Текст книги "Длиною в жизнь"

Автор книги: Энджи Фримен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

4

Трейси с волнением смотрела на хорошо знакомые вещи. Ковры свернуты и связаны, картонные ящики пронумерованы. Взглянув на Кевина, она поразилась серьезному выражению его лица. Он старательно пытался найти что-то знакомое среди этих столов, стульев, диванов и коробок, которые доставили из Боуэна сегодня утром. Трейси позвонила Кевину в офис, едва закончилась разгрузка, и он немедленно пришел.

Стоило Кевину увидеть пианино, как лицо его просветлело. Быстро подойдя к инструменту и даже не позаботившись придвинуть стул, он пробежался пальцами здоровой руки по клавишам, наигрывая какой-то веселый мотивчик. Затем повернулся к Трейси и весело подмигнул.

– Ты оказалась права, я действительно умею играть на пианино.

– И очень неплохо! – радостно подтвердила она. – Осталось дождаться того момента, когда тебе снимут гипс и ты сможешь играть обеими руками.

Кевин добивался успеха во всем, чем занимался. Единственное, что ему не удалось, так это роль мужа. Впрочем, Трейси тут же прогнала прочь непрошеную мысль.

Оставив пианино, Кевин прошелся по комнате, а Трейси зорко наблюдала за ним, ожидая дальнейших открытий.

– А вот это то, что я называю креслом! – объявил Кевин, плюхаясь в огромное и бесконечно комфортабельное кресло.

Сердце Трейси сделало несколько лишних ударов. Неужели к Кевину возвращается память?! Его движения были безотчетными, он сел в кресло так, словно повиновался какому-то инстинкту. Сел и призадумался, лицо его сразу стало рассеянным. Протянув руку, Кевин поманил Трейси.

– Подойди сюда.

Она неуверенно приблизилась. Кевин поймал ее за руку и подтянул поближе к себе.

– Нам нравилось сидеть здесь вместе, не так ли? – предположил он.

Трейси кивнула. Это было их любимое, как они его называли, «кресло-гнездышко». Им нравилось устраивать в нем любовные игры. Вдвоем в этом чудном кресле было так замечательно и уютно!

Кевин усадил ее к себе на колени, обнял за талию и взволнованно прошептал:

– Какое знакомое чувство!

– Так ты вспомнил?

– Да. Я помню, что мы с тобой уже сидели в этом кресле! – подтвердил он, и глаза его торжествующе блеснули. – Это довольно смутное воспоминание, причем я его не столько вижу, сколько чувствую. – Кевин нежно поцеловал ее в уголок рта. – Как же мне нравится сидеть здесь с тобой и предаваться подобным воспоминаниям!

Трейси бросило в жар.

– Неужели ты ничего больше не помнишь? – дрожащим голосом спросила она.

Образы и воспоминания, которые она долгое время старательно пыталась забыть, внезапно вспыхнули в ее мозгу с новой силой. Боже, пусть он вспомнит и многое другое, но только не самое главное и не сейчас! – взмолилась она.

– Нет, не помню. И чем больше пытаюсь, тем хуже получается. Наверное, придется предоставить событиям идти своим чередом. – В тоне Кевина сквозила покорность судьбе.

– Это не продлится слишком долго.

– Знаю. Мне даже кажется, что это время дано для того, чтобы научиться быть терпеливым. – Он неохотно выпустил ее из объятий. – Извини, но я должен вернуться в офис, у меня еще много дел.

Кевин быстро поцеловал ее в щеку и ушел. И вновь Трейси осталась одна среди вещей, таящих в себе ловушки прошлого.

Два года назад, бросив мужа, она взяла с собой немногое – одежду, альбомы с фотографиями и несколько книг. Все, что она вынесла из своей супружеской жизни, без труда уместилось в двух чемоданах. Трейси наивно надеялась, что призраки былого больше никогда не побеспокоят ее, но ошиблась. Прошлое вернулось к ней обернутым в серовато-зеленую бумагу и упакованным в картонные коробки.

Теперь ей предстояло самое сложное – осторожно, слой за слоем, развернуть эту жизнь и извлечь на свет, стараясь не пораниться об острые края воспоминаний. Во всем этом было что-то ужасное…

Трейси с содроганием думала о содержимом всех этих коробок, ведь там наверняка окажутся вещи, которые ей будет тяжело видеть или держать в руках. Я не могу это сделать! – с отчаянием подумала она. Трейси прошлась по комнатам и открыла все окна – ей было необходимо вдохнуть свежего воздуха, прежде чем приступить к распаковке вещей.

Она решила начать с кухни, поскольку, с точки зрения воспоминаний, кухонные принадлежности казались самыми безобидными. Немного отдохнув, Трейси распаковала коробки, стоявшие в столовой и гостиной. Картины, безделушки, декоративные подушки, яркие коврики.

Примерно в полдень позвонил Кевин.

– Ну, как, уже похоже на семейное гнездышко?

Она рассмеялась, обрадовавшись его непринужденному тону.

– Скорее все выглядит так, будто по дому прошелся торнадо. Куда ни бросишь взгляд, кругом одни пустые коробки и горы оберточной бумаги. Чтобы привести все в порядок, мне потребуется несколько дней.

– Конечно, я понимаю…

– Прекрасно.

«Уже похоже на семейное гнездышко?»

Семейное гнездышко… Уютное местечко, где чувствуешь себя самим собой и которое разделяешь с любимым человеком. Разумеется, это именно то, чего Кевин хотел и в чем нуждался.

– Ты там не слишком переутомляйся, – продолжал Кевин, – у меня на сегодняшний вечер есть кое-какие планы – в смысле, где бы нам пообедать.

– Замечательно! – отозвалась Трейси. – А могу я узнать, куда мы пойдем?

– Это сюрприз.

Она засмеялась, уловив в голосе Кевина, хорошо знакомые по прошлой жизни интонации.

– И ты ничего мне не скажешь?

– Не скажу.

– Ну ладно, ладно.

Повесив трубку, Трейси огляделась. Теперь ей предстояло заняться спальней, но хватит ли на это душевных сил? Она глубоко вздохнула и принялась опустошать коробки. Одежда Кевина, картины, постельные принадлежности. Ничего из тех вещей, увидеть которые она опасалась больше всего, там не было. Что он с ними сделал? Выкинул? Впрочем, это уже не имело значения.

Трейси аккуратно разложила все по шкафам, оттягивая тот момент, когда придется перейти к другим коробкам. Она вдруг ясно представила, что может в них обнаружить…

От внезапно накатившего страха у нее затряслись руки. Нет, сейчас она не может этим заниматься! Обхватив себя руками и пытаясь успокоиться, Трейси взад-вперед заходила по комнате. Когда снова зазвонил телефон, она бросилась в гостиную, сорвала трубку и как можно более спокойно произнесла:

– Алло.

– Трейси? Это я, Лидия. Я позвонила Кевину и узнала этот номер. Вы уже въехали в дом?

– Да, сегодня утром сюда привезли все наши вещи, и ты застала меня в самый разгар работы.

– Так тебе некогда со мной разговаривать?

– Нет-нет, все нормально. – Уж лучше разговаривать, чем распаковывать эти проклятые коробки, подумала Трейси, усаживаясь прямо на пол и прислоняясь спиной к стене. – Как поживаешь, дорогая?

Однако разговор с Лидией обещал быть весьма нелегким. Они долго не виделись, да и все случившееся бросило тень на их прежние отношения.

– Прекрасно, хотя и умираю от скуки… Трейси… – Лидия умолкла.

– Что?

– Как у тебя с Кевином? Я понимаю, прошло очень мало времени, но я ужасно беспокоюсь.

– Все очень странно, – со вздохом призналась Трейси, – я для него фактически чужая женщина.

– Бедняжка, – посочувствовала Лидия. – А я так надеялась на чудо! Мне казалось, что, когда Кевин увидит тебя снова, к нему начнет возвращаться память. Ведь ты была его женой, как же он мог тебя не узнать?

– Не знаю. – Трейси переложила трубку к другому уху. – Я хочу задать тебе один вопрос.

– Разумеется, задавай.

– Когда ты разговаривала с Кевином, перед тем, как начать разыскивать меня, почему ты сама ему ничего не рассказала? В том числе и о том… – голос Трейси дрогнул, – что между нами произошло.

– Ах, дорогая, я просто не смогла этого сделать, – простонала Лидия. – Кевину довелось слишком многое пережить за это время, поэтому я просто испугалась, что он может не выдержать. И я решила: пусть лучше начнет с самых хороших воспоминаний – с воспоминаний о ваших счастливых временах. Возможно, мое решение тебе покажется не очень честным… Впрочем, это не телефонный разговор… Кроме того, я была вынуждена рассказать ему о наших родителях… – Лидия всхлипнула.

Родители Кевина и Лидии погибли в авиакатастрофе, и Трейси прекрасно понимала, насколько непросто было ее собеседнице рассказывать брату об этой трагедии.

– Ладно, не расстраивайся, возможно, ты и права.

В конце концов, подумала Трейси, Лидия пыталась оберегать Кевина, и ее не за что винить.

– Я знаю, что подложила тебе свинью, когда попросила поехать к нему, не рассказав всей правды, – повинилась Лидия. – Надеюсь, ты на меня не сердишься?

– Не сержусь. Если честно, я и сама никак не разберусь в собственных чувствах. Все так сложно…

– Понимаю. – Лидия вздохнула. – Кстати, я очень по тебе соскучилась. Когда ты исчезла, я чувствовала себя просто ужасно. Ты была мне как сестра.

Трейси почувствовала угрызения совести.

– Прости меня, Лидия.

Обе помолчали.

– Ты все это время жила в Кэрнсе? – первой заговорила Лидия.

– Да.

– И у тебя все было в порядке? Я имею в виду…

– Думаю, что да, – поспешно ответила Трейси, хотя, на самом-то деле, что у нее было в порядке?

– А ты… – Лидия неловко кашлянула, – у тебя никто больше не появился? Ты никого себе не нашла?

– Нет, в моей жизни не было мужчин, поскольку я ими просто не интересовалась.

– С тех пор, как ты ушла от Кевина, он тоже практически не смотрел на других женщин.

– Лидия…

– Понимаю, что лезу не в свое дело, но мне бы хотелось, чтобы ты это знала.

– Лидия, то, что случилось между нами, – это не просто какая-то мелкая стычка, это… – Голос Трейси пресекся. Нет, сейчас она не хочет это обсуждать.

– Я имела в виду совсем другое! Извини, если я ляпнула что-то не то.

Какой странный получился разговор, подумала Трейси. Ничуть не похожий на те беседы, что мы вели прежде, смеясь и болтая! Кажется, Лидия это тоже почувствовала.

– Наверное, мне уже хватит тебя отвлекать, – спохватилась Лидия, – но пообещай напоследок одну вещь: как только Кевин вспомнит что-нибудь еще, ты сразу же дашь мне знать.

– Разумеется, я так и сделаю. Да он, вероятно, и сам тебе позвонит.

Трейси с огромным облегчением повесила трубку. Но затем, стоило ей вспомнить о ждущих своего часа коробках, как у нее внутри все похолодело. Она даже не смогла заставить себя подняться с пола. Трейси согнула ноги, обхватила колени руками и опустила на них голову. Как же она устала!

Услышав, как открылась и закрылась входная дверь, Трейси обрадовалась. Кевин вернулся! Ну и прекрасно, остальные коробки могут подождать до завтра. Она вскочила на ноги и поправила волосы. Интересно, сколько сейчас времени?

– Вот ты где! – воскликнул Кевин, входя в комнату и осматриваясь. – Вижу, ты была очень занята. А что, получилось довольно мило. Мне нравится вон тот ковер, он весьма колоритен.

Кевин озирался с видом гостя, который впервые попал в дом. Он быстро прошелся по остальным комнатам и вернулся в гостиную, где Трейси, ползая на коленях, собирала в кучу оберточную бумагу. Оглянувшись, она увидела, что Кевин улыбается, однако в его глазах застыло какое-то отстраненное выражение.

– Ты сам говорил: терпение, – мягко напомнила она.

– О да, тем более, что оно закаляет характер. – Кевин протянул ей руку и помог встать. – Пойдем, сегодня ты уже достаточно потрудилась. Давай вернемся в отель и немного расслабимся.

– Ты в порядке? – спросила Трейси, заранее зная ответ.

– Разумеется, – отозвался он, не слишком, впрочем, уверенно.

Всю дорогу до отеля Кевин не выпускал руки Трейси. Когда они поднялись в номер, он сбросил пиджак на стул, снял галстук и наполнил вином два бокала.

– Как ты смотришь на то, чтобы отправиться на пляж, устроить там небольшой пикничок и полюбоваться на закат? Только ты и я.

Трейси отпила глоток вина. Пикничок на пляже. Это именно то, что они очень любили, когда еще жили в Боуэне.

– Или ты предпочитаешь поесть в ресторане?

Конечно, на людях Трейси чувствовала бы себя увереннее, но у нее не хватило духу отказать Кевину.

– Нет, пойдем лучше на пляж.

– Я так и думал, что ты согласишься. Ты целый день провела в четырех стенах, поэтому тебе будет полезно прогуляться… Кроме того, ты говорила, что мы любили проводить много времени на природе.

– Да, это так. И мне действительно хочется подышать свежим воздухом.

Трейси воодушевилась, ведь перед ней был прежний, добрый и любящий, Кевин, который хотел доставить ей удовольствие!

Она приняла душ и надела белые брючки, зеленую майку и сандалии. На тот случай, если к вечеру похолодает, захватила хлопчатобумажный свитер и плед, чтобы не сидеть на песке. Трейси помогла Кевину переодеться в джинсы и рубашку, и они покинули номер.

В ресторане им вручили корзину с провизией для пикника. Кевин нес корзину, а Трейси плед. До пляжа от отеля было рукой подать. Трейси любила запах океана и с наслаждением подставляла лицо легкому бризу.

Выбрав тихое место у скалы, он расстелил плед и уселся лицом к океану, в то время, как Трейси проворно и с немалым любопытством выкладывала на большую салфетку содержимое корзины: несколько сандвичей с ветчиной, красным сладким перцем, базиликом и оливками, тонко нарезанный сочный ростбиф, а также аппетитный багет с румяной корочкой. В пластиковом контейнере золотились виноград и персики. Бутылка вина и два бокала, завернутые в льняные салфетки, лежали отдельно.

– У меня просто нет слов… – восхищенно простонала Трейси. – Оказывается, я даже не знала, до какой степени проголодалась!

– Тогда налетай! – с улыбкой предложил Кевин, и она немедленно последовала его совету. – Я люблю смотреть, как ты ешь, – добавил он немного погодя.

– Почему?

– Потому что ты делаешь это со страстью! Со страстью?

Трейси хмыкнула.

– А почему бы и нет, если все так вкусно?

– Это не оправдание, – заметил Кевин с набитым ртом.

Трейси отметила, с каким аппетитом он ест. Возможно, хоть удовольствие от еды прогонит с его лица мрачную тень.

– Посмотри вон туда, – предложил Кевин, указывая на линию горизонта.

Солнце садилось в океан, окрашивая облака в ярко-багровый цвет.

– Великолепно… – благоговейно выдохнула Трейси, чувствуя, как Кевин нежно поглаживает ее руку. – Но и в Боуэне закаты не менее восхитительны. Обычно мы наблюдали их с веранды нашего дома, когда ты возвращался с работы.

– Замечательное окончание трудового дня, – согласился Кевин.

– Еще бы!

Трейси принялась за виноград, наслаждаясь, впрочем, не столько сочными ягодами, сколько ласкающими прикосновениями Кевина, который осторожно перебирал ее пальцы и поглаживал запястье. Ему явно нравилось прикасаться к ее нежной коже. Когда он стал поглаживать ее ладонь большим пальцем своей руки, Трейси охватила истома и кровь прилила к щекам. Не доев виноград, она положила гроздь обратно в контейнер и осторожно высвободила руку.

– Еще вина? – предложил Кевин.

– Мне уже хватит. – Трейси легла на спину и уставилась в быстро темнеющее небо, на котором, то тут, то там зажигались звезды.

– Если я засну, то разбуди меня прежде, чем начнется прилив, – попросила она, закрывая глаза.

Не стоило этого говорить, сообразила она мгновение спустя. Это были не мои слова это говорила прежняя Трейси – страстная, изнемогающая, поддразнивающая.

Прежняя Трейси. Прежний Кевин.

Но сейчас ей ни в коем случае нельзя попадаться в ловушку иллюзий, поэтому, раньше чем Кевин успел ответить, Трейси быстро села и заставила себя улыбнуться.

– Я пошутила.

Кевин внимательно изучал ее лицо, причем в его глазах то и дело вспыхивали дьявольские огоньки. Трейси вдруг осенило: он прекрасно осознает, что ее слова не следует воспринимать всерьез. Точно так же не воспринял бы их всерьез прежний Кевин, услышав от прежней Трейси.

– Вот интересно, – медленно и сладострастно заговорил он, – а нам с тобой правилось заниматься любовью на природе?

Трейси стало трудно дышать.

– Да, – прошептала она.

И это была истинная правда.

– Например, на пляже?

– И на пляже тоже. – Трейси захотелось сменить тему разговора, поэтому она вновь достала гроздь винограда. – О, какой сладкий…

– Эй, я тебя смущаю? – немедленно отреагировал на ее уловку Кевин.

– Н-нет. С какой стати я должна смущаться?

– Понятия не имею. Ложись и клади голову мне на колени. – В его голосе появилась какая– то новая интонация.

Трейси не посмела отказаться. Не думай ни о чем, просто делай то, что он просит, посоветовал ей внутренний голос. Поэтому она послушно вытянулась на пледе, положив голову на колени Кевина, как неоднократно делала прежде. Однако созерцание звездного неба не принесло ей, как бывало раньше, умиротворения.

И лишь после того, как Кевин стал гладить ее волосы, Трейси начала расслабляться. Какое замечательное ощущение! – подумала она и вдруг отчетливо осознала, сколь многого была лишена последние два года.

– Расскажи мне, – попросил Кевин, – где мы еще любили заниматься любовью, кроме пляжа?

– В разных местах.

Пожалуйста, не выспрашивай подробности, я не хочу говорить об этом!

Нет, ты должна, настаивал внутренний голос, должна все ему рассказать.

Я все равно этого не сделаю!

– Говори конкретнее, – сказал Кевин, – я хочу знать.

Трейси задумалась. Все-таки немыслимо, что он ухитрился забыть такие вещи и теперь даже не помнит, как они занимались любовью во всех идиллически укромных уголках, которые только находили.

– Там есть одно чудное местечко, – медленно начала Трейси, – в лесу, возле маленького ручья, вода в котором очень чистая и холодная… – Мысленным взором она увидела перед собой это место и попыталась описать его как можно подробнее. Рассказывая, Трейси чувствовала, что Кевин не отрываясь смотрит на нее. – Есть и еще одно место, которое мы тоже очень любили. Маленькая пещера, из которой виден океан.

Кевин молчал, пытаясь восстановить в памяти те пейзажи, которые она описывала. Его рука, рассеянно поглаживавшая щеку Трейси, постепенно опускалась все ниже, пока, наконец не коснулась груди, и рассказчица, с трепетным волнением ощутив ее приятную и надежную теплоту, вынуждена была прерваться.

В пещере их любовные ласки отличались особой страстностью, словно дикая и необузданная природа вдыхала в них новые силы. Сейчас, прислушиваясь к шуму прибоя, Трейси вдруг представила, что они снова в Боуэне и прошлое, повинуясь волшебной машине времени, вернулось. Как было бы чудесно вновь заняться любовью!

Однако это другой океан, одернула себя Трейси, другое время, и всем моим фантазиям не суждена долгая жизнь. Я не позволю себе обольщаться иллюзиями, поскольку все давно уже в прошлом.

Ну и пусть, поддразнил ее внутренний голос, кого это волнует? Живи настоящим! Что плохого в том, чтобы урвать, хотя бы маленький кусочек счастья?

Рука Кевина проникла под майку Трейси и стала чувственно медленно поглаживать живот.

– Я пытаюсь представить нас в той пещере, – прошептал он.

Это шумит океан или бурлит моя кровь? Трейси по-прежнему лежала неподвижно, чувствуя, как воспламеняется от прикосновений Кевина. Теперь его ладонь поочередно ласкала ее полные груди, отчего Трейси возбуждалась все сильнее.

Она не занималась любовью ни с одним мужчиной после Кевина – просто потому, что не имела подобного желания. Но сейчас внутри нее полыхал огонь, и она обостренно чувствовала каждый звук, запах, прикосновение.

– Я хочу заняться с тобой любовью! – вдруг страстно воскликнул Кевин.

– Но как же… твоя рука и твои ребра?..

– Черт с ними! Ты нужна мне и я хочу тебя! Могу я наконец вспомнить, на что это похоже – заниматься любовью с собственной женой? – Он запнулся и тихо, страшась услышать ответ, спросил: – Неужели ты меня не хочешь?

– Я хочу тебя, – прошептала Трейси и в порыве желания выгнула грудь навстречу его ласкам.

– Но тогда что нам мешает?

– Не знаю…

– Я тоже не знаю.

Кевин обхватил Трейси правой рукой за шею, притянул к себе и жадно поцеловал в губы. От этого страстного поцелуя она задрожала.

Тяжело дыша, Кевин попытался снять с нее майку, но ему мешал гипс, и Трейси пришлось помочь ему.

– Ты такая чудесная, – пробормотал Кевин, припадая к ее соску.

Дрожащими непослушными пальцами Трейси расстегнула на нем рубашку и уперлась ладонями в обнаженную грудь Кевина, наслаждаясь щекочущими прикосновениями мягких и курчавых волосков.

– Тебе не больно? – спохватилась она.

– Не-е-т, – простонал Кевин.

Трейси чувствовала, как быстро и сильно стучит под ее ладонью сердце Кевина. Какое чудо, что он жив и что его сердце бьется! И какое же чудо, что они снова вместе!

А ведь он мог умереть! От этой внезапной мысли Трейси похолодела от ужаса.

Не надо об этом думать!

Она глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, но слезы уже текли по ее щекам.

– Трейси? Боже мой, да что случилось?!

Не в силах вымолвить ни слова, она обняла Кевина обеими руками и прижалась мокрой щекой к его груди.

– Почему ты плачешь? – допытывался он.

– Я слышу, как бьется твое сердце.

– Ну и что в этом странного?

– Ты мог умереть!

Он фыркнул.

– Точно, мог. Минуту назад.

Трейси улыбнулась сквозь слезы.

– Извини. Понимаю, я веду себя странно, но это сильнее меня. Я не знаю, что со мной происходит. Вероятно, это… Нет, я просто не знаю.

Это была ложь – на самом деле она знала, но не могла ему сказать. Кевин прижал ее к себе и, желая успокоить, начал поглаживать по обнаженной спине. Однако своей лаской он добился прямо противоположного эффекта: нервы Трейси напряглись до предела. С одной стороны, ей хотелось любить Кевина как прежде, с другой – она сознавала, что теперь это невозможно.

– Я хочу, чтобы ты познал меня до конца, – прошептала она и про себя добавила: причем именно так, как когда мы были счастливы.

– Я тоже этого хочу.

Трейси без труда уловила в его голосе страстные интонации, и ей стало грустно. Я веду себя нечестно по отношению к нему, подумала она, да и по отношению к самой себе тоже! И я не знаю, что мне делать!

Какое-то время они лежали молча, прижавшись друг к другу. Наконец Кевин убрал свою руку со спины Трейси и мягко сказал:

– Наверное, нам пора вернуться.

– Извини меня.

– Тебе не за что извиняться.

Трейси поднялась на ноги и, избегая взгляда Кевина, натянула майку и помогла ему застегнуть рубашку.

– Я не хотела все испортить, – пробормотала она, и каждое слово давалось ей с превеликим трудом.

– Все в порядке, Трейси.

Однако это была неправда, о чем оба прекрасно знали. Они собрали вещи и молча вернулись в отель.