Текст книги "Длиною в жизнь"

Автор книги: Энджи Фримен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Он поставил поднос на столик рядом с софой. Капли воды блестели на курчавых волосках, покрывавших мускулистую грудь Кевина, от него приятно пахло мылом и лосьоном после бритья. Трейси взяла чашку, сожалея, что он так внезапно предстал перед ней, да еще в столь откровенном виде. Если бы на нем был хотя бы халат! Однако надевать его и подпоясывать одной рукой Кевину явно тяжело, спохватилась она. Сделав маленький глоток, Трейси даже не почувствовала вкуса кофе – так сильно она волновалась.

Кевин присел на край софы.

– Я приехал этой ночью. Ты помнишь, как я к тебе подходил?

– Нет.

– А жаль, ведь ты так тепло меня встретила!

– В самом деле? – удивилась Трейси.

– Да, ты меня даже поцеловала, причем, – Кевин позволил себе легкую иронию, – можно сказать, весьма страстно.

Неужели это было не во сне, а наяву? Трейси поставила чашку на столик и растерянно помассировала виски.

– А я думала, что мне приснилось…

Кевин расхохотался.

– О нет! Но ничего страшного: я твой муж и ты можешь целовать меня в любое время, когда пожелаешь.

Трейси снова взяла в руки чашку и сделала вид, что сосредоточенно пьет кофе.

– Я думала, что ты вернешься чуть позже.

– Я не мог там больше оставаться.

Она подметила необычную интонацию в его голосе и, вскинув глаза, встретилась с изучающим взглядом Кевина.

– Почему?

– Я хотел быть с тобой. Мне приснился ужасный сон… про нас.

Трейси заметила, как внезапно омрачилось его лицо, и ее охватило нехорошее предчувствие.

– И что же происходило в твоем сне?

– Все было так ужасно, – голос Кевина дрогнул, – однако казалось абсолютно реальным. Большинство моих снов – это откровенная чушь, но этот… Короче, мне приснилось, будто я возвращаюсь домой и обнаруживаю, что ты исчезла – уехала, бросив меня и оставив записку, в которой сказано, что я – не тот человек, за которого ты выходила замуж, и поэтому ты меня больше не любишь.

Трейси онемела. Именно так все и было два года назад, а вчера вечером она задумала повторить это снова! Но если Кевину приснился такой сон, значит, их разрыв прочно обосновался где-то в самом дальнем уголке его памяти. И как же он испугался – он, сильный и уверенный в себе человек, который никогда и ничего не боялся! Испугался до такой степени, что бросил все дела и немедленно вернулся к ней.

Какое счастье, что она не успела уехать!

– Не волнуйся, – ласково попросила Трейси, – я же здесь.

– Да, ты здесь.

Кевин заглянул ей в глаза, и Трейси поняла, насколько желанна и любима. Кевин поставил свою чашку на столик, Трейси машинально сделала то же самое.

После секундного замешательства Кевин наклонился к Трейси и поцеловал ее нежно и страстно, мгновенно вызвав в ней бурю ответных чувств.

– Даже не представляю, что стал бы делать, если бы ты уехала, – оторвавшись от ее губ, со вздохом признался он. – Ты мне нужна, Трейси, ты очень мне нужна.

«Я должен, наконец вспомнить, на что это похоже – заниматься любовью с собственной женой», – сказал он ей ночью на пляже, и Трейси вдруг отчетливо поняла, что скрывалось за этими словами и за фразой, которую он только что произнес. Кевину требовалось гораздо большее, чем просто физическая близость, он хотел познать ее именно как жену, хотел вновь обрести себя и вернуть утраченный образ жизни.

А ведь я тоже хочу, чтобы он вернулся ко мне, подумала Трейси. О, Кевин, как же я хочу тебя вернуть!

Она жадно отвечала на его поцелуи, пока Кевин не отстранился.

– Трейси…

– Давай займемся любовью, – страстно прошептала она, – прошу тебя…

– Я бы хотел этого, но… – Он тяжело вздохнул.

– Что же тебе мешает?

– Я почему-то чувствую себя обманщиком, – с болью объяснил он, – и словно лишь играю роль твоего мужа, а это нечестно по отношению к тебе.

– Нечестно? Что ты имеешь в виду?

– Ты хочешь заняться любовью со своим мужем, а я не чувствую себя твоим мужем, потому что не знаю… Точнее сказать, не помню, на что это похоже.

Трейси взглянула ему в глаза и вдруг обнаружила там пугающую пустоту. От подобного открытия у нее болезненно сжалось сердце.

– Ты не обманщик, Кевин. Ты просто потерял память – только и всего.

– Я не могу дать тебе самого себя, Трейси.

– Я хочу тебя такого, какой ты сейчас, – искренне сказала она, добавив про себя: я хочу тебя такого, какой ты сейчас, потому что ты и есть тот самый человек, в которого я когда-то влюбилась.

– И тебе этого довольно? – прищурившись, поинтересовался он.

– Да, довольно. – Трейси кивнула и ласково улыбнулась. – И все это потому, что я люблю тебя, Кевин.

Последняя фраза вырвалась у нее непроизвольно, словно в ней вновь заговорила прежняя Трейси, до беспамятства влюбленная в своего мужа, а потому довольная и счастливая.

– О, Трейси… – пробормотал Кевин.

И на смену словам пришли объятия, поцелуи и обжигающе горячие ласки… Опомнились они, лишь когда обнаружили, что лежат на софе обнаженными.

Глядя в светящиеся желанием и любовью глаза Кевина, Трейси с надеждой подумала: как много обещает этот новый день!

– Надеюсь, на этот раз ты не будешь кричать? – шутливо спросил Кевин, вспомнив обстоятельства их знакомства.

Трейси придвинулась к нему, страстно желая, чтобы он обнял ее еще крепче, и пообещала:

– Нет, не буду, потому что мне не нужно звать на помощь.

– А что тебе нужно? – тихо спросил он, нежно поглаживая ее груди и лаская соски.

– Мне нужен только ты, – изнывая от желания, призналась Трейси.

Она не лгала: этот мужчина, который сводит ее с ума одними только прикосновениями, нужен ей сейчас и нужен был всегда.

Кевин застонал, и этот откровенный зов страсти нашел отклик в сердце Трейси. Любовь, желание и буря эмоций, захлестнули ее с головой, и она, не в силах сопротивляться, полностью отдалась этому волшебному мгновению.

– Я безумно тебя хочу, – пробормотал Кевин, лаская губами мочку ее уха. – Я хочу сделать тебя счастливой. Я хочу, чтобы ты почувствовала меня целиком…

– О да, да! Сделай это, Кевин, как уже не раз это делал! Мне так нравится держать тебя в объятиях! И я тоже хочу сделать тебя счастливым…

И Кевин снова, как и в лучшие годы их супружества, любил Трейси, заставляя трепетать каждую клеточку ее тела от безумной радости жизни. В какой-то момент Трейси с внезапной радостью поняла, что Кевин больше не кажется ей чужим, и это сделало ее жадной и неистовой, она словно стремилась наверстать упущенное за долгое воздержание.

Они утратили чувство времени и пространства и, доведя друг друга до исступления, слились наконец воедино. Трейси чувствовала Кевина внутри себя, и это ощущение было таким совершенным, таким сладостным, что негромкие стоны невольно рвались из ее полуоткрытых губ. Какое же блаженство, подумала она, агонизировать от удовольствия, мечтая: еще, еще, еще… Теперь, когда исчезли все границы и оборваны все якоря, можно свободно парить в безмерном и сияющем пространстве наслаждения…

Обессиленные, задыхающиеся, пресыщенные, они продолжали лежать рядом, не разжимая объятий. Трейси хотела бы навсегда запечатлеть в душе глубочайшую радость удовлетворения, как самое драгоценное из всех своих воспоминаний.

– Трейси? – Кевин прошептал это так тихо, что она едва услышала.

Сколько прошло времени? Теперь уже вся комната была залита ярким солнечным светом, а за окном счастливо щебетали птицы. Трейси ласково улыбнулась Кевину.

– Я люблю тебя, – сказал он, дрожащим от избытка нежности голосом. – Ты ничего не имеешь против моего признания?

Поскольку мы, в сущности, знакомы всего несколько дней, закончила она его мысль.

– Нет, конечно же нет, – заверила Трейси и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, жадно поцеловала Кевина.

Неужели он думает, что я могу не поверить в его признание?

– Не плачь, – попросил Кевин, – я огорчаюсь, когда ты плачешь.

– Я счастлива, – призналась она.

– Но тогда почему ты плачешь? Наверное, я чего-то не понимаю?

– Да, не понимаешь, но даже не пытайся понять. Это чисто женская психология.

Кевин с облегчением засмеялся.

– Хорошо, главное, чтобы ты была счастлива.

– И это действительно так! Я очень, очень, очень счастлива!

– И ты по-прежнему будешь счастлива, даже если я скажу, что кофе уже остыл?

– Я могу это исправить.

Трейси прошла на кухню, сварила кофе и приготовила легкий завтрак. Когда Кевин ушел на работу, она включила магнитофон и босиком, легкая как перышко, вальсировала по дому под божественные мелодии Штрауса, стремясь излить в танце переполнявшую ее радость.

Остаток дня Трейси занималась обыденными домашними делами, однако время пролетело незаметно, как во сне. На душе у нее впервые за два года было светло, Трейси думала только о Кевине и о том, как он ее любит. Она лелеяла в душе его любовные признания как самые бесценные сокровища.

Тем не менее, к возвращению Кевина она успела приготовить замечательный обед, после которого они принялись листать фотоальбомы, внимательно изучая свидетельства своей прошлой совместной жизни – свадебные фотографии, их дом в Боуэне, их общих друзей.

В эту ночь они снова занимались любовью, и так продолжалось всю неделю. Их страсть казалась неиссякаемой, и влюбленная Трейси даже не задумывалась, высыпается ли муж по ночам. Она постоянно ластилась к нему, возбуждая для новых любовных подвигов.

Время от времени они выбирались на прогулки по побережью, устраивали вечеринки и принимали приглашения на званые обеды. Трейси никогда не была так счастлива. Ее теперешняя жизнь казалась ей чудом, волшебством, сказкой, и она желала только одного: чтобы эта сказка никогда не кончалась.

Трейси заставила себя полностью забыть обо всем, что произошло после того трагического дня, который когда-то круто изменил их прежнюю жизнь.

Кевин думает, что любит тебя, говорила себе Трейси. Пусть так. Позволь ему любить себя, как он любил тебя прежде. Притворись, что все это реально. Забудь обо всем, что случилось, и люби его снова, как любила когда-то. Что плохого в том, чтобы подарить друг другу счастье?

Но ведь все это нереально, возражал ей внутренний голос, а потому не может длиться вечно. Однажды Кевин обязательно узнает о том, что ты его обманывала.

Трейси отчаянно хотелось заставить замолчать этот отвратительный внутренний голос или хотя бы не слушать его гадкие нашептывания. Ей нужно только одно – чтобы Кевин ее любил. Она нуждается в его любви, даже если чувство это не будет вечным.

Кевин сидел за рабочим столом в своем офисе и, хмурясь, перечитывал коротенькое послание от некоего Тимоти.

«Мы только что вернулись из отпуска, и наш «беспроволочный телеграф» донес до нас весть о постигшем тебя несчастье».

Памятуя о том, что приятель страдает после автокатастрофы амнезией, Тимоти коротко сообщил о себе: врач, работает в больнице Боуэна и женат на Ребеке, которая держит овечью ферму.

Прочитав текст в третий раз, Кевин испытал странное и неприятное чувство, для которого не смог подобрать подходящего определения. Разумеется, он абсолютно не помнил Тимоти, который не ограничился словами дружеской поддержки и ободрения, а даже дал несколько медицинских советов. Любой другой на месте Кевина был бы благодарен, однако его это послание почему-то сильно обеспокоило.

Кажется, я становлюсь параноиком, подумал он. Как я могу иметь какие-то подозрения в отношении того, чего даже не помню? Я уже потерял память, так не хватало еще лишиться и разума!

8

В назначенный день с руки Кевина сняли гипс. По этому поводу было решено выпить шампанского.

– Наконец-то я сделаю то, о чем давно мечтал! – И Кевин нежно обнял Трейси обеими руками. – Я люблю тебя.

– Я очень рада, – пробормотала она, до слез тронутая этим признанием.

– Это действительно так, и мне даже не нужно рыться в памяти, чтобы понять это.

На какое-то мгновение ее охватил страх, но затем, сделав невероятное усилие, она сумела успокоиться. Надо жить только сегодняшним днем.

– Я тоже тебя люблю, Кевин.

– Мне следует надеть пиджак и галстук или я могу пойти туда прямо так? – ворчливо вопрошал Кевин, когда они собирались на вечеринку. – Я никогда не получал подобного приглашения.

– Это не пляжная вечеринка, поэтому тебе следует надеть что-нибудь поприличнее джинсов.

Но это отнюдь не потому, что в джинсах ты смотришься плохо, добавила Трейси про себя. Ты всегда, везде и во всем выглядишь замечательно.

Несколько дней назад какая-то дама при Трейси обронила в тренажерном зале такую фразу: «При виде мистера Харриса каждая женщина, хоть что-нибудь понимающая в жизни, сразу скажет, что он великолепен до умопомрачения». Она превознесла Кевина до небес, добавив, что мечтает заполучить что-нибудь похожее, – словно мужчина товар, который можно взять с полки супермаркета.

– Я хотел бы нравиться окружающим сам по себе, – пробурчал Кевин, – не люблю, когда о человеке судят по одежде. Кстати, недавно я даже хотел отрастить волосы, поскольку считаю еженедельные визиты к парикмахеру пустой тратой времени.

– С подобной прической и в деловом костюме ты выглядел бы очень сексуально, – со смехом отозвалась Трейси. – Но на что ты хотел бы потратить сэкономленное от посещения парикмахерской время?

– На чувственные удовольствия, – дьявольски улыбнувшись, признался Кевин.

Он не давал Трейси повода для ревности, однако иногда слегка поддразнивал, намекая на особые отношения с массажисткой или с секретаршей, хотя и та, и другая скорее годились ему в матери.

– Какого рода? – тем не менее, поинтересовалась Трейси, стоя перед зеркалом и надевая сережки.

– Например, мне бы очень хотелось наброситься на тебя и растер-р-рзать.

Трейси со смехом увернулась от объятий Кевина и занялась поиском туфель.

Если верить Лидии, то с тех пор, как Трейси оставила Кевина, он не слишком-то заглядывался на других женщин. Впрочем, сестра, разумеется, не могла знать всего, поскольку жила в другом городе. Так были у него другие женщины или нет? Сам Кевин не сомневался, что вплоть до случившегося с ним несчастья он был одинок.

На вечеринке Трейси получила ответ на мучивший ее вопрос. К Кевину приблизилась высокая длинноволосая брюнетка с порочными глазами, одетая в предельно откровенное платье. Трейси мгновенно ощутила неприязнь к красотке.

– Кевин! – воскликнула та с выражением приятного удивления и протянула ему руку.

Другая рука брюнетки была занята бокалом, а на ярко накрашенных губах играла двусмысленная улыбка. Пожав руку Кевина, она тут же напустила на себя озабоченность.

– Я только что вернулась из Штатов и тут же узнала о постигшем тебя несчастье. Мне так жаль… Надеюсь, ты знаешь, кто я такая?

– Боюсь, что нет, – сухо отвечал он.

Трейси похолодела. Подобные сцены разыгрывались, чуть ли не каждый день, однако именно эта женщина заставила ее насторожиться.

– Я – Сесилья Нокем, – представилась брюнетка, – мы встречались по поводу…

– Рекламной кампании, – подхватил Кевин. – Да, я видел ваше имя в списках. – Он вежливо улыбнулся. – Позвольте представить вам мою жену. Сесилья, это Трейси. Трейси, это Сесилья Нокем.

В темных глазах Сесильи промелькнуло нескрываемое удивление, и Трейси сразу поняла, насколько неприятно поразило красотку известие о наличии у Кевина жены.

Ей упорно не нравилась эта женщина, несмотря на ее красивое лицо, роскошные волосы, сексуальное платье. Кевин заявил, что не знает ее, однако это отнюдь не означает, что, еще до того как с ним произошло несчастье, у них не было любовной интрижки. Скоропалительной и страстной любовной интрижки, мысленно уточнила Трейси, ведь он прибыл в Джилонг всего за неделю до автомобильной аварии.

И хотя Трейси была далеко не уверена в неверности Кевина, она понемногу начала заводиться. Глядя Сесилье прямо в глаза, она приветливо протянула ей руку.

– Рада познакомиться. – И удивилась тому, насколько естественно прозвучал ее голос.

Однако Сесилья была настроена не столь оптимистично, поэтому лишь молча пожала протянутую руку и снова повернулась к Кевину.

– А ты никогда не говорил, что женат.

– В самом деле? – насмешливо изумился Кевин, вскидывая брови.

К счастью, этот маленький обмен любезностями был прерван официантом, разносившим закуски. Сесилья, заметив одинокого джентльмена, тут же вцепилась в новую жертву.

Увы, но в тот вечер они встретились еще раз – в дамской комнате. Трейси буквально затрясло при одном только виде Сесильи, однако огромным усилием воли она взяла себя в руки. В конце концов, кто такая эта Сесилья Нокем, чтобы из-за нее так переживать?

– Вам следует следить за своим мужем, – не без яда проворковала Сесилья, взбивая свои и без того пышные волосы.

– Вы так считаете? – невозмутимо осведомилась Трейси.

Сесилья взглянула на нее сверху вниз с нескрываемым высокомерием и снисходительно процедила:

– Да, считаю.

– И за вами тоже? – невинно поинтересовалась Трейси, освежая губную помаду.

– Что – за мной? – не поняла Сесилья.

– Ну, у вас, наверное, тоже была какая-то интрижка с моим мужем, пока я находилась в отъезде? – пояснила Трейси, словно Сесилья была одной из сонма женщин, регулярно соблазняемых Кевином. Спрятав помаду в сумочку, она с состраданием взглянула на соперницу. – Вы действительно в него влюбились?

Бедная, наивная дурочка – подразумевал ее тон.

Сесилья широко раскрыла глаза. Какое-то время красотка выглядела откровенно ошеломленной, но затем пришла в себя и раздраженно огрызнулась:

– Что за чушь! Я не настолько глупа! Кевин лишь однажды пригласил меня на ланч, и я сразу поняла, что он из себя представляет.

– Тем лучше для вас.

Трейси покинула дамскую комнату и лишь за дверью почувствовала, как у нее предательски дрожат колени. Чтобы прийти в себя, ей пришлось прислониться спиной к стене. О Боже, что это на меня нашло? Неужели я действительно только что опустилась до подобных намеков?

Стоило Трейси немного успокоиться, как она взглянула на эту ситуацию с юмором и чуть не поперхнулась от смеха.

Кевин видел, как Трейси вышла из дамской комнаты и прислонилась к стене. Сначала ему показалось, что она неважно себя чувствует, но он быстро понял свою ошибку: Трейси беззвучно смеялась. Кевин подошел к ней.

– И что же ты нашла в дамской комнате смешного?

– Сесилью… – простонала Трейси, давясь смехом. – Она чертовски разозлилась на меня за то, что я твоя жена. При виде тебя у нее, образно выражаясь, слюнки текут.

Кевина не слишком обрадовала подобная новость. Сесилья ему отнюдь не нравилась, и он снова почувствовал раздражение на самого себя за проклятую беспамятность. Как можно было забыть, что я говорил этой нахальной девице и о чем умалчивал?! И почему у нее создалось впечатление, что я не женат?

– В таком случае ей не повезло, – спокойно заметил он, – поскольку она – не мой тип.

– И между вами ничего не было?

Трейси задала этот вопрос шутливым тоном.

Кевин смотрел на нее и понимал, что жена ему полностью доверяет и ни о чем не беспокоится. Но стоило ему подумать о Глории Гейнор, как он почувствовал угрызения совести. Нет, размышлять об этом – пустое: ему нет дела до того, чего он абсолютно не помнит! Вполне достаточно жить настоящим.

Выдавив из себя улыбку, он обнял Трейси за плечи и привлек к себе.

– Ты единственная, кто относится к моему типу женщин.

9

Трейси решила пополнить свой гардероб и в качестве советчицы пригласила в поход по магазинам Кристину – молодую женщину, с которой познакомилась в тренажерном зале.

– Так что ты ищешь? – поинтересовалась Кристина, когда они осматривали стеллажи очередного бутика.

– Мне нужна одежда для вечеринок и званых обедов… Что-нибудь красивое и модное.

– Гм! А я думала, что ты хочешь что-нибудь элегантное и сногсшибательно сексуальное.

– Именно так, – опрометчиво подтвердила Трейси.

Час спустя, перемерив дюжину платьев, она отобрала два, которые понравились ей самой, и по настоянию Кристины добавила к ним третье – из черного шелка, очень открытое.

– В черном я выгляжу слишком бледной, – пыталась протестовать Трейси.

– А косметика для чего? Примерь это платье и не говори, что оно висит на тебе как на вешалке.

Трейси пришлось уступить. Она зашла в примерочную, надела платье и, когда взглянула в зеркало, у нее на какой-то миг перехватило дыхание. Простота кроя не мешала платью быть поразительно сексуальным: короткое, без рукавов, плотно облегающее. Спереди платье застегивалось на ряд мелких пуговиц, которые словно молили о том, чтобы их расстегнули. Да оно просто создано для обольщения!

Трейси смотрела на себя в зеркало и не могла оторваться. Она чувствовала себя обворожительной, желанной, сексуальной. Произошедшая с ней метаморфоза отражалась в выражении глаз, бурлила в крови, насыщая ее потоком жизненной энергии.

Любовь! Все дело именно в ней.

– Трейси? – окликнула ее Кристина. – Можно мне взглянуть, как оно на тебе сидит?

– Как влитое. – Покачивая бедрами, Трейси выплыла из примерочной.

– О да! – восхищенно согласилась Кристина. – Оно великолепно!

– Но не слишком ли вызывающее?

– Не слишком, если ты – настоящая женщина.

После таких слов Трейси не оставалось ничего другого, как купить это платье.

Вернувшись домой, Трейси тут же примерила его снова и, тщательно изучив свое отражение в зеркале, пришла к неутешительному выводу – у нее никогда не хватит духу появиться в обновке на публике. Трейси никогда не была ханжой, но всему есть предел!

Впрочем, существовал человек, перед которым она не постеснялась бы предстать в подобном виде. Трейси накинула поверх платья легкий плащ и отправилась в офис Кевина.

– Мне необходимо поговорить с мужем, – сказала она секретарше, – пожалуйста, устройте так, чтобы нас никто не беспокоил.

Миссис Дейл деловито кивнула, доложила боссу о приходе его жены и испросила разрешения удалиться на ланч.

Трейси быстро прошла в кабинет мужа, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замочной скважине. Кевин взирал на ее манипуляции с удивлением. До сего дня жена ни разу не приходила к нему в офис без предупреждения, и уж тем более не запирала за собой дверь.

– Привет, дорогая! Чему обязан удовольствием тебя видеть?

Трейси пересекла кабинет, по дороге эффектным жестом избавилась от плаща и, дойдя до письменного стола Кевина, присела на край, закинув ногу за ногу.

– У тебя такой унылый вид, что тебе явно не помешает слегка взбодриться.

– Прекрасная идея! – Кевин откинулся на спинку кресла, с любопытством ожидая продолжения.

Трейси, вошедшая в роль роковой женщины, игриво покачала ногой и, опустив ресницы, лукаво заметила:

– Разумеется, если только я тебе не помешаю.

О, эта восхитительная игра в обольстительницу!

– Да ты же пришла сюда с явной целью помешать мне, – хмыкнул Кевин.

Она томно взглянула на него из-под полуприкрытых ресниц.

– Ну и как, сработало?

– Посмотрим. У тебя новое платье?

– Да, – она коснулась верхней пуговицы, – я купила его сегодня утром и захотела показать тебе. Нравится? – Расстегивая пуговицу, Трейси самым невинным взглядом смотрела Кевину в глаза.

– Да это не платье, а приманка!

Трейси соскользнула со стола и, усевшись к Кевину на колени, промурлыкала, проводя пальцами по его галстуку:

– Ты так считаешь?

– Еще бы! – Он положил руку на ее обнаженное бедро. – Оно способно совратить даже самого добродетельного человека.

– Так ты хочешь, чтобы я ушла?

– Нет, – ответил он, чувственно поглаживая ее бедро, – мне нравится, что меня соблазняет собственная жена.

– Позволь, я развяжу твой галстук… Когда мужчина застегнут, как говорится, на все пуговицы, это не способствует поднятию его настроения.

– Или кое-чего другого, – пробормотал Кевин.

Трейси засмеялась. Покончив с галстуком, она ловко расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, ощущая себя самой настоящей развратницей. Как чудно будет устроиться на груди Кевина, поросшей темными и мягкими завитками волос!

Трейси расстегнула еще две пуговицы и замерла. Серебряный медальон с выгравированной на нем парусной шлюпкой. Трейси почувствовала, как под натиском прошлого предательски задрожал мыльный пузырь ее иллюзий, грозя лопнуть и разом покончить с очаровательной идиллией последних нескольких недель.

Она знала, что безоблачное счастье не может длиться вечно, но молила Бога об отсрочке. Однако правда об их с Кевином прошлом рано или поздно всплыла бы, и серебряный медальон, на который она сейчас смотрела, тому подтверждение.

И Трейси порезалась о свою печаль, как о зазубренное стекло. Нет, еще успела подумать она, пожалуйста, нет! Только не это и только не сейчас! – но ее глаза уже затуманили горячие и жгучие слезы.

– Что случилось? – Кевин взял ее за подбородок и удивленно заглянул в глаза. – Ты плачешь?

Она помотала головой – сдавленные рыдания рвались из ее горла с такой силой, что Трейси не могла говорить. Кевин провел рукой по своей обнаженной груди и тут же нащупал медальон.

– Это из-за него? Мне не следует его носить?

– Извини, – прошептала Трейси, – я просто не ожидала его увидеть.

– Я нашел его сегодня утром в потайном отделении своего портфеля. По-моему, прелестная вещица.

В свое время медальон сделали по заказу Трейси мастера Боуэна. На лицевой стороне была выгравирована парусная шлюпка, а на оборотной – дата.

– Сегодня вечером я собирался спросить тебя о нем.

– Это я тебе его подарила.

Только не спрашивай меня, по какому поводу! – мысленно взмолилась Трейси, пытаясь остановить потоки слез. Неужели эта боль никогда не кончится?

Кевин обнял ее и прижал к себе.

– Извини, я не знал.

Нужно срочно отвлечь его внимание, запаниковала Трейси, поскольку в следующую секунду он может задать тот вопрос, на который у меня нет ни малейшего желания отвечать.

– Когда мы жили в Боуэне, часто ходили под парусом, – дрожащим голосом пояснила она, и это была чистая правда.

Трейси попыталась встать с колен Кевина, чтобы убежать, забиться в самый темный угол и поплакать вволю, однако он не выпустил ее из объятий.

– Не уходи, поговори со мной еще.

Не поднимая глаз, Трейси отрицательно покачала головой.

– Мне нужно домой.

И тогда Кевин прижался щекой к ее щеке.

– Пожалуйста, ничего от меня не скрывай. Говори, умоляю!

– Не могу. Пожалуйста, позволь мне уйти.

Наконец Трейси удалось встать, Кевин тоже поднялся и взял ее за руку.

– Ты сейчас явно расстроена. Пожалуйста, не уходи. Расскажи мне, в чем твоя проблема.

– Всего лишь в том, что я слишком эмоциональна, – пряча глаза, ответила она. – Когда ты вернешься домой, я уже буду в порядке, обещаю.

– Я люблю тебя, – проникновенно сказал Кевин.

– Я знаю. – И, ослепленная застилавшими глаза слезами, Трейси поспешно покинула кабинет.

Кевин не мог сосредоточиться на работе. Он непрерывно размышлял о жене.

Трейси явно что-то от него скрывала.

С того момента, когда Трейси неожиданно расплакалась у него в офисе, прошло уже два дня, в течение которых она пыталась вести себя так, словно ничего не случилось. Кевин много раз просил рассказать о тайне шлюпки, выгравированной на серебряном медальоне, но Трейси упорно не хотела об этом говорить.

Кевина пугало, с каким отчаянием и неистовством она отдается ему ночью: так, словно всерьез чего-то опасается.

Взяв в руки медальон, который он теперь хранил в ящике стола, Кевин снова занялся его изучением, стараясь хоть что-нибудь вспомнить. Повернув его тыльной стороной, он в который уже раз прочитал выгравированную там дату, но она абсолютно ничего ему не говорила – это и не его день рождения, и не день их свадьбы.

Поставив локти на стол, Кевин закрыл лицо руками и попытался вызвать из недр памяти хоть какой-то образ или воспоминание, которые могли бы хоть что-то подсказать, но тщетно. Тогда Кевин швырнул медальон в ящик и с треском захлопнул его.

– Проклятье! – выругался он сквозь зубы.

Опрокинув кресло, он вскочил и заметался по кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Ему так хотелось снова ощутить себя нормальным человеком, но для этого требовалось вернуть память. Как жаль, что нельзя самому вернуться в собственное прошлое!

Его память каким-то таинственным образом была прочно заблокирована. Почему он никак не может вспомнить, что связано с этой шлюпкой? И почему Трейси не хочет говорить на эту тему?

Кевин взглянул на телефон, несколько мгновений колебался, а затем быстрыми шагами пересек комнату и снова сел за стол. Сняв трубку, он быстро набрал номер и принялся ждать.

– Том? Это Кевин.

Как странно разговаривать с человеком, который считал себя его близким другом, хотя сам Кевин этого отнюдь не чувствовал! Они беседовали уже несколько раз по самым разным поводам, но все эти разговоры были просто ужасны, поскольку отличались наигранной бодростью и дружелюбием.

– Рад тебя слышать, Кевин. Как поживаешь?

– Прекрасно. От амнезии пока не избавился, но врачи утверждают, что это дело времени. Как Лидия?

– Устала и измучилась оттого, что приходится целый день проводить в постели. Из-за этого она стала очень беспокойной, однако врачи уверяют, что беременность протекает нормально. А как Трейси?

– Прекрасно. Слушай, Том, я хотел тебя кое о чем спросить. Ты помнишь мой серебряный медальон на цепочке? На нем еще выгравирована парусная шлюпка.

– Конечно. Трейси заказала его мастеру у вас в Боуэне несколько лет назад. Прелестная вещица.

– Здесь на обратной стороне есть дата… – И Кевин прочел ее вслух. – Ты не знаешь, что она может означать?

– Понятия не имею. А почему ты не спросишь об этом Трейси?

Кевину захотелось сказать правду, что Трейси не хочет говорить об этом и что-то от него скрывает, но он быстро подавил искушение.

– Я так и сделаю, – солгал он.

Невольно задрожав, Трейси прикрыла за собой двери, ведущие из гостиной на террасу. Погода внезапно испортилась, стало темно и холодно, а влажный ветер врывался в открытые окна, теребя занавески и сметая со стола бумаги.

Последние два дня она неважно себя чувствовала – и причина крылась отнюдь не в физическом состоянии. Трейси просто не знала, как долго сможет носить в душе эту проклятую тяжесть, это ужасное ощущение надвигающейся катастрофы.

Я здесь, чтобы помочь Кевину, внушала она себе. Я взяла определенное обязательство и обязана его соблюдать.

Приветливое солнечное утро превратилось в мрачный полдень. Трейси взглянула на небо, покрытое темными свинцовыми облаками и ощутила глубокую печаль.

Она надела свитер и устроилась на софе. Чтобы не думать о своих проблемах, Трейси попыталась заставить себя читать, однако нить повествования упорно ускользала от ее рассеянного внимания, и тогда Трейси отшвырнула журнал, решив разобрать две последние коробки с книгами. Основную часть библиотеки они недавно разобрали вместе с Кевином. Несмотря на свое безрадостное настроение, Трейси невольно улыбнулась. Им попалось столько интересного, чтобы почитать друг другу на сон грядущий!

Разрезав ленту на коробке, она принялась доставать книги и расставлять их по полкам: справочники – на одну, путеводители – на другую, романы – на третью.