Текст книги "Их соединила страсть"

Автор книги: Эмили Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Деб! Подожди! – раздался знакомый голос.

Оглянувшись, она увидела бегущего Мартина. С трудом передвигаясь вверх по холму и припадая на одну ногу, он быстро приближался. Когда он подбежал к ней, Дебора с трудом поднялась с земли и бросилась ему навстречу.

Сердце ее колотилось так, как будто она только что пробежала марафонскую дистанцию. Вся дрожа от нервного потрясения, Дебора ухватила обеими руками рубашку Мартина, и, казалось, никакая сила не могла теперь оторвать ее.

– Что случилось, почему ты кричала? Ты встретилась с медведем?

– Не-е-т... – с трудом выговорила Дебора. – Это было чье-то лицо. Ужасное, одноглазое...

– Ты спала? – внимательно посмотрев не нее, уточнил Мартин. Дебора молча кивнула. – Я так и думал. Тебе все приснилось. Это всего лишь кошмарный сон.

– Это не было сном! – воскликнула она. – Я чувствовала чьи-то холодные как лед пальцы на своей коже.

– Дорогая! То, что ты рассказываешь, очень похоже на обыкновенный ужастик.

– Ну как мне убедить тебя! – в отчаянии воскликнула Дебора. Она отпустила рубашку, чтобы показать ему, как трясутся руки. – Посмотри! Разве может такое быть с человеком без всякой на то причины? И не называй меня, пожалуйста, дорогой, раз ты собираешься уезжать в Штаты.

– Подожди, Деб! Я сам еще не знаю, куда мне ехать. Знаю только, что сейчас я должен отвести тебя к Норманам и напоить горячим чаем.

– Хорошо, – устало согласилась Дебора. Пусть лучше будет Ламберт, чем это чудовище, подумала она. Они медленно двинулись в сторону дома. По пути Дебора старалась не смотреть по сторонам, чтобы, не дай бог, опять не увидеть что-то страшное. Обхватив Мартина за талию, она крепко держалась за него обеими руками, ощущая тепло его тела, и это действовало на нее успокаивающе. Он как надежный щит загораживал ее от возможных напастей.

Постепенно Дебора стала приходить в себя. И вдруг в голове молнией пронеслась мысль: кто видел, куда она направлялась? Ламберт! Она вспомнила его пронзительный взгляд, его настойчивое напоминание о пароходе, отплывающем завтра из Будардалура.

– Мартин! Что представляют собой костюмы участников рождественской пантомимы? – замедляя шаг, спросила она. – Они страшные?

– Некоторые из них да. Помню, в детстве я однажды до смерти напугался.

– Это был Ламберт! – убежденно воскликнула Дебора. – Я ни минуты не сомневаюсь, что это был он в маске.

– Ну что ты говоришь, Деб! – Мартин пожал плечами. – Ламберт не ребенок, чтобы заниматься такими глупостями. Просто тебе приснился страшный сон и нечего этого стыдится. Со мной тоже такое случалось.

– Нет, это был Ламберт! – упрямо возразила Дебора. – Ему очень хочется, чтобы завтра я убралась восвояси, вот он и решил надавить на меня.

– Извини, дорогая, но ты говоришь чушь. Зачем Ламберту хотеть, чтобы ты уехала?

– Зачем? – все еще в не решаясь открыть тайну, переспросила Дебора. Почему, собственно, она должна хранить ее? Ламберт не заслуживает, чтобы она пеклась о его репутации и замалчивала его похождения. – Затем, что он мой дед!

– Что?!

– То, что слышал. Он мой дед, – торжествующе объявила Дебора. – Много лет назад в самом конце первой мировой войны между Ламбертом и моей бабушкой по имени Мэри произошел скоротечный роман. Вскоре его рота получила приказ передислоцироваться в другое место, а девять месяцев спустя Мэри родила девочку, которая позднее стала моей матерью. Я сама узнала об этом только четыре месяца назад.

Мартин долго молча, недоверчиво глядя на нее.

– Значит, ты приехала в Исландию, чтобы найти деда?.. Так вот в чем твой секрет! Скажи, а Рей знает об этом?

– В том то и дело, что нет. Как только я поняла, что Рей ничего об этом не известно и что Ламберт не хочет иметь со мной никаких дел, я сразу же решила уехать. Рей мне очень симпатична, и я не хочу причинять ей боль.

– О господи! Теперь я понимаю, почему ты ничего мне не говорила. Потому что я остановился у Норманов, а их приемный сын мой лучший друг, ведь так?

– Может быть, Рей и согласилась бы принять меня как свою приемную внучку, – окончательно теряясь, произнесла Дебора, – но тогда придется ей сказать, что Ламберт нарушил верность. Честное слово, Мартин, я не могу на такое решиться.

– Я понимаю, что тебе трудно это сделать. – Мартин ласково погладил ее по щеке. – Кажется, ты нуждаешься не только в чашке горячего чая. Пойдем в дом.

– Ты ведь ничего ей не скажешь, Мартин? – умоляюще попросила Дебора.

– Нет. Это сделает сам Ламберт.

– Он никогда не сделает этого. Я хотела бы умереть от испуга там, в лесу, чтобы наказать его за коварство, – мстительно воскликнула Дебора. – Он не желает, чтобы что-нибудь напоминало ему о прошлом. Вот почему он так меня возненавидел... Как твоя нога? Мы все обо мне, да обо мне...

– Терпимо.

Придерживая ее за плечи, Мартин повел Дебору по тропинке. Первой, кого они увидели, оказалась Рей. Она стояла около сарая с белой драпировкой в руках.

– Вон этот маскарадный костюм! – воскликнула Дебора. – О господи! Только не Рей! Не могла она сделать со мной такое!

Из сарая вышел Ламберт. Вид у него был сконфуженный, словно у пойманного с поличным мальчишки-озорника.

– Зачем ты достал рождественский маскарадный костюм? – недоумевала Рей. – Мы никогда не храним его в сарае.

Ламберт стоял в растерянности, не зная, что ответить. Вдруг он заметил Дебору с Мартином, и к растерянности прибавилось выражение свойственной ему задиристости. Невероятно забавная смесь.

– Положи это обратно в сарай, – буркнул он.

– Минуточку! – раздался резкий, как удар хлыста, голос Мартина. – Ты надевал этот костюм, чтобы напугать Дебору, не так ли? Ты хочешь, чтобы ее завтра здесь не было. Почему?

– Ламберт! Этого не может быть, – в ужасе воскликнула Рей.

– Это правда, Рей, – демонстративно засовывая руки в карманы, с невозмутимым видом заявил Ламберт.

– Ты у меня получишь за это, – взъярился Мартин и, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.

– Пожалуйста, не надо! – Дебора повисла у него на руке. – Он же пожилой человек!

– Объясни, для чего ты это сделал, – потребовала Рей.

– Я действительно хотел, чтобы она уехала, – пробормотал Ламберт, опуская глаза.

Бросив драпировку на землю и уперев руки в бока, Рей приняла боевую позу. Ветер раздувал ее передник, украшенный ярко-красными цветами, и белые как лунь волосы.

– Приготовься к худшему, Ламберт! – воскликнула она. – Ты хотел лишить меня внучки, не спросив на это моего согласия.

Наступила такая тишина, что было слышно, как треснула веточка на дереве и заскрипела дверь сарая. Ламберт стоял как вкопанный. Так иногда держится на ногах человек, которого убили, но он этого еще не знает.

– Значит, тебе все известно? – наконец выговорил он.

– Я не знала всего, но кое о чем догадывалась. Как и ты, Ламберт, я люблю общаться с людьми. Ты с такой радостью встречаешь каждого знакомого и незнакомого, приходящего в твой дом, но с Деборой почему-то все было иначе. Мне сразу понравилась эта девочка, и я никак не могла понять, почему ты относишься к ней с такой неприязнью. Не понимала до той минуты, пока однажды не увидела вас, стоящих рядом. Поразительное сходство! Постепенно подозрение переросло в уверенность.

Рей и Ламберт стояли друг против друга как два воина перед сражением. Дебора смотрела на них широко раскрытыми от изумления глазами. Впервые она видела на лице Ламберта проявление подлинно человеческих чувств. Боли, отчаяния и страха.

– Как же я мог сказать тебе об этом? – воскликнул он. – Ведь это означало бы признание в неверности.

– Когда ты вернулся с войны, Ламберт, я сразу поняла, что у тебя кто-то был. Это невозможно объяснить. Чисто женское чутье.

– Но ты никогда не говорила мне об этом!

– Я считала, что ты сам скажешь, когда будешь готов. Я любила тебя, Ламберт, и продолжаю любить.

– Все эти годы я жил с чувством вины перед тобой, Рей, – дрогнувшим голосом признался Ламберт. – Я изменил тебе лишь раз. Клянусь.

– Я верю, – спокойно сказала Рей.

– Это случилось в самом конце войны, – взволнованно продолжал Ламберт. – Четыре года, что я находился на фронте, прошли как в кромешном аду. Один за другим гибли мои товарищи. Мы не видели вокруг ничего, кроме смерти, грязи и оружия. А потом наша рота оказался в Бельгии, где нас ждала совсем другая жизнь. Я встретился с Мэри на танцах. Она напомнила мне тебя. Между вами было какое-то неуловимое сходство. Мы занимались любовью на сеновале, а через два дня рота получила приказ перебазироваться. Я не любил Мэри, всю жизнь жалел о случившемся и сделал все, чтобы забыть об этом.

– Но появилась Дебора, и напомнила тебе о тех годах, – сочувственно произнесла Рей.

– Я догадался, кто она в тот самый момент, когда впервые ее увидел. Вот почему я так хотел ее отъезда. Я был твои мужем пятьдесят семь лет и только однажды изменил тебе. Не могу выразить словами, как я жалею о случившемся.

– Я верю тебе, Ламберт, и прощаю тебя, дорогой, – с доброй улыбкой сказала Рей.

Со слезами на глазах Ламберт, как молодой олень, в два прыжка преодолел разделявшее их с Рей расстояние и, обняв жену, прижался щекой к ее белым волосам.

– Я не заслуживаю твоей доброты, – срывающимся голосом произнес он. – И, клянусь, я люблю тебя.

Деборе было ужасно неловко. Так чувствует себя посторонний человек, случайно оказавшийся свидетелем проявления интимных чувств. Больше всего ей хотелось сейчас закрыться где-нибудь и вдоволь выплакаться.

– Мне было бы гораздо труднее простить тебя, Ламберт, если бы Дебора уехала, – услышала она голос Рей. – Как это замечательно, что у нас, оказывается, есть внучка!

– Ты сказала – у нас? – повторил Ламберт. – Значит, ты не возражаешь?

– Я чувствую себя такой счастливой, что мне хочется разрыдаться, – призналась Рей. Она освободилась из объятий Ламберта и подошла к застывшей от волнения Деборе. – Но хочешь ли ты быть нашей внучкой, моя девочка?

– Очень, – прошептала Дебора. – Если, конечно, Ламберт не против.

– Признаюсь, ты, дочка, мне сразу понравилась, – с трудом подбирая слова, произнес Ламберт. – Не давала мне спуска, не тушевалась перед моей грубостью. Мне нравятся люди с характером, так что ты уж извини за все, в том числе и за этот дурацкий маскарад. Я страшно боялся, что Рей все узнает, и потому совсем спятил.

Чтобы Ламберт сказал такое! Было от чего заплакать, и Дебора, уже ничего не стесняясь, громко зарыдала. Тронутая ее слезами, Рей обняла Дебору. Открыл свои объятия и Ламберт. Каким-то непостижимым образом в этих объятиях умудрился найти для себя место и Мартин.

– По-моему, это великое событие в жизни всех нас, и его необходимо должным образом отметить, – торжествующе воскликнул Ламберт. – Пройдемте в дом, выпьем за это.

Они пили за новую семью, за Дебору, за бабушку и дедушку. Вспомнили, что теперь у Деборы есть еще и сводный дядя.

Воспользовавшись наступившей паузой в шумном излиянии чувств, Мартин заметил:

– Так вот почему тебе так понравилась Исландия, Деб?

– Я полюбила ее с той минуты, как ступила на эту землю. У меня было такое ощущение, что я вернулась домой.

– И все же тебе, дорогая, наверное, придется возвращаться в Бельгию, – грустно заметила Рей. – Там твой дом, твоя семья, друзья, работа... Я буду очень скучать по тебе.

– У меня нет семьи, – призналась Дебора. – Бабушка так и не вышла замуж. Я была единственным ребенком у родителей, а они умерли. Вот с работой действительно будет проблема.

– Ты хочешь сказать, что собираешься остаться здесь, – удивилась Рей.

– Конечно, – в свою очередь удивилась Дебора. – А разве может быть иначе?

– Ты знаешь иностранные языки и могла бы работать преподавателем, – заметил Ламберт.

– Честно говоря, я никогда не преподавала, – с сомнением сказала Дебора.

– Ерунда! – отвергла ее сомнения Рей. – Ты молодая, умница и быстро все освоишь.

– В понедельник я звоню в иммиграционную службу. Я – твой дед, и этого должно быть достаточно, чтобы получить для начала вид на жительство.

– Как замечательно, – в восторге воскликнула Дебора, поднимая бокал. – За Ламберта и иммиграционную службу!

Ламберт опрокинул бутылку, чтобы отжать из нее последние капли, после чего Рей, щеки которой горели, как герани в саду, объявила, что они с Ламбертом отправляются наверх вздремнуть.

– Сегодня будем ужинать позже обычного, а потом, может быть, займемся пирогом, – улыбнулась она Деборе.

– С удовольствием, – отозвалась та. – Я такая счастливая. Спасибо вам за все.

Проводив взглядом уходящих стариков, Дебора предложила Мартину выйти подышать свежим воздухом.

Они долго сидели на ступеньках террасы. Ветер играл ее волосами. Мартин не отрываясь смотрел на Дебору.

– Ты не представляешь, какая ты красивая, – нежно сказал он. – И ты заслужила счастье. Какой ты молодец, что думала прежде всего об интересах Рей, и только потом о себе.

– У меня просто не было выбора.

– Выбор был, и ты правильно его сделала.

– Мартин! Я должна признаться, что не всегда вела себя достойно.

– Да, я заметил, как ты потихоньку выливала из бокала самогон Ламберта.

– Не смейся, я серьезно. Помнишь, как ты спасал меня на озере? Так вот, все это я подстроила, чтобы с твоей помощью оказаться в доме Норманов. Извини меня, если можешь.

– А царапины на ноге, ты их тоже нанесла себе умышленно?

– Нет, конечно. Царапины подлинные. Это только вначале я притворялась, а потом начала тонуть по-настоящему, и если бы не ты, то не знаю, чем бы все это кончилось.

Потом Дебора рассказала Мартину о своем детстве, о Хильде, своей матери, родившейся незаконнорожденной и всю жизнь вынужденной расплачиваться за чужие грехи.

– Хильда боялась любых проявлений чувств. В нашем саду никогда не цвели красные тюльпаны или голубые гиацинты.

– В каком возрасте ты уехала из дома? – спросил Мартин.

– Я начала путешествовать в семнадцать лет. Жила в различных странах, чтобы изучить иностранные языки. Нигде подолгу не задерживалась. Меня просто обуяла жажда к перемене мест.

– Так продолжалось до тех пор, пока ты не приехала сюда?

– Да, если иммиграционная служба разрешит, я останусь жить в Исландии. Конечно, вначале мне придется съездить в Бельгию за вещами, попрощаться с друзьями и закрыть пару контрактов. Много времени это не займет. Надеюсь, что с помощью компьютера и факса мне удастся сохранить некоторые рабочие контакты. Мне все равно, где здесь жить, но хотелось бы поближе к Ламберту и Рей.

– Ты многим рискуешь, принимая решение переехать в Исландию, – задумчиво заметил Мартин.

– И еще об одном я должна тебе сообщить, – продолжала Дебора, торопясь сказать как можно больше, пока не улетучилась храбрость. – Из-за моего аскетического воспитания я никогда не была близка ни с одним мужчиной. Боялась. И для чего я все это тебе рассказываю?

Мартин смотрел на Дебору так, будто она только что огрела его бутылкой по голове.

– Хочешь сказать, что ты девственница? – изумленно спросил Мартин.

– Чудовищная глупость, не так ли? – с жалкой улыбкой сказала Дебора. – Ты оказался первым мужчиной, с которым мне захотелось лишиться невинности.

– Что же ты нашла во мне такого особенного? – подозрительно глядя на нее, спросил Мартин.

– Я не могу объяснить этого. Сама толком не понимаю. Но, когда я с тобой, я забываю все те наставления, которые давала мне моя мать.

– Слава богу, что мы вчера воздержались от занятия любовью, – задумчиво заметил Мартин. – Только беременности тебе сейчас не хватало.

– Наверное, мне не следовало говорить тебе об этом, но я ненавижу тайны. Они разделяют людей. И потом, в конце концов, девственность не болезнь.

Дебора осторожно дотронулась до руки Мартина. Потом медленно приблизилась губами к его рту. Обняв Дебору за плечи, Мартин крепко прижал ее к груди. Она слышала его учащенное дыхание, видела горящие глаза, ощущала жар его объятий, и ей хотелось сбросить с себя все до последней тряпочки, чтобы он мог беспрепятственно ласкать ее повсюду.

– Что же нам делать? – внезапно спохватившись, спросил Мартин.

– Избегать укромных мест, чтобы наши чувства не завели нас слишком далеко, – опуская глаза, предложила Дебора.

– Террасу Норманов вряд ли можно считать укромным местом, – возразил Мартин. – Твои глаза горят, как два сапфира. Знаешь, я давно уже не девственник, но, признаюсь, ни одна женщина не возбуждала меня так, как это удается тебе. Один твой поцелуй, и я мгновенно в боевой готовности.

– Кажется, тебя это не очень-то радует. – Дебора покачала головой.

– Как я могу просить тебя о близости, если вскоре должен уехать? Придется нам вернуться к прежней договоренности не приближаться друг к другу ближе, чем на метр.

– У меня такое ощущение, что даже если мы разойдемся на тысячу метров, нас все равно будет непреодолимо тянуть друг к другу, – возразила Дебора.

– Я ощущаю невероятный прилив сил и бодрости. Что, если нам направить их в другое русло? Например, пойти собирать малину.

Деборе совершенно не хотелось собирать ягоды. С гораздо большим удовольствием она целовала бы Мартина, но она не посмела возразить ему и, взяв корзинку, пошла за ним в сад.

Их корзины были уже наполовину полными, когда из дома вышли Рей и Ламберт. У них были такие счастливые лица, они выглядели такими довольными друг другом, что Дебора с трудом удержалась от улыбки.

Вечером за ужином Рей сказала, что в среду они с Ламбертом собираются пригласить друзей и объявить им о приезде внучки.

– Как ты понимаешь, девочка, на следующий же день об этом будет знать все Западное побережье. – Рей погладила Дебору по волосам. – Ты, Мартин, конечно, не уедешь до того времени, – как о само собой разумеющемся сказала она.

– Меня ждут не раньше чем через две недели, – подтвердил тот.

– Ну это мы еще посмотрим, надо ли тебе вообще туда ехать, – многозначительно заявила Рей, взглянув при этом на Дебору.

Итак, в моем распоряжении две недели, сказала себе Дебора. За это время я должна буду убедить Мартина никуда не уезжать. Она еще не знала, как это сделать, но женское чутье подсказывало ей, что она успешно справится с этой задачей.

10

В воскресенье Дебора ночевала у Камиллы. Утром они вместе позавтракали, после чего она ушла к Норманам. Все ждали Мартина, но он так и не появился. Потом выяснилось, что он с тремя рыбаками из поселка уехал на рыбалку.

– Видимо, Мартин хотел, чтобы мы могли побыть втроем, – успокаивала Дебору Рей. – Он замечательный человек, не правда ли, дорогая?

Против этого возражать не приходилось. Деб понимала, что Рей права и что Мартин просто дал ей возможность поближе узнать своих новых родственников. И все-таки чувствовала глубокое разочарование от того, что он покинул ее на весь день ради какой-то там рыбалки.

Время прошло незаметно. Дебора и Норманы о многом рассказали друг другу. Дебора помогла Рей обработать грядку спаржи, а Ламберту починить порванную сеть. Было уже совсем темно, когда распахнулась дверь и вошел Мартин.

– Форель для завтрашнего обеда, – торжественно объявил он, бросая на пол ближе к раковине плетеную корзину с рыбой. – Рыбы сегодня мало, и клев начался только после обеда, – сообщил он Ламберту. – Зато комаров уйма, и они жрали нас с раннего утра до позднего вечера. А как ты провела день? – обратился он к Деборе.

– Прекрасно, – с подчеркнутой сдержанностью отвечала та, но, не выдержав, добавила:

– Мне не хватало тебя, Мартин.

– Вот тебе раз! – воскликнул он. – Я думал, что ты захочешь побыть с Рей и Ламбертом.

– Нам было замечательно втроем, но, пожалуйста, в следующий раз не решай ничего за меня.

– Послушай, Деб, разве твоя мать не учила тебя, что некрасиво выговаривать кому-либо на людях? – Мартин покачал головой.

– Она говорила мне, что вообще не следует никому делать замечания.

– У тебя была замечательная мама! – в восторге воскликнул Мартин, – но мне сейчас не до вежливости. Если нетрудно, накорми меня. Уже к трем часам мы с ребятами слопали всю еду, какая только у нас была с собой. Я умираю с голоду, меня всего искусали комары, и я грязный как черт.

Пока Мартин мылся, Дебора положила в миску щедрую порцию жареной свинины с овощами и поставила ее в духовку.

Мартин вернулся на кухню босиком, с мокрыми волосами и в расстегнутой рубашке, открывавшей заросшую густыми волосами грудь. Дебора тут же поставила перед ним тарелку с едой. Потом отрезала ему здоровый кусок малинового пирога и заварила чай.

Как ни пыталась она занять голову хозяйственными заботами, мысли то и дело приобретали совершенно иное, чисто эротическое направление. Ее тело просило, требовало мужской ласки, и она со страхом думала о том, что это желание наверняка отражается на ее лице.

Накормив Мартина и вымыв за ним посуду, Дебора облегченно вздохнула.

– Теперь мне пора домой. Увидимся завтра.

– Спокойной ночи, – небрежно бросил Мартин.

Он не предложил проводить ее и даже не поцеловал на прощание. Странно устроен человек, размышляла она по дороге. Только что я как о несбыточной мечте думала о дедушке, и вот теперь, когда самое большое желание моей жизни осуществилось, я опять чувствую себя неудовлетворенной. И все только из-за того, что почти незнакомый человек не предложил проводить меня.

Нельзя желать от жизни так много и так сразу. Жадность к добру не приводит. Ты хочешь в один день получить и деда, и любовника, упрекала она себя.

Любовник. Она произнесла это слово вслух и поразилась его звучанию. Кажется, открывается новая страница в ее жизни. Сможет ли она правильно прочесть ее? Она почти совсем несведуща в таких вопросах. Захочет ли Мартин стать ее учителем? В последний день она была с ним откровенна. Не отпугнуло ли его то, что она ему рассказала?

Когда на следующий день Дебора снова пришла к Норманам, Ламберт только что закончил разговор с иммиграционной службой.

– Ни черта не понял из того, что они мне объяснили, – смущенно пожаловался он ей. – Сказали, что пришлют какие-то правила. Я потребовал, чтобы не отправляли почтой, а послали с нарочным. Немедленно.

Ламберту с его вспыльчивым, нетерпеливым характером нелегко будет договориться с чиновниками-бюрократами, подумала Дебора.

– Спасибо тебе, дедушка. – Она поцеловала его в седую голову.

Рей объявила, что хочет сварить еще малинового варенья, и Дебора с Мартином отправились в сад собирать ягоды.

– Дебора, не сердись, что я не пошел вчера тебя провожать, – сказал Мартин, как только они остались вдвоем. – Нам обоим надо немного остыть. Если бы я пошел с тобой, мы могли бы не сдержаться и броситься в объятия друг друга.

Его откровенность и понравилась Деборе, и разъярила ее.

– Излишняя откровенность может иногда принести больше вреда, чем пользы, – заметила она, проклиная собственное резонерство.

Поставив корзину на землю, Мартин взял Дебору за руку, как бы предлагая ей прочувствовать всю серьезность момента, и сказал:

– Деб, дорогая! Для меня большая честь и радость, что из всех мужчин ты выбрала меня и хочешь, чтобы я стал первым мужчиной в твоей жизни. Но мой внутренний голос говорит мне: “не делай этого!”

– Ты против секса? – пытаясь понять его, спросила Дебора.

– Отношения между нами приняли такой характер, что речь идет уже не о сексе, а о чем-то гораздо большем.

– И это большее для тебя так важно?

– Конечно важно. Все, что связано с тобой, стало для меня исключительно важным.

– То, что ты говоришь, замечательно, но хочешь ли ты все еще, Мартин, меня как женщину? – радостно улыбаясь и даже не пытаясь скрыть своего восторга, воскликнула Дебора.

– На этот счет можешь не сомневаться. – Мартин погладил ее по волосам. – Понимаешь, ты впервые будешь с мужчиной, и надо, чтобы у тебя остались самые светлые и радостные воспоминания об этом важном событии в твоей жизни. Чтобы ничто не помешало тебе почувствовать всю прелесть интимных отношений. Чтобы, когда ты ляжешь со мной в постель, ты не вспоминала о судьбе Мэри и той роли, которую сыграл в ее жизни Ламберт.

– Ты настоящий мужчина, Мартин... Мне кажется, что где бы и когда бы это ни случилось, все будет замечательно. И нам вовсе не нужен для этого свадебный наряд и марш Мендельсона.

Чувство радости и счастья переполняло Дебору Их отношения больше, чем секс, и она все еще желанна! Ее состояние и чувства важнее для него, чем собственные. Он думает только об одном: как сделать так, чтобы ей было хорошо. Какой смешной! Разве ей может быть с ним плохо.

Вернувшись, они застали Ламберта сидящим за столом и читающим какую-то официальную бумагу. Взъерошенные волосы и растерянный вид свидетельствовали о том, что он столкнулся с какими-то непреодолимыми трудностями.

– Черт знает что! – воскликнул он. – Здесь сказано, что я имею право давать поручительство только за тех, кому еще не исполнилось девятнадцати. Какой идиот сочинил это правило?

Дебора взяла из его рук присланный документ и внимательно прочла. Ламберт был совершенно прав. Граждане Исландии могли поручиться только за тех, кто моложе девятнадцати, кто не женат или сирота. По крайней мере, двум из этих требований я соответствую, подумала она. Это уже неплохо. Право на жительство она могла бы также получить, если бы была женой Ламберта, его невестой, дочерью или, на худой конец, матерью. Двадцатишестилетняя внучка не подпадала ни под одно из этих мудрых правил.

Дебора обессиленно плюхнулась в ближайшее кресло. Ламберт – ее дед, и она ожидала, что Исландия примет ее с распростертыми объятиями. Какой же она была наивной, полагая, что все так легко и просто!

– Тут есть еще какие-то параграфы, распространяющиеся на тех, кто не является членом семьи, – пробормотал Ламберт.

Дебора взглянула на вторую страницу. Зеленая улица предоставляется инвесторам, но для этого надо иметь полмиллиона долларов. Вычеркиваем. Предпочтение отдается также всем тем, кто работает не по найму, но для этого необходимо иметь собственное дело. Чтобы открыть собственное дело, потребуются годы, в отчаянии подумала она.

– Сейчас я им позвоню, услышала она голос Ламберта. – Неужели моя родная внучка не имеет права жить в моем доме? Быть такого не может!

– Может быть, это лучше сделать мне? – осторожно предложил Мартин.

– Это мои проблемы, и я уж как-нибудь с ними справляюсь. – Ламберт бросил на него сердитый взгляд.

– Вот этого-то я и боюсь, – мягко возразил Мартин. – Когда хотят избавиться от домашних муравьев, в качестве приманки используют мед, а не уксус.

Что-то сердито буркнув, Ламберт неохотно передал ему трубку. Мартин подробно объяснил сложившуюся ситуацию, выслушал ответ, задал пару вопросов и попрощался.

– Плохие новости, – сообщил он, немного помолчав. – Поскольку мать Деборы незаконнорожденная, Дебора не может быть признана внучкой Ламберта. Право жить в Исландии на основании семейной принадлежности исключается.

Ламберт буркнул что-то нецензурное, Рей побледнела, а Дебора с трудом удержалась, чтобы не расплакаться как ребенок.

– Можно подать заявление на общих основаниях, но его рассмотрение потребует много времени, и в этом случае Дебора должна вернуться в Бельгию.

На Рей было жалко смотреть. Быстро поднявшись с кресла, Дебора подошла и обняла ее.

– Не расстраивайтесь так. Я буду приезжать часто. Мы больше не потеряем друг другу. Обещаю!

– Спасибо, моя девочка, но это не то, как если бы ты жила с нами, – грустно возразила Рей, и Дебора не могла с ней не согласиться.

– Приготовь нам чай, – попросил Ламберт, а мы пока еще раз ознакомимся с этим шедевром бюрократического творчества.

Просмотрев присланный документ, они так и не нашли в нем правила, которое бы их устраивало.

– Послушайте, мне все равно необходимо съездить домой – с нарочитой бодростью сообщила Дебора. – Надо договориться не платить арендную плату за квартиру за тот период, что я не живу в ней, решить некоторые денежные проблемы. Дело в том, что после смерти матери я больше не получаю страховку за отца. Кроме того, я хотела продать дом, но для этого нужно, чтобы суд утвердил завещание, по которому он переходит в мою собственность.

Пока Ламберт продолжал поносить бюрократию, а Рей возилась на кухне, Дебора еще раз от начала до конца пробежала глазами документ.

Самый простой способ получить право проживания в Исландии – это выйти замуж за исландца. Мартин имеет исландское гражданство, но он собирается уехать в Америку. Положив бумаги на стол, огорченная Дебора рассеянно слушала телевизионные новости.

– Один мой приятель давно предлагает мне свой баркас, чтобы сплавать на нем в Островную бухту, – прервал затянувшееся молчание Мартин. – Почему бы нам не отправиться туда завтра, Деб? Хорошая прогулка сейчас нам не помешает. Глядишь, и настроение поднимется.

– Я слышала об этой бухте. Говорят, что это старый заброшенный порт и что там изумительно красиво, – отозвалась Дебора.

– Если мы возьмем с собой твою палатку, то можем остаться там с ночевкой и вернуться только на следующий день, – продолжал Мартин.

Сердце Деборы беспомощно затрепетало, как крылья неопытного птенца. Его слова означают, что он хочет меня, думала она. Там, в заброшенной удаленной бухте, мы найдем те самые идеальные условия, при которых никто и ничто нам не помешает.

– С удовольствием отправлюсь с тобой на прогулку, Мартин – проглотив комок в горле, ответила она.

– Имейте в виду, что по прогнозу послезавтра на море ожидается сильный ветер и падение температуры, – вмешался в разговор Ламберт.

– Я буду осторожен, – обещал Мартин, тем более что со мной едет Дебора.

Сердце Деборы колотилось так громко, что ей казалось, все в комнате слышат его биение.

– В котором часу мы отплываем? – сдерживая охватившее ее волнение, спросила она.

– После полудня. К этому времени баркас будет готов.

– Замечательно! – воскликнула Рей. – Приходи к нам на ланч, Дебора. Я приготовлю вам еду с собой.

– Я провожу тебя, Деб. – Мартин встал со стула.

– Скажи, ты действительно хочешь уединиться со мной в Островной бухте? – с надеждой спросила Дебора, когда они вышли.

– Разумеется. Ты не уедешь в свою Бельгию, пока не узнаешь, что такое любовь. Я не прошу себе, если мы расстанемся, не подарив друг другу радость. И не беспокойся, я сделаю все, что нужно, чтобы ты не забеременела.

– Меньше всего я думаю об этом.

Он обнял ее за плечи и поцеловал со страстью изголодавшегося по женской ласке мужчины.

– Не жди от меня каких-либо разумных объяснений, но, если ты сейчас скажешь, что не хочешь отдаться мне, мы завтра просто никуда не поедем.

Мартин стоял в тени, и на фоне густых деревьев его фигура казалась ей огромной. Все еще ощущая вкус его поцелуя, забыв обо всех своих опасениях и сомнениях, Дебора едва слышно прошептала:

– Хочу!

– Повтори, – требовательно сказал Мартин, снова заключая ее в объятия.

– Да, милый, хочу! – неистово воскликнула она.

– Я сделаю все, чтобы ты почувствовала себя счастливой женщиной, – произнес он, беря ее лицо в свои ладони.