Текст книги "Драконий родич"

Автор книги: Энн Маккефри

Соавторы: Тодд Маккефри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Вы тут ругаетесь и портите людям аппетит, – попенял сыновьям Данил загрубевшим и хриплым от многолетней работы в шахтах баритоном. С этими словами он положил руку на плечо Кайлека.

– Я ему говорил, чтобы он шел мыть Даска, – начал оправдываться Кайлек.

Киндан вскинул голову и взглянул отцу прямо в глаза. Данил чуть заметно кивнул.

– Ну, это дело может подождать, пока допекутся воздушные пироги, – сказал он и погрозил огромным пальцем Киндану. – Я надеюсь, что мы все сможем гордиться тобой, и ты сделаешь свое дело так, что Кром-холд завтра будет завидовать нам из-за того, что у нас такой красивый страж порога.

– Да, сэр! – с энтузиазмом ответил Киндан. Хозяйственное поручение, которого он так боялся, внезапно превратилось в знак большого доверия и уважения. – Я всё сделаю.

Данил так и держал Кайлека за плечо.

– Пойдем, сынок. Там есть одна девочка из цеха, с которой тебе, наверно, будет приятно познакомиться.

Даже в меркнущем свете ранних сумерек Киндан разглядел, что Кайлек сделался красным, как свекла. Кайлеку только-только сравнялось четырнадцать, он никак не мог привыкнуть к своему новому и, увы, немузыкальному голосу и появляющимся признакам мужественности, а потому очень стеснялся девочек-ровесниц. Киндан сумел сдержать смешок, но Кайлек, конечно же, уловил насмешку в его глазах и прожег младшего брата гневным взглядом. Киндан сразу же напустил на себя скромность – а как же иначе, если этот взгляд сулил скорое возмездие.

Запах воздушных пирогов всё сильнее щекотал нос Киндана, и он повернулся, чтобы отправиться на охоту. Возмездия от Кайлека следовало опасаться в неопределенном будущем, а воздушные пироги существовали здесь и сейчас.

Когда Киндан направился к сараю, в котором жил Даск, праздничный ужин на площади кемпа всё еще был в самом разгаре. Мальчик намеренно шел неторопливо и старался держаться подальше от костра и людей, и вскоре от толпы собравшихся за столами отделилась маленькая тень, которая быстро настигла его..

– Ты идешь мыть стража порога? – шепотом спросил Зенор; он сильно запыхался, потому что бежал со всех ног, догоняя Киндана.

– Да.

– А почему ты, в таком случае, не позвал меня? – в голосе Зенора звучало потрясение – неужели друг мог предать его!

– Но ведь ты здесь, правда? – ответил Киндан. – А если бы я принялся разыскивать тебя в толпе, Кайлек обязательно заметил бы это и сорвал бы нам всё дело.

– О!

У Зенора не было старших братьев, и он совершенно не владел всякими хитростями, позволяющими поступать по-своему. Но, поскольку он хотел иметь старшего брата ничуть не меньше, чем Киндан младшего, они замечательно распределили роли между собой, хотя разница в их возрасте составляла не более двух месяцев.

Они уже преодолели почти полпути, когда Киндан заметил неподалеку еще одну тень.

– А это что такое? – спросил он, остановившись и ткнув пальцем в сторону неизвестного человека.

– Что? – моментально вскинул голову Зенор. – Я ничего не вижу.

Среди качеств, которые Киндан по-настоящему ценил в Зеноре, был потрясающий талант лгуна.

– Может быть, это лэны шутки шутят? – предположил Зенор, указывая широким жестом на висевшие в небе Тимор и Белиор, две луны Перна.

Киндан пожал плечами и направился дальше. Краем глаза он видел, что тень последовала за ними. Он задумался на мгновение, и ему в голову пришла интересная мысль.

– С кем ты говорил сегодня у дома арфиста? – спросил он Зенора, Зенор аж остановился от неожиданности. И тень – Киндан с удовлетворением отметил это – остановилась тоже.

– Когда? – осведомился Зенор, устремив на друга честный взгляд широко раскрытых глаз.

– Когда ты побежал от Наталона вниз, на площадь, – пояснил Киндан. – Я видел, как ты остановился и с кем-то разговаривал, а Джофри я хорошо разглядел среди тех, кто стоял рядом с тобой, когда ты говорил с Наталоном, так что это не мог быть он.

– Я? Когда? – беспомощно отбивался Зенор.

Киндан молча ждал его ответа.

– А-а! – вдруг воскликнул Зенор, как будто вспомнил, что было, а не выдумал на ходу очередную ложь. – Это был Далор!

Далор, сын Наталона, был им почти ровесником. Киндану не нравилось то, что Далор воспринимал как должное свое положение сына основателя кемпа, но, если говорить честно, больше никаких серьезных недостатков у него не было. Далор часто заступался за Киндана, когда Кайлек начинал слишком уж сильно допекать младшего брата. Киндан, со своей стороны, всегда поддерживал Далора, когда Кристов, единственный сын Тарика, затевал драку.

Киндан смерил Зенора недоверчивым взглядом, но, прежде чем он успел задать следующий вопрос, Зенор перехватил инициативу:

– Слушай, а ведь твой отец разозлится, если узнает, что я помогал мыть Даска.

– Поэтому нам лучше позаботиться о том, чтобы он ничего не узнал, – ответил Киндан.

Зенор взмахнул рукой, предлагая Киндану идти дальше.

– Если так, то нужно всё сделать прежде, чем мои родители начнут раздумывать, куда я делся.

Киндан собирался еще поддразнить Зенора по поводу лишней тени, но, взглянув на лицо друга, отказался от этого намерения.

– Ладно. – Вот и всё, что сказал Киндан, прежде чем припустить вниз по склону к навесу, примыкавшему к большому сараю, который его отец выстроил для Даска.

Сарай Даска был достаточно велик для того, чтобы страж порога мог лежать свободно и вокруг оставалось достаточно места. Пол был застлан соломой. Киндан осторожно открыл двустворчатую дверь и быстро пропел какую-то мелодию.

– Даск? – ласково позвал он. – Это я, Киндан. Папа попросил меня вымыть тебя к завтрашней свадьбе.

Страж порога спал, свернувшись в клубок. Теперь он не спеша развернулся; голова появилась из-под пары крылышек, и огромные глаза, ярко светившиеся отраженным светом поздних сумерек и похожие на фонари из драгоценных камней, уставились на мальчиков.

– М-р-р-п-ф-ф? – вопросительно пробормотал страж порога.

Киндан сделал несколько быстрых, но плавных шагов и, не переставая что-то ласково приговаривать, медленно протянул руку к уродливой голове зверя и стал почесывать надбровья.

– М-р-р-п-ф-ф, – повторил Даск, но теперь в этом звуке можно было безошибочно расслышать удовольствие.

Киндан наклонился и осторожно подул прямо в нос стражу порога – так Даск мог удостовериться, что перед ним именно он, а не кто-то другой, – а потом по очереди погладил уши Даска.

– Хороший мальчик! – сказал он.

Даск выгнул шею, вскинул голову, стряхнув с нее руку Киндана, и надменно посмотрел на мальчика сверху вниз.

– Мы пришли мыть тебя, – повторил Киндан. Даск наклонился к Киндану, шумно выдохнул ему в лицо, а потом снова поднял голову и посмотрел на занавес, которым для дополнительной светоизоляции были завешены двери. Киндан понял, что Даск заметил Зенора.

– Всё правильно, это я и Зенор, – сказал он успокаивающе. – Входи, Зенор.

– Там у вас ужасно темно, – сказал Зенор, всё еще стоя снаружи.

– Конечно, темно, – ответил Киндан. – Даск любит темноту, правда, старина?

Даск, словно соглашаясь, снова выдохнул, так что воздух пронесся поверх головы Киндана, и повернул шею, с любопытством разглядывая Зенора.

– Солнце уже село, – сказал Киндан и указал стражу порога в сторону озера. – Почему бы тебе не сгонять быстренько окунуться? А мы с Зенором тем временем перестелем тебе постельку.

Даск кивнул и двинулся к выходу из сарая. Зенор, смотревший на всё происходящее широко раскрытыми глазами, подался в сторону, пропуская стража порога. Затем Даск испустил короткую счастливую трель, развернул крылья, сделал всего лишь один взмах ими и исчез. От того места, где он только что находился, на Зенора потянуло холодным ветерком.

– Киндан, он исчез!

– Он ушел в Промежуток, – поправил друга Киндан. – Пойдем, поможешь мне привести в порядок его ложе. Как раз около тебя должна быть свежая солома.

– В Промежуток? Ты хочешь сказать: как драконы? – Зенор переводил взгляд с того места, где только что находился страж порога, на озеро и обратно.

Киндан задумчиво поглядел на друга и пожал плечами.

– Я думаю, что так. Я никогда не видел, как дракон уходит в Промежуток. Я слышал, что их всадники говорят им, куда идти, ну, а Даск делает всё это сам. Ему не нравятся все эти яркие огни, которые горят на площади, и поэтому он всегда отправляется самым быстрым путем.

– Пойдем, – повторил он. – Дай мне руку. Он скоро вернется, а тогда и начнется настоящая работа.

Киндан говорил совершенно серьезно. Они едва успели устроить приличную подстилку, перестелив на полу свежую солому, как очередной порыв холодного воздуха известил о возвращении Даска. Коричневая шкура стража порога блестела от капель воды; Даск издал счастливый звук и встряхнулся.

– Нет! – взревел Киндан. – Не отряхивайся! Мы должны сначала смыть с тебя грязь.

Схватив щетку с длинной ручкой и большой кусок твердого мыла, Киндан сунул Зенору ведро с крупным сухим песком. Расположившись по бокам, они вычистили стража порога сверху донизу, от кончика носа до кончика хвоста. К концу работы оба мальчика взмокли от пота, зато страж порога был чистым и сухим.

– Ну вот, Даск, – сказал довольный Киндан. – Весь чистый и красивый. Только, пожалуйста, не катайся по земле до завтрашней церемонии.

Даже в почти полной темноте Киндан видел, что состоящие из множества фасеток глаза Даска блестят зеленым и синим; это означало, что страж совершенно счастлив.

– Уф-ф! – Зенор, тяжело дыша, опустился на пол около двери. – Какая же трудная работа – мыть стражей порога! Интересно, а как с драконами?

– Еще труднее, – отозвался Киндан и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Зенора: – Ну, смотри сам. Драконы больше, ведь так? И у них кожа шелушится, так что ее нужно смазывать маслом.

Киндан поднялся на ноги, обнял Даска за шею и похлопал ладонью.

– Даску не приходится волноваться о таких вещах. Он жесткий!

– Я устал, – сказал Зенор. – Я даже вообразить не могу, как бы ты справился один.

– Если бы нам помог твой друг, – заметил Киндан, – мы справились бы гораздо быстрее.

Зенор так и подпрыгнул на месте.

– Я не знаю, о чем ты говоришь! Тут вовсе нет никого, кроме нас.

– С кем это ты разговариваешь? – послышался снаружи громкий голос. Это был Кайлек. – Киндан, если тебе там кто-то помогает, па с тебя заживо шкуру спустит!

Едва Зенор успел исчезнуть в тени, как Кайлек ворвался в сарай. Вид у него был донельзя подозрительный.

– Ты о чем, Кайлек? – застенчиво поинтересовался Киндан. – Ты что, не видишь, что я уже заканчиваю?

– Ага, вдвое быстрее, чем от тебя ожидалось, – пробормотал Кайлек, старательно оглядывая темные углы.

У него за спиной Зенор осторожно убрал щетку, которой пользовался.

– Я быстро работаю, – сказал Киндан.

– С каких это пор? – парировал Кайлек. – Я уверен, что тебе кто-то помогал. Па тебя линчует. Сам же знаешь, как он относится к людям, которые пугают его стража порога.

Киндан давно уже заметил, что Кайлек никогда не называет Даска по имени.

– Ну, я не знаю, кто тебе помогал, но узнаю. Он должен быть поблизости, – сказал Кайлек, продолжавший зыркать по сторонам, пытаясь разглядеть кого-нибудь в темноте сарая. – Я сейчас найду его, и тогда…

Его перебил грохот рассыпавшихся поблизости камней.

– Ага! – заорал Кайлек и, выскочив за дверь, рванулся на звук.

Киндан подождал, пока шаги Кайлека не стихли вдали, и лишь после этого заговорил снова.

– Я думаю, теперь всё в порядке, – сказал он Зенору, убедившись, что опасность миновала, – но тебе лучше побыстрее уйти отсюда.

– Да, мне тоже кажется, что так было бы лучше, – согласился Зенор.

– И поблагодари своего друга за представление. Я был уверен, что Кайлек вот-вот найдет тебя.

Зенор набрал в грудь воздуху, как будто намереваясь вступить в спор, но тут же молча выдохнул, покачал головой и исчез за дверью. Киндан прислушивался к шагам Зенора, пока они не стихли вдалеке. Тогда он поклонился Даску, попрощался с ним и закрыл сарай. Снаружи он остановился и повернул голову в ту сторону, откуда недавно послышался грохот рассыпающихся под ногой камней. Это место находилось чуть в стороне от натоптанной тропы, соединявшей площадь с шахтами. Киндан долго стоял, пытаясь проникнуть взглядом в темноту. Если бы он был связан со стражем порога, как его отец связан с Даском, то мог бы попросить своего стража посмотреть, кто там был. В конце концов Киндан оставил попытки пронзить взглядом мрак и решил поступить согласно догадке.

– Спасибо, Далор, – сказал он в темноту, уже направившись к дому.

И, когда он уже отошел довольно далеко, кто-то негромко рассмеялся.

Глава 2

Он яркой бронзою горит,

Глаза, как изумруды, ясны.

На мир он радостно глядит,

Дракона в мире нет прекрасней.

– Проснись, засоня! – прикрикнула Сие, склонившись над Кинданом.

Тот в ответ лишь плотнее завернулся в одеяла. Неожиданно кто-то выдернул у него из-под головы подушку. Киндан громко застонал, ошеломленный внезапным нападением.

– Ты что, не слышал: Сие велела вставать! – сказал Кайлек, грубо вытаскивая своего младшего брата из кровати.

– Я встаю! Встаю! – пробормотал Киндан. Жаль, что ему не дали еще немного времени – совсем немного, только чтобы вспомнить сон. Он был уверен, что видел во сне маму.

Киндан никогда никому не рассказывал о своих снах, в которых видел мать, – после первого раза. Он знал, что его мать умерла, когда рожала его; он не мог этого не знать, потому что братья и сестры, что уж скрывать, частенько вслух обвиняли его в этом. Но Сие – и не только она, но и отец, который вообще говорил редко, – они оба сказали, что он не виноват. Сие рассказала Киндану, как радостно заулыбалась его мать, когда ей дали в руки новорожденного. «Он красивый!» – сказала мать отцу. А потом она умерла.

– Твоя мать хотела, чтобы ты был, – сказал ему однажды Данил после того, как Киндан пришел домой весь в слезах: старшие братья сказали ему, что никто не хотел его появления на свет. – Она знала, что это может быть опасно для нее, но она сказала, что ты стоишь риска.

– Мама сказала, что за тобой придется много приглядывать, – это говорила ему Сие, в другой раз, – но ты стоишь этого.

Сегодня утром Киндану казалось, что он не стоит вообще ничего. Пошатываясь со сна, он натянул на себя одежду, вымыл лицо холодной водой из большой бадьи и заторопился на кухню, где был накрыт завтрак.

– Вылей воду и вычисти бадью! – рявкнул Джакрис, больно схватив его за ухо, и толкнул обратно в комнату. – Ты мылся последним.

– Я потом сделаю! – взвизгнул Киндан. Джакрис повернулся и преградил младшему брату дорогу.

– Делай сейчас. Потом ты ничего не сделаешь, и Сие придется выносить воду за тебя.

Киндан нахмурился и побрел за ведром. Повернувшись спиной к Джакрису, он высунул язык. Если бы старший брат увидел это, Киндану досталась бы хорошая взбучка.

Из-за возни с бадьей Киндан попал к завтраку последним. Осмотрев стол в поисках, чего бы поесть, он обнаружил совсем остывший кла. Осталось немного овсянки, но молоко выпили всё до капельки. Братья поспешно вскочили из-за стола, но Сие вернула всех – или сердитым окриком, или хмурым взглядом, так что никому не удалось удрать, бросив свою посуду на Киндана.

– Ничего, Киндан, сегодня вечером ты сможешь поесть как следует, – сказала ему Сие, когда он с мрачным видом доедал невкусный завтрак. Ее глаза сверкали сегодня особенно ярко.

Киндан на мгновение растерялся, но тут же вспомнил: ах да, сегодня вечером свадьба, свадьба Сие.

– А теперь проваливай отсюда. У тебя полно всяких дел, – сказала она и, нежно взяв за плечи, ласково вытолкнула из кухни.

Выйдя за дверь, Киндан сразу же остановился. Сие не дала ему поручения, как она обычно делала. Он повернулся, но сестра уже вышла следом за ним.

– Иди спроси Дженеллу, – ворчливо сказала Сие, прежде чем Киндан успел открыть рот.

Дженелла была женой Наталона. Поскольку она тяжело переносила беременность, Сие помогала ей с тех самых пор, когда семьи горняков шесть месяцев тому назад съехались в кемп.

Киндан знал, что человека с характером хуже, чем у его родной сестры, просто на свете быть не может, а потому немедленно удрал. Он настолько сосредоточился на том, как бы не попасть под неожиданную вспышку ее гнева, что ноги успели донести его до входа в шахту, прежде чем он понял, где находится. Но вместо того, чтобы сразу же повернуть обратно, Киндан остановился и глубокомысленно уставился на вход.

Обычно одним из первых дел, которые поручали мальчикам кемпа, была замена светильников в шахтах. Сегодня шахты из-за свадьбы были закрыты – там находились лишь те неудачники, которым выпало дежурить при насосах, – и потому Киндан застыл, пытаясь сообразить, отменили сегодня обычную задачу или же нет. И решил: несмотря на то, что сегодня днем и ночью никто не полезет добывать уголь, светильники всё же следует сменить, чтобы горнякам завтра не пришлось спускаться в забои в полной темноте.

Но тут Киндан услышал, что из шахты доносятся голоса. Он не мог разобрать слов, но ясно слышал, что один голос – пониже – принадлежал мужчине, а второй, пожалуй, девочке. Причем оба голоса были ему незнакомы.

– Эй! – негромко крикнул он, решив, что, возможно, кто-то из караванщиков решил осмотреть шахту.

Голоса смолкли. Киндан приложил к уху ладонь и прислушался, чтобы не пропустить ни звука. Поздно вечером, когда дрова в очагах кемпа прогорали, оставив после себя россыпь тлеющих угольков, а по площади с ревом разгуливали холодные ветры с гор, старшие мальчики рассказывали множество страшных историй о призраках, которые водятся в шахтах. Киндан был уверен, что разговаривали не призраки, но всё равно, теперь ему совершенно не хотелось в одиночку заходить в темную пещеру.

– Эй? – повторил он.

На сей раз его голос прозвучал нерешительно. Нет, конечно, он нисколько не хотел привлечь к себе внимание призраков.

Ответа не последовало. Зато Киндан услышал приближающееся шлепанье пары ног по сырому земляному полу пещеры и отступил от входа. В зеве пещеры показалась темная тень, вскоре превратившаяся в человеческую фигуру.

Из шахты вышел старый седой мужчина, которого Киндан никогда прежде не видел. Незнакомец казался изможденным, а глаза у него были такими суровыми, как будто жизнь давным-давно выщелочила из них весь смех, а затем и сама вытекла. Киндан отступил еще на шаг и приготовился бежать. Ребенок в шахте – тот, который говорил девчачьим голосом… Неужели этот призрак его съел?

– Эй, ты! – повелительно крикнул незнакомец. При первых же звуках глубокого раскатистого голоса Киндан понял, что старик вовсе не призрак. Он говорил с отчетливым акцентом Форт-холда, а некоторые особенности произношения позволяли узнать обитателя Дома арфистов.

– Да, мастер? – отозвался Киндан.

Он не знал, какое звание носит незнакомец, и решил, что, если он назовет его наивысшим титулом, ничего страшного наверняка не произойдет. А что, если это главный арфист Крома прибыл проверить, как работает подмастерье Джофри? Или же этот арфист путешествовал с торговцами?

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил старик.

– Нужно проверить светильники, – сказал Киндан.

Старик нахмурился, сдвинув брови. Он дернул было головой, собираясь взглянуть через плечо, но тут же оборвал движение.

– Мне сообщили, – сказал он, – что сегодня здесь никого не должно быть.

– Да, сегодня свадьба, – согласился Киндан. – Но я подумал: а что, если Наталон захочет и сегодня сменить светильники?

– Ну, конечно, может быть и так, – кивнул старик. Донесшийся у него из-за спины шорох камешков заставил его всё-таки оглянуться. – Хотя это может быть опасно. Но я думаю… минуточкуминуточку! Ведь ты Киндан?

– Да, сэр, – ответил Киндан, не на шутку удивившись, откуда старик мог узнать его имя. А не мог ли он знать и о… Прежде чем старик заговорил снова, Киндан успел пролистать обширный список своих возможных преступлений.

– Тебе следует явиться в Дом арфиста минут этак через пятнадцать, молодой человек, – сказал старик. И добавил, когда Киндан повернулся, намереваясь опрометью устремиться к дому Джофри: – Быть готовым петь и не сбить дыхание!

– Я приду! – эти слова Киндан бросил уже через плечо, удирая со всей скоростью, с какой могли нести ноги.

Как только Киндан удалился за пределы слышимости, старик повернулся к зеву входа в шахту.

– Теперь можно, он ушел.

Послышался приближающийся звук легких шагов, но смолк раньше, чем идущий появился на виду.

– Если хотите, я могу показать вам короткий путь.

– Через гору? – спросил старик.

– Конечно. – И девочка, видимо ощутив сомнение старика, добавила после короткой паузы: – Я уже много раз ходила здесь. Так что могу провести и вас.

Старик улыбнулся и решительно шагнул в пещеру.

– Ладно, под твоим руководством я с удовольствием пройду этим путем, – сказал он, коротко поклонившись трудно различимой в темноте фигуре. – Думаю, не ошибусь, предположив, что мы окажемся на месте раньше этого парня.

В ответ девочка лишь захихикала – не без ехидства.

…Киндан, совершенно запыхавшись, подбежал к Дому арфиста. Там его уже ждал Зенор.

– Киндан, ты как раз вовремя, – сказал Зенор. – А если бы опоздал еще на несколько минут… – Он не договорил и лишь взглядом выразил владевшее им темное предчувствие.

– А в чем дело?

– Мастер хочет послушать, как мы поем, – сообщил Зенор. – Он уже сказал Кайлеку, что тот не будет петь на свадьбе.

Киндан прямо-таки расцвел, представив, как должен был воспринять отказ Кайлек. Впрочем, его это нисколько не удивило. Когда Кайлек пытался петь, его голос скрипел, словно гравий под ногами, и к тому же он совершенно не умел следовать мелодии. Когда друзья начинали посмеиваться над его певческой бездарностью, Кайлек принимался уверять, что не любит петь и его прямо-таки замучили, пока у него не сломался голос – потому что тогда он пел просто замечательно. Но Киндан знал из рассказов других братьев и Сие, что всё это враки. Кайлек обожал петь, но не имел ни капли музыкальных способностей.

Силстра намеревалась заставить всех своих братьев активно участвовать в свадебных торжествах, но ее выбор Кайлека в качестве певца явился, по-видимому, следствием сочетания излишней нервозности и недостатка фантазии.

Зенор ткнул Киндана локтем в бок.

– Ты что, еще не понял? Если Кайлеку не разрешили петь, то кто же будет исполнять все его песни на свадьбе? – Глаза и рот Киндана широко раскрылись от осознания страшного будущего.

И как раз в этот момент дверь отворилась.

– Входите, входите, я не могу тратить время впустую, – донесся изнутри сердитый голос.

Он не принадлежал подмастерью Джофри. Это был голос того самого старика, которого Киндан встретил у входа в шахту.

Киндан, охваченный внезапным порывом гнева, ворвался в дом.

– Что вы тут делаете? Сначала без разрешения горняка Наталона забрались в шахту, а теперь еще распоряжаетесь в Доме арфиста… – Киндан заставил себя замолчать и вскинул вверх испуганный взгляд. Он почувствовал, что лицо у него запылало.

«О нет! – сказал себе Киндан, ощущая нарастающую тяжесть под ложечкой. – Неужели он новый арфист! Наш новый арфист!»

Старик не собирался прощать вспышку Киндана.

– А как ты назовешь то, что делаешь ты? – его голос заполнил комнату благодаря не только силе, но и какой-то особой звучности.

– Извините, – пробормотал Киндан, тщетно пытаясь носком ноги выкопать в половицах яму, куда можно было бы провалиться, чтобы спрятаться и от своего стыда, и от гнева арфиста. – Я не знал, что вы наш новый арфист.

– Ты хочешь сказать, не подумал об этом! – раздраженно рявкнул в ответ старик.

Киндан повесил голову.

– Да, сэр. – Уж что Киндан умел в совершенстве, так это корчить сокрушенную мину после того, как на него накричат, – очень уж большая была практика.

– Ты, похоже, мастер насчет извинений, – язвительно заметил арфист.

– Да, сэр, – согласился Киндан; он уткнул подбородок в грудь и пристально рассматривал половицу под ногами.

А новый арфист так же пристально рассматривал его самого.

– Ты не родственник тому чурбану, которого я выгнал отсюда этим утром?

Киндан вскинул на него яростный взгляд и стиснул кулаки. Хватит уже и того, что этот незнакомец дважды наорал на него самого. Никто, кроме членов его семьи, не имеет права называть Кайлека чурбаном!

– Г-м-м-м, – протянул старик. – Ты ничего не говоришь, но твоя поза ясно показывает, что ты готов броситься на защиту всех своих родственников.

Он сделал широкий шаг вперед, взял Киндана за подбородок и вздернул его голову так, чтобы смотреть прямо в глаза мальчику. Киндан не сумел согнать с лица гневное выражение, да и извиняться больше не собирался. Так они и стояли, старый и малый, глядя в глаза друг другу.

В конце концов арфист отступил.

– Упрямый. Но я обламывал и похуже.

Ноздри Киндана раздулись. Арфист проигнорировал очередное проявление недовольства и перевел пристальный взгляд на Зенора.

– Ну входи, парень, я не укушу тебя!

Зенор смотрел на него с таким видом, будто его раздирали противоречия между очевидно ложным утверждением арфиста и невероятностью допущения о том, что арфист может солгать. Он бросил вопросительный взгляд на Киндана и, не получив никакого намека от друга, застыл на месте, словно насекомое, над которым навис клюв цеппи. Так он и стоял, пока арфист не поторопил его, предостерегающе кашлянув пару раз. Зенор вскочил в комнату, как будто его кто-то ужалил.

– Арфист Джофри сказал мне, что вы хорошо поете, – произнес арфист, переводя цепкий взгляд с одного мальчика на другого. – Но арфист Джофри пока что лишь подмастерье, да и специализируется на исполнении баллад и игре на барабанах. Я же, – и тут арфист снова изменил звучание и мощь своего голоса, и слова гулким эхом заметались по комнате, – мастер и специализируюсь в пении. И потому, естественно, меня попросили проследить за вокальной частью сегодняшнего празднества.

Киндан, пораженный, снова вскинул голову. Арфист Джофри часто говорил мальчикам и девочкам из Наталон-кемпа, что, если они не будут вести себя хорошо, он найдет на них управу, припомнив, как его самого обламывал мастер голоса Дома арфистов. «Ведите себя хорошо, а не то мне придется обращаться с вами так, как мастер Зист обращался со мной», – частенько говаривал Джофри.

И сейчас перед ними стоял наяву этот самый ужасный мастер Зист.

У Зенора отвисла челюсть. Краем глаза Киндан видел, что Зенор пытается что-то сказать, но было очевидно, что весь воздух, имевшийся в нем, почему-то перетек в глаза – они выглядели так, будто вот-вот выскочат из орбит.

– Вы… – Киндан понял, что тоже способен поддаваться страху. – Вы мастер Зист?

Стоявший рядом Зенор наконец-то сумел закрыть рот.

– А-а, – не без удовольствия бросил мастер Зист, – вы слышали обо мне! Приятно узнать, что арфист Джофри не забыл мои уроки. Еще неизвестно, чему он сумел вас научить, – продолжал он, предостерегающе воздев палец. – Я не позволю испортить мой первый день здесь – и первую свадьбу в этом кемпе – голосами, которые не будут звучать как следует.

Мастер Зист разжал кулак и поманил мальчиков поближе к себе.

– Когда вы будете готовы, я хотел бы услышать гармоническую гамму от до средней октавы.

Киндан и Зенор переглянулись. Арфист Джофри учил их петь гармонические гаммы с тех самых пор, как они овладели умением твердо ходить. Их глаза загорелись, они посмотрели на мастера, открыли рты и…

– Нет, нет, нет! – взревел мастер Зист. Мальчики, успевшие набрать воздух, поспешно выдохнули и в испуге отшатнулись.

– Встаньте прямо. Плечи назад. Глубоко вдохните и…

Мальчики выполнили его распоряжения и начали гамму.

– Кто вам разрешил петь? – рявкнул мастер Зист.

Они в ужасе захлопнули рты.

– Я что-то не припоминаю, чтобы просил вас запеть. – Он тяжело вздохнул. – Несомненно, вас обоих нужно сначала научить дышать.

Зенор и Киндан снова переглянулись. Неужели они не знают, как дышать?

Ко времени ленча Киндан совершенно вымотался. Он и не представлял себе, какой тяжелой работой может быть простое пение. Но вместо того чтобы отпустить их поесть, мастер Зист отправил Зенора принести еду в Дом арфиста и сказать Дженелле, что они с Кинданом будут петь на свадьбе. После слов мастера Зиста глаза Зенора снова загорелись, но Киндан слишком устал и слишком боялся нового арфиста, чтобы радоваться.

– Ты, – веско произнес мастер Зист после того, как Зенор ушел, – разучишь свадебный хорал, который арфист Джофри выбрал для твоего брата.

Киндан сглотнул комок, подступивший к горлу. Кайлек наверняка убьет его, когда узнает. Да и песня очень даже непростая. Ее так запросто не выучишь.

Когда Зенор возвратился с едой – он ходил, казалось, целую вечность, – Киндан взмок от усилий, а мастера Зиста едва не трясло от гнева.

– Поставь сюда, – приказал Зенору мастер Зист, – и проваливай.

Вместо того чтобы сделать перерыв на ленч, мастер Зист потребовал, чтобы Киндан продолжил петь. Но, как Киндан ни старался, ему не удавалось справиться с песней.

Лицо мастера Зиста постепенно наливалось кровью, он уже не говорил, а яростно ревел и, в конце концов, воздел руки над головой.

– Ты совершенно не слушаешь меня! Не обращаешь ни малейшего внимания. Ты можешь справиться с этой песней, просто ты решил этого не делать. О, ты просто ничтожество! И, подумать только, твоя мать умерла, дав тебе жизнь! Ты не стоишь такой жертвы.

Киндан до боли стиснул кулаки, его глаза полыхнули гневом. Он развернулся на месте и кинулся вон из дома. Но успел сделать лишь несколько шагов по улице и столкнулся со своей сестрой.

– Киндан, как дела? – спросила она, слишком возбужденная, чтобы оценить выражение его лица. – Ну разве не прекрасно, что к нам приехал мастер Зист? Ты знаешь, мама рассказывала, что именно он научил ее нашей любимой песне?

Киндан бросил лишь один взгляд на ее счастливое лицо. В следующий миг до него дошел смысл сказанных сестрой слов. Он почувствовал прилив вдохновения.

– Извини меня, Сие, мне нужно вернуться на занятия, – сказал он и вновь устремился к двери, из которой только что вылетел. На бегу он добавил через плечо: – Всё в порядочке.

Он без стука вошел в комнату, где мастер Зист в прежней позе сидел на стуле, несомненно уверенный в том, что строптивый ученик вернется. Киндан принял необходимую позу, набрал в грудь воздуху и запел:

Лишь только утро настает,

Дракон стремит ко мне полет.

Он яркой бронзою горит,

Глаза, как изумруды, ясны.

На мир он радостно глядит,

Дракона в мире нет прекрасней.

Ободренный молчанием арфиста, Киндан спел всю песню до конца. Закончив, смело взглянул на мастера голоса и сказал:

– Я могу петь. Моя сестра говорит, что я могу петь, как моя мать. Моя сестра говорит, что я стою этого. И мой отец говорит то же самое. А они должны знать – они были при моем рождении. – По его лицу покатились слезы, но он не обратил на них внимания. – Моя сестра сказала, что последние слова матери были о том, что мне понадобится много заботы, но я буду стоить этого.