Текст книги "Длиною в жизнь"

Автор книги: Энджи Фримен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

18

Кевин лежал на спине, повернув лицо к широко открытому окну. Занавески были отдернуты. Прохладный ночной воздух проникал в комнату, принося с собой аромат сырой земли и хвои. Трейси быстро скинула на пол свою ночную сорочку и скользнула под одеяло. Кевин беспокойно пошевелился, но не проснулся. Трейси лежала неподвижно, глядя на полную луну и пытаясь хоть немного успокоить бешеное биения пульса, но безуспешно.

Повернувшись на бок, Трейси придвинулась к Кевину и положила голову ему на плечо. Если ее бил озноб, то от него исходил жар. Она положила ладонь на грудь Кевина, чувствуя равномерные удары сердца. Внезапно он что-то сонно пробормотал и, освободив правую руку, прижал Трейси к себе.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Кевин заворочался, снова что-то пробормотал и затих. Какое-то время Трейси лежала молча, наслаждаясь теплотой и надежностью сильного мужского тела и постепенно успокаиваясь. Вместе с успокоением пришла и абсолютная уверенность в том, что она будет любить Кевина вечно.

– Кевин.

– Что? – сонно отозвался он.

– Я люблю тебя, – дрожащим голосом повторила она.

– Я тоже тебя люблю, – едва слышно ответил он, удовлетворенно вздохнув.

Трейси улыбнулась, испытывая облегчение, нежность и неописуемое чувство радости. Ей хотелось поцеловать Кевина и заняться с ним любовью, чтобы на деле доказать глубину своих чувств.

Внезапно он проснулся и повернулся к ней.

– Трейси?

Она посмотрела в его лицо, залитое серебристым лунным светом, и прошептала:

– Закрой глаза.

Кевин послушно прикрыл веки, и тогда Трейси стала его целовать – нежно и ласково. Он отвечал с такой бешеной, голодной страстью, что Трейси мгновенно преисполнилась блаженным ликованием.

Внезапно Кевин отодвинулся, издал сдавленное рычание и, словно только сейчас осознав происходящее, спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Хочу заняться с тобой любовью, – просто ответила она. – Ты нужен мне, Кевин, потому что я люблю тебя.

– Трейси… – пробормотал он, умудрившись вложить в коротенькое слово целую гамму чувств.

Она нашла его руку и ухватилась за нее, словно боясь, что Кевин уйдет.

– Я не притворялась, не обманывала и не играла ни в какие игры, когда мы занимались любовью. Я всегда хотела тебя и сейчас хочу, – ее голос дрогнул, – и ты знаешь это, не можешь не знать.

– Да, знаю, – признался Кевин, привлекая ее к себе и нежно поглаживая по спине.

Трейси блаженно улыбалась, ощущая его дыхание на своей щеке. Кевин тоже любит ее – и теперь в этом невозможно усомниться.

Кевин не прогнал ее, не заявил, что не хочет видеть ее в своей постели, – а ведь Трейси опасалась именно этого!

– Я был зол, – пробормотал он, – однако я просто не в состоянии долго на тебя злиться, потому что слишком люблю.

– Знаю… Все в порядке.

– Ты не уйдешь? – сонно спросил он, закрывая глаза.

– Нет, не уйду.

И Трейси снова начала целовать Кевина, сначала медленно и лишь легко касаясь губами, но постепенно все более жадно и страстно, пробуждая от сна и заставляя все сильнее биться его сердце и учащаться дыхание. Она ласкала Кевина губами и руками, наслаждаясь осознанием своей власти над его телом.

– Трейси…

– Тихо, не двигайся и ничего не говори. Я сама сделаю все, что нужно.

Теперь Кевин лежал на спине с открытыми глазами, позволяя Трейси делать все, что вздумается. Наконец, не выдержав утонченно-упоительных ласк, застонал и опрокинул Трейси навзничь. Его губы были горячими, а поцелуи настолько страстными и обжигающими, что Трейси не смогла сдержать страстных стонов, рвущихся из полуоткрытых губ. Она полностью утратила контроль над собой, целиком отдавшись томительно-сладостному возбуждению. Кевин целовал ее груди, нежно проводя языком по набухшим соскам, а Трейси ерошила его волосы – ей всегда нравилось погружать пальцы в густые волосы мужа.

Наступил момент высшего накала страстей, когда не остается никаких мыслей и чувств, кроме одного неистового желания – поскорее слиться в бешеном от необузданного вожделения объятии.

Никто из них не знал, сколько времени они яростно содрогались от наслаждения, стремясь максимально удовлетворить друг друга. Наконец Трейси услышала голос Кевина и открыла глаза.

Кевин полулежал на локте, глядя в ее лицо со счастливой улыбкой.

– Мне всегда нравилось смотреть на тебя после того, как мы занимались любовью, – пояснил он, гладя ее по голове, – ты так прекрасна – румяная, нежная и утомленная…

– И все это благодаря тебе, – прошептала она в ответ.

Кевин наклонился и нежно ее поцеловал.

– Я люблю тебя. И хотя я не знаю, откуда во мне взялось это чувство – то ли я его вспомнил, то ли обрел снова, – однако все это чистая правда.

– Мне очень приятно это слышать. Я тоже тебя люблю… и это тоже чистая правда. Обещай, что ты никогда этого не забудешь, – умоляюще добавила Трейси, заметив, как по лицу Кевина пробежала тень озабоченности.

– С какой стати я могу это забыть? – озадаченно спросил он.

– Я боюсь, что, когда к тебе вернется память, ты вспомнишь о своем охлаждении ко мне и обо всем, что между нами было.

– А было что-то скверное? – насторожился Кевин, испытующе глядя на нее.

– Да, очень, очень скверное, – глухо пробормотала Трейси, и ее глаза наполнились слезами. – Мне давно хотелось рассказать тебе все до конца, но это было так тяжело и так больно, что я не смогла… – Она закрыла лицо руками.

– Ты можешь ничего мне сейчас не рассказывать. Сделаешь это, когда будешь готова. Вернее, когда мы оба будем готовы.

Трейси опустила руки и посмотрела на мужа затуманившимся взглядом.

– О, Кевин, я была не права, когда бросила тебе в лицо те ужасные слова! Если ты сам все вспомнишь, то…

Он взглянул ей в глаза с такой любовью, что у Трейси болезненно сжалось сердце.

– Ты забываешь нечто важное, дорогая.

– Что именно?

– Я всегда буду помнить о том, что произошло сейчас и что было между нами с тех пор, как ты приехала сюда. И мои нынешние чувства к тебе никогда не изменятся.

– Я не хочу, чтобы ты снова меня разлюбил, – прошептала Трейси.

– Этого не будет, обещаю тебе, – заверил Кевин и подкрепил свои слова исступленными поцелуями.

Однако в глубине души у Трейси сохранялись остатки страха – ведь ей еще предстояло рассказать Кевину о смерти их единственного ребенка. Как бы она ни оттягивала этот момент, ей все равно придется это сделать.

На следующее утро Трейси уселась на кровати, скрестив ноги и держа на коленях альбом с цветами и бабочками на обложке.

В ее душе царило полнейшее смятение – и это продолжалось с той самой минуты, когда Трейси решила, что сегодня, наконец восполнит в памяти Кевина самый главный пробел. Но все никак не могла отважиться, изо всех сил оттягивая решающее мгновение.

Не думай, не бойся, а просто сделай это!

Наконец Трейси заставила себя открыть альбом.

На первой фотографии была запечатлена она сама – с огромным животом, на девятом месяце беременности. При этом она улыбалась и выглядела бесконечно счастливой.

Трейси принялась листать страницу за страницей, стараясь приготовить себя к тому, что вскоре увидит.

Вот эти фотографии! Вот новорожденная Далси сосет ее грудь. Вот она купается в розовой ванночке. А вот и снимок, где они втроем устроились в том самом кресле, которое прозвали «креслом-гнездышком». Далси сидит на коленях у Кевина, а он бережно придерживает крошечное детское тельце своими сильными руками.

Трейси заметила на груди мужа серебряный медальон – тот самый, на котором была выгравирована шлюпка и дата.

Далси была зачата в ясный солнечный день под ярко-голубым небом, когда Кевин и Трейси вышли в море под парусом. Благодаря тщательным расчетам и женской интуиции, Трейси была абсолютно уверена в этой дате. Она заказала серебряный медальон в качестве подарка для Кевина, чтобы и он не забывал про этот чудесный день. О том, что означает эта дата, знали только они.

Трейси перевернула следующую страницу, но не смогла смотреть дальше. Фотографии расплывались перед глазами, из которых непрерывно текли слезы. Она словно вновь ощутила на своих руках тяжесть Далси, вдохнула родной запах малютки, почувствовала, как крошечный ротик сосет ее грудь.

Но ничего этого больше нет!

Трейси вскочила, выбежала из дома и бросилась в лес. Шел теплый дождь, поэтому она мгновенно промокла. Трейси смутно сознавала, что куда-то несется, словно пытаясь убежать от прошлого и будучи не в силах остановиться. Однако она понимала, что не может бежать вечно и уж тем более убежать от того, что находится внутри нее самой.

Стоп, стоп, надо вернуться.

Тяжело дыша, она перешла на шаг.

Надо позвонить Кевину и попросить его приехать домой.

Трейси остановилась, чувствуя, как капли дождя смешиваются на ее лице со слезами. Так она простояла довольно долго, прислушиваясь, как дождь стучит по листьям. Эти звуки обладали магически-успокоительным действием – она даже перестала плакать.

Повернув обратно, Трейси с удивлением обнаружила, как далеко успела убежать. Внезапно ее охватил озноб – дождь не прекращался, а одежда промокла насквозь.

Задняя дверь была открыта – вероятно, она не захлопнула ее, когда выбегала из дома. Скинув промокшие сандалии и оставляя за собой мокрые следы, Трейси на цыпочках пробралась в спальню: ее внимание привлек ужасный, сдавленный вопль, мгновенно заставивший сердце уйти в пятки.

В следующее мгновение Трейси увидела Кевина. Он стоял на коленях перед кроватью, на которой лежал раскрытый альбом, а его плечи тряслись от рыданий.

19

Душераздирающие звуки, которые он издавал, проникали Трейси в самое сердце. Женский инстинкт взял верх. Бросившись в комнату, она упала на колени и обхватила Кевина руками.

– Все в порядке, дорогой, все хорошо.

Она не знала, почему у нее вырвались именно эти слова – ведь смерть дочери была настоящей трагедией. Но главное, что ей сейчас следовало сделать, – это облегчить боль Кевина и успокоить его. Он порывисто повернулся и обнял Трейси, зарывшись лицом в ее влажные волосы.

– О Господи, – хрипло пробормотал он, – теперь я все вспомнил.

Трейси пыталась ничем не выдать охвативший ее страх. Сейчас, как никогда, ей были нужны мудрость и выдержка, чтобы найти самые подходящие слова.

– Я любил ее, – невнятно произнес Кевин, – я так ее любил!

– Я знаю, знаю. – Трейси не смогла сдержаться и тоже разрыдалась.

Они тесно прижались друг к другу и, взаимно убаюкивая, пытались успокоиться.

– Ты промокла насквозь, – сказал Кевин чуть позже.

Они продолжали сидеть на полу, по-прежнему обнимая друг друга, будто жертвы кораблекрушения, выброшенные на пустынный остров. Трейси ощущала себя настолько слабой и вялой, словно уподобилась лишенной костей медузе.

– Я убежала потому, что рассматривала фотографии Далси и не могла больше этого выносить, – сказала она и вновь задрожала, почувствовав, что промокла насквозь.

– Пойдем.

Кевин помог Трейси подняться на ноги и отвел в ванную. Включив душ, он раздел ее, после чего поставил под струю воды, обращаясь с Трейси, как с беспомощным ребенком. Затем разделся сам.

Стоя под душем, они соприкасались обнаженными телами и нежно поглаживали друг друга. Трейси почувствовала, что начинает согреваться. Вода омывала ее подобно бальзаму – нежная и благодатная, как благословение.

Кевин взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал.

– Я скучал по тебе, – хрипло сказал он. – О, моя Трейси, я так по тебе скучал!

– Прости меня, – выдохнула она, – прости за то, что я причинила тебе боль…

– Тсс! Это был сплошной кошмар. Я люблю тебя и всегда любил.

Трейси была не в силах отвечать. Его руки скользили по ее плечам, талии, бедрам, словно запоминая их упругие очертания.

– Ты моя жена, – мягко произнес Кевин, и в его интонации слились любовь и восхищение.

У Трейси словно гора с плеч свалилась. Она могла дать Кевину только один ответ, который был самым простым и чудесным на свете.

– Да, – прошептала она, встретившись с ним взглядом.

– И ты вернешься ко мне? – неуверенно спросил Кевин.

– Да.

– Но ведь ты возвращаешься ко мне потому, что любишь меня и нуждаешься во мне? – по-прежнему неуверенно-восхищенным тоном допытывался Кевин, будто еще до конца не верил, что это возможно.

– Да. – Трейси робко улыбнулась.

И, когда Кевин вновь поцеловал ее, она открылась ему, воспарив на крыльях обновленной любви. Их дыхание перемешалось, а тела слились воедино, как если бы только они двое существовали на свете, излечившись от прошлого, утверждая будущее и танцуя вечный танец любви.

Трейси склонила голову на грудь Кевину. Их ноги тесно переплелись, а руки осторожно поглаживали друг друга.

Лежа в полумраке, они вполголоса беседовали о своем утраченном ребенке. Их разговор отличался той предельной степенью откровенности, которая наступает, когда собеседники устают сдерживаться.

– Какое несчастье, – произнес Кевин, тщательно подбирая слова, – что я не смог защитить собственного ребенка и не помог тебе, когда ты нуждалась во мне больше всего! Я не сумел поддержать тебя, когда ты отчаянно нуждалась в этом.

Трейси еще сильнее прижалась к нему и возразила:

– Но ведь ты только человек, Кевин. Ты боролся с собственным горем.

– Я пытался не поддаваться ему.

– Но тебе это не удалось!

Да, он пытался перебороть себя, занявшись делом. Но, возвращаясь с работы домой, заставал там Трейси, которой хотелось постоянно говорить о постигшем их несчастье и без конца плакать. Поэтому Кевину никак не удавалось отрешиться от мысли о своем горе.

В те дни он не желал говорить о ребенке, поскольку это было слишком больно. В целях самозащиты ему хотелось развести воспоминание и боль по разным уголкам своего сознания.

– Я никогда не видела тебя плачущим, – мягко сказала Трейси, кладя руку ему на грудь.

– Я плакал, но лишь тогда, когда тебя не было рядом.

– О, Кевин…

– Я не хотел, чтобы ты видела меня плачущим, – пояснил он.

– Ты боялся, что я сочту тебя слабым?

– Да. То есть, нет… Ты выглядела такой измученной, что я просто не мог себе позволить подобной слабости. Поэтому я заставлял себя быть жестким и сильным.

– А я думала, что тебя не слишком заботит наше горе… – Трейси трудно было произнести эти слова, тяжело признаться, что она ошибалась в душевных качествах мужа.

– Ты мне уже это говорила. – В его голосе послышалось нескрываемое огорчение.

– Я так виновата, – прошептала Трейси, вскинув на него глаза, – но ведь я ничего не понимала, Кевин!

– Далси была и моим ребенком, как ты могла подумать, что меня это не заботит? – мягко упрекнул он.

На ее губах появилась виноватая улыбка.

– Я не понимала твоего поведения, Кевин. Я сходила с ума от горя и поэтому превратно истолковывала все происходящее вокруг меня. – Трейси всхлипнула и, слегка понизив голос, добавила: – Я чувствовала себя такой одинокой, а ты казался чужим и далеким. Между нами пролегла пропасть, через которую я не могла перешагнуть. Ты не хотел говорить со мной о нашем ребенке, и я злилась на тебя все сильнее и сильнее. Теперь-то я понимаю, что была не права, но тогда я не могла этого понять.

– Так ведь и я не понимал, что тебе необходимо выговориться, обсудить со мной все произошедшее. Сам я тогда хотел только одного – никогда больше не затрагивать столь болезненную для нас тему. Мы так плохо понимали друг друга! – закончил Кевин с нескрываемой печалью в голосе.

– Но ведь это вполне объяснимо, не так ли? Откуда мы могли знать, как справиться с постигшим нас горем? Кто из нас знал, как нужно вести себя в столь ужасных обстоятельствах? И каким образом мы смогли бы помочь друг другу, если ни один из нас не был в состоянии помочь самому себе?

– Да, верно, – взволнованно согласился Кевин, – нам обоим была нужна помощь. Мы совершили ужасную ошибку, позволив событиям идти своим чередом, – и так продолжалось до того момента, пока они не стали необратимыми.

– Мне ни в коем случае не следовало покидать тебя, – покаялась Трейси. – Я должна была дорожить нашим браком.

– А мне надо было последовать за тобой и постараться вернуть. И уж ни в коем случае не стоило соглашаться на развод. – Кевин притянул Трейси к себе. – Но уж теперь я никогда не позволю тебе уйти. А помнишь, – чуть погодя спросил он, – я говорил, что у всего со мной случившегося должны быть какие-то причины? Одна из этих причин – наше общее горе, другая – мое нежелание вспоминать собственную жизнь. Мне казалось, что я был прав. И еще мне казалось, что мы обязательно обретем друг друга вновь, чтобы никогда больше не разлучаться.

– Это не так уж трудно.

Трейси улыбнулась, и Кевин улыбнулся в ответ.

– Я не мог вспомнить тебя, как свою жену, но в тот момент, когда увидел в аэропорту, уже знал, что люблю только тебя.

От этих слов сердце Трейси преисполнилось любовью. Какое же это чудо – быть рядом с мужем и знать, что он тебя любит!

– Я тоже, – прошептала она.

Какое-то время они молчали, затем Трейси заговорила:

– Ты нашел и прочитал ту книгу, в которой говорилось о том, как можно совладать с печалью, не так ли?

– Да. Я никогда не знал, что она у нас есть, и обнаружил ее, лишь когда упаковывал вещи. Я сразу сел и прочитал от начала до конца.

– Кто-то из наших друзей прислал ее мне, – Трейси вздохнула, – а я так разозлилась от одного только предположения, что глупая книга может хоть чем-то помочь, что даже не стала читать. И лишь две недели назад, когда вновь обнаружила ее в одной из коробок, раскрыла и не смогла оторваться.

– Да, это стоящая книга, – согласился Кевин, поправляя подушку у себя под головой.

– А знаешь, до этого я никогда не читала книг о том, как можно помочь самому себе, и даже не испытывала ни малейшего желания обращаться к ним за помощью. Впрочем, до смерти Далси я никогда по-настоящему и не нуждалась в помощи. Как легко, оказывается, быть высокомерным, когда думаешь, будто все знаешь!

– Но ты отнюдь не высокомерна, – возразил Кевин. – Я никогда не смог бы полюбить подобную женщину.

– Ты же понял, что я имела в виду?

– Разумеется. – Кевин нежно погладил ее бедро. – А ты помнишь, что говорилось в этой книге о разводе? Семьдесят пять процентов супружеских пар, потерявших своего ребенка, разводятся.

– Я никогда не включала наш брак в общую статистику.

– Да, потому что слишком грустно смотреть на вещи с подобной точки зрения.

– И мне это не нравится, – подтвердила Трейси с интонацией упрямого ребенка.

Кевин загадочно улыбнулся.

– А ты знаешь, что мы теперь сделаем? – И, поскольку Трейси ответила недоуменным взглядом, торжественно провозгласил: – Мы поженимся снова, если ты, разумеется, согласна.

Трейси нахмурилась.

– Мне кажется, это будет неправильно.

– В самом деле? – Он изумленно вскинул бровь.

– Мы уже были женаты, и все было в порядке. Единственной ошибкой оказался наш развод. Поэтому я хочу его просто аннулировать. Как ты считаешь, это возможно?

– Сомневаюсь, – Кевин засмеялся, – хотя какой-то выход мы, безусловно, сможем найти.

– А если не получится, мы можем пожениться, но с условием, чтобы никто, кроме нас, об этом не знал.

– Все, что пожелаешь, любовь моя.

– Я хочу, чтобы ты знал еще об одном… – Трейси нерешительно умолкла.

– О чем?

– Мне все известно о Глории Гейнор. Нет-нет, когда ты меня спрашивал, я еще ничего не знала, – торопливо добавила она, – мы с ней познакомились позднее.

И она рассказала ему обо всем. Кевин слушал, не перебив ни разу.

– Она очень своеобразная женщина, – закончила Трейси.

– Да, этого у нее не отнять. Однако она тебе солгала: мы никогда не любили друг друга.

– Я пришла в ужас, узнав, что ты был мне не верен, – честно призналась Трейси.

– И я тоже, – Кевин криво усмехнулся, – но не хочу об этом больше думать, поскольку теперь мне открылась истина. Единственная женщина, которую я когда-либо любил, – это ты!

– Ты уж, пожалуйста, почаще напоминай мне об этом! – сонно пробормотала Трейси, закрывая глаза. – Кевин?

– Ммм. Что?

– А что ты сделал с вещами Далси? С ее детской кроваткой и одеждой?

– По совету Ребеки отдал в приют. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

– Разумеется, нет. Это была прекрасная идея. И еще одно… – добавила Трейси, но вдруг умолкла. Сердце ее взволнованно билось, во рту пересохло. Стоит ли говорить об этом сейчас? Но если не сейчас, то когда? И она спросила: – Ты хочешь, чтобы у нас снова был ребенок?

– Только если ты сама этого хочешь, – ответил Кевин, и она почувствовала, как мгновенно напряглось его тело.

– Я хочу, очень хочу, но безумно боюсь.

– Из-за того, что случилось? – догадался он.

– Да.

Кевин успокаивающе погладил ее по щеке.

– Не волнуйся, мы обратимся за советом к специалистам и все тщательно продумаем. Теперь мы все будем делать вместе.

Вместе. Какое прекрасное слово, подумала Трейси, слово, преисполненное уверенности в хорошем!

– И между нами никогда больше не случится ничего подобного тому, что мы пережили два года назад? – взволнованно спросила она.

– Мы этого не допустим! – пообещал Кевин.

– Тогда… – загадочно начала Трейси, но сделала вид, что сомневается, говорить или нет. – Или твоя нервная система не выдержит таких перегрузок?

Кевин заметил, как блеснули ее глаза, и понял, что она хочет сообщить ему нечто важное.

– Попробуй меня испытать, – предложил он.

Лицо Трейси сияло таким торжеством, что Кевин догадался, что она хочет сказать. И эта мысль заставила радостно забиться его сердце.

– Трейси…

– Да, я беременна.

У Кевина не было слов, поэтому он ограничился тем, что еще сильнее обнял жену. Теперь его мир обрел законченные очертания и стал совершенным.

Дождь прекратился, и наступившую тишину разорвала оглушительно звонкая птичья трель – триумфальная и жизнеутверждающая.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам