Текст книги "Жаркий поцелуй"

Автор книги: Энн Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3

Все еще сжимая в руке свои розы, Скотти не знала, плакать ей или смеяться, Заглянув в кухню, куда с лаем кинулись собаки, она тоже чуть не задохнулась от ударившего в нос жуткого запаха. Вокруг большого старинного дубового стола и стульев громоздились огромные черные пакеты с мусором; их ряд почти доходил до двери в ванную. И, что было хуже всего, собаки, кажется, вознамерились исследовать содержимое каждого.

Осторожно шагнув внутрь вслед за Кэлом, Скотти увидела вторую вереницу ужасных пакетов, которая тянулась из кухни мимо лестницы на второй этаж и заканчивалась свалкой в гостиной.

– Это кошачий запах, – наконец выдавила Скотти.

– Ничего себе кошечки, чтоб не сказать хуже!

Глядя на выражение его лица, Скотти все-таки не выдержала и рассмеялась:

– Надеюсь, их здесь уже нет.

– Что ты хочешь сказать? – спросил настороженно Кэл.

– Что в мешках скорее всего то, что осталось от них после выдворения их отсюда. Одежда, постельное белье, занавески, ковры, половики – в общем, тряпки. Разве ты не слышал, что последние несколько месяцев Мод держала кошек?

– Не слышал.

Кэл буквально вывалился обратно на веранду, Скотти вышла следом.

– Их тут было штук тридцать!

Кухня теперь была ярко освещена. Когда Скотти и Кэл вновь обернулись к двери, Иггз и Даффи появились на веранде, не выдержав зловония аммиачных паров. На свежем воздухе бедные животные оглушительно чихали, каждый раз содрогаясь от головы до хвоста.

– Надо открыть окна, – сказал Кэл.

– И не только. Ты знаешь, волонтеры скорее всего убрали все, как могли. И то спасибо.

– Я бы сказал «спасибо», если бы они вынесли отсюда мешки!

– Да, здесь сегодня ночевать нельзя. И завтра, и послезавтра скорее всего тоже… Придется серьезно браться за помещение, надо чем-то выводить запах. У тебя, кстати, нет аллергии на кошек? – заботливо взглянув на Кэла, спросила Скотти.

– Если бы она у меня была, я бы тут уже, наверное, обчихался! Тьфу ты, гадость какая! Вот же… – Кэл махнул головой, как бы желая освободиться от навязчивого запаха.

– Уже хорошо. Выходит, нам все-таки повезло, – не унывала Скотти.

– Не то слово. Вот она, наша поразительная удача: кошачья вонь, как белый туман в фильме ужасов, просачивается из-под двери и настигает нас…

Кипя от отвращения, Кэл посмотрел на Скотти и осекся при виде ее улыбки.

– Извини, Скотти. Извини. Ну и жук же этот Ландсбери! Вот почему он дал нам ключи в самый последний момент…

– Ты же знаешь, что Ландсбери не виноват. Ключи были у попечительского совета.

– А волонтеры, которые здесь, как ты говоришь, «убирали»? Или что они тут делали?

– Ты знаешь не хуже меня, что старушка Мод под конец всех достала. Брось возмущаться Кэл, надо что-то делать, и чем быстрее, тем лучше. Конечно, им надо было, чтобы кто-то здесь жил, и…

– О'кей, Скотти. Я понял, Можешь не продолжать.

Скотти снова улыбнулась. Вот так и должны работать классные напарники. Кэл мог быть вспыльчивым и нетерпеливым, но она умела его успокоить; когда же она отчаивалась, Кэл сохранял присутствие духа.

– Ты серьезно так расстроился? – участливо спросила она.

– Да нет. – Он провел рукой по волосам. – Я неудачно выразился, извини.

– Ты, помнится, только что говорил, как сильно тебе повезло.

– И готов повторить. Просто я очень устал, Скотти, правда. День сегодня сумасшедший. – Его голос снова звучал ровно. – Надо решить, что нам делать сейчас. Здесь ночевать нельзя. Вернуться в город? Переночевать в пустой квартире? Глупо.

– Может, лучше в мотель? – предложила Скотти.

– Не хочется оставлять полный фургон на стоянке, – возразил Кэл.

– А если переночевать в конторе? – вдруг вспомнила Скотти.

– В какой конторе? – Кэл удивленно осмотрелся вокруг.

– Здесь же была контора, помнишь? С той стороны площадки. Там были кушетки и крошечный туалет. Надо взять из фургона все, что нам сейчас нужно, и идти ночевать в контору. А обо всем остальном будем беспокоиться с утра.

– Грехи наши тяжкие, – проворчал Кэл, спускаясь с веранды вслед за Скотти. – Я-то надеялся, что хоть посплю сегодня в нормальной постели…

– Бур-бур-бур, – передразнила его Скотти, направляясь к белоснежному сооружению под ярко-зеленой кровлей и с зеленой отделкой. В нем помещались сарай, гараж для грузовых автомобилей и небольшая контора.

Скотти, по правде говоря, плохо помнила помещение конторы и сомневалась, что там можно ночевать. Наверное, лучше было все-таки поехать в мотель…

Пока Кэл снова искал нужный ключ, Иггз и Даффи подбежали к своим хозяевам. Собаки виляли хвостами, выражая нетерпение скорее попасть внутрь. Найдя ключ, Кэл осторожно толкнул дверь, зажег свет и с подозрением заглянул внутрь.

– Так, мешков нет, и ничем не пахнет, – констатировал он. – Уже кое-что.

– И есть две кушетки.

– Две маленькие кушетки, Скотти, – добавил Кэл, и все четверо вошли внутрь.

Кушетки стояли по двум стенам так, что их изголовья образовывали угол, в котором помещался столик с лампой. В другом углу находился рабочий стол с компьютером, телефоном и факсом. На нем был относительный порядок, если не считать толстого слоя пыли. Обстановку завершала стопка клеток для переноски животных.

Кэл и Скотти прошли дальше по узкому коридору. На двери туалета, имевшего две раковины и две кабинки, красовалась большая буква «Ж». Кэл вспомнил, что мужской туалет был в гараже; там же была душевая и кабина для мытья собак.

За туалетом они обнаружили аккуратную кладовку, где стоял кофейник, и совсем уж крошечный кабинет для осмотра собак ветеринаром.

– Ага, холодильник, – сказал Кэл, открывая дверцу и заглядывая внутрь. – И к тому же чистый! Как раз поставлю имбирное пиво.

– Жизнь налаживается. Ты смотри: на первое время все, что надо, есть.

– Кроме телевизора. Я привык засыпать при включенном телевизоре.

– О Боже. Я не знала.

Кэл направился обратно в комнату; Скотти пошла следом. За ней как привязанные поплелись собаки.

– Мы еще многого друг о друге не знаем, так что готовься к сюрпризам, Тем более что такие замечательные условия способствуют проявлению характеров.

Скотти обвела взглядом их новое жилье. Комната была достаточно чистой, но совершенно неуютной. На окнах не было ни занавесок, ни жалюзи. Кушетки тоже не производили впечатления мягких и удобных, зато они были покрыты каким-то клеенчатым материалом, который, видимо, легко мылся.

Скотти мысленно спросила себя, что они вообще здесь делают. «Приют у Мод», как оказалось, не имел ничего общего с той идиллической картинкой, которую рисовало ее воображение: старый уютный каменный дом, окруженный зелеными лужайками… В реальной жизни перед ней были клеенчатые кушетки, две встревоженные собаки и невозможность остаться одной.

Даффи уже забралась на одну из кушеток; Иггз все еще суетливо бегал по комнате, обнюхивая все углы.

– Даффи уже выбрала кушетку. Стало быть, она моя, – сказал Кэл, показывая на кушетку, на которой, поскуливая, лежала Даффи. Скотти оставалась вторая, под окном.

– Или, может, если очень повезет, найду свой спальник и надувной матрас и буду спать на полу.

– Кстати, теперь весь фокус в том, чтобы найти в фургоне то, что нам надо, – произнесла Скотти с вымученной улыбкой.

– Что непросто, если учесть, сколько у тебя барахла.

– Слушай, Кэл, я уже извинилась, когда мои вещи не влезли в первый фургон и тебе пришлось его менять, и второй раз я извиняться не собираюсь! Я знаю, что мебель здесь есть, и, чтобы ты знал, я оставила все, что могла оставить. И потом, когда я сообщила тебе, что у меня много вещей, ты сказал «не проблема, все перевезем»! Я вообще не понимаю, как можно было десять лет прожить с одним телевизором, кроватью, комодом, тренажером и обшарпанным диваном! Просто дикость какая-то.

Скотти остановилась, и в воздухе буквально повисло напряжение. Кэл, однако, удержался от ответа, чтобы потом не пожалеть о сказанном. Он молчал и внимательно смотрел на нее.

Она вся дрожала, и розы в ее руке мелко тряслись. Однако она ждала его реакции и была готова отстаивать свою правоту.

Кэл медленно взял у нее цветы и прошел с ними в туалет. Найдя пластмассовый флакон из-под жидкого мыла и наполнив эту импровизированную вазу водой, он поставил букет и отнес его па столик. Когда он снова заговорил, в его голосе были прежние спокойствие и рассудительность:

– Пойдем разгружаться. Последнее усилие – и спать.

Скотти издала вздох облегчения. Неожиданная вспышка Кэла угасла. Они вышли из конторы и направились к фургону.

К счастью, Кэл достаточно быстро нашел свои туристические принадлежности, а также переносной телевизор Скотти, и оба немного оживились.

Скотти выудила свои щипцы для завивки, на что даже не рассчитывала. Радость ее, однако, омрачалась тем, что она совершенно не знала, куда их приткнуть. Такое положение касалось всех вещей, которые некуда было деть в их более чем скромном жилище. В маленьком туалете не было ни одной горизонтальной поверхности – даже для зубной щетки. Личные вещи не умещались в шкафчиках письменного стола. Свои вещи Кэл начал складывать в ветеринарном кабинете, а Скотти – в кладовке, поскольку особого выбора не было. Что же делать! Видимо, некоторое время придется и работать в таких условиях.

Они открыли сарай, решив хотя бы частично разгрузить фургон и сложить в нем коробки и свертки. Утром обещал приехать Рино, чтобы помочь выгрузить тяжелую мебель; взятый напрокат фургон надо было возвращать. Мебель пока тоже придется оставить в сарае, по крайней мере до тех пор, пока они не приведут дом в порядок.

– Заеду завтра в хозяйственный, куплю какую-нибудь пленку прикрыть все это, – сказал Кэл. – Судя по тому, что тут все только что покрашено и отремонтировано, крыша скорее всего не течет. Но грязища страшная, все в паутине.

Скотти попыталась разогнуть спину. Перед ней громоздилась устрашающих размеров гора из картонных коробок, заклеенных скотчем.

– Ты только посмотри, Кэл. Представить себе не могу, что столько вещей может умещаться в таких небольших коробках.

– Предлагаю сейчас оставить все до завтра. Утром разберемся.

Кэл направился к двери.

– Ночь на дворе, – сказал он, выключая свет и выходя на улицу. – Почти час ночи.

– Час? Быть не может!

– Когда хорошо проводишь время, оно летит незаметно. Тебе весело?

– А тебе? – Скотти очень устала и была раздражена.

– Ну, может, если бы ты только не путала все время, что у тебя в какой коробке…

– Ты что, хочешь сказать, что ты все разгружал сам, а я только и делала, что вскрывала коробки?!

– Шучу, шучу. Обидчивая стала, прямо слова не скажи.

– Ну так и не скажи. Особенно про то, сколько у меня вещей. Если не хочешь опять получить.

– А ты не забывай, что я десять лет прожил один и совершенно одичал.

– Прости меня, Кэл, я совсем не то хотела сказать, я…

– Да брось. Давай не будем ссориться. Вот увидишь, утром все окажется не так уж плохо.

– Потому что хуже уже просто некуда, – невесело усмехнулась Скотти, довольная, что Кэл на нее не сердится. Они вместе прошли по подъездной аллее к ярко освещенной конторе.

Иггз почти все время бегал за Кэлом по пятам; уставшая Даффи, которая и раньше хромала, оставалась лежать на кушетке и сейчас радостно приветствовала вошедших.

Скотти стояла, неловко оглядываясь по сторонам.

– Пойду, пожалуй, переоденусь в чистое и лягу.

– Э-э-э… Скотти, у меня, понимаешь, нет пижамы. Я же не знал, что нам придется спать в одной комнате, а то бы купил. Я буду спать в «боксерах», если ты не возражаешь.

– Не возражаю.

Изо всех сил пытаясь скрыть, что его последнее заявление ее шокировало, Скотти направилась в кладовку, где стояли ее чемоданы.

Вернувшись в «спальню», она обнаружила, что Кэл, решив ее не смущать, уже забрался в свой спальный мешок и лежал к ней спиной; у его изголовья тихонько работал телевизор. Скотти скользнула в постель и с наслаждением вытянулась па жесткой кушетке.

– У меня такое чувство, словно я на какой-то странной поздней вечеринке, после которой гости остаются ночевать, – сказала она.

– Да? Вообще-то, если говорить о поздних вечеринках, картина представляется немного другая.

Скотти зевнула.

– А какая, Кэл? Небось толпы хихикающих блондинок в озорных ночнушках, и все только по тебе и сохнут.

– Мм… – сонно протянул Кэл. – Как раз подходящая картинка, чтобы заснуть…

Скотти сомневалась, что ей вообще удастся уснуть в таких условиях. Хотя, наверное, многие, окажись на ее месте, потеряли бы сон.

Скотти старалась не смотреть по сторонам; безликие стены конторы наводили на нее тоску. Взгляд ее остановился на розах в пластмассовом флаконе: оказывается, она уже соскучилась по миссис Си. Зато Кэл, следовало признать, сегодня целый день вел себя по отношению к ней очень внимательно. Даффи сочувственно смотрела на нее со второй кушетки; Иггз все еще рыскал по комнате, что-то вынюхивая и игнорируя требования Кэла прекратить возню.

Скотти погасила настольную лампу, и по стенам заплясали голубые блики – телевизор все еще работал. При таком освещении ощущение нереальности только усилилось. Звук был отключен, но Скотти все равно сомневалась, что сможет уснуть. Она терпеть не могла, когда телевизор работает всю ночь напролет. Да и за окном не было тихо – здесь, за городом, никогда не бывает полной тишины, и к ночным шумам и шорохам в любом случае придется привыкать.

Была, однако, и еще одна причина, по которой Скотти не могла заснуть: Кэл. Она здесь не одна. Раньше, конечно, ей приходилось жить в общежитии, но с тех пор прошло много времени, и с годами она все больше привыкала к одиночеству. Близость другого человека просто выбивала ее из колеи.

Кэл, конечно, повел себя очень деликатно, заранее предупредив, что у него нет пижамы, а потом забравшись в спальник, пока она переодевалась. Но его деликатность сыграла с ней шутку, ее стала преследовать навязчивая мысль. Кэл в «боксерах». То есть, по сути, в одних трусах.

Вздохнув, Скотти повернулась на кушетке ногами к изголовью и сердито взбила подушку. Если так пойдет и дальше, уснуть уж точно не удастся. Еще час она пролежала, ворочаясь с боку на бок. Часы над столом услужливо отсчитывали минуты; отвлечься от времени не удавалось. В половине третьего телевизор все еще работал, а Кэл, очевидно, крепко спал. Его мускулистое тело, очертания которого угадывались сквозь спальный мешок, было неподвижным; дыхание ровным. Со своей кушетки Скотти видела только его затылок, и еще из спальника слегка высовывалось голое плечо.

Единственным существом, разделявшим со Скотти томительные часы бессонной ночи, была Даффи.

Она тихо лежала на второй кушетке, положив голову на лапы, и тоже не спала. Иггз, слава Богу, наконец успокоился, устроившись в ногах у Кэла, и даже храпел.

Скотти как раз раздумывала, не лучше ли будет встать и чем-нибудь заняться. Но чем? И не разбудит ли она Кэла? Как вдруг… Свет осветил часть комнаты. Скотти резко села на кушетке. Вот опять! Луч света скользнул по стене конторы, как будто кто-то светил фонариком в окно над столом. Погаснув, свет вспыхнул снова, двигаясь уже медленнее, пока не остановился на лице Скотти. Когда фонарик вновь погас, Скотти показалось, что она услышала приглушенные голоса и смех, затем быстрый удаляющийся топот. Скотти, однако, была уже на ногах – сказалась полицейская выучка. Стараясь не споткнуться о Кэла, она бегом бросилась к выключателю, За ней, разом проснувшись, кинулся Иггз.

– Что случилось?! – Кэл тоже сел в своем спальном мешке на полу.

– Там кто-то есть, – проговорила шепотом Скотти и тут же рывком распахнула дверь.

Через секунду Кэл уже был рядом с ней. Уверенным движением переместив ее за спину, он выглянул на улицу. Подъездная аллея была пуста; напротив входа в контору горел фонарь.

– Я никого не видела, но…

– Оставайся здесь! – бросил он через плечо, сбегая вниз по ступенькам.

Иггз порывался бежать вслед за Кэлом, и Скотти пришлось схватить его в охапку. Она стояла в дверях, наблюдая за Кэлом. Он действительно был в одних трусах – аккуратных белых «боксерах». Осторожно переступая большими босыми ногами, он изучал обстановку; сначала исчез, затем вновь появился, обойдя сарай и гараж; прошел к дому и осмотрел даже фургон. Возвращаясь, он несколько раз оглядывался через плечо.

– Расскажи, что именно ты видела, – потребовал он сквозь зубы, не переставая охать и ощупывать ступни исколотых ног. – Сейчас там никого нет. И ничего не тронуто.

– Кто-то светил фонариком мне в лицо через окно, около которого стоит стол. Увидели меня и сразу же выключили.

Еще я слышала чей-то голос и шаги, как будто кто-то убегал. Больше ничего.

Кэл вошел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Скотти опустила извивающегося Иггза на пол и подошла к Даффи, которая сидела съежившись на кушетке.

– Была бы машина, можно было попробовать догнать… На фургоне, пожалуй, не стоит, – сказал Кэл.

Скотти присела рядом с Даффи.

– Все в порядке, моя девочка, все хорошо. Злые люди уже ушли. Все ушли, – говорила она, поглаживая собаку.

Кэл запустил пальцы в волосы, которые и так были взъерошены после сна.

– Вызывать шерифа, я думаю, нет смысла.

Скотти старательно отводила взгляд. Кэл стоял перед нею практически обнаженным м, кажется, совсем не беспокоился, как воспримет его вид Скотти.

Он расхаживал взад и вперед по комнате и вслух размышлял о ночном происшествии, решая, как им теперь быть, чего могли хотеть люди, приходившие сюда и светившие в окно. Скотти же старательно слушала, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на его словах. В конце концов, она еще вчера служила в полиции, и разбор сложившейся ситуации в равной степени был интересен им обоим.

Скотти сидела на кушетке рядом с Даффи, Иггз пристроился у ее ног. Кэл продолжал говорить, обращаясь к своей небольшой аудитории, и внимательные глаза следили за тем, как он ходит по комнате и энергично жестикулирует, подкрепляя сказанное движениями больших сильных рук. Одну руку он приложил к груди, поросшей жесткими темными волосами, другой размахивал в тон произнесенному, помогая тем самым упорядочить собственные мысли, пока рассуждения снова не перешли в громкие стенания по поводу усталости, тяжелого дня и ушибленного пальца на ноге. Когда он нагнулся, чтобы рассмотреть уже начавший синеть ноготь, тонкая белая ткань откровенно обтянула две дуги ягодиц.

Скотти закусила губу и переглянулась с Даффи, почувствовав внезапное желание прочистить горло. Все-таки Кэл физически очень привлекателен, думала она. Атлетически красив. При каждом движении под гладкой кожей перекатываются рельефные мускулы, не слишком объемные, но определенно тренированные. Завитки волос покрывают грудь, плавно сужаясь к животу, как будто специально для того, чтобы направлять взгляд дальше вниз по темной курчавой дорожке. Она уже давно забыла о ночных посетителях и пребывала в мечтах о Кэле, даже лоб покрылся испариной. Увидев ее отсутствующий взгляд, Кэл спросил:

– Ты меня слушаешь?

– Что? – переспросила она. – С-слушаю.

– Не слушаешь. Ты устала. Мы оба устали, и волноваться о том, что произошло, больше нет смысла. Кто-то определенно сюда приходил, и теперь он знает, что мы здесь. Наверное, соседские ребята.

Скотти потерла нос и облизнула губы.

– Ты же сама говорила: необходимо, чтобы здесь кто-то жил, – продолжал Кэл. – Так вот, здесь теперь живем мы. И лично я намерен показать этим ребятам, что не сдвинусь отсюда до конца света, хоть трава не расти. Авось в другой раз задумаются, стоит ли сюда лезть. И мне наплевать, дети они или кто.

Глава 4

Скотти разбудило негромкое рычание Иггза. Она понятия не имела, который сейчас час, и даже не сразу сообразила, где находится, поскольку остаток ночи все-таки проспала мертвым сном. Рядом на кушетке, почти навалившись на нее сверху, спала Даффи. Судя по свету, который брезжил из незанавешенных окон, было раннее утро. Очень раннее.

Иггз снова зарычал, и Скотти теперь поняла, что встревожило собаку: за застекленной дверью конторы стоял человек, седой, костлявый, в клетчатой кепке и рабочей спецовке. Сложив ладони «колодцем», он пытался заглянуть внутрь.

– Мистер Титч, – пробормотала Скотти, выбираясь из-под Даффи. По пути к двери она едва не упала, споткнувшись о Кэла, который все еще спал на полу прямо под ее кушеткой.

Кэл, правда, тут же сел, от чего спальный мешок раскрылся, и его обнаженный торс предстал перед ней в утреннем свете.

Ну вот опять, подумала Скотти. Сейчас, как ночью, он встанет и начнет тут перед ней расхаживать почти раздетым, нимало не смущаясь. Он вообще что-то быстро перестал ее смущаться.

– Что? Что? – забормотал он спросонья. – Собака? Телефон?

– Нет, пришел мистер Титч.

К счастью, Скотти спала одетой. Как была, босиком, с растрепанными со сна волосами, она пошла открывать дверь, возле которой рычал и лаял Иггз. Даффи, хромая, поспешила спрятаться.

– Доброе утро, мистер Титч, – сказала Скотти, оглянувшись па Кэла, который уже успел выключить телевизор и теперь натягивал джинсы.

Скотти заставила себя улыбнуться, жестом приглашая старика войти.

– Вы меня, наверное, не помните? Я Мэдлин Скотт, я приезжала сюда раньше как волонтер, мы с вами встречались…

– Скотт? А мне сказали, Уит.

– Правильно. Я Мэдлин Скотт, а он – Кэл Уит. Мы не женаты.

Поскольку мистер Титч не ответил на ее улыбку, она продолжала:

– Я полагаю, вы знаете, что…

– Я знаю все. Ландсбери объяснял. Вы мне лучше скажите, что со жверем-то делать?

– Со жверем? С каким жверем? – одновременно спросили Скотти и Кэл.

Мистер Титч жевал табак. Он потер щетинистый подбородок и переместил жвачку за другую щеку – Скотти увидела, как на небритой щеке появилась шишка.

– С волком. Тут больше никаких тварей пет. Один волк.

– Так вот кто ночью воет! Зверь!

– Я и говорю – жыерь.

– Я думала, наша работа – только собаки, – сказала Скотти. – Ну, может, кошка иногда…

– Я тоже думал. А вот старушка Мод последнее время вообще ничего не думала. Кошки жили в доме стаями. Запрется там с ними и не выходит целыми днями. Да вы, похоже, уже и сами скумекали, а? – добавил старик, кивая на их импровизированные постели. – Ну-дак вот, – продолжал он, снова перемещая во рту свою жвачку. – Волка этого ночью нам на крыльце привязали. Прямо к ручке, вот так. Миссис Стейнмен потом вызвала тех, что работают в заповеднике. Недели две или три перед тем уламывала старуху. Кто ее знает, зачем она хотела жверя здесь оставить… А в заповедник его все равно не взяли: не настоящий волк, говорят, полукровка. И чокнутый к тому же. Теперь доктор Мур, наш ветеринар, говорит, надо его усыпить. Чего зря жверю мучиться. Привозите, говорит, хоть и в выходной, все равно. Посадите в собачью клетку и везите в Аргони, говорит. А как я его один в клетку загоню, а? И так чуть мне руки не оттяпал, жверь, я ж его кормлю да воду меняю. А загон чистить? Поливаю, конечно, из шланга снаружи, вот и все, внутрь не хожу. Да и не мое это дело – жверь.

– Чего не понимаю, так зачем народ заводит диких зверей вместо собак и кошек, – с отвращением сказал Кэл. – В конечном итоге страдают сами животные. Жалко, конечно, что волка придется убить… Подождите минуту, я оденусь.

– Кэл, ведь сейчас приедет Рино! – вспомнила Скотти. – Он обещал приехать с утра выгружать мебель.

– Если ты посмотришь на часы, то заметишь, что время только полшестого. – Кэл показал па часы над столом. – Рино приедет часа через четыре, не раньше.

– Ах. – Скотти улыбнулась, пытаясь сгладить неловкость, вызванную его раздраженным тоном. – В деревне ведь встают рано, даже по воскресеньям. Придется нам привыкать.

Старик коротко кивнул и повернулся, чтобы идти. Однако когда Скотти снова заговорила, он быстро обернулся к ней.

– Я думаю, мы с вами найдем общий язык, мистер Титч. Вы ведь так долго работали у Мод, – улыбаясь, проговорила Скотти.

– Сработаемся, девчонка-девчоночка. Только имейте в виду, – сказал он, снова перекладывая комок за другую щеку, – в конторе работают волонтеры, так? Собачек принять, пристроить – тоже они. Домом, сараем, машиной, землей теперь, как я понимаю, вы распоряжаетесь. Моя забота – только загоны и клетки да рано утром да вечером собачек покормить, попоить. Я работаю без выходных, вот так. И свою работу знаю. Но в обед и ночью – ни-ни. Отдыхать тоже должен. Вы – сами по себе, я – сам по себе.

– Я прекрасно вас понимаю, мистер Титч, – сказала Скотти. – Мне говорили, что вы человек очень ответственный, надежный, и я с уважением отношусь к вашему труду.

Девушка протянула ему руку, и он аккуратно взял ее ладонь своими костлявыми пальцами. Его поблекшие голубые глаза слегка оживились, но, может быть, ей только показалось.

– Еще одну минуту, если вы не возражаете, – добавила она. – Вы знаете, входная дверь заколочена, и…

– Знаю, да. Но дом – не моя забота.

– Я понимаю, но…

– Соседские мальчишки, Кейхиллы, пытались ночью залезть в дом. Я позвонил миссис Стейнмен, приехал ее муж и забил дверь фанерой, вот так. Сорванцы не один раз тут появлялись, как Мод не стало. Еще, бывало, и с ружьями. Окно-то с торца разбито, видели небось.

– Кейхиллы?

– Ну да. У Бута Кейхилла их трое. Молоко еще на губах не обсохло, а взрослым хулиганам дадут фору. Кейхиллы уже несколько лет с Мод враждуют. Давно пытались в дом залезть, да не понравилось небось, чем там пахнет. И не поймали их, и ничего им не было.

– А где живут Кейхиллы?

– На соседней ферме. Всю жизнь там живут. Сколько мы тут себя помним, столько и их. И столько же Мод. А враждовать раньше не враждовали. Года два как начали, может три. Бут Кейхилл прямо с цепи сорвался, как жена-то от него сбегла. С ним лучше не связываться, с Бутом. Мы тут с ним никто не связываемся. Если где встретите его или его парней, они на черном таком грузовичке разъезжают, – держитесь подальше.

– А-а, – протянула Скотти, вспоминая трех подростков в блестящем черном грузовичке, которых они вчера встретили на дороге.

Скорее всего они и нанесли странный ночной визит.

Мистер Титч, похоже, был не расположен продолжать разговор, и Скотти не стала его удерживать, хотя ей и интересно было, что он скажет по поводу инцидента с фонариком. Буркнув, что будет ждать Кэла у загонов, старик повернулся и вышел навстречу раннему майскому утру. Скотти обратила внимание, насколько прицельно он сплюнул коричневатую табачную жижу, обернувшись через плечо. Да, похоже, табачная жвачка и недружелюбный нрав – самые отличительные черты мистера Титча.

Провожая его глазами, Скотти наконец обратила внимание на огромного короткошерстого белого пса, терпеливо ожидавшего хозяина под старым раскидистым дубом. Крона дерева, уже покрывшегося нежными глянцевыми листочками, простиралась над конторой и гаражом и даже частично нависала над сараем.

Пса звали Скелет; его трудно было причислить к какой-либо определенной породе, но Скотти не раз видела, как он послушно трусит вслед за Титчем, сохраняя удивительную невозмутимость посреди шума и суеты собачьих загонов. Вот и сейчас он серьезно смотрел через дверь прямо на нее, и взгляд его был оценивающим, почти человеческим. Затем, как будто уяснив себе, что она собой представляет, пес поднялся, догнал Титча и спокойно и уверенно пошел с ним рядом.

– А вот тебе бы не мешало брать со Скелета пример, – сказала Скотти, обращаясь к Иггзу, которому, кажется, не по душе пришлась своеобразная манера старика наносить визиты, и он всем своим беспокойным видом показывал, что недоволен.

Скотти была с ним солидарна, ей тоже не терпелось оказаться в нормальных человеческих условиях, а не в этом аквариуме с ночными посетителями и их фонариком.

– Надо скорее переселяться в дом, – сказала она.

– Аминь, – отозвался Кэл, входя в комнату уже полностью одетым. На нем были джинсы, рубашка и джинсовая жилетка. Он был гладко выбрит и распространял вокруг себя восхитительный аромат свежести, как, впрочем, и всегда по утрам. Запах его одеколона давно уже стал для Скотти тайным источником наслаждения в начале рабочего дня.

– Если старый день опять подкрадется к нам как сегодня, я, пожалуй, скажу ему пару слов, – продолжал Кэл.

– Ой, да он и не собирался подкрадываться. Мы же с тобой живем «за стеклом», ты что, забыл?

– Значит, пора переезжать. – Кэл решительно пошел к выходу.

Он уже взялся за ручку двери, когда Скотти сообразила, что они еще не спланировали свой день – по крайней мере так, как она привыкла.

– Может быть, мне одеться и пойти с тобой? Тебе может понадобиться помощь. Посмотрю, что там за «жверь», – сказала она.

– Не надо. Зрелище будет не из приятных.

– Я не боюсь.

– Да мы и не нужны там вдвоем. Но все равно, спасибо.

– Ну, тогда я пока здесь разберусь, – согласилась Скотти. – На завтрак, правда, ничего нет, но я видела банку кофе в кладовке.

– Отлично. Горячий черный кофе к приезду Рино, – сказал Кэл и вышел.

Скотти была рада возможности остаться наконец одной и собраться с мыслями. Чем больше ситуация выходила из-под контроля, тем больше она стремилась к организованности и аккуратности. А такое в ее жизни случалось довольно часто…

Скотти взяла Иггза на руки, Даффи неслышно подошла и устроилась рядом. В открытую дверь все трое наблюдали за Кэлом, который прошел к гаражу и в очередной раз стал перебирать связку ключей. Минутой позже он уже выезжал на небольшом фургоне, достаточно новом, хотя и давно не мытом, с красиво выведенной на борту надписью «Приют у Мод».

Слегка притормозив, чтобы сказать о найденной им в фургоне достаточно просторной клетке для перевозки собак, Кэл объехал большой фургон, на котором они приехали, и двинулся в направлении собачьих загонов. Вскоре машина исчезла за поворотом. Скотти видела, насколько ему не терпится поскорее начать исследовать загоны. Вернется, представит полный отчет, что там и как. Кэл в отличие от нее самой уже прекрасно владел ситуацией. Он ведь сказал ей еще вчера, что собирается остаться здесь навсегда. Он, похоже, уже считал это место своим.

Решив для начала выгулять собак, Скотти вышла на площадку и огляделась.

Стояло великолепное, сияющее всеми красками майское утро.

Птицы, казалось, пели и порхали повсюду, совсем не так, как в городе. На лужайках, поросших густой весенней травой, тут и там росли какие-то невысокие деревца с толстыми шишковатыми стволами, утопающие в облаке белых цветов. Как они называются, Скотти не знала. Воздух был наполнен их нежным ароматом и жужжанием пчел.

Она смотрела вокруг и не могла наглядеться. Кругом бурлила жизнь пробуждающейся природы.

Ей столько всего предстояло сделать, но она не знала, с чего начать. Прежде всего следовало привести в порядок собственные мысли: признать тот факт, что они с Кэлом живут в одной комнате и таких ситуаций, как сегодня, то есть некоторой непредвиденной интимности, им не избежать. Прошлой ночью, например, он ходил, совершенно не стесняясь, практически раздетым. Только что он абсолютно спокойно натягивал перед ней джинсы, потом без тени смущения стоял с голым торсом, разговаривая с Титчем.