Текст книги "Крутой сюжет 1995, № 1"

Автор книги: Эрик Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Вы хорошо говорите по-английски, – сказал я.

– Да. – Он по-прежнему смотрел в небо. – Они не вернутся. Никто из них. Ониси позаботился об этом. – Я понял, что он имеет в виду нового вице-адмирала.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, именно так, это самолеты-бомбы. – На глазах японца появились слезы, но тон его голоса не изменился. – Такова идея вице-адмирала. Он по-прежнему посылает парней на войну, которую мы уже проиграли.

– Мне кажется, вам нужно что-нибудь поесть, – сказал я.

Японец рассмеялся.

– Если бы я мог, вы думаете, я был бы здесь?

Я видел, как выступали ребра из-под его униформы и подумал: «Что я делаю? Он же враг». – Мы все умираем от голода. Мы не можем больше сражаться. Такая смерть не достойна солдата. Бесчестная смерть. – Он посмотрел на меня, и на какой-то миг мне показалось, что между нами нет разницы.

Затем мой конвоир подтолкнул меня в другой конец лагеря. Повсюду на земле лежали солдаты. В стороне я увидел костер, на котором в черном железном котле, видимо, варилась жалкая пища. Японец показал мне на группу лежащих на земле солдат. Было ясно: он хотел, чтобы я лечил их. Только тогда я понял, почему не был убит. Он отлично знал, кто я. Мне стало интересно, что ему еще известно обо мне.

Я повернулся к солдатам. По правде говоря, я не многим мог помочь. У меня не было ни инструментов, ни лекарств. Но и они тоже не очень бы помогли. Эти люди умирали от голода.

Я подошел к японцу, который притащил меня в лагерь.

– Простите, – сказал я, – но я ничем не могу им помочь.

Он ударил меня без предупреждения. В одно мгновение мой зад погрузился в грязь.

– Им нужна еда, – сказал я бессмысленно.

Он поднял меня с земли и снова ударил ребром ладони. Я рухнул на землю без сознания. Когда я очнулся, было темно. У меня сильно болела голова, правое плечо, казалось, совсем не действует. Это было странно. Я пошевелил пальцами, даже сжал их в кулак, но не мог поднять руку ни на дюйм.

Я лежал в палатке на чем-то твердом, только не на земле. В своей куртке и рубашке, но без штанов. Я был обнажен ниже пояса. Я попытался пошевелиться, но не смог, все тело заныло от боли, перед глазами засверкали огни.

Вскоре он пришел. Я не слышал шагов, но почувствовал его присутствие. Лицо японца склонилось надо мной, на нем больше не было сажи.

– Какова численность вашего отряда? – спросил он.

Я понял, что был теперь военнопленным и отдавал себе отчет, что это значит для меня.

Я назвал ему свое имя.

– Сколько у вас орудий?

Я назвал свое имя.

– С каким отрядом вы должны встретиться?

Я снова назвал имя.

– В какое время вы должны встретиться?

На этот раз я назвал ему свой ранг и номер.

Тогда он начал работать надо мной. Он не использовал ничего, кроме четырех пальцев. Никаких лезвий, ни огня, ни наркотиков, ни воды. Никаких традиционных орудий пытки. Ему не нужно было ничего.

Он работал надо мной всю ночь – больше десяти часов. С перерывами, конечно; иначе бы я никогда этого не выдержал. На моем теле не было ни единой раны. Японец работал на нервах, используя свои пальцы. Это была жуткая боль. Он доставлял мне боль, как женщина доставляет удовольствие. Он знал наиболее уязвимые участки тела. Боль была ужасной, но каждый раз, когда я готов был потерять сознание, он давал мне передышку и снова приступал к пытке.

Вопросы были те же. Он не кричал, его тон оставался спокойным, почти дружелюбным. Он разговаривал со мной, как с другом, с которым встретился в баре после долгих лет разлуки.

Все это было так необычно. Мне хотелось довериться ему, поведать все свои секреты. Боль иногда становилась слабее, не знаю, как он это делал, но так было. В конце концов я заговорил. Я понимал, что становлюсь предателем, но ничего не мог с собой поделать. Я больше не контролировал себя. Я сказал ему все, что он хотел.

На исходе ночи японец ушел, оставив меня одного. Не знаю, заснул ли я или потерял сознание, но очнулся от какого-то шума. Я открыл глаза, но ничего не увидел.

– Вставай! – Послышался резкий шепот.

– Что? – Я с трудом понимал, что происходит, я был как пьяный.

– Вставай! Вставай! – Зашипел кто-то над ухом.

Чьи-то руки помогли мне сесть. Я со страхом посмотрел на свое тело, ожидая увидеть страшные раны и лоскутья кожи, но на мне не было ни ссадины. Я задрожал, вспомнив ту ужасную боль.

– Сюда! – сказал голос нетерпеливо. – Давай! Двигайся! Некогда сидеть!

Я соскользнул с деревянной подстилки и обернулся. Это был тот искалеченный японец. На его лице проглядывало беспокойство, одной рукой он отогнул полу палатки. Солнечный свет ударил мне в глаза.

Я сделал шаг, и ему пришлось поддержать меня, чтобы я не упал.

– Я не могу двинуться, – сказал я.

– Сможешь, – прошептал он. – Днем они не будут преследовать тебя. – Японец дал мне воды и пока я пил, тревожно всматривался. – Мы все достаточно натерпелись, – сказал он тихо. – И все бесполезно. – Он шевельнулся на своих костылях. – Пойдем. У нас нет времени.

Я кое-как выбрался из палатки. Мое сердце так бешено колотилось, что казалось, смерть моя от сердечного приступа наступит раньше, чем я сделаю десять шагов.

– Не знаю, как и благодарить тебя, – сказал я японцу.

– Не стоит, – ответил он. – Мы из разных миров и никогда не поймем друг друга.

– Почему нет? – Я протянул ему руку. Он быстро пожал ее. – Еще одно, – скажи мне: кто они? – он понял, что я имел в виду.

– Не все ли тебе равно. – Японец стал отворачиваться.

– Прошу тебя, мне необходимо это знать.

– Ниндзя, – буркнул он, отвернувшись.

– Я пожелал ему удачи, – сказал доктор Дифорс, – но не уверен, что он услышал меня. Я повернулся и побежал в джунгли, подальше от этого лагеря и от ниндзя.

– Я никому не рассказывал о том, что со мной случилось, ни друзьям, ни жене. А тебе я рассказал это только потому, что ты поймешь меня, Николас.

– Я догадываюсь, что ты испытываешь к ним, – сказал Николас.

– К нему, – поправил Дифорс.

– Они все одинаковы.

– Ты уверен?

– Их так тренируют. Дисциплина ниндзя строже самурайской, все содержится в глубокой тайне.

– Я хочу, чтобы ты нашел его, Николас. – Доктор Дифорс оттолкнул от себя тарелку. – Я знаю, что ты единственный, кто сможет это сделать.

* * *

День был ясным, в небе ни облачка. Солнце так сильно отражалось от хромированных поверхностей автомобиля, что Николасу пришлось надеть очки.

Он выехал из города и повел машину вдоль побережья. Подъехав к дому Юстины справа, Николас не мог сказать, стояла ли возле дома ее машина. Дверь была закрыта.

– Ее нет дома.

Николас обернулся. Из-за угла вышел Крокер. Он выглядел так, будто не спал две или три ночи.

– Машины тоже нет.

– Что ты здесь делаешь, Крокер?

– Давай поговорим. – Он повел Николаса к пляжу.

Крокер, щурясь, посмотрел на солнце.

– Я выгнал Элисон из дома прошлой ночью.

Николас молча посмотрел на него.

Крокер улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

– Хотя на самом деле все было совсем не так. Думаю, она сама хотела уйти. Да. Мы оба хотели. – Он сунул руки в карманы брюк. – Все было очень мило. Была любовь и…

Они оба остановились, как по команде. Крокер посмотрел на свои ботинки, полные песка. Подняв голову, он сказал:

– Ник, Винсент мертв. Его нашли прошлой ночью – он не сказал, где, – со сломанной шеей.

Николас глубоко вздохнул и сел на песок, обхватив руками колени и уставившись в морскую даль.

– Ник…

Он вспомнил рассказ доктора Дифорса о боли. Это было слишком. В день похорон Элин и Терри.

– Господи, – сказал он. – Господи.

Крокер присел рядом.

– Ник, – сказал он вежливо, – я не мог тебе сказать иначе. Не по телефону же.

Николас кивнул, понимая, что Крокер чувствует себя виноватым за оскорбление. Поэтому лейтенант и проделал этот долгий путь, когда можно было лишь поднять трубку. Он вспомнил, что Крокер обедал с Винсентом тем вечером.

– Ник, – сказал Крокер.

Николас осмотрелся.

– Что происходит? Ты должен мне сказать.

– Я не знаю. Что ты имеешь в виду? В этом замешан Томкин. По самые уши. Он получил предупреждение ниндзя уже неделю назад. Я видел его. У него полно связей с процветающими японскими фирмами. Кому-то он перешел дорогу. Только этим можно объяснить смертный приговор. Без сомнения, они послали ниндзя, чтобы его убрать.

– Убить его пытались и раньше. Томкин – осторожный ублюдок. Ему не нужна твоя помощь.

Николас покачал головой.

– Здесь ты ошибаешься. Без меня он покойник.

– Это не имеет значения, не так ли? Две смерти здесь и три в городе. Ни одна жертва не связана с Томкиным.

– Должны быть связаны, – сказал Николас упрямо. – Он даже сделал попытку запугать Юстину. – Он рассказал Крокеру о трупе животного, брошенном в окно кухни.

Крокер посмотрел на Николаса. Позади него шипел прибой и слышался веселый смех отдыхающих.

– А что, если, – сказал Крокер медленно, – это послание предназначалось не Юстине.

Николас уставился на Крокера.

– О чем ты?

– Нужно смотреть фактам в лицо. Думаю, что предупреждение было для тебя.

Николас коротко и резко рассмеялся.

– Для меня? Не будь дураком. Для этого нет причин…

– Они должны быть, – упрямо сказал Крокер. – Только посмотри. Два убийства здесь. Терри и Элин. Теперь Винсент. Ты как бы в центре всех убийств.

– Я не знаю второго человека, убитого здесь.

– Нет, но убийца был так близко к тебе.

– Лью, они проходят рядом со многими людьми.

– Но ведь именно ты, а не кто-то другой потерял по очереди троих друзей.

Конечно, это звучало логично, но Николас знал, что логика не всегда подсказывает правильный ответ.

Он покачал головой.

– Ему нет до меня дела, неужели ты не видишь? Он наверняка знает, что я связан с Юстиной. Он знает это. Нет, он охотится за Томкиным, все так ясно и просто. Возможно, он хочет замутить воду.

Крокер поднял руку.

– О'кей, о'кей. Это было лишь предположение. Но скажу тебе откровенно, я надеюсь, что прав ты, потому что меня больше беспокоил Винсент Ито, чем Рафаэль Томкин.

Николас посмотрел на него. Кажется, между ними могла возникнуть дружба. Он улыбнулся.

– Спасибо, это для меня многое значит.

По дороге в город Крокер изложил Николасу то, что знал об обстоятельствах смерти Винсента. А знал он совсем немного.

Он высадил Николаса у офиса Томкина и поехал дальше. В медицинском управлении его ждал рапорт по делу Винсента. Крокер повесил свою куртку на спинку стула, сунул в рот спичку и открыл папку.

То, что он там прочитал, потрясло его, лоб покрылся испариной. Крокер взъерошил волосы, выругался про себя и потянулся к телефону.

– Нат? – спросил он, когда на том конце подняли трубку. – Это Крокер. Спасибо за рапорт по делу Винсента Ито. Кто-то быстро провел вскрытие.

– Я сделал это сам. – Голос Граума прозвучал устало. – Мы все немного встревожены этим делом и…

– Эй, Нат, я занимаюсь расследованием по нему.

– Ну и как успехи?

– Подожди минуту. – Он посмотрел в рапорт и сказал в трубку: – Ты уверен насчет химического состава, найденного в крови…

– Я же говорил, что делал вскрытие сам. У меня нет никаких сомнений. Состав не мог попасть в кровь случайно. Это произошло незадолго до смерти.

– Я понял, – сказал Крокер, просматривая рапорт. – Усовершенствованный нервно-паралитический токсин, затормаживающий функцию мускулов…

– Он был абсолютно беспомощен, когда его убили.

– Это вещество не было впрыснуто?

– Нет. Тогда бы оно не дало эффекта. Это препарат органический, а не синтетический. Его нужно распылить с близкого расстояния. Должно быть, Винсент знал своего убийцу.

– Или все случилось внезапно. Кто-нибудь мог выскочить из толпы и прыснуть на него этим веществом. Ладно, я перезвоню тебе.

– Хорошо. До скорого!

Крокер задумчиво положил трубку.

* * *

Николас поднимался на лифте офиса Рафаэля Томкина. Почему я неожиданно в свои тридцать три года выпал из жизни? Бросил работу, покинул город, начал пребывать в полном бездействии?

Томкин разговаривал по телефону. Он указал Николасу на плюшевое кресло, стоявшее возле стола. На левом подлокотнике кресла лежал еще один телефонный аппарат. Николас снял трубку и позвонил Юстине. Никто не ответил. «Наверное, она на пляже», – подумал он и набрал номер Аби Руссо. Николас попросил его составить список всех рабочих восточных национальностей, занятых в строительстве башни Томкина.

– Для этого потребуется немало времени, – коротко ответил Руссо. – У меня полно работы. Я не знаю…

– Если мы не получим эти имена, то работы по строительству могут быть остановлены, – растягивая слова, сказал Николас.

– О'кей, я сделаю это.

– Аби, я хочу, чтобы все сделал ты сам. Никого не привлекай, ясно? Когда ты составишь список, мне нужно будет взглянуть на этих людей. Подумай о том, как устроить это незаметно. Не должно быть никакой утечки информации, ты понял? Пока. – Николас положил трубку и снова попробовал дозвониться до Юстины. Результат был прежним.

– Николас! – Томкин встал и вышел из-за стола. Он был в рыжеватом шелковом костюме и желто-белой полосатой рубашке с коричневым галстуком.

– Рад тебя видеть, – сказал он. – Я ждал тебя, но ты умчался на побережье Бриджа, думая, что ниндзя может быть там. Так, по крайней мере, ты объяснил мне по телефону.

– Его там не было.

– Как Юстина?

– В полном порядке.

– Я удивлен методом твоей работы. Вот Фрэнк, например, никогда не оставляет меня. С ним я чувствую себя спокойно.

– Фрэнк бесполезен, – сказал Николас, – раз здесь замешан ниндзя. Он даже не заметит Фрэнка.

Томкин улыбнулся.

– Фрэнк позаботится сделать в нем пару дыр сорок пятого калибра.

Николас пожал плечами.

– Ну, если вы считаете себя в безопасности…

– Заверяю тебя, это не так. Совсем не так. Зачем бы мне тогда прятаться? А теперь, – он хлопнул себя по ляжке, – расскажи мне, как продвигаются дела.

– Я жду Аби Руссо с минуты на минуту.

– На черта он нам сдался?

– Ниндзя прислал предупреждение, – сказал Николас тихо. – Он собирается убить тебя и сделает это без огнестрельного оружия. Когда придет Аби, мы сможем узнать, здесь ли этот ниндзя.

– Здесь? Как это?

– По логике, он мог замаскироваться под рабочего. Так легче проникнуть в здание.

В это время в дверь постучали, и Фрэнк впустил Аби Руссо. В руке тот держал распечатку компьютера. Он выглядел неряшливо, одежда была помята, а волосы всклокочены, словно он несколько месяцев не пользовался расческой.

– Вот, – Аби Руссо положил распечатку на стеклянный столик. – Здесь перечислены все, кого вы просили отметить, – продолжал он, пока Николас и Томкин разглядывали список. – Тридцать один рабочий восточной национальности.

– А что, собственно, ты ищешь? – поинтересовался Томкин. – Ты знаешь его имя?

Николас покачал головой.

– Если бы я даже знал, он все равно вряд ли был бы здесь под своим именем. Это полный список? – спросил он Руссо.

Тот кивнул.

– Да. Двадцать пять работают в дневную смену, остальные в ночь.

– Все двадцать пять сегодня здесь? – спросил Николас. – Никто не болен?

– Нет. Все здесь, насколько мне известно.

– И никто не знает об этом?

– Ни одна душа, – подтвердил Руссо. – Я один составлял список.

– О'кей, – сказал Николас. – Идем. – Он встал.

– Что происходит? – спросил Томкин.

Николас свернул распечатку в трубку.

– Я собираюсь взглянуть в лицо каждому из этих людей. Среди них может находиться ниндзя.

Руссо повел его по лабиринтам здания, и Николас опрашивал людей, внимательно приглядываясь к ним, и вычеркивал их из списка.

В списке значилось имя Ричард Йо. Руссо не знал точно место его работы, и они разыскали бригадира. Это был тучный человек, полностью лысый, с маленькими близко посаженными глазками.

– Вы только что прошли мимо него, Аби, – сказал бригадир, вытащив изо рта толстую сигару. – Я отпустил его.

– Почему? – спросил Руссо.

– Он сказал, что болен. – Бригадир снова сунул сигару в рот. – Он, действительно, выглядел неважно.

– Когда это случилось? – спросил Николас.

– Минут пятнадцать-двадцать назад. Как я уже говорил, он попался вам навстречу. – Бригадир посмотрел на Руссо. – Что-нибудь не так? Он хороший работник.

На пути назад Аби поинтересовался у Николаса:

– Ну и что ты думаешь?

– Думаю, – заключил Николас, – мы его нашли.

– Подожди-ка секунду. – Он взял распечатку из рук Николаса и пробежал глазами. – Вот! – Его палец остановился на нужном имени. – Вот его адрес… Подожди! Это же поддельный адрес!

– Я не удивлен.

Николас распахнул дверь и прошел мимо Фрэнка. Томкин разговаривал по телефону. Он зажал ладонью трубку и спросил:

– Ну, что узнал? Ты нашел…

Николас подошел к столу и уверенно нажал на рычаг аппарата.

– Какого черта…

– Я хочу сказать тебе…

– О том, что произошло внизу? Давай, давай. – Томкин посмотрел на Руссо, вошедшего в кабинет. Тот встал рядом с Фрэнком.

– Да. О том, что случилось внизу. – Николас присел на корточки и стал что-то искать под столом, не переставая говорить. – Я думаю, мы нашли этого человека. – Под столом были прикреплены компьютерные модули, в беспорядке висели провода. – Он тринадцатый по списку. Его имя Ричард Йо. Он недавно переведен сюда из Бруклина. – Провода под столом имели разную окраску для удобства монтажа. – Бригадир доволен его работой.

– Какое отношение это имеет ко мне? – Томкин не спускал глаз с Николаса.

– Это именно тот человек, кого мы разыскиваем. Его освободили от работы сразу после того, как я попросил Руссо составить список рабочих восточных национальностей. – Он что-то нащупал пальцами и слегка потянул. – Руссо никому не говорил о моей просьбе, подсмотреть список тоже никто не мог. – Николас продолжал ковыряться в проводах. – Об этом знали только Руссо, я и… – Он положил что-то блестящее из металла и пластика. – Вот, полюбуйтесь.

Лицо Томкина покраснело, голова затряслась. Он ткнул пальцем в мини – микрофон, лежащий перед ним.

– Черт возьми! – закричал он. – Под самым носом! – Томкин хлопнул по столу и поднял взгляд. – Фрэнк, сукин сын! Как ты допустил? Я убью тебя!

Фрэнк стоял, потупив глаза.

– Это не его вина, – сказал Николас тихо. – Откуда он знал, за чем ему нужно следить?

Но Томкина было трудно теперь успокоить. Он выскочил из-за стола, схватил подслушивающее устройство и замахал им перед носом телохранителя.

– Никто не мог сюда проникнуть так, чтобы я не узнал на следующий день. – Щека Фрэнка сильно покраснела. – Нет, он был тут, под самыми нашими носами. Это ты, тупица, проворонил его.

– Но я даже не знал, за кем смотреть, – сказал Фрэнк.

– Заткнись!

Николас в это время продолжал поиски и через некоторое время обнаружил второй микрофон под подлокотником кресла. Остальные присутствующие молча наблюдали за ним.

– Я думаю, – сказал Николас, отряхиваясь, – нам лучше спуститься вниз.

– Зачем? – недоумевающе спросил Томкин. – Разве в комнате не безопасно?

Николас кивнул. Он уже направился к двери.

– Скажу тебе по дороге, о'кей?

Тяжелый голос Томкина прервал воцарившееся молчание.

– Я должен сказать, что ты хорошо поработал, Ник. Чертовски хорошо. Спасибо. – Он вздохнул. – Боже, когда я думаю о том, что этот ублюдок пробрался сюда, минуя охрану и сигнализацию, как мне хочется вцепиться ему в глотку!

Они вышли в коридор.

– Надеюсь, поблизости нет этой сволочи? – Томкин посмотрел по сторонам.

– Нет. Он узнал о моем разговоре с Руссо и решил унести ноги.

Они вышли под жаркое солнце Парк Авеню и направились к машине. При их приближении шофер вылез и услужливо распахнул дверцу, чуть придерживая ее. Они удобно расположились в темном салоне лимузина.

Когда автомобиль влился в уличный поток, Николас начал работать. В первую очередь он осмотрел телефон, самое подходящее место для жучка. У ниндзя было достаточно времени проникнуть в лимузин. Обнаружив подслушивающее устройство, Николас выбросил его в окно.

– Все? – поинтересовался Томкин.

Николас поднял руку, проверяя все укромные углы – ничего.

– В порядке. – Николас откинулся на сиденье. – Похоже, мы в безопасности.

– Отлично. – Томкин расслабился. – От всего этого у меня мурашки по телу бегают. – Он наклонился вперед и нажал потайную кнопку. Плексигласовое стекло бесшумно поднялось, отгородив переднюю часть машины. В стекло была вплавлена металлическая сетка. – Я сейчас занимаюсь одним из крупнейших дел, которыми мне когда-либо приходилось заниматься. В нем замешаны фирмы с трех континентов. В это дело вложена огромная сумма. Господи, теперь любая помеха не в мою пользу, и вот этот ублюдок сваливается мне на шею. – Он хихикнул. – Вообще-то идея принадлежала японцам. Но они оказались чересчур робкими и вышли из игры, даже после того, как я внес кое-какие предложения. Короче, они испугались, и у нас сразу возникли некоторые трудности. – На этот раз он рассмеялся. – Да ладно, чего там, я украл эту идею. Черт, они собирались сидеть на ней еще неизвестно сколько времени. – Он фыркнул. – Таким образом трудно разбогатеть. И вот когда я пустил дело в оборот, они снова захотели подключиться. Можешь себе представить? Я послал их ко всем чертям. Они на этом много потеряли. Думаю, они и подослали ниндзя.

Томкин принял удобную позу.

– Что-то я проголодался. Как ты насчет этого?

– Можно.

– О'кей. – Он назвал шоферу адрес и закрыл на минуту глаза. – Я не хочу, чтобы с моими девочками что-нибудь случилось, понимаешь?

Они вскоре остановились возле ресторана.

– Идем, – сказал Томкин. – Не знаю, как ты, а я очень хочу заливное.

Позади них, в сиденье, осталось подслушивающее устройство, так и не замеченное Николасом.

* * *

Крокер поджидал их у офиса Томкина. Он стоял, облокотившись на свой автомобиль без номеров, на крыше которого вращался красный маячок, разрывая ярким светом плотный мрак ночи.

Николас выскочил из лимузина, как только он затормозил около машины Крокера. Томкин и шофер остались в лимузине.

Лейтенант исчез в машине. Николас медленно залез на соседнее сиденье. Крокер повернул голову и посмотрел на Николаса.

– Ты мне нравишься, Ник. Никогда не теряешь самообладания. Ты вообще-то когда-нибудь бываешь злым? Или печальным?

Николас промолчал, он думал об Юстине, ему захотелось увидеть ее и поговорить.

– Мне жаль тебя, если так не бывает.

– Я такой же, как и все, – наконец проговорил Николас по-прежнему спокойно.

– Не совсем.

– Просто меня всегда учили не делать ошибок.

– Но ты делал их…

– О, да. – Николас рассмеялся без тени иронии. – Я совершал их не раз, особенно, когда дело касалось женщин. Я им доверял, хотя и не должен был; теперь вот боюсь повторить все снова.

– С Юстиной?

– Да. Мы поссорились. Сейчас я понимаю, что во многом я был не прав.

– Знаешь, что я думаю, приятель? – спросил Крокер, глядя на дорогу:

– Что?

– У нас есть зацепка, – триумфально объявил Крокер. – Мы не знаем, кто этот ниндзя, но зато я точно знаю, где он будет сегодня ночью. В публичном доме одной китаянки.

– Нам нужно быть там, приятель. Тебе, мне и еще паре надежных ребят. Мы можем придавить этого ублюдка прежде, чем он доберется до Рафаэля Томкина.

* * *

– Есть еще один способ, – сказал Николас. – Лучше. – Он подцепил ложечкой кусочек пудинга и отправил его в рот. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь из ваших людей пострадал.

Крокер недоуменно посмотрел на него.

– Странная ты птичка. Если мы, полицейские, за что и получаем свои деньги, так это за риск.

Они сидели в закусочной на Элизабет Стрит. Вокруг было полно народу и стоял невообразимый шум.

– Оправданный риск, – поправил Николас. – Ниндзя – это орудие убийства, и полицейские не готовы к нему.

– Не слишком ли драматично?

– Нет.

Крокер отодвинул тарелку с остатками пищи. Официант тут же убрал ее.

– Ну хорошо. Что у тебя за идея?

– Я пойду один.

– Ты ненормальный. – Крокер покрутил пальцем у виска. – Послушай, Ник. Эта операция – дело полиции. Знаешь, что это значит? Мне надерут задницу, если я отправлю тебя одного. И после всего ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?

– Тогда пойдем вдвоем.

– Не выйдет. Это будет значить, что я оставлю тебя прикрывать тыл. А ты этого не будешь делать.

– Тогда будут неприятности.

– Не будут, если мы возьмем его у А Ма.

Когда они поднимались по ступеням заведения А Ма, Николаса продолжало беспокоить некоторое преимущество ниндзя. Конечно, неожиданность была на их стороне, но противник слишком хорошо знал это место, все его входы и выходы. Николасу это не нравилось.

Перед дверью он остановил Крокера и сказал:

– Если мы не возьмем ниндзя в течение нескольких секунд, мы его потеряем.

– Значит, сконцентрируйся на том, чтобы взять этого ублюдка.

Крокер прокрался в мрачный вестибюль с револьвером тридцать восьмого калибра в одной руке и ордером на обыск в другой. Этот клочок бумаги было не так легко получить. А Ма имела много влиятельных друзей.

«Идиот! – думал Николас, идя вслед за Крокером. – Почему я сам этого не сделал?»

А Ма появилась в неподходящий момент.

– Что это значит? – спросила она. – Какое право вы имеете врываться в мой дом? У меня много друзей, которые…

– Японец, – сказал Николас на прекрасном наречии мандарин. А Ма замерла. – Где он? – спросил Николас. – Это все, что нам нужно.

Крокер уже бежал по коридору, распахивая двери в пустые комнаты. Обнаружив запертую, он принялся ее вышибать.

– Он тут все переломает! – закричала А Ма. Перед глазами китаянки снова встала та ночь, когда коммунисты ворвались в ее дом. Но здесь была Америка.

Николас пытался действовать уговорами.

– Этот японец очень опасный человек, А Ма. Он может навредить вашим девочкам.

Она поняла и молча уставилась на Николаса.

– Где он?

– Там. Там. Возьмите его!

Николас бросился по коридору, крича:

– В левой комнате!

Крокер подскочил к нужной двери и выстрелил в замок. Когда он выломал дверь плечом, в комнате раздался крик.

Николас уловил движение и инстинктивно прикрыл глаза рукой.

Сверкнула яркая вспышка.

Крокер зарычал, заслоняя рукой глаза.

– Что это?

– Ослепляющая бомба, – сказал Николас.

Из коридора доносился ужасный шум переполоха.

– Он ушел, Крокер. Через окно.

Патрульный Тони Де Лонг получил последние инструкции от лейтенанта Крокера по портативному передатчику и направил машину по улице Пелл.

– Здесь, – сказал его напарник Сэнди Бингхамтон. – Тормози.

Де Лонг погасил фары и развернул машину, перегородив улицу. Таким образом, он достигал две цели. Это прикроет их от возможного нападения из-за боковой стены здания, и помешает собраться толпе праздных зевак, которые повсюду совали свои носы.

Бингхамтон вылез из машины, с трудом протиснув наружу свое могучее тело. Затем остановился, держась рукой за край дверцы, и посмотрел в конец улицы Пелл. Тем временем Де Лонг вышел на связь со второй патрульной машиной, которую Бингхамтон видел в конце улицы. Он снял фуражку и вытер вспотевший лоб рукавом форменной рубашки.

Потом он повернулся к дому, изучая его расположение.

Де Лонг выключил передатчик, вылез из машины, и они оба направились к боковой стене здания. Лейтенант настаивал на чрезвычайной осторожности, но на улице было тихо и пустынно. Для полицейских это не являлось обычным заданием, хотя, может быть, изредка им и приходилось участвовать в чем-то подобном. Несмотря ни на что, Де Лонг не беспокоился, твердо веря в лейтенанта. Он работал под его командованием уже полтора года и был уверен в нем. К тому же это задание и для него самого – неплохой экзамен, возможно, он получит долгожданный чин сержанта. Обычная патрульная служба давно наскучила ему и он все больше подумывал о том, чтобы стать детективом. В этом лейтенант наверняка смог бы ему посодействовать. К тому же дополнительная зарплата играла здесь не последнюю роль.

Де Лонг чувствовал за собой могучую фигуру Бингхамтона. Они были старыми напарниками.

Бингхамтон подтолкнул его, но он и сам уже видел. В одном из окон мелькнула тень и тут же раздался удивительно мягкий треск стекла.

– Там что-то происходит, – сказал Де Лонг. Выхватив револьверы, они притаились в темноте. В окне продолжали мелькать тени.

– Будь начеку, – прошептал Бингхамтон. – Он скоро должен появиться.

Де Лонг кивнул, и они стали красться к стене здания, двигаясь как можно тише, придерживаясь тени. Только сейчас Де Лонг заметил, что несколько уличных фонарей не горело. Это было странно, так как правительство Китай-города очень ревниво относилось к порядку на своих улицах. Хотя, прежде всего, это был Нью-Йорк.

Они увидели тень на стене здания почти одновременно. Де Лонг подал напарнику знак и, быстро перебежав улицу, исчез в тени дома. Чернокожий полицейский, в последний раз взглянув в дальний конец улицы, бросился за Де Лонгом.

Они крались вдоль стены, не спуская глаз с пожарной лестницы. Вот снова промелькнула тень, и потом – ничего.

* * *

Полицейские в недоумении переглянулись и бросились вперед, остановившись прямо под ступеньками лестницы. Отсюда стена дома казалась сплошным скопищем теней. Тусклый свет, сочившийся из некоторых окон, еще более осложнял задачу, сгущая тени. Всякий предмет, освещенный с нескольких стен, отбрасывал по две-три тени.

– Куда этот дьявол провалился? – спросил Де Лонг.

– Не знаю, – ответил Бингхамтон, убирая револьвер в кобуру. – но собираюсь узнать. – Он повис на перекладине пожарной лестницы, подтянулся и вступил на нее. Снова вынув револьвер, он быстро и тихо стал карабкаться вверх, постепенно становясь едва различимым за лесом металлических прутьев.

Возле второго этажа он остановился, услышав неожиданный вой полицейской сирены. Автомобиль промчался по соседней улице, очевидно, в верхние районы, так как вой сирены вскоре затих в летней ночи.

– Что-нибудь есть?

Тихий голос Де Лонга прозвучал так кстати в этом странном месте, где никогда не были слышны резкие крики или громкая музыка, даже движение здесь казалось чересчур медленным. Бингхамтон отрицательно махнул рукой и в то же мгновение услышал какой-то странный тихий свист. Это было похоже скорее на жужжание насекомого. Что-то острое кольнуло в грудь, раз, два, три. Он никак не мог понять – что же это.

Содрогнувшись, он вытянул вперед левую руку и, заметив какое-то движение, выстрелил, судорожно схватившись за ступеньку. Сейчас он думал только об одном, – как бы набрать побольше воздуха в легкие. Его револьвер ударился о металлическую ступеньку и полетел вниз.

Чувствуя себя словно пьяным, он повернулся и увидел темную фигуру, возникшую из ниоткуда. При слабом освещении и сквозь ряд металлических ступеней лестницы она выглядела комично, как бы отраженная кривым зеркалом. Бингхамтона затошнило.

Отсутствующее выражение этого бледного лица усиливалось черными мертвыми глазами. Глядя в эти странные расширенные зрачки, Бингхамтон невольно подумал о наркотиках. Он открыл рот, но оттуда вырвался только хрип: «Де Лонг».

Фигура приблизилась к нему, сильно увеличиваясь в размерах. Он потянулся вперед, как бы преграждая этой фигуре дорогу левой рукой, а правой стал нашаривать револьвер. Где же он? Он чувствовал огромную тяжесть, его тело словно налилось свинцом. Все свои последние силы он тратил на то, чтобы удержаться на лестнице. Грудь пылала беспощадным пламенем. Теряя сознание, он подумал о странной слабости во всем теле, и, запрокинув голову, посмотрел вниз.