Текст книги "Все запутано (ЛП)"
Автор книги: Эмма Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Эмма Чейз
Все запутано
Все запутано – 1
Глава 1
Видите эту немытую, небритую кучу на диване? Парня в грязной серой майке и порванных спортивных штанах?
Это я, Дрю Эванс.
Обычно я выгляжу не так. То есть, это совсем не я.
В жизни я хорошо ухожен, мой подбородок гладко выбрит, а мои чёрные волосы зачёсаны по бокам, что, как мне говорили, придаёт мне опасный, но профессиональный вид. Мои костюмы шьются на заказ. Я ношу туфли, которые стоят больше, чем вы платите за квартиру.
Моя квартира? Да, та, в которой я сейчас нахожусь. Окна занавешены, а мебель подсвечена голубоватым сиянием телевизора. На столах и на полу валяются пивные бутылки, коробки из-под пиццы и коробочки из-под мороженного.
Это не моя квартира. Та, в которой я живу, идеально чистая – горничная приходит дважды в неделю. В квартире есть все современные удобства, каждая игрушка для больших мальчиков, которая может прийти в голову: система объёмного звука, колонки и сабвуфер, и плазма с большим экраном, которая заставит любого мужчину упасть перед ней на колени. Дизайн в стиле модерн – много чёрного и нержавеющей стали, – любой, кто зайдёт, скажет, что тут живёт мужчина.
Как я и сказал, то, что вы видите сейчас, это не я. У меня грипп.
Инфлюэнца.
Вы никогда не замечали, что самые страшные заболевания в мире наделены лирическим звучанием? Малярия, диарея, холера. Может это специально? Чтобы красиво описать, что вы чувствуете себя как то, что только что вывалилось из собачьей задницы?
Инфлюэнца. Приятно звучит, если повторять достаточно долго.
По крайней мере, я почти уверен, что это именно оно. Именно поэтому я отсиживаюсь в квартире уже семь дней. Именно поэтому я выключил свой телефон и сползаю с дивана только для того, чтобы сходить в туалет или забрать доставленную мне еду.
Как долго обычно проходит грипп? Десять дней? Месяц? Мой начался неделю назад. Будильник зазвонил, как обычно, в 5 утра. Но вместо того, чтобы встать с кровати и пойти в офис, где я звезда, я запустил часы в противоположную стену комнаты, разбив их вдребезги.
Он всегда меня раздражал. Глупые часы. Противное би-би-биканье.
Я перевернулся на другой бок и снова уснул. Когда я всё-таки поднял свою жопу с кровати, я на меня навалилась слабость и тошнота. В груди болело, голова раскалывалась. Вот – грипп ведь, так? Спать мне больше не хотелось, и я разместился здесь, на моём надёжном диване. Он был так удобен, что я решил с него не вставать. Всю неделю. Просматривая лучшие картины УиллаФеррелла на плазме.
Сейчас идёт Телеведущий: Легенда о Роне Бургунди. За сегодня я посмотрел его уже три раза, но ещё не смеялся. Ни разу. Может в четвёртый раз всё будет лучше?
Сейчас кто-то стучит в мою дверь.
Чёртов швейцар. Какого чёрта он припёрся? Вы можете быть уверены, что он об этом пожалеет, когда получит чаевые от меня на Рождество.
Я игнорирую стук, даже не смотря на то, что он повторяется снова.
И снова.
– Дрю! Дрю, я знаю, что ты там! Открой эту чёртову дверь!
Только не это.
Это Стерва. Также известная, как моя сестра Александра.
Когда я говорю слово стерва, я имею в виду в самом нежном его смысле, клянусь. Но по-другому её не назовёшь. Она требовательна, самоуверенна, беспощадна. Я убью швейцара.
– Если ты не откроешь эту дверь, Дрю, клянусь богом, я вызову полицию, чтобы они её вынесли!
Понимаете о чём я?
Я сжимаю подушку, мирно лежавшую на моих коленях с тех пор, как у меня начался грипп. Я зарываюсь в неё лицом и делаю глубокий вдох. Она пахнет ванилью и лавандой. Бодрящий, свежий и вызывающий привыкание запах.
– Дрю! Ты меня слышишь?
Я накрываю подушкой голову. Не потому, что она пахнет…ей… а чтобы заглушить продолжающийся стук в мою дверь.
– Я достаю телефон! И набираю номер! – в голосе Александры отдаётся предостережение, и я знаю, она не шутит.
Я глубоко вздыхаю и заставляю себя подняться с дивана. Дойти до двери – занимает время. Каждый шаг моих затёкших, болящих ног даётся с трудом.
Чёртов грипп.
Я открываю дверь и готовлюсь принять на себя гнев Стервы. Идеально наманикюреной рукой она прижимает к уху iPhone последней модели. Её светлые волосы собраны сзади в простой, но элегантный пучок. С её плеча свисает тёмно-зелёная сумка в цвет её юбки – Лекси любит, когда цвета соответствуют.
За ней в мятом синем костюме и достаточно виноватым видом стоит мой лучший друг и коллега, Мэттью Фишер.
Я прощаю тебя, швейцар. Это Мэттью должен умереть.
– Боже правый! – кричит Александра в ужасе. – Что, чёрт побери, с тобой случилось?
Я говорил вам, что это не настоящий я.
Я ей не отвечаю. У меня нет сил. Я просто оставляю дверь открытой и падаю лицом вниз на диван. Он уютный и тёплый, но жёсткий.
Я люблю тебя, диван, я тебе это когда-нибудь говорил? Ну, я говорю тебе это сейчас.
Несмотря на то, что моё лицо зарыто в подушку, я чувствую, как Александра и Мэттью медленно заходят в квартиру. Я представляю шок на их лицах при виде её состояния. Я выглядываю из своего кокона и вижу, что моё внутреннее зрение не ошиблось.
– Дрю? – я слышу её вопрос, в этот раз один простой слог пронизан беспокойством. Затем она снова недовольна. – Боже, Мэттью, почему ты не позвонил мне раньше? Как ты мог это допустить?
– Я не видел его, Лекс! – быстро говорит Мэттью. Видите, он тоже боится Стерву. – Я приходил каждый день. Он не открывал мне.
Я чувствую, как диван прогибается под ней, когда она садится рядом со мной.
– Дрю? – мягко говорит она. Я чувствую, как её рука нежно проводит по моим волосам. – Милый?
Её голос наполнен волнением, она напоминает мне мою мать. Когда я был ещё мальчиком и болел, Мама заходила в мою комнату, неся на подносе горячий шоколад и суп. Она целовала мой лоб, чтобы проверить, горю ли я из-за температуры. С ней я всегда чувствовал себя лучше. Мои закрытые глаза начинают слезиться от воспоминания и похожих действий Александры.
Не правда ли я размазня?
– Я в порядке, Александра, – говорю я ей, хотя я не уверен, слышит ли она меня. Мой голос теряется в сладко-пахнущей подушке. – У меня грипп.
Я слышу, как открывается коробка из-под пиццы, и раздаётся стон по мере того, как по комнате от контейнера разносится запах испорченного сыра и колбасы.
– Не совсем подходящая диета для больного гриппом, братишка.
Я слышу, как гремят бутылки из под пива и шуршит прочий мусор, и понимаю, что она начинает прибираться в этом бардаке. Я не единственный в нашей семье зациклен на чистоте.
– Тут явно что-то не то! – она делает резкий вдох, и, судя по вони, которая смешивается с запахом испорченной пиццы, я полагаю, что она только что открыла коробку с мороженных трёхдневной давности, которая оказалась не настолько пустой, как мне казалось.
– Дрю, – она нежно трясёт моё плечо. Я сдаюсь и поднимаюсь, чтобы сесть, стирая с глаз усталость по ходу дела. – Поговори со мной, – просит она. – Что происходит? Что случилось?
При взгляде на обеспокоенное лицо моей старшей сестры-стервы я чувствую, как память уносит меня на двадцать два года назад. Мне шесть лет, и мой хомяк, мистер Вазлс, только что умер. И, как и в тот день, горькая правда вырывается из груди.
– Это наконец-то случилось.
– Что случилось?
– То, чего ты желала мне все эти годы, – шепчу я. – Я влюбился.
Я поднимаю взгляд и вижу, как растягивается её улыбка. Это то, чего она всегда для меня хотела. Она уже целую вечность замужем за Стивеном, а любит его и того дольше. Она никогда не одобряла мой стиль жизни и не могла дождаться, когда же я остепенюсь. Найду кого-то, кто будет обо мне заботиться так же, как она заботится о Стивене. Как наша мать всё ещё заботится о нашем отце.
Но я говорил ей, что этого никогда не будет – это не то, чего мне хочется. Зачем приходить с книгой в библиотеку? Зачем приносить песок на пляж? Зачем покупать корову, если молоко мне достаётся бесплатно?
Улавливаете картину?
Так вот, я смотрю, как на её лице появляется улыбка, и тихим голосом, который и сам не узнаю, говорю:
– Она выходит замуж за другого. Я не… Я ей не нужен, Лекс.
Сочувствие растекается по лицу моей сестры, как варенье по хлебу. А следом на нём появляется решимость. Потому, что Александра всё исправляет. Она может прочистить канализацию, залатать помятую стену и вывести пятно с ковра. Я уже знаю, что в этот момент крутится в её голове: если её младший братишка разбит, она просто склеит его заново.
Хотелось бы мне, чтобы всё было так просто. Но мне кажется, что даже весть клей Супер Момент на свете не сможет склеить моё сердце.
Я не говорил, что я ещё и немного поэт?
– Окей. Мы можем всё исправить, Дрю.
Я же знаю свою сестру.
– Прими длинный, горячий душ. Я уберу это стихийное бедствие. А потом мы пойдём гулять. Втроём.
– Мне нельзя гулять, – она что, совсем не слушала?– У меня грипп.
Она сочувственно улыбается.
– Тебе нужно съесть чего-нибудь вкусного и горячего. Тебе нужно принять душ. Ты почувствуешь себя лучше после этого.
Может она и права. Видит бог, от того, что я делал на протяжении последних семи дней, мне не полегчало. Я пожимаю плечами, встаю и делаю, что она сказала. Как четырёхлетний ребёнок с любимой игрушкой, я беру с собой свою драгоценную подушку.
По пути в ванную я невольно думаю о том, как всё это произошло. У меня когда-то была хорошая жизнь. Идеальная жизнь. А потом всё превратилось в дерьмо.
А, вы хотите знать, как? Хотите услышать мою слезливую историю? Ну ладно. Всё началось несколько месяцев назад в обычный субботний вечер.
Обычный для меня, по крайней мере.
Четырьмя месяцами ранее
– О, да. Так хорошо. Да, вот так.
Видите этого парня в чёрном костюме, дьявольски красивого? Да, парня, которому в туалете делает минет сексапильная рыженькая? Это я. Настоящийя. ЯДГ: Я До Гриппа.
– Боже, детка, я сейчас кончу.
Давайте задержимся тут на секунду.
Девушкам, которые сейчас слушают, хочу дать бесплатный совет: если парень, которого вы только что встретили в клубе, зовёт вас деткой, милой, ангеломили любым другим ласковым словом, не совершайте ошибку, думая, что он на вас запал настолько, что уже примеряет на вас нежные словечки. Всё потому, что ему нет дела до вашего имени.
И ни одной девушке не хочется, чтобы её называли неправильным именем в момент, когда она вам отсасывает, стоя на коленях в мужском туалете. Так что для безопасности я решил использовать детку.
Как её зовут? Имеет ли это значение?
– Чёрт, детка, я кончаю.
Она с хлопающим звуком отодвигает голову, и я кончаю ей в руку. Затем я подхожу к раковине, чтобы привести себя в порядок и застегнуть ширинку. Рыженькая смотрит на меня с улыбкой, доставая маленькую бутылочку ополаскивателя для рта из сумочки.
Очаровательно.
– Как на счёт того, чтобы что-нибудь выпить? – спрашивает она голосом, который, я уверен, кажется ей страстным.
Но вот вам факт: как только я кончил, я закончил. Я не из тех парней, кто ездит на одной карусели дважды. Одного раза достаточно, а потом возбуждение пропадает вместе с интересом.
Но моя мать вырастила меня джентльменом.
– Конечно, милая. Пойди найди столик, а я прихвачу нам что-нибудь в баре.
Рыженькая, всё-таки, очень старалась, делая мне минет. Она заслужила коктейль.
Выйдя из туалета, она направляется к столику, а я иду в сторону переполненного людьми бара. Я же говорил, что это субботний вечер, да? И это REM. Нет, не те R.E.M., а как во сне. [1]1
REM – «быстрый сон»
[Закрыть]Понимаете?
Это самый горячий клуб в Нью-Йорке. Ну, по крайней мере, сегодня точно. К следующей неделе это будет какой-то другой клуб. Но место не имеет значения. Сценарий всегда одинаков. Каждые выходные мы с друзьями приходим сюда вместе, а уходим раздельно – и никогда не уходим одни.
Не смотрите на меня так. Я не плохой парень. Я не вру. Я не обрушиваю на женщин красивые слова о совместном будущем и любви с первого взгляда. Я прямолинеен. Мне нужен кто-то, с кем можно хорошо провести время – на одну ночь, – и я так им и говорю. Поверьте мне, это лучше чем то, что делают девяносто процентов парней. И большинству девушек здесь нужно то же, что и мне.
Ладно, может это и не совсем так. Но что я могу поделать, если они видят меня, спят со мной, а потом ни с того, ни с сего хотят от меня детей. Это не мои проблемы. Как я и сказал, я говорю им всё, как есть, они замечательно проводят со мной время, а потом я вызываю им такси до дома. Спасибо, спокойной ночи. Не звони мне, ведь я точно не позвоню тебе.
Наконец-то, добравшись через толпу до бара, я заказываю два напитка. Несколько мгновений я наблюдаю за извивающимися, переплетающимися телами, сливающимися друг с другом на танцполе под вибрации музыки.
А потом я вижу её в пяти метрах от места, где стою я. Она терпеливо ждёт, но чувствует себя немного неловко среди поднимающего руки, размахивающего деньгами, жаждущего алкоголя стада, пытающегося привлечь внимание бармена.
Я же говорил, что поэтичен, так? На самом деле я не всегда таким был. Не до этого момента. Она великолепна – ангелоподобна – прекрасна. Выберите, что вам больше нравится, любое слово. Суть в том, что на мгновение, я забываю, как дышать.
Её волосы длинные и тёмные и сияют даже в тусклом свете клуба. На ней красное платье с низким вырезом на спине – сексуально, но шикарно, – что подчёркивает каждый идеальный изгиб. Её губы полные и сочные и так и просят в них впиться.
И глаза. Чёрт. Её глаза большие и круглые и бесконечно тёмные. Я представляю, как эти глаза смотрят на меня снизу вверх, пока она берёт мой член в свой горячий маленький ротик. Упомянутый орган при этой мысли моментально оживает. Я должен её заполучить.
Я быстро направляюсь к ней, по пути решая, что она – та счастливая женщина, которая удостоится моей компании на остаток вечера. И я собираюсь доставить ей неписаное удовольствие.
Подойдя как раз в тот момент, когда она открыла рот, чтобы заказать себе выпить, я её перебиваю:
– Дама будет… – я осматриваю её, чтобы сделать предположение о том, что она будет пить. Это один из моих талантов. Некоторые люди пьют пиво, другие – скотч с содовой, кто-то – зрелое вино, другие – бренди или сладкое шампанское. И я всегда могу сказать, кто что пьёт. – Мерло Верамонте 2003 года.
Она поворачивается ко мне, приподняв бровь, и её глаза оценивают меня с ног до головы. Решив, что я не неудачник, она говорит:
– Ты хорош.
Я улыбаюсь:
– Вижу, моя репутация опережает меня. Да, я хорош. А ты красива.
Она заливается румянцем. На самом деле, её щёки становятся ярко розовыми, и она отводит взгляд. Кто смущается в наше время? Это же восхитительно.
– Как насчёт того, чтобы найти более комфортное место? И более уединённое? Чтобы мы могли узнать друг друга получше.
Не задумываясь, она отвечает:
– Я здесь с друзьями. Мы празднуем. Я обычно не хожу в подобные заведения.
– Что мы празднуем?
– Я только что получила степень магистра делового администрирования и в понедельник – мой первый рабочий день на новом месте.
– Правда? Какое совпадение. Я тоже работаю в финансах. Может ты слышала о моей фирме? Эванс, Рейнхарт и Фишер? – мы самая популярная инвестиционная фирма в городе. Я уверен, она впечатлена.
Давайте здесь опять ненадолго остановимся.
Вы заметили, как округлился рот этой красавицы, когда я сказал ей, где работаю? Как расширились её глаза? Это должно мне было о чём-то сказать.
Но тогда я ничего не заметил – я был слишком занят, пялясь на её грудь. Кстати, она идеальна. Меньше, чем я обычно предпочитаю, не больше ладони. Но, на мой взгляд, если грудь помещается в руку – этого достаточно.
Я хочу сказать, запомните это удивление на лице. Всё встанет на свои места чуть позже. А пока вернёмся к нашему разговору.
– У нас так много общего, – говорю я. – Мы оба в бизнесе, оба любим хорошее красное вино… Я думаю, мы просто обязаны узнать, куда это может привести сегодняшней ночью.
Она смеётся. Это волшебный звук.
Мне стоит кое-что объяснить тут. С любой другой женщиной, в любой другой вечер я бы уже был в такси, моя рука бы скользила по её платью, а мои губы заставляли бы её постанывать. Это не обсуждается. И это– заставляет меня попотеть. Но что странно, это заводит.
– Кстати, я Дрю, – я протягиваю руку. – А ты?
Она поднимает свою руку:
– Обручена.
Не поведя бровью, я беру её руку и целую её, немножко касаясь языком её кожи. Я вижу, как она пытается унять дрожь, и понимаю, что, не смотря на её слова, я её зацепил.
Я не из тех, кто действительно слушает, что говорят люди. Я смотрю на то, как они это говорят. Вы можете многое узнать о человек, понаблюдав за тем, так он двигается, как бегает его взгляд, как повышается и понижается его голос.
Оленьи Глазки может и сказала мне нет… но её тело? Её тело кричит «Да, да, трахни меня на барной стойке». За три минуты она уже сказала мне, почему она здесь, кем она работает, и позволила мне приласкать её руку. Это не то, что делает незаинтересованная женщина, – это то, что делает женщина, которая не хочет быть заинтересованной.
И с этим я вполне могу справиться.
Я собираюсь прокомментировать её обручальное кольцо: бриллиант настолько мал, что его трудно заметить даже при близком рассмотрении. Но я не хочу её обижать. Она сказала, что только что получила диплом. Кое-кто из моих друзей окончил колледж по этой же специальности, и кредиты могут быть суровыми.
Поэтому я решил прибегнуть к другой тактике – честность.
– Ещё лучше. Ты не бываешь в подобных местах? Я не бываю в отношениях. Мы отлично подходим друг другу. Нам стоит развить данную связь, ты так не считаешь?
Она снова смеётся, и нам приносят напитки.
– Спасибо за выпивку. Мне теперь стоит вернуться к друзьям. Было приятно познакомиться.
Я одариваю её заговорщической улыбкой, не в силах противостоять самому себе:
– Детка, если ты позволишь мне увести тебя отсюда, слово приятно приобретёт для тебя совершенно новое значение.
Она мотает головой, улыбаясь, как будто проявляя снисхождение к капризному ребёнку.
– Хорошего вечера, мистер Эванс.
Как я и говорил, обычно я очень наблюдательный. Шерлок Холмс и я могли бы быть друзьями. Но я так заворожен видом этой сладкой попки, что упускаю это из виду.
Вы заметили? Эту маленькую деталь, которая от меня ускользнула?
Именно. Она назвала меня «мистер Эванс», хоть я и не говорил ей свою фамилию. Запомните и это тоже.
Сейчас же, я позволил темноволосой загадочной женщине удалиться. Я намереваюсь предоставить ей немного времени, затем поймать её на удочку – крючок, леска, грузило. Я собираюсь окучивать её весь вечер, если придётся.
Просто она так чертовски сексуальна.
Но тут рыженькая – да, та из мужского туалета, – находит меня.
– Вот ты где! Я думала, ты потерялся, – она прильнула ко мне всем телом и заманивающе касается моей руки. – Как насчёт того, чтобы пойти ко мне? Это прямо за углом.
Ах, спасибо, но я пасс. Рыженькая быстро стала угасающим воспоминанием. Мой взгляд теперь устремлён на более привлекательный и интригующий приз. Я как раз собираюсь ей это сказать, когда рядом возникает ещё одна рыженькая.
– Это моя сестра – Мэнди. Я ей рассказала о тебе. Она подумала, мы втроём могли бы… ну ты знаешь… повеселиться.
Я перевожу взгляд на сестру рыженькой – её близняшку. И в тот же момент мои планы меняются. Знаю, знаю… Я сказал, что не катаюсь на одной карусели дважды. Но это же близняшки.
Позвольте вас заверить, ни один мужчина не откажется от такого.
Глава 2
Я говорил, что люблю свою работу?
Если бы моя фирма была Главной Лигой Бейсбола, я был бы наиболее ценным игроком. Я партнёр в одном из лучших инвестиционных банков Нью-Йорка, специализирующемся на технологиях и средствах массовой информации. Да-да, мой отец и два его ближайших друга основали фирму. Но это не значит, что я не работал, как лошадь, чтобы достичь того, что я имею, – потому что именно так оно и было. Это также не значит, что я не живу и не дышу работой, чтобы заработать себе репутацию, потому что именно это я и делаю.
Что же делает партнёр инвестиционного банка, спросите вы? Ну, вот в Красотке, Ричард Гир говорит Джулии Робертс, что его компания скупает другие фирмы и распродаёт их по частям. Я тот парень, который помогает ему в этом. Я веду переговоры, составляю контракты, провожу экспертизы, делаю наброски кредитных соглашений и ещё много разных вещей, о которых вам вряд ли хочется слушать.
Вы, наверное, задаётесь вопросом, почему такой парень, как я, ссылается на такой девчачий фильм, как Красотка?
Ответ прост: пока я рос, моя мать навязывала своим детям еженедельные «семейные вечера кино». Стерва выбирала это кино к просмотру чуть ли не каждую неделю. Она прошла через всю эту фазу обожания Джулии Робертс, и мне приходилось это терпеть около года. Я могу цитировать этот чёртов фильм слово в слово. Хотя, я должен признать, Ричард Гир чертовски крут.
А теперь вернёмся к моей работе.
Самая лучшая её часть – это то опьянение, которое я испытываю, завершая сделку, действительно хорошую сделку. Это как сорвать куш в одном из казино Вегаса. Как быть выбранным Дженной Джеймсон для съёмок в её следующем порно. Нет ничего – ничего– лучше.
Я провожу исследования для клиентов, даю им рекомендации о действиях, которые им стоит предпринять. Я знаю, какие компании очень хотят быть выкупленными, а какие придётся захватывать довольно агрессивно. Я тот, кто обладает секретной информацией о том, какой медиа-магнат готов спрыгнуть с Бруклинского Моста из-за того, что потратил слишком много доходов компании на дорогих проституток.
Борьба за клиентов жестока. Вы должны увлечь их, заставить их хотеть работать именно с вами, убедить их в том, что никто иной не сможет им предложить того, что можете дать ему вы. Это почти как убедить девушку переспать с тобой. Но вместо секса в конце дня я получаю чек на крупную сумму. Я зарабатываю деньги для себя и своих клиентов. Много денег.
Сыновья партнёров моего отца тоже тут работают – Мэттью Фишер и Стивен Рейнхарт. Да, тот самый Стивен – муж Стервы. Как и наши отцы, мы трое росли вместе, вместе ходили в школу, и вот сейчас вместе работаем в этой компании. Старики оставляют нам всю серьёзную работу. Время от времени они наведываются для того, чтобы почувствовать, что всё ещё управляют компанией, а затем отправляются в загородный клуб, чтобы успеть на обеденную игру в гольф.
Мэттью и Стивен также хороши в том, что они делают, не поймите меня не правильно. Но я просто звезда. Я акула. Я тот, кого клиенты хотят, а «тонущие» компании боятся. Они это знают, и я это знаю.
В понедельник утром в девять утра я в офисе, как всегда. Моя секретарша – сексуальная маленькая блондинка с классной грудью – уже на месте; у неё готово моё расписание на день, список сообщений за выходные, и лучшая чашка кофе в радиусе трёх штатов.
Нет, я её не трахал.
Не то чтобы мне не хотелось. Поверьте, если бы она на меня не работала, я бы за ней приударил покруче, чем Мохамед Али.
Но у меня есть правила – стандарты, можно сказать. Одно из них – никакого секса в офисе. Я не сру там, где ем; я не трахаюсь там, где работаю. Дело не в проблемах сексуального домогательства, которые могут возникнуть – это просто вредно для бизнеса. Это непрофессионально.
Таким образом, из-за того, что Эрин – единственная женщина, кроме моих кровных родственников, с которой у меня платонические отношения, она единственный представитель противоположного пола, кого я когда-либо считал другом. У нас отличные рабочие отношения. Эрин просто…великолепна.
Это ещё одна причина, по которой я не трахну её, даже если она будет умолять об этом, распластавшись на рабочем столе. Хотите, верьте, хотите, нет, хорошую секретаршу, действительно хорошую, найти сложно. На меня работали девочки тупее полного ведра грязи. Другие считали, что смогут удержать позицию, работая лёжа на спине, если вы понимаете, о чём я. Этих девушек я хочу встречать в барах по субботам, но это явно не те девушки, которым я доверю отвечать на мои звонки в понедельник утром.
Теперь, когда вы немного знаете, что к чему, давайте вернёмся к моему путешествию в ад.
– Я перенесла твой ланч с Мека с часу на четыре, – говорит Эрин, протягивая мне кипу сообщений.
Чёрт.
МекаКомьюникэйшнс – многомиллиардный медийный конгломерат. Я работал над их поглощением испаноговорящей кабельной сети в течение нескольких месяцев, и исполнительный директор, Радольфо Скучини, всегда более восприимчив на полный желудок.
– Почему?
Она протягивает мне папку:
– Сегодня ланч в конференц-зале. Твой отец представляет нового партнёра. И ты знаешь, как он относится к подобным вещам.
Вы когда-нибудь смотрели экранизацию Рождественской Песни? Конечно смотрели – ту или иную версию обязательно показывают на каком-нибудь канале каждый день перед Рождеством. Помните, как Дух минувшего Рождества отправляет Скруджа назад в прошлое, в то время, когда он был молодым и счастливым? И его боссом был Физзиуиг, тот толстяк, что закатывал большие вечеринки. Да, именно этот. Это мой отец.
Мой отец любит эту компанию, и каждый сотрудник для него – отдалённый родственник. Он находит любой повод, чтобы закатить офисную вечеринку. Дни рождения, вечеринки в честь рождения детей, ланчи в честь Дня Благодарения, буфеты в честь Дня Президента, ужины в честь Дня Колумба… мне продолжать?
Это чудо, что хоть какая-то работа выполняется.
А Рождество? Рождественские вечеринки моего отца легендарны. Все расходятся по домам ужравшимися. Кто-то домой вообще не уходит. В прошлом году мы поймали десять служащих конкурирующего банка, пытавшихся пробраться на торжество, потому что оно было настолько чертовски крутым. И всё это делается для достижения атмосферы – энергетики, – которую отец хочет установить в этой фирме.
Он любит своих работников, а они любят его. Преданность, лояльность – этого у нас в избытке. Это часть того, что делает нас лучшими. Потому что работающие здесь люди запросто продадут своих первенцев за моего старика.
Всё же есть дни, – дни, как сегодня, когда мне нужно время, чтобы окрутить клиента, – когда его празднования могут быть огромной занозой в заднице. Но вот так оно всё устроено.
Моё утро понедельника забито делами, поэтому я сажусь за стол и начинаю работу. Не успеваю моргнуть, а уже час и я направляюсь в конференц-зал. Я замечаю знакомую голову с ярко-рыжими волосами, прикреплённую к короткому низкому коренастому туловищу. Это Джек О'Шей. Джек начал работу в компании около шести лет назад, в то же время, что и я. Он хороший парень и мой частый спутник по выходным. Рядом с ним стоит Мэттью, оживлённо разговаривая и проводя своей большой рукой песочного цвета по волосам.
Я хватаю еду со стола и присоединяюсь к ним как раз в тот момент, как Мэттью рассказывает о своём субботнем вечере.
– А потом она достаёт наручники и кнут. Чёртов кнут! Клянусь богом, я думал, я сойду с ума прямо там. То есть… она была в женском монастыре… готовилась стать чёртовой монашкой!
– Говорил я тебе, что тихони всегда любят извращения, – добавляет, посмеиваясь, Джек.
Мэттью переводит свои карие глаза на Стивена и говорит:
– Серьёзно, чувак. Ты должен сходить с нами. Один раз, я умоляю.
Я ухмыляюсь этой мысли, зная наперёд, что он ответит.
– Прости, ты знаком с моей женой? – спрашивает Стивен, в смятении приподнимая бровь.
– Не будь маленькой девочкой, – дразнит его Джек. – Скажи ей, что идёшь играть в карты, или что-то в этом роде. Поживи немного.
Стивен снимает очки и протирает линзы салфеткой, делая вид, что обдумывает идею.
– Ну даааааа. А когда она узнает, а Александра обязательно узнает, я вас уверяю, она подаст мне на ужин мои яйца на серебряном блюдечке. С чесночно-маслянным соусом и хорошим Кьянти.
Он издаёт чавкающий звук, а ля Ганнибал Лектер, который заставляет меня заржать в голос.
– Кроме того, – злорадствует он, возвращая очки на место, и потягиваясь, – меня дома ждёт бифштекс из вырезки, мальчики. Сэндвич с фаршем меня не интересует.
– Подкаблучник, – прокашливается Мэттью, пока Джек покачивает головой и говорит:
– Даже отличнейшая вырезка надоедает, если есть её каждый день.
– Не тогда, когда готовишь её каждый раз по-разному, – заговорщически сообщает Стивен. – Моя детка знает, как сделать мои блюда пикантными.
Я жалобно поднимаю руку:
– Пожалуйста. Пожалуйста, хватит.
Есть картинки, которые я не хочу видеть в своём воображении. Никогда.
– Ну а ты что, Дрю? Я видел, как ты уходил с близняшками. Они натуральные рыженькие? – спрашивает Джек.
Я чувствую расползающуюся по моему лицу удовлетворённую улыбку.
– О да. Натуральные.
И я начинаю в ярчайших и вкуснейших подробностях расписывать свой дикий субботний вечер.
Так, давайте здесь притормозим, так как я прямо вижу это осуждающее выражение на вашем лице. И даже слышу истеричное несогласие: Вот засранец. У него был секс с девушкой– ну, в данном случае, с двумя, – и теперь он рассказывает об этом друзьям. Это тааак неуважительно.
Во-первых, если девушка хочет, чтобы я её уважал, ей стоит вести себя как кто-то, достойный уважения. Во-вторых, я не пытаюсь быть козлом; я просто парень. И все парни разговаривают о сексе со своими друзьями.
Повторю это ещё раз, если вы не поняли:
ВСЕ ПАРНИ РАЗГОВАРИВАЮТ О СЕКСЕ СО СВОИМИ ДРУЗЬЯМИ.
Если парень говорит вам, что не делает этого, бросайте его – он вам врёт.
И ещё одно: я слышал разговорчики моей сестры и её подружек. Некоторые вещи, вылетавшие из их ротиков, заставили бы смутиться даже Ларри Флинта. Так что не делайте вид, что женщины не разговаривают об этом также, как мужчины…потому что я точно знаю, что они это делают.
Когда все лучшие моменты выходных изложены, тема разговора сменяется на футбол и эффективность нападения Мэннинга. На заднем фоне я слышу голос моего отца, который стоит в середине зала, расписывая в деталях все достижения нового партнёра, чей файл я и не думал открывать этим утром. Уортонская школа бизнеса в Университете Пенсильвании, номер один в своём выпуске, практика в CreditSuisse, бла… бла… бла.
Болтовня утихает по мере того, как я позволяю своим мыслям вернуться к той части субботнего вечера, о которой я не рассказывал друзьям: диалог с одной божественной брюнеткой, если быть точным. Я до сих пор очень ясно вижу эти большие тёмные глаза. Этот сочный рот, блестящие волосы, которые явно не могли быть настолько мягкими, насколько они выглядели.
Это не первый раз за последние полтора дня, когда её образ непроизвольно возникает в моей голове. По сути, кажется, каждый час у меня возникает образ какой-либо части её, и я представляю, что же с ней произошло. Или, точнее, что могло бы произойти, если бы я задержался и продолжил охоту на неё.
Это странно. Я не из тех, кто предаётся воспоминаниям о случайных девушках, встреченных во время моих приключений. Обычно они стираются из моей памяти в тот же момент, как я вылезаю из их кровати. Но в ней было что-то такое... Может это из-за того, что она меня отшила. Может из-за того, что я не узнал её имени. Или может из-за этой сладкой подтянутой попки, которую мне хотелось схватить и не отпускать.
