Текст книги "Призывающий ветер"

Автор книги: Энн Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

  Ей никогда не было так тепло, так жарко. Он явно не шутил, когда грозился согреть ей кровь!

  – Пустите!

  – И не надейтесь. Кончайте дергаться, а то, чего доброго, снова ударите меня.

  – Я не... – начала было Лейси и умолкла, понимая, что скорей всего да, ударит.

  Митч тоже понимал это, судя по улыбке на лице, освещаемом догорающими дровами.

  Она все еще пыталась высвободиться, сохраняя последние капли здравомыслия, но он крепко держал ее.

  – Бесполезно, Феррис, угомонитесь и лежите себе спокойно.

  Она в последний раз проверила силу его рук. Они по-прежнему крепко держали ее. Тогда Лейси вздохнула и замерла. Оцепенела. Окаменела.

  – Расслабьтесь, – дохнул он ей в ухо.

  Преподаватель английского объяснял, что оксюморон – это стилистический оборот, в котором содержится кажущееся самоопровержение, к примеру, «звонкая тишина». Расслабиться в объятиях Митча Да Сильвы – это же чистейший образец воплощенного в жизнь оксюморона! Хотя она и так лежала прямым его воплощением – живым трупом.

  – В чем дело, Феррис? – поддразнил насмешливый голос. – Боитесь, что я покушусь на вас?

  – Конечно, нет!

  Она услышала над ухом приглушенный смех, и мурашки пробежали у нее по спине. Проклятие, почему она ответила? Теперь он чувствует себя победителем.

  – Тогда почему вы пытались залечь в этой крепости из стульев?

  – Боялась потревожить вашу лодыжку, – не найдясь с ответом, соврала она.

  – А почему же вы лягнули ее? – въедливо допытывался он.

  – Непроизвольно. Я не ожидала, что меня схватят. – Это не было ложью.

  – Теперь-то вы знаете, чего от меня можно ждать.

  Лейси почувствовала, как он улыбнулся ей в волосы. Она еще крепче прижала руки к груди. Выдержать. Не двигаться. Вдруг его ладонь легла ей на руку.

  – Даже в таком напряжении вы очень уютная. Вы знаете об этом, Феррис? – прошептал он.

– Прекратите.

– Прекратить что?

– Говорить... всякую чушь!

  – Это не чушь. Это комплимент. Вы не признаете, Феррис, комплименты?

– Это не комплимент!

  Он поднял голову и, перегнувшись через ее плечо, заглянул в глаза.

  – Нет? – В голосе звучало искреннее недоумение.

  – Нет, – сухо повторила она.

  Митч с минуту разглядывал ее, потом пожал плечами.

  – А я думал, это комплимент. – Он опустил голову на подушку, и его дыхание защекотало ей шею. – Мне нравится, когда мои женщины уютные.

  – Я не ваша женщина, Да Сильва.

  – О, правильно. Вы принадлежите прохиндею с дурной славой. Так?

  – Если бы вы только знали, – скрипнула зубами Лейси.

  – А я не знаю, – беззаботно хмыкнул он. – Но в любом случае прохиндей в Нью-Хейвене, а я здесь. Может быть, мне надо оказать любезность не только вашему дяде Уоррену, но и вам? Хотите, просвещу вас, что такое настоящие мужчины, а, Феррис?

  – Вы не знаете, Да Сильва, что самое главное в настоящих мужчинах!

  – Не знаю? – Теперь в голосе звучала явная издевка, он еле сдерживал смех. Рука его скользнула по ее бедру. – Хотите удостовериться?

  – Нет! – вскипела Лейси и тут же пожалела о своей горячности. Это его только забавляет. – Верю вам на слово, – холодно добавила она.

  – Вот так выдержка, – засмеялся он, но руку с бедра убрал, и хватка на талии ослабла. Как будто и не было с его стороны никаких опасных поползновений. – Тогда не беспокойтесь. Только расслабьтесь. Понимаете, Феррис, мы в одинаковом положении.

  – Не по моей вине, – напомнила она.

  – Вы разбили мою яхту.

  – А вы похитили меня.

  – Значит, мы оба жертвы обстоятельств.

  – Жертвы дяди Уоррена.

  – Неважно, кого. В любом случае мы заперты здесь, и ничего не остается, как извлечь из нашего положения хоть что-то приятное.

  – Только не рассчитывайте, что я... что я... захочу...

  – Заняться со мной любовью?

  – Занятий любовью не будет!

  – Не зарекайтесь, жизнь любит преподносить сюрпризы!

  Лейси не хотела никаких сюрпризов. Для одного дня она уже получила их больше чем достаточно.

  – Нет. Понимаете?

  – Понимаю. – Митч вздохнул. – Вы в безопасности.

  – В безопасности?

  Она не чувствовала себя в безопасности. Ни капельки.

  – В безопасности, – повторил Митч. – Я предпочитаю женщин, отзывчивых на любовь.

  – А я не... – Она отодвинулась от него на самый край.

  – Знаю, вы не из таких, – сухо подтвердил он. – Тогда перестаньте паниковать всякий раз, как я пошевелюсь.

  – Я не паникую.

  – Рад слышать.

  Наступило молчание. Лейси лежала неподвижно, уже почти успокоившись, как вдруг – может, именно поэтому? – снова уловила теплую волну, исходившую от его тела, и вздрогнула. Митч насторожился.

  – Простите, – пробормотала она.

  – Вам теплее?

  – Да. – Я уже закипаю, мысленно уточнила она и учтиво добавила: – Благодарю вас.

  – Всегда рад, – сухо проскрипел он.

  – А вам? Я имею в виду, тепло?

  – А как вы думаете?

  – Ну, я...

  – Заткнитесь, Феррис, – сердито бросил он и через минуту заснул.

  А Лейси не сомкнула глаз. Если и вздремнула, то совсем чуть-чуть. Она всегда трудно засыпала в непривычных условиях. Попав в незнакомую обстановку, вроде лагеря девочек-скаутов или загородных пикников, она обычно едва ли не до рассвета лежала с открытыми глазами, пока все остальные вокруг спали беспробудным сном. А провести ночь в объятиях Митча Да Сильвы... более непривычные обстоятельства и вообразить трудно.

  А Митч... или он был одарен способностью засыпать в любое время и в любом месте, или привык спать, держа в объятиях чужих женщин.

  Скорей всего, последнее ближе к истине. Во всяком случае, рассказы Денни произвели на нее именно такое впечатление.

  Да, пока что Митч оставил ее в покое, но это вовсе не значит, что он отказался от всяких попыток. И, наверно, дело не в том, что он не нашел ее привлекательной. Она ведь совсем рядом, под рукой. Для большинства мужчин вроде бы этого достаточно.

  Наверное, у него так болит лодыжка, что ему не до любовных утех. Или он просто решил, что всему свое время. Раз, два, благодарю вас, мадам, – видимо, это не в стиле Митча Да Сильвы. В особенности когда он висит на одном крючке с Лейси Феррис.

Хотя нет, это она, Лейси, «висит у него на крючке». Рыба на леске, с которой он играет, мучает, дразнит, пока не наступит подходящий момент и он не выдернет жертву из воды.

  Он сказал, что любит женщин, отзывчивых на любовь. Вероятно, думает, дам ей немного времени, и Лейси Феррис станет податлива как воск – только помани. Будь он проклят. Это несправедливо!

  И еще несправедливей, что ей было так хорошо, когда его руки обнимали ее. О чем говорилось в старой басне? Дядя Уоррен вечно разглагольствовал на эту тему. Всякий раз, как ей хотелось рискнуть, он буквально долбил ее этой басней.

  – Этого делать нельзя, – долдонил он. – Ты кончишь, как та лягушка.

  У Лейси в печенках сидела пресловутая лягушка дяди Уоррена. В басне она была, нахваливая себя за рисковость, в котелке с водой, поставленном на плиту. Пока воду нагревали, она наслаждалась теплом, а потом сварилась заживо.

  Лейси всегда считала эту байку чепухой. А сейчас первый раз подумала, что дядя Уоррен нет-нет да и выдаст по случайности что-нибудь толковое.

  Как ей выжить этой ночью в теплых объятиях Митча Да Сильвы?

  Она удрала с кровати, едва рассвело. Не потому, что ей было неудобно, – нет, ей было чересчур удобно.

  Сначала она немного подремала, потом часа два поспала. А когда Митч заворочался, проснулась и обнаружила, что он лежит на спине, а она устроилась в изгибе его руки, голова у него на груди, а нога на его ноге. Тихонько, сверхосторожно Лейси отодвинулась и соскочила с кровати.

  Когда она уходила, он что-то протестующе промычал, и Лейси заметила, что брови у него сошлись на переносице. Затем выражение лица смягчилось, и он снова уснул. Слава небесам. Уроки по этикету в выпускном классе не предполагали подобной ситуации. Но и ежу понятно, что выбраться из этой ситуации было бы гораздо труднее, если бы он проснулся, когда она еще блаженствовала в его объятиях.

  Интересно, подумала она, а прежде женщины уходили от него? Наверно, нет. Митч Да Сильва из тех мужчин, которые оставляют первыми.

  Ее он никогда не оставит, твердо решила Лейси. Потому что никогда не сможет сделать своей женщиной.

  Бесшумно проскользнув по комнате, она направилась к печке, чтобы посмотреть, высохла ли одежда.

  Брюки и свитер высохли, она быстро оделась, расшевелила в печке огонь и подбросила дров, чтобы прогнать утренний холодок. После этого вышла на воздух.

  Туман поднялся, день начинался студеный, но солнечный, и Лейси спустилась к бухте. К тому времени, когда она вернулась с полным ведром клемов, которые вполне могли сойти за устриц, и морской травой, по вкусу напоминающей шпинат, Митч уже встал, оделся и сидел на крыльце.

  – Так вы все-таки не бросили меня здесь.

  Лейси от удивления вытаращила на него глаза.

  – А вы думали, бросила?

  – Вчера же бросили.

  – Вчера у меня была яхта. И вчера вы сами собирались оставить меня на острове. А теперь – куда бы я делась?

  – Я подумал, – скривил он рот, – что у вас в какой-нибудь пещере спрятана роскошная яхта.

  – Увы, нет, – покачала Лейси головой.

  Он окинул ее изучающим, любопытным взглядом.

  – А вы вроде бы не очень расстроены.

  – Легко представить места и похуже этого, – пожала плечами Лейси. Она не стала ему говорить, что исшагала весь остров, перебирая возможности удрать, и потеряла всякую надежду. Не стала говорить, что окончательно поняла – выхода нет, они здесь и вправду будто в тюрьме. И раз так, решила она, то лучший способ справиться с ситуацией – выглядеть по мере возможности безразличной. Дай только Митчу Да Сильве повод думать, что ты боишься, и он сделает твою жизнь невыносимой. – Здесь не так уж плохо.

  Он нахмурился и что-то пробормотал насчет полной катастрофы.

  – Воспринимайте это как отдых. Ведь вы хотели провести здесь отпуск, – напомнила она.

  – Не весь и не совсем так. – Он мрачно взглянул на нее.

  – И куда вы намеревались поехать? На Бермуды? В Лас-Вегас? В Монте-Карло?

  – Если вам обязательно знать, я собирался в Квебек, в монастырь.

  – В монастырь? – Лейси чуть не выронила ведро с клемами.

  – Отдохнуть, – усмехнулся Митч. – Побыть в мире. Тишине. Подумать.

  – Понимаю. – Лейси не удалось скрыть в голосе недоверие. Митч Да Сильва в монастыре? Держите меня, а то упаду. – Хотите стать послушником? – с иронией спросила она.

  – Едва ли. – Он покачал головой. – На полное время я не гожусь. Просто устроил бы себе передышку.

  – В монастыре? – Лейси ошеломленно уставилась на него. Услышанное совсем не соответствовало ее представлениям об этом человеке. – Не понимаю...

  – И не поймете, – с грубой отчужденностью отрезал он. И это после всего, что она для него сделала! Лейси разозлил его пренебрежительный тон.

  – Что вы хотите этим сказать?

  – Особе, озабоченной светской жизнью тюленей, этого не понять.

  Она сверкнула глазами.

  – Это правда, – пожал он плечами. – Вы великолепны для устройства сцен. Вряд ли вам будет доступен монашеский взгляд на жизнь.

  – Иногда, – натянуто проговорила Лейси, – сцены необходимы.

  Митч фыркнул.

  – Вам тоже меня не понять. Но я пойду вам навстречу, сделаю все возможное, чтобы ваше пребывание здесь приближалось к монашескому. – Лейси удовлетворенно усмехнулась. – Постараюсь ничем вас не тревожить.

  – Вы уже растревожили меня, Феррис. – Двусмысленные нотки в голосе были явно не монашескими. Его глаза ощупали ее с головы до ног так, что она поспешно оглядела себя, испугавшись, не забыла ли вообще одеться.

   Нет, одежда вся на месте. И вдруг она возмутилась. Все ее благие намерения соблюдать холодное спокойствие в мгновение ока развеялись как дым.

  – Прекратите! – зашипела она на него. – Оставьте меня в покое! – Гневно топая, она поднялась на крыльцо, вошла в дом и с грохотом захлопнула за собой дверь.

  Сотрясла, что называется, воздух. Ведь спустя минуту выяснилось, что ей снова надо спуститься по ступенькам, чтобы вымыть клемы и морской шпинат, а потом снова подняться, чтобы пройти к плите.

  Вздохнув и сжав зубы, она вышла на крыльцо, миновала застывшего в изумлении Митча Да Сильву и направилась к колонке.

  Хорошо бы сунуть голову прямо под струю. Только долго же придется ее остужать! Знать бы, какой такой секрет есть в Митчелле Да Сильве, отчего это, стоит ему открыть рот или просто посмотреть на нее, всю ее выдержку как рукой снимает?

  Послышался шорох, на колонку упала тень. Резко обернувшись, Лейси увидела Митча, прихромавшего к ней.

  – Что еще? – фыркнула она.

  – Простите, Феррис, – спокойно произнес он. Не успела она и словом отозваться, как он повернулся и заковылял обратно к дому.

  Лейси не видела его почти до вечера. Она намеренно ушла и бродила по острову, стараясь держаться как можно дальше от дома. И все это время пыталась понять, что означает его неожиданное извинение и как ей надо бы реагировать на него. В конце прогулки она поднялась вверх, надумав взобраться на свое любимое место, откуда открывался вид на океан. И обнаружила там Митча – он сидел на скале, глядя вдаль.

  Лейси раздосадованно уставилась на него. Незачем ему разгуливать, да еще забираться на скалы. Ведь она нарочно ушла, оставив весь дом в его распоряжении. Лейси стояла и смотрела на него в нерешительности, пока он не обернулся. Взгляды их встретились, но он не заговорил.

Как будто передавал инициативу ей, Лейси.

  Поколебавшись, она глубоко вздохнула и полезла по скале вверх.

– По-моему, вам лучше оставаться дома.

– Точно в заключении.

– К-как ваша лодыжка?

  – Лучше. – Он вытянул ногу и чуть пошевелил ступней. – Могу уже становиться на нее. И опухоль немного спала.

– Рано вам еще ходить.

  – Скучно сидеть на месте, – пожал он плечами. – Мне всегда нужно чем-нибудь заниматься.

  – В монастыре у вас бы не было занятий, – проговорила Лейси и тотчас же пожалела о сказанном. Зачем понадобилось напоминать о последней их стычке?

Но Митч только миролюбиво покачал головой.

  – Уверен, что были бы. Монахи тут же включили бы меня в работу: пропалывать фасоль или еще что-нибудь.

  – Пропалывать фасоль? – Лейси не могла даже представить его за таким занятием.

  – Ну, в это время года фасоль уже не пропалывают. Наверно, я бы убирал урожай.

  – Вы серьезно? – Лейси, сощурившись, разглядывала его.

  – Конечно. – Он кивнул. – Я делаю это каждый год.

– Почему?

  – Мир и покой. Возвращение к природе. Сосредоточение на главном.

  – Я бы сказала, что и здесь мы вынуждены сосредоточиться на главном. – Лейси сухо усмехнулась и обвела взглядом их остров-тюрьму.

  – Вероятно, вы правы, – с легкой усмешкой согласился Митч, но почему-то оглядел при этом не остров, а ее фигуру. Она непроизвольно подалась назад и, возмущенно покраснев, мрачно буркнула:

– Я не это имела в виду, Да Сильва.

  Он снова усмехнулся, но теперь в улыбке не было двусмысленности. Он улыбался тепло и дружелюбно, приглашая ее ответить тем же.

Лейси озабоченно кашлянула.

  – Если вас и вправду тянет убирать урожай, я покажу вам несколько мест, где вы сможете этим заняться. Завтра. Сегодня вам и в самом деле не стоит утруждать ногу.

  – Вероятно, вы правы, – повторил Митч и встал.

  – Конечно, права, – подтвердила Лейси.

  – Вы думаете, что сможете постоянно командовать мною? – спросил он с улыбкой.

  На этот раз Лейси не удержалась и тоже улыбнулась в ответ.

  – В данный момент, – задорно кивнула она. Митч подошел ближе и пальцем коснулся кончика ее носа.

  – В данный момент, Феррис, – хрипло повторил он за нею. – Но только в данный момент.

  И, быстро повернувшись, начал осторожно спускаться по каменистой тропинке. А Лейси растерянно смотрела ему вслед, смущенная, подобревшая и очень озабоченная.

  Что хуже, думала она, затяжное состояние войны или короткие перемирия?

ГЛАВА ПЯТАЯ

  Если хладнокровие благотворно для отваги, то нет ничего благотворней для хладнокровия, как соблюдать дистанцию, – так рассуждала Лейси. Если она не может рядом с Митчем Да Сильвой сохранять бесстрастность, значит, надо держаться от него подальше.

  Укрепившись в этой мысли, Лейси ушла в дальний конец острова и провела там остальную часть дня. Она бродила по берегу, собирая на крохотном лугу неподалеку от бухты позднюю землянику, или выискивала среди камней морской шпинат. Пригодится как добавка к их консервному меню на ужин.

  Только когда начало темнеть, а ее стал терзать зверский голод, Лейси повернула к дому. Совсем уж избегать Митча невозможно. Всю дорогу она наказывала себе не поддаваться его обаянию. Митч ничем не отличается от друтих мужчин: берет все, что само идет ему в руки. Если она еще не испытала этого на себе, то Денни раскрыл ей истину.

   Митч больше не сидел на крыльце. Дверь в дом была закрыта, вокруг царила тишина. Однако напряжение не отпускало ее, будто она ждала, что он неожиданно вынырнет откуда-нибудь и до смерти напугает ее. Но слышалось только пение птиц над головой, шелест ветра среди деревьев и грохот волн, бившихся о скалы.

  Лейси поднялась по ступенькам и открыла дверь. Митч спал на кровати.

  Она тут же забыла про свое мудрое, с утра пораньше принятое решение – не смотреть на него спящего. Благое намерение бесследно растаяло. Она разглядывала его. Просто не могла оторваться.

  Она стояла на пороге и не могла отвести глаз от мерно поднимавшейся и опускавшейся груди, от ресниц, лежавших на щеках, будто половинки черных лун, от прядей таких же темных волос, падавших на поцарапанный лоб, от распухшего глаза и забинтованной лодыжки.

  Не сказать, что картина приятная. Но, подумав так, она тотчас же поняла, что кривит душой. В Митче Да Сильве было что-то невыразимо красивое, хотя трудно сказать, что именно.

  Спокойная сила? Затаенная мощь? Кротость спящего вулкана?

  Все вместе взятое, и что-то еще?

  Вздохнув, Лейси переключилась на хозяйственные дела. Предстоит очень дтинная неделя.

  Когда она делала картофельное пюре, он проснулся. Лейси уже открыла банку тушенки и разогревала ее на плите, ошпарила клемы и приготовила что-то вроде шпината. Но перед тем накормила Джетро, чтобы он перестал жалобно мяукать, вертеться у ног и следить за каждым ее шагом. Теперь он блаженствовал на стуле, довольно помурлыкивал и умывался.

  – Вовремя вы проснулись, – бросила Лейси, поймав на себе взгляд Митча. – Можете садиться к столу.

   Вид у него был какой-то неуверенный, наконец он пожал плечами и поднялся.

   – Есть, командир.

  От ее внимания не ускользнуло, что он поморщился, ступив на больную ногу. Ее кольнуло беспокойство, но она немедленно осадила себя. Ничего не стоит избаловать его. Правда, сегодня он еще заслуживает сочувствия, но не дай Бог переусердствовать – Митч Да Сильва воспользуется любой, самой малой брешью в ее самообороне.

  Он нашел в шкафу тарелки, а в ящике серебро и накрыл на стол к тому моменту, когда она закончила расставлять свою стряпню. И вдруг замер, не веря своим глазам, а потом изумленно воскликнул:

  – Вы все это сами приготовили?

  – А вы подумали, что заказала в ресторане?

  – Феррис, я вовсе не иронизирую, я просто удивляюсь неожиданному изобилию.

  Лейси вспыхнула и тут же упрекнула себя за излишнюю чувствительность.

  – Да, я это приготовила.

  – Какими еще добродетелями домашней хозяйки вы меня осчастливите? – спросил он, сияя улыбкой.

  – Только не вас, – огрызнулась Лейси.

  – Ах да, – небрежно процедил он, – я забыл, у вас уже есть счастливчик. – В голосе его слышалась откровенная насмешка, и Лейси невольно стиснула зубы. Но, слава Богу, в этот раз у нее хватило ума не вцепиться в наживку.

  Митч сел за стол, положил себе шпинат и подозрительно воззрился на него.

  – Что это? – с недоверием спросил он.

  – Морская трава. Местный вариант ботвы или шпината.

  Митч с сомнением разглядывал блюдо.

  – Вы знаете местные съедобные травы?

  – Отравить вас не входит в мои планы. Пока.

  Он усмехнулся и попробовал зеленую массу.

  – Очень вкусно.

  – Да, трава вкусная, – согласилась она.

  Митч стал уплетать за обе щеки и клемы, и пюре с тушенкой и даже подложил себе добавки. А когда Лейси принесла на десерт миску с земляникой, которую собрала на полянке, он и ей отдал должное. Только съев всего по две порции, он откинулся на спинку стула, сложил руки на плоском животе и улыбнулся.

  – Во всяком случае, тот счастливчик с голоду не помрет.

  – Благодарю вас. – Лейси подарила ему сахариновую улыбку.

  – Вы готовили, а я вымою посуду. – Митч отодвинул стул.

  – Нет, нет, совсем не обязательно, – запротестовала удивленная Лейси.

  – Почему?

  – Поберегите ногу.

  – Я берег ее весь день.

  – И стало лучше, правда ведь? Так потерпите до конца дня, а завтра сможете чем-нибудь заняться. А в среду или четверг, так уж и быть, приготовите ужин и вымоете посуду. Тогда посмотрим, какая из вас домашняя хозяйка.

  – Никакая, – буркнул он.

  – Вернее, какой муж, – поправилась Лейси.

  – Никакой, – непреклонно повторил он. – Я никогда не женюсь.

  – Да, – после короткой заминки согласилась Лейси. – Не думаю, что вы женитесь.

  Она встала и начала убирать со стола, потом вышла, накачала воды и, вернувшись, поставила ведро на плиту. И все это время Митч Да Сильва следил за каждым ее движением.

  – У вас нет лучшего занятия? – не выдержала Лейси.

  Но он только покачал головой и продолжал наблюдать за ней из-под полуопущенных век.

  Чувствуя себя скованно, злясь на него, Лейси продолжала уборку. Он делает это нарочно, чтобы досадить ей, вывести из себя, и это, надо сказать, у него прекрасно получается. Он хуже, чем Дональд Баррингтон и Гордон Ликок, вместе взятые.

  Летом, подумала Лейси, она бы ушла. Летом светло и после десяти, и она могла бы сбежать от этих наблюдающих глаз. Просто отправилась бы на послеобеденную прогулку и пропадала бы до самой темноты. Но сейчас уже темно, сумерки спустились очень рано. А у нее нет фонаря. Даже луна скрыта за облаками. Глупо сбегать без всякой причины. Но если она останется... Напряжение между ними нарастало с каждой минутой.

  Он встал, и Лейси вздрогнула.

  – Боитесь, что я брошусь на вас?

  – О, конечно, нет!

  Он ничего не сказал. Лучше бы снова устроил пикировку. Но он молчал, продолжая следить за ней взглядом, наконец вздохнул и подошел к книжным полкам возле печки. Постояв, вытащил одну из книг и устроился с ней на стуле.

  Интересно, что он выбрал? Лейси вытянула шею, пытаясь разглядеть.

  —«Отважный капитан», – бросил Митч, не поднимая глаз.

  Лейси нахмурилась: ей не понравились ни его догадливость, ни его выбор.

  – Вы раньше не читали? Я читала эту книгу ребенком.

  – Когда я был ребенком, у меня не было времени читать, – отрезал Митч.

  Лейси почувствовала неожиданный прилив сострадания к тому мальчику, каким он был. Она не представляла себе детства без возможности спрятаться от взрослых за чтением книг.

  – Это очень печально... – начала было она, но он оборвал ее:

  – Я сделаю это сейчас. – И, наклонив голову, погрузился в чтение.

  Лейси какое-то время наблюдала за ним, а потом решила последовать его примеру. Но на полках ее не ждало ничего нового, все было читано-перечитано. Конечно, книги вызывали детские воспоминания, но сегодня вечером ей было не до воспоминаний. Ей требовалось отвлечься.

  – Вряд ли вы что-нибудь взяли с собой? – спросила она наконец у Митча, когда, полистав две детские книги, со вздохом поставила их на место.

  – Только вахтенный журнал «Эсперансы», – покачал головой Митч.

  – Где он? – загорелась Лейси.

  – Я уронил его, когда упал. Где-то там валяется.

  – Вы оставили его?

  – Дождя вроде не будет.

  – И все же... – Лейси вскочила и кинулась к вешалке, где висела куртка.

  – Бросьте. Не делайте глупостей. Искать в темноте какой-то журнал?

  – Но я же искала вас вчера в темноте.

  – За что премного благодарен, – мрачно пробурчал он. – Но я был в опасности. А журналу ничего не грозит.

  – Не понимаю... – нахмурилась Лейси.

  – А если вы упадете?

  – Не упаду.

  – Ну а если упадете? – не сдавался он. – Я не смогу пойти за вами. Вы разобьетесь. У меня вывихнута нога. Что мы тогда будем делать?

  – Объединимся в совместном иске против дяди Уоррена? – предположила Лейси.

  – Неплохая идея, – улыбнулся Митч.

  – И, может быть, сумеем выиграть для вас Бар-Эф, а для меня Гнездо Буревестника. – Она с любопытством взглянула на него. – Для чего вам нужно ранчо Бар-Эф?

  Тут тоже крылось что-то такое, чего Лейси не понимала, как и в истории с монастырем. Про Митча Да Сильву говорили, что все, к чему он ни прикоснется, превращается в золото. Считалось, что Бар-Эф никогда не будет приносить доход, с этим смирились и ее жадные до денег дяди. И Лейси не верила, что даже Митч, пускай он хоть второй царь Мидас, своим прикосновением сделает ранчо прибыльным.

  – Я хочу, чтобы там велось хозяйство, – после минутного колебания объяснил он.

  – Но оно никогда не принесет вам денег. Такого еще не было и не будет.

  – Это неважно.

  – Вы хотите таким способом списать налоги?

  Он покачал головой и откинулся на спинку стула.

  – Мне оно нужно для... мальчишек.

  – По-моему, вы говорили, что не собираетесь жениться, – удивилась Лейси.

  – Да, не собираюсь. И это будут не мои дети, – равнодушным тоном подтвердил Митч. – Я хочу устроить там что-то... вроде лагеря. Для таких парней, каким был я. – Он криво усмехнулся. – Для тех, у кого нет времени читать.

  Лейси растерянно, с удивлением разглядывала его, пытаясь соединить крутого Митча, который никогда не собирается жениться, с сердобольным мужчиной, у которого такая нежность к мальчишкам.

  – Они заслуживают этого. Пусть у них тоже будет время, – отрывисто проговорил он. – А не только у богатых детей. Понимаете?

  – Конечно, понимаю.

  – Ну вот я и хочу дать им время... и место, которое внесет перемену в их жизнь. Место, где они будут учиться по-настоящему работать и по-настоящему уважать себя.

  Вытаращив глаза и приоткрыв рот, Лейси изумленно смотрела на него. Оказывается, в Митче Да Сильве есть много такого, чего она и предположить не могла.

  – Не думаю, что вы способны понять, – заметил он, по-своему истолковав ее молчание.

  – Большое спасибо! – взорвалась она. – Но так уж вышло, что на сей раз мне понятно.

  – Вот как! Бедная маленькая богатая девочка оказалась очень понятливой.

  – Ох, оставьте, Да Сильва. Не стоит так упиваться своими добродетелями. Если бедность такое уж выдающееся достоинство, то почему же вы не позволяете мальчишкам барахтаться в ней?

  – Я не говорил, что это достоинство. – Темный румянец залил скулы Митча.

  – Вы очень красноречивы и без слов. Вид у вас такой, будто вы постоянно клюете меня своим крючковатым носом.

  – Крючковатым носом? – От возмущения он вытаращил глаза.

  – Не переживайте, полагаю, что некоторым женщинам он нравится. – Лейси пожала плечами.

  – Но, конечно, не вам? – Голос его стал нежным, словно шелк. Гневная гримаса сменилась вкрадчивой ухмылкой.

  Лейси готова была убить себя. Ну что ее тянуло за язык говорить гадости, да еще такого рода? Но ведь нос у него и впрямь крючковатый.

  – Идите к черту, Да Сильва, – проворчала она и направилась к двери.

  – Вы не посмеете уйти, – прозвучал у нее за спиной ровный и властный голос.

  Она обернулась, вызывающе вздернув подбородок.

  – Кто остановит меня?

  Митч встал, но не двигался. Взгляды их скрестились.

  – Вы сами, – спокойно проговорил он. – Хоть раз в жизни, Лейси Феррис, вы должны проявить чуточку самоконтроля.

  Гнев почти ослепил ее. Чуточку самоконтроля? Как он смеет читать ей нотации о самоконтроле? Господи, да у нее этого самоконтроля больше, чем у принявшей постриг монахини, иначе она уже давным-давно послала бы своих дядей и кузенов туда, где им и следует быть! Вот уж действительно самоконтроль!

  Только благодаря ее самоконтролю он еще стоит на ногах. И дело не в растянутой лодыжке, а в том, что она так бы ему врезала, что он, где стоит, там бы и лег.

  – Вам надо научиться не кидаться сослепу на людей всякий раз, как вам покажется, будто вас обидели.

  – Вы ничего обо мне не знаете, Митчелл Да Сильва, – ровным, бесцветным голосом возразила она. – И не читайте мне нотации, исходя из своих догадок. Честно говоря, вам лучше вообще не строить никаких догадок. – Она помолчала, а потом ядовито добавила: – А сейчас садитесь и, как хороший мальчик, читайте книгу. Может быть, чему-нибудь научитесь. И не бойтесь, одного я вас не брошу. Я остаюсь здесь. И ложусь спать.

  Лейси не знала, когда он лег. Прошлая фактически бессонная ночь и потом сверхдеятельный день свалили ее с ног, она уснула, едва коснувшись головой подушки.

  Если честно, то она даже не знала, ложился ли он вообще. Только вмятина на соседней подушке показывала, что он лежал на ней. Только это и смутные подсознательные воспоминания, что ей было тепло и чьи-то руки крепко держали ее.

  Но воспоминания воспоминаниями, а когда на следующее утро Лейси наконец открыла глаза, Митча поблизости не было. Солнце било в окна и растекалось по полу. Яркий свет заливал все углы, свидетельствуя, что она одна.

  —«Глори аллилуйя», – пропела она, спрыгнула с кровати и, насвистывая, сняла ночную рубашку.

  Дверь распахнулась.

  – Сегодня утром вы в хорошем настроении, – сказал Митч и замер, пожирая ее глазами.

  Солнечные лучи позолотили тело Лейси, подчеркивая и освещая все изгибы фигуры, и зажгли сияющий нимб вокруг рыжеватых локонов.

  Митч будто врос в пол.

  На долю секунды Лейси тоже замерла, потом поспешно одернула рубашку, вскочила в постель и до самого подбородка натянула на себя одеяло.

  – Убирайтесь отсюда!

  С минуту Митч молчал, затем, улыбаясь, прислонился к дверному косяку.

  – Почему? Разве мы сегодня играем по правилу «трогай, но не смотри»?

  Лейси опустила руку, нащупала туфлю и швырнула в него.

  – Уходите!

  – Не могу. – Он покачал головой медленно, но твердо.

  – Должны.

  – Не уйду.

  – Проклятие! Уйдете!

  Митч только покачивал головой и улыбался. Лейси запустила в него вторую туфлю. Он ловко увернулся, заодно показав, что лодыжка у него идет на поправку.

  – С ногой у вас все в порядке. Так что топайте отсюда, – обличающим тоном приказала она. – Чего вы ждете?

  – Спросить можно? – Митч лукаво улыбался. Лейси свирепо фыркнула и крепче вцепилась в одеяло.

  – Что случилось, Феррис? Вы не привыкли, чтобы мужчины восхищались вашим телом?

  Лейси оставила его вопрос без внимания.

  Поняв, что она не собирается отвечать, он небрежно пожал плечами.

  – Интересная разновидность стриптиза. Что-то свеженькое.

  – А вы, как я понимаю, навидались стриптизов? – раздраженно спросила Лейси.