Текст книги "Раны чести"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

11

Кавалерийские кони беспокоились и дергали поводья, им не терпелось избавиться от медленной колонны пехоты и помчаться дальше. Префекта сопровождал десяток всадников, его эскорт из лагеря Шестого, которыми он пользовался как курьерами. Четверо отсутствовали – они отправились на северо-восток, чтобы отыскать приближающийся легион и предупредить его о втором варварском отряде. Штабные писари закончили шифровать сообщения, и центурион быстро понес таблички ожидающим всадникам.

Эквитий поскреб бороду: спартанский полевой режим мытья холодной водой сказывался на чистоте. Префект отвел колонну с дороги в лес и, пока писал послание Солемну, занял своими пятью когортами оборонительную позицию. Второй отряд Кальга серьезно угрожал продвижению римских сил, он мог ударить с фланга или тыла, пока первый отряд отвлекает римлян. Сейчас Эквитий еще сильнее, чем прежде, осознавал, насколько важно присоединить его четыре тысячи копий к легиону ради их общего блага. Он вопросительно посмотрел на Фронтиния.

– Старший центурион, прежде чем я созову на совещание остальных префектов, мне нужен ваш совет. Должны ли мы спешить на соединение с легионом, или нам следует соблюдать осторожность? Где-то поблизости нас могут ждать десять тысяч копий, а то и больше.

Фронтиний задумался, почесывая голову.

– Я считаю, нам следует идти к Шестому, и как можно быстрее. Лучше быть частью объединенных сил, чем ждать здесь, пока нас найдут варвары. Девятая может отправиться на разведку на полмили вперед, чтобы мы не попались в какую-нибудь мерзкую ловушку.

Эквитий кивнул.

– Хорошо, тогда я подготовлю остальные когорты к маршу. А вы займите делом Девятую.

Новый день не принес особых неожиданностей. Девятая бодро шла впереди, направляя отдельные палатки ко всем потенциальным укрытиям, где может прятаться враг. Солдаты нервно проверяли каждую рощицу, каждую складку местности, но, по мере того как день становился старше, а признаков врага не наблюдалось, их напряжение ослабело. Следы варварского отряда постепенно поворачивали на северо-запад, а место встречи когорт с легионом лежало строго на западе.

К середине дня ветер стих, и солдаты начали поджариваться в своих доспехах. Снятые шлемы повисли на ремнях, чтобы пот испарялся, а не впитывался в ткань подшлемников; кое-кто прихлебывал из мехов с водой, когда этого не видели центурионы. Солдат из палатки, проверявшей небольшую рощицу у самой линии марша, лихорадочно замахал рукой, подзывая Марка и Дубна; остальная часть центурии развернулась в положение наготове. В середине рощи офицеров ждало мрачное зрелище, над которым вились мухи; пахло полуразложившейся плотью. На земле лежали тела шестерых мужчин; у одного перерезано горло, остальные – со следами ран от оружия. Дубн осмотрел все тела, тщательно изучая синие татуировки.

– Все из одного племени… но из разных кланов. Видимо, поссорились…

Он перевернул ногой одно из тел, потревожив мух, и поднял охотничий лук. К оружию был привязан колчан с десятком стрел с тяжелыми железными наконечниками.

– И очень спешили, раз просмотрели это. Думаю, кто-то из проигравших сбежал, и победители поторопились вернуться к отряду, чтобы первыми изложить старейшинам свою версию событий.

Он проверил тетиву и пристроил лук себе за спину. Вскоре, вместе с посланным за ним солдатом, появился Фронтиний. Он осмотрелся, внимательно изучил тела и кивнул Дубну.

– Ты прав; судя по вещам, клановые склоки. Возможно, разведчики или просто группа, которая шла навстречу отряду. В любом случае, мы подошли слишком близко к их основным силам. Будем держать темп, как и планировали, но с этой минуты удвойте бдительность.

Однако оставшаяся часть дня прошла спокойно. Во всяком случае, до тех пор, пока Девятая не заметила вдали, у темно-зеленой гущи следующей гряды холмов, ряд телег и линию машин, которые с такого расстояния казались совсем крошечными.

– Легионная артиллерия, – хмыкнул Морбан. – Пока остальные строят лагерь в холмах, эти ленивые ублюдки просто сидят на заднице.

Солдаты остановились, дожидаясь подхода когорты. Никто не собирался идти к катапультам и баллистам до тех пор, пока легионеры не опознают своих. Легионная артиллерия предпочитала открывать огонь по любой движущейся цели, а болты из их машин прошивали человека насквозь с четырех сотен шагов. Когда когорта догнала центурию, Фронтиний осторожно вел Девятую вперед, пока навстречу не вылетел отряд легионной кавалерии. Декурион кивнул, узнав когорту, отсалютовал Фронтинию и указал вверх по склону.

– Старший центурион, Шестой окапывается там. Вас ждут, и как можно скорее. В половине дневного перехода около двадцати тысяч вражеских копий, и легат стремится собрать всех на ночь на укрепленной позиции.

Они прошли мимо обоза, разглядывая зловещего вида баллисты, на которых красовались имена вроде Людоеда или Костолома, и их отдыхающие расчеты. Потом поднялись по длинному склону холма и наконец добрались до вершины. Им открылось зрелище, знакомое по сотням полевых учений. Шесть тысяч легионеров трудились, как рабы; к бригадам строителей вала тек поток солдат со срезанным торфом. Навстречу когорте вышел лагерный префект Шестого. Он ткнул рукой поверх быстро растущей стены полевого форта, указывая на противоположную сторону лагеря.

– Рад видеть вас, префект. Ваше последнее сообщение поставило всех на уши. Мы хотим отправить ваши когорты на восточную сторону, там склон более пологий.

Прежде чем ответить, Эквитий криво улыбнулся Фронтинию.

– Вы хотите поставить нас на защиту наиболее уязвимой части лагеря. Я сочту это вотумом доверия, префект. Полагаю, если нас атакуют, вы присоединитесь к веселью?

Когда легион окопался и поел, артиллерия расположилась вокруг лагеря и разожгла бивачные костры в двойном количестве. Они должны были ввести в заблуждение вражеских разведчиков насчет численности римских солдат. Лагерь казался охваченным пожаром, а тем временем солдаты, разбитые по палаткам и центуриям, беспокойно обсуждали, придется ли им завтра вступить в бой. Люди постарше, как обычно, делились мудростью с молодыми товарищами, а центурионы и оптионы обходили подразделения, изыскивая способы поддержать боевой дух солдат. В обходе участвовали не только младшие офицеры. Поздним вечером на участок тунгрийцев зашел легат Солемн, его сопровождал десяток бдительных телохранителей. Легат пожал руку Эквитию и присоединился к нему в штабной палатке за кубком вина.

– Ну что, ваши люди готовы к завтрашнему дню? Если я верно истолковал все знаки, скоро у нас будет возможность помериться с варварами силой.

– Знаки?

– А разве лагерный префект вам не сказал? Иногда я задумываюсь, как этот человек поднялся выше центуриона… Наши кавалерийские разведчики обнаружили отряд, за которым вы следовали, и хорошо разглядели его. Там около десяти тысяч человек. Они заняли старое укрепление на холме, но без своих разведчиков они слепы, и у нас полная свобода для тактического маневра. Никогда не думал, что мне представятся такие возможности на вражеской территории. Первый отряд, который Перенн обнаружил два дня назад, все еще в тридцати милях отсюда и пока не собирается двигаться. Это шанс разбить их отряды по одному, прежде чем они объединятся, и я намерен ухватиться за него обеими руками. Друг мой, перед нами ублюдки, которые сожгли все форты вдоль Северной дороги, и утром мы покажем им, каково оказаться между молотом и наковальней.

Он развернул грубо начерченную карту местности.

– Мы здесь, примерно в десяти милях от лагеря варваров. Завтра я отправлю пять ваших когорт и четыре моих, под вашим командованием, в обход их левого фланга, по этой дороге. Вы зайдете им в тыл. Я возьму основную часть легиона и атакую с фронта. Мы выйдем к ним на этой пустоши, но пока можно, будем идти под прикрытием двух больших лесов. Куда бы Кальг ни повернул, он везде встретит копья. Мы зажмем его и устроим бойню.

Эквитий нахмурился.

– Ясно, решительное наступление. А как же резерв?

Солемн понимающе кивнул.

– Знаю, я долго над этим думал. Для начала у нас есть Петриана, да и ваше соединение в некотором смысле будет резервом. По правде говоря, все балансирует на острие ножа – нам нужно напасть до того, как к ним присоединится второй отряд. Иначе их станет слишком много, и мы ничего не сможем сделать без остальных легионов. Если нам удастся воспользоваться плохой разведкой варваров и атаковать без предупреждения, мы справимся быстро и эффективно.

Префект вновь нахмурился; ему было неловко высказывать другу опасения, связанные с этим планом.

– И все основано на докладах ваших разведчиков, которые все еще подчиняются вашему старшему трибуну…

– Да, и я отвечу на ваш незаданный вопрос так же, как и раньше. Доверяю ли я его опасным играм? Конечно, нет. Но он показал себя отличным солдатом со своими астурийцами. Даже лучше Петрианы, поскольку дал людям Лициния возможность немного отдохнуть. Он вывел меня на позицию, с которой я могу уничтожить мятеж одним решительным ударом. И если этого не сделаю, меня отзовут в Рим быстрее, чем вы успеете произнести «имперский смертный приговор за неспособность подавить восстание варваров». А что бы вы сделали?

Эквитий кивнул, хотя все еще казался озабоченным.

– Если вам нужен честный ответ, Гай, то скажу, что это рискованно. Выделенного резерва нет, путь наступления ведет вас мимо двух огромных лесов, где могут спрятаться тысячи воинов, и все основано на докладах человека, которому я бы не доверился ни на секунду… но я понимаю, в чем опасность промедления.

– А если мы поймаем варваров на открытой местности, не дав времени построиться, то зажмем их между двумя стенами щитов и разнесем в клочья. Да, это рискованно. Вы со мной?

Эквитий положил руку на плечо друга и пристально посмотрел ему в глаза.

– Вам незачем спрашивать…

Солемн взволнованно кивнул.

– Благодарю. А сейчас я был бы признателен за небольшой обход вашего подразделения. Вы понимаете, что я хотел бы увидеть, хотя бы ненадолго, совершенно определенного офицера. Я не видел мальчика с тех пор, как ему исполнилось двенадцать, если не считать той короткой и непростой встречи…

Префект вскинул бровь.

– Вы уверены, что это разумно? Не стоит будить спящего пса.

– Понимаю ваше беспокойство. Но судите сами, вашим ребятам пойдет на пользу, если они увидят меня здесь. Я пробуду с каждой центурией всего лишь пару минут. Мне просто хочется еще раз посмотреть на него, прежде чем мы встретимся с варварами. Завтра в это время один из нас, а то и оба, могут лежать лицом в грязи. Я предпочту запомнить сына таким, как сейчас, а не таким, как меня могут вынудить обстоятельства. Пожалуйста.

Эквитий смягчился и легонько покачал головой.

– Вы по-прежнему умеете очень убедительно доказывать, что вот эта конкретная проблема важнее всех остальных. Вам всегда хорошо удавалось получить желаемое. Фронтиний проведет по расположению когорты с кратким инспекционным обходом. Но только не дайте парню никаких оснований заподозрить правду. Мне вовсе не нужен центурион, размышляющий в ночь перед решающим сражением, был ли его погибший отец настоящим.

Через несколько минут старший центурион, следуя приказу, встретил легата у штабной палатки. Фронтиний отсалютовал и встал по стойке «смирно».

– Легат, насколько мне известно, вы предложили провести обход моей когорты.

Солемн улыбнулся и махнул рукой.

– Расслабьтесь, старший центурион. Я просто хочу взглянуть, как себя чувствуют мои войска перед завтрашним весельем.

– Господин, мы атакуем завтра? Не дожидаясь остальных легионов?

– Да, и я только что беседовал об этом с вашим префектом. Некоторые аспекты плана небезупречны, но, уничтожив один отряд, мы заставим Кальга перейти к обороне. Если мы справимся, то, возможно, его войско просто начнет таять.

Фронтиний молчал, и Солемн, почувствовав тревогу офицера, указал в сторону лагеря.

– Так что, можем мы взглянуть на ваших людей?

Они прошли в лагерь и направились к ближайшему костру.

Как было оговорено на их последней встрече, еще до буйства варваров на юге, вскоре после наступления темноты Кальг подошел к восточному входу в крепость. Его армия укрылась за высокими и толстыми земляными стенами и использовала все преимущества массивного сооружения. Он, хотя и с некоторой тревогой, согласился с предложением римского предателя и привел армию во всей ее силе в это древнее место. Кальг знал, что, если три вражеских легиона застанут его отряды врасплох, бритты окажутся в большой беде. Сейчас, при свете факелов, рядом с сомкнувшимися вокруг него телохранителями, Кальг ждал и надеялся, что этот человек так же хорош, как и его слова.

Спустя несколько минут из темноты послышался тихий голос:

– Приведите его ко мне. И не трогайте.

Четверо воинов с факелами ушли в темноту. Перенн ждал их в пятидесяти ярдах ниже по дороге, подняв руки, показывая, что безоружен. Когда римлянин в сопровождении воинов подошел к вождю, он казался совершенно спокойным, будто не замечал направленных на него копий.

– Кальг. Вижу, жажда победы пересилила опасения, что я заведу тебя в ловушку?

– Римлянин, за моей спиной двадцать тысяч воинов. Вряд ли ты в силах устроить такую ловушку, которую я не смогу разнести на кусочки.

При свете факелов улыбка Перенна была еле заметна.

– Неделю назад я предупредил тебя, что южные легионы продвинулись значительно дальше, чем ты думаешь. Сейчас они достигли Вала и спешат на соединение с Шестым. Как только они встретятся, ты упустишь шанс воспользоваться моим планом, а мы с тобой из временных союзников превратимся во врагов. По моим расчетам, у тебя есть время до завтрашнего полудня, и ни часом больше. Мы должны быстро закончить наше дело, если только ты не хочешь, чтобы в его середине вмешались Второй и Двадцатый. Выбирай сам: кровавая победа или позорное отступление в горы? Ты сам знаешь, что не можешь встретиться с ними в открытом бою.

Кальг с непроницаемым выражением лица уставился в темноту.

– Что ты предлагаешь? Мы понесем тяжелые потери, даже если столкнемся только с одним легионом, если тот выстроится в боевой порядок при поддержке когорт ауксилиев. Ты привел сюда мою армию и говоришь, что нам придется либо бежать, либо сражаться тем способом, который всегда приводил нас к поражению? Если это так, я…

Римлянин нетерпеливо прервал его:

– Предлагаю засаду, о которой думал с тех пор, как впервые, полгода назад, увидел эти места. Застать легион врасплох, атаковать его на марше. Вы сможете ударить с двух сторон и не дать когортам развернуться. Удивительно, но неподалеку отсюда есть место, идеально подходящее для такого плана.

Поздним вечером, когда большая часть войск если и не спала, то уже устроилась на ночь, а легат вернулся к своим людям, Эквитий пригласил Фронтиния на кубок вина. Такие встречи давно вошли у них в привычку, когда когорта была в поле. Они сидели в мерцающем свете ламп и, на время отбросив разницу в положении, вели дружескую беседу.

– Так что говорил Солемн, пока вы с ним гуляли по когорте?

Фронтиний отпил вина.

– Мы поговорили с парой центурионов, а потом он спросил меня, что я думаю о его намерении напасть на Кальга завтра.

Эквитий поморщился.

– И ты сказал?

– Я сказал, что в последнее время ему, похоже, нравится ставить нашу когорту в опасное положение.

Эквитий вновь поморщился.

– Ого. И что он на это ответил?

– Извинился за то, что отправил юного Марка к нам; объяснил, что в той ситуации у него не было другого выхода. Потом спросил, какого я мнения о мальчике. Я сказал, что в этой ситуации вопрос нечестный и ему следует выработать собственное мнение, когда он увидит парня. Ну, мы сразу двинулись к Девятой, быстро обменялись паролями, поговорили с Два Клинка и парой его людей, попрощались и ушли. Мы пробыли там только две-три минуты, но легату хватило. Он встал за палаткой и вытер глаза. А когда снова заговорил со мной, то явно был под впечатлением от встречи с сыном. И это вполне понятно, раз уж он может больше никогда с ним не увидеться. А сейчас, префект, расскажи мне поподробнее, что же наш августейший вождь планирует на утро.

Он уставился на карту, расстеленную на столе, и ткнул пальцем в то место, где должны были стоять варвары.

– Они здесь?

– Да, судя по докладам молодого Перенна.

– Хм. Мы снимаемся с лагеря на рассвете и идем быстрым маршем… тут не больше шести-семи миль… и если к нашему появлению они все еще будут там, мы быстро покончим с ними. Если только они не решат сбежать. Наши десять тысяч против их десяти тысяч, и с преимуществом внезапности, хотя бы отчасти, и боя на наших условиях.

– Да. Хотя ты не угадал одну деталь плана. Он намерен разделить наши силы на две части, на молот и наковальню. Мы не дадим им сбежать, это будет бойня.

Фронтиний вскинул брови.

– Ты думаешь, это разумно? Они могут перехватить наши отряды по одному и уничтожить их.

– Он так решил. С его точки зрения, доклады разведчиков Перенна оставляют ему не много вариантов.

Фронтиний покачал головой.

– Это идет вразрез со всем, чему меня учили о военном искусстве. Если все пойдет как надо, завтра мы перебьем кучу варваров. Но если что-то будет не так, если за это время они сменили лагерь или рядом есть еще отряды, о которых мы не знаем, через неделю наши головы будут украшать крышу Кальга. Пойду-ка я, дам поспать пару часов своей старой усталой туше.

Легион и вспомогательные когорты быстро перекусили и уже через полчаса после восхода солнца были на марше. Солемн рискнул еще раз, решив, что вечером войска вернутся сюда, и не стал тратить время на сворачивание лагеря, оставив палатки дожидаться легиона. Длинная колонна солдат потянулась на север. Их вел отряд астурийской кавалерии, который возвратился из тех мест, откуда наблюдал за вражеским лагерем. Там остались только Перенн и еще несколько человек, сейчас они двигались к заранее назначенному месту встречи, чтобы дать легату последний короткий отчет о расположении врага.

Тунгрийцы шли далеко позади, за последней когортой Шестого, а Эквитий ехал вместе с офицерами Солемна. Он должен был участвовать в последнем совещании сразу после появления Перенна и его разведчиков. Пока легион шел вперед, префект ненадолго остановил коня и, обернувшись в седле, посмотрел на колонну. Солдаты, по четыре в ряд, маршировали по неровной дороге, по которой было решено двигаться к месту боя.

К нему подъехал Солемн, от его коня в прохладном утреннем воздухе поднимался легкий пар. Легат приветствовал старшего центуриона проходящей мимо когорты и получил в ответ короткий кивок и поспешный салют.

– Не часто увидишь, как мимо грохочет целый легион, да еще с такой скоростью. Даже на учениях центурионам приходится хорошенько поработать жезлами, чтобы заставить парней попотеть, однако посмотрите на них сейчас…

Стойкие легионеры держали темп, запасенный для случаев, когда нужно немедленно оказаться в каком-то другом месте, и некоторые уже явно вымотались. Этим утром песни были запрещены, чтобы меньше шуметь, но в любом случае ни одна не подходила для такого быстрого марша.

Эквитий уже видел в рядах людей, которым не хватало воздуха, чтобы держать скорость и тащить на себе шестьдесят фунтов оружия и доспехов. Мимо прошла следующая центурия, офицер бодро шел сбоку, одним глазом посматривая на дорогу, а другим – на своих людей. Он бросил взгляд на старших офицеров, сидящих на конях, и иронически улыбнулся. Прочим взглядам недоставало юмора. Солдаты угрюмо посматривали на такую, пусть и относительную, роскошь.

– Мои офицеры рады сегодняшним перспективам не больше вашего. Они тоже беспокоятся об отсутствии выделенного резерва, некоторые из старших центурионов довольно громко возмущались этим. Если что-то пойдет не так, да защитит нас Марс, выстроится целая очередь людей, готовых заявить, что они меня предупреждали.

Эквитий глубокомысленно кивнул.

– Возможно, и я буду в их числе, если ваша голова окажется на острие копья. Но если у нас получится…

– А если все получится, придет время для старой поговорки. Сами знаете, «победа – дитя тысячи отцов».

– Так что, первый отец сегодняшнего триумфа, где мы отдадим приказы разделить войска на две группы?

– Через две мили, если Перенн уже прибыл на выбранное им место.

Перенн действительно ждал их в оговоренном месте, на развилке дороги. Его астурийцы, злобный декурион и человек пять солдат, держались поблизости. Перенн подошел и отсалютовал Солемну. Для человека, который провел ночь, в лучшем случае завернувшись в плащ на голой земле, трибун выглядел свежим и готовым действовать.

– Легат, докладываю для принятия окончательного решения.

Солемн, кивнув, приказал офицерам собраться рядом и жестом разрешил Перенну продолжать.

– Господин, варварский отряд находится на прежнем месте и ни о чем не подозревает. По нашей оценке, их силы составляют десять тысяч воинов, и когда мы уезжали оттуда, они только просыпались и разжигали костры. Никаких признаков подготовки к бою нет. Если вы по-прежнему намерены атаковать, у нас есть практически все шансы на успех.

Солемн посмотрел на офицеров и ответил:

– Благодарю тебя, Тигидий Перенн, за хорошие новости. Господа, я решил действовать по плану, составленному минувшей ночью. Первые шесть когорт Шестого марш-броском идут через лощину к вражескому фронту, укрываясь за лесами с правой и левой стороны. По моей команде мы строимся к бою и атакуем вражескую крепость. Артиллерия легиона идет с нами и поддержит нас с флангов, если успеет развернуться. В то же время оставшиеся четыре когорты Шестого, плюс пять когорт ауксилиев под командой префекта Эквития обходят врагов с правого фланга. Это соединение занимает позицию и, как только в бой вступят основные силы, атакует врагов с тыла и фланга. Они выступают, трижды услышав трубу, а потом – сигнал «в атаку». Префект Эквитий, если ваше соединение будет замечено или обнаружит признаки того, что враг наготове, вы должны протрубить три раза и сыграть сигнал «держаться стойко», а потом разворачиваться в боевой порядок. В этом случае я приму решение в зависимости от текущей тактической ситуации. Я намерен заманить варваров в бой, а потом захлопнуть за ними дверь. Господа, мы собираемся не просто победить это сборище дикарей, которые прикидываются солдатами. Мы разорвем их на мелкие кусочки. Скажите своим людям, что нашу победу будут воспевать еще долгие годы. Это все.

Офицеры развернулись, собираясь разойтись по местам.

– А, еще одно.

Люди выжидающе посмотрели на него.

– Я слышал в легионе разговоры о том, что случилось, когда пали форты на Северной дороге – римских граждан, солдат и мирное население, облили смолой и подожгли, и только боги знают, как над ними издевались до того. Думаю, все вы слышали людей, которые считают, что мы при первой же возможности должны ответить жестокостью на жестокость…

Офицеры с надеждой ждали продолжения.

– Я хочу сказать, что полностью согласен с ними. Скажите своим подчиненным: мы не будем щадить врагов, которые захотят сдаться или убежать. Всех пленников допросят, а потом – распнут. Им не сломают ноги, так что умирать они будут долго и мучительно. Все, за исключением одного. Если мы возьмем Кальга живым, его проведут по Риму и только потом удушат. Это все.

Эквитий забрался на коня и поскакал назад, вдоль длинной колонны отдыхающих легионеров. Большинство солдат лежали на спине, приходя в себя после тяжелого марша. Префект добрался до Седьмой и вызвал старших центурионов последних четырех когорт легиона. Когда офицеры собрались, Эквитий подтвердил последние приказы Солемна и распорядился поднимать людей. Когорты построились для марша быстро, без лишних криков и суеты, обычных в некоторых легионах. Эта аура спокойной уверенности обнадежила префекта. Возможно, его временные подчиненные хорошо покажут себя в бою.

Девять когорт прошагали по дороге мимо остатков Шестого, сворачивая на развилке направо. Солемн задумчиво наблюдал за ними. Если разведчики не ошиблись, эта дорожка приведет их вдоль края неглубокой долины, через которую пройдет Шестой, потом в обход левого фланга варваров и на позицию, откуда они будут атаковать.

Эквитий смотрел вдаль, пока не заметил нужный ориентир, потом осадил коня рядом со старшим центурионом ведущей когорты.

– Направляйтесь к тому лесу на горизонте и остерегайтесь вражеских разведчиков. Если нас обнаружат, хочу успеть подготовиться. Я направляюсь назад, поговорить с ауксилиями. Если доберетесь до леса раньше, чем вернусь, объявите отдых на десять минут.

Центурион кивнул, и Эквитий поскакал вдоль колонны. Он обнаружил потеющих тунгрийцев на месте, сразу за последней когортой легиона, и поехал рядом с Фронтинием.

– Когорта готова?

Лысину старшего центуриона покрывали капельки пота. Фронтиний посмотрел снизу вверх на командира и скорчил рожу.

– Готова, насколько это вообще возможно. Осталось только надеяться, что разведчики не ошиблись.

Эквитий поехал дальше, в хвост колонны, останавливаясь поговорить с другими префектами. Каждый из них был мрачно сосредоточен, а их люди выглядели так же, как и его собственные: смесь воинственности и напряженных нервов. Отсюда Эквитий видел колонну основных сил, которая ползла в сторону безымянной долины. Тем временем голова его колонны приближалась к лесу, и когда до него осталось с полмили, Эквитий пришпорил коня, намереваясь изучить обстановку, прежде чем его люди окажутся на месте.

Лес был тихим и пустым, никакого намека на врага, и Эквитий спешился, чтобы взглянуть на долину. Он двигался осторожно, стараясь не оказаться на фоне неуклонно светлеющего горизонта. Из небольшой рощи в верховье долины стекал маленький ручеек. Большая часть пространства слева и справа от Эквития поросла лесом; до него было около полумили. Префект напряженно вглядывался в кромку леса. Если что-то угрожает Шестому, то оно наверняка скрывается за этими густыми деревьями. Ничего не шевелилось. Пейзаж казался совершенно неподвижным, даже птицы не пели. Префект чувствовал смутное беспокойство, следя, как тени медленно отступают под лучами восходящего солнца.

Он повернулся, отыскивая взглядом свою колонну, и увидел ведущую когорту всего в четырех сотнях шагов. Эквитий галопом подскакал к ним и приказал старшему центуриону дать людям отдых, опасаясь, что их появление на фоне горизонта может предупредить ревностных варварских разведчиков. Едва первая центурия успела перевести дыхание, как префект заметил группу всадников, которая мчалась вдоль колонны в сопровождении неизбежного свиста. Когда всадники приблизились, Эквитий узнал Перенна и его астурийский эскорт, возглавляемый сердитым декурионом. Легионный трибун подъехал и, без предисловий или приветствий, выпалил приказы:

– Послание от легата. Он получил новые донесения разведчиков и меняет план. Когорты Шестого легиона, равно как и Вторая Тунгрийская, Раетская, Аквитанская и Фризская, выведены из-под вашего подчинения. Я должен отвести эти подразделения в тыл основных сил и образовать заслон. Ваша когорта останется здесь и будет наблюдать за лесом справа от пути основных сил. Вы должны держать когорту подальше от края долины, по крайней мере, в пятистах шагах. Вам лично приказано наблюдать за долиной из укрытия. О любом движении врага за этими деревьями, замеченном до подхода основных сил, следует немедленно сообщить легату условленным ранее сигналом.

Эквитий недоверчиво уставился на мужчину. Менять план сражения, когда войска уже выдвигаются навстречу противнику, просто опасно, это против всех правил, известных и Солемну, и ему самому. В голове префекта роились вопросы.

– Какие новые донесения? Неужели ситуация изменилась настолько, что пришлось отказаться от первоначального плана сражения?

Перенн раздраженно посмотрел на него и достал из-под туники табличку.

– Префект Эквитий, у меня нет ни времени, ни приказа объяснять, что происходит. Время сейчас важнее всего, и я должен без задержек выполнить приказы. Прочтите это, и вы убедитесь в законности моих распоряжений.

Он повернул коня, выкликая старшего центуриона Седьмой когорты.

– Децим, старый мерзавец, немедленно разворачивай свою пехоту! Мы идем на запад, прикрыть тыл Шестого!

Офицер посмотрел на Эквития и пожал плечами, он явно привык к той манере, в которой велись дела в легионе.

– Префект, эти приказы имеют силу?

Эквитий тщательно изучил табличку. Кто бы ни писал текст, под ним стояла печать Солемна.

– Да, старший центурион.

– В таком случае, господин, увидимся позже. Седьмая когорта, подъем!

Длинная колонна снова пришла в движение, изгибаясь обратно, на запад, рядом с Эквитием, по-прежнему мрачно сидевшим на коне. Тунгрийцы, которые подошли десятью минутами раньше, отделились от колонны. Остальные префекты ауксилиев, проходя мимо, ненадолго останавливались, чтобы выразить свое сочувствие. Вскоре колонна ушла, скрывшись за небольшим холмом. Озадаченный Фронтиний подошел к Эквитию.

– Все, что я слышал: мы должны остаться на месте. Какого хрена тут творится, префект?

Эквитий слез с коня и протянул табличку своему заместителю.

– Скажи мне сам. Только что мы шли навстречу сражению, собираясь перебить десять тысяч синеносых – и вот я стою здесь с членом в руке, на случай неприятностей, которых, по словам разведчиков Солемна, просто не может быть. Все это дурно пахнет. В любом случае, ознакомьте офицеров с приказом и отведите когорту на четыреста ярдов от гребня. Я останусь здесь наблюдать за долиной.

Он сердито пошел прочь.

Фронтиний огляделся по сторонам, а потом подозвал Марка.

– Так, центурион, возьми палатку и проверь эти деревья. Мне нужно точно знать, что там нет никаких сюрпризов. И хорошенько изучите все стоящее. Держитесь пониже и не вылезайте за край леса. Не хочу, чтобы вас кто-нибудь заметил. Выполняйте.

Марк взял Дубна и одну палатку и осторожно повел их вдоль края леса. Оптион снял со спины найденный вчера охотничий лук и наложил стрелу, зазубренный наконечник которой поблескивал на солнце. Неподалеку от ручья, бегущего вниз между деревьев, они обнаружили тропинку, по которой могли идти рядом двое, но не заметили никаких следов обуви или босых ног. То там, то здесь на тропинку вылезали ветки или кусты.

– Охотничья тропа… – размышлял Дубн. – Должно быть, где-то поблизости водится много дичи.

Марк посмотрел вниз, под арку из деревьев. Тропинка бежала ровно, как стрела, вплоть до крошечного, с ноготь, пятнышка солнечного света в дальнем конце.

– Оптион, ты лучше всех понимаешь в таких делах. Разведай, что впереди. Циклоп, ты идешь со мной, прикроем оптиона, если понадобится. Все остальные – присядьте и держитесь вне зоны видимости. Если я позову, бегите вниз и будьте готовы драться. Если нет, не двигайтесь с места!