Текст книги "Крутой сюжет 1995, № 1"

Автор книги: Эрик Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Спокойно, – сказал чей-то голос. – Спокойно.

Юстина закрыла глаза, дыхание медленно возвращалось.

– Надо позвать доктора.

– Со мной все в порядке, – сказала она. Ее голос звучал странно.

– Он будет с минуты на минуту.

Юстина открыла глаза и увидела доктора Дифорса, склонившегося над ней. Рыдая, она бросилась ему на грудь.

* * *

– Не знаю, Ник, мне кажется, что я здесь уже сотни лет. – Винсент посмотрел на расколотый орех, который держал в руках. – Это смешно, но Токио для меня лишь мечта, и ничего больше.

– Тебе нужно хотя бы съездить туда в отпуск.

– Возможно, что и съезжу. – Он бросил кусок ореха в рот.

Они спустились по каменным ступеням, ведущим в Центральный зоопарк, и шли мимо клеток, чувствуя своеобразный запах животных.

Винсент мельком взглянул на Николаса и продолжал молча идти, засунув руки в карманы. Они были возле башни с часами, где каждый час танцевали фигурки животных.

– Я никому не говорил об этом, даже полиции. В ту ночь, когда убили Элин и Терри, мне позвонили, не ответив. – Он посмотрел на Николаса. – Чем больше я об этом думаю, тем становлюсь все более уверен, что слышал в трубке какую-то музыку.

– Ты помнишь, какую?

– Похоже, что это был Манчини. – Ему не стоило добавлять, что Манчини был любимым композитором Элин.

Винсент вздрогнул.

– Будто Терри позвонил мне из могилы. – Он торопливо поднял руку. – Я знаю, знаю, и не верю в подобные вещи. Но черт возьми! Он словно хотел мне сказать, кто это сделал.

– Ты имеешь в виду, что он знал убийцу?

Винсент пожал плечами.

– Может быть, я придаю этому слишком много значения. Не знаю. Мне просто хотелось бы, чтобы ты находился в городе в ту ночь. Господи, они ведь были и твоими друзьями тоже!

Николас ничего не ответил, он смотрел на смеющихся детей, думая о том, что Винсент как никогда прав. Они были его друзьями.

Винсент тронул его за руку.

– Прости, приятель, – сказал он. – Я сам виноват. Ты сам видишь – я на взводе. – Он улыбнулся. – Послушай, Крокер пригласил меня на обед. Почему бы тебе не присоединиться к нам?

– Хорошо, – кивнул Николас. – Я пойду.

Винсент посмотрел на часы.

– Мне пора в управление. Увидимся позже.

В поисках телефонного автомата Николас вышел на Пятую Авеню. Позвонив Юстине, он услышал голос доктора Дифорса.

– В чем дело? – спросил Николас. Его сердце тревожно забилось.

– Несчастный случай. Ничего серьезного. Но думаю, что тебе надо приехать, если ты не очень занят.

– Что случилось?

– Юстина попала в водоворот. С ней все в порядке.

– Ты уверен, что это был водоворот?

– Конечно. А что ты имеешь в виду?

– Вокруг находились люди? Никто не видел ничего подозрительного?

– Там было много людей. Ей помогли выбраться на берег. Никто ни о чем другом не упоминал.

– Ты можешь побыть с ней, пока я не приеду? Я выеду первым же поездом. – Он взглянул на часы.

– Конечно. В управлении знают, где я. Но в случае экстренного вызова…

– Я понимаю. Док, скажи ей, что я скоро приеду.

– Как только она проснется. Не беспокойся.

Николас повесил трубку и взял такси до станции Пенн.

Там он купил билет на поезд, который отправлялся через двадцать пять минут. Он позвонил Томкину. Долго не отвечали.

– Николас? – Раздался хриплый голос.

– Я рад, что ты позвонил. Ты подумал о моем предложении?

«Скотина, – расстроился Николас. – Какое скотство вовлекать, в это Юстину, но, впрочем, ничего нельзя поделать». Он успокоил сам себя и сказал в трубку:

– Да, я все обдумал и начну работать на тебя с сегодняшнего дня.

– Хорошо. Почему бы тебе не приехать в башню…

– Нет. Я на станции Пенн. Ближайшим поездом я выезжаю на Остров.

– Я не понимаю…

– Необходимо кое-что сделать. Там Юстина.

– Ясно.

– Надеюсь, что так, – сказал Николас мрачно. – Я свяжусь с тобой завтра.

* * *

Человек работал. Он поступил на работу в Любин Брос неделю назад. Сначала он работал на Ральф Авеню, но затем был переведен в Парк Авеню, где Томкин учредил дополнительную плату, чтобы все вакансии были заполнены.

Этот человек безукоризненно выполнял любую работу, которую получал. Он был хорошим работником, мало говорил и его никто не замечал.

Этой ночью он находился в здании Актиум Хаус, когда в десять минут четвертого к дому подкатил лимузин Томкина. Страдая бессонницей, он часто проводил остаток ночи у себя в кабинете в новом здании.

Мощные фары осветили стройку и погасли, когда водитель поставил машину на стоянку. Мотор заглох.

Человек знал все последующие действия шофера, но на всякий случай подождал еще час после того, как водитель оставил машину. Времени было достаточно. Оно могло быть и другом, и врагом, смотря как к нему относиться. Человек уважал время и никогда не проявлял нетерпения.

Наконец он вышел из укрытия и тенью скользнул к лимузину. За считанные секунды задняя дверь лимузина открылась и закрылась снова. Хирургическим скальпелем он сделал Т-образный надрез на обивке заднего сиденья и сунул туда маленький круглый предмет диаметром не больше дюйма. Затем аккуратно заклеил надрез, будто его и не было. Следующим объектом его внимания стал телефон. Вскрыв коробку, он сунул внутрь телефона другой предмет. Установив все на место, человек выскользнул из лимузина и через двадцать секунд уже шел по Пятьдесят Первой улице. В лимузине он пробыл всего девять минут.

На следующий день, во время ленча, этот человек поднялся в лифте на этаж ниже кабинета Томкина. На стенах лежала совсем еще свежая штукатурка. Коридоры пусты, но он был очень осторожен и не раз прислушивался к звукам в здании.

Он не боялся быть узнанным. Грим скрывал его настоящее лицо. В школу Терри Танаки он входил, имея другую внешность. Он немного ссутулился и шел, прихрамывая, как будто одна нога была короче другой. Для этой цели каблук правого ботинка был на дюйм выше левого.

По пожарной лестнице он поднялся на следующий этаж. Здесь народу было больше. Весь штат Томкина находился здесь. «Тем лучше», – подумал незнакомец.

Служащие только что закончили ленч и возвращались на свои рабочие места, человек как раз вовремя присоединился к ним. Он прошел под внимательным взглядом Фрэнка, который стоял около металлической двери кабинета Томкина. Это была самая сложная часть задания. Нужно было сделать то, что он задумал, на глазах у всех.

Незнакомец держался невозмутимо, будто знал, куда направляется и что делает, и никто не обращал на него внимания. Он изучал интерьер, все закоулки и щели, открытые и закрытые пространства, расположение выключателей и электрических ламп. Кто знает, что может пригодиться. Иногда тщательно запланированные дела срывались по какому-нибудь пустяку, из-за самого незначительного упущения.

В половине второго он закончил и вместе с рабочими направился к лифту, из которого в этот момент появился Томкин, в сопровождении Уисла.

Человек замер на мгновение, его безжизненные глаза засверкали. «Так можно все сделать гораздо проще», – подумал он. Уисл и этот здоровяк умерли бы в один миг. Он любил так убивать; это его веселило. Но такой способ менее элегантен и наверняка нагонит на Томкина меньше ужаса из-за слишком быстрой смерти. Интересно, о чем Томкин подумал бы в эти короткие мгновения. О Боге? Забвении? Дьяволе? Незнакомец по инерции пожал плечами. Он не мог понять этих западных жителей. Для него существовала карма. Когда-то он умрет, но в предписанное время оживет в новом облике и с кармой, обусловленной прошлыми волевыми действиями.

Он не отказывался от убийства Томкина, но это была вторая половина плана. В этот раз он пришел, чтобы все осмотреть, но ему представился такой случай, упустить который было бы настоящим преступлением. Такой возможности ему, может быть, больше не представится никогда. Он мог бы сделать это, и сделать хорошо, но не стал.

В конце концов незнакомец тяжелым взглядом долго смотрел в сторону Томкина, который, ни о чем не подозревая, прошел в нескольких дюймах от собственной смерти, затем незнакомец спустился по пожарной лестнице на нижний этаж.

* * *

Николас глядел на часы. До отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Он направился на перрон, но потом передумал и вернулся к телефонному автомату.

– Да, – ответил мрачный голос.

– Это Николас Линер, лейтенант.

– Что случилось?

– Я возвращаюсь на Остров. С Юстиной произошел несчастный случай. – В трубке воцарилось молчание. Николас осматривался по сторонам. – Крокер, за мной следят.

В трубке послышалось лишь тяжелое дыхание Крокера.

– С чего ты взял? – наконец спросил Крокер.

– Ты не поверишь, если скажу.

– Попробуй.

– Это харачей. Одно из учений будзюцу, что-то вроде шестого чувства. – Николас ожидал услышать взрыв хохота, но ничего подобного не случилось.

– Кто это может быть?

– Ниндзя.

В трубке послышался глубокий вздох.

– Оставайся на месте, Линер. Я скоро буду.

– Из этого ничего не выйдет. Он почувствует тебя за версту.

– Но мы не можем сидеть сложа руки.

– Поверь, это единственный выход. Предоставь все мне.

– Тебе? Какого дьявола тебе соваться в это?

– Думаю, он охотится за Томкиным; и за Юстиной тоже. Вот почему я возвращаюсь.

– С каких пор тебя волнует жизнь Томкина? – Голос стал резче.

– С сегодняшнего дня я работаю на него.

Снова послышался тяжкий вздох.

– Послушай, Крокер. Ты не понимаешь, против чего выступаешь. Совсем не понимаешь. Я попытался кое-что разъяснить тебе сегодня в школе, но видно, недаром жителей Запада считают тупоголовыми.

Он бросил трубку и направился с потоком людей к семнадцатой платформе. Неожиданно Николас мельком увидел лицо, вернее, едва различимый профиль, и что-то екнуло у него в сердце. Он хотел было изменить свой курс, но мощный поток людей уже подхватил его.

Николас занял место, у окна. Предчувствие улетучилось. Был ли там кто-нибудь в действительности? Зачем ниндзя преследовал его? С этим необходимо было разобраться, но удовлетворительного ответа на этот вопрос Николас не находил.

Прозвучал звонок, двери захлопнулись, и поезд медленно тронулся вдоль платформы.

Вскоре город остался позади, и Николас стал думать о Юстине. Постепенно он задремал, прислонившись головой к окну.

– Билеты, пожалуйста.

Николас тотчас проснулся, все с тем же неясным профилем лица в сознании.

* * *

Винсент встретил лейтенанта Крокера в четверть седьмого у деревянной вывески Мичиты. Напротив находился театр, поэтому ресторан был, как обычно, наполовину заполнен людьми, ждущими начала спектакля.

Они вошли в ресторан, где имелись отдельные комнаты, покрытые татами в японском стиле. Здесь не было стульев, и обедающие сидели, скрестив ноги, за низкими столиками.

Винсент заказал саке для обоих, едва они вошли в комнату, предварительно разувшись. Официант оставил меню на столе и отправился за выпивкой.

Крокер достал два листка бумаги и положил их перед Винсентом.

– Вы видели когда-нибудь этого человека?

Это были наброски мужчины примерно тридцати лет, длинноволосого, с восточным типом лица, широким носом, плоскими щеками и невыразительными глазами.

Винсент внимательно рассмотрел рисунки и отрицательно покачал головой.

– Нет, и, говоря по правде, был бы удивлен, если б знал.

– Почему?

– Это тот человек, который приходил в школу Терри в день убийства, верно?

– Откуда вы узнали об этом?

Они замолчали, поджидая, пока официант наполнит их чашки. Когда он ушел, Крокер вопросительно посмотрел на Винсента.

– Я ужинал с Терри в тот вечер, – медленно произнес Винсент. – Из разговора я все и понял. – Его голос стал печальным. – Очевидно, у Терри что-то было на уме. Он коротко рассказал о японце, который тренировался у него днем. Каратэ, айкидо и кендзюцу. – Он немного отпил саке и махнул рукой. – Теперь я соединил все это вместе. Бенноку, сенсей кендзюцу, был в десятидневном отпуске, и Терри мог тренировать незнакомца только сам.

Крокер пожал плечами.

– Что в этом странного? Линер говорил мне, что Танака был знатоком кендзюцу, сенсеем, так вы называете?

Винсент кивнул.

– Да, но Ник, очевидно, не сказал вам, что Терри отложил свой катана. Его воинственности пришел конец. Он больше не находил удовольствия в кендзюцу и давно не тренировался.

– Когда это произошло?

– Я не уверен. Возможно, шесть месяцев назад.

– Тогда почему Линер ничего не сказал мне?

Винсент налил им обоим еще саке.

– Говоря по правде, я не уверен, что Ник знает. С ним самим произошло то же самое, но он продолжает тренировки. Возможно, Терри не захотел ему говорить. – Он пожал плечами.

Крокер кивнул.

– О'кей. – Он сунул рисунки обратно в карман.

– Почему бы вам не подождать приезда Ника? – спросил Винсент. – Ему тоже нужно посмотреть рисунки.

– Линер звонил мне днем. Он уехал на западное побережье Бриджа. С его девушкой произошел несчастный случай. – Он вздохнул. – Никто не видел этого ублюдка ни возле школы Танака, ни около его дома.

– Меня это не удивляет. Этот человек профессионал. И как профессионал он очень опасен. Боюсь, вы не представляете, с кем имеете дело.

– Точно так же говорил и Линер, – проворчал Крокер. – Мне надоело это слушать.

– Это правда, лейтенант. Вы должны это знать. Этот парень может убить любого, кого захочет.

– Даже Рафаэля Томкина?

– Даже его, – кивнул Винсент.

– Это пытались сделать уже десятки раз, – напомнил Крокер. – И тоже профессионалы.

Винсент вздохнул.

– Это профессионал иного рода? Мы говорим не о наемном убийце из Детройта или Джерси? – закончил Крокер со слабой улыбкой.

– Да. Это ниндзя, лейтенант. В сравнении с профессиональным убийцей он Гудини и Супермен в одном лице.

Крокер смотрел в глаза собеседника, пытаясь увидеть в них намек на иронию. Но ничего подобного не заметил.

– Вы серьезно?

– Как это ни драматично звучит, смертельно серьезно.

Официант вернулся, и они заказали обед и еще саке.

– Линер водил меня сегодня в школу кендзюцу, – сказал Крокер.

– Какую?

– Не запомнил названия. Я встречался с сенсеем, которого зовут Фукасиди.

Взгляд Винсента стал необычным.

– Вы стали привилегированной персоной. Очень немногим жителям Запада удалось там побывать. Что касается Николаса, который провел вас туда… – Присвистнув, он замолчал.

– И после этого я оскорбил его, а он даже не высказал никакого недовольства.

Взгляд Винсента стал печальным, и он сказал:

– Злиться не в его духе, но вот вы потеряли теперь свое лицо.

– Потерял лицо? Что ты имеешь в виду?

– Это просто. Отношения людей складываются из взаимного уважения. Потом приходит доверие и обоюдные обязательства. Я не спрашиваю вас, что вы сделали и не хочу этого знать, но я не ошибусь, если скажу, что, оскорбив Ника, вы потеряли его уважение.

– Какого черта меня должно беспокоить его уважение?

– Ник не прощает обид, и вам придется искать пути к примирению.

– Каким образом? – спросил Крокер подозрительно.

– Если б я знал, то считался бы мудрым человеком.

* * *

Винсент вышел из Мичиты и стал ловить такси.

Он был немного пьян и чувствовал себя как воздушный шар, колышущийся в ночном небе. Все дела и заботы, одолевавшие его последние месяцы, улетучились прочь.

Наслаждаясь свежим ночным воздухом, он побрел на запад. Шум уличного движения на Шестой авеню напоминал ему рокот морского прибоя. Из-за угла вынырнуло такси. Винсент плавным взмахом руки остановил машину. Назвав водителю адрес, он откинулся на кожаное сиденье.

В такси было темно. Он посмотрел на проплывающие мимо огни города и понял, что машина двигается слишком медленно. Винсент подался вперед.

– Эй, – сказал он. – Я хочу оказаться дома в течение часа.

Шофер повернул голову, и Винсент поймал в зеркале отражение его глаз. Этот человек был японцем.

– Ночь, как у нас дома, – сказал Винсент по-японски.

– Этого никогда не вернуть, – ответил шофер. Его лицо было сине-зеленым от мелькания ночных реклам. Недружелюбные глаза были безжизненны, как камни. Контраст улыбки и враждебности устрашал. Винсенту это лицо напомнило маску Демона, которая так напугала его в детстве на спектакле.

Винсент вжался в сиденье, но его реакция была заторможена алкоголем. Он видел, как надулись щеки шофера, а губы сложились буквой О. Выстрел из трубки застал его врасплох.

* * *

Винсент закашлялся, пытаясь очистить легкие от какого-то тумана. Его глаза горели и слезились. Он слепо потянулся к ручке дверцы. Такси рванулось с места, когда сменился свет светофора. Винсент надавил на ручку, распахнул дверцу и покатился по асфальту под яростные гудки клаксонов. Он слышал дикий визг тормозов и грязную ругань. Вскочив на ноги, Винсент неуклюже побежал по тротуару.

Позади раздались крики таксиста.

– Эй! – кричал он. – Вернись! Заплати за проезд!

Винсент мчался по забитому людьми тротуару, распихивая прохожих. Он не питал иллюзий, он отлично понимал, что с ним произошло. Судя по характерному запаху, его отравили нервно-паралитическим токсином.

Винсент обернулся, но не заметил погони. Он выскочил на дорогу, пытаясь остановить такси, но из толпы вынырнул таксист-японец, и Винсент снова бросился бежать. Он чувствовал, что бег лишь ускоряет действие яда, сердце забилось сильнее, кончики пальцев онемели, это было плохим знаком. Но, может быть, есть шанс, что доза яда недостаточна для него.

Винсент знал, как близок он к смерти. Только сейчас он понял, как ему хотелось жить. На бегу он пытался откашляться и вызвать рвоту. Ему явно не хватало кислорода. Руки слабели, он с трудом переставлял ноги. Винсент слышал позади злобные крики и звуки шагов. Он продолжал мчаться сквозь толпу, думая о том, как он уязвим здесь, где ему некому помочь. Нужно найти какой-нибудь темный закоулок.

Сделав рывок из последних сил, он помчался к кинотеатру, с огромной афиши которого на него томно смотрела красивая блондинка с большой грудью. Надпись на афише гласила: «Эрекция. Невидимое блаженство!»

Винсент купил билет, не обращая внимания на крик кассира.

– Эй, мистер! Подождите! Ваша сдача! – И прошел в кинозал.

Внутри пахло потом. Доносилось тяжелое дыхание. На экране мелькали смутные тени.

Винсент моргнул несколько раз, привыкая к темноте и стал пробираться вдоль заднего ряда к автоматам. Он достал из кармана четверть доллара и бросил монету в щель, нажав кнопку. Холодной содовой он умывал свое лицо, чувствуя, как холод, словно бальзам, снимает боль. Это был шанс.

Винсент посмотрел на дверь. Входили и выходили люди. Был ли среди них его преследователь? Он не знал этого, но понимал, что является здесь хорошей мишенью. Отойдя к стене, он сел на скользкий пол.

Руки тряслись от избытка адреналина в крови. Во рту было сухо, дыхание сбилось. Тем не менее Винсент почувствовал себя несколько лучше. Очевидно, доза была не смертельной. Он попытался расслабиться и восстановить дыхание, но в боку кололо от стремительного бега. Его мозг лихорадочно искал выход. Забежав сюда, Винсент попал в ловушку. Если попытаться выбраться отсюда, можно умереть уже на полпути к двери. Ниндзя, безусловно, находится где-то рядом.

Придется драться. Иной альтернативы не было. Он не был сенсеем и знатоком харачей, как Николас и Терри. Винсент попытался не думать о Терри: раз уж его убили…

Но Терри застигнули врасплох, его мысли были заполнены Элин. Винсент же был предупрежден. Ему нужно только время, чтобы прийти в себя. «Думай! – крикнул он сам себе. – Ты должен как-то выбраться, должен спастись!»

Кто-то тронул его руку, и Винсент подскочил, повернув голову. Это был бизнесмен с гладко выбритыми розовыми щеками, живущий, наверно, где-нибудь в Джерси Палисад с женой и двумя детьми, собакой и двумя машинами. Он что-то шептал, но Винсент не слышал его из-за рычания в зале.

– Может быть, вам помочь? – заботливо спросил незнакомец.

Винсент молча покачал головой, теперь он знал – нужно выждать.

Бизнесмен вернулся на свое место, но к Винсенту уже подходил кто-то другой. Он затаил дыхание, сердце бешено забилось. Неужели это ниндзя? Фигура медленно приближалась. Винсент поднял взгляд и увидел отражение света в безжизненных глазах. Это он. Ниндзя наклонился и что-то сказал бизнесмену, тот убрал ноги, не отрывая взгляда от экрана.

Ниндзя приближался. Винсент приготовился к тому, что должен был сделать. Это следовало сделать быстро и сильно. Ниндзя находился уже совсем рядом.

Теперь время.

Винсент рванулся, но ничего не произошло. Он был парализован.

Он попытался поднять руку, но не смог. Ноги тоже отказывались повиноваться. Только сейчас Винсент понял, что яд не должен был его убить, он должен был сделать его неподвижным.

Тень нагнулась над ним, заслонив свет. Винсент почувствовал на себе холодный и безжалостный взгляд ниндзя, который аккуратно надавливал локтем на его левую ключицу. В душе Винсента не было ни страха, ни сожаления, он видел Японию, скалистые берега Ураги и белые рыбацкие лодчонки, колышущиеся на фоне красно-желтого восходящего солнца.

Другая рука ниндзя с силой надавила на левое ухо. Видение родины исчезло.

* * *

Японец покинул кинотеатр через боковой выход. Он пересек улицу и вскочил в отходящий автобус, где находилось всего несколько пассажиров.

Выйдя на Тридцатой улице, он зашел в будку ближайшего телефона-автомата и набрал номер. Потом повесил трубку, подождал минуту и пятьдесят секунд и снова набрал номер. После третьего звонка на другом конце линии подняли трубку. Японец назвал семь цифр телефонного автомата, из которого звонил, и повесил трубку. Женщина, ожидающая снаружи, раздраженно повернулась и отправилась на поиски другого телефона.

Через четыре с половиной минуты телефон зазвонил. Японец снял трубку. Разговаривали на японском языке.

– Да. – Японец прислушивался ко всем звукам на переполненной линии.

– Состояние дел?

– У нас есть шанс.

– Что еще? Каковы результаты?

– Результаты? – Казалось, он удивился. – Я на месте, покупка идет своим чередом. – Слово «покупка» было кодом.

– Понятно. – Воцарилось молчание, сквозь которое можно было услышать чей-то далекий разговор. – Линия безопасна?

– Абсолютно.

Голос в трубке стал грубоватым.

– Нам нужны быстрые действия.

– Это было понятно с самого начала. – Каждые пятнадцать секунд японец осматривался. Он никого не ждал, но не забывал об осторожности.

– Время – деньги.

– В таких венках нельзя торопиться. Ты знаешь, я работаю наверняка. Это было заранее обговорено, иначе я бы не согласился на покупку.

– О, да. Нам это хорошо известно. Но жизнь меняется, за время твоего отсутствия произошли кое-какие события, которые заставляют нас торопиться.

– Я никогда раньше не…

– Теперь придется. – Голос в трубке стал мягким, как шелк. – Ты непременно должен совершить покупку в течение семидесяти двух часов.

– Не думаю, что…

– Твое вознаграждение удваивается.

В трубке послышались гудки.

Японец думал о телефонном разговоре. Нужно убить Томкина за три дня. Он не собирался рассказывать что-либо своим нанимателям. Чем меньше они знают, тем лучше. Снабжая кого-либо информацией, вы даете ему преимущество. Этого японец никогда себе не позволял. Он был удачлив только потому, что всегда сохранял это преимущество за собой. Он рассмеялся. Теперь его вознаграждение удвоено, хотя он ничего и не рассказал о своих планах. Это была хорошая сумма. Многие пытались убить Рафаэля Томкина, но безуспешно. Японец ни на йоту не сомневался в своем успехе. Его первая оценка ситуации была правильной. Томкин наиболее уязвим в своем новом огромном офисе. Здание это стоит в стороне, оно окружено различными туннелями и незаконченными строениями, где в одно мгновение можно легко исчезнуть.

Существовало много способов убийства: ружье, бомба, и тому подобное. Но японец не пользовался ни одним из них. Это все западные манеры уничтожения людей. Он убивал только своими руками. В другом способе убийства он для себя не видел чести. Так его учили. У ниндзя свое понятие о чести.

Итак, это случится в здании офиса, но не сегодня, и, может быть, не завтра, слишком много нужно было еще для этого сделать. Послезавтра, ночью. Нет необходимости торопиться. Он снова вспомнил и проанализировал все предыдущие события. Может, он просчитался, убив Ито? Нет, так было запланировано с самого начала и запланировано именно так, как нужно.

* * *

Доктор Дифорс думал о войне. Он сидел на старом деревянном стуле за столом своего кабинета. Перед ним дымилась чашка с кофе. Он посмотрел в окно, на главную улицу, на которой виднелись редкие прохожие. Было около семи утра.

«Это как малярия», – подумал он. Заразившись ею однажды, нельзя излечиться полностью, она будет напоминать о себе снова и снова. Доктор слишком часто вспоминал войну в жаркие дни июля и августа, когда солнце на западном побережье Бриджа нещадно налило, и никогда не вспоминал зимой.

В дверь позвонили так неожиданно, что он подпрыгнул. Сначала он не хотел открывать, но когда звонок прозвенел во второй раз, Дифорс поднялся и направился к двери.

– Николас, – сказал он, моргая от солнечного света. – Входи. – Он закрыл дверь. – Что принесло тебя в такую рань? Ты заболел?

– Я ведь не разбудил тебя, не так ли?

Доктор Дифорс рассмеялся.

– Вовсе нет, приятель. Я мечтал. – Он внимательно посмотрел на Николаса. – Ты плохо выглядишь.

– Просто я не спал, вот и все, – сказал Николас, входя в дом. Дифорс повел его, но не в кабинет, а на кухню.

– Завтрак тебе не помешает, – сказал он, доставая из холодильника апельсиновый сок. – Вот, выпей пока. Наверное, ты хочешь знать, как продвигаются дела у Флорума, – сказал он. Николас поставил на стол сок и вопросительно взглянул на Дифорса. – Никак, – продолжил тот. – Ему не за что зацепиться, черт возьми.

– Я не удивлен, – заметил Николас. Он рассказал доктору о том, что произошло в городе.

– Твой друг? – переспросил Дифорс, когда Николас закончил. – Боюсь, это не к добру. – Он перевернул ветчину. – Ты думаешь, он действительно охотится за Рафаэлем Томкиным?

Николас кивнул.

– К чему тогда другие убийства? Ни одна из жертв, кажется, не была связана с Томкиным.

– Ни одна. По крайней мере, я об этом ничего не знаю.

– Тогда зачем ему все это? Он мог бы за это время уже несколько раз убить Томкина и убраться восвояси.

– Я как раз думал об этом. – Николас взглянул в свой стакан с соком, как будто там был ответ. – До Томкина не так-то легко добраться. Потребуется немало времени.

– Это еще одна причина, но которой он не должен выдавать себя. Они не любят светиться.

– Да, – согласился Николас. – Но этот человек думает иначе. Он хитрее многих. Смотри, он собирается расправиться с человеком, на которого уже покушались несколько раз. Значит, есть какие-то причины, по которым Томкин пока еще жив. Ниндзя понимает, что к нему будет нелегко проникнуть. Ты же знаешь, что они убивают с близкого расстояния, не используя огнестрельного оружия.

– Знаю.

– Хорошо. Значит, нужно запутать врага. Это древняя форма стратегии в кендо, – использование различных способов атаки и нападения с разных сторон. Пока враг раздумывает над твоими действиями, ты неожиданно атакуешь и уничтожаешь его.

Доктор Дифорс поставил на стол тарелки и взглянул на Николаса.

– Что ниндзя и делает?

– Это кажется логичным.

Доктор Дифорс принялся за еду, нахмурившись.

– Они не люди, – сказал доктор минуту спустя. Между фразами Дифорса была такая тишина, что Николас слышал тиканье настенных часов. – По крайней мере, в них есть что-то нечеловеческое, как если бы они были вампирами или чем-то в этом роде. – К нему снова вернулись воспоминания. – Наша война, – продолжал он, – отличалась от любой другой. На ней не было фронтов, разделенных территорий, отступлений и атак. Мы никогда точно не знали, где находится враг. Мы получали приказы, по которым было видно, что генералы не имеют понятия об истинном положении вещей. Это было в конце войны. Почти все из нас участвовали в ней с самого начала, но многие были не в состоянии драться. Мы жили среди малярии, дизентерии и других болезней. Но мы боялись ночей больше, чем холеры. Ночь приносила смерть. Мы удваивали охрану, патрулировали окрестности, но ничто не помогало. Патрульные словно сходили с ума, они стреляли по теням или на крик птиц, но ни в кого не попадали и тихо, таинственно погибали. Это все больше сводило нас с ума. Да и что можно было ожидать при таких обстоятельствах? Если человеку что-то непонятно, он начинает думать о сверхъестественных силах и относить все на их счет. Если бы мы хоть краем глаза увидели своего врага, нам было бы все понятно.

Однажды перед закатом мы разбили лагерь. Многие так устали, что тут же повалились спать. Я залез в свою палатку. Некоторое время я слышал голоса, но потом все стихло. Я не был уверен, заснул ли я или это люди замолчали, отправившись отдыхать. Вскоре сквозь сон я почувствовал на себе чей-то взгляд. Я пытался проснуться, но не мог. Моя голова отяжелела, у меня не было сил ее поднять. В конце концов мне удалось открыть глаза. Я увидел склонившееся надо мной безобразное лицо. В груди потяжелело, стало трудно дышать и почему-то меня прошиб озноб.

Лицо принадлежало японцу, оно было абсолютно черное, словно намазанное углем или сажей. Присмотревшись, я увидел и смутные очертания фигуры, почти слившейся с темнотой ночи.

Пока я спал, он успел связать меня, теперь же вытащил из палатки, взвалил на плечо и побежал. Двигался он без шума. Мы ни разу не отбросили тени потому, что никогда не выходили на свет. Он бежал через непроходимые джунгли только известной ему тропой. Я не сопротивлялся, удивляясь тому, что не был еще убит, как остальные жертвы этого привидения. Я понял, почему наши часовые не видели врага, он перемещался совершенно бесшумно, бежал так, что я даже не ощущал его шагов. Так продолжалось минут тридцать. Затем этот человек остановился, сбросил меня с плеча и вытащил кляп, чтобы я мог нормально дышать. Потом он развязал мне ноги и повел через джунгли. Каждый раз, когда я спотыкался, он согнутым пальцем легко удерживал меня за шиворот, будто я ничего не весил. Вскоре я услышал голоса. Я не говорил по-японски, но кое-что понимал и не хотел, чтобы об этом догадались. Мы вышли на небольшую поляну, где располагался лагерь японцев. Я даже сперва подумал, что этот японец привел меня в госпиталь, так непохоже это было на военный лагерь. Большинство солдат лежали, остальные сидели. Охраны не было видно вообще. Мой японец стал разговаривать со своими приятелями, одетыми так же, как и он. Сначала я пытался прислушаться к их разговору, но они говорили на неизвестном мне диалекте, и я ничего не понял.

Начинался восход, в посеревшем небе появились японские самолеты, направляющиеся к морю.

– Летят бомбить ваши корабли.

Я вздрогнул. Передо мной на костылях стоял тощий японец.

Левая нога у него была забинтована, но казалось, он скорее умрет от истощения, чем от раны.