дерьмо! – выругался он и снова выстрелил. На этот раз выстрел прозвучал по-другому. Попал ли он? Де Лонг сдерживался от желания разрядить в проклятую тень всю обойму. «Подожди, – говорил он себе. – Подожди, пока этот ублюдок не будет совсем рядом, тогда уже стреляй наверняка».

Тень на пожарной лестнице достигла первого этажа. Де Лонг сделал вдох, взялся за револьвер обеими руками и прицелился. Три выстрела прогремели один за другим.

Ничего не случилось.

Де Лонг в недоумении посмотрел на револьвер. Что происходит?

В тот же момент он уловил движение на улице. «Невозможно, – подумал Де Лонг. – Как он мог спрыгнуть с лестницы, не издав ни звука?»

Де Лонг расставил ноги и поднял револьвер в классической позе, которой обучали в Академии. Тишина, никакого движения. Он попытался вглядеться в темноту и вздрогнул, увидев тень прямо перед собой. Де Лонг быстро упал на одно колено и выстрелил. В то же мгновение револьвер был выбит из рук полицейского, и маленькое узкое лезвие ножа пронзило его сердце. Де Лонг был мертв прежде, чем упал на землю.

Николас и Крокер бросились обратно по коридору. Полуодетые женщины стояли в дверях, подозрительно глядя на странных посетителей.

С улицы донеслись выстрелы.

– Господи! – крикнул Крокер, сбегая по ступеням. – Что там за кутерьма?

Первое, что они увидели – это развернутую поперек улицы полицейскую машину. В следующее мгновение Николас обратил внимание на два распростертых тела. Одно лежало возле пожарной лестницы, другое чуть поодаль на темной улочке. Николас застыл, шаря глазами по сторонам.

Крокер рванулся вперед с револьвером в руке, но остановился, увидев первое тело. Медленно и почти на цыпочках он подошел ближе и перевернул труп. Де Лонг лежал в луже собственной крови. Крокер взял его за руку в надежде обнаружить пульс, но пульс не прощупывался.

Затем Крокер подошел к телу Бингхамтона, остановился и сунул револьвер в кобуру. Простояв так несколько минут, он молча прошел мимо Николаса, сел в машину и вызвал по рации скорую помощь. Положив трубку, он откинул голову на спинку и закрыл глаза.

– Это была моя лучшая команда. – Его глаза широко раскрылись, а кулак с такой силой ударил по рулю, что тот задрожал. – Лучшие ребята! – Он вздохнул. – Теперь я жалею, что не послушал тебя. Не знаю, кто этот парень, но…

– Лью, – сказал Николас, устраиваясь на соседнем сиденьи. – Я хочу поговорить с тобой, пока здесь нет толпы.

Крокер посмотрел на него. Где-то раздался вой сирены, вероятно, это мчалась скорая помощь.

– Я знаю, кто этот ниндзя.

Крокер некоторое время молчал.

– И как давно ты это знаешь?

Николас тяжело вздохнул от неожиданно нахлынувшей усталости. Пожалуй, слишком много смертей за последнее время.

– Не очень давно. Когда мы уходили от А Ма, я понял.

И Николас рассказал Крокеру все, что долгие годы лежало у него на душе.

– Ты думаешь, – сказал Крокер, молча выслушав рассказ Николаса, – что Сайго охотится вовсе не за Томкиным, а за тобой?

– И да и нет, – ответил уныло Николас. – Конечно, он собирается убить Томкина, но я также уверен, что он взялся за эту работу, чтобы заодно посчитаться и со мной. Иначе как объяснить все предыдущие убийства?

– Что-то похожее на кровную месть?

– Это касается чести.

– Но тогда ты должен был знать, что все случится именно так, рано или поздно. – Звук сирены стал ближе. – Разве ты не боялся?..

Грустно улыбнувшись, Николас покачал головой.

– Я давно был готов к этому. – Он вылез из машины, но снова нагнулся к окошку, чтобы Крокер мог услышать его сквозь отчаянный рев сирены скорой помощи, которая уже подъехала, заливая улицу красно-синими огнями. – Знаешь, Лью, – сказал он медленно. – Я ведь тоже ниндзя.

– Ник, подожди!

Но Николас поспешно скрылся в собравшейся толпе зевак.

* * *

Этой ночью Николас сидел в кабинете Томкина. Тот, как обычно, разговаривал по телефону, бизнес был в самом разгаре в это время суток. Представители фирм ждали решений, которые зависели от одного человека.

Пока Томкин разговаривал, Николас вертел в руках небольшое подслушивающее устройство из пластика и металла. Может быть, это! кусочек электронного настоящего и есть ключ ко всему. И к прошлому, и к будущему. Все может кончиться прямо сейчас, если он захочет. Если захочет. Николасу захотелось принять именно такое решение. Все равно Сайго забрал инициативу в свои руки.

Насмехаясь, Сайго все время ловко водил его за нос. Это тоже было из «Го Рин Но Сё». Ограничивать полезные действия врага, водить противника за нос, пока тот не будет полностью запутан, и только тогда нанести решающий удар.

– Где ты был? – спросил Томкин, кладя трубку. Он выглядел бодро в эти ночные часы. На нем был кремовый костюм, серый широкий галстук. Лицо слегка розовое, как всегда, в глазах ни тени сонливости.

– В Китай-городе.

Томкин хмыкнул, шевельнувшись в своем широком кожаном кресле. Он пристально посмотрел на Николаса. – Что там с этим ниндзя?

– Затем я и пришел сюда. Возможно, именно сейчас он замышляет твое убийство, мы должны быть готовы его встретить.

– Готовься. За это я тебе и плачу, разве не так?

– К сожалению, все гораздо сложней.

– Ну, значит, делай то, что считаешь нужным. Меня это мало интересует. Я просто хочу убрать его со своей дороги.

– Нет, это касается и тебя.

– Ну, конечно, ведь он послан, чтобы убить меня.

– Так же, как и меня.

– Что?

– Я знаю его. У нас с ним старые счеты. Это не твое дело.

– Ладно.

– Кроме того, вполне возможно, мы окажемся в ловушке.

– Как?

– С помощью одного из его жучков. – Николас поднял подслушивающее устройство, чтобы Томкин мог его видеть. – Вот этот был обезврежен. Но сделан он по новой технологии, и как только вновь попадет на какую-нибудь поверхность, то опять начнет работать.

Глаза Томкина сверкнули.

– Ты хочешь сказать…

– Мы можем пустить его в действие. Надеюсь, его эффективность не станет хуже… Мы можем сами воспользоваться его ловушками. Он хочет покончить с нами обоими и не упустит шанса. Но если мы будем его ждать, то наши шансы остаться в живых увеличатся.

– Ты хочешь его пригласить? – спросил Томкин медленно.

– Да.

Томкин задумался. Николасу даже показалось, что он слышит работу его мозга, принимающего решение.

– Давай сделаем это. – В его голосе не было и тени сомнения.

После того, как Николас сунул жучок в один из ящиков стола, Томкин спросил:

– Можем мы назначить встречу с ним следующей ночью?

– Нет проблем.

– Хорошо. – Он поднял трубку, когда Николас уже направился к двери.

Некоторое время Томкин делал вид, что разговаривает по телефону, на самом деле он прислушивался к удаляющимся шагам Николаса и к шуму лифта. Когда шум стих, он положил трубку и открыл ящик стола. Томкин посмотрел на миниатюрное подслушивающее устройство со сдержанным восхищением. На лбу появились морщинки, так было всегда, когда он принимал какое-либо важное решение. Сердце учащенно забилось. Томкин облизал внезапно пересохшие губы, достал жучок и положил его на поверхность стола. Отвернувшись к окну, за которым сверкали огни ночного города, он начал говорить.

– Мне кажется, – сказал Томкин задумчиво, – все зависит от того, насколько он нужен вам. Но что, если я смогу вам его гарантировать? Да, я могу подать вам Николаса Линера на тарелочке. – Он повернулся и продолжал говорить уже прямо в устройство. – Держу пари, это очень важно для вас. Так же, как сама жизнь. Что скажете?

Томкин положил жучок на прежнее место, потом откинулся в кресле, положив руки за голову, и стал ждать телефонного звонка, а в том, что он последует, Томкин нисколько не сомневался. Пистолет с полной обоймой висел в кобуре под пиджаком, согревая и успокаивая.

* * *

Когда Сайго проснулся, на какое-то мгновение ему показалось, что он почувствовал дыхание смерти. Смерть никогда не страшила его, наверное, потому, что жизнь мало что для него значила.

Потом он вспомнил, что еще не убил Николаса, а ему очень хотелось отнять эту жизнь. Ничья смерть не могла бы доставить ему большего удовольствия.

Это было похоже на месть. Только она еще продолжала будоражить его сердце. Он подумал о всех своих деньгах, лежащих на счету в банке, о многочисленных акрах купленной земли, о четырех небольших, но быстро процветающих электронных концернах. Для чего все это?

Деньги были только средством для достижения власти, а власть – всего лишь призрачным счастьем.

В мире оставалось, пожалуй, одно, для чего Сайго еще стоило жить.

«Сегодня ночью», – подумал он мрачно, лежа обнаженным на кровати. Тусклый свет солнечных лучей, пробивающихся через шторы, отражался на потолке, напоминая очертания креста.

Сайго не переставал удивляться слабости американцев. Они были трусливы и никогда не имели настоящей силы духа. Он никак не мог понять, как это им удалось победить в войне. Ему доставит огромное удовольствие видеть лицо Рафаэля Томкина, умирающего под лезвием. Сайго верил, что это будет не трудно провернуть. Для него не было ничего невозможного.

«Да, – решил он твердо, – смерть придет сегодня ночью и к Томкину, и к Николасу». Может быть, между ним и Николасом возникнет схватка, и они оба погибнут. Но это мало беспокоило Сайго. Напротив, он даже учитывал ее, зная, что важность смерти зависит не от нее самой, а от ее значения. Смерть одних живет в истории, тогда как смерть других часто остается незамеченной.

Для Сайго, как и для всех японских воинов, с незапамятных времен существовало только два способа достойной смерти: в бою или от собственной руки. Иная смерть означала несмываемый позор, кроме того, такого воина ждала ужасная карма в последующей жизни.

Той ночью им вновь овладела ярость, та ярость, которую он тщательно пытался заглушить длительными тренировками. «Вот – доказательство, как эмоции могут захлестнуть душу», – говорил он себе, сидя на своей кровати. Сайго проклинал тот день, когда Юкио вошла в его жизнь. «О, Амида!» – кричал он безмолвно.

Этот ранний час принес ему облегчение и уверенность. Теперь Сайго точно знал, что все случится сегодняшней ночью. Он должен быть быстр, очень быстр, чтобы сразу достать их обоих – и Николаса, и Томкина.

Даже во сне его мозг не переставал работать. Сайго уже понимал, что смерть этих двух людей принесет ему гораздо больше, чем просто удовлетворение. Он представил себе, что их ждет, и вздрогнул. В мозгу послышались умоляющие крики его жертв, похожие на завывание осеннего ветра. Сайго даже задержал дыхание и закрыл глаза, наслаждаясь этими воплями, прежде чем они умолкли.

«Да, – подумал он, поднимаясь и направляясь в ванную, – у него в запасе для врага имелось кое-что поужасней, чем просто вспоротый живот».

Сайго знал, что мир – это одно огромное колесо, которое направляет карма. Кармы же людей – всего лишь маленькие колесики внутри него, у колесика его судьбы нет конца, как не было и начала, и если его ждет смерть, он должен встретить ее с распростертыми объятиями.

* * *

Занятий сегодня не было, и пустой зал казался неестественно огромным. Это напомнило Николасу о том дне, когда он последний раз видел Кансацу. Он вдруг понял, как бессмысленно прожил все эти годы.

Что же на самом деле связывало его с Америкой? Что он мог сделать за то же время в Японии? За такое долгое время. А если бы он никогда не занимался будзюцу? Что тогда? Кем бы он сейчас был? Каким-нибудь правительственным чиновником с высоким заработком, обладателем богатого дома и красивого сада. Две недели в году он проводил бы где-нибудь в Киото или на побережье, может быть, даже в Гонконге, у него была бы жена и дети. Они бы, смеясь, боролись с ним.

Пустота, понял он, заметна тогда, когда ее нет рядом. Юстина. Юстина. Юстина. Мысли снова вернулись к прошлому. Ему захотелось преклонить колени перед могилами своих родителей, прочесть молитву.

– Ты принес ее? – спросил Фукасиди.

– Да, я знал, что когда-то сделаю это, но не знал, почему.

– Пойдем.

Фукасиди привел Николаса в одну из задних комнат, где они сняли обувь и уселись на татами в позе лотоса.

Фукасиди грациозно взмахнул рукой.

Николас развернул бумажный сверток. Там оказалась шкатулка со Львом и драконом, подаренная дедом его родителям.

– Открой ее, – в голосе Фукасиди чувствовались нотки волнения.

Николас подчинился и открыл крышку.

У Фукасиди дух захватило, когда он увидел девять сверкающих изумрудов. Вздохнув, он тихо сказал:

– Никогда не думал, что когда-нибудь увижу подобное. – Он снова вздохнул. – И все они здесь. Все девять.

Фукасиди поднял голову.

– Времена меняются. Когда ты пришел ко мне много лет назад в Киото, только письмо моего друга Кансацу удержало меня от того, чтобы прогнать тебя. Ты не знаешь этого. Все это правда. Если быть полностью правдивым, даже после того, как я прочел письмо, я подумал, что делаю большую ошибку. У меня были сомнения насчет твоего посвящения в ниндзюцу, несмотря на то, что написал Кансацу. Я беспокоился о сохранении тайны учения, ведь ты выходец с Запада. И все-таки я поверил словам Кансацу. Конечно, теперь я думаю иначе. Ошибкой было бы прогнать тебя. Ты стал первым учеником смешанной крови в школе «Тэнсин Сёдэн Катори». Единственным. Я ни о чем не жалею, у меня не было ученика лучше.

Николас поклонился.

– Но ведь ты пришел к нам по какой-то причине, так? И теперь пришло время. Началось?

– Я бы сказал, – что это началось уже некоторое время назад. – Он рассказал старику об убийствах.

Когда Николас закончил рассказ, воцарилась тишина. Фукасиди молча изучал лицо Николаса.

– Когда ты присоединился к нам, ты дал обет и повторял его в дальнейшем перед каждой новой ступенью обучения. Но трое твоих друзей убиты, ты можешь нарушить обет. – Фукасиди кивнул, вынул из-за пазухи несколько свернутых листов рисовой бумаги и протянул их Николасу.

– Вот письмо Кансацу. Я следую его инструкции и отдаю письмо тебе.

* * *

Это был черный «форд». Доктор Дифорс пытался разглядеть того, кто сидел в машине, но яркие блики солнца, отражаясь от стекла, делали это невозможным.

Он достаточно долго наблюдал за «фордом» и теперь был полностью уверен, что тот следовал за автомобилем Юстины. Помня о предупреждении Николаса, Дифорс повернул руль и поехал вслед за ними.

Николас позвонил ему рано утром и попросил навестить Юстину. Доктор уже подъезжал к дому, когда увидел, что Юстина садится в свою машину. В тот же момент Дифорс и заметил этот «форд».

Он держался поодаль и свернул на обочину, когда Юстина остановилась возле Флаинг Пойнт. Из черного «форда» никто не вышел. Дифорс терпеливо ждал. Он выбрался из машины, чтобы лучше видеть Юстину. «Форд» в это время начал медленно двигаться по дороге вдоль пляжа.

Дифорс торопливо вернулся в машину и включил зажигание.

Его прошиб пот, когда «форд» скрылся за поворотом. Дифорс нажал на газ и поехал следом. «Форд» стоял на обочине. Дифорс припарковался неподалеку, надел солнцезащитные очки и вышел из машины. Отсюда он отчетливо видел, что в «форде» никого не было.

Вокруг стояла тишина. Живая ограда из сосен, стоявших вдоль обочины, не давала проникнуть шуму прибоя.

Дифорс медленно направился к «форду». Кто следил за Юстиной? Почему? Его рубашка пропиталась потом и прилипла к телу. Неужели опять приступ малярии? Она всегда мучает его летом.

Он подошел к «форду» и заглянул внутрь, там не было ничего примечательного. В этот момент из-за машины показалась тень. Дифорс узнал ее сразу, это была тень из его ночных кошмаров. Теперь она явилась наяву. Тень сделала почти неуловимое движение, и доктор инстинктивно заслонил лицо рукой. Что-то обвило его лодыжки, и в одно мгновение он очутился на земле. Раздался какой-то металлический скрежет, и он почувствовал боль в ногах. Хватая воздух широко раскрытым ртом, Дифорс посмотрел на ноги и увидел цепь, обвивавшую лодыжки. Он попытался приподняться, но в тот же момент к горлу приставили лезвие. Он посмотрел вверх и на фоне голубого неба увидел лицо, заставившее его содрогнуться. Выпустив из легких весь воздух, Дифорс уставился в мертвые, как камни, глаза, глаза сумасшедшего. Они были так не похожи на те, что он видел много лет назад, и в то же время так похожи на них. Глаза ниндзя. Дифорс снова ощутил себя на Филиппинах, в палатке, привязанным к столу.

Тихий и ужасающий голос спросил:

– Зачем ты следил за мной?

– А зачем ты следил за девушкой?

Выражение глаз ничуть не изменилось. Но без предупреждения ниндзя натянул цепь, и острые звенья еще глубже впились в тело.

Голова доктора Дифорса откинулась назад, с приоткрытых губ сорвался тяжелый стон.

– Зачем ты следил за мной?

Вопрос повторялся снова и снова. С каждым разом боль усиливалась, возрастая постепенно, как прилив. Она пронизывала все тело. Дифорс не мог оторвать взгляда от этих глаз, в которых не было ни капли жалости, ничего, кроме пустоты, и какой-то страшной силы, словно сам дьявол склонился над ним.

Пришло его время умирать, – у доктора Дифорса не было никаких сомнений на этот счет. Вот они – его последние минуты, он слишком слаб и стар, чтобы сопротивляться. Но все-таки что-то внутри противилось смерти. Трудно верить в смерть, пока она не наступила.

Ниндзя надавил коленом на грудь Дифорса. Мягко, почти вежливо, он взял руку доктора и одним движением, сломал большой палец. Затем подождал некоторое время, чтобы прошел шок и боль из резкой стала тупой, и сломал следующий палец. И так, один за другим – все остальные, медленно и безжалостно.

Каждый раз Дифорс вздрагивал всем телом, из его рта вырывался стон. Он шептал имена дочерей, имя своей давно умершей жены. И скорее чувствовал, чем видел, как ниндзя наклоняется ближе, чтобы понять его бормотание. Снова треск и острая, жгучая боль – было сломано правое запястье. Боль нахлынула новой волной, тело содрогнулось в агонии и, наконец, наступило долгожданное беспамятство.

Сайго понял, что ничего не добьется своей пыткой и резким движением рассек ножом горло Дифорса.

* * *

Она осталась в доме одна. Слуги были отпущены на уикэнд. Юстина легла на диван, как в детстве, когда она мечтала, что когда-нибудь станет настоящей дамой и у нее все будет – слава, золото, поклонники.

В таком положении и застал ее Сайго. Юстина лежала, погруженная в свои мечтания. Она так никогда и не узнала, потеряла ли она сознание или что-то было сделано с ней до того, как она вошла в дом. Может быть, она спала. Но нет, не спала.

Он работал над ней около пятнадцати минут, прислушиваясь к посторонним звукам. Сайго опасался, что кто-нибудь помешает ему, иначе пришлось бы вытаскивать ее отсюда, а этого он не хотел.

Здесь девушка была расслаблена, в это место она верила, что упрощало его действия.

Все время глаза Юстины оставались открытыми, но она видела только его лицо, которое стало для нее больше, чем просто человеческое лицо. В нем для Юстины воплотилось все – земля, по которой она ходила, пища, которую она ела, вода, которую пила, воздух, которым дышала. Это лицо стало ее миром, ее вселенной. Это был гипноз.

* * *

– Кансацу посчитал это самым подходящим временем, чтобы рассказать тебе все, Николас. Если бы это произошло раньше, то, без сомнений, ты бы не был готов к встрече с Сайго. Он расправился бы с тобой так же просто, как тогда, в Кумамото.

– А сейчас? – Его голос звучал взволновано.

– Он все еще может оказаться лучше тебя. Я боюсь, Николас, что кое в чем он даже превзошел само учение. Сайго нашел такого сенсея, которого никогда бы не допустили в нашу школу. Скорее всего, это что-то среднее между китайской и монгольской школами, о которых и по сей день мало что известно. В его руках большая сила, Николас, он совершенен.

– Я тоже кое-чему научился.

– Конечно. Но ваши школы нельзя сравнивать.

Николас понимал, что Фукасиди прав, и молчал, пока сенсей готовил нехитрый обед. После еды, когда на город уже спустилась ночь, Фукасиди начал свой ритуал, который должен был продлиться до утра.

– Это, – его пальцы коснулись открытой шкатулки с изумрудами, – кокоро – слово, которое как и многие другие слова в японском языке, имело много значений: сердце, душа, мужество, твердость, решительность и так далее. Настоящее волшебство. Твоя мать знала его, не могу этого сказать о твоем отце, но ты тоже должен знать. Для тебя это имеет большое значение. – Его внимательные глаза были по-прежнему молоды и полны жизни. – Девять – ключевое число, Николас. Здесь девять изумрудов, девять сил ниндзюцу.

* * *

Сайго проснулся за час до рассвета. За этот день ему предстояло многое сделать, а время неумолимо бежало вперед, несмотря на то, что он тщательно рассчитывал каждый свой шаг. Больше, чем за неделю до этого он спал глубоко и без снов.

Выйдя на улицу, Сайго отправился в лавку, где купил большую сумку с длинными лямками, которые он сперва опробовал на прочность. Доехав на автобусе до Сорок Седьмой улицы, Сайго пошел пешком к Бродвею. Там он зашел в ателье и приобрел светлый деловой костюм. Пиджак сидел отлично, но брюки пришлось оставить портному, чтобы укоротить. Там же Сайго купил кепку, которая нелепо смотрелась на нем днем, но он знал, что ночью она будет в самый раз.

Последнюю свою остановку Сайго сделал в Китай-городе, где обзавелся бамбуковой тростью. Экипировавшись таким образом, Сайго отправился на поиски того, кто бы выглядел примерно так же, как он. Сайго предусмотрел все: рост, вес, сложение. Лицо значения не имело.

* * *

– Юстина вчера уехала, – сказал Николас. – Я просил ее оставаться на побережье Бриджа в отцовском доме, пока все не закончится.

Крокер захлопнул дверцу машины и подошел к Николасу.

– Хорошая идея. Я тоже попросил Гельду остановиться у кого-нибудь из друзей.

Перед ними простиралась Парк Авеню, строящийся шедевр современной инженерии.

– Он там? – спросил Крокер, показывая на офис.

– Должен быть. Об этом мы договорились в первую очередь. – Они направлялись по деревянным мосткам к недостроенному зданию. – Надо признать – у него крепкие нервы.

– Если он и согласился на это, то наверняка не просто так.

– Конечно. Ему не терпится избавиться от Сайго. Ты ведь не думаешь, что он хочет быть покойником?

Крокер криво усмехнулся.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь этого хотел. – Они вошли в лифт.

– Где люди?

– Они прибудут. – Крокер посмотрел на часы, – через пятьдесят минут. Все полицейские в твоем распоряжении. У них будет слезоточивый газ, автоматы и пара винтовок с ночным прицелом. Можно попасть в монетку с тысячи ярдов в полной темноте. Все люди, конечно, будут в пуленепробиваемых жилетах. – Двери открылись на верхнем этаже. И они вышли в коридор.

Когда они подошли к двери кабинета Томкина, Николас остановился.

– Помни, – сказал он. – Я хочу, чтобы на этом этаже не было никого из твоих людей. Что бы ни случилось, это понятно? Если Сайго наткнется на них, им несдобровать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь помешал мне. Этот этаж должен быть чист.

– Нет проблем. Не то, чтобы мне это нравилось, но здесь командуешь ты. Две ночи назад у меня уже была возможность убедиться в твоей правоте. Только, – он поднял палец, – не думай, что и меня здесь не будет. Я буду с тобой.

Николас кивнул.

– Хорошо, провернем это вместе, только не принимай необдуманных решений.

– Мне бы хотелось знать, что ты приготовил для парня.

– Лучше, чтобы никто этого не знал. Тем более, это касается только его и меня.

– Но что у тебя есть?

Николас чуть выдвинул катана из ножен.

– Вот, – сказал он, – все, что мне нужно. – Он открыл дверь, и они вошли в просторный кабинет.

* * *

Старик стоял на западной стороне Парк Авеню. Несмотря на редкое ночное движение, он терпеливо ждал светофора. Когда тот наконец мигнул зеленым, старик медленно пошел через широкую улицу. Его казавшаяся хрупкой фигура согнулась под тяжестью сумки, висевшей за спиной. Он едва передвигал ноги, опираясь на бамбуковую трость. Парк Авеню состояла из нескольких полос, и ее нельзя было перейти по одному светофору.

Стоя на островке безопасности, старик озабоченно посматривал по сторонам, как-будто искал свое любимое кресло-качалку. Его голова медленно поворачивалась, пока взгляд не упал на недостроенное здание, стоявшее на другой стороне улицы. Если кто-нибудь и наблюдал за стариком, то наверняка не заметил в нем ничего необычного. Светофор загорелся зеленым, и старик продолжил свой путь.

Перейдя дорогу, он не свернул направо, а пошел прямо, к Лексингтон Авеню. Там он повернул на юг, сделав полукруг по периметру башни.

На углу улицы стояла старая телефонная будка из металла и стекла. Позади нее находились пластиковые бачки для мусора.

Возле автомата, встав в его тень, старик опустил сумку к ногам и распрямил плечи. Бамбуковая трость полетела в сторону. Здесь он был невидим для тех, кто находился в башне.

Прошло двадцать минут.

Не нагибаясь, он расстегнул сумку, в его движениях сквозила быстрота и точность. Когда он вновь показался из-за своего укрытия, это был уже типичный бизнесмен в роскошном костюме по американской моде.

Возле восточного фасада здания было тихо и безлюдно, но Сайго заметил две полицейские машины, припаркованные с северной стороны. В машинах никого не было видно, но он был уверен, что в действительности это не так.

Обойдя здание со всех сторон, Сайго насчитал с полдюжины людей внутри и снаружи. Неожиданно для себя он уловил слабый отблеск от дула винтовки.

Его не волновало количество людей, привлеченных к охране Томкина, и все же их не стоило сбрасывать со счета. Как много людей погибло только из-за того, что они вовремя недооценили ситуацию.

Примерно через полчаса Сайго вновь вернулся к телефонной будке. Времени оставалось мало.

Сумка была там, где он ее спрятал, среди мусорных бачков. Он посмотрел на часы. Тридцать секунд. Сайго расстегнул сумку в последний раз, сбросил с себя костюм и достал необходимое снаряжение.

Небольшая, но мощная бомба, незаметно брошенная им под одну из полицейских машин, сработала. Сильный взрыв разорвал ночную тишину, в небо полетели осколки стекла и куски железа. Машины охватило пламя.

Пригнувшись, Сайго бросился к зданию, все время придерживаясь тени. У южного входа он притаился и достал из кармана маленький плотный кубик. Проглотив наркотик, Сайго стал ждать его действия. Из-за наркотиков ему в свое время пришлось покинуть школу ниндзюцу, но он ничего не мог с собой поделать. Наркотики были сильнее его.

Началось! Яркий свет. Формы и линии стали отчетливее, почти двухмерны, как задние декорации на театральной сцене, четче стала даже пыль, витающая в воздухе. Это было тоже его преимущество. Теперь веки могли моргать вдвое быстрее, и глаза не засорятся. Это ничтожное количество времени могло стать решающим в чьей-то то жизни и смерти.

Сайго поднял взгляд. Он надеялся, что ему не придется идти на крайние меры, но если все-таки…

Он увидел первого. Тот был одет как-то необычно и держался слишком самоуверенно.

Несколько минут Сайго наблюдал за полицейским. Он хотел узнать кое-что прежде, чем сделать первое движение. Охраняет ли этот полицейский определенную территорию, и если так, то подстраховывается ли он кем-нибудь еще?

Удовлетворенный, Сайго достал две изогнутые пластины, скрепил их вместе, и у него в руках оказался легкий пластиковой лук с прицелом.

«Интересно, – подумал он. – Взрыв не произвел той суматохи, которая предполагалась. Тем не менее, он дал возможность проскользнуть к зданию». Где-то раздался вой пожарки. Может, все-таки машины были пусты, и взрыв не причинил никому вреда?

Сайго дожидался, пока полицейский в очередной раз не покажется перед ним. Вставив в лук стрелу со стальным наконечником, он натянул тетиву и прицелился. Это была необычная стрела. Сверхпрочные стальные наконечники изготавливались еще в древности. Такая стрела могла пробить и очень твердую цель.

Сайго отпустил тетиву. Дуло, высовывающееся из окна на верхнем этаже, исчезло. Полицейский, услышав короткий и пронзительный свист, остановился и поднял винтовку. Сайго тенью метнулся к нему. В левой руке он держал что-то вроде кастета с острым шипом против каждой костяшки пальцев.

Полицейский едва успел открыть рот, как шипы сильно вонзились в его глотку. Темная кровь хлынула потоком, тело содрогнулось в конвульсиях, как будто сквозь него прошел электрический разряд.

Сайго не торопился. Наверху его могли ждать. Он представил себе широкое лицо Томкина, залитое потом от неведения, что делается в этот момент внизу.

Двигаясь без шума, словно ночной ветерок, гуляющий среди опор здания, Сайго сзади подкрался ко второму полицейскому и набросил на него черную нейлоновую удавку с узлом, который тотчас впился ему в кадык. Полицейский изогнулся дугой, борясь за каждый глоток воздуха.

Здесь Сайго ожидал сюрприз. Вместо того, чтобы схватиться за удавку руками, полицейский развернулся, сильно сжал запястья нападавшего и одновременно ударил ногой по голени. От неожиданности Сайго полетел на пол, а здоровенный верзила тут же набросился на него. Сайго наносил удары руками, но они были малоэффективны из-за тяжелого веса навалившегося. Он выругался про себя за излишнюю самоуверенность и правой рукой выхватил нож. Лезвие вошло в плечо у самой ключицы. Полицейский крякнул и сдавил Сайго еще Сильнее. Сайго услышал резкий треск у правого уха, лук его был оборван.

Перенеся весь вес на колени, стоявшие на груди Сайго, полицейский допустил ошибку. Откуда ему было знать, что Сайго мог задерживать дыхание почти на семь минут?

Сайго сконцентрировался на торсе полицейского и нанес удар ножом под ребра. Пуленепробиваемый жилет оказался прочнее лезвия, но сильный удар кастетом в солнечное сплетение достиг цели. Грудная клетка полицейского была сломана, его массивное тело тут же обмякло. Сайго сбросил полицейского и снова накинул удавку.