Текст книги "Дело о хитром писателе"

Автор книги: Эмили Родда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава III
ВСЕ НОВЫЕ ЗАГАДКИ

Мы спустились по лестнице вниз. Я огляделась. Так вот что Эбнер называет своим кабинетом. И опять я спросила себя, почему он выбрал именно эту комнату для своей работы. Да, конечно, из нее есть выход в садик за домом, но других преимуществ я не заметила. Узкая длинная комната с низким потолком. Ее стены, видимо, недавно выкрасили белой краской, но и после этого она все равно выглядела темной и мрачной.

Прямо напротив лестницы, как я и предполагала, имелась дверь черного хода. Она была наглухо закрыта. Единственное зарешеченное окно тоже было закрыто и выглядело так, будто его не открывали уже лет сто. Хотя на переплетах рамы со стороны комнаты виднелась свежая краска, снаружи стекла были грязными, в подтеках и паутине. Дневной свет с трудом пробивался сквозь эту серую пелену.

Новый белый письменный стол, оснащенный компьютером, принтером, телефоном и факсом, стоял у одной из длинных стен. Новенькие белые, еще пустые полки для книг висели над ним. Вдоль другой стены располагались светло-голубые стеллажи для папок с рукописями и вырезками. Но вся эта новая мебель не очень помогала оживить атмосферу.

Я заметила у дальней стены гору ящиков и коробок, возвышающуюся почти до потолка. «Может быть, комната будет выглядеть не так мрачно, когда мы распакуем ящики, расставим по полкам книги, папки и все остальное», – подумала я. И все же это маловероятно. Было здесь нечто такое, что смущало и подавляло меня. Как будто необъяснимой тяжестью давило на меня сверху. Может быть, это из-за низкого потолка? Или из-за того, что в комнате только одно, да и то подслеповатое оконце?

А, может быть, причина в странном удушливом запахе. К запаху свежей краски и пластмассы примешивалось что-то еще. Какой-то затхлый смрад – смесь сырости, плесени и тлена.

Я невольно поежилась.

Эбнер вперился в меня своими странными глазами.

– Здесь, внизу, всегда холодно, – сказал он. – Я сейчас принесу обогреватель, чтобы вы не мерзли.

– Это, наверное, удивит тебя, – сказал он, передавая мне свой блокнот.

Я заметила, что он вдруг занервничал. Может быть, волновался, отдавая свое детище в чужие руки. Возможно, опасался, что мне оно не понравится.

Резко отвернувшись от меня, Кейн заговорил с ребятами, принялся объяснять, какую работу им надо выполнить. Говорил он быстро, отрывисто, переминаясь с ноги на ногу, будто ему не терпелось поскорее уйти.

Я пробралась через нагромождение коробок к столу, осмотрела компьютер. Как я и предполагала, ничего нового здесь для меня не было. Тогда я обернулась к окну. Сквозь грязь и паутину невозможно было что-либо разглядеть, кроме покосившегося дощатого забора и огромной, разросшейся на весь сад тыквенной плети.

Я уселась за стол, включила компьютер и открыла новый файл, приготовившись набирать текст. Но прежде обернулась к ребятам. Никто на меня не смотрел. Они все слушали Эбнера. «Почему бы мне не начать печатать прямо сейчас», – подумала я. Открыв блокнот, я нетерпеливо пробежала глазами первые строчки.

Когда я дошла до середины первой главы, мое сердце уже взволнованно билось. Дойдя до конца одной страницы, я поспешно перепрыгивала на следующую, читала, не отрываясь, не в силах поверить собственным глазам.

Кто-то дотронулся до моего плеча. Ойкнув, я подпрыгнула от неожиданности.

– Что, нравится? – улыбаясь, вкрадчиво спросил Эбнер Кейн.

Я судорожно сглотнула. Я чувствовала, что все смотрят на меня. Подумали небось, что я чокнулась.

Эбнер кивнул, чуть усмехнувшись краешком губ.

– Расскажи ребятам. Я сейчас пойду наверх, в свою комнату. Буду работать над третьей главой. Когда вы закончите здесь, меня не беспокойте. Просто идите домой.

И он ушел. Какое-то время нам были слышны его шаги по деревянному полу у нас над головой, потом все стихло.

– Что с тобой стряслось, пугливая ты наша? – съехидничал Ник. – Только не говори, что призраки Кейна уже до тебя добрались.

– Да нет… – я облизнула губы. – Просто… – пробормотала я, вновь глядя на блокнот в своих руках. – Все это как-то странно…

– Что значит «странно»? – решительно спросила Санни, сдвинув брови. – Лиз, скажи прямо, не темни.

– Он это написал еще до того, как сломал руку, – сказала я, – до того, как позвонил нам. И даже до того, как что-либо узнал о нас. Верно?

– Ну и? – нетерпеливо спросила Ришель. Она потирала замерзшие руки. – Когда он включит этот свой обогреватель? Так и воспаление легких схватить недолго, – пожаловалась она.

– Лиз! – умоляюще посмотрел на меня Том. – Ну, давай же, говори!

Я пролистала исписанные странички.

– Тут говорится об одном человеке, писателе по имени Фергис Блер. Он был когда-то богат и знаменит, но потом для него началась полоса неудач. Он продает свой шикарный дом и покупает другой, гораздо меньше и хуже, в пригороде. Потом он узнает, что у этого дома темное прошлое, ощущает присутствие в нем злых сил.

– Ха, значит, он пишет о самом себе, – ухмыльнулся Ник. – Подумаешь, удивил! В этом нет ничего странного. Многие писатели так делают, – он многозначительно посмотрел на Тома. – Особенно, если им в голову не приходит ничего лучшего.

Том ответил возмущенным взглядом и попытался что-то сказать, но я опередила его.

– Не успел Фергис прожить в доме и месяца, как упал с лестницы и сломал себе ногу, – продолжала я, слегка повысив голос и в упор глядя на Ника. – Представь, он один в доме и не может добраться до телефона. Он начинает кричать, звать на помощь, но никто не приходит. Опускается ночь…

– И тогда – не говори, я сам догадаюсь, – тогда злые призраки, обитающие в доме, выходят, чтобы напасть на него. Их костлявые пальцы…

– Нет, Ник, совсем не так, – перебила я его. – Лучше послушай. Кто-то, наконец, услышал его крики. Это девочка-подросток по имени Эви. В конце концов она проникает в дом и спасает писателя. А когда он начинает выздоравливать, она приходит к нему, чтобы помогать по дому. Дом ее чем-то пугает, но она все равно приходит. И приводит с собой своих друзей – их пятеро. Постепенно ребята оказываются втянутыми в жизнь Фергиса. Не знаю, что будет дальше, но от последних событий я почему-то ничего хорошего не жду.

– Ну и дела! – воскликнул Элмо. – Вот, значит, что он имел в виду, разглагольствуя о судьбе и все такое прочее… Фергису нужна помощь, и к нему приходят шестеро ребят. Эбнеру нужна помощь – и все происходит точно таким же образом!

– Это подозрительно! – выдохнула Ришель, ее голубые глаза округлились. – Это очень подозрительно.

Том победоносно улыбался.

– Ну что, не так уж он и глуп в конце концов, а? – обратился он к Нику. – Может быть, он на самом деле экстрасенс или парапсихолог!

На Санни мое сообщение большого впечатления не произвело.

– Да, это любопытное совпадение, – признала она. – Но я не вижу причин для волнения, Лиз. Подумай сама, ведь…

– А хотите знать, как их зовут, этих ребят? – не дав ей договорить, спросила я.

– Да! – выкрикнул Том.

– Ну, скажи, почему бы и нет? – скучающим тоном протянул Ник.

– Нейтан, Тоби и Эдвард, – раздельно и четко произнесла я. – А еще Ребекка, Эви и Анна.

Я посмотрела на них, не уверенная, что они поняли, в чем дело.

– Три мальчика и три девочки, – пожал плечами Элмо.

– Неужели! Это невероятно! – прошептала Ришель.

Том и Санни непонимающе переглянулись. «Ну да, три мальчика и три девочки. Что из этого?» – говорили их глаза.

Однако лицо Ника оставалось подчеркнуто спокойным. Приподняв брови, он посмотрел на меня. Я кивнула.

– Инициалы, – произнес он. – Они такие же, как у нас.

Все принялись проверять эту версию.

– Ник – Нейтан, – начал Том. – Элмо – Эдвард, Том – Тоби…

– Элизабет – Эви, Ришель – Ребекка, – продолжил Элмо, – Санни —…

– Ой, какая жалость! – перебила его Ришель, она была явно разочарована. – Пары к Анне нет. Санни портит всю картину, потому что ее имя не начинается с «А», – она бросила на Санни сердитый взгляд, как будто в этом была ее вина.

– Ты забыла, Ришель, – спокойно заметила я. – Ты забыла, что настоящее имя Санни – Алиса.

Ришель изумленно захлопала глазами.

– Лиз! – выдохнула она. – Это просто… просто…

– …очень странно, – закончил за нее фразу Том.

Она зыркнула на него сердитым взглядом, но он вовсе не собирался подсмеиваться над ней. Его лицо скорее выглядело испуганным.

– Слушайте, – сказала Санни. – Все это очень интересно, но, я думаю, мы не должны придавать этому большого значения. Я хочу сказать, что Эбнер Кейн, он… вы понимаете, – она бросила быстрый взгляд на Тома, – он в определенном смысле как бы обманщик, ведь так?

– Нет, – упрямо покачал головой Том.

Но Санни стояла на своем.

– Ты сам посмотри, Том. Весь этот его наряд, красный свет в прихожей, история, которую он нам рассказал, да и все прочее… Никому из вас не пришло в голову, что он мог просто-напросто изменить имена ребят в своей книге уже после того, как прочитал о нас статью в «Пере» и разыскал нас, – только и всего. А потом переписал эти главы, чтобы мы ничего не заподозрили.

– Переписать все это – со сломанной рукой? Исключено! – взорвался Том. – И потом, вообще, зачем ему это делать?

Губы Ника скривились в усмешке.

– Чтобы произвести на нас впечатление, разумеется, – хмыкнул он. – Потому что он неудачник, у которого все в прошлом, но ему хочется внушать людям, что он странный, таинственный и необыкновенный.

– Может быть, ты и прав, а может, и нет. Но одно ясно, – сказала я решительно, – он, конечно, не подгонял имена героев под наши после того, как прочел «Перо». Ни в одной из газетных статей Санни не называют Алисой, не так ли?

– Верно, – медленно проговорила Санни. – Не называют.

Все так же медленно она повернулась и посмотрела в маленькое, выходящее на задний двор оконце. Слабый свет уходящего дня пробивался сквозь пыльные стекла.

– Об этом я не подумала, – сказала она и поежилась.

После этого мы больше не разговаривали. Просто взялись за работу. Ни у кого из нас не было желания без конца обсуждать это странное совпадение, обнаружившееся в двух первых главах «На грани срыва». За исключением Ришель.

Она еще какое-то время продолжала стрекотать, но, поскольку никто ей не отвечал, в конце концов замолчала и нашла себе непыльную работу, – сидя на стуле, разбирать и раскладывать по папкам рецензии на уже вышедшие книги.

Она заявила, что открывать ящики ей нельзя, потому что при этом могут пострадать ее ногти. Поднимать ящики она тоже не может, потому что на это у нее не хватит силы. Не может ставить книги на полки, потому что они пыльные и испачкают ей одежду. А набирать текст на компьютере не может, потому что не умеет.

Поэтому Санни с мальчиками ломали ногти, напрягали мышцы и пачкали одежду. Я печатала, стараясь не делать слишком много ошибок и не позволять творению Кейна слишком напугать меня.

Ришель тяжело вздыхала над своими папками и время от времени зачитывала для нас вслух какую-нибудь из рецензий, чтобы мы могли понять, как нелегко ей приходится. Никто, кроме Ника, ее стараний не оценил, потому что все рецензии были отрицательные.

– «К сожалению, ни столь знаменитое внимание Эбнера Кейна к деталям, ни доскональное изучение темы не могут спасти его последнюю книгу „Клыки“. Она удручающе скучна…» – читала Ришель. – А вот еще, послушайте: «Готов поверить, что преданные почитатели Кейна смогут осилить „Клыки“ до конца. Я же задремал, дойдя лишь до середины десятой главы». Надо же! Не понимаю, зачем он это хранит – ведь одно расстройство. Если бы я была писательницей, я бы собирала только хвалебные рецензии.

– Он же профессионал, – отрезал Том, стаскивая очередной ящик с верхушки штабеля и ставя его прямехонько себе на ногу.

– Ну да, профессиональный зануда, – добавил Ник, отряхивая джинсы.

Я отключилась от их разговора, рассеянно глядя в сад через окно. И тут меня ждало потрясение. Там, в саду, я увидела какую-то женщину. Женщину в красно-белом клетчатом платье с короткими рукавами «фонариком».

Она стояла, вперив неподвижный взгляд в окно, ее руки безвольно свисали вдоль туловища. Казалось, лицо ее ничего не выражало. Она просто стояла – и смотрела. Я наклонилась к окну, стараясь получше разглядеть ее через грязные стекла. Потом вдруг вскочила и бросилась к двери черного хода. Но она была заперта, и я, конечно, не смогла ее открыть.

– Что это с тобой, Лиз? – окликнул меня Том.

Я опять подбежала к окну – женщина исчезла.

– Лиз, что с тобой? – повторил Том.

– Нет, ничего, – буркнула я.

И вновь уселась перед компьютером, пытаясь сосредоточиться на своей работе. По какой-то непонятной причине появление этой женщины встревожило меня, но я не могла понять, почему. Ну подумаешь, какая-то женщина – может, соседка – забрела в сад к Эбнеру Кейну. Что в этом особенного? Какое мне до этого дело?

Мои пальцы неподвижно лежали на клавишах компьютера. Я не могла отогнать от себя мысли об одинокой женской фигуре в полутьме сада. Она выглядела такой… потерянной. Это слово сразу засело у меня в голове. Да, именно так, женщина выглядела потерянной. И она смотрела в окно так, будто просила о помощи.

Просила о помощи – меня.

Глава IV
ОПЯТЬ СОВПАДЕНИЯ?

Мы все договорились прийти в дом Кейна на следующий день сразу после уроков. Но, когда подошло время, я почувствовала, что вовсе не горю желанием идти туда. Во-первых, я на самом деле устала. В эту ночь я почти совсем не спала. Было ощущение, будто я все время наполовину бодрствую и одновременно вижу во сне разную ерунду. В одном из сновидений мама пыталась заставить меня надеть в школу платье в красную с белым клетку. И ни за что не хотела понять, что я в нем буду выглядеть совершенно по-дурацки. «Мама, оно же старомодное», – все повторяла ей я, но она не хотела меня слушать. «Это очаровательное платьице, Лиз, очень тебе идет, – твердила она. – Не слишком броское, но миленькое. Отличное платьице!»

Да, у меня не было никакого желания идти в дом к Эбнеру Кейну в тот день. Я была совершенно без сил. И хотелось мне пойти домой, приготовить поскорее уроки и плюхнуться в кровать. По крайней мере так я себе это объясняла. На самом-то деле, мне вообще не хотелось идти туда работать. Мне хватило и одного визита в этот дом. Я подумала, что сам Кейн производит отталкивающее впечатление и дом его такой же.

И еще мне не хотелось читать третью главу его новой книги. По какой-то причине то обстоятельство, что у шестерки ребят в повести оказались те же инициалы, что и у нас, неприятно подействовало на меня. Из-за этого все происходящее в книге казалось слишком реальным. Я прочла много «ужастиков» Эбнера Кейна и понимала, что вряд ли его героям уготована счастливая жизнь. Это исключено.

Санни и остальные тоже прочли то, что я успела набрать, но их, судя по всему, это не взволновало.

– Сегодня получим третью главу, – довольно потирал руки Том, когда мы шли по Крейгенд-роуд, направляясь в этот грязный обшарпанный дом. – Интересно, что там будет дальше? Не могу дождаться продолжения.

– Том Мойстен, ты меня удивляешь, – издевался Ник. – Не знаешь, что может произойти? Все шестеро, один за другим, отбросят коньки. Как в любой из книжек Кейна, какую ни возьмешь.

– Кто-то один все-таки уцелеет, – подыгрывая ему, добавил Элмо. – Скорее всего это будет Эви.

– Естественно, – согласился Ник. – Ведь она втянула ребят в эту авантюру. Значит, все по ее вине. И если все перемрут при ужасных обстоятельствах, а она одна останется в живых, то вполне может сойти с ума. Или провести остаток дней в терзаниях и муках, и так далее и тому подобное, – насмешничал он, бодро шагая по улице.

Мы приблизились к дому, где жила злющая собака. Она, по обыкновению, принялась кидаться на ворота, дико скалясь и захлебываясь лаем. Ник пнул ногой забор, и собака разъярилась еще больше. Ник засмеялся.

– Перестань, – взмолилась я, бросилась бегом к калитке Эбнера и толкнула ее.

– Мне кажется, Ребекка не может умереть слишком быстро, – с надеждой в голосе проговорила Ришель. – В книге все время повторяется, как она красива. Это было бы просто неразумно – убивать ее одной из первых.

И Ришель внимательно осмотрела свои ногти.

– Как вы думаете, по «На грани срыва» будут снимать фильм? – спросила она, как бы между прочим. – Ну, как, например, это было с «Я помню Грейс». Если будут…

– Если и будут, то на роль Ребекки они найдут профессиональную актрису, можешь не сомневаться, – фыркнула я. – Они не станут приглашать никому неизвестную девочку вроде тебя.

Ришель надула губы, резко отбросила волосы назад. Ребята удивленно посмотрели на меня. Мне стало немного стыдно. Раздражаться и подкалывать – это было не в моем характере. Даже по отношению к Ришель. В конце концов, что в этом плохого, если она надеется и мечтает?

Соседская собака все лаяла и лаяла. Казалось, этому не будет конца. Скрипя зубами, я шла по дорожке к парадной двери дома Кейна. Я чувствовала, что от этого лая мне вот-вот станет дурно. «Замолчи! – мысленно кричала я на собаку. – Замолчи же, наконец!»

– А, кстати, – проговорил Элмо, решив, что пришло время сменить тему. – Я подумываю написать статью для «Пера» – так, небольшую, в несколько абзацев. Про нас и Эбнера Кейна – об этом совпадении с именами и всем прочем.

– Дельная мысль, Элмо. Чем больше бесплатной рекламы для «Великолепной шестерки», тем лучше, – усмехнулся Ник.

– Но это и вправду удивительное совпадение, разве не так? – слегка нахмурился Элмо. На его веснушчатом лбу появилось несколько морщинок. – Я бы никогда не стал писать про нас в «Перо» только ради бесплатной рекламы.

Ник вскинул бровь. Ришель закатила глаза. Они никогда не могли понять, почему Элмо с такой серьезностью относится к «Перу».

А пес по-прежнему кидался на ворота и все лаял, лаял.

Я подняла руку, чтобы постучать. Но дверь распахнулась раньше, чем я успела до нее дотронуться. Эбнер Кейн стоял перед нами на фоне залитой красным светом прихожей: белое лицо, черная заостренная бородка, острозубая улыбка.

– Входите, – сказал он. – Я ждал вас.

* * *

Я была единственной, кому когда-либо приходилось иметь дело с диктофоном, поэтому набирать текст опять пришлось мне.

– Если этим займется Лиз, дело пойдет быстрее, – сказала Санни в ответ на возражения Тома. – Она печатает гораздо быстрее, чем любой из нас. У каждого еще будет такая возможность после того, как мы себя зарекомендуем и Кейн начнет нам доверять. Ты сможешь прочитать новую главу, когда Лиз ее напечатает. На это не уйдет много времени.

Том что-то недовольно пробурчал и принялся сердито ворочать коробки.

Я подготовила к работе компьютер, надела наушники. В комнате и на этот раз было промозгло. Низкий потолок, казалось, давил на меня. И в воздухе висел все тот же странный запах, перебивая запах краски, аппаратуры, книг, духов Ришель. Какой-то неопределенный назойливый запах сырости, плесени, гнили.

Я повернулась на стуле, чтобы проверить реакцию остальных. Казалось, их ничто не тревожит. Оживленно переговариваясь, они суетились вокруг ящиков, предназначенных к разборке.

Я пожалела, что не нахожусь сейчас там, рядом с ними. Том оживился, обнаружив в одном из ящиков наполовину пустую коробку шоколадных конфет. С довольным видом он принялся поглощать конфеты, а Ришель полным отвращения взглядом смотрела на него.

«Этим конфетам, наверное, в обед сто лет», – подумала я. Да, в вопросах еды Том, на удивление, неразборчив. Не надо бы ему есть эти конфеты. Спросил бы сначала у Эбнера Кейна. Но я решила не вмешиваться. Хватит и того, что я уже наговорила Ришель.

Пора было браться за работу. Я посмотрела в окно – в саду было пусто. Со вздохом я включила диктофон.

В наушниках послышался четкий голос Эбнера Кейна: «Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, – просчитал он для настройки. – „На грани срыва“, глава третья. Фергис был взволнован, очень взволнован…»

К диктофону имелась специальная приставка – вроде педали на полу, так что можно было останавливать ленту, нажимая на нее ногой. Как выяснилось, освоить это приспособление было несложно. К тому же всяких там «гм-гм» и «э-э-э» в записи Эбнера, вопреки ожиданиям, почти не было.

Без ребят ему не справиться, он это понимал. Но какой-то внутренний голос, не умолкая, кричал в нем, предупреждая об опасности. «Пусть они уходят отсюда, – надрывался голос. – Пусть уходят! Спрятанное – пробуждается… Спрятанное в подвале…»

«Похоже, он был прав, когда говорил, что дом вдохновляет его», – подумала я. Его голос, не прерываясь, монотонно жужжал у меня в наушниках. Слова, казалось, так и льются свободным потоком.

Мои пальцы бегали по клавишам. Я дала себе слово не слишком вдумываться в смысл того, что печатаю. Но постепенно, вопреки моему желанию, повествование вновь захватило меня.

Тоби застыл с напряженным лицом. Фергис Блер заметил, что на лбу его блестят капельки пота. Вдруг мальчик скорчился, схватившись руками за живот. Лицо его исказилось от боли.

Вот оно, начинается… У меня перехватило горло, сердце заколотилось быстрее.

Вдруг я подпрыгнула как ужаленная: перед самым моим носом Том замахал руками.

– Земля вызывает Лиз! – заорал он, наклонясь ко мне.

Перестав печатать, я стащила наушники с головы.

– В чем дело? – недовольно спросила я.

– Ну как там Тоби, что с ним происходит? – нетерпеливо выпалил он, тыча пальцем в экран монитора.

– Откуда мне знать? – буркнула я.

– Конфетку хочешь? – он протянул мне открытую коробку. – Они, правда, не первой свежести, но…

– Слушай, Том, ты дашь мне спокойно работать? – не выдержала я. – Мне бы хотелось уйти отсюда до полуночи, если ты не против.

– Ну ладно, ладно, – обиженно пробормотал он. – Я только хотел сказать – смотри, что мы раскопали, – и он мотнул головой в сторону дальней стены.

Сейчас, когда штабель коробок и ящиков был разобран, стало видно, что за ним скрывалась небольшая дверь. Казалось, она сделана из металлических листов. Дверь была наглухо заперта большим висячим замком, болтавшимся на толстой ржавой цепи.

– Мы думаем, что она ведет в подвал! – радостно объявил Том, потирая руки. – В зловещее темное подземелье капитана Элиаса Кинга.

«Спрятанное – пробуждается. Спрятанное в подвале…»

Я почувствовала, как волосы зашевелились у меня на затылке.