Текст книги "От судьбы не уйдешь"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Энн Мэтер
От судьбы не уйдешь

Глава первая

Он стоял у высокого окна библиотеки и смотрел на пеструю цепочку бредущих к выходу экскурсантов. О чем они между собой говорили, он, конечно, слышать не мог, но уходить им явно не хотелось. Сад и земли Лингардского Аббатства – одно из самых популярных мест в Йоркшире, и на деньги туристов удавалось кое-как поддерживать некогда роскошный старый дом в приличном виде.

«Наконец-то можно будет заплатить жалкие гроши садовникам», – с горечью думал он, опираясь на потрескавшуюся раму. В эту пору года террасы и искусственные прудики особенно живописны, а озеро, сверкающее в лучах закатного солнца, отражает все краски обрамляющих его кустов и деревьев.

Разумеется, туристских денег не могло хватить на капитальный ремонт замка. Сырость, трещины и завывания ветра, похожие на стоны привидений, делают дом почти непригодным для жилья. Невольно задумаешься над советом бабушки жениться второй раз. Богатая жена, которой нужен лишь его титул, – единственное, что могло бы спасти имение.

Он нахмурился и с раздражением отвернулся от окна. Чепуха! Кто в наше время женится для того, чтобы восстановить фамильное достояние? Так было принято в дни бабушкиной молодости, а сейчас новое тысячелетие на носу! Нет, если жениться снова, так только по любви.

Хотя… Он еще больше помрачнел. В прошлый раз женитьба по любви ему дорого обошлась, почему же теперь должно быть иначе? Он безумно любил Франческу, а она наплевала на него. Нужно ли повторять ту же ошибку?

Конечно, нет! От одной мысли об этом он почувствовал резь в желудке. Наверно, бабушка права. Наверно, лучше быть любимым, чем любящим. Он любил Франческу и чертовски страдал, когда они расстались.

Мучительные размышления прервал осторожный стук в дверь.

– Войдите, – сказал он, ступив на потертый коврик перед внушительным камином.

Тяжелая дверь приоткрылась, и в ней появилась угловатая фигура старого дворецкого Уоткинса.

– Добрый вечер, милорд. Миссис Харви спрашивает, будете ли вы ужинать, – объяснил он свое вторжение. – И О’Брайен просил передать, что пропали садовые ножницы.

Уилл поджал губы.

– Какого черта этот О’Брайен бросает инвентарь где попало?! – Но, поглядев на растерянное лицо Уоткинса, сменил тон: – Ладно, не беда. Я поговорю с ним утром. Ужинать не буду. Я приглашен к леди Розмари в Малберри-Корт.

– Да, милорд. Приготовить вам что-нибудь выпить?

– Не нужно, спасибо, Уоткинс. Вы свободны.

Уоткинс попятился к двери. Оставшись один, Уилл подумал, что старика пора бы уволить. Ему, должно быть, лет семьдесят, а работать в семье он начал еще мальчишкой. Да только как он проживет без работы в Аббатстве?..

Опустившись в потертое кожаное кресло возле громадного стола красного дерева, Уилл вновь предался невеселым размышлениям. Он, Уильям Генри Роберт Жервез Квентин, 9-й лорд Лингард, даже не может обеспечить своих слуг приличной пенсией…

Через час, приняв ванну, побрившись и тщательно причесав длинные темные волосы, Уилл уже ехал к загородному дому своей бабушки в Малберри-Корт. Как он ни старался, мысль о предстоящем вечере не могла улучшить ему настроение. Он смирился со своим скромным и одиноким существованием, и бабушкино намерение женить его было ему не по душе.

Малберри-Корт сверкал в янтарном свете летнего вечера. Прекрасное поместье XVI века, сам дом и окружающие его обширные земли были завещаны старшему сыну тетки. Но кузен Эдвард еще в отрочестве умер от лейкоза, и наследником стал дальний родственник его покойного деда.

Деньги уплыли из рук, а могли бы дать ему возможность восстановить Аббатство и без этой формы легальной проституции, навязываемой бабушкой своему обездоленному любимому внуку.

Спасение она видит в женитьбе. Только так появится на свет следующий граф Лингард, с горечью думал Уилл, паркуя свою машину справа от входа. По мнению леди Розмари, ничто не могло компенсировать отсутствие жены и наследника, и она надеялась, подобрав подходящую кандидатуру, разом решить обе проблемы.

Горничная распахнула перед ним дверь, и Уилл понял, что его ждут. Бабушка и ее гости перед ужином пили аперитивы в оранжерее, и в воздухе носился приятный аромат лимона.

– Уилл! – Бабушка встретила его на пороге и притронулась сухими, как бумага, губами к свежевыбритой щеке внука. – Я уже начала сомневаться, приедешь ли ты. Эмме и ее родителям не терпится с тобой познакомиться.

Уилл скорчил любезную мину и постарался расслабиться.

– Привет, Рози, – мягко сказал он, – я вижу, ты не теряешь времени. Боишься, что я не заглотну наживку?

С лица леди Розмари исчезла улыбка.

– Надеюсь, ты способен соблюдать приличия? – сказала она, понизив голос. – Эмма ни капельки не похожа на Франческу Годдар, и мне бы не хотелось, чтобы ты вел себя так же, как с ней.

– О чем ты говоришь? – вздохнул Уилл. – Кстати, Франческа все еще называет себя Франческой Квентин.

– С нее станется, – презрительно фыркнула старая леди. – И ты, конечно, знаешь почему: у нее своя корысть. Не удивлюсь, если она попытается сохранить и титул тоже.

Уилл с грустью подумал, что, к сожалению, бабушка права. Вряд ли его родители, будь они живы, относились бы к Франческе лучше. Но они утонули, когда он был еще подростком, и с тех пор его опекала леди Розмари.

Она с самого начала не жаловала Франческу, считая ее неподходящей партией. Внуку, по ее мнению, нужна была другая жена, более родовитая и богатая. Увы, тогда он руководствовался голосом сердца, а не рассудка. Он бредил Франческой, он жаждал ее, он мечтал на ней жениться – и в конце концов своего добился.

– Пошли. – Леди Розмари взяла его под руку и подвела к гостям. – Это мой внук, Уильям Квентин. Уилл, позволь представить тебе сэра Джорджа и леди Меррит, а также их младшую дочь Эмму.

Уиллу и раньше встречались люди, подобные Мерритам. Сэр Джордж – свежеиспеченный баронет, человек, выбившийся из низов и проникший в высший свет благодаря не столько личным качествам, сколько доходности своих предприятий. Он был несколькими дюймами ниже Уилла, с большим животом, выдающим любителя спиртного; жена его, высохшая мумия, очевидно, свято верила, что нельзя быть ни слишком худым, ни слишком богатым.

Дочь же, как он с удовольствием отметил, от них отличалась. Из всех молодых девушек, которых сватала ему бабушка, Эмма Меррит была самой привлекательной. Стройная, худощавая, но не такая костлявая, как мать, платиновая блондинка с прямыми, падающими на плечи волосами и большими голубыми глазами, она производила прекрасное впечатление.

В брошенном на него взгляде Уилл прочел бабушкины мысли. Леди Розмари была бы счастлива вновь видеть внука женатым, а Эмму – новой графиней Лингард. Она хотела, чтобы у него была семья. Наверно, уже предвкушает, как будет нянчить его детей.

Дети?

Губы Уилла цинично скривились, и, похоже, это несколько напугало сэра Джорджа.

– Ужасно рад познакомиться с вами, милорд! – воскликнул он, и Уилл попытался взять себя в руки, чтобы не обидеть пожилого человека.

– Просто Квентин, сэр Джордж, – скрывая раздражение под слабой улыбкой, сказал он. – Или Лингард, если вам угодно. В кругу друзей я предпочитаю обходиться без титулов.

Леди Меррит восприняла это как комплимент, хотя жеманно возразила:

– И напрасно. Нам весьма лестно находиться в вашем обществе.

А Уилл с иронией спросил себя: «О ком это она хлопочет – обо мне или о своей дочери?»

– Мой внук всегда отличался излишней скромностью, – поспешно вмешалась леди Розмари, опасаясь, вероятно, как бы Уилл чего-нибудь не ляпнул. – В колледже он называл себя Уилл Квентин, и никто даже не догадывался о его происхождении. Приходится напоминать ему об обязанностях, которыми нельзя пренебрегать.

– То есть держать себя сообразно своему титулу, – согласно закивала леди Меррит. – Что поделаешь, все мы должны нести свой крест. Вот, например, Джордж. Вы не представляете, как много времени он уделяет своим обязанностям. Вечно какие-то благотворительные обеды или необходимые поездки. Он без конца где-то выступает.

– Не думаю, что леди Розмари именно это имела в виду, – вступила в разговор Эмма с понимающей улыбкой. – Вероятно, ему, – она выбрала нейтральный вариант, – хочется, чтобы его принимали таким, каков он есть. Я, например, ненавижу, когда со мной ищут дружбы только потому, что я дочь своего отца.

«Смелая девушка, – подумал Уилл. – Сумела осадить родителей, никого не обидев. Наверняка она гораздо умнее, чем кажется с первого взгляда».

Его настроение несколько улучшилось: вечер может оказаться не таким уж плохим.

– Твоя точка зрения, пожалуй, заслуживает внимания, – отозвался сэр Джордж и одобрительно потрепал дочку по плечу. – Ну, не счастливчик ли я, Лингард? Дочь столь же умна, сколь и красива.

– Редкое сочетание, – сухо пробормотал Уилл. Ему не слишком пришелся по душе хитрый взгляд Эммы. Тем не менее она казалась занятной и куда интереснее многих начинающих светскую жизнь девушек, с которыми ему приходилось встречаться.

Горничная принесла поднос с коктейлями, однако Уилл скептически относился к изыскам своей бабушки и незаметно налил себе виски из стоящей на столе бутылки.

В плетеном кресле дремал Арчи Росситер, один из старинных бабушкиных поклонников. Он был ее личным врачом, но пару лет назад отошел от дел. Надежный друг, симпатяга, ставший, правда, в последнее время излишне забывчивым. Рядом с его креслом стоял стакан виски, и Уилл понял, что старик приступил к делу задолго до прихода других гостей. Славный старина Арчи! Хотя они не всегда сходились во взглядах, Уилл испытывал к нему искреннее расположение.

– Вам с нами скучно? – Эмма покинула беседующих с бабушкой родителей и незаметно подошла к Уиллу.

– Скучно? – переспросил он, давая себе время подумать. – С чего вы взяли, мисс Меррит? Вечер только начался.

– Я вижу. – Она внимательно рассматривала свой бокал и вдруг подняла на Уилла широко раскрытые глаза. – Меня зовут Эмма. «Мисс Меррит» звучит так же нудно, как все, что с нами связано. Ведь вы именно так думаете, я не ошиблась?

– Откуда вам знать, что я думаю? – Уилл удивленно поднял брови.

– Знаю. Вы наверняка не хотели с нами знакомиться. А вот папа страшно настаивал, чтобы мы провели несколько дней за городом, хотя обычно его силой из конторы не вытащишь.

Уилл попытался поддержать разговор:

– А где ваш дом? Вы, верно, не из этих мест?

– Конечно, – ответила Эмма. – Тогда незачем было бы останавливаться в Малберри-Корт. Мы живем в Кембридже. У папы там дело.

Уилл не стал расспрашивать, чем занимается ее отец. Он смутно помнил, что бабушка говорила что-то о микроэлектронике и ее использовании в мобильных телефонах и факсах. По словам леди Розмари – а это было для нее важнее всего, – сэр Джордж был невероятно богат и мечтал приобрести для своей младшей дочери родословную, которую не купишь ни за какие деньги.

– Леди Розмари рассказывала, что вы учились в Кембридже, – продолжала Эмма, и Уилл задал себе вопрос, посвящена ли она в далеко идущие планы своего отца. – А я, к сожалению, недостаточно умна, чтобы поступить в университет. Поэтому папа послал меня заканчивать школу в Швейцарии.

Уилл усмехнулся.

– Не поверю, что вам не нашлось бы места в университете, если бы вы всерьез захотели учиться, – заметил он и был вознагражден ее озорным взглядом.

– Но кому же захочется тратить время на старые пыльные книги, когда можно ездить верхом, плавать или играть в поло? В Лозанне куда веселее. Вы не представляете, что мы там вытворяли.

Уилл вполне мог себе это представить, но ничего не сказал, а Эмма перевела разговор на историю Малберри-Корт и на то, как ей нравятся старинные замки. После ее замечания о пыльных книгах Уилл усомнился в подлинности ее интереса к старине. Однако он понял, чего от него ждут, и вежливо предложил девушке посетить Аббатство. Судя по энтузиазму, с которым было встречено его приглашение, он оказался прав.

К тому моменту, когда миссис Бакстер, бабушкина экономка, объявила, что ужин подан, Уилл знал уже практически все об Эмме: где училась, чем увлекается, каковы ее планы на будущее. Она успела поделиться с ним своим страстным желанием полюбить, выйти замуж и нарожать кучу детей; о мечтах говорилось так мило и искренне, что мало кто сумел бы устоять перед этой очаровательной наивностью.

Уилла несколько утешило, что за ужином слева от него оказался Арчи Росситер. Огромный стол, навечно занявший центральное место в обеденном зале, сейчас служил буфетом, и они расположились за столом более приемлемых размеров. Миссис Бакстер, несомненно следовавшая бабушкиным инструкциям, усадила Эмму рядом с Уиллом, отчего леди Розмари оказалась между сэром Джорджем и его дочерью.

Старая леди явно намеревалась бдительно следить за молодой девушкой, которую хотела бы видеть женой своего внука, и это вполне устраивало Уилла. Беседуя с доктором, он мог пропускать мимо ушей опасные вопросы, которых следовало ожидать от сидевшей напротив леди Меррит.

Внимания со стороны бабушки он, правда, не мог избежать и время от времени, поймав ее взгляд, отвечал на него ничего не значащей улыбкой. Эмму в Лингард он пригласил; теперь он станет просто наблюдать за развитием событий, не связывая себя опрометчивыми обещаниями.

Уилл ел мало, опасаясь за свой желудок: кухарка – итальянка Луиза, – куда только можно добавлявшая чеснок и злоупотреблявшая острыми соусами, не выносила критики, а бабушка боялась ее обидеть. В Йоркшире нелегко было найти прислугу: местных жителей манили соблазны Лондона и более высокие заработки. Но у Луизы поблизости жили родные, к тому же леди Розмари зимние месяцы проводила в Лондоне, что позволяло кухарке попеременно наслаждаться прелестями и города и деревни.

Да и что плохого, например, в спагетти? Вкусно приготовленные, со множеством пикантных приправ макароны, уж во всяком случае, лучше, чем тяжелые пироги и пудинги.

– Как я поняла, вы некоторое время провели в наших краях, – прервала его размышления леди Меррит; Уилл не сразу сообразил, о чем она говорит. – В Кембридже, – пояснила она. – Вы ведь там получили степень?

Уилл быстро проглотил кусок.

– О, Кембридж, – вежливо произнес он. – Да, верно. Но это было давно, я уже и забыл совсем…

– Не так уж давно, – вставила леди Розмари, прислушиваясь к их разговору. – Тебе только тридцать четыре, Уилл, а говоришь так, будто все это в далеком прошлом. Возможно, что-то тебе там и не нравилось, но образование ты получил прекрасное. Это ведь крайне важно – вы со мной согласны? – Ее вопрос был адресован ко всем сидящим за столом.

– Ну… – неуверенно произнесла леди Меррит, и Эмма ее поддержала:

– Боюсь разочаровать вас, леди Розмари, но я, например, не могла дождаться, когда окончу школу.

– Однако наша дочь очень хорошо училась, – подхватила мать.

– Я говорила о своем внуке, – деликатно оборвала ее леди Розмари и, одарив Эмму ослепительной улыбкой, продолжала: – Мне бы не хотелось видеть «синим чулком» и вторую жену моего внука, дорогая. Поверьте, одной было вполне достаточно.

Наткнувшись на холодный взгляд серых глаз внука, она поняла, что зашла слишком далеко, и, поспешно сменив тему, спросила у сэра Джорджа, каково его мнение о местном гольф-клубе, где он днем сыграл несколько партий.

– Ваша жена очень умна? – простодушно поинтересовалась Эмма, и, хотя прежние ее вопросы забавляли Уилла, на этот раз он почувствовал раздражение.

– Не так чтобы очень, – сухо ответил он и поднес ко рту бокал, прерывая разговор. «Хотя на самом деле Франческа была умна, чересчур умна, и это не пошло ей на пользу», – с горечью подумал он, вновь наполняя свой бокал.

– Я слышал, ваш садовник в этом году добился большого успеха с фуксиями, – сказал Арчи Росситер, отвлекая Уилла от мрачных мыслей, и тот с признательностью повернулся к старику.

– Рад слышать, что он хоть в чем-то добился успеха, – язвительно заметил Уилл. – Сегодня, например, он потерял садовые ножницы. Вечно бросает вещи где попало, а потом страшно удивляется, что они исчезают.

– Это старость, Уилл, – фыркнул Арчи. – Все мы стареем. Твоя бабушка, кстати, тоже, хотя она никогда с этим не согласится…

– И это ее оправдывает? – с иронией спросил Уилл.

В ответ Арчи скорчил уморительную гримасу.

– Вероятно. Хотя, как я говорил, она последней признает сей факт.

– Признает что? – поинтересовалась леди Розмари, но, встретив взгляд внука, умолкла и решительно встала. – Не пора ли перейти в гостиную и выпить кофе?

Уилл ускользнул около половины десятого – надоело ломать комедию. И хотя он пообещал наутро заехать за Эммой и ее родителями и привезти их на ланч в Аббатство, на сегодня ему было вполне достаточно общения с ними.

Когда он возвращался в Аббатство, было еще светло. Зрелище цветущих лугов и запах свежескошенного сена действовали как целительный бальзам. Уилл был бы не прочь заглянуть в придорожный кабачок и распить с хозяином кружку пива, но отказался от этого намерения: он и так изрядно выпил сегодня вечером, а завтрашняя роль радушного хозяина требовала свежей головы.

Силуэт Аббатства возник задолго до того, как он подъехал к воротам парка. Серые каменные стены отчетливо виднелись на фоне янтарного неба, и Уилл с мимолетным чувством гордости подумал, что здесь более двух столетий обитали его предки. Когда-то на этом месте стоял монастырь, но в XVI веке он был разрушен. Нынешнее здание возвели в начале XVII века, и каждый очередной хозяин лишь достраивал и украшал его. Конечно, некоторые удобства, как, скажем, центральное отопление, сделали бы эту живописную древность более пригодной для жилья. «Стыдно, – с горечью думал Уилл, – пассивно наблюдать, как ветшает Аббатство. Надо сделать все возможное, чтобы не допустить дальнейшего разрушения».

На подъездной дорожке перед домом стоял небольшой спортивный автомобиль. Уилл нахмурился. Он никого не ждал, и ни у кого из слуг не было такой машины. Возможно, к кому-нибудь из них приехали родственники, но не в правилах Уоткинса разрешать ставить машину прямо возле дома.

Резко затормозив, Уилл остановил свой «рейндж-ровер» рядом с чужим автомобилем. «Кто бы это ни был, – возмущенно подумал он, выходя из машины, – ему придется принести тысячу извинений. Это не место для стоянки».

Тяжелая дверь сразу же открылась – значит, Уоткинс еще не успел ее запереть. В вестибюле с каменным полом было гораздо холоднее, чем на улице, но Уилл, не заметив разницы, быстро прошел в небольшую гостиную. «Кто-то позволил себе разжечь в камине огонь», – с раздражением отметил он и тут услышал за спиной тяжелое дыхание Уоткинса.

– Вы вернулись, милорд! – виновато воскликнул старик.

– Похоже на то, – еле сдерживаясь, бросил Уилл. – Может, соизволите объяснить, что здесь происходит?

Уоткинс хрипло пробормотал:

– У нас… у вас… посетитель, милорд. Она… она приехала вскоре после вашего отъезда.

– Она?

Уилл не знал ни одной женщины, которая могла бы без приглашения переступить порог его дома. Но не успел Уоткинс продолжить свои объяснения, как раздался до боли знакомый голос.

– Привет, Уилл, – не веря собственным ушам, услышал он. – Надеюсь, ты не против моего появления?

Глава вторая

Франческа!

Перед ошеломленным Уиллом стояла его бывшая жена. Он уставился на нее, словно видел впервые в жизни, но она и впрямь выглядела совершенно иначе, чем женщина, которую он помнил.

Вместо привычных джинсов с простой блузкой или свитером на ней был элегантный темно-синий деловой костюм и туфли на высоких каблуках. Длинные стройные ноги, как он неохотно вспомнил, когда-то произведшие на него неотразимое впечатление, были обтянуты тонкими чулками, а обычно распущенные волосы собраны в тугой узел. Однако, если она и стремилась таким образом приобрести неприступный вид, ей это не удавалось. Строгие костюм и прическа только подчеркивали ее красоту и чувственность.

– Это… это я и хотел сказать вам, милорд, – промямлил Уоткинс, тревожно ожидая реакции хозяина. – Мисс… миссис… хм… ваша жена приехала несколько часов назад. Я велел миссис Харви приготовить гостевую комнату в западном крыле; надеюсь, вы не возражаете?

Уилл хотел было напомнить старику, что Франческа ему больше не жена, но, видя смущение дворецкого, решил промолчать. Он обратился с вопросом к гостье:

– Может, соблаговолишь объяснить, что ты здесь делаешь? Не помню, чтобы я посылал тебе приглашение, да и время ты выбрала не самое удачное.

Лицо Франчески напряглось, как от удара, и Уилл почему-то почувствовал себя виноватым. «Какого черта она приехала? – подумал он. – Я ей ничего не должен. Если дело в деньгах, то это явно не по адресу».

– Прошу прощения, милорд. – Уоткинс был воспитан в старых традициях, не допускавших невежливости в отношении леди. Особенно если та когда-то жила в Аббатстве и делила с его хозяином постель. – Миссис Харви приготовила сандвичи, – он указал на комнату позади Уилла, – там и чай. Хм… миссис Квентин вечером не пьет кофе. Принести еще одну чашку?

– Не нужно, – буркнул Уилл, понимая, что напрасно держит себя таким образом, однако был не в силах ничего с собою поделать. «Боже, – подумал он, – завтра к ланчу явятся Эмма с родителями. Как им объяснить, откуда вдруг взялась моя бывшая жена?»

– Если это все, милорд…

– Конечно, конечно. – Уилл попытался овладеть собой и, избегая смотреть на Франческу, сдержанно улыбнулся Уоткинсу. – Ложитесь спать. Только предупредите миссис Харви, что завтра к ланчу у нас будет трое гостей.

Уоткинс озадаченно покосился на Франческу.

– Трое, милорд?

– Миссис Квентин не в счет, – сухо бросил Уилл. – Спокойной ночи, Уоткинс. Я проверю, закрыт ли дом.

Уоткинс поклонился и заковылял к обитой кожей двери, ведущей в помещение для прислуги и на кухню. Едва он скрылся, Уилл дал волю чувствам:

– Какого черта ты сюда пожаловала? Лингард не частная гостиница. Ты отсюда уехала, Франческа. Это больше не твой дом.

– Знаю. – Франческа обхватила себя руками, словно ей было холодно, и посмотрела мимо него в соседнюю комнату, где заманчиво пылал огонь. – Ну а присесть мы хотя бы можем?

Уилл кинул взгляд через плечо. На резном столике у дивана стоял поднос с чаем и сандвичами. Вероятно, миссис Харви принесла его сюда, пока Франческа была… где? Осматривала свою комнату? Распаковывала вещи? Он в ярости стиснул зубы. Зачем она приехала? У нее нет никаких прав ни на него, ни на этот дом.

Однако какая-то искра сочувствия не позволила ему сразу выставить Франческу из дома. Только на одну ночь, решил он. Утром ноги ее здесь не будет. Нет у него желания возобновлять отношения, пусть не надеется.

Тем не менее он посторонился, дав ей возможность пройти в гостиную, и она с явным облегчением проскользнула туда за его спиной. Если бы он не так хорошо знал свою бывшую жену, то мог бы поклясться, что она на грани истерики. Но у Франчески железные нервы, и она всегда превосходно владеет собой.

Пойти ли следом за ней? Наверняка рано или поздно им придется поговорить, и лучше не откладывать этого до утра, иначе неизвестно, как скоро удастся от нее избавиться. Тем более что завтра в одиннадцать сюда пожалует семейство Меррит…

Решившись, он вошел в гостиную, умышленно оставив дверь распахнутой. Ему скрывать нечего, и если у Франчески есть тайны, тем хуже для нее.

Франческа опустилась на диван поближе к огню. Уилл удивился: она достаточно тепло одета, однако, похоже, дрожит от холода. Съежившись на диване, она поднесла к губам чашку, не притронувшись к сандвичам.

По меркам Аббатства комната была не слишком большой, и жар камина заставил Уилла расстегнуть ворот рубашки и ослабить узел галстука. Он мог бы снять пиджак, но не хотел выглядеть излишне непринужденно. Он даже не стал садиться.

– Ты не присядешь? – спросила Франческа. Упершись локтями в обтянутые шелком колени, она крепко обхватила чашку руками. На ее лице и в глазах отражался страх, и, злясь на себя, Уилл все же приблизился к дивану и сел на массивный подлокотник.

– Хорошо, я сяду, – сказал он холодно. – Итак, что все это значит? Предупреждаю, Франческа, я не в настроении играть ни в какие игры. Если у тебя есть что сказать – говори.

Она обиженно посмотрела на него, и Уиллу вдруг стало жаль ее. Что бы ни заставило Франческу вернуться в Аббатство, ей явно не по себе: она либо стесняется начать беседу, либо опасается его реакции. И, видно, ждет поддержки, а не сарказма.

– Я приехала вечером из Лондона, – начала она.

– Я это понял. Твоя машина стоит перед домом.

– Это не моя машина, – сказала Франческа, а он стиснул зубы, представив себе друга, одолжившего ей машину. Наверняка это мужчина. Вокруг нее всегда вертелось множество мужчин. Хотя были и подружки – девушки, вместе с которыми Франческа снимала комнаты, когда училась в колледже, и с тех пор она не потеряла с ними связи. – Я думала, так будет легче остаться незамеченной, – добавила она. – Он… он знает номер моей машины.

– О ком мы говорим? – нахмурился Уилл. – О твоем друге?

– О каком друге? А, ты имеешь в виду машину! – Франческа отхлебнула чай. – Нет, она принадлежит Клэр – мы вместе работаем.

– А что с твоей машиной? Разбила? Если дело в этом…

– Если бы! – Франческа бросила на него негодующий взгляд. – Ты и вправду думаешь, что я приехала бы к тебе только ради машины?

– Не знаю. Но… не представляю, чем я могу быть тебе полезен. Тем более если тут замешан мужчина.

Фарфоровая чашка со стуком опустилась на блюдце, и по белой скатерти расползлось бурое пятно. Уилл подумал было, что Франческа обожгла губы, но затем понял, что она плачет. Крупная дрожь сотрясала ее худенькие плечи; обхватив колени руками, она раскачивалась взад-вперед, как ребенок, когда ему больно.

Уилл смотрел на нее с изумлением. Раньше Франческа никогда не плакала. Во всяком случае, не так, как сейчас. Даже при расставании она сохраняла полную безучастность, и, если глаза ее иногда выглядели припухшими, она объясняла это тем, что не выспалась.

Но сейчас… сейчас он видел совсем иную картину. Что бы с ней ни случилось, она явно не может справиться со своей бедой в одиночку. А вдруг у нее обнаружили какую-то смертельную болезнь? Эта мысль острой болью пронзила Уилла.

Так или иначе, сейчас нужно что-то предпринять. Что-то сказать или сделать, чтобы она перестала так отчаиваться. «А вдруг она притворяется и потом пожалеет, что показалась мне в столь неприглядном виде?», – цинично подумал Уилл, но сразу же отбросил эту мысль. Франческа не умеет хитрить.

Но если?.. Он помрачнел. Черт возьми, они не виделись целых пять лет, и за это время она могла измениться. Хотя… характер не меняется.

– Фран, – просительно произнес он, употребив имя, которым называл ее когда-то. – Эй… Ну не так уж все плохо. Перестань, довольно. Я не хотел тебя обидеть.

– Не хотел? – Ее все еще трясло, но рыдания стали слабее. Она чуть-чуть раздвинула пальцы, закрывающие лицо, и Уилл, увидев глубокие золотисто-карие глаза, подумал, что может опять попасться на крючок.

– Конечно, нет, – неуверенно пробормотал он, а она нащупала в лежащей у ног сумочке платок и поднесла его к глазам.

– Фран… Франческа, в чем дело? Скажи, наконец. – (Она стиснула пальцы.) – Это связано с мужчиной?..

Она кивнула, вытирая глаза платком, а Уилл почувствовал, что в нем вновь закипает гнев. Черт побери, за кого она его принимает? За страдающего мужа? Бывшего мужа… Нет уж, пускай сама решает свои проблемы.

– Это не то, что ты думаешь, – взяв себя в руки, сказала Франческа.

Уилл скептически поднял брови.

– Разве? – холодно спросил он. – Ведь ты же упомянула о мужчине. Чем же он отличается от других?

– Очень многим. Я не говорила, что нас что-то связывает. – Она вздрогнула. – Мы даже не знакомы.

– Что? – Уилл плюхнулся на диван. – Он что, тебя преследует? Помилуй, Фран, но почему бы тебе не обратиться в полицию?

– Я обращалась, – она всхлипнула, – они ничего не могут сделать.

– Не говори чепухи! Наверняка могут. Например, арестовать мерзавца, если он отравляет тебе жизнь. Этого достаточно.

– Нет, – голова Франчески поникла, – следить за кем-то – еще не преступление. В любом случае они не знают, кто он.

– Ты им не сказала?

– Я и сама не знаю, – хрипло ответила она. – Он… я… он слишком хитер, чтобы позволить себя застукать.

– На чем застукать? – Уилл почувствовал резь в желудке. – Он что, приставал к тебе?

– Пока нет, – ответила Франческа безжизненным тоном. – Но… он пытался вломиться ко мне в квартиру. – Ее страх казался неподдельным. – Вот почему я сбежала.

Уилл опять почувствовал, что не верит Франческе. «Это не может быть правдой, – подумал он. – Она лжет. Ничто ее жизни не угрожает».

Проглотив застрявший в горле комок, он спросил:

– И давно это продолжается?

Франческа кивнула.

– Да, – она облизнула губы, – полгода, наверно. Не знаю точно, когда это началось.

– Полгода! Так долго?

– В полиции говорят, что убийца может годами выслеживать свою жертву, которая и не подозревает, что ее ждет.

Уилл откинул волосы со лба. Трудно было не поверить в искренность Франчески. Если она и лжет, то делает это очень искусно. А если нет…

– Дальше! – Он сжал зубы, чтобы не сказать лишнего.

Теребя обеими руками платок, она продолжала:

– Вначале… вначале я думала, мне все это кажется. Ты, наверно, знаешь, что я работаю в компании «Тенико», и недавно, меньше года назад, мое расписание изменилось. Я иногда позже прихожу на работу и домой возвращаюсь только поздним вечером.

– Почему?

Франческа покраснела.

– Потому что… меня повысили в должности. К тому же главный офис перевели в Калифорнию, и по вечерам у нас часто бывают совещания по спутниковой связи.

– По вечерам? – Уилл прекрасно понимал, почему совещания проводятся в позднее время. Но ему нужна была передышка, чтобы вникнуть в ее рассказ.

– Когда у нас вечер, в Сан-Франциско утро, – объяснила Франческа. – Мы разрабатываем новые компьютерные технологии, и в силу большой конкуренции совещания всегда секретные.

– Меня не интересует твоя работа, – проговорил Уилл, с неудовольствием услышав раздражение в своем голосе. Он не хотел показаться Франческе совсем уж равнодушным, но и излишнего интереса к ее делам проявлять не хотел. Постаравшись, чтобы его голос звучал бесстрастно, он спросил: – Ты одна выходишь из своей конторы?

Франческа кивнула.

– Иногда одна. Большинство служащих к этому времени уже расходятся. Во всяком случае, прохожих на улице почти нет. А гораздо легче следить за человеком, когда его не окружает толпа.

– Но ведь и того, кто следит, легче увидеть, – возразил Уилл.

– Только в случае, если он хочет быть замеченным. – Франческа провела кончиком языка по пересохшим губам… – Я его никогда не вижу, хотя всегда знаю, если он за мной идет.