Текст книги "Драконий родич"

Автор книги: Энн Маккефри

Соавторы: Тодд Маккефри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

Младенец спит и плачет,

Мать кормит и поет.

О, эта нежность жизни!

И мирно день течет.

Разглядев вдали караван торговцев, Киндан поспешил к арфисту, который, преодолевая зевоту, вел урок с младшими детьми.

– Наталон в шахте, – сказал мастер Зист, услышав новость. – Пошли кого-нибудь, чтобы ему немедленно доложили. – Он замолчал, что-то обдумывая. – Ты знаешь, что еще нужно делать, когда приходит караван? – Киндан кивнул. – Прекрасно. Значит, ты этим и займешься.

– Но мне же всего одиннадцать! – запротестовал Киндан.

Он успел живо представить себе, как будет заставлять взрослых, например Свани и Иму, выполнять свои распоряжения.

– В таком случае задача будет для тебя еще интереснее.

– А… ага, – согласился Киндан. В мыслях у него сразу прояснилось. – Я кое-что придумал.

К тому времени, когда Киндан отыскал Иму, мясника кемпа, он придумал блестящую формулировку.

– В долине показался караван. Мастер Зист передает вам свои поздравления и спрашивает, найдется ли у вас мясо, чтобы накормить еще двадцать человек?

Ту же самую стратегию он использовал с Миллой и Свани. И сработало! Каждый раз срабатывало! Наконец, приставив взрослых к делу, мальчик решил, что среди всех, кого можно послать в шахту и сообщить новость Наталону, его кандидатура будет наилучшей.

Он сохранил у себя второй комплект рабочей одежды Кайлека, но теперь, поспешно одеваясь, обнаружил, что комбинезон всё еще заметно велик ему, и необходимо закатать рукава и штанины. Зато каска Кайлека сидела как влитая, пришлось только потуже затянуть ремешок под подбородком. Киндан с грустью вспомнил, как Кайлек постоянно дразнил его, обсмеивая чересчур большую голову, и подумал, что, наверно, какая-то доля истины в этих шутках была. Одевшись должным образом, только без рабочих рукавиц, Киндан поспешил к входу в шахту.

Войдя, он первым увидел Зенора. Тот выглядел усталым и недовольным жизнью.

– Я только и торчу здесь, наверху, – пожаловался он. – Если честно, Киндан, я гораздо больше видел шахту, когда мы с тобой ходили туда менять светильники.

– Наталон поставил тебя качать насосы? – уточнил Киндан, отлично понимая, что задает риторический вопрос. Когда же Зенор кивнул с несчастным видом, Киндан хлопнул его по плечу. – Это ж надо: как он тебе доверяет! Подумать только, ты же держишь в руках и его жизнь, и жизни всех остальных!

Лицо Зенора немного прояснилось.

– Правда?

– Правда, – твердо ответил Киндан. – Ведь если бы не ты, им было бы нечем дышать.

– Ну конечно, это тоже тяжелая работа, – согласился Зенор. Сейчас была пересменка, и он отдыхал от непрерывной работы у насосов, распоряжаясь подъемной клетью. – Знаешь, я об этом как-то не думал.

– Мне нужно передать сообщение от мастера Зиста, – сказал Киндан. – Ты спустишь меня в шахту?

– Сообщение? – повторил Зенор, наклоняясь к Киндану. Его глаза засветились от любопытства.

– На подходе караван торговцев, – вполголоса проговорил Киндан.

Глаза Зенора широко раскрылись; он повернулся и взглянул на пятерых товарищей по бригаде, несомненно, предвкушая, как передаст им новость.

– Надеюсь, они привезли учеников! – с чувством воскликнул он. – Тогда я договорюсь с кем-нибудь из них и спущусь в шахту. – Киндан усмехнулся.

– А это идея, – сказал он. – Но Наталон тоже должен об этом знать. Так ты можешь спустить меня под землю?

– А как же, – ответил Зенор, направляясь к лебедке. – Залезай.

Впрочем, перед спуском Зенор внимательно проверил одежду Киндана и заменил фонарик, прикрепленный к каске спереди. Он также вручил Киндану тяжелый мешок.

– Захвати с собой эти лампы; всё равно они вот-вот потребуют их прислать.

Опустившись на дно ствола шахты, Киндан выбрался из клети и сразу же наткнулся на Толдура, одного из горняков.

– А я как раз шел за ними, – сказал Толдур, одобрительно кивнув при виде доставленного Кинданом мешка со светильниками.

– У меня сообщение для Наталона от арфиста, – объяснил Киндан.

– Ну так пойдем к нему, – ответил Толдур, забросив мешок на плечо с непринужденностью, выработанной долгой практикой.

Он тоже проверил снаряжение Киндана, пробормотал что-то неодобрительное по поводу рабочих в комбинезонах не по размеру и зашагал по штреку, дав Киндану знак следовать за ним.

Твердая скала, в которой был пробит главный шахтный ствол, уже через несколько шагов сменилась черным, как сажа, углем. Киндан много раз бывал в шахте, но всё же никогда не упускал возможности получше присмотреться к тому, что делается на глубине, и обращал внимание на перемены. Впрочем, после обвала он до сегодняшнего дня в шахте не был.

– Мы идем не в ту сторону, в какой работал твой отец, – прокомментировал Толдур.

По пути Киндан внимательно рассматривал крепи. Расположенный неподалеку от кемпа лес необходимо было подчистую свести до начала Падения Нитей, так что в древесине для поддержки сводов нехватки не было, зато была нехватка рабочей силы, которая валила деревья. Киндану много раз приходилось работать в составе бригад, обрубая ветки с поваленных деревьев или же помогая доставлять обработанные стволы и напиленные на месте доски под навес возле входа в шахту.

Он измерял пройденное расстояние, считая по пути светильники. Толдур несколько раз останавливался, чтобы заменить потускневшие лампы новыми из мешка, который принес ему Киндан. Мальчик знал, что светильники располагаются через каждые три метра. Нетрудно было подсчитать, что они прошли шестьдесят метров, прежде чем попали на место, где работала бригада Наталона.

Толдуру пришлось раздвинуть плечом пару человек, чтобы освободить проход для Киндана. Остальные горняки воспользовались случаем и устроили небольшой перерыв. Посреди штрека тянулась цепочка вагонеток, заполненных углем.

– Что случилось, Киндан? – бодро спросил Наталон.

– Приближается караван торговцев, – сообщил Киндан.

Остальные горняки сразу же оживились и заговорили между собой: кто выражал надежду, что с караваном прибудут новые ученики, кто пытался угадать, привезли ли торговцы что-нибудь из недостающих вещей, например новые ткани – «для жены», – или же кирки и прочий горный инструмент, которого, мол, «никогда не запасешь вдосталь».

– И когда, по твоему мнению, он доберется до кемпа? – спросил Наталон.

Киндан задумчиво поджал губы.

– Наверно, к концу вашей смены.

Остальные горняки, которые после первого возбуждения примолкли, чтобы слышать, о чем говорит с мальчишкой предводитель кемпа, снова обрадованно загалдели. Теперь Киндан разглядел на лице Наталона глубокую усталость.

– Мастер Зист уже полным ходом развернул все приготовления к их встрече, – успокоил он Наталона. – Он хотел бы знать, позволите ли вы второй день подряд принимать гостей в большом зале вашего холда.

Наталон кивнул, соглашаясь.

– А ведь если там окажутся новые ученики, их нужно будет распределить по сменам и найти всем жилье, – он глубоко вздохнул, вспомнив об административной стороне своей работы.

– А мастер Зист как раз просил узнать, нельзя ли им со Свани самим разобраться с этим, – радостно выпалил Киндан, беззастенчиво приписывая свое решение арфисту и кладовщику кемпа.

Мальчик и сам-то устал от волнений нынешнего дня, а ведь он не отработал больше половины смены под землей, а перед этим не его жена рожала ночью. Так что он заставил себя бодро улыбнуться.

– Я думаю, что мастер Зист решил, что это будет для него интересным делом.

Наталон задумался было, потом махнул рукой.

– Раз так, то пусть он и распоряжается. – Он повернулся к бригаде: – Ну, друзья, за работу. Вы успели неплохо отдохнуть.

Он по-отечески положил руку на плечо Киндана.

– Я провожу тебя к шахте, – сказал он.

Как только они отошли за пределы слышимости работающих, он тихо спросил:

– Ты видел, сколько они привезли телег для угля?

Киндан нахмурился, пытаясь вспомнить. Ему удалось отчетливо разглядеть в нависающем тумане только голову каравана.

– Туман еще не разошелся, – признался он. – Мне кажется, что их было четыре.

Наталона его слова, похоже, озадачили.

– У нас запасено расфасованного угля на пять, даже на шесть телег без малого. Если у них только четыре телеги, то пройдет несколько месяцев, прежде чем мы сумеем продать весь уголь, который уже рассыпали в мешки. Если же телег шесть…

За месяцы, проведенные в обществе арфиста, Киндан узнал очень много нового. Кемп мог самостоятельно удовлетворять многие из своих потребностей – в древесине, угле, мясе, некоторых овощах и травах, – но ему были необходимы мука, ткани, готовые металлические изделия, такие, как, например, кирки, специи и всякие мелочи, благодаря которым жизнь становится чем-то иным, нежели просто тяжелая работа и необходимый минимальный отдых. За все эти товары нужно было платить, и для кемпа платежным средством был уголь. Торговцы предпочитали забирать уголь расфасованным в мешки, сухим и полностью готовым к продаже. За влажный уголь они снижали цены, а за уголь россыпью давали еще меньше.

Если в караване только четыре телеги для вывоза угля, то кемп, соответственно, купит меньшее количество товаров. А вот если телег шесть, тогда как у Наталона имеется запас на пять с небольшим, могут возникнуть куда более серьезные проблемы. Ни один торговец не получит хорошей прибыли, если будет возить загруженные наполовину или, хуже того, пустые телеги. Торговец вполне может отправиться дальше, в другой кемп, в надежде получить там угля под полную загрузку. Конечно, через некоторое время придет другой караван, который заберет всю добычу шахты Наталон-кемпа, но это случится, самое малое, через месяц.

Киндан понимал, как будут себя чувствовать горняки, если увидят, что караван уходит без торговли, пусть даже в кемпе достаточно припасов, чтобы спокойно дожить до прихода следующего каравана. Он также представил, как будут раздосадованы присланные ученики, увидев, что попали в кемп, который не может купить привезенные торговцами товары.

За исключением рассыпанного по мешкам и сложенного в сухой пещере угля, вся добыча осени и зимы была свалена в огромную кучу, засыпанную тающим снегом. С наступлением теплой погоды эта куча просохнет довольно быстро, но всё равно не раньше чем через семидневку, а то и позднее – намного больший срок, чем согласится ждать любой торговец.

– Сколько времени потребуется, чтобы наломать угля на шестую телегу? – спросил Киндан.

Наталон удивленно вскинул брови, но тут же понимающе кивнул.

– Что, мастер Зист просил тебя выяснить все возможности, да?

Киндан пожал плечами.

– Я уверен насчет четырех телег… но если за туманом скрывался длинный хвост, то их могло быть и шесть. Никогда не помешает быть готовым ко всему, не так ли?

– Да, не помешает, – серьезно согласился Наталон, окинув взглядом крепи, расставленные в этом штреке. – Хотя, – добавил он, строго посмотрев на Киндана, – гораздо лучше знать точно, чем предполагать.

– Я понимаю, – мрачно согласился Киндан. – В следующий раз я досижу до тех пор, пока не буду уверен, что видел хвост каравана.

Наталон испытующе посмотрел на Киндана и заметил крепко стиснутые челюсти и понурившиеся плечи. Он нисколько не сомневался в том, что Киндан действительно полностью осознал свою ошибку и больше никогда ее не повторит.

– Ладно, – твердо сказал Наталон. – Значит, сколько времени нужно, чтобы наполнить шестую телегу, да? – Он пожевал губами, прикидывая про себя. – Если бы мы работали в три смены, то, возможно, уложились бы в два, самое большее, три дня. – Он вздохнул. – Но мы не можем работать в три смены. Я так и не подготовил никого, кто мог бы руководить третьей сменой.

– Таким образом, при работе в две смены потребуется четыре дня? – подхватил Киндан.

Наталон согласно кивнул.

– А сколько времени потребуется, чтобы загрузить телеги?

– Обычно мы снимаем из шахты и ставим на погрузку одну смену, – сказал Наталон. – Десять человек, опять же разбившись на две смены, могут загрузить телеги за день-два.

– Значит, если бы мы собрали третью смену, которая грузила бы телеги, пока другие две продолжали добычу… – принялся рассуждать вслух Киндан, – она загрузила бы телеги дня за три, так?

Наталон поднял взгляд к потолку, задумался и наконец кивнул:

– Да.

– Выходит, всё, что нам нужно, – это уговорить торговцев остаться на один лишний день, – сказал Киндан.

– Но ведь я только и умею, что бить в барабан! – возразил Киндан.

Мастер Зист фыркнул.

– А что ты делал на свадьбе?

– Я думал, вы не хотели, чтобы я пел, – сказал Киндан.

– За исключением тех случаев, когда я сам велю тебе петь или же когда нет другого выбора, – поправил его мастер Зист. – А сейчас и я велю, и выбора нет.

– А-а… – Киндан задумался, наморщив лоб.

– Тебя что-то еще тревожит? – заметил мастер Зист.

– Ну… – медленно начал Киндан, тщательно подбирая слова. – Меня всегда учили, что лгать нельзя, и всё же мне кажется, что я сегодня наворотил целую гору лжи… А я всегда был уверен, что ложь обязательно выйдет мне потом боком.

Мастер Зист удивился:

– Когда же ты лгал?

– Ну как же? Я говорил, что вы, дескать, просили о вещах, которые потребуются для Встречи сегодня вечером.

– А разве я не послал тебя именно с этой задачей? – спросил мастер Зист.

Киндан медленно кивнул.

– И то, что ты считаешь ложью, ты говорил для того, чтобы наилучшим образом исполнить мое поручение, разве не так?

Киндан снова кивнул.

– Это не ложь, Киндан. Это значит, что ты хороший подчиненный.

– Подчиненный? – переспросил Киндан, не понимая, при чем здесь это слово. – Конечно, подчиненный. Ну и что?

– Точно так же, как Свани отвечает за хранение всяких припасов кемпа, но подчиняется Наталону, – пояснил мастер Зист. – Или глава смены, подчиняющийся главному горняку. Подчиненный – это человек, которому его предводитель дал задачу и который при необходимости использует власть этого предводителя, чтобы эту задачу выполнить. Если бы ты сказал, мол, мастер Зист просит, чтобы вы испекли мне несколько воздушных пирожков, – чего я никогда не делал, – вот это было бы злоупотреблением полномочиями подчиненного, – добавил арфист. – Подчиненный действительно зачастую идет по узкой тропинке между ложью и правдой. Считается, что подчиненный должен догадываться, что хочет его предводитель, и догадываться правильно. – Он погрозил пальцем Киндану, предупреждающе насупив брови. – Ведь ты же не хочешь допускать ошибки, будучи моим подчиненным?

Киндан пожал плечами, как бы не до конца соглашаясь.

– А как же тот случай во время родов? Вы же не просили, чтобы я привел в комнату Нуэллу, и получилось, что мы одурачили Марджит и Миллу. Пусть это не ложь, но и правдой это можно назвать с очень большой натяжкой.

– Это действительно была трудная ситуация, – согласился арфист. – Кстати, ты очень ловко ее разрешил. Ложь и тайны связаны между собой, Киндан. Тайны порождают ложь. Поскольку Наталон хочет, чтобы Нуэлла жила здесь в тайне от всех – по причинам, которые я не вправе тебе раскрыть, – тебе пришлось пойти на определенный обман.

– Но если тайны настолько нехорошее дело, почему же так много людей их имеют? – спросил Киндан.

– Потому что иногда это единственная вещь, которую некоторые люди могут назвать своей настоящей собственностью, – со вздохом ответил мастер Зист.

– Кстати, я не могу представить, как долго еще удастся держать существование Нуэллы в тайне, – сказал Киндан. – И Зенор, и я давно знаем про нее, а ведь мы прожили в кемпе меньше года.

– Я говорил Наталону то же самое, – заметил мастер Зист. – Но у него есть на то свои причины.

– Потому что она девочка или потому что она слепая? – спросил Киндан.

Киндан заподозрил, что она слепа, в тот день, когда вошел в холд Наталона и обнаружил, что дом полон ядовитого угарного газа. Правда, он не был уверен, что это могло послужить для Наталона достаточно веской причиной прятать девочку.

Мастер Зист улыбнулся мальчику.

– Это ты неплохо придумал: предложить мне такой вопрос в надежде, что я проговорюсь о тайне. Но не забывай, я стал арфистом задолго до того, как ты появился на свет. Я ценю твою проницательность: ты заметил состояние Нуэллы, – добавил мастер. – Возможно, из этого ты сможешь сделать некоторые выводы, – Киндан открыл было рот, но Зист остановил его, подняв руку, – которые, как мой ученик, будешь держать при себе.

– Я понял бы это быстрее, если бы увидел ее в любой другой момент, но это случилось, когда здесь были торговцы, – заметил Киндан. – Я решил, что она одна из них.

Мастер Зист понимающе кивнул.

– В таком замкнутом сообществе, как этот кемп, каждый знает каждого, и больше того, все владеют совершенно одинаковым имуществом, – продолжал он. – О, конечно, в каждой семье есть какието памятные пустячки или реликвии, но в общем и в целом никто не имеет в своем владении большего, чем остальные. Вот и получается, что для некоторых секреты – это и есть всё личное имущество. А бывает еще и так: люди хранят тайны, потому что боятся осложнений, они не знают, как другие отреагируют, если тайна раскроется.

Мастер Зист криво улыбнулся Киндану и добавил с заговорщицким видом:

– По большей части люди мало интересуются чужими тайнами. Но, как я уже сказал, тайна позволяет человеку, не имеющему ничего другого, чувствовать себя исключительной персоной. Именно поэтому арфистов обучают, – Киндан не мог не услышать особого ударения на слове «обучают» (это означало, что он должен накрепко усвоить сказанное – уважать тайны других).

– А если тайна вредная?

– Тайна бывает вредной, если ее можно использовать, чтобы причинить вред другим, или когда она скрывает причиненный вред, – быстро проговорил мастер Зист. – У тебя, опять же как арфиста, есть обязательство обнародовать такие тайны, если случится узнать о таком.

– Например? – спросил Киндан, мысленно пробегая короткий список тайн, которые он обнаружил у своих земляков.

Мастер Зист скривил губы.

– Я знал одного человека, сурового мужчину с тяжелым характером, который, если напивался, совсем терял голову. И когда с ним такое случалось, он бил своих детей. – Губы арфиста сжались в тонкую линию. – Это одна из таких тайн.

Киндан содрогнулся, представив себе такого человека.

– Значит, вредная тайна – это вещь, которой люди не допустят, если узнают о ней, да?

Мастер Зист задумался, прежде чем ответить.

– Полагаю, можно сказать и так, – ответил он. После чего встал, допил стоя остатки кла и дал знак Киндану поторапливаться. – Пофилософствовать мы с тобой сможем и в другой раз. А сейчас надо делать дело.

В караване торговцев оказалось шесть телег для угля. Встречать торговцев, которые устало шагали перед телегами, высыпала вся молодежь и все женщины кемпа.

– Вы первые новые лица, какие мы, бедняжки, увидели за целых шесть месяцев! – воскликнула Милла, поспешно раздавая свои любимые «коржики», которые она напекла специально к прибытию гостей.

– Тарри, – представилась женщина лет двадцати с небольшим, протянув руку Милле и обведя взглядом и остальную толпу. – Подмастерье-торговец.

Через толпу протиснулся мастер Зист, за ним по пятам торопился Киндан.

– Рад познакомиться. Мастер Зист.

Тарри удивленно вскинула брови – она никак не ожидала встретить мастера цеха арфистов здесь, в захудалом кемпе. Впрочем, она сразу же справилась со своими эмоциями и крепко пожала руку арфиста.

– Я привезла с собой семерых учеников от мастера-горняка, – сказала она, кивнув на группку молодых людей, стоявших поблизости.

Киндан чуть не подпрыгнул от удивления. Он своими ушами слышал, как Наталон сказал мастеру Зисту, что послали восемь учеников – восемь, а не семь.

– Мы будем рады принять их у себя, – бодро сказал мастер Зист, помахав прибывшим. Чуть отвернувшись, он шепотом обратился к Киндану: – Ну, а куда мы их поселим?

– Туда, где больше всего места, – так же шепотом ответил Киндан.

Глаза мастера Зиста сверкнули ликованием, смешанным с тревогой.

– А это значит – к Тарику, верно? – Киндан чуть заметно кивнул.

– Мастер Зист, вы не могли бы указать нам, куда везти телеги для угля? – спросила Тарри.

По выражению ее лица Киндан понял, что она никак не ожидает, что арфист осведомлен в таких тонкостях жизни кемпа.

– Если вы немного вернетесь к развилке и поедете по левой дороге, то попадете прямо на склад, – спокойно ответил мастер Зист.

Тарри благодарно кивнула и, повернувшись к другим торговцам, отдала распоряжения. Через несколько секунд она вернулась к арфисту.

– Я думаю, горняк Наталон захочет поговорить о закупках и о цене за его уголь, – сказала она.

– Горняк Наталон в настоящее время на смене в шахте и попросил меня оказать вам гостеприимство в его холде, – с поклоном ответил арфист и указал одной рукой на холд Наталона. – Уверен, вы устали от поездки и, надеюсь, не откажетесь от небольшого отдыха.

Молодая предводительница каравана изящно поклонилась и зашагала рядом с Зистом в сторону холда.

– Не знаете, куда нам идти?

Один из вновь прибывших, мальчик лишь немногим старше Киндана, задал этот вопрос прежде, чем Киндан успел увязаться за арфистом.

– Сейчас, парень, во-от он со всем разберется, – ответила Милла, указывая на Киндана. – Правда, Киндан, размести бедняжек-учеников, а я пока позабочусь о торговцах.

Киндан постарался не показать своего разочарования тем, что ему не удалось остаться в центре событий и проследить за самым главным. Он сдержанно кивнул, признавшись самому себе, что булочница сумела в этой ситуации обойти его со всех сторон.

– Меня зовут Киндан, – сказал он обступившим его ученикам. – Я уверен, мы быстро сумеем разместить вас. Так что прошу за мной.

В конце концов, Киндан сумел навязать четверых учеников, двоих старших и двоих помоложе, Даре, жене Тарика, – главным образом, благодаря напористому монологу, посвященному тому, как много она выиграет в общественном мнении, когда возьмет под свою опеку большую часть новых учеников. Взгляд Дары, сначала очень настороженный, стал искренне благодарным; очевидно, она представила себе, как сообщит хорошую новость Тарику. Киндан, уверенный в том, что Тарик стремится не посвящать никого в свою жизнь, сомневался в радостной реакции горняка.

Жена Толдура, Аларра, без разговоров взяла двоих – Менара, постарше, и совсем еще юного Галегара, а Норла с радостью приняла на постой молодого Регеллана, стоило лишь Киндану прозрачно намекнуть, что новый горняк и Зенор будут работать в разных сменах, так что рядом с нею постоянно будет кто-то, с кем можно вести «взрослый разговор».

Устроив учеников, Киндан возвратился в холд арфиста, чтобы переодеться и взять барабаны. Но, войдя в дом, он с изумлением услышал в кабинете мастера Зиста чей-то негромкий плач.

Это оказалась Нуэлла. Светильники в комнате почти потухли; ни у кого просто не было возможности сменить их.

– Что случилось? – спросил он, заметив девочку, сидящую на большом стуле.

Нуэлла вскинула голову на звук его голоса.

– Я… я… Мастер Зист должен был заниматься со мной, – дрожащим голосом проговорила она. – Я подумала, что, может быть, я что-то перепутала, и вернулась в холд, только… только там я услышала, что он с кем-то разговаривает. И тогда я опять пришла сюда.

– Ой, знаешь, сегодня всё перепуталось, потому что пришел караван, – поспешил успокоить ее Киндан.

– Я не слышала барабанов, – возразила Нуэлла.

– Наверно, просто не сработала промежуточная станция, – сказал Киндан, имея в виду станцию барабанной связи на полпути между Кромхолдом и Наталон-кемпом. – А может быть, сочли их приход не слишком важным делом и не стали передавать. Я их увидел с вышки, а потом был ужасно занят с мастером Зистом и твоим отцом.

– Но я же слышала, что с мастером Зистом говорил девичий голос, – настаивала Нуэлла.

– Это Тарри, торговец, – объяснил Киндан.

– Девушка может быть торговцем? – Нуэлла не могла скрыть удивления.

Киндан пожал плечами.

– А почему бы и нет? Хотя я думаю, что Тарри не такая уж молодая. Судя по узлам на плечевом шнуре, она уже подмастерье.

Нуэлла фыркнула.

– Я слышал, как Милла говорила матери, что девочка может стать кухаркой или матерью, но это всё, на что годятся девочки. Она так сетовала и всё повторяла: «Бедняжки, бедняжки!»

Она прыснула от смеха.

– Не могу понять, с какой стати Милла должна сетовать на судьбу, – не задумываясь, выпалил Киндан. – Она же такой хороший пекарь.

– Мать хочет назвать ребенка Ларисой, – сказала Нуэлла, резко изменив тему. – Она очень беспокоится, будет ли ребенок видеть. Она не хочет…

Киндан понял, что Нуэлла намеревается выдать ему свою тайну.

– Я уверен, что с ребенком всё в порядке, – быстро сказал он и вдруг показался себе гораздо больше похожим на мастера Зиста, чем на себя самого.

Нуэлла тоже уловила странность в его поведении и нахмурилась.

– Мать говорит, что сразу после рождения ничего сказать нельзя, – продолжала она. – Иногда зрение теряется только через годы. – Она сделала паузу и нервно закусила губу, набираясь сил для нового порыва откровенности. – Я всё прекрасно видела, пока мне не сравнялось три Оборота. А потом… потом всё стало расплывчатым и тусклым. Теперь… теперь только пятна… Она с решительным видом поднялась с места, на мгновение прикоснулась протянутой рукой к стене и пошла к двери, где стоял Киндан.

– Мастер Зист никогда не переставляет мебель, – с благодарностью в голосе сказала она.

– Я знаю, – ответил Киндан. – Он так орет на меня, если я что-то сдвигаю с места.

– Отец боится, что другие будут возмущаться, если узнают, – сказала Нуэлла. – Именно поэтому он так обрадовался, когда Тарик переселился от нас. Знаешь, Кристов однажды чуть не раскрыл меня.

– Но почему твой отец так волнуется? – Этого вопроса Киндан не мог не задать.

Нуэлла нахмурилась и сердито покачала головой.

– Он боится, что нас начнут избегать, – горестно выговорила она.

– Избегать? Но ведь вы не сделали ничего плохого! – воскликнул Киндан, пытаясь сообразить, с какой стати можно было в этом случае даже думать о самой страшной каре – изгнании из общества.

– Не совсем так, – поправила его Нуэлла. – Его мать тоже была слепая. Вообще-то слепых людей не так уж много, ты же знаешь.

Киндан кивнул, спохватился и ответил вслух:

– Я знаю.

– Ну так вот, – продолжала Нуэлла, – я несколько раз слышала, как они с матерью разговаривали об этом. Вернее, спорили. Отец боится, как бы люди не подумали, что с ним тоже не всё в порядке, раз у него слепые дети. И тогда они не будут доверять ему. И еще он боится, что никто не захочет выйти замуж за Далора. – Немного помолчала и ехидно добавила: – Он даже и не думает, что я могу когда-нибудь выйти замуж.

– И поэтому он хочет сохранить твое существование в тайне? – спросил Киндан.

Нуэлла кивнула.

– Я не представляю, как такое может получиться. Мастер Зист знает, я знаю, и Зенор знает. Просто удивительно, как получилось, что другие еще ничего не поняли.

Нуэлла фыркнула.

– Некоторые люди, имеющие совершенно здоровые глаза, видят только то, что хотят, – сказала она. – Я обычно ношу точно такую же одежду, как и Далор. Однажды Милла подметала пол, прошла совсем рядом со мной и даже не заметила меня.

– А ведь если бы увидела, то какую сплетню могла бы раздуть… – протянул Киндан.

– Обязательно раздула бы, – согласилась Нуэлла и добавила с горечью: – А потом дядя Тарик разнес бы по кемпу другие разговоры. Что, дескать, это за горняк, если он не может даже делать нормальных детей?

Киндан некоторое время молчал, обдумывая се слова. Он ясно понимал, что Тарик обязательно сказал бы какую-нибудь гадость в этом роде. Не исключено, что к его словам начали бы прислушиваться. В первую очередь близкие друзья Тарика. А они стали бы повторять эти гадости. А потом, случись какая-нибудь неприятность, вроде загрязненного воздуха в холде, нашлись бы и такие, кто поверил бы оговору.

– Всё равно, тебя рано или поздно раскроют, – сказал Киндан.

Нуэлла кивнула.

– Я говорю это отцу с тех самых пор, как мы приехали сюда. И я хочу перестать прятаться. Но он продолжает говорить, что мне надо ждать подходящего времени. У него была надежда – до обвала…

Киндан почувствовал, как ему сдавило горло, едва он вспомнил о том, что было потеряно в этом обвале. Мастер Зист настолько плотно загружал его всякими занятиями, что только во сне – в кошмарах – он вспоминал прошлое и свою семью.

– Сегодня вечером будет Встреча, – сказал Киндан. – Я должен идти туда.

– А я ничего не услышу, если останусь здесь, – удрученно проговорила Нуэлла. Она подняла руку с пальцами, прямо-таки испещренными крошечными булавочными уколами. – Мать говорит, что такое бывает со всеми. Я не уверена…

– О, еще как бывает! – уверенно заявил Киндан. – Я видел точно такие же уколы у Зенора – это ведь от вышивальной иглы, да? – и у его сестер.

Киндан заметил, что его слова немного успокоили Нуэллу. Впрочем, кое-что продолжало беспокоить его.

– А давно Зенор знает?

– О, с самой первой семидневки нашего пребывания здесь, – с усмешкой сказала Нуэлла. – Он свалился с забора, когда убегал от Кристова, и ужасно расшибся. Я услышала, как он плакал. Не могла же я просто оставить его там, чтобы Кристов нашел и излупил его. Так что я притащила его в свою комнату и перевязала, и мы с тех пор стали друзьями.

Киндан изобразил испуганную гримасу.

– Да уж, в его руках твоя тайна в полной безопасности. Я, его лучший друг, и то ни слова не слышал о тебе.

– Конечно, – твердо сказала Нуэлла. Интонация заставила Киндана пристально взглянуть ей в лицо. – А разве можно было бы назвать его настоящим другом, если бы он не сохранил тайну даже от тебя?

– Ну… – Нуэлла кивнула.

– Я понимаю, ты думаешь: раз он твой друг, то должен делиться с тобой всеми своими тайнами, да?

Нахмурившееся было лицо Киндана всё больше светлело.

– Ну… – повторил он, не зная, что сказать.

– Но теперь ты знаешь, что, если когда-нибудь что-нибудь доверишь ему, он сохранит эту тайну даже от меня.

В этот момент Киндану в голову пришла одна мысль.

– Подожди минутку! Так это ты бросала камешки, когда мы чистили Даска! Ты предупредила нас. Но откуда ты узнала…

– Хранить тайну и не лезть на глаза – разные вещи, – чопорно произнесла Нуэлла, но тут же захихикала. – Или, так сказать, в уши. Я не могу видеть, но слышу лучше любого в кемпе. И чую, кстати, тоже.

Киндан ничего не сказал, и Нуэлла продолжала:

– Я слышала, о чем вы говорили. Я хотела помочь вам, но меня никто не пригласил, и к тому же обо мне никто не должен был знать, так что…

– Так что ты спряталась и слушала, – закончил Киндан.

Он улыбнулся Нуэлле… впрочем, улыбка замерла у него на губах, когда он сообразил, что она ее не видит. Но вдруг девочка подняла руку к его лицу, нашла губы и легонько провела по ним кончиками пальцев.