Текст книги "Непокорная невеста (Мятежная душа) (Другой перевод)"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Джуди подняла глаза и еле слышно ахнула:

– Это не минарет?

– Конечно, минарет, но он скорее похож на испорченный зиккурат. Должно быть, этот ибн Тулун был большим оригиналом.

В это время в воротах появились туристы, только что прибывшие на автобусе. Крис и Джуди обменялись сокрушенными взглядами.

– Ничего, – пытаясь утешить Криса, сказала Джуди. – Гид нам пригодится.

– Мы не заплатили, – начал Крис, но ему не дали договорить.

– Ну и что? Пойдем за ними следом и попробуем остаться незамеченными.

– Из-за тебя я чувствую себя совсем старым, – пошутил Крис. Он взял Джуди за руку и направился к толпе, окружившей гида.

– Старым? С какой стати?

– Потому что ты такая юная… и такая раскованная… – Он замолчал и рассмеялся. – Раскованная кое в чем, – уточнил Крис.

Джуди тут же покраснела, и он понял, что ему удалось ее задеть.

– Я говорила, что мы должны получше познакомиться друг с другом. – Джуди не удержалась и напомнила о своем природном инстинкте самообороны.

Услышав это, муж посмотрел на нее так, что она порозовела до корней волос.

– Милая, – засмеялся он, – чтобы обсуждать такие вещи, надо найти соответствующие время и место! Идем, а то что-нибудь пропустим.

«Милая…» Конечно, это не значило ничего. Так часто называли кого-нибудь и мужчины, и женщины. Нет, это не имело особого значения… верно?

Гид, полный, темнокожий и с тюрбаном на голове, был в белоснежном одеянии, и Джуди, подойдя к нему у входа в мечеть, почувствовала, что оно пахнет свежестью и чистотой только что выстиранной одежды. Она поняла, что теперь этот будто прохладный запах всегда будет напоминать ей об Али-Бабе – именно так он представился туристам, хотя в ответ послышались смешки и недоверчивые возгласы. Однако с серьезным видом и невозмутимым взглядом он заверил туристов, что именно так его и зовут, так что им оставалось только гадать – правда это или антураж экскурсовода. Али-Бабе было свойственно дружелюбие, типичное для гидов всех национальностей, и очень скоро воцарилась атмосфера счастья и беззаботности. Туристы смеялись каждый раз, когда он шутил или рассказывал какой-нибудь забавный случай, произошедший во время другой экскурсии.

Он уже рассказал, что минарет такой формы был построен потому, что однажды приближенные увидели, как ибн Тулун, прославившийся нетерпимостью к бездельникам, развлекался, причудливо складывая листок бумаги. Он устыдился того, что его застали за этим праздным занятием, но быстро нашелся и объявил, что именно такую форму хочет придать минарету. В то время строили великую мечеть и в соответствии с пожеланиями великого владыки возвели этот минарет из известняка. Он действительно выглядел очень необычно, потому что его основание было квадратным, а верхняя часть – круглой. Но поскольку этот минарет относился не к девятому веку, – когда шло строительство мечети, – а появился значительно позже, эта история вряд ли могла быть правдой.

Внутри было прохладно. Как и в любой мечети, здесь чувствовалась атмосфера духовного созерцательного спокойствия. Али-Баба сел по-турецки на один из красивых ковров, покрывавших пол, а его слушатели, проникаясь духом возвышенных переживаний, в той же позе расселись вокруг него.

Али-Баба рассказал им историю мечети. Слушатели узнали, как ибн Тулун приехал в Египет из великого города Самарры, в Ираке, и построил новый город с великолепной мечетью, дворец для себя и, конечно, ипподром, потому что все турки и арабы любили лошадей.

Выйдя из полутемной мечети, все снова обулись и разбрелись по двору, делая снимки. Потом Али-Баба вежливо сообщил им, что пора возвращаться. За несколько минут до этого Крис отвел его в сторону и предложил расплатиться, объявив, что они с женой приехали отдельно от группы, но Али-Баба наотрез отказался принять деньги.

– Вы остановились в «Семирамиде», – сказал он, как будто этой причины было достаточно для того, чтобы пользоваться его услугами.

– Да… но при чем здесь это? – Крис озадаченно посмотрел на него.

– Эти туристы тоже остановились в «Семирамиде». – На миг он замолчал. – Конечно, я не знаю ваших дальнейших планов, но утром я буду сопровождать эту группу к пирамидам в Гизе. Разумеется, вы с женой можете присоединиться к нам, если захотите.

– Да, – вмешалась Джуди. Ее голос звучал весело и восторженно. – Можно, Крис?

Взгляд темных глаз Али-Бабы остановился на ее лице, и прежде, чем Крис ответил на ее вопрос, гид заговорил мягко и с вечной мудростью и проницательностью, присущими только восточным людям.

– Это сочетание английского и греческого… какую красоту оно создает. – Гид перевел взгляд на Криса, и ему пришлось поднять глаза, хотя он был высокого роста. – Ведь ваша изящная жена отчасти гречанка?

– Ее мать была гречанкой-киприоткой. – Крис улыбнулся жене, пристально глядя в ее лицо.

– Я знаю. А вы, сэр? Вы из Греции, а не с Кипра. – Он сказал это с уверенностью, и Крис кивнул. – Вам действительно повезло. – Он сделал паузу и с огоньком в глазах добавил, скользя взглядом по стройной фигуре Джуди: – Легко понять, почему вы ее выбрали… – В его словах прозвучала искренность, также свойственная Востоку. Внезапно он на миг прижал к губам пухлые пальцы. В глазах Али-Бабы появилось мечтательное, отсутствующее выражение. – Какое удовольствие она вам должна доставлять! Какое счастье быть мужем такого божественного создания!

Кровь прилила к щекам Джуди. Она не смела взглянуть на мужа, но хорошо представляла себе насмешливое, веселое выражение его лица, почти видела, как изогнулись его губы, когда он непринужденно ответил на восторженную похвалу.

– Как вы правы, Али-Баба. Моя жена дарит мне невыразимое удовольствие.

Услышав это, Джуди все-таки подняла взгляд – и гневно посмотрела на Криса. Он широко раскрыл глаза, как будто предупреждая ее, но Джуди заметила в них озорное веселье. Неожиданно и он и Джуди расхохотались.

– Хотел бы я знать, над чем вы смеетесь? – сдержанно пробормотал Али-Баба. – Интересно… – На миг он замолчал, а потом спросил: – Вы поедете с нами утром?

– Разумеется… и большое спасибо за приглашение.

– Ты, – с жаром напала на Криса Джуди, когда последний турист исчез за воротами, – ты вел себя просто ужасно!

– А-а, у тебя нечиста совесть, да? Так тебе и надо!

– Почему ты позволяешь мне поступать по-своему? – совершенно неожиданно вырвалось у нее.

Он вздрогнул, но тут же справился с собой, должно быть поняв, что Джуди говорила, поддавшись порыву.

– Я должен склониться перед твоей волей, – без всякого выражения ответил Крис, и Джуди сжала губы. – Что я могу об этом сказать?

«Я должен склониться перед твоей волей…» Джуди прищурилась. Почти те же самые слова она написала Лефки… «Спасибо за то, что ты рассказала мне, что делать. Это явно действует… Крис почти всегда склоняется перед моей волей…»

И она оставила это письмо, неоконченное, в спальне на несколько дней… Лишь потом она его запечатала и отослала.

– Я и подумать не могла, что ты станешь… станешь, э-э, мне помогать.

– Помогать? – засмеялся Крис. – Ты хотела сказать что-то другое.

Да, она хотела сказать «станешь таким кротким», но внутренний голос посоветовал ей этого не делать.

– В ту, первую ночь, – пробормотала она, не в силах ответить на его последнее замечание, – кажется, ты не хотел… склоняться перед моей волей, как ты выражаешься.

– В первую ночь? – Крис задумчиво нахмурился, и она сурово на него посмотрела. Он прекрасно знал, что она имела в виду, и Джуди почувствовала соблазн заявить, что понимает: муж только притворяется, что не помнит. Но она передумала. Ей не хотелось возвращать ту холодность между ними, что еще час или два назад так мучила ее.

– Ты так насмешливо спросил меня тогда, не следует ли тебе… э-э… откланяться!

Они стояли возле фонтана омовения с куполом. Он работал, но был очень декоративным. Именно здесь входящие в мечеть должны были сначала совершить омовение. К посетителям это, конечно, не относилось, но многие туристы тоже совершали омовение в этих фонтанах. Палило жаркое солнце, воздух был влажным и душным. Джуди зевнула, прикрыв рот маленькой загорелой рукой, и в глазах ее мужа появилось выражение нежности. Но его голос прозвучал решительно и слегка надменно, когда Крис наконец произнес:

– Наверное, твое решение потрясло меня. Жениху нечасто указывают на дверь в брачную ночь.

– Я не указала тебе на дверь! – негодующе возразила Джуди, не обращая никакого внимания на отсутствие логики в своих словах, которые явно показались ее мужу забавными, потому что в его глазах мелькнул веселый огонек. – Я хотела бы знать, Крис, что тебя так развеселило? – Она хотела задать этот вопрос прохладным и несколько скучающим тоном, с чувством достоинства, какое так часто демонстрировал ее муж, но у нее почему-то ничего не вышло.

Крис запрокинул голову и от души расхохотался. Потом взял Джуди за обе руки и прижал к себе.

– Ты меня развеселила! – Он перестал смеяться и посмотрел ей в лицо. – Помнишь, как я сказал, что у нас получится прекрасный брак? – Она нерешительно кивнула, широко раскрыв глаза. Ее юные губы мягко и соблазнительно приоткрылись. – Что ж, Джуди, так и есть, – и я думаю, это случится очень скоро. – После этих довольно непонятных слов он ее обнял и нежно поцеловал в губы. На площади не было никого, кроме них, кругом царила тишина. Они оба почувствовали мир и покой. Джуди робко ответила на поцелуй мужа. – Али-Баба оказался кое в чем прав, – прошептал тот ей на ухо, – ты очень красива… и изящна.

Его дрогнувший голос, нежность, ласковое прикосновение рук и еле заметно пульсирующая жилка на шее… Джуди заметила это и, озадаченная, попыталась перевести увиденное на понятный ей язык, но не сумела. Крис слегка отстранил ее от себя. На его красивом лице появилось серьезное выражение. Они стояли рядом со зданием, тень от купола которого падала на них, и Джуди не могла понять по лицу Криса, о чем тот думает. Наконец Крис покачал головой, как будто пытаясь стряхнуть опьянение и собраться с мыслями.

– Идем, дорогая, – спокойно позвал он, – нам надо торопиться, если ты все еще хочешь сделать покупки.

Джуди была в восторге от магазинов. Типичные для Востока, они буквально ломились от всевозможных товаров. Витрины, если и были, не отличались порядком, товары лежали на них как попало. С другой стороны, Джуди очень нравилось внимательно и пристально смотреть вокруг, потому что товаров было невообразимо много.

– Я хочу вот это. – Джуди указала на серебряный медальон на цепочке. Он лежал в стеклянном ларце.

Крис знаком попросил продавца в белом халате показать ему медальон.

– Тебе нравится? – Она вопросительно посмотрела на мужа. Тот внимательно взглянул на медальон и кивнул.

– Очень красивый. Да, мы его берем, – сказал он продавцу, который тут же принялся заворачивать покупку. Медальон был прекрасной ручной работы. Филигранные деревья и миниатюрных серебряных животных окружала волнистая серебряная рамка. В декоративную петлю была продета тонкая цепочка, тоже из серебра.

– Сколько он стоит? – поинтересовалась Джуди, когда они подошли к очередному прилавку.

– Не вмешивайся не в свое дело.

Джуди засмеялась и оставила эту тему. У следующего прилавка они купили бронзовую инкрустированную брошь с изображением Нефертити и еще одну, с изображением Тутанхамона и его царицы.

– Одна из них – для Флории, – объяснила Джуди, когда Крис указал ей на сходство брошей и предложил купить другую, с деревянной резьбой, которую настойчиво протягивал ей продавец. – Они мне нравятся больше деревянных.

– Что бы ты хотела получить от меня? – вдруг спросил он, когда они опять вышли на улицу и посмотрели на другие магазины.

Вокруг было полно народу. Многие носили длинные халаты, но немало человек было и в европейской одежде. Посередине дороги стояли киоски, и туристы добродушно торговались с их владельцами. Солнце еще оставалось жарким, несмотря на то что близился закат, воздух до сих пор дышал зноем, и по лицам туристов, не привыкших к жаре, градом лил пот. Джуди и Крис были здесь своими, жара на них не действовала, когда они шли в толпе, то и дело останавливаясь, если Джуди на что-нибудь обращала внимание.

– Ты уже купил мне медальон, – напомнила она. – Больше я ничего не хочу. – Джуди искала что-нибудь для Криса, но понятия не имела, что может ему понравиться.

– Я слышал, что ты говорила с Флорией о кольце с александритом.

– О да, я чуть не забыла! Такое есть у Лефки, оно очень красивое. Может менять цвет, ты об этом знал?

Он кивнул:

– Александрит действительно может менять цвет. Иногда он красный, а иногда – пурпурный.

– Да, и все промежуточные оттенки, – добавила она. – Как ты думаешь, здесь такие продаются? – Джуди нерешительно оглянулась по сторонам. – Наверное, были в том первом магазине, но ведь туда слишком далеко возвращаться?

– Вообще-то да. Но мы найдем что-нибудь здесь.

Они вернулись в гостиницу около семи часов.

Джуди вертела на пальце красивое кольцо и несла маленькую фигурку Будды из слоновой кости, с изящной резьбой и очень старую. Она нашла ее по чистой случайности в маленьком магазинчике на одной из улочек и купила ее для Криса. Он пришел в такой восторг, что тут же прижался губами к виску Джуди и поблагодарил ее слегка охрипшим голосом.

– Я поставлю ее на письменный стол и буду ее видеть каждый день, – серьезно пообещал он.

Джуди почувствовала, как у нее потеплело внутри, когда она увидела взгляд Криса и улыбку, с которой он произнес эти слова.

Сделав покупки, они сели в такси и проехали несколько миль по улочкам Каира, любуясь всевозможными домами – от многоквартирных baladi до более просторных, предназначенных для среднего класса, – frangi, как их называли. В их садах росли цветы, знакомые и Крису, и Джуди, – гибискусы, бугенвиллеи, пуансеттии и другие экзотические растения, ароматом которых был напоен мягкий неподвижный воздух. Они посетили еще одну мечеть, потом остановились и некоторое время наблюдали за уличным движением. Джуди пожалела одного уличного торговца, потому что все туристы проходили мимо него, но покупали у другого, несколькими ярдами дальше. Крис развеселился, но примирился с желанием Джуди и приказал шоферу такси остановиться на обочине. Джуди вышла и вернулась несколько минут спустя с целой охапкой безделушек – ожерелий, брошей, сережек и браслетов.

– Всего пятьдесят пиастров! – воскликнула она. – Как тебе эта сделка?

– Пятьдесят? И ты считаешь это сделкой?

Джуди сложила безделушки на колени и начала по очереди их рассматривать:.

– Два кольца со скарабеями, четыре серебряных ожерелья…

– Каких?!

– Из металла цвета серебра, – поправилась она, глядя на Криса одновременно с весельем и раздражением. – Одна… две… три… семь брошей с красивыми камнями. – Она покосилась на него, ее глаза сияли. – Камни цвета рубинов. Еще две пары сережек. Да, конечно, я считаю это сделкой!

– Это все мусор, – мягко ответил Крис, взяв одну из брошей и, нахмурясь, посмотрев на нее.

– Декоративная бижутерия, – настаивала Джуди, но потом добавила: – Я могу ее кому-нибудь подарить, когда мы вернемся домой. Маленьким девочкам в деревне такие вещи понравятся.

– Зачем же ты их купила, если они тебе не нужны?

Она слегка покраснела и развела руками:

– Ему больше нечего было продать.

– Значит, тебе просто необходимо было хоть что-то у него купить? – И совершенно неожиданно он взял Джуди за руку и мягко сжал. – Да, малышка, – тепло, почти нежно прошептал Крис, – жизнь с тобой будет прекрасной.

Глава 8

Взошло солнце, и в городе закипела жизнь, но Джуди нежилась в постели и предавалась приятным размышлениям. У нее оставалось еще много свободного времени, а потом она примет ванну и спустится вниз, чтобы позавтракать с мужем.

Ее разбудил призыв к молитве с минаретов Каира. Этот призыв к верующим совершался пять раз в день. Люди оставляли свои занятия, шли в предпочитаемую ими мечеть и там молились, набожные, босые, повернувшись лицом к священной Мекке, городу, где родился Магомет, в сторону которой были обращены фасады всех мечетей Каира.

Этот призыв к молитве не был для Джуди новостью, в отличие от многих туристов, потому что мусульмане жили на Кипре и, следовательно, там было много мечетей. А с их минаретов турки-киприоты пели точно так же, как мусульмане Каира, этого африканского города в пустыне.

Джуди вспоминала, чем занималась вчера. Она знала, как ей повезло, что она вышла за Криса. Дед мог выдать ее за другого… например, за кого-нибудь вроде Винсента. Джуди вздрогнула. Винсент был льстивым, полным и всегда выглядел так, будто ему нужно побриться и вымыть голову. Он никогда не одевался так безукоризненно, как Крис, и даже не каждый день менял рубашки. Крис же менял рубашки несколько раз в день, особенно если было очень жарко. Джуди тоже не раз переодевалась. Это было необходимо, чтобы выглядеть свежим в жаркой стране.

Да, ее дед сделал действительно хороший выбор, признала Джуди, лежа в постели и глядя на высокий потолок и роскошные узорчатые карнизы – свидетельства великолепия гостиницы во времена британской администрации и британских бизнесменов. Ее жизнь оказалась бы совсем другой, если б она вышла за мужчину вроде Винсента, которого бы терпеть не могла и который к тому же лишил бы ее свободы. Если бы Джуди вышла за такого человека, ей наверняка не позволили бы поступать по-своему. И она всем сердцем посочувствовала Флории и девушкам вроде нее, которых заставили выйти замуж за мужчин, которых они не могли даже уважать, не говоря уже о любви.

Вчера… Никогда еще в ее жизни несколько коротких часов не оказывались столь насыщенными. Ведь после обеда они прошли пешком несколько миль, хотя сначала собирались только совершить короткую прогулку по берегу реки. Как только они вышли из гостиницы, Крис взял ее за руку и больше не отпускал. Он сначала поцеловал Джуди в щеку, а потом – в голову. Джуди подумала, что это – романтика таинственного города, основанного в пустыне, на берегу дающего жизнь Нила, так что – уникальный случай – в этом городе никогда не знали жажды. Существовала поговорка: «Кто пьет воду из Нила, тот почти никогда не захочет его покинуть». Если же его все-таки покидали и отправлялись на несколько миль к востоку или западу, то рисковали умереть от жажды.

Джуди зевнула. Ей снова захотелось спать, но она не могла себе этого позволить. Сегодняшнего дня она ждала почти всю жизнь. Сегодня она увидит пирамиды и сфинкса!

Она глубоко и удовлетворенно вздохнула. Казалось невероятным, что когда-то она не хотела выходить замуж за Криса… и все же с тех пор прошло меньше двух месяцев!

Наконец Джуди пришлось встать. Ее дверь была заперта, и Джуди улыбнулась своим мыслям. На прощание Крис напомнил ей постучать в стенку, если понадобится помощь. И засмеялся вместе с Джуди, когда она показала ему на старинный замок, готовая запереть его большим ключом сразу после ухода мужа. Но спустя секунду или две Крис вдруг перестал смеяться, и на его лице появилось совершенно незнакомое ей выражение. Джуди стало очень неловко, она снова чувствовала себя виноватой и, преувеличивая собственную вину – до того, что даже подумала, не позволить ли мужу остаться… но несмотря на все попытки, никак не могла найти подходящие слова. Джуди не просто утратила красноречие, она потеряла дар речи и теперь понимала, что через такую пропасть будет невообразимо трудно построить мост. Ведь не могла же она объявить: «Теперь мы получше познакомились друг с другом, так что ты можешь остаться». Вообще-то она неожиданно для себя пришла к выводу, что, если скажет что-нибудь в этом роде, ее муж гордо объяснит ей, куда она может пойти!

Когда они после завтрака вышли в вестибюль, их уже ждал Али-Баба. Постепенно собрались остальные туристы, потом пришел автобус, и все направились к нему.

Из центра Каира они поехали по широкому современному шоссе, с которого открывался живописный сельский вид. Постепенно зданий становилось все меньше, потом они увидели поле в низине и несколько разбросанных домиков. Иногда попадались обмазанные грязью хижины, окруженные пальмами. А потом, за полями, появились они – огромные каменные горы, пирамиды Гизы, построенные на высоком пустынном плато над Каиром.

– О, – выдохнула Джуди, глядя на огромную пирамиду Хеопса. – Крис, какой великолепный вид! – Солнце отражалось на гигантском боку пирамиды, окрашивая его в темно-золотой, ослепительно яркий цвет. – Интересно, как они выглядели, когда их покрыли алебастром и они сверкали, как перламутр? А можешь себе представить сфинкс – с головой, увенчанной бесценными украшениями, и с лицом, выкрашенным в ярко-малиновый цвет?

Крис только улыбнулся. В автобусе стали громко перешептываться, по мере того как усиливалось волнение туристов: вскоре всем надо было пересесть либо на верблюдов, либо на пони и в рессорную двуколку.

– Мы поедем на верблюдах? – спросила Джуди, когда они вышли из автобуса. Она с некоторым сомнением взглянула на Криса и нисколько не удивилась, когда тот покачал головой и решительно заявил:

– Я не поеду на верблюде, спасибо, Джуди. Если хочешь, ты, конечно, можешь поехать.

В этот миг погонщик подвел к ним верблюда. К нему на спину кое-как посадили хихикающую женщину, которая попыталась им править, стремясь догнать своих друзей. Запах этого животного никак нельзя было назвать приятным, и Джуди решила, что, хотя ей и очень хочется похвастаться путешествием на верблюде, лучше сесть с Крисом в рессорную двуколку.

Туристов было много, и Крису и Джуди пришлось подождать, прежде чем нашлась свободная двуколка. Вокруг было тесновато и шумно. Туристы фотографировали смеющихся погонщиков, стоящих рядом с верблюдами или сидящих на них верхом. Одетые в белое арабы торговали своими сувенирами – миниатюрными пирамидами и сфинксами, изделиями из кожи, открытками и подобными вещами, которыми туристы пополняли свои коллекции.

Наконец подъехала двуколка, и из нее вышла пара. Джуди и Крис заняли их места. Пони медленно вел улыбающийся араб с палкой в руке, которой ни разу не воспользовался. Они ехали неспешно, но торопиться было и некуда. Когда они добрались до великой пирамиды, Али-Баба был уже там и разговаривал с теми туристами, которые прибыли одновременно с ним.

Очарованной и примолкшей Джуди хотелось только стоять и смотреть. Она так и делала, позабыв даже о муже. Сжав перед собой руки, она широко раскрыла большие глаза, не веря тому, что видит.

– Неужели я здесь? – наконец с восторгом выдохнула она. – О Крис, спасибо за то, что ты привез меня сюда!

Его губы тронула легкая улыбка. Сегодня он снова был хладнокровным насмешливым мужем, а его вчерашняя нежность казалась теперь сновидением, быстротечным, мимолетным – тем, что никогда не вернется.

Али-Баба говорил, рассказывая о фараонах Древнего Египта и их глубокой заботе о загробной жизни. Он процитировал Геродота, по словам которого, сто тысяч человек более двадцати лет выбивались из сил, чтобы построить великую пирамиду Хеопса. Камень добыли в горах Мокаттама, придали ему соответствующую форму, обтесали и начали укладывать ряд за рядом, пока не выстроили всю пирамиду. Слушая его, Джуди запрокинула голову и уставилась на невообразимо огромную искусственную гору, возвышавшуюся над ней.

– Из-за нее чувствуешь себя муравьем, – прошептала она мужу.

Крис кивнул в знак согласия и тоже поднял глаза, но при этом продолжал внимательно слушать Али-Бабу.

– Монж, математик, которого нанял Наполеон, подсчитал, что из камней трех самых больших пирамид в Гизе можно построить стену толщиной в один фут и высотой в десять футов, достаточно длинную для того, чтобы окружить всю Францию.

Послышались изумленные восклицания, никто не усомнился в подсчетах. Но туристов удивило легковерие рабов Древнего Египта – те трудились полжизни или дольше, считая своего правителя богом.

– Теперь желающие могут войти в гробницу, – сказал Али-Баба, и Джуди снова вопросительно посмотрела на Криса. Но он кивнул, и они направились к противоположной стене пирамиды. – Вам придется пригнуться, дамы и господа, – предупредил гид. – И пожалуйста, держитесь за перила.

Они долго спускались по крутым ступеням… и Джуди охватил страх. Она машинально взяла Криса за руку, чувствуя тепло его ладони.

– Все в порядке? – спросил он, поворачивая к ней голову.

Джуди кивнула и улыбнулась.

– Но страшно, – виновато ответила она. – Сколько лет назад похоронили Хеопса?

– Пять тысяч. Разве ты не слышала, как об этом говорил Али-Баба?

– Я смотрела, а не слушала, – призналась она. – Наверное, пропустила очень многое из его рассказа.

Они пошли дальше при электрическом свете. До потолка было не более трех футов. Джуди не смела думать о тяжести, нависшей над головой, потому что иначе пришла бы в ужас. Помещение с прахом фараона было сделано из черного вулканического камня, а его саркофаг – из красного гранита.

– Это… сверхъестественно, – дрожащим голосом произнесла Джуди, мечтая снова выйти на солнечный свет. То, что все эти люди находятся в помещении, где погребли Хеопса, казалось почти святотатством.

Она глубоко и с облегчением вздохнула, когда они наконец опять оказались на солнце.

Одна из других пирамид была построена сыном Хеопса, Хефреном, и некоторые туристы вошли и в нее. Но Крис и Джуди бродили среди огромных гранитных глыб и плит, руин храмов, долгие века пролежавших в песке, до того как их нашли на раскопках. А потом они посмотрели на сфинкса, который находился неподалеку от пирамиды Хефрена. Во времена Хеопса сфинкс почти занесло песком. Только его голова смотрела на большую пустыню, безмятежно и непроницаемо.

– Знаешь, – прошептала Джуди, улыбаясь Крису, – я чувствую себя точно так же, как в тот день, когда впервые стояла на Акрополе в Афинах и смотрела на Парфенон. Ты много раз смотришь на изображения этих знаменитых мест, и в душе возникает стремление, которое на самом деле – боль и сильно тебя мучает. Каждый раз, когда ты снова видишь их изображение, боль возвращается, и ты говоришь себе: я должна это увидеть – я должна! – а потом тебя… как будто… изнутри что-то сжимает… выворачивает…

– Боже мой, Джуди, – воспротивился Крис, – пожалуйста, избавь меня от таких подробностей!

В чистом теплом воздухе зазвенел ее смех.

– Я вовсе не хотела сказать, что меня тошнило, – начала она, но он перебил ее:

– Ты меня успокоила. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Она опять звонко рассмеялась:

– По-моему, я не умею описывать свои чувства, верно?

– Это зависит от того, какие чувства ты испытывала. Я так понял, что ты страдала какой-то болезнью.

Она искоса взглянула на него из-под ресниц, не сомневаясь, что он ее дразнит. Но выражение лица Криса оставалось серьезным. Казалось, он полностью поглощен сфинксом. Джуди замолчала, разделяя его интерес, дивясь колоссальной фигуре из песчаника, воздвигнутой на плато Гизы, где фараоны, построившие эти пирамиды, надеялись упокоиться с миром. Странно, но почти никто из них, несмотря на великую изобретательность, не сумел уберечься от грабителей могил.

Али-Баба снова говорил с теми, кто только что поднялся из пирамиды. Среди них были англичане, американцы, французы и немцы, и Али-Баба говорил по очереди на трех языках. Он был невероятно образованным человеком и философом. Крис и Джуди присоединились к туристам и услышали, что гид говорил о своей жене. Кто-то спросил его, берет ли Али-Баба ее когда-нибудь с собой, и он покачал головой.

– Она предпочитает оставаться дома, – ответил он.

Поддавшись порыву, Джуди заметила, думая, что Али-Баба ее не услышит:

– Они все так говорят! Спросите киприота, почему он не берет с собой жену, и он тут же скажет, что она предпочитает оставаться дома.

К ней повернулось несколько человек, включая и самого Али-Бабу. Он медленно перевел взгляд темных умных глаз со вспыхнувшей Джуди на ее мужа.

– Часто на таких экскурсиях, – продолжил он, снова поворачиваясь к своим слушателям, – меня спрашивают о моей жене и наших взаимоотношениях. Это обычно приводит к дискуссии, в которой принимают участие все. А в ходе этой дискуссии я всегда задаю женщинам один и тот же вопрос. Меня каждый раз интересует ответ, хотя он никогда не меняется. Да, по-моему, я задавал этот вопрос туристкам со всего мира, и ответ всегда оставался одним и тем же.

Все заинтересовались, особенно женщины, которые с любопытством смотрели на Али-Бабу в ожидании этого вопроса. Он искоса взглянул на Джуди, загадочно улыбнулся и сказал:

– Дамы, если вы считаете, что муж должен быть господином, пожалуйста, поднимите руки.

Мужчины явно развеселились и заинтересованно оглянулись, некоторые невольно ухмыльнулись. Крис смотрел на жену с необычным выражением. Али-Баба снова взглянул на нее, когда наконец медленно поднялась одна рука. Просто кто-то должен был сделать первый шаг, а после этого все женщины, за исключением Джуди, подняли руки. Джуди опустила голову, понимая, что все на нее смотрят, но еще сильнее ее мучило сознание того, что, если она не поднимет руку, Крис наверняка почувствует себя неловко. Казалось, она ставит его в положение ниже того, какое занимали присутствующие мужчины. Джуди сожалела всей душой, но не могла заставить себя поднять руку и, когда наконец посмотрела вокруг, с огромным облегчением увидела, что все руки уже опустились.

– Да, дамы, именно такой ответ я неизменно получаю. Конечно, всегда находятся исключения, – некоторые не признаются, что им нравится подчиняться, и, как я заметил, такое исключение есть и сегодня. – Али-Баба больше не смотрел на Джуди.

Джуди пыталась понять, что же думает Крис. Она не могла ни о чем догадаться по бесстрастному выражению его лица. И внезапно рассердилась на Али-Бабу, понимая, что тот задал свой вопрос специально, в ответ на ее сомнение в том, что жена не хочет, чтобы муж брал ее с собой.

Но на их гида было невозможно долго сердиться, и, когда немного погодя он разыскал Криса и Джуди среди руин в далеком прошлом огромных зданий, Джуди не смогла не улыбнуться ему.

– Я только дразнил вас, – заверил он ее. Но потом добавил, весело глядя на нее: – Вы сказали неправду, маленькая леди… Нет, не перебивайте, но выслушайте, что вам скажет мудрый старик. Подобно многим женщинам, вы пытаетесь себя обмануть. Вы идете в тени, потому что вас немного пугает яростный солнечный свет… но не задерживайтесь в тени, моя дорогая. Знаете, солнце садится, а потом наступает беспросветная тьма. – Он протянул чистую, без единого пятнышка руку и коснулся обнаженной руки Джуди. – Выходите, чтобы встретить солнце, потому что, если вы этого не сделаете, оно наверняка двинется дальше… чтобы подарить свое тепло другим краям.