Текст книги "Цветы на его похороны"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Она вернулась к вольеру и вошла. Птицы, сидящие на верхних ветках апельсинового дерева, следили, как она нагибается и ставит поилку на место.

– Как вы здесь оказались? – послышался голос откуда-то сзади. Голос был тихим, но начальственным, осуждающим.

Джиллиан испуганно ахнула и, быстро выпрямившись, повернулась к дверце вольера.

– У птиц не было воды… – запинаясь, пробормотала она. – Я… наполнила поилку, вот!

Она испуганно показала на кран.

– Я спрашиваю, как вы вообще здесь оказались? У вас здесь нет никаких дел. Вы что, воровка?

Их разделяла проволока, но Джиллиан находилась в клетке, в ловушке. Она испуганно заметалась по вольеру. От несправедливого обвинения глаза налились слезами. Она поспешно извлекла из кармана изуродованную фотографию.

– Нет! Разумеется, я пришла не для того, чтобы что-нибудь украсть! Я вот что принесла!

Она вызывающе протянула снимок. Послышался тихий вздох.

– Дайте сюда!

Проволочная дверца открылась, и за фотографией протянулась рука.

– Нет!

Джиллиан попятилась, споткнулась, задела только что налитую поилку. Вода пролилась на песчаный пол. Она крепко держала снимок, прижав его к груди.

– Какая ты дура! – произнес тихий голос. – И какая, в самом деле, уродина!

Через несколько минут засов на дверце вольера закрылся, тихо щелкнув. Птицы сгрудились на самых верхних ветках; они сидели испуганные и молчаливые, прижавшись друг к другу, словно ища поддержки. Было тихо; только из крана капала вода – монотонно, негромко. Капли одна за другой ударялись о мраморную раковину.

Наконец одна канарейка, похрабрее товарок, слетела вниз, на песчаный пол. Она подскочила к поилке, устроилась с краю и стала пить. Остальные тоже осмелели. Слетели вниз и, терзаемые жаждой, принялись толкаться у воды. Первая канарейка, напившись, вспорхнула и села на голову скрюченной в углу фигуры. Устроившись на новой выгодной позиции, птичка задрала головку и запела.

Глава 16

Подойдя к дому, Мередит и Алан Маркби увидели миссис Паско, которая выгружала из малолитражки битком набитые пакеты с продуктами из супермаркета. Оба поспешили на помощь. Они взяли у экономки пакеты и понесли их в кухню.

– Долго ли еще осталось… – сказала экономка, быстро распихивая покупки в кладовку, холодильник и морозильник – что куда нужно.

Мередит и Маркби переглянулись. Маркби пожал плечами.

– Значит, миссис Константин вам сказала?.. – робко начала Мередит.

– Что собирается продавать дом? – Миссис Паско, пятясь, вышла из кладовки и застыла на месте, прижимая к груди пакет с сахарной глазурью. – Ну да, после завтрака и сказала. Не могу сказать, что я удивилась. Вполне разумное решение. Вряд ли ей захочется жить здесь одной, без мистера Константина. Я еще не встречала такой дружной пары! Без преувеличения можно сказать: они души друг в друге не чаяли. – Миссис Паско невидящим взором уставилась на пакет с сахарной глазурью, как будто не помнила, зачем взяла его, и пробормотала: – Ах да! – Обернувшись, она поставила пакет на полку. – Конечно, мне будет очень жаль. Мне здесь было хорошо.

– Чем займетесь потом – или вы пока не знаете? – спросил Маркби.

Миссис Паско принялась складывать пустые пакеты.

– Пожалуй, отдохну немного. Мистер Константин, добрая душа, кое-что оставил мне в завещании. Придется немного подождать, но, когда завещание вступит в законную силу, мне какое-то время не придется беспокоиться о деньгах. Полковник Сомс с супругой – вы, наверное, видели их вчера на поминках, – так вот, они зовут меня к себе. Сказали, если я буду подыскивать себе новое место, чтобы про них не забыла. Но не знаю, останусь ли я в Линстоне. Здесь столько воспоминаний! – Она заговорила отрывисто: – Ну а как же обед? Наверное, приготовлю какой-нибудь салат. У нас осталось много мясной нарезки и паштет, что вы, мисс, купили. И ржаной хлеб с маслом… Вы как, не против?

– Что ты обо всем этом думаешь? – шепотом спросила Мередит, когда они вышли из кухни.

– О чем?

– Не притворяйся, ты все прекрасно понял! Все только и твердят, как Рейчел и Алекс любили друг друга! Пока мы гуляли, я все время думала… И сейчас мне отчего-то тревожно.

– Кажется, тут все считают их идеальной парой, значит, так оно и было. – Маркби ссутулил плечи. – Не могу сказать, что мы с Рейчел были безмятежно счастливы в то недолгое время, пока жили вместе, но я стараюсь не поддаваться предубеждению. Уверен, они с Алексом прекрасно ладили. Именно такого мужа она искала всю жизнь. И ничего удивительного, что сейчас сердце у нее разбито.

– Разбито ли? Да, наверное, так было раньше, до сегодняшнего утра. А сейчас я не знаю, что и подумать! Она твердо решила начать новую жизнь, она взбодрилась, повеселела. За завтраком она охотно вспоминала наши школьные проделки. Ну да, на словах она по-прежнему скорбит по Алексу, все твердит, какой он был святой, и уверяет, что в глубине души всегда будет скорбеть по нему… А на самом деле больше всего сейчас ее занимает продажа «Малефи» и компания покойного мужа. А ведь мы только вчера похоронили Алекса! Сначала я решила, что она притворяется и внушает себе, что он по-прежнему рядом, а теперь мне иногда кажется… – Мередит помолчала и вдруг выпалила: – Что она вообще притворяется! Сама не знаю, что и думать.

– Меня не спрашивай! – злобно ответил Маркби. – И вообще, нас ее дела не касаются. Лично я рад, что у Рейчел появились новые интересы. Это значит, что мы с тобой скоро отсюда уедем. Если повезет, завтра, вернувшись из Лондона, она решит, что мы ей больше не нужны. Устроим прощальный ужин и… ты только представь… в пятницу вернемся в Бамфорд!

Последние слова обрадовали обоих; они дружно глубоко вздохнули и, не сговариваясь, направились в зимний сад. Рейчел нигде не было видно.

– Устала я сегодня, – призналась Мередит, когда они вошли в просторную застекленную пристройку. – Приятно посидеть пять минут до обеда и полюбоваться на птичек!

– Схожу найду Рейчел, выпьем перед обедом хереса, – предложил Маркби, поворачивая к двери.

– Алан!!!

Услышав ее ужасный крик, он замер как вкопанный и круто развернулся к ней:

– В чем дело?

– Посмотри… там… там…

Мередит показывала на вольер, глядя на Маркби расширенными от ужаса глазами.

Маркби посмотрел в ту сторону, куда указывала ее дрожащая рука. Канарейки беззаботно порхали, а в углу вольера, прислонясь к стене, сидела молодая женщина. На мгновение сжав плечо Мередит, словно утешая ее, Маркби пробежал мимо, подошел к дверце и всмотрелся в странную молчаливую фигуру по ту сторону сетки.

Он ее не знал, но решил, что девушка, скорее всего, из местных. Одежда на ней рабочая: желтовато-коричневые вельветовые брюки, прочные ботинки и старый твидовый пиджак. Глаза и рот открыты, жидкие, неряшливые патлы закрывают лицо. Окидывая ее бесстрастным профессиональным взором, Маркби отметил, что она явно не красавица. Плохо сложена, грузная, нескладная… Вся одежда и открытые участки кожи были усеяны птичьими экскрементами. Она напоминала испачканную тряпичную куклу, которую выкинули за ненадобностью.

– Подожди здесь, – негромко приказал он, повернувшись к Мередит, и приоткрыл дверцу вольера.

Канарейки тут же взлетели на дерево. Маркби скользнул в образовавшуюся щель и закрыл за собой дверцу. Вначале, не подходя к фигуре на полу, внимательно оглядел песчаный пол. Песок и так истоптан. Чтобы не следить еще больше, он двигался по стенке за деревом и подошел к телу сбоку.

То, что перед ним труп, он понял сразу. Сомневаться не приходилось. И все-таки надо убедиться наверняка. Он склонился над девушкой, ища признаки жизни. На него невидящим взором смотрели светло-голубые глаза, уже начавшие стекленеть. Одно колено согнуто под неестественным углом, другая нога вытянута. Руки, загрубелые, короткопалые, безжизненно упираются в песчаный пол. Шерстяной свитер на груди под пиджаком намок и потемнел от крови.

Маркби осторожно приложил пальцы к ее шее, к тому месту, где можно нащупать пульс, хотя и понимал, что все бесполезно. Правда, покойница еще не застыла. По его прикидкам, смерть наступила около часа назад. Маркби посмотрел на часы. Без двадцати час. Значит, ее убили около одиннадцати, пока они с Мередит обследовали Мельничный холм, а миссис Паско ездила в город за продуктами.

Он не стал трогать тело, хотя ему хотелось приподнять руку, чтобы проверить, насколько далеко зашло трупное окоченение. Ничего, этим могут заняться и другие. Первые признаки и так налицо: нижняя челюсть отвалилась, рот раскрыт словно в безмолвном крике. Из-за разинутого рта лицо молодой женщины казалось еще уродливее. Выпрямляясь, он вдруг заметил, что окоченевшие пальцы судорожно что-то сжимают. Он снова нагнулся и прищурился.

Обрывок бумаги! Бумага не обычная, больше похожа на тонкую открытку. Хотелось бы рассмотреть клочок получше, но трогать сейчас ничего нельзя. Треугольной формы; две стороны ровно обрезанные, одна рваная. Похоже, она держала открытку в руке, ее вырвали, а уголок остался. Одна сторона обрывка белая и гладкая, другая блестящая, и на ней что-то изображено. Фотография! – догадался он. Покойница сжимает в кулаке обрывок фотографии.

– Алан! – послышался сзади голос Мередит.

– Иду!

Он вышел из вольера так же, как вошел, и подошел к мертвенно-бледной, но не потерявшей присутствия духа Мередит.

– Ну и испугался же я, – признался старший инспектор. – Придется немедленно звонить Хокинсу. Кстати, ты, случайно, не знаешь, кто она такая?

– Случайно знаю. Ее зовут… звали… Джиллиан Харди. Бедняжка работает… то есть работала… в собачьей гостинице у Молли.

– Вот как? – нахмурился Алан. – И она часто сюда ходила?

– По-моему, нет. Да и зачем? Я ни разу не видела ее здесь. – Мередит замялась. – Она… по-моему, была безнадежно влюблена в Невила. – Мередит обратила к нему свои светло-карие глаза. – Где Рейчел?

– Господи! Рейчел! Стой здесь и никого не пускай – ни миссис Паско, никого. Я вернусь, как только смогу. И ничего не трогай!

Маркби выбежал через стеклянные двери в дом, крича на бегу:

– Рейчел! Рейч! Где ты? Как ты?

К своему облегчению, он услышал вдали ее голос:

– Алан! Я в кабинете! В чем дело?

Мгновенное чувство облегчения прошло и сменилось внезапной слабостью. Он медленно направился к кабинету.

Она сидела за письменным столом, заваленным документами. Алан удивился, увидев на бывшей жене очки для чтения, он понятия не имел, что она носит очки, и с некоторой грустью подумал: да, Рейчел тоже не молодеет…

Когда он вошел, она подняла голову и удивила его еще больше. Оказывается, в очках Рейчел выглядит совершенно по-другому. Очки шли ей, но словно превращали в другую женщину. Да, подумал он, она настоящая деловая женщина!

Заметив его смятение, она наморщила носик, сняла очки и обеими руками поправила пышные медово-русые волосы.

– Алан! Уже вернулся? Теперь ты знаешь мою маленькую тайну! – Она помахала перед ним очками и глянула на часы. – Господи, неужели уже так поздно? Скоро миссис Паско будет подавать обед. Давайте все…

– Рейчел!

Она успела привстать, но, услышав его голос, застыла, положив руку на спинку стула. Глаза тревожно заблестели.

– Алан, что случилось? Что-то с Мередит? Неужели еще один несчастный случай?

– Нет. Сядь, Рейчел. Я хочу кое о чем тебя спросить. Только подумай хорошенько, прежде чем отвечать. Это очень важно.

Она села, глядя на него с удивлением, но немного насмешливо.

– Да в чем дело-то? Допрос третьей степени? Ты бы сейчас видел себя со стороны – у тебя такой суровый вид!

Притворившись, будто ничего не слышал, он упрямо продолжал:

– Где ты была все утро, после того как мы с Мередит ушли гулять?

– Здесь, дома! Где же еще? Ты посмотри, сколько у меня работы! Кто разберется с бумагами, если не я?

– Ты не выходила из комнаты? Подумай, Рейчел! – требовал он. – Например, поговорить по телефону или сходить в туалет… Да все, что угодно!

Тонкие, идеально выщипанные брови поползли вверх.

– В кабинете есть отводная трубка… – Она показала трубку. – Я все время просидела здесь. Алан, почему ты меня спрашиваешь?

Не отвечая, он быстро продолжал:

– Отлично! Может, к тебе кто-то заходил? Ну, вспомни! Или ты видела кого-нибудь в окно?

Рейчел начинала сердиться по-настоящему. Она вскинула на него зеленые глаза:

– Нет! Алан, да в чем же дело? Глупость какая-то! Наверное, профессия сказывается… Разве недостаточно того, что мне докучает Хокинс…

– Я не шучу! Рейч, крепись. Только что произошло еще одно убийство… Погибла молодая женщина по имени Джиллиан Харди.

– Харди? Нескладная дылда, что возит грязь у Молли в собачьей гостинице?! Что значит – убили? Несчастный случай на псарне?

– Рейчел, Джиллиан Харди убили здесь, в твоем доме. В зимнем саду. Скоро сюда примчится Хокинс. – Помолчав, он добавил: – Мне очень жаль.

Его бывшая жена трясла головой, в глазах светились страх и недоумение.

– Не может быть! Как это – ее убили в зимнем саду? Что она там делала? – Голос у Рейчел задрожал от страха и волнения. – Но, если так, Хокинс меня замучает! Он и из-за Алекса не дает мне покоя… Кошмар! За что мне все это? За что все несчастья валятся на мою голову? По дому будут рыскать полицейские!

Она вскочила из-за стола, подбежала к нему и схватила за руки.

– Ты должен меня защитить! Объясни им, что я больше не вынесу, не стану отвечать на их дурацкие вопросы! С этой… Джиллиан Харди я почти незнакома и не знаю, что с ней случилось! Алан, пожалуйста, огради меня от них!

– Не могу, – тихо ответил он, высвобождаясь из ее хватки и кладя руки ей на плечи. – Пойду звонить Хокинсу. Наверное, он сейчас в отеле. Держись, Рейч. Понимаю, для тебя новое убийство – тяжелый удар, но, если ты весь день сидела в кабинете и ничего не знаешь, так им и скажи.

Испуг быстро сменился гневом и раздражением. Рейчел выразительно передернула плечами:

– Значит, пусть и дальше мучают меня и задают дурацкие вопросы, хотя я совершенно ни при чем? Ничего подобного! Я этого не потерплю! – Сверкнув зелеными глазами, она укоризненно добавила: – Алан, а я-то надеялась, что на тебя можно положиться! Для того я и пригласила тебя приехать…

Глава 17

Временный оперативный штаб разместился в полутемной малой гостиной отеля «Линстон-Хаус», в тыльной части здания. Малая гостиная располагалась точно напротив кухни, и потому здесь пахло жареным луком. Маркби почувствовал, что проголодался, хотя утром плотно позавтракал. Он неуклюже поерзал на стуле и без особой надежды спросил:

– В кофейнике кофе еще остался?

– Вряд ли, – ответил сержант Уэстон, но тем не менее снял крышку. – Пусто! Сейчас схожу к миссис Тиррел, попрошу принести нам еще кофе.

Сержант ушел, а Маркби снова сел и посмотрел на двух оставшихся собеседников. Те ответили ему невыразительным взглядом. В малой гостиной воцарилось полное молчание. Если считать временно отсутствующего сержанта Уэстона, их четверо: сам Маркби, Хокинс, Уэстон и новая фигура, начальник Уэстона, старший инспектор Селвэй. Собрались они на следующий день после того, как в «Малефи» обнаружили труп Джиллиан Харди.

Селвэй подключился к расследованию, потому что последнее убийство произошло на его участке, а Хокинс, строго говоря, не имел права им заниматься. Хотя не исключено, что второе убийство как-то связано с первым – с убийством Алекса Константина в Лондоне. Тем не менее Линстон – епархия Селвэя, он возглавляет следствие по делу Харди, и формально сейчас главный – он. Хотя Хокинс старше по званию, Селвэй уверенно принял бразды правления в свои руки.

Маркби не без злорадства подумал: силы у Хокинса и Селвэя примерно равны. Плохо, если они начнут соперничать, так сказать, мериться силами. Лицо у Хокинса вытянулось больше обычного – Маркби и не представлял, что такое возможно. Лицо суперинтендента искажало отчаяние, отчего он стал похож на маску из древнегреческой трагедии. Тощий Хокинс склонился над столом чуть ли не пополам и напоминал сложенный шезлонг. Все говорило о том, что суперинтендент совершенно несчастен.

Селвэй казался полной противоположностью суперинтендента: коренастый, ширококостный, с маленькими, пронзительными глазками на обветренном, румяном лице. Старший инспектор носил потрепанный твидовый пиджак и курил трубку. Чтобы выпустить дым, они чуть приоткрыли окно. Потому-то в малую гостиную и проник запах лука.

Маркби устало вздохнул. Судьба! Против нее не пойдешь… Только вчера они с Мередит мечтали, что в пятницу вернутся в Бамфорд. А сегодня ему кажется, что они застряли здесь навечно. Почему они не уехали сразу после похорон Алекса?

После того как они обнаружили в зимнем саду труп Джиллиан Харди, все сразу завертелось. Вскоре на место преступления прибыла бригада экспертов-криминалистов со всем оборудованием. Эксперты заняли и зимний сад, и вольер, переполошив пернатых обитателей. Канарейки демонстрировали свое неодобрение древним способом, доступным всем птицам. Их, если можно так выразиться, материальный протест ужасно не нравился экспертам. То один, то другой выбегал из вольера, вытирая от птичьего помета одежду, софиты и линзы камер и тихо ругаясь себе под нос. Когда труп уложили на носилки и отправили в морг, следствие заинтересовалось Рейчел. Маркби до сих пор становилось нехорошо, когда он вспоминал вчерашний вечер. Его бывшая жена устроила такое представление, что ей позавидовала бы и великая Сара Бернар. Пришлось пригласить к ней доктора Стонтона. Селвэй, прежде незнакомый с Рейчел, пришел в полное замешательство.

Маркби и Мередит по очереди рассказали о том, как они нашли тело; их предупредили, что позже им придется повторить показания для протокола. Именно поэтому Маркби сегодня пригласили в импровизированный оперативный штаб. Его заставили несколько раз повторить одно и то же, отчего он затосковал и начал понемногу раздражаться. Зато он на своей шкуре испытал, что чувствуют свидетели на допросе! В будущем надо проявлять к ним больше чуткости. И все-таки даже допрос лучше, чем истерики Рейчел в «Малефи». Поскольку ее поездку в Лондон пришлось отменить, а в перспективе ей светили бесконечные объяснения с полицией, она напоминала разъяренную тигрицу. Мередит справлялась неплохо, но ее силы тоже были на исходе. Отозвав Маркби в сторонку, она сухо сообщила, что не является медсестрой психиатрической клиники и не умеет обращаться с душевнобольными! Кажется, Мередит считает: раз он когда-то был женат на Рейчел, то умеет утихомиривать ее. Как будто с Рейчел можно справиться с помощью какого-нибудь магического заклинания! В общем, все плохо. Рейчел упрекает его в том, что он не оградил ее от полицейских. Хокинс ставит Маркби в вину, что он допустил второе убийство. Даже миссис Паско, кажется, считает, что обед не удался по его вине: после того как в зимнем саду нашли труп, обед, естественно, пришлось отменить. Короче говоря, все им недовольны.

Селвэй постучал чашечкой трубки по лежащей перед ним распечатке:

– Итак, Маркби, у вас все? Пожалуйста, постарайтесь нам помочь. Нам нужно хотя бы что-то, способное пролить свет на происшествие. В конце концов, вы лучше всех нас ориентируетесь в положении.

– Ничего подобного! – раздраженно буркнул Маркби.

– А мне кажется, вы должны лучше всех знать, что происходит, – невозмутимо возразил Селвэй. – В прошлом вы были женаты на миссис Константин, а сейчас присутствовали при… ну да, при всех ключевых событиях.

Сколько раз можно повторять, что ни он, ни Мередит много лет не видели Рейчел до злополучной поездки в Челси? Или что Джиллиан Харди была уже мертва, когда они ее обнаружили? Маркби сухо ответил:

– Сейчас я больше ничего не могу припомнить, но, если вспомню, обязательно скажу вам.

– Да, конечно! – примирительно проворчал Селвэй.

Вернулся Уэстон. За ним спешила раскрасневшаяся Мейвис Тиррел с кофейником и чашками. Собрав со стола грязную посуду, она осведомилась:

– Вы обедать будете?

Стражи порядка смущенно замялись. Селвэй ответил за всех:

– Да. Попросите Трофтона подать обед в час, если он не против.

– Хорошо. Я накрою вам стол в уголке, где потише.

– На меня не накрывайте, Мейвис! – встрепенулся Маркби. – Я пообедаю в «Малефи».

– Как вам будет угодно.

Мейвис кивнула, но не ушла. Она стояла, крепко сжимая поднос, и в упор смотрела на Селвэя. Тот вопросительно поднял кустистые брови:

– В чем дело?

Мейвис покраснела еще гуще.

– Ни в чем, сэр, просто надеюсь, что вы его поймаете. Наша Джилли была совсем безобидной. Никому не мешала… Какое страшное злодейство! И кто мог с ней такое сотворить? Она была простая девушка, старых правил, хорошая работница, очень честная! Молли Джеймс вряд ли удастся найти ей достойную замену – чего уж говорить о ее несчастных родителях! Они оба сейчас просто раздавлены.

– Мы сделаем все возможное.

Селвэй улыбнулся ей. Его низкий голос и уверенная, спокойная манера говорить возымели нужное действие.

Успокоившись, Мейвис засеменила прочь.

Хокинс, который все время вертел в руках шариковую ручку и щелкал ею, чем очень раздражал остальных, проворчал:

– Она, наверное, думает, что мы поймаем убийцу к чаю.

Неожиданно в разговор встрял сержант Уэстон.

– Старый-то Харди, отец Джиллиан, он у нас вроде как художник, – заметил он.

Все посмотрели на Уэстона. Смущенный вниманием троих старших по званию, незадачливый сержант побагровел и выпалил:

– Считал своим долгом довести это до вашего сведения!

– Хорошо, Гэри, – мягко сказал Селвэй. – Для нас сейчас важна любая мелочь! Налей-ка нам еще по чашечке.

Пока Уэстон торопливо разливал кофе, Маркби спросил:

– Вы можете что-нибудь сказать мне о результатах вскрытия или пока придержите сведения при себе?

– Да нет, почему бы и не сказать. – Селвэй щедро насыпал себе сахару. – Смерть наступила вследствие ножевого ранения, произведенного длинным, тонким и очень острым лезвием. Не кухонным и не охотничьим ножом, а чем-то вроде стилета. Такие бывают у профессионалов. Ее убил человек, который хорошо умеет обращаться с холодным оружием. Удар нанесен спереди, прямо в сердце; видимо, смерть наступила мгновенно. Поскольку на месте преступления никакого похожего ножа не нашли, мы предполагаем, что убийца унес его с собой.

– А еще вы полагаете, что ее убийство связано с другим – с делом Алекса Константина?

Маркби перевел взгляд с Селвэя на Хокинса.

– Все вертится вокруг проклятой усадьбы. По-моему, убийца в обоих случаях один и тот же, – замогильным голосом произнес Хокинс.

Маркби вполне разделял пессимизм суперинтендента. Если два дела накладываются одно на другое, жди неприятных сюрпризов.

– Хотя не знаю, зачем ему понадобилось убивать девушку. Но я всегда подозревал, что убийцу нужно искать здесь, а не в городе!

– То есть в Чиппинг-Нортоне, сэр? – переспросил Уэстон, неправильно истолковавший последнее слово.

– Какой еще Чиппинг-Пиппинг или как его там! – рявкнул Хокинс. – «Город» – значит, Лондон!

Оба местных стража порядка явно оскорбились; лицо Уэстона приняло воинственное выражение. Старший инспектор Селвэй занялся своей потухшей трубкой. Он вытряхнул в пепельницу остаток недокуренного табака и набил трубку свежим, взятым из кисета, лежащего на столе.

Маркби воспользовался удобным случаем и встал.

– По-моему, я вам сейчас не нужен. Тогда я вас оставлю.

Алану повезло, что он не слышал разговора, который состоялся после его ухода.

– Кажется, у Маркби и его приятельницы вошло в привычку вертеться неподалеку, когда обнаруживаются трупы. – Селвэй поднес к трубке спичку и в виде опыта затянулся. – Чем он, кстати, занимался, когда Константина отправили на тот свет?

– Кто, Маркби? Фотографировал двух дамочек на фоне цветов! – угрюмо ответил Хокинс.

– Вы его снимки видели?

– Еще нет. Отпечатанные фотографии должен прислать его бамфордский помощник. Кстати, сейчас снимки уже должны быть готовы.

Последовало долгое молчание. Селвэй выпускал кольца дыма, а Хокинс щелкал ручкой. Наконец голос подал сержант Уэстон.

– Ножом могла ударить и женщина, – робко сказал он.

– Миссис Константин? – Хокинс по-волчьи оскалился. – По-моему, она весьма опасная штучка! Но она не могла оказаться в двух местах одновременно. Мне прямо не терпится взглянуть на фото, которые снимал Маркби, когда на Константина напали.

– У нее нет алиби на то время, когда убили Джилли Харди, – еще более робко возразил Уэстон. – Она уверяет, что с самого утра работала в мужнином кабинете. К сожалению, экономка ездила за продуктами, а старший инспектор Маркби со своей знакомой ушли на Мельничный холм. Они подтверждают алиби друг друга. Жаль, что во время прогулки они никого не встретили.

Хокинс и Селвэй молча воззрились на сержанта. Уэстон, вынужденный объясниться, продолжал тихо и нерешительно, словно сам не верил тому, что говорит:

– Они могли… вступить в преступный сговор. Все трое… Ведь Маркби… в прошлом был женат на миссис Константин, а его теперешняя приятельница – ее старая школьная подруга.

Хокинс удовлетворенно кивнул. Рассуждения сержанта ему явно пришлись по душе. Потом он посмотрел на часы:

– Предлагаю допросить мисс Митчелл как можно скорее, еще до обеда. Иначе они успеют сговориться и сочинят вполне правдоподобную сказочку!

– Не забудьте, недавно произошел несчастный случай, когда упавшее украшение ворот едва не убило мисс Митчелл, – вмешался в разговор мирный баритон Селвэя.

– Но каменное украшение в нее не попало! – возразил Хокинс. – Свидетелей происшествия нет; мы располагаем лишь ее показаниями. Мы не знаем, так ли все было, как она уверяет. Маркби нашел ее лежащей на дороге между стойками ворот, а рядом валялся расколотый каменный ананас. По крайней мере, он так говорит. Даже если все так и есть на самом деле, кто может ручаться, что они не сами все подстроили? И еще. Кто нашел гвозди, вбитые в стену? Вы, сержант?

– Нет, сэр. Мистер Маркби сам нашел их до того, как я приехал. Он их мне показал. – Уэстон поспешно добавил: – Но я бы и сам обязательно их заметил!

Снова наступило молчание. Затем Уэстон сказал:

– Я ведь ничего такого не имел в виду, так, рассуждал вслух. В конце концов, он старший инспектор.

Двое его собеседников переглянулись.

– Таблоиды! – уныло произнес Хокинс.

– Таблетки, сэр? – не понял Уэстон. – Где-то нашли таблетки?

– Сынок, уши прочисть! Я имею в виду журналистов, желтую прессу!

– Они не особенно нам докучают, – заметил Селвэй. – По крайней мере, обычно.

– Вам повезло, – сказал Хокинс. – А у меня они то и дело путаются под ногами! – Он глубоко вздохнул. – Представители желтой прессы просто обожают писать о том, как облажались стражи порядка!

Вернувшись в «Малефи», Маркби подменил Мередит в роли сиделки и поднялся к Рейчел. Мередит направилась в гостиницу: ей предстояло еще раз поведать стражам порядка, как они с Аланом нашли тело Джиллиан.

Допрос дался ей нелегко. Она не подозревала о многочисленных версиях, выдвинутых полицейскими между уходом Маркби и ее приездом, просто чувствовала, что атмосфера накалена. Она сидела за столом напротив Селвэя и Хокинса; Уэстон скромно притулился где-то у нее за спиной. Селвэй ей даже понравился. По крайней мере, он держался просто и улыбался, хотя глаза у него оставались серьезными и цепкими. Уэстон постоянно отворачивался; уклончивое выражение очень не шло его открытому, простодушному лицу.

– Вы, кажется, совсем недолго пробыли в Линстоне? – Селвэй глянул в свои записи. – Тем не менее вы сразу опознали в жертве Джиллиан Харди, когда нашли ее в вольере. Значит, прежде вам приходилось иметь с ней дело?

– Да, я с ней встречалась. Как-то я заходила в гостиницу для домашних животных, и миссис Джеймс пригласила меня выпить кофе. Я познакомилась с ее сыном Невилом и Джиллиан. Правда, девушка почти все время молчала.

– Какой она вам показалась? Что она была за человек?

Подумав, Мередит ответила:

– Довольно неловкая… нескладная какая-то. Она разбила чашку.

– Нервничала? Возможно, она выронила чашку, услышав что-то в вашем разговоре с ее хозяйкой?

– Я… Мы говорили о смерти Алекса. – Мередит повернулась к Хокинсу: – Но я ничего им не рассказывала! Поверьте мне, я знаю, что такое тайна следствия. Вполне естественно, мы коснулись мистера Константина. Молли… миссис Джеймс спросила, как чувствует себя миссис Константин и не собирается ли она продавать дом.

– А она собирается? – быстро спросил Хокинс.

– Да, собирается… А что тут удивительного? Дом слишком велик для нее одной, и потом, после всего, что произошло, ей, наверное, не очень-то приятно жить в «Малефи».

Селвэй решительно взял инициативу в свои руки:

– Когда вы пили кофе, Джиллиан Харди не намекала, что собирается в «Аббатство „Малефи“»? Не говорила ли она, например, что хочет навестить миссис Константин? А может, у нее имелся другой повод для визита?

– Нет, она ничего такого не говорила. Она вообще почти все время молчала. И… она не показалась мне испуганной или взволнованной. Скорее уж замкнутой. Я подумала, что у нее просто такой характер.

Ей бессчетное количество раз задавали одни и те же вопросы и наконец отпустили. Мередит сильно подозревала: освобождением она обязана Селвэю, который проголодался и с нетерпением ждал обеда.

Мередит тоже пора было идти в «Малефи» обедать, но прежде она собиралась сделать еще одно дело. Утром от Джорджа Нейсби не привезли газет. Мередит села в машину и поехала в «Мини-маркет».

В магазинчике она не увидела никого, кроме кудрявой девицы с серьгой в носу. Та с безутешным видом сидела за прилавком, то отхлебывая чай из большой кружки, то откусывая кусочек шоколадки. Глаза у девицы покраснели, и даже ее кудряшки не торчали так задорно, как прежде.

– Здравствуйте, – сказала Мередит. – Я пришла за газетами для «Аббатства „Малефи“».

Девица с грохотом поставила кружку на прилавок, диким взором посмотрела на Мередит, разрыдалась и выбежала в подсобку.

До слуха Мередит донеслась перепалка между хозяином и его работницей.

– Не желаю видеть никого оттуда!

– Послушай, милочка, я плачу тебе за то, что ты обслуживаешь покупателей! Не глупи. Иди и отдай даме ее газеты, – проворчал мужской бас.

– Джордж, как ты не понимаешь? Не могу смотреть на нее, вообще ни на кого не могу смотреть из того жуткого места!

Девица, судя по всему, забилась в истерике.

– Прекрати сейчас же! Если не возьмешь себя в руки, лучше ступай домой. Но за это я вычту у тебя из зарплаты, поняла? Ты не больна, а только притворяешься. Тебе, знаешь ли, надо учиться сдерживаться. Начиталась своих дурацких журналов!

Послышались чьи-то тяжелые шаги, и в зал вышел плотный мужчина в рабочем комбинезоне. От него пахло бензином и машинным маслом; на ходу он вытирал руки тряпкой.

– Здрасте, мисс. Не сердитесь на нее. И за газеты тоже прошу прощения. Парень мой так и не приехал. Я собирался забрать фургон и сам доставить почту, но был очень занят. А от девчонки сегодня никакого толку, сами слышите. Как будто спятила, честное слово! У нее и всегда-то ветер в голове, а сегодня особенно!