355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энн Леки » Слуги меча » Текст книги (страница 5)
Слуги меча
  • Текст добавлен: 17 марта 2017, 04:30

Текст книги "Слуги меча"


Автор книги: Энн Леки



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Несколько позже Тайзэрвэт и я пили чай в кают-компании подразделения. Уровень успокоительных стал еще ниже, эмоции – менее контролируемыми, менее сдерживаемыми, и, когда мы на минуту оказались одни, она бросила:

– Я понимаю, что ты делаешь. – При этом я ощутила в ней странный, едва заметный всплеск ярости и желания. – Что ты пытаешься сделать. – Это значит, подумала я, что ей хочется на самом деле стать членом экипажа, добиться восхищения и преданности Бо. Возможно, даже моих. То, чего желала бы несчастная прежняя Тайзэрвэт. То, что я предлагала ей сейчас.

Но предлагала на своих, а не на ее условиях.

– Лейтенант Тайзэрвэт, – сказала я, спокойно выпив глоток чая, – разве это подходящий вариант обращения ко мне?

– Нет, сэр, – признала Тайзэрвэт, потерпев поражение и в то же время – нет. Даже находясь под воздействием лекарственных средств, она являла собой клубок противоречий, каждая ее эмоция сопровождалась чем-то противоположным. Тайзэрвэт никогда не хотела быть Анаандер Мианнаи. Пробыла ею не так уж долго, всего несколько дней. И кем бы она ни являлась сейчас, как ни пагубно это для планов Анаандер Мианнаи, она чувствовала себя гораздо лучше.

Это сделала я. Она ненавидит меня за это. И в то же время – нет.

– Поужинай со мной, лейтенант, – сказала я, будто бы и не случилось только что короткой перепалки. Будто я не могла видеть, что она чувствует. – Ты и Экалу. Вы сможете похвастаться успехами своих подразделений, а Калр сделает те пирожные, которые тебе так нравятся, с сахарной глазурью. – В моей каюте корабль сообщил эту просьбу в ухо Калр Пять, осматривавшей стены, дабы удостовериться, что все установлено как надо. Пять закатила глаза и вздохнула, словно рассердилась, пробормотала что-то про подростковый аппетит, но втайне, что, как она думала, мог видеть только корабль, была польщена.

Состязание было упорным. И Этрепа, и Бо проводили все свободное время в тире, а в служебное время, пока работали, развертывали и убирали свою броню. Их показатели заметно улучшились по всем статьям, почти все повысили уровень сложности тренировок в тире, а те, кому пока не удалось, вскоре добьются этого. И все до одного солдаты Этрепа, и все Бо научились разворачивать броню менее чем за полсекунды. Очень далеко от того, что могли делать вспомогательные компоненты, как и от того, чего хотела добиться я, но тем не менее явное улучшение было налицо.

Все Бо почти сразу поняли истинную цель соревнования и тренировались с самым серьезным настроем. Этрепа – тоже, мою цель (как они ее поняли) они одобрили, однако своих усилий из-за этого не уменьшали. Но приз достался Бо. Я вручила три бутылки араки (очень хорошей и очень крепкой) лейтенанту Тайзэрвэт, которая практически вышла из-под воздействия успокоительных препаратов, в солдатской кают-компании. За ее спиной стояли все солдаты подразделения Бо, вытянувшись в струнку и с лицами, напрочь лишенными всякого выражения, подобно вспомогательным компонентам. Поздравив их с победой, я покинула кают-компанию, понимая, что там начнется серьезная пьянка, как только я окажусь в коридоре.

Менее чем через час ко мне пришла Сеиварден от имени своих Амаат, которые по большей части старались проявить понимание всей этой истории в целом, но теперь, проходя мимо солдатской кают-компании, не могли не вспоминать о том, что у них не было ни малейшей возможности добиться этой араки. И я приказала подать к ужину фрукты всем Этрепа и Бо – у меня есть запасы апельсинов, личи и дреджфрутов, которые закупила и бережно хранила в отсеке временной приостановки Калр Пять. Даже после проведения уборки в кают-компании сладкий запах дреджфрутов висел в коридоре, вызывая у солдат подразделения Амаат чувство голода и обиды.

– Скажи им, – предложила я Сеиварден, – что я хотела подбодрить лейтенанта Тайзэрвэт, а если бы они принимали участие в состязании, то у нее даже шанса не было бы. – Сеиварден хохотнула, отчасти осознавая, что это ложь, а отчасти, как я подумала, считая, что, может быть, это вовсе и не ложь. У ее солдат Амаат, вероятно, будет сходная реакция. – Сделай так, чтобы они улучшили свои показатели на следующей неделе, и они тоже получат к ужину дреджфруты. И Калр – тоже. – Последнее было сказано для всегда прислушивающейся Калр Пять.

– А арака? – с надеждой спросила Сеиварден.

В солдатской кают-компании торжественное распитие араки, которое началось весьма сосредоточенно, дисциплинированно, когда каждый совместный глоток сопровождался возглашением одного из богов корабля и жгучий вкус араки на его пути вниз тщательно смаковался, стало перерождаться в попойку. С места поднялась Бо Десять, не вполне отчетливо попросила снисхождения лейтенанта и, получив его, оповестила о намерении прочитать собственную поэму.

– У меня есть еще арака, – сообщила я Сеиварден в своей каюте. – И я намерена частично раздать ее. Но я предпочла бы не раздавать ее в массовом порядке.

В солдатской кают-компании заявление Бо Десять встретило возгласы одобрения, даже от лейтенанта Тайзэрвэт, и Бо Десять принялась излагать, как оказалось, эпическую поэму о деяниях, по большей части придуманных ею самой, бога Калра, который, по свидетельству Бо Десять, изрядную долю времени был пьян и сочинял скверные стихи.

– Ограничение выдачи араки – это, возможно, хорошая мысль, – сказала Сеиварден в моей каюте чуть задумчиво. – И я в любом случае не стал бы пить вообще. – Когда я нашла ее, нагую и без сознания, на покрытой льдом улице год назад, она принимала кеф, часто и помногу. С тех пор она по большей части воздерживалась.

По мере того как Бо Десять нескончаемо декламировала свою поэму, та превращалась в хвалебную песнь, воспевающую превосходство подразделения Бо над всеми остальными на корабле, включая подразделение Амаат. Нет, в особенности над подразделением Амаат, которое распевает глупые детские песенки, и не слишком здорово.

– Наша песня лучше! – провозгласила одна опьяненная Бо, остановив поток поэзии Бо Десять, а другая, в равной степени пьяная, но, вероятно, более ясно мыслящая, спросила:

– А что у нас за песня?

Бо Десять, не особо привередливая в теме выступления и совершенно не готовая уступить место в центре всеобщего внимания, сделала глубокий вдох и запела неожиданно приятным, пусть и дрожащим, контральто:

– О дерево! Съешь рыбу! – Эту песню я напевала довольно часто. Она – не на радчааи, и Бо Десять лишь приблизительно воспроизводила звучание слов, используя более знакомые, которые она распознавала. – Это гранит сгибает персик! – Во главе стола Тайзэрвэт, как ни удивительно, захихикала. – О дерево! О дерево! Где же мой зад?

Последнее слово повергло Тайзэрвэт и всех остальных Бо в дикий хохот. Четверо из них сползли со стульев и рухнули на пол. Им понадобилось добрых пять минут, чтобы прийти в себя.

– Подожди! – воскликнула Тайзэрвэт. Подумала о том, чтобы подняться, а затем отказалась от этой идеи, поскольку ее воплощение требовало слишком больших усилий. – Подожди! Подожди! – И когда ей удалось привлечь их внимание: – Подожди! Это, – она махнула одной рукой в перчатке, – есть наша песня. – Во всяком случае, она попыталась это сказать – последнее слово заглушил новый взрыв хохота. Она подняла свой стакан, чуть не выплеснув араку на стол. – За Бо!

– За Бо! – эхом подхватили солдаты, а затем одна из них добавила:

– За капитана флота Брэк!

И Тайзэрвэт оказалась достаточно пьяна, чтобы согласиться без колебаний:

– За капитана флота Брэк! Которая не знает, где ее зад! – После этого оттуда долетал только хохот и распеваемый на пределе возможности легких рефрен: О дерево! Где же мой зад?

* * *

– Вот потому, сэр, – заметила часом позже в бане врач, которую, как и меня, обслуживала Калр, – капитан Вэл не позволяла подразделениям пить.

– Нет, не поэтому, – сказала я спокойно. Доктор, как всегда, хмурясь, приподняла бровь, но не спорила. – Я, разумеется, не думаю, что проводить это на регулярной основе было бы хорошей идеей. Но именно сейчас у меня есть на то причины. – И доктору это известно. – Вы готовы заняться одиннадцатью пациентами, страдающими от похмелья, когда они проснутся?

– Сэр! – С негодованием в голосе она приподняла локоть – махать обнаженной рукой в бане было бы грубостью. – Калр могут легко справиться с этим.

– Это они смогут, – согласилась я. Корабль ничего не сказал и только продолжал показывать мне Тайзэрвэт и ее Бо, гогочущих и распевающих в солдатской кают-компании.

Глава 5

Если база Атхоек имеет вообще какое-то значение, то потому, что планета, вокруг которой она двигается по орбите, производит чай. Конечно, и кое-что другое – планеты, они большие. А терраформированные, умеренные планеты чрезвычайно ценны сами по себе, как результат вековых, если не тысячелетних, усилий: инвестиций, терпения и трудной работы. Но Анаандер Мианнаи не пришлось нести никаких издержек – она всего лишь позволила обитателям планеты сделать все самим, а потом послала военные флотилии, армии вспомогательных компонентов, чтобы все присвоить. Через пару тысячелетий у нее собралась целая коллекция уютных обитаемых планет, так что большинство радчааи не считали их особо редкими или ценными.

Но Атхоек располагал несколькими длинными горными хребтами, множеством озер и рек. И на планете была сеть управления погодой, которую ее обитатели создали всего за столетие до аннексии или около того. Все, что нужно было сделать вновь прибывшим радчааи, – посадить чай и ждать. Теперь, шесть столетий спустя, Атхоек производит десятки миллионов метрических тонн в год.

Невыразительная, удушливая чернота шлюзового пространства сменилась светом звезд, и мы оказались в системе Атхоек. Я сидела в командной рубке, лейтенант Экалу стояла рядом. Два солдата подразделения Этрепа лейтенанта Экалу стояли по обе стороны от нас, у своих пультов. Сама рубка – маленькая и простая: глухая стена – на случай, если кораблю понадобится показать изображение (или если те, кто стоит на вахте, предпочтут наблюдать таким образом), два пульта и кресло для капитана или дежурного офицера. Опоры – для тех случаев, когда ускорение корабля опережает его корректировку силы тяжести. Это одна из немногих частей судна, часто посещавшихся капитаном Вэл, которые она не перекрасила или не переделала каким-то другим образом. Единственное исключение представляла висевшая над дверью декоративная пластина с надписью, гласившей: «Надлежащее внимание к долгу – это подарок богам». Довольно распространенная банальность, но я велела снять ее и упаковать вместе с остальными вещами капитана Вэл.

Мне не было нужды сидеть в командной рубке. Где бы ни находилась, я могла закрыть глаза и увидеть, как темнота уступает свету солнца Атхоека, ощутить внезапный поток частиц, услышать фоновый шелест различных систем связи системы и автоматизированных сигнальных радиомаяков. Сам Атхоек – достаточно далеко и являет собой маленький светящийся бело-голубой круг. Его видимому образу требовалось добрых три минуты, чтобы достигнуть моего поля зрения.

– Мы – в системе Атхоек, капитан флота, – доложила одна из солдат Этрепа. Через несколько мгновений корабль скажет ей о том, что я уже вижу: вокруг базы Атхоек довольно много судов, определенно больше, чем он считает обычным явлением. Помимо этого, все представляется нормальным или, по крайней мере, было таковым от двух до десяти минут назад – за столько времени свет и сигналы достигли нашего нынешнего местоположения. И в то время как здесь базируются три военных корабля, в зоне непосредственной видимости находится только один, возле одного из четырех шлюзов системы. Или находился там около двух с половиной минут назад. Я предполагала, что это «Меч Атагариса», хотя не могла быть полностью уверена, пока не окажусь ближе или он не представится.

Я думала об этом далеком корабле. Где же остальные два и почему этот охраняет один из шлюзов Атхоека? К тому же наименее важный из четырех: за ним – необитаемая система, не имеющая своих шлюзов, куда обитатели Атхоека планировали экспансию до аннексии, но так и не осуществили своих замыслов.

Я немного подумала над этим. Лейтенант Экалу, стоящая рядом со мной, слегка нахмурилась, увидев то, что показал ей корабль, – то самое изображение системы Атхоека, на которое смотрела я. Она не поразилась, не встревожилась. Лишь несколько удивилась.

– Сэр, я думаю, это «Меч Атагариса» возле Призрачного шлюза, – сказала она. – Я не вижу ни «Милости Фея», ни «Милости Илвеса».

– Призрачного шлюза?

– Так они его называют, сэр. – Как я заметила, она была несколько сбита с толку. – Полагают, что система с другой стороны населена привидениями.

Радчааи верят в привидения. Или точнее – многие радчааи. После столь большого количества аннексий Радч поглотил такую массу народов с их разнообразными религиозными верованиями, что теперь у радчааи бытовали различные мнения о том, что происходит после смерти индивидуума. Большинство граждан испытывали по меньшей мере смутное подозрение, что насильственная или несправедливая смерть либо отсутствие должных погребальных приношений приводят к тому, что душа усопшего задерживается, непрошеная и, возможно, опасная. Но я впервые слышала о том, чтобы призраки населяли целую систему.

– Целая система? Что за привидения?

По-прежнему растерянная, лейтенант Экалу движением руки показала, что полна сомнений.

– Разное говорят.

Я подумала над этим.

– Хорошо. Корабль, давай представимся и направим мои учтивые приветствия капитану «Меча Атагариса» Хетнис. – И «Милосердие Калра», и лейтенант Экалу полагали, что корабль возле Призрачного шлюза, вероятно, «Меч Атагариса», и я подумала, что они, возможно, правы. – А пока мы ожидаем ответа – что потребует около пяти минут, – займись нашим перемещением через шлюз поближе к базе Атхоек. – Мы вышли из шлюзового пространства гораздо дальше, чем могли бы, – я и хотела именно такого выгодного положения, чтобы посмотреть, как обстоят дела, прежде чем приближаться.

Но добираться до самого Атхоека с этого расстояния пришлось бы несколько дней, если не недель. Мы были способны, разумеется, подойти через шлюз гораздо ближе. Теоретически даже прямо к самой базе, хотя это было бы чрезвычайно опасно. Чтобы осуществить такой маневр, не угрожающий судну, нам требовалось знать, где будут находиться каждый корабль, каждый челнок, каждый катер в тот миг, когда мы выйдем из шлюзового пространства. Открытие шлюза само по себе было способно повредить то, что уже находилось в этом месте, и «Милосердие Калра», выйдя в обычный космос, мог столкнуться с чем-то, что оказалось бы на пути.

Я проделывала это прежде, когда была кораблем, во время аннексий, когда чуть больше смертей и разрушений едва ли могли иметь значение. Но не в радчаайской системе с ее напряженным штатским транспортным потоком.

– Сэр, не хотите ли чаю? – спросила лейтенант Экалу.

Я уже вернула свое внимание вовне, к этой звезде, ее свету и теплу, ее далекой планете. Шлюзам и их маякам. Вкусу пыли на корпусе «Милосердия Калра». Я открыла было рот, чтобы сказать: «Спасибо, нет». А затем осознала, что на самом деле она сама хочет чаю, она обходилась без него, пока приближалось время выхода из нашего собственного шлюза, и теперь, когда мы благополучно прибыли на место, она надеялась, что я попрошу чаю. Без меня она пить не будет. То, что она задала такой вопрос, было довольно смело с ее стороны.

– Да, благодарю, лейтенант.

Вскоре, почти за минуту до того, как я ожидала ответа на свое первое послание, солдат Этрепа протянула мне чашку чая, а корабль, который все мы приняли за «Меч Атагариса», исчез.

Я наблюдала за ним. Наслаждалась зрелищем, и сейчас это почти подавило беспокойство, которое я обычно испытывала, получая от корабля так много данных. Я все-таки не могла полностью обработать информацию, но это не помешало мне увидеть то, что я хотела, – близко, пусть и не настолько, чтобы прикоснуться.

Однако на эти несколько мгновений я чуть не забыла, что я больше не корабль. Поэтому, когда «Меч Атагариса» исчез, я отреагировала незамедлительно, не думая.

И обнаружила, что будто парализована. Нужные цифры не приходили – во всяком случае, не мгновенно, – и корабль, который был, разумеется, «Милосердием Калра», а не мной, не двигался просто по моему желанию, так, как это сделало бы мое собственное тело. Я резко вернулась в себя, в мое одно-единственное тело, сидящее в командной рубке.

Но корабль понимал, чего я хотела и почему. Лейтенант Экалу спросила:

– Сэр, вы в порядке? – И потом «Милосердие Калра» тронулся, чуть быстрее, чем мог подрегулировать силу тяжести. Чашка выскочила из моей руки и разбилась, разбрызгав чай на мои брюки и ботинки. Лейтенант Экалу и солдаты Этрепа дернулись, ухватились за опоры. И мы внезапно вновь оказались в шлюзовом пространстве.

– Они ушли в шлюзовое пространство, – сказала я. – Почти сразу же, как заметили нас. – Определенно до того, как получили наше послание, в котором мы представились. – Они увидели нас и через тридцать секунд тронулись.

Толчок, из-за которого чай вылился мне на ноги, разбудил лейтенанта Тайзэрвэт и ее солдат Бо. Одна из солдат Амаат лейтенанта Сеиварден упала и вывихнула запястье. Помимо еще нескольких разбитых тарелок, ущерба не последовало – все было закреплено на случай непредвиденных обстоятельств при выходе из собственного шлюза.

– Но… но, сэр, мы – «Милосердие». Мы и выглядим как «Милосердие». И мы не то чтобы подкрались к ним незаметно. С чего бы им удирать, как только они нас заметили? – Затем она сопоставила это с нашим очень неожиданным движением. – Вы ведь не думаете, что они убегают?

– Я не собиралась рисковать, – признала я. Солдат Этрепа поспешно убрала осколки фарфора и вытерла лужицу чая.

– Выходим из шлюзового пространства через сорок пять секунд, – сказал корабль в наши уши.

– Но почему? – спросила лейтенант Экалу. Искренне встревоженная, искренне озадаченная. – Они не могут знать, что случилось в Омо, шлюзы между системами вышли из строя прежде, чем какие-либо новости просочились. – Ничего не зная ни о расколе Анаандер Мианнаи, ни о том, что военные корабли и офицеры принимают разные стороны в этой борьбе, капитан Хетнис и «Меч Атагариса» не имели причины реагировать на наше прибытие как на угрозу.

Даже граждане, полагавшие, что Радч проникнут чужеродным влиянием и коррумпирован, а также считавшие некоторых чиновников и капитанов скрытыми врагами, не знали, что теперь борьба ведется в открытую.

– Либо им уже что-то известно, – сказала я, – либо что-то произошло здесь.

– Держитесь, – сказал корабль всем нам.

– Сэр, – обратилась лейтенант Экалу, – как мы узнаем, где находится «Меч Атагариса», когда выйдем в космос?

– Мы этого не узнаем, лейтенант.

Она сделала вдох. Хотела было что-то сказать, но не стала.

– Вероятно, мы не наткнемся на «Меч Атагариса», – добавила я. – Космос велик. И сегодня утром предсказание оказалось благоприятным.

Она не знала, шучу я или нет.

– Да, сэр.

Мы снова вернулись в обычное пространство. Солнце, планета, шлюзы, фоновый шелест. Никакого «Меча Атагариса».

– Где же он? – спросила лейтенант Экалу.

– Десять секунд, – ответила я. – Всем держаться.

Через десять с половиной секунд в пространстве открылась черная-пречерная дыра, и оттуда появился «Меч Атагариса», менее чем в пятистах километрах от того места, где мы были только что. Еще не выйдя полностью из своего шлюза, он начал передачу.

– Неизвестный корабль, представься или будешь уничтожен.

– Хотел бы я посмотреть, как он попытается это сделать, – заметил корабль, но только мне.

– Это не капитан Хетнис, – сказала Экалу. – Думаю, это ее лейтенант подразделения Амаат.

– «Меч Атагариса», – начала я. Корабль поймет, что надо передать мои слова. – Это капитан флота Брэк Мианнаи, командующая «Милосердием Калра». Объяснитесь.

Полсекунды потребовалось, чтобы мое послание достигло «Меча Атагариса», и четыре секунды – пресловутому лейтенанту, чтобы взять себя в руки и ответить.

– Капитан флота, сэр. Мои извинения, сэр. – Тем временем «Милосердие Калра» представился «Мечу Атагариса». – Мы… мы боялись, что вы не те, кем кажетесь, сэр.

– За кого же ты нас приняла, лейтенант?

– Я… я не знаю, сэр. Просто, сэр, дело в том, что мы вас не ожидали. Ходили слухи, что Дворец Омо атакован или даже уничтожен, и мы не получали оттуда ни словечка уже почти месяц.

Я бросила взгляд на лейтенанта Экалу. Она вернулась к привычке каждого солдата на «Милосердии Калра», и с ее лица исчезло всякое выражение. Это говорило само за себя, но я, конечно, видела больше. Даже не принимая во внимание того, что произошло сейчас, она невысокого мнения о лейтенанте подразделения Амаат «Меча Атагариса».

– Если бы ты поступила, как собиралась, лейтенант, – заметила я сухо, – то тебе пришлось бы еще долго дожидаться сообщений из Омо. А теперь я поговорю с капитаном Хетнис.

– Прошу снисхождения у капитана флота, – ответила лейтенант. – Капитан Хетнис на базе Атхоек. – Должно быть, она осознала, как это прозвучало, потому что после короткой паузы добавила: – Консультируется с губернатором системы.

– А когда я найду ее там, – спросила я, добавив в голос капельку сарказма, – она сможет объяснить мне, чем, собственно, по вашему мнению, вы тут занимаетесь?

– Да, сэр.

– Хорошо.

Корабль прервал связь, и я повернулась к лейтенанту Экалу:

– Ты знакома с этим офицером?

Ее лицо по-прежнему было лишено всякого выражения.

– Вода камень точит, сэр.

Это пословица. Или точнее, ее половина. Вода камень точит, но ужина не приготовит. У каждого свои достоинства. Сказанное с иронией, это могло также подразумевать, что, поскольку боги, несомненно, имели цель для каждого, пресловутая особа должна быть в чем-то хороша, но говорящий не представляет, что бы это такое могло быть.

– У нее хорошая семья, – добавила Экалу в ответ на мое молчание, по-прежнему бесстрастно. – Родословная – длиной с вашу руку. Ее мать – троюродная сестра внучки клиента клиента самой Мианнаи, сэр.

И очевидно, она постаралась, чтобы все об этом знали.

– А капитан? – Анаандер Мианнаи сказала мне: то, чего капитану Хетнис недостает в отношении проницательности, она восполняет добросовестным отношением к своему долгу. – Возможно ли, чтобы она оставила приказ атаковать все, что появится в системе?

– Я бы так не сказала, сэр. Но этот лейтенант… не то чтобы одарена богатым воображением, сэр. Колени у нее покрепче, чем голова. – На последней фразе Экалу чуть-чуть утратила контроль над своим произношением. – Прошу снисхождения у капитана флота.

Итак, вероятно, она действовала по приказу, который предполагал, что прибывающие в систему корабли могут представлять собой угрозу. Придется спросить об этом капитана Хетнис, когда с ней увижусь.

Пристыковка к причалу базы Атхоек прошла по большей части в автоматическом режиме. Когда давление уравнялось и Пять открыла люк челнока, лейтенант Тайзэрвэт и я протолкнулись через неудобную границу между невесомостью челнока и искусственной силой тяжести базы. Причал был тускло-серым, истертым, как любой другой причал на любой другой базе.

Капитан корабля стояла там в ожидании, у нее за спиной вытянулась в струнку неподвижный вспомогательный компонент. Увидев ее, я почувствовала укол зависти. Когда-то я была такой. Я никогда больше не смогу стать такой вновь.

– Капитан Хетнис, – сказала я, когда Тайзэрвэт подошла и встала за мной.

Капитан Хетнис высокая – выше меня на добрых десять сантиметров, – широкоплечая, плотного телосложения. Цвет ее подстриженных по-военному коротко серебристо-серых волос являл собой разительный контраст с темной кожей. Возможно, это проявление тщеславия – она, несомненно, выбрала этот цвет волос, желая, чтобы его замечали либо чтобы подчеркнуть свою короткую стрижку. Не все броши, которые она носит аккуратными, непривычными рядами спереди на своей форменной куртке, – с именами, а те, что видны, я не смогла прочесть с такого расстояния. Она поклонилась.

– Капитан флота, сэр.

Я не поклонилась.

– Сейчас я увижусь с губернатором системы, – произнесла я холодно и сухо, слегка педалируя античное произношение, которое должно быть у любой Мианнаи. – А потом вы объясните мне, почему ваш корабль угрожал меня атаковать, когда я прибыла.

– Сэр. – Она умолкла на мгновение, стараясь, как я подумала, выглядеть спокойной. Когда я впервые связалась с базой Атхоек, мне сообщили, что губернатор системы Джиаррод на некоторое время неотвратимо занята религиозными обязанностями. Как, очевидно, и все чиновники базы любого уровня. Был праздник по календарю обитателей Атхоека, и, возможно, именно потому, что это просто местный праздник, никто не посчитал нужным предупредить меня, что на самом деле он настолько важен, чтобы чуть ли не вырубить целую базу. Капитан Хетнис знала: мне сообщили о том, что губернатор будет недоступна в течение нескольких часов.

– Посвященные выйдут из храма через час-два. – Она начала было хмуриться, но затем перестала. – Вы планируете остаться на базе, сэр?

За мной и лейтенантом Тайзэрвэт Калр Пять, Десять и Восемь, а также Бо Девять вытаскивали из челнока багаж. По-видимому, это и послужило причиной вопроса капитана Хетнис.

– Дело в том, сэр, – продолжила она, когда я не ответила сразу, – что на базе сейчас все переполнено. Найти что-нибудь подходящее может оказаться сложным.

Я уже осознала, что из-за уничтожения даже нескольких шлюзов движение оказалось перенаправленным в эту сторону. Здесь появилось несколько десятков кораблей, вообще не собиравшихся заходить на Атхоек, а еще больше было таких, которые намеревались покинуть систему, но не смогли. Хотя приказ Анаандер Мианнаи, запрещающий перемещения в оставшихся шлюзах, еще не успел сюда дойти, капитаны многих других судов могли просто опасаться входить в какие бы то ни было шлюзы в обозримом будущем. Все путешественники со связями либо при деньгах наверняка уже разобрали все комфортабельное жилье, которое здесь имелось. «Милосердие Калра» запросил базу, просто чтобы удостовериться, и база ответила, что, если не принимать во внимание возможное приглашение остановиться в резиденции губернатора системы, все обычные места уже переполнены.

Тот факт, что мое возможное пребывание на базе, кажется, привело в смятение капитана Хетнис, вызывал почти такой же интерес, как и то, что база, по всей видимости, не упомянула ей о моих планах. Возможно, той не пришло в голову поинтересоваться.

– У меня есть где остановиться, капитан.

– О! Это хорошо, сэр. – Однако она вовсе не казалась убежденной в этом.

Движением руки я пригласила ее следовать за мной и вышла с причала в коридор. Вспомогательный компонент «Меча Атагариса» отправилась вслед за мной, капитаном и Тайзэрвэт вместе с Калр Пять. Я увидела – мне показал «Милосердие Калра», – как кичится Пять своей способностью изображать вспомогательного компонента рядом с настоящим.

Стены и пол коридора, так же как и стыковочного причала, выдавали свой возраст и результаты плохого обращения. И те и другие чистились вовсе не так часто, как этого ожидает любой уважающий себя военный корабль. Но стены украшали цветные гирлянды, соответствующие сезону.

– Капитан, – сказала я, сделав десять шагов, не замедляя движения, – как я понимаю, это Празднество гениталий. Но когда говорят о гениталиях, не означает ли это обычно гениталии в общем смысле? Не только одного вида? – На всем расстоянии, что я уже прошла, и дальше по коридору, насколько я могла видеть, стены были увешаны крошечными пенисами. Ярко-зелеными, пламенно-розовыми, голубовато-синими и особенно обжигающими глаза оранжевыми.

– Сэр, – сказала капитан Хетнис у меня за спиной, – это перевод. На атхоекском языке эти слова означают одно и то же.

Атхоекский язык. Будто бы он там только один. На планете никогда не бывало только одного языка, по крайней мере согласно моему значительному опыту.

– Прошу снисхождения капитана флота… – Как только капитан Хетнис заговорила, я, не оборачиваясь, выразила движением руки согласие. Я могла бы, если бы пожелала, увидеть и ее, и свою спину глазами ничего не подозревающей Калр Пять. Она продолжила: – Обитатели Атхоека были не очень цивилизованными. – Не цивилизованные. Не радчааи. Слово – одно и то же, между значениями – едва уловимое различие, тонкость, которая передается контекстом и слишком легко стирается. – По большей части они и сейчас остаются такими. Они разделяют людей с пенисами и людей без оных. Когда мы впервые прибыли в эту систему, они сразу же капитулировали. Их правительница просто помешалась. Она решила, что у радчааи нет пенисов, и, поскольку все должны будут стать радчааи, она приказала всем людям с пенисами в этой системе отсечь их. Но обитатели Атхоека не имели намерения отсекать что бы то ни было, поэтому взамен они изготовили макеты и сложили их перед правительницей, чтобы ее порадовать, пока ее не арестовали и не оказали ей помощь. Поэтому сейчас, в годовщину того события, все дети посвящают свои пенисы божеству.

– А что насчет обитателей Атхоека с другим типом гениталий? – Мы дошли до лифтов, увозящих из порта. Холл здесь пустовал.

– Они не используют настоящие, сэр, – сказала капитан Хетнис, относившаяся ко всей этой истории с явным презрением. – Они покупают их в магазине.

База не открыла двери лифта с тем проворством, к которому я привыкла на «Милосердии Калра». На мгновение я подумала, не подождать ли и посмотреть, сколько она нас здесь продержит, и еще – неужели база так не любит капитана Хетнис? Но если дело в этом, если эта задержка вызвана негодованием со стороны базы, я лишь усилила бы его.

Но как раз когда я сделала вдох, чтобы попросить лифт, двери открылись. Внутри не было никаких украшений. Когда все мы вошли и двери закрылись, я сказала:

– На главную площадь, пожалуйста, база.

Калр Восемь и Десять понадобится некоторое время, чтобы заселиться в помещение, о котором я договорилась. А тем временем я по крайней мере попытаюсь показаться в губернаторском дворце, который должен иметь вход с главной площади, и в то же время посмотрю, как проходит этот местный праздник. Капитану Хетнис, стоящей рядом, я сказала:

– Эта история кажется вам правдоподобной, не так ли?

Одна правительница на всю систему. Они сразу же капитулировали. По моему опыту, ни одна система никогда сразу не капитулировала. Частями – возможно. Целиком – никогда. Единственным исключением стали гарседдиане, и это было тактикой, попыткой устроить засаду, которая, конечно, потерпела неудачу, и в результате гарседдиан вообще больше нет.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю