Текст книги "От судьбы не уйдешь"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Я потеряла ребенка, Уилл!

– Я тоже.

– Верно. Но тебя не обвинили в том, что ты… что ты от него избавился. Так ведь? – Ее голос невольно дрогнул. – А ты даже выслушать меня не захотел. Вбил себе в голову, что я лгу.

– Да… – глухо простонал Уидл. – Но ты должна была постараться понять, какие я испытывал чувства. Мне сказали… ты знаешь, что мне сказали… и это было безумно больно, черт возьми! Теперь-то я понимаю, что старик, вероятно, ошибся.

Франческа уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Так тебе сказала бабушка? И потому ты сюда приехал… из-за того, что старуха решила подстраховаться?

– Подстраховаться? – Уилл не понял, о чем она говорит. – Фран, я приехал, потому что люблю тебя. Вот и все.

– Но она знает, что ты здесь?

– Никто не знает. Да и какое это имеет значение? Ведь мы любим друг друга. До сих пор. – И, поколебавшись, добавил: – Я в этом уверен – иначе бы не приехал.

– Тебе хочется так думать. – В глазах Франчески стояли слезы, и Уиллу страстно захотелось ее обнять. – Пойми: твоя бабушка никогда этого не допустит – независимо от наших чувств. Она по-прежнему меня ненавидит. И так будет всегда.

– О, Фран… – Уилл вздохнул и шагнул к ней; Франческа отпрянула было, но ей помешала стена. Упершись одной рукой в стену возле ее головы и глядя на нее сверху вниз, Уилл сказал: – Забудь про Рози. Она не имеет к нам никакого отношения.

– Имеет. – Руки Франчески были прижаты к стене, грудь вздымалась и опускалась. – Она меня ненавидит, Уилл. Я столько раз пыталась это тебе втолковать. Уверена, что именно она заставила доктора Росситера… прервать мою беременность.

– О, Фран, не проси меня, чтобы я в это поверил. Бабушка не могла так поступить. Она причинила тебе боль, знаю. Она причинила боль нам обоим. Но нельзя позволить, чтобы она… чтобы ее ревность встала между нами опять. Признаюсь, я был не прав. Я не должен был прислушиваться ко всем этим вымыслам. И знаю, ты бы не стала избавляться от нашего ребенка. Я не имел права тебя в этом обвинять.

– Ты веришь, что я сама не сделала бы аборт?

– Верю. – Уилл протянул руку и погладил Франческу по щеке. – Я просто обезумел – иначе мне бы такое и в голову не пришло. Мне просто необходимо было найти виновника. И, как это ни прискорбно, я его нашел – в твоем лице.

– Потому что твоя бабушка тебе это внушила.

– Да. – Уилл готов был признать, что такую мысль заронила в его голову леди Розмари. Она изложила ему предложенную Арчи Росситером версию случившегося. И теперь Уиллу оставалось только сознаться в том, какую страшную он совершил ошибку. – Подумай: разве мы не можем забыть прошлое? Нам представилась возможность начать все сначала. Неужели мы упустим этот шанс?

Франческа не решалась смотреть Уиллу в глаза. Ее взгляд уткнулся в его грудь где-то возле галстука. Уилл увидел ползущую по щеке Франчески крупную слезу. Он не знал, что еще добавить к сказанному, чтобы успокоить ее. Он ее любил, он ее хотел, она была ему необходима.

– Твоя бабушка всегда считала, что я тебе не пара, – наконец прервала молчание Франческа. – Она мне говорила – и не один раз, – что наш брак будет недолгим. Она хотела, чтобы у тебя была более знатная, богатая жена. Ты же знаешь, она мечтала отреставрировать Аббатство.

На это Уилл вряд ли мог что-либо возразить. Бабушка была просто одержима этой идеей. В Аббатстве прошло ее детство; Уилл знал, как ей тяжко покидать родное гнездо. Но после смерти их отца Аббатство унаследовал ее брат, и, выйдя замуж, леди Розмари перебралась в Малберри-Корт.

Однако ее связь с Лингардом не оборвалась. Со временем дочь леди Розмари вышла замуж за своего кузена, отца Уилла. Когда родители Уилла погибли, мальчик получил титул 9-го лорда. Вероятно, став его опекуном, бабушка получила некоторое удовлетворение: Аббатство перешло под ее контроль.

Но быть к чему-то привязанным и заботиться о сохранности этого «чего-то» – две разные вещи, с горечью думал Уилл. Верно, старая леди не любила Франческу, но он никогда не допускал, чтобы ее чувства вбивали клин между ним и его женой. И, насколько он знал, бабушка смирилась с его выбором. Поэтому даже сейчас ему трудно поверить, что она делилась своими сомнениями с Франческой.

– Но ты никогда мне ничего не говорила! – воскликнул он, пытаясь переварить услышанное.

– Не говорила, – согласилась она. – Но если я скажу, что молчала, потому что не хотела тебя огорчать, ты ведь не поверишь? Вот я и пропускала ее слова мимо ушей. Пока ты меня любил, на все остальное мне было наплевать.

Уилл обхватил ее лицо обеими руками.

– Я тебя люблю. И всегда любил, даже когда ты ушла и я убедил себя, что ненавижу тебя за то, что ты сделала. Но это было неправдой. Ты всегда оставалась у меня в душе, и ни одна из женщин, которые мне встречались, не могла с тобой сравниться.

Франческа наконец взглянула на него.

– Ты серьезно?

– Конечно.

На самом деле, если б не бабушка, Уилл никогда бы не задумался о повторной женитьбе. Но старая леди была настроена решительно: Лингард должен остаться в семье, для этого у Уилла должен родиться сын, иначе Аббатство отойдет к какому-то дальнему родственнику.

– Ты не веришь мне, – внезапно сказала Франческа и положила руки Уиллу на грудь, словно собираясь его оттолкнуть. – И всегда будешь считать, что я лгу. Господи, отпусти меня, Уилл!

– Не могу, – просто сказал он, заводя ее руки за свою спину. – Ты ошибаешься: я тебе верю. – Он помолчал. – Ну а Рози… дай мне еще немного времени. Посмотрим, что она скажет, когда узнает, что мы снова вместе.

– А если она убедит тебя, что мне нельзя верить?

– Не убедит.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю! – решительно заявил Уилл. – Мне все равно, что она о тебе думает. Главное, что верю я. Все остальное не имеет значения.

Глава пятнадцатая

Франческа проснулась внезапно: что-то ее разбудило, однако в первую секунду она не поняла, что именно.

Еще не рассвело. Она приподнялась на локтях и обвела взглядом комнату. Свет уличного фонаря едва проникал сквозь шторы на окнах. У Франчески вдруг появилось неприятное ощущение, будто, кроме нее, в спальне кто-то есть. Или в квартире? Она затаила дыхание и напрягла слух, но из соседней комнаты не доносилось ни звука. Франческа облизнула пересохшие губы. Есть там кто-то или нет?

И тут ее сознание прояснилось. Ну конечно, в квартире кто-то есть. Это Уилл! Уилл, который явился сюда накануне вечером и восстановил ее веру в чудеса. Уилл, который обнимал ее, и целовал, и обладал ею; Уилл, который убедил ее, что они должны быть вместе.

Переведя наконец дыхание, Франческа повернулась, чтобы посмотреть на лежащего рядом мужчину. И не только посмотреть: дотронуться до него, ощутить его тепло, свернуться возле него калачиком – чувствуя себя в безопасности, зная, что он любит ее…

Уилла рядом с ней не было.

Франческа заморгала, не веря своим глазам. Она была уверена, что ее разбудил Уилл, но оказалось, что она в постели одна, и… в голове мелькнула ужасная мысль: вдруг ей просто приснилось, что Уилл к ней вернулся? Неужели эта сладкая истома – свидетельство бурной ночи любви – всего лишь плод ее воображения? Как и переполняющее ее блаженство…

К горлу подступили рыдания.

Нет! Этого не может быть. Уилл здесь!

Франческа опустилась на подушки, сдерживая наворачивающиеся на глаза жгучие слезы. Уверенность, что все это ей не померещилось, крепла. Она отчетливо помнила запах гладкой кожи Уилла, твердую мужскую плоть, идеально сочетающуюся с податливой нежностью ее плоти…

Она судорожно вздохнула. От сновидений не остается болезненных ощущений в самых нежных частях тела. От сновидений не появляются синяки на груди.

Франческа коротко рассмеялась. Уилл был ненасытен, вспомнилось ей. И неважно, что у нее болели те места, которые никогда раньше не болели. Они занимались любовью то неторопливо и нежно, то бурно и страстно, и всякий раз, когда он доводил ее до головокружительного оргазма, разрушалась какая-то часть защитной оболочки, которой она прикрывалась все те годы, что они провели врозь. Это могло бы ее испугать, но она не испугалась. Казалось бы, после того как она так настрадалась, ее чувствам нелегко будет вырваться на волю. Но, слава Богу, это не так. Она полностью доверилась Уиллу. И теперь он – ее единственная надежная опора.

Но где же он?

Франческа села на кровати. Возможно, это Уилл, вставая, потревожил ее? Она сунула пальцы под одеяло: постель еще теплая.

Франческа поежилась. В комнате было прохладно, а она обнажена – еще одно доказательство, что ночь она провела не одна. Аккуратно сложенная ночная рубашка нетронутая лежала под подушкой. Опять всплыло воспоминание, что было перед тем, как она уснула. Уилл… о Господи, она его любит, безумно любит, – непонятно, как она целых пять лет прожила без него.

Но сейчас-то зачем об этом думать? Уилл здесь, и после вчерашнего она уже не сомневается в том, как он к ней относится. Они снова поженятся – и как можно скорее, сказал Уилл. Он не намерен рисковать: вдруг она придумает какой-нибудь предлог, чтобы опять от него уйти?

Франческа улыбнулась. Как будто она на это способна! Она согласна даже смириться с его бабушкой – если ему этого захочется. Ведь у нее есть Уилл. Она постарается быть великодушной. Конечно, она ничего никогда не забудет, но, возможно, научится прощать…

Да, но где же Уилл?

Неожиданно донесшийся из соседней комнаты грохот парализовал Франческу.

Она не сомневалась, что Уилл где-то здесь, поблизости, в кухне или в ванной, но внезапный шум – будто какое-то тело тяжело свалилось на кофейный столик – ужасно ее напугал.

Что происходит, черт подери?! Франческа уставилась на дверь, но вдруг, сообразив, что Уиллу может грозить опасность, соскочила с кровати.

Из соседней комнаты доносились какие-то нечленораздельные звуки, сдавленные голоса, обрывки непонятных слов. Франческа уже пересекла спальню, как вдруг спохватилась, что не одета; подняв с пола рубашку Уилла, она быстро сунула руки в рукава и распахнула дверь.

В первую секунду Франческа ничего не увидела, но выключатель был около двери, она поспешила зажечь свет – и остолбенела. Представшая перед ее взором картина походила на сцену из фильма ужасов. По полу катались двое мужчин, один из них Уилл. Вокруг, ей показалось, все было забрызгано кровью. У второго в руке сверкал нож, который Уилл отчаянно пытался вырвать; кровь текла из многочисленных царапин и порезов на его коже. Уилл был в одних трусах, что давало преимущество противнику. Франческа, стиснув руки, беспомощно смотрела на них, пытаясь сообразить, что делать.

Незнакомец на ее глазах ухитрился ударить Уилла по голове. Кулак с глухим стуком опустился на его висок, и Франческа явственно ощутила боль – будто удар пришелся по ее черепу. Мужчина был крупнее, тяжелее и заметно сильнее Уилла. Весь в черном, в черных перчатках и черном вязаном шлеме, закрывающем все лицо.

У Франчески подогнулись колени. Теперь ей уже не нужно было гадать, кто этот незнакомец и зачем он проник в ее квартиру. Она была в этом так же уверена, как если бы он позвонил в дверь и во всеуслышание объявил о своем приходе. Это был тот самый человек, который преследовал ее последние полгода. Не Том Редли и не тот несчастный, который взял на себя вину. Каким-то образом Уилл его услышал или почувствовал его присутствие.

Надо что-то делать, и не мешкая. Если бы в спальне был телефон… но его там не было. Единственный аппарат стоял в гостиной, доступ в которую был прегражден двумя мужскими телами.

Франческа застонала. Если с Уиллом что-нибудь случится, она себе этого не простит. Это все из-за нее… Нельзя стоять и дожидаться, пока этот извращенец искромсает Уилла на куски. Если бы у нее было хоть какое-нибудь оружие…

Ужасный полузадушенный вскрик снова приковал ее внимание к дерущимся. Каким-то непонятным образом Уиллу удалось выбраться из-под своего противника и обхватить его за шею – потому тот издавал хриплые звуки. Франческа поняла, что Уилл сейчас свернет ему шею.

Она открыла рот, чтобы остановить его, помешать ему убить этого человека и тем самым сломать собственную жизнь, и тут Уилл увидел ее.

Лицо его исказилось; вероятно, на секунду отвлекшись, он невольно ослабил хватку, чем и воспользовался противник: набрав воздуху в легкие, он изо всех сил двинул локтем Уилла в живот.

Тот задохнулся, его руки обмякли, и человек в черном вскочил. Расставив ноги, он нагнулся над Уиллом, и нож блеснул на свету.

– Нет!

Не думая о себе, Франческа одним прыжком пересекла комнату и кинулась мужчине на спину, обхватив его руками и ногами. Инстинктивно потянувшись к его лицу, она нащупала отверстия в маске и без колебаний вдавила пальцы ему в глаза.

Мужчина взвыл от боли. Теперь главной его задачей было скинуть со спины Франческу. Уилл к этому моменту настолько пришел в себя, что сумел схватить его за запястье и вырвать нож. Но сам с трудом устоял на ногах, и Франческа поняла, что он потерял много крови. Его предплечья и ноги были сплошь изрезаны, особенно страшно выглядела рваная рана в боку.

Нож теперь был у него, и Франческе стало ясно, что, несмотря на все его раны, сейчас никто бы не рискнул отнять у Уилла это оружие. На красивом лице была написана дикая решимость – Франческа едва узнавала Уилла.

Между тем мужчина пытался ее сбросить, но Франческа еще не сделала всего, что хотела. Пока он вслепую ловил руками воздух, она вцепилась в колючую шерстяную ткань и стащила маску с его лица. Ее взгляду открылась коротко стриженная голова на толстой шее, уходившей в мощные, как у игрока в регби, плечи.

– Мик! – недоуменно воскликнула Франческа. – О Господи! Мик!

– Ты его знаешь? – тяжело дыша, с трудом выдавил Уилл.

– Это муж Клэр, – тупо проговорила она.

Только гораздо позже, когда полиция уже увела Мика и Уилл вернулся из больницы, где ему перевязали раны, Уилл вспомнил про записку, которую достал из почтового ящика.

С трудом вытащив клочок бумаги из кармана, он показал его Франческе. На листке было три слова, составленные из газетных букв.

– «Тебе не спастись», – прочитала Франческа, побледнев при мысли о том, что было бы с ней, если бы она сама нашла эту записку. Она облизала губы и посмотрела на Уилла. – Значит, ты знал, что он поблизости. Вот почему ты остался на ночь.

– Да уж, только поэтому. – Уилл полусидел-полулежал на диване, Франческа примостилась возле него на подлокотнике. Приподняв голову, он посмотрел на нее. – Неужели тебе мало всего того, что я сказал? У тебя еще остались какие-то сомнения? Ну, знаешь, Фран, это уже удар ниже пояса.

– Значит, все, что ты говорил вчера, правда?

– Ну конечно, правда. – Уилл на секунду закрыл глаза, думая, что вряд ли сегодня ночью у него хватит сил убедить ее. – К тому же я полагал, что твой преследователь за решеткой.

– Ах да.

Губы Франчески дрогнули. Уиллу, снова открывшему глаза, захотелось поскорей очутиться в ее кровати. В больнице его напичкали обезболивающим, и он был словно в тумане. У него сейчас было одно желание: лечь и ни о чем не думать.

– Но тем не менее ты посреди ночи встал.

– Мне не давала покоя мысль о записке. Но встал я не из-за этого. Мне показалось, будто я слышу какой-то звук. Возможно, он в эту минуту открывал дверь. А я в Лингарде привык к тишине, и любой звук меня настораживает. Когда я вышел, он был еще в прихожей. Вероятно, рассчитывал застать тебя в постели. Одну.

Франческа вздрогнула.

– Страшно подумать, что бы случилось, не будь здесь тебя.

– Хм. Пожалуй, я оказался более воинственным, чем предполагал. Если бы он тебя хоть пальцем тронул, я бы его убил. Понятия не имел, что во мне сидит такой зверь. Когда я увидел тебя в дверях спальни, то ужасно растерялся.

– Мог бы сразу сообразить – ведь я зажгла свет.

– Знаешь, я был слишком занят, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Да и в голове страшно шумело – Каллагэн здорово мне врезал.

Франческа села на диван рядом с Уиллом.

– Значит, я чуть все не испортила, – сказала она, нежно коснувшись пальцами его брови. Несмотря на ужасную усталость, тело Уилла напряглось, и он, накрыв руку Франчески своей, потянулся к ее губам.

– Ты была на высоте, – сказал он. – А я сам виноват, что ты не заперла дверь на засов.

– О да. – Франческа придвинулась к нему. – Ты сказал полицейским, что он открыл дверь ключом? О Господи! Я ведь оставила Клэр запасной ключ, когда уезжала на уик-энд.

– А ее муженек, должно быть, сделал по нему еще один. Он, вероятно, не знал, что ты обычно задвигаешь засов. А тут попробовал открыть дверь ключом и, когда ему это удалось, решил, что дело в шляпе.

– А окно тоже он разбил?

– Нет. Это не в его духе. Он преследовал тебя, чтобы держать в постоянном страхе. А окно разбил, скорее всего, воришка, который оговорил себя.

– А что, по-твоему, он собирался со мной сделать? – Она помолчала. – Я говорю о Мике.

– Не знаю. Испугать тебя, переполошить. Дать понять, что тебе от него никуда не скрыться.

– А ты не думаешь… – Франческа замялась, однако продолжала: – Ты не думаешь, что он хотел меня изнасиловать?

– Этого мы, слава Богу, никогда не узнаем.

Франческа кивнула.

– Бедная Клэр, – сказала она, представив себе, каково будет подруге, когда ей все станет известно. – Но он вел себя как последний идиот. Я ведь могла его узнать.

– А ты бы могла рассказать об этом Клэр? – спросил Уилл. – Зная, как она прореагирует?

Франческа покачала головой.

– Она бы мне ни за что не поверила.

– Но что-то она должна была подозревать, – задумчиво произнес Уилл. – Такие люди, как Мик, способны отравлять жизнь своим близким не меньше, чем самим себе.

– Бедная Клэр!

Франческа была страшно удручена, и Уилл понял, что в таком состоянии она не сможет заснуть. Обняв ее за шею, он нашел ее губы своими.

Страсть мгновенно охватила обоих, вытеснив горькое чувство от случившегося. Несмотря на все свои раны, Уилл не сумел остаться равнодушным. Но когда Франческа, прильнув к нему, невольно придавила его к диванной спинке, он не смог сдержать стон.

– Что с тобой? Тебе плохо?

В голосе Франчески прозвучало такое искреннее раскаяние, что Уилл заставил себя улыбнуться.

– Чепуха. Просто моя грудь чересчур чувствительна к твоим ласкам.

– О Господи! Ты же ранен! Прости! – Расстегнув рубашку Уилла, она прильнула губами к повязке на его груди. – Пойдем в кровать.

– Я думал, ты этого никогда не скажешь.

Франческа нагнулась и ласково поцеловала его в уголок рта.

– Я тебя люблю, – выдохнула она, и это были единственные слова, какие ему хотелось услышать. – И никто – в частности, твоя бабушка – не заставит нас расстаться.

Глава шестнадцатая

Письмо пришло через две недели после того, как Уилл перевез Франческу в Аббатство.

Минуло уже два месяца с его ночной «встречи» с мужем Клэр, и, хотя Мик отрицал, что чуть ли не полгода терроризировал Франческу, совершенное им преступление давало достаточно оснований, чтобы его приговорили к нескольким годам тюремного заключения.

После его ареста кое-что прояснилось – в частности, стало понятно, почему преследователь не звонил Франческе в тот уик-энд, который она провела в Йоркшире. Мик, зная, что забравшийся в соседнюю квартиру вор взял вину на себя и сидит за решеткой, решил этим воспользоваться и подождать, пока Франческа окончательно поверит, что ей больше ничто не грозит. И новый номер ее телефона ему не составило труда узнать: Франческа, естественно, сразу же сообщила его Клэр.

Клэр сама пришла к Франческе извиниться за то, в чем считала виноватой себя. Конечно, она была очень расстроена, но к Франческе – вопреки ее опасениям – никаких претензий не имела. С тех пор как Мик потерял работу, он сильно изменился, сказала Клэр. К тому же она знала, что ему очень нравится Франческа, хотя он ей этого не говорил. Она как может, поддержит Мика, поскольку он нуждается в ее помощи.

Было решено, что Франческа переезжает в Лингард, и она с радостью подала заявление об уходе из «Тенико», сообщив также миссис Бернстайн, что освобождает квартиру. Ей нужно было еще некоторое время отработать, и Уилл вернулся в Йоркшир. Они каждый вечер говорили по телефону, а в пятницу Уилл проделывал около двухсот миль на машине, чтобы провести с Франческой уик-энд.

Это был период, необходимый для улаживания дел, и оба были рады, когда он наконец закончился. Они решили, что, пока Франческа остается в Лондоне, никого не станут посвящать в свои планы, и Уилл волей-неволей все это время размышлял, как сообщить обо всем бабушке.

Франческа не знала, догадывается ли о чем-нибудь леди Розмари, но, так или иначе, в то утро, когда они с Уиллом явились в Малберри-Корт, та встретила обоих одинаково неприветливо.

– Я всегда знала, что тебе нельзя доверять, – холодно сказала она Франческе; когда же Уилл возмутился, то гневно набросилась на него: – А тебе на все наплевать, да? И на то, что будет с Лингардом, наплевать – лишь бы заполучить эту женщину в свою постель! Ничего, в один прекрасный день ты оценишь, сколько я сделала для тебя и для Лингарда, и тебе станет стыдно. Ты еще пожалеешь!

– Сомневаюсь, миледи, – с убийственной вежливостью произнес Уилл. – Я люблю Фран. И всегда любил. А это для меня несравнимо больше, чем груда кирпичей.

– Лингард – не груда кирпичей! – свирепо воскликнула старая леди. – Это мое… твое наследство. А без денег – реальных денег, которые вложили бы в его реставрацию Мерриты, – до следующего столетия он не доживет.

– Вот почему ты отделалась от Фран, – вздохнул Уилл. – Потому что у нее не было денег, да?

– Фран! – Леди Розмари смерила Франческу презрительным взглядом. – Я от твоей Фран не отделывалась. Она сама ушла – неужели не помнишь? Когда ты узнал, что она прервала нежеланную беременность.

– Неправда! – вспыхнула Франческа. – И вам отлично известно, что это неправда.

– Разве? – язвительно усмехнулась леди Розмари. – Мне известно одно: моему правнуку не дали появиться на свет. Она сделала аборт, Уилл. Об этом нельзя забывать. Если тебе повезет, у нее еще будут дети, но ты обязан помнить, что твоего первенца погубили против твоей воли…

– Заткнись!

В первую секунду Франческе показалось, что она сама произнесла это слово. Во всяком случае, ей хотелось его произнести. Но оно вырвалось у Уилла. Больно схватив Франческу за руку, он буквально потащил ее к двери, на ходу выкрикивая:

– Я не намерен больше такое выслушивать! Если хочешь еще когда-нибудь меня… нас… увидеть, извинись перед моей женой.

– Никогда!

Леди Розмари явно не собиралась сдаваться, и Уилл резко распахнул дверь, перепугав миссис Бакстер, которая собиралась постучаться и спросить, не желают ли они чего-нибудь прохладительного.

– Полагаю, тебе стоит перекинуться парой слов с Арчи Росситером, – нанес завершающий удар Уилл. – Возможно, тогда ты убедишься, что неправду говорил он, а вовсе не моя жена.

А через несколько дней в Аббатство пришло письмо, адресованное лорду и леди Лингард. «Несколько преждевременно», – с грустью подумала Франческа. Они с Уиллом еще не вступили в брак. Ей очень хотелось верить, что в письме добрые вести, но фамилия адвоката на конверте ее насторожила.

«Что там может быть?» – лихорадочно соображала она, глядя с порога библиотеки на Уилла, обсуждавшего хозяйственные проблемы с управляющим Морисом Филдингом. Все утро они занимались подсчетами; и хотя год выдался неплохой, настала осень, а это означало, что сады вскоре до весны закроются для посетителей.

С деньгами было туго, и Франческа это знала. Она собиралась пойти работать, чтобы вносить свою долю в общий бюджет. Правда, она почти не сомневалась, что снова забеременела, и ни за что не хотела ставить под удар как здоровье ребенка, так и свои нынешние отношения с Уиллом.

Про ребенка она ему пока не сказала. Она знала, что он будет счастлив, но не хотела взваливать на его плечи новый груз, пока окончательно не убедится, что не ошиблась. Письмо она тоже не прочь была бы спрятать, но конверт ей вручила миссис Харви, и пришлось показать его Уиллу.

Франческа вздохнула, и Уилл, который всегда чувствовал, если жена находилась поблизости, поднял глаза и улыбнулся. Затем с наслаждением потянулся, расправляя спину, и окинул взглядом стройную фигурку в дверях; Франческе нетрудно было догадаться, что он при этом подумал.

– Вот… пришло, – неопределенно сказала она, помахивая конвертом, и Морис Филдинг поднялся.

– Пора перекусить, – тактично сказал он, надевая пиджак, висевший на спинке стула. – Вы прекрасно выглядите, мадам. – Он покосился на Уилла. – Продолжим наши занятия после ланча, милорд?

– Нет, отложим до завтра, – ответил Уилл, не сводя глаз с Франчески, и тоже поднялся, жестом приглашая ее войти. Обогнув стол, он обнял жену за плечи. – До завтра, Морис. Часов в десять, идет?

Филдинг кивнул и, бросив застенчивый взгляд на Франческу, вышел из комнаты. Уилл, едва дожавшись, когда за ним закроется дверь, запечатлел на губах жены страстный поцелуй.

– Уилл! – не очень искренне возмутилась Франческа, как только смогла заговорить. Она еще не привыкла к этой склонности мужа – заниматься любовью где и когда ему вздумается. Нельзя сказать, что Франческе это не нравилось, – просто она умела сдерживать свои чувства. Впрочем, отрицать, что это доставляет ей наслаждение, не могла.

– Я тебя люблю, – сказал Уилл, уткнувшись носом в ее шею, а Франческа подумала, что рада бы отнестись к письму так же легкомысленно, как он. Сейчас ей не хотелось, чтобы перерыв на ланч, как это частенько бывало, затянулся: еда для них имела далеко не первостепенное значение.

– Пожалуй, тебе стоит взглянуть на письмо, – уныло пробормотала она, легонько отталкивая Уилла. – Очень уж официальный у него вид. Вдруг оно от бабушки? – И, поколебавшись, добавила: – Как ты думаешь, она ничего не может испортить?

– Вряд ли… – Уилл неохотно отпустил Франческу и взял у нее конверт. – Лингард принадлежит мне, и она не в силах что-либо изменить. А по сути, ее только дом и волнует.

– Думаю, ты ее волнуешь не меньше, – грустно возразила Франческа. – Она так и не смирилась с твоим выбором.

– Это ее проблемы, – сухо заметил Уилл, вскрывая конверт. – Письмо от ее адвокатов – Райта и Пила, – нахмурился он.

– Значит, все-таки от ее адвокатов! – У Франчески упало сердце. – И что же они сообщают?

Писем было целых два. Одно – от адвокатов, его Уилл прочел первым; прочитав второе – в отдельном заклеенном конверте, – он еще раз пробежал глазами оба; лицо его помрачнело. У Франчески сердце окончательно ушло в пятки: так Уилл мог отреагировать только на дурные новости.

– От бабушки ничего нет, – наконец негромко сказал он. – Райт и Пил не только ее адвокаты, но, видимо, и Арчи Росситера тоже. – Вздохнув, он протянул письма Франческе: – На, прочитай.

Франческа взяла письма, хотя предпочла бы узнать об их содержании от Уилла. Она не сомневалась, что леди Розмари придумала, как их поссорить, и для надежности решила заручиться поддержкой доктора Росситера.

Письмо от адвокатов было достаточно прямолинейным. Они без обиняков сообщали, что их клиент, мистер Арчибадд Росситер, просил передать свое письмо мистеру и миссис Лингард. Кроме того, они располагают письменным заявлением мистера Росситера. Если Уилл или Франческа пожелают как-либо его использовать, адвокаты уполномочены мистером Росситером в любой момент это заявление им вручить.

Франческа недоуменно взглянула на Уилла, но он угрюмо смотрел в окно, и лицо его ничего не выражало. Господи, да что же такое написал старик? Что мог добавить нового?

Дрожащей рукой Франческа развернула второе письмо. Оно было адресовано просто Уиллу и Франческе, но Франческа решила, что отсутствие официального обращения еще не основание для оптимизма, и со вздохом начала читать.

Дорогие Уилл и Франческа!

Я очень давно собирался вам написать, но, пока была жива моя жена, мне было стыдно признаться, что я утаил от нее свой недостойный поступок. Она долго болела, прежде чем Провидение положило конец ее страданиям, и я не смел своим признанием их усугубить.

Твоя бабушка, Уилл, обладает огромным даром убеждения, однако при иных обстоятельствах я ни за что бы не поддался ее уговорам. Но, как я сказал, Лавиния была тяжело больна; ей срочно требовалась операция, которую в то время, к несчастью, можно было сделать лишь за границей. В благодарность за оказанную мною услугу твоя бабушка оплатила нашу с Лавинией поездку в Соединенные Штаты. Я был всего-навсего скромным врачом, мои заработки не позволяли совершать дорогостоящие путешествия за границу. Леди Розмари оплатила все и, должен признать, подарила Лавинии несколько месяцев жизни.

Ты, вероятно, догадываешься, какая мне предназначалась роль. Твоя бабушка убедила меня, что Франческа не хочет ребенка, иначе я бы ни за что не прервал ее беременность. Потом я все понял, но было уже поздно: леди Розмари своего добилась – ваш брак распался.

После смерти Лавинии мне много раз хотелось открыть тебе правду, но я понимал, что это уже ничего не изменит. Когда же на днях твоя бабушка сообщила мне, что вы снова вместе, я решил, что мне представляется шанс.

Излишне говорить, что твоя бабушка ничего не знает ни про это письмо, ни про мое подкрепленное присягой заявление, которое я отдал на хранение Райту и Пилу. Оно ваше, распоряжайтесь им по своему усмотрению. После кончины Лавинии мне нечего терять. И последнее. Я понимаю, что требую слишком многого, и тем не менее: простите меня. Как бы вы ни использовали мое заявление, ваше прощение будет означать для меня больше, чем что-либо другое.

Закончив читать, Франческа тяжело вздохнула; Уилл повернулся к ней. Его взгляд был мрачным и напряженным; Франческе нетрудно было догадаться, какое впечатление произвело на него признание старого доктора.

– Прочла? – безо всякого выражения произнес он, и Франческу испугало отсутствие каких бы то ни было чувств на его лице.

– Да, – подтвердила она. И, неуверенно улыбнувшись, добавила: – Наконец-то я оправдана!

– Оправдана? Ты это так расцениваешь? Боже… не могу поверить, что она на такое способна!

– Видишь ли… – Франческа опустила голову, не желая показывать, что у нее на этот счет нет сомнений, – вероятно, у бабушки были на то свои причины. Или она считала, что они есть.

– Я никогда ей этого не прощу. Никогда!

– Ты должен простить.

– С какой стати? Только потому, что старина Росситер признался? Да это же бабушка его заставила, она сыграла на его чувствах к любимой жене, чтобы обделать свои делишки.

– Знаю. – Франческа не смогла сдержать вздох.

– Ну и как ты намерена поступить? Тебе – для защиты твоих интересов – тоже следует нанять адвоката. Если Райт и Пил…

– Уилл! – Франческа рискнула наконец приблизиться к мужу и робко положила руку на его рукав. – Я ничего не собираюсь делать. Какой в этом смысл? Задним числом уже ничего не изменишь.