Текст книги "Светлый остров"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава восьмая

Написав и отправив письмо, Эллин ощутила нервную дрожь. Симон Дьюрис не был человеком, которого можно было напугать, хотя она не сделала даже намека на угрозу. Наоборот, она вежливо попросила, чтобы он приехал к ней, напоминая ему об обещании, которое он потребовал от нее. Но было очевидно, что это всего лишь форма, и, читая между строк, он должен, несомненно, понять, что она не имеет намерения удовлетвориться незначительной взяткой. Вероятно, он рассвирепеет от этой скрытой угрозы и проигнорирует ее письмо. Сделай он это, Эллин окажется в тупике, поскольку она не имеет ни малейшего желания прибегать к крайностям для того, чтобы добыть от него денег. Если он не появится, у нее было намерение действовать самым решительным образом, угрожая ему обвинением в похищении, как он того заслуживал.

Он прибыл в половине второго в среду. Эллин только что пришла с работы и была на кухне, готовя сандвич, когда позвонили в парадную дверь. «Соседка», – заключила она, хмурясь. У нее не было времени для болтовни, ей необходимо было убрать спальные комнаты, к тому же оставались тетины вещи, многие из которых, по мнению Эллин, следовало бы выбросить.

Увидев Симона, стоящего на ступеньках, она открыла рот от удивления, стараясь просчитать дни. Ровно три дня назад она отправила письмо авиапочтой, так каким же образом он мог уже появиться здесь? Кроме того, Эллин считала, что, если он не проигнорирует ее просьбу приехать к ней, он должен дать ответ на ее письмо и проинформировать о времени своего прибытия. «Это большая удача, что он приехал именно в среду после обеда», – подумала она.

Позабавившись ее озадаченным видом, Симон улыбнулся и сказал совсем не тем тоном, которого она ожидала:

– Неудивительно, что вас застали врасплох, Эллин. Вы пригласите меня войти?

– К-конечно, – ошарашенная необъяснимой быстротой его появления, она открыла дверь и шагнула в сторону, чтобы он мог войти. К своему ужасу, она обнаружила, что дрожит, и понимала, что эта дрожь вызвана неожиданностью его приезда. Она намеревалась неоднократно прорепетировать эту встречу сразу, как только получит его обещание приехать. Сейчас Эллин смутно представляла, с чего начать.

– Пожалуйста, садитесь, – она жестом указала на кушетку. Его взгляд мгновенно охватил все – потертый ковер и выгоревшие занавески, громоздкую викторианскую мебель, отвратительную настолько, насколько это могло быть. Он сел, его глаза остановились на фотографии над головой Эллин: на фотографии родители тети Сью с их младшей дочерью, которая умерла подростком.

– Не желаете ли чашечку чая? – Эллин вдруг наполнило необъяснимое чувство, она была поражена тем, насколько труден даже первый шаг к требованию денег с угрозами, дойти до которых входило в ее намерения. – Вы не завтракали?

– Я еще никуда не заезжал из аэропорта, – улыбнулся он, устраиваясь поудобнее и закидывая ногу на ногу. Эллин присела на краешек стула и сложила руки на коленях. Внезапно нахмурившись, Симон посмотрел на нее продолжительным и тяжелым взглядом, прежде чем сказал:

– Не собираетесь ли вы спросить меня, почему я здесь?

– Я знаю, почему вы здесь, – она повернулась, когда овладела собой в достаточной степени, чтобы быть в состоянии говорить. Почему он задает вопрос подобного рода?

– Вы знаете? – в изумлении произнес он. – Вы ожидали, что я приеду?

– Я не была совсем уверена, что вы приедете, но я думала, что вы могли бы приехать. Что удивило меня, так это то, как вам удалось сделать это так быстро.

– Быстро? – Он насторожился, и его глаза чуть прищурились. Глубокая складка пролегла на лбу, подчеркивая испытываемое им удивление.

– Я отправила вам письмо только в воскресенье после обеда, и поэтому на самом деле удивлена, что вы появились здесь сегодня. В любом случае, я полагала, что вы пришлете мне ответ с сообщением, когда вы приедете. – Она сделала паузу, размышляя пора ли выложить все дело и решить его. Симон прошел вперед и рассматривал ее с очень странным выражением и, в какой-то степени, с пониманием. – Я знаю, что авиапочта хорошо работает в эти дни, – добавила она, чувствуя, что должна выиграть время, дающее ей минуту или две, чтобы она могла подумать, как ей начать. – Вы не получили письмо сегодня утром?

Небольшое замешательство, и потом странно изменившимся голосом он произнес:

– Мне повезло с самолетом. Полеты очень быстрые в эти дни. Э-э – о вашем письме. Эллин, возможно, вы расскажете мне, что вы имеете в виду?

Она с трудом глотнула. Он не читал между строк, по-видимому, в противном случае он не воспринимал бы все это в такой дружелюбной форме. Она горячо желала, чтобы ей удалось выражаться более резко, поскольку вступительная речь была пропущена им мимо ушей.

– Вы – вы сказали, что если когда-либо мне потребуется помощь, то я должна связаться с вами. Вы помните?

Он задумчиво кивнул.

– Конечно. Но это письмо… Скажите, что вы имели в виду?

– Хорошо… – она сжалась, нервно покашливая. – Как я сообщала, моя тетя умерла, и теперь я должна оставить этот дом. Возможно, вы не знаете здешних порядков, но дома у нас не сдаются в наем, их необходимо покупать. У меня было месячное разрешение от хозяина дома – много лет назад моя тетя сняла его, когда было можно арендовать недвижимость, – добавила она по ходу объяснения, как только увидела в его глазах вопрос. – Я должна купить дом и – и… – Она снова сжалась, всем сердцем желая, как-то защититься от этого визита. Мысль о том, что она захвачена врасплох, ни на минуту не выходила у нее из головы. – Я должна – должна иметь какой-нибудь дом, – справилась она наконец с собой.

– Какой-нибудь дом… – пробормотал он, его глаза широко раскрылись. – Вы предлагаете, внести за него деньги?

Как странен его тон. Было ли это плодом воображения, или в его голосе действительно прозвучало разочарование?

И вновь нервный кашель вырвался у нее. Но, представив вдруг на мгновение, какой будет ее жизнь, если она не воспользуется этой ситуацией, Эллин собралась с силами, чтобы сказать, что именно это она и предполагает.

– Я чувствую, что имею право на существенную компенсацию за то, что я испытала благодаря вам.

Симон откинулся назад, засунув одну руку в карман и глядя на Эллин сквозь полуопущенные веки. «Как грозен он стал сразу», – подумала она, посылая Богу молитву с просьбой выполнить намеченный план.

– Вы случайно не угрожаете мне? – спросил он совершенно спокойным тоном, и неожиданно в ней стал нарастать гнев. Он принял надменный вид, который обижал ее. Чего стоит этот дом для человека с его богатством? Он заплатит, решила она. И не только за то, что он сделал ей, но и за то, что сделал Кит тоже. Она должна думать о будущем Джинкс так же, как и о своем собственном, и она решилась назвать такую сумму денег, которая бы обеспечила это будущее. За собственный дом ей не пришлось бы платить аренду, и, следовательно, она могла справляться с почасовой работой по крайней мере до тех пор, пока Джинкс не станет старше и не нужно будет ее встречать после возвращения из школы.

– Я полагаю, что это угроза, – согласилась она. – Говорю вам, все, что мне нужно, – это деньги для дома. – И она вдруг запнулась, вспомнив о Джинкс. Она испытывала непонятное нежелание говорить ему о существовании ребенка.

– Ты, видимо, намеревался как-то возместить ущерб, в противном случае тебя бы здесь не было.

После этих слов вдруг возникла непонятная заминка. И у нее снова появилось смутное ощущение того, что он чем-то разочарован. Это было что-то, чего она была не в состоянии постичь. Все, что сейчас было нужно, это серьезный разговор. После этого он немедленно должен покинуть ее.

– Да, именно это я и хотел бы сделать: я имею в виду, чтобы как-то загладить свою вину…

Говорил он мягко, как если бы разговаривал сам с собой, и вдруг она поймала себя на мысли, что ей жаль с ним расставаться.

– Да, – продолжал он, помолчав какое-то время, – полагаю, таким образом, это можно было бы назвать своего рода компенсацией, и еще… – Он бросил на нее взгляд, и она уловила в его глазах какой-то металлический блеск. – Сумма в несколько тысяч фунтов, думаю, вас устроит? Вам же это нужно?

Говорил он бодро и уверенно, убежденный в том, что сумма должна быть намного меньше, но она вдруг резко сказала:

– Я не прошу. Я требую. Я настаиваю на том, чтобы мои страдания были компенсированы.

– Хотел бы я посмотреть, как вы это официально объясните.

– Меня запугивали, меня унижали. К тому же мне испортили весь отдых.

– Весь отдых? – переспросил он, внимательно разглядывая ее.

Она судорожно вздохнула, готовая разрыдаться, и ее глаза покрылись пеленой от нахлынувших мучительных воспоминаний, тех кратких мгновений счастья – того счастья, что они пережили вместе с этим человеком, который мог, как никто бы не сумел, она была в этом уверена, так увлечь ее в те далекие восхитительные дни на «Кассиллии».

– Да, весь отдых, – солгала она.

– Понимаю…

Она вдруг почувствовала нерешительность, которой не было прежде. Его темные глаза сузились, как если бы он пытался рассмотреть ее изнутри, и вдруг его подбородок дернулся:

– Так чем же вы мне угрожаете? – явно заинтересованно спросил он голосом ровным и невозмутимым.

– Судебным расследованием, – ответила она Ей страшно хотелось говорить напористо и уверенно. Слова звучали так, как если бы все было выверено и просчитано, как если бы это Эстелла оказалась в подобной ситуации.

– Я полагаю, что вы пользуетесь уважением среди определенного круга своих знакомых и можете при случае заручиться их финансовой поддержкой и вам не хотелось бы это все вдруг потерять, не так ли?

– Решительно, нет.

Его глаза немного расширились, как если бы он вдруг разгадал какой-то секрет. И, не заставляя ее долго ждать, сказал:

– Я так понимаю, это дело рук вашей сестры?

Она испуганно взглянула на него. Улыбка появилась на его губах. Он кивнул, как если бы обо всем уже догадался, и все расспросы были теперь ни к чему.

– Должна заметить, что мы обсудили этот вопрос, – продолжала Эллин, глядя прямо на него, – но решение потребовать компенсации исходило исключительно от меня.

– Вот как? – спокойно спросил он, слегка приподняв бровь. – А вы абсолютно в этом уверены?

– Естественно. Я пострадала от вас и вправе требовать удовлетворения.

– И таким образом получается, что вы немногим лучше Эстеллы?

В его голосе звучало любопытство; он смотрел на нее внимательными глазами, и его улыбка стала еще шире, когда она вздрогнула. Движение было непроизвольным, неосознанным, чем-то вроде протеста. По его глазам она догадалась, что он все понял. Она все больше удивлялась поведению Симона. Похоже, эта ситуация была для него шуткой, которой он забавлялся. Злость, презрение, надменность – все, что угодно, она могла ожидать, но эта его непредсказуемая насмешка привела ее в замешательство. Она не знала, как себя дальше вести, и все ее переживания стали более чем очевидными для него. Этот разговор выходил за рамки всего того, что она ожидала. Она заметила его напрягшийся подбородок и приготовилась к тому, что он проигнорирует ее угрозу. Итак, у нее не было ни малейшего понятия, как добиться от него того, что ей было нужно. Адвокат запросит денег, которых у нее нет.

– Скажите мне, Эллин, – смягчился наконец Симон, – сколько же вы хотите?

Она подозрительно взглянула на него: он что, наслаждается ее трудностями, играя с ней, как кошка с мышкой? В ее глазах появился опасный блеск.

Она прекрасно помнила свой корыстный интерес, ну прямо как ее сестра!

– Предложить мне что-нибудь или нет, это зависит от вас. Вы лучше меня знаете, что значит для вас ваша репутация.

Его губы дрогнули, а она в каком-то удивлении ждала, что он скажет. Она почти не заметила, как ее интерес перерос в глубокое изумление.

– Предложение? – последовала небольшая пауза. – Я хочу жениться на вас, Эллин.

– Же… – Она уставилась на него, открыв рот от изумления. – Это что же, шутка? – спросила она как можно безразличнее, придя в себя. Выйти замуж за… за Симона. О, в какое возбуждение привела бы ее эта фраза еще какое-то время назад!

– Если это шутка, то довольно неудачная. Я говорила о деловом предложении, и если бы оно меня устроило, тогда наше сотрудничество протекало бы без особой потери времени с вашей стороны!

Ее слова повисли в воздухе, в то время как на его губах блуждала улыбка. Его улыбающиеся глаза так не соответствовали серьезному тону, с которым он сказал:

– Я отнюдь не шучу, когда речь идет о такой серьезной вещи, как женитьба. Я делаю предложение. Я ни за что не стерпел бы шантаж и уверен, что у вас не было намерения выполнить свою угрозу. Даже ваша умная сестра встретилась бы с большими трудностями на этом пути. Вести судебное дело не так просто, когда люди живут в разных странах. К тому же любая форма возмездия с вашей стороны дорого бы вам обошлась, а вы, как я думаю, не располагаете такими средствами. – Он улыбнулся и продолжил: – Трудности, которые вам приходится переживать, будут забыты, согласись вы выйти за меня замуж.

Он говорил настолько спокойно, без каких-либо признаков волнения, что трудно было понять, развлекается он, или же говорит серьезно.

Эллин в изумлении покачала головой. Она внимательно всмотрелась в его лицо, на котором не было ни следа какого-либо сомнения или подвоха, – он действительно хотел на ней жениться.

– Я не знаю, что сказать, – запинаясь, произнесла Эллин. Она забыла все слова, которые полагалось говорить по роли. – Если бы между нами хоть что-то было – я имею в виду любовь, вы понимаете.

Пока слова не были произнесены, она не осознавала, что в действительности она умоляла его сказать то, единственное слово, которое бы опровергло это утверждение. Как глупа она была, надеясь на чудо! По каким угодно причинам он хотел жениться на ней, но только не по любви. Его внимание на корабле, его нежная забота и чрезмерное великодушие – все это было приманкой, как считала Эстелла, для девушки, которая через племянника опозорила всю семью. Эллин Марсленд ничего не значила для него… и все же он хотел на ней жениться.

– Нет любви? – Он бросил на нее странный взгляд. – Вы уверены, что не были влюблены в меня там, на корабле? – спросил он ядовито, так что Эллин остолбенела: до чего он напыщен и самодоволен! Она понимала, что его смелость была причиной того, что многие женщины спали с ним. Да, она, Эллин, должно быть, полная дура, что последовала их примеру.

– Влюблена в вас? – ее глаза скользили по его прекрасной фигуре с презрением, и она самодовольно отметила, что он слегка изменился в лице. – Вот так просто я не влюбляюсь!

Его глаза стали как сталь, он, очевидно, был задет и выглядел так, если бы он потерял всякую надежду вернуть их прежние отношения. Он стряхнул с себя это искушение и посмотрел на нее испытующе… что-то в ее глазах было такое, что давало ему повод думать, что она лгала.

– Почему вы хотите, чтобы я вышла за вас замуж? – повторяя его предложение, спросила она голосом настолько холодным и твердым, что даже удивилась сама себе. – Это что, страсть?

Симон быстро взглянул не нее.

– Которая является такой же хорошей причиной для замужества, как и любая другая.

– Вот как? – спросила она с презрением. – Напрасно вы столько берете на себя.

– Напрасно? Вы, должно быть, думаете о том, что вы нужны мне только в постели?

– Конечно нет! – вспыхнула она. – Все, что я хотела сказать, это только то, что вы можете иметь дюжину женщин и без всяких женитьб. – Она подозревала, что они и были у него, недаром же Эстелла говорила…

– Могу ли я рассматривать это как месть? – спросил он с усмешкой. – Если я могу иметь целую дюжину женщин, то, очевидно, нет ни одной из них действительно достойной. Согласны вы с этим?

– Ну, ведь есть же у вас кто-то порядочный? Ведь есть, не так ли?

– Когда я женюсь, то будет.

– Ваше желание приводит к женитьбе? – Она шептала настолько тихо, что сама себя едва слышала, в то время, как восхитительная идея пришла ей в голову, идея, доставившая ей полное удовлетворение, которого она так жаждала. Какая возможность отомстить! Но… он может убить ее потом. Непроизвольно ее рука потянулась к горлу, будто длинные и сильные пальцы сдавливали его.

Симон нахмурился и вопросительно посмотрел на нее. Она вдруг испугалась: он как будто читал ее мысли.

– Женитьба – это очень серьезный шаг, – сказала она, настойчиво пытаясь убедить себя, что месть Симону будет такой невинной.

– Я не могу себе представить ни одного человека, который бы мог с легкостью говорить об этом.

Он был удивлен, даже растерян.

– Вы сказали, что не хотите стать моей любовницей, значит, у меня нет выбора. Знаете, Эллин, я никого никогда не желал так страстно, как вас, ни одной женщины. Я понял это на корабле, наверно, от того, что вы вели себя, как Эстелла. Я был полон оптимизма и полагал, что вы немедленно станете моей. Можете себе представить мое изумление, когда я получил отказ. Но я поверил, что это какие-то штучки Эстеллы, какие-то тонкие игры, и не вдавался в детали. Теперь же я понимаю, насколько вы с Эстеллой разные. И я здесь для того, чтобы сделать вам предложение. Я прошу вас выйти за меня замуж.

– Предлагаете выйти замуж? – прервала она внезапно, как будто только вдруг поняла это. – Так вы не получили мое письмо!

Он отрицательно покачал головой.

– Вчера я вылетел в Афины, откуда полетел в Англию. Возможно, оно не застало меня дома.

Она пыталась что-то сопоставлять. Его желание к ней возрастало с тех пор, как она покинула Крит, очевидно, поэтому он решил приехать и предложить ей руку и сердце. Насколько она могла судить, это был решительный шаг. Что же будет, если желание возобладает? Эллин наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Желание… на какое-то мгновение это слово, словно нож, полоснуло ее по сердцу. Она была глупа, лелея свои мечты, но кто от этого может уберечься? Понимает ли Симон что обидел ее? Очевидно, он считает, что она должна быть польщена. Ненависть жгла ее, как огонь, смешиваясь с любовью так же, как это было в прошлый раз. Но сейчас, казалось, любовь ушла, и остались только тлеющие угли от костра. Она не желала ничего – только сделать ему так же больно, как он сделал ей. Ему бы следовало подороже заплатить за нанесенную обиду, которая добавилась к его счету, который уже и так был велик. Один жестоко обманул ее, обещав жениться, а потом вдруг уехал с какой-то другой женщиной. Он оставил ее одну с ребенком, без всякой финансовой поддержки. А этот! «О мужчины!» Так, бывало, восклицала тетушка Сью. Любовь – слишком большая роскошь в этом маленьком мире. Эллин перевела взгляд на Симона. Она заметила его отрешенность. Ее жизнерадостная улыбка вызвала в нем доверие, и он отдыхал, лежа на кушетке. Итак, он рассчитывал найти тот великий шанс в любви с женщиной, которая, должно быть, была строгой и целомудренной до того, как повстречалась с ним.

Любовь в ней смешивалась с ненавистью, но она глубоко прятала последнее, чтобы произвести впечатление. Какая прекрасная возможность отомстить. Как шокирован он, верно, будет! Невинная девушка, как он и ожидал…

Эллин представила его бесконечное отчаяние. Автоматически ее взгляд устремился на небольшую фотографию. Медленно она подошла к шкафу и осторожно вынула фотографию. Он, возможно, не утруждал себя, ломая голову над тем, чья это фотография и что это за ребенок. Да, Джинкс придется учить добавлять к ее имени Марсленд. Это просто необходимо.

Она подошла к окну и долго смотрела на улицу. Услышав голос, она обернулась и увидела, что он улыбается. Как о многом напомнил ей этот голос – так он обращался к ней на корабле, когда настаивал на том, чтобы остаться у нее в каюте. Она вдруг ясно себе представила, каким ужасным будет для него известие, что его одурачили, что вместо того, чтобы жениться на невинной девушке, он взял в жены женщину с внебрачным ребенком. Какое несчастье для грека, а в особенности для критянина. Симон Дьюрис никогда не переживет этого.

А потом каждый из них жил бы своей жизнью; он наслаждался бы женщинами, когда хотел, она бы жила в свое удовольствие в роскоши, спокойно… Да, как часто она посмеивалась над собой, представляя свою жизнь с богатым мужем… И вот она преуспела. Да, она будет жить в роскоши со своим ребенком, о котором никогда, ни на одну минуту не сожалела. Она вытерпит все ради Джинкс. Эллин чувствовала, что он очень скоро может сделать из Джинкс такого ребенка, каким она, Эллин, хотела бы ее видеть.

– Ну, Эллин, и каков же ваш ответ? – спросил он, поднимаясь и подходя к ней. Он взял ее руки в свои так нежно… как только искренний любовник мог это сделать. Она пыталась сдержать ком в горле, стараясь не думать о том, что он мог бы влюбиться в нее на корабле, как сама она влюбилась.

– Так вы собираетесь выйти за меня замуж и поехать со мной жить на Крит?

Такие мягкие интонации, такие нежные… Вдруг она усомнилась в том, что все правильно понимает. Определенно, во всей этой ситуации было что-то крайне странное и, в особенности, в его предложении жениться. Она вздохнула, убеждая себя, что ей необходимо использовать преимущество, чтобы получить счастье, так неожиданно свалившееся на нее.

Она мельком взглянула на часы: Джинкс должна была вернуться меньше чем через полчаса. Она будет завершающим моментом в плане отмщения, поэтому Симон не должен пока видеть ребенка. Эллин подумала, что надо отделаться от него в течение следующих пятнадцати минут.

– Да, я выйду за вас замуж, – сказала она, изображая покорность. Внутри же она так удивлялась готовности Симона забыть, что она приняла это предложение, лишь для того, чтобы жить в роскоши и комфорте, который он, несомненно, в состоянии был ей предоставить. Она полагала, что он покупал ее; да, пусть он считает, что совершил выгодную сделку!