Текст книги "Их соединила страсть"

Автор книги: Эмили Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Впрочем, Дебора меньше всего думала о Дереке. Приветливо улыбаясь встречным прохожим, она быстрым шагом шла туда, где, как она знала, находится сейчас Мартин.

Плоскодонка Ламберта лежала на траве перед террасой. Вооружившись здоровыми палками, Ламберт и Мартин помешивали кипящую в огромном котле смолу.

Морщась от едкого запаха, Дебора приветствовала обоих:

– Доброе утро всем!

– Неужели вы только что встали? – Мартин приветливо улыбнулся ей. – Мы с Ламбертом трудимся уже с семи часов утра, не так ли старина?

Бросив на Дебору недовольный взгляд, Ламберт молча наклонился над лодкой.

– Добрый утро, Ламберт, – не обращая внимания на его сердитый вид, сказала Дебора. – Бедный Дерек тоже мучается с похмелья и потому, как и вы, ходит мрачнее тучи.

– Мое настроение вызвано вовсе не пивом, – невежливо буркнул Ламберт, старательно замазывая толстым слоем вара щели между досками лодки.

– Да? – Дебора наклонилась, чтобы заглянуть в глаза Ламберту. – Бедненький, что же с вами? – шутливо спросила она.

Тот лишь сердито проворчал нечто нечленораздельное и демонстративно отвернулся.

– А вы сами-то выспались, Деб? – подхватывая игру Деборы и делая вид, что не замечает состояние Ламберта, с невинным видом спросил Мартин.

– Совершенно не выспалась. А вы, Мартин?

– Я вообще почти не спал. – Он многозначительно посмотрел на нее.

Под ветром темно-голубая рубашка плотно прилегла к фигуре Деборы, подчеркивая красивую форму груди и тонкую талию. Камилла выбрала удачную прическу для своей новой подруги. Собрав волосы в высокий пучок на затылке, она тем самым подчеркнула линию скул, что придавало лицу сексапильный вид. Цвет рубашки усиливал голубизну глаз.

– А в котором часу вы встали, Ламберт? – не оставляла попыток вывести его из мрачного состояния Дебора. В этот момент она заметила, как из дома вышла Рей и направилась в их сторону. Стоявшие спиной мужчины не видели ее приближения. На Рей был надет передник, раздувавшийся на ветру как парус.

– Мы начали эту работу рано утром, и чем скорее вы перестанете отвлекать нас от дела, тем быстрее мы ее закончим.

– Ламберт! Что с тобой происходит? Почему ты так обращаешься с Деборой? – угрожающе тихим голосом произнес Мартин. – Ни разу ты не поговорил с ней по-человечески.

Бросив мешалку в чан со смолой, Ламберт выпрямился и резким голосом сказал:

– Это мои проблемы, Мартин. Думаю, что и тебе пора ехать туда, куда ты собирался.

– Ламберт! – в ужасе воскликнула подошедшая Рей.

– А что ты здесь делаешь? – Ламберт даже подпрыгнул от неожиданности.

– Я пришла предложить вам чаю с печеньем. Какой дьявол в тебя вселился, мистер Норман? Ты никогда еще не был таким негостеприимным.

– Гостеприимство здесь ни при чем, – решительно отвел обвинения жены Ламберт. – Ты помнишь, в первый же день Мартин сказал нам, что он собирается ехать в...

– Замолчи, Ламберт, – прервал его Мартин.

– Собирается куда? – недоумевающе переспросила Дебора.

– Может быть, хватит играть в прятки? – огрызнулся Ламберт. – Мартин должен срочно ехать в Соединенные Штаты. Ему предложили великолепную работу в одной из престижных американских клиник. Если он согласится, то все его финансовые проблемы будут решены раз и навсегда.

– Как вы могли скрыть это от меня, – возмущенно воскликнула Дебора. – И вообще, почему вокруг вас все время какие-то тайны? Если бы не вчерашняя вечеринка, я так и не узнала бы, где вы служили, и эту историю с Финли. Зачем вам эта маска сильной личности, хранящей многозначительное молчание?

– Мартин! Мешай смолу, а то она загустеет, – прервал ее излияния Ламберт, и Мартин послушно наклонился над котлом.

– Я оставлю вас на минуту, – начиная успокаиваться, сказала Дебора. – Мне надо зайти в дом. Когда я вернусь, вы, Мартин, должны будете сказать, хотите ли все еще поехать со мной завтра на озера, или нет.

– Могу ответить сразу: хочу, – охотно подтвердил тот. – Извините, Деб, но как-то до сих пор не было подходящего момента для откровенного разговора.

Возмущение Деборы было столь велико, что виноватый вид Мартина ее совершенно не тронул. Она не чувствовала себя готовой простить его.

– Надеюсь, завтра у нас появится возможность для такого разговора. В противном случае между нами все будет кончено, – напуская на себя суровость, предупредила она.

– Давайте встретимся в восемь часов утра, – предложил Мартин.

– Хорошо, – сухо согласилась Дебора и, обратившись к Рей, уже совершенно другим тоном добавила: – Извините, я пришла за кастрюлями Камиллы. Ей не в чем приготовить обед.

Разумеется, это было полуправдой. Просто ей не хотелось задерживаться в доме Норманов, поскольку Рей наверняка стала бы расспрашивать ее о личной жизни. Кроме того, она хотела отложить выяснение отношений с Мартином на завтра, когда рядом не будет свидетелей. Уж очень было неприятно делать ему выговор в присутствии других людей.

Перед тем как вернуться в дом Камиллы, Дебора поднялась на вершину холма, чтобы полюбоваться видом на море, покрытого белыми барашками пены.

Почему же ее так огорчило известие о том, что Мартин собирается в Америку, думала Дебора, сидя на гранитном камне. Сама она тоже скоро уедет в Бельгию, и какая разница за сколько тысяч километров от нее будет находиться Мартин.

Может быть, дело в том, что Исландия и Мартин прочно ассоциировались друг с другом в ее сознании. Она часто думала, что Мартин не случайно родился именно здесь, на этом суровом острове. Грубые черты лица, мощная фигура как нельзя лучше соответствовали суровым и прекрасным пейзажам этой страны.

И все-таки, почему он такой скрытный? Зачем было делать тайну из того, что он собирается уехать в Штаты и в Исландии находится только проездом? Как умело он выяснил все у Деборы, при этом не сказав о себе ни слова.

А между тем совершенно очевидно, что жизнь Мартина была полна приключений. Не раз он рисковал жизнью. Теперь понятно, почему он так мгновенно и решительно среагировал на ее внезапное появление на пустоши. В его работе малейшее промедление могло привести к гибели.

Дебора не сердилась на Мартина за то, что тот не рассказал ей историю спасения Финли. Она понимала, что он просто боялся выглядеть хвастуном. Вопрос в том, что Мартин вообще ничего о себе не рассказывал.

Ее отец тоже не любил говорить о своей работе, и мать никогда о ней его не спрашивала. В семье исходили из того, что это мужское дело, в которое женщинам не надо совать свой нос. Но Дебора принадлежала уже к другому поколению женщин. У нее вызывали отвращение любые попытки что-либо скрыть от близкого человека. Близость и скрытность, считала она, несовместимы. Именно потому не сложились у нее отношения с Ламбертом и его женой, что их разделяла тайна. Тайна ее происхождения.

Но если она сама не захотела раскрыть Мартину эту тайну, то как же можно требовать, чтобы он рассказал ей все о своей жизни? Все-таки она лицемерка. Нельзя же подходить ко всему с двойными стандартами. Конечно, с ее стороны было бы разумным позвонить Мартину и сказать, что никуда она завтра с ним не поедет.

Так и не придя ни к какому решению, Дебора поднялась с камня и пошла к дому Камиллы.

В тот же вечер они с новой подругой были в гостях в одном доме, где их угощали блюдом, приготовленным из оленины. Хотя в гостиной стоял телефон, Дебора так и не решилась набрать номер Мартина, чтобы отказаться от поездки. На следующее утро ровно в восемь она шла по тропинке, ведущей к дому Норманов. За плечами у нее был рюкзак, на носу темные очки.

Мартина она увидела на террасе, наливающим керосин в канистру. К счастью, рядом с ним не было ни Ламберта, ни Рей. Дождавшись, пока он завинтит крышку, Дебора произнесла:

– Доброе утро, Мартин!

– Вы пришли, – подняв голову, не очень приветливо ответил тот.

– Я же обещала.

– Рей приготовила нам столько еды, что ее хватит на неделю.

– Камилла тоже собрала мне полный рюкзак, – вымученно улыбнулась Дебора.

– По крайней мере, один из наших инстинктов будет удовлетворен. Что касается другого, то он мне полночи не давал заснуть. Кстати... На озере сильный ветер. Вы взяли куртку?

– Не только куртку, но и жидкость от комаров, очки от солнца, воду, фрукты, еду, бинокль, запасную фотопленку и пару теплых носков, – с готовностью ответила Дебора. – Я полностью экипирована для простой жизни на природе.

– Ну, положим, жизнь с вами нигде не может быть простой, – усмехнулся Мартин. – Вы обратили внимание, что я вас даже не поцеловал в знак приветствия.

– Обратила, и все же не думаю, что вы собираетесь постричься в монахи. Двинулись?

Полчаса спустя Мартин сидел за румпелем плоскодонки, медленно скользившей вдоль каменистых берегов, густо заросших папоротником, над которым изредка возвышались сосны и вереск. Дебора с удовлетворением заметила, что ее спутник чувствует себя на воде как дома. Расслабившись, она устроилась поудобнее и стала рассеянно смотреть по сторонам. Небольшие волны с тихим плеском ударяли о днище лодки. Водяные брызги сверкали на солнце маленькими радугами. Из-за шума мотора и воды разговаривать было невозможно, и на лодке воцарился покой.

Озеро Медное было около семи миль в длину. Со всех сторон к самому берегу подступали холмы или скалы, где покрытые негустым лесом, а где и вовсе голые. В отдельных местах со скал струились небольшие водопады, выглядевшие белыми шевелящимися пальцами. Они почти уже доплыли до дальнего конца озера, как увидели довольно большой водопад, с шумом низвергавшийся с высокой скалы.

– Мы здесь задержимся, чтобы вы могли получше разглядеть это маленькое чудо природы, – предложил Мартин.

Выскочив на берег, Дебора помогла ему вытащить из воды плоскодонку, днище которой с визгом заскрежетало о камни. Мартин взялся за трос, чтобы подтянуть ее поближе и закрепить за растущее почти у самой воды дерево. Дебора бросилась ему помогать, и в этот момент их руки соприкоснулись. От неожиданности она отпрыгнула в сторону, как это делают дети, когда нечаянно дотронуться до чего-нибудь горячего.

– Не бойтесь, ничего с вами не случится.

– Извините, это так глупо, но я в самом деле не нарочно. Поверьте, в этом не было ничего демонстративного, – растерянно пробормотала Дебора.

– Оглянитесь вокруг, – успокоил ее Мартин. В радиусе по крайней мере пяти миль нет ни единой живой души. Я могу разложить мою куртку на нагретом солнцем камне. Он такой теплый, что вы сразу почувствуете это голой спиной. А сверху я накрою вас собой... Признайтесь, вы думаете о том же.

– Признаюсь! Думаю, хотя и не такими поэтическими образами... Вы все время застаете меня врасплох. Хотите искупаться в водопаде? Наверху есть удобная площадка.

– Туда не так просто забраться, – с сомнением в голосе заметил Мартин, глядя на низвергающийся сверху пенящийся поток. – Вы умеете лазать по скалам?

Закинув петлю троса на торчавший рядом с площадкой камень, он закрепил его за дерево и скомандовал:

– Лезьте!

Ухватившись обеими руками за трос, Дебора медленно начала подниматься вверх, упираясь ногами в выступы гранитных камней. Кусок заросшей лишайником земли оборвался под ногой. Прямо перед лицом возник стебель голубого колокольчика. В мокрых расщелинах виднелись кустики розовой дикой орхидеи и камнеломки.

Шум водопада становился все громче, притягивая Дебору как магнит. Ее мышцы освоились с трудностями, и карабкаться вверх стало легче. Когда подъем закончился, она оказалась на небольшой, почти ровной площадке.

Отдышавшись, Дебора посмотрела вниз. В нескольких метрах от нее медленно поднимался по скале Мартин. Сердце ее дрогнуло: она заметила, что он опирается только на одну ногу, щадя другую. Дебора понимала, что Мартину будет неприятно, если кто-нибудь увидит, что из-за больной ноги он с трудом преодолевает не такое уж сложное препятствие, и она быстро отвернулась.

Наконец Мартин достиг площадки. Он с трудом перевел дыхание и вытер обильный пот со лба. Было очевидно, что его состояние вызвано не усталостью, а той болью, которую он только что испытал при подъеме.

– Зачем вы меня ждали? – недовольно спросил он. – Надо было продолжать идти вверх.

– Я не ждала...

– Не лгите, Деб. Я же видел, как вы оглядывались.

– Послушайте, Мартин. К чему эта гонка? Вы думаете, что, если бы вы добрались сюда пятью минутами позже, что-нибудь изменилось бы?

– Все эти годы я находился в прекрасной форме, – помолчав, сказал Мартин. – Мы с Финли ежедневно бегали по пять миль. Взбирались на скалы и спускались по веревке вниз. И вот теперь я с трудом вскарабкался на этот проклятый холм.

Он провел рукой по взлохмаченным ветром волосам и тихо произнес что-то сквозь зубы.

– Извините, я снова ругаюсь. Вы должны меня понять. Я всегда гордился своей тренированностью. Тем, что мое тело безоговорочно слушалось меня. Я просто не ощущал его, настолько оно было легким. И вот теперь...

– Мартин! Когда вы спасали Финли, вас запросто могли убить, но вы остались живы. И вот сейчас вы стоите и греетесь под горячими лучами яркого солнца, любуетесь такими прекрасными пейзажами, что хочется плакать, глядя вокруг. И вы сами тоже красивы, – добавила она дрогнувшим голосом. – Ваше тело прекрасно, и вы, конечно, знаете, что я счастлива находиться здесь рядом с вами. Счастлива, что вы не лежите в грязной пыли далекого Конго, истекая кровью.

Мартин молча подошел к ней, приподнял рукой ее подбородок и заглянул в полные слез глаза.

– Деб, дорогая! Не плачьте. Не могу видеть вас плачущей.

Осторожным движением он вытер ей щеки.

– Никогда еще никто не говорил мне таких замечательных слов, потому что я ни с кем не сближаюсь настолько, чтобы это стало возможным. Но вы с легкостью преодолели все барьеры, которые я возвожу в моих взаимоотношениях с людьми.

– Я преодолела их потому, что ненавижу, когда люди скрывают что-то друг от друга.

– Вы сами сплошная тайна.

– Может быть, после того как мы разъедемся – вы в Штаты, я в Бельгию, – я напишу вам письмо, в котором объясню, что привело меня в Исландию. Тогда вам все станет ясно.

– А какой тогда будет смысл в ясности, – разочарованно заметил Мартин. – Америка и Бельгия в разных полушариях. Скажите, вы хотели бы стать моей женщиной?

– Когда я рядом с вами, мне кажется, что хочу, – уклонилась от прямого ответа Дебора. – Но когда я остаюсь одна, меня пугает такая перспектива. В конце концов, вы уедете и мы можем никогда не увидеться.

– Я встретил вас в далеко не лучшее для меня время, – медленно произнес Мартин. – Мне тридцать четыре. Работы нет, дома тоже. Меня постоянно одолевает беспокойство, склонность к перемене мест. Я как олень в брачный период. Эта работа в клинике, конечно, лакомый кусочек, но она так отличается от того, чем я занимался последние восемь-девять лет.

– Но вы сами-то хотите получить эту работу? – требовательно спросила Дебора. Вам действительно нужно это денежное место?

– Я сам не знаю, что мне нужно. В том-то и дело, что я чувствую себя на распутье... Послушайте, Деб! А почему бы вам не поехать вместе со мной?

– Больше всего я хотела бы остаться здесь, в Исландии.

– Тогда почему вы возвращаетесь в Бельгию?

– Во всяком случае, не из-за денег, – ответила Дебора. Все дело в Ламберте, подумала она. Это из-за него я не смогу обрести вторую родину.

– Исландия – далеко не райское место, – предупредил Мартин. – Здесь довольно высокий уровень безработицы. Основная отрасль экономики – рыболовство – переживает трудное время. Климат здесь суровый. Что вас так тянет на этот остров?

– Вы родились здесь, и тем не менее уехали, как только позволили обстоятельства, – задумчиво сказала Дебора. – Кого вы теперь пытаетесь убедить, что жить здесь не надо? Меня или себя?

– Я уехал потому, что страстно хотел увидеть мир, – возразил Мартин. – Я не мог представить, что вся моя жизнь пройдет в маленькой, богом забытой деревушке на краю света.

– К тридцати четырем годам вы повидали больше стран, чем многие люди за всю жизнь, – стараясь говорить как можно мягче и убедительнее, сказала Дебора. – Теперь же собираетесь обосноваться в тепленьком местечке, в дорогой частной клинике прелестного курортного городка, как будто сошедшего с рекламной картинки. Ей богу, по-моему, вы достойны лучшего.

– Не думаете ли вы, что я заслужил передышку?

– Разумеется, но дело не в этом, а в том, что вы себя недооцениваете, если соглашаетесь на такую синекуру.

– Послушайте, почему бы вам не помолчать немного? – теряя терпение, воскликнул Мартин.

– Потому что я не хочу остаться на всю жизнь монашкой, – тоже переставая сдерживаться, воскликнула Дебора.

В ответ раздался громкий хохот. Откинув назад голову, Мартин хохотал так, что на какое-то время заглушил шум водопада. Дебора тоже невольно улыбнулась.

– Монашкой? Ни в коем случае! С моей стороны было бы непростительно превратить такую красивую женщину в монашку.

Крепко обняв Дебору, Мартин горячо и страстно поцеловал ее. Она мгновенно вспыхнула и изо всех сил прижалась к его груди.

Первым очнулся Мартин. Отстранив от себя Дебору, он взглянул ей в глаза и тихо спросил:

– Ты предохраняешься от беременности?

– Нет, – растерянно призналась Дебора. Для чего ей было предохраняться? Она приехала сюда, чтобы найти деда, а не любовника.

– Я нарочно ничего не захватил, чтобы ты не подумала, что я не умею держать слово.

– Бога ради, пойдем лучше смотреть на водопад, – умоляюще произнесла Дебора и, бросившись вперед, тут же споткнулась о камень. Она с ужасом подумала о том, что ее может ожидать судьба бабки Мэри.

– Осторожно! – Мартин подхватил ее за руку.

– Здесь невозможно ходить, – смущенно оправдывалась Дебора. – Как на минном поле.

– Нет, к счастью, ты не знаешь, что такое минные поля, – возразил Мартин. – Сколько страданий и увечий они приносят людям. Я чуть не сошел с ума от всего этого.

Бедный Мартин, думала она. Каких только ужасов он не насмотрелся. Взяв его за руку, Дебора медленно двинулась в сторону водопада. Ее лицо было мокрым от водяной пыли. Рев воды, падавшей с пятнадцатиметровой высоты, заглушал голоса. Мощные струи сделали углубление, напоминающее небольшой бассейн.

– В детстве мы любили купаться в таких водоемах, – прокричал ей на ухо Мартин.

Накопившаяся в Деборе энергия требовала выхода.

– Если нельзя заниматься сексом, будем плавать, – крикнула она в ответ. – Я захватила с собой купальник.

– А я нет.

– Я повернусь спиной, – предложила Дебора и, сев для безопасности на попу, начала спуск к воде. Приблизившись к водоему, она обнаружила уступы, напоминающие естественные ступеньки, встала на ноги и по ним приблизилась к бурлящей воде. Минуту спустя к ней присоединился Мартин.

– Я переоденусь вон за тем кустом, – улыбнувшись, сообщила она ему. – Не бойся, тебе ничего не грозит. Обещаю, что я не наброшусь на тебя.

– Хотел бы я посмотреть, что из этого выйдет на острых камнях и колючках, – засмеялся Мартин. – Но ты можешь это сделать в любом другом, более подходящем месте.

– Скажи, только честно, я тебе нравлюсь? – покраснев от смущения, спросила Дебора.

– Очень.

– И ты мне очень, – призналась Дебора. – Мне кажется, моя мать не любила отца. Уважала его, нуждалась в нем, ухаживала за ним, но не более того. Думаю, мужчина и женщина лишь тогда должны быть вместе, когда они способны вместе радоваться жизни.

– Глубокая мысль, – нахмурив лоб, с серьезным видом заметил Мартин.

– Не смейся надо мной, – возмутилась Дебора. – Пойдем окунемся. Вода, наверное, такая холодная, что сразу отобьет всякое желание даже думать о сексе.

– Ну, отбить мое желание можно, только заморозив меня, – усмехнулся Мартин.

Зайдя за куст, Дебора начала медленно переодеваться. Она не спешила, потому что ей хотелось побыть в одиночестве и подумать над тем, как вести себя с Мартином. А еще потому, что она боялась увидеть его обнаженного и ждала, пока он первый войдет в воду.

Она думала о том, что жизнь не баловала этого человека, что все последние годы он видел больше плохого, чем хорошего. Ее удивляло и пугало то, каким доверием она прониклась к Мартину, хотя знала его всего неделю. Разве не глупо так поверить в человека, которого почти не знаешь? Мысль о том, что вскоре они разъедутся в разные края света, казалась ей невыносимой.

Раздевшись, Дебора натянула на себя купальник и, осторожно обходя торчавшие из земли камни, пошла к воде. Мартина нигде не было видно. Дебора оглянулась – вокруг никого. При мысли, что она осталась одна в этом диком удаленном уголке природы, ее охватил страх. Но в тот же момент она уловила движение на дальнем конце водоема.

Мартин стоял к ней спиной. Тяжелые струи воды с шумом обрушивались на его голову и плечи, стекая по узким бедрам и длинным ногам. Голова его была откинута назад, глаза закрыты. Дебора знала, что его поза не имела ничего общего ни с демонстрацией наготы, ни вообще с сексом. Это была поза очищения. Но обмывал Мартин не тело, а душу. Он пытался таким вот образом избавиться от мучительных воспоминаний о тяжелом прошлом, которыми он никогда и ни с кем не делился и которые повсюду его преследовали.

Дебора приблизилась к краю водоема и сошла в воду. Она оказалась такой холодной, что у нее перехватило дыхание. С трудом вдыхая воздух, Дебора повернулась и встала к Мартину спиной. Ее не смущала его нагота. Просто особым чутьем она поняла, что Мартину надо побыть в одиночестве, потому что его переживания носят настолько личный, сокровенный характер, что никто не должен мешать ему в этот момент.

В течение нескольких минут она плавала вдоль края водоема, любуясь на изысканный рисунок листьев папоротника и яркую зелень мха. И все это время из ее сознания не исчезал вид обнаженного тела Мартина. Однажды она сказала, что у него прекрасное тело. Сейчас она добавила бы, что он похож на мраморную статую античного бога. Но в отличие от холодного мрамора тело Мартина излучало тепло и возбуждало страсть.

Внезапно Дебора почувствовала, как на ее плечо легла рука. Повернув голову, она увидела стоящего перед ней Мартина. Ее поразили его глаза: спокойные, улыбающиеся. Ушло душевное напряжение, и человек преобразился. Сбросив так долго давивший на него тягостный груз переживаний, он чувствовал теперь невероятное облегчение.

– Как ты догадалась, что мне надо побыть одному? Ты не только красива, умна и сексуально привлекательна. Ты деликатна и обладаешь развитой интуицией. Никогда еще не встречал такого тонкого человека.

Наклонившись, Мартин прикоснулся к ее посиневшим от холода губам.

– Ты замерзла? – взволнованно спросил он. – Пора выходить на берег.

Не бойся, он не набросится на тебя, подумала про себя Дебора, а уж сама я тем более воздержусь от необдуманного шага. Ведь у нас нет средств предохранения. Когда-то моя бабушка отдалась минутному чувству, а потом страдала из-за этого всю остальную жизнь. Я не должна повторить ее ошибку.

Дебора оставила полотенце в рюкзаке, поэтому ей пришлось натянуть одежду прямо на мокрое тело. Одевшись, она крикнула Мартину, чтобы тот выходил из воды.

Тот не заставил себя ждать. Выскочив на каменный уступ, он как собака замахал головой, отряхивая с волос воду. Дебора смотрела на него, застыв от волнения. Стройное тело Мартина казалось частью окружавшей ее природы. Оно удивительным образом вписывалось в нее, естественно сочетаясь с водой озера, гранитом скал и бездонной голубизной неба.

В кого же она влюблена? В эти изумительные по красоте места или в этого мужчину? И можно ли вообще отделить одно от другого?

– Когда мы наконец полюбим друг друга, когда наступит этот божественный момент близости, я хочу, чтобы впервые это произошло на лоне природы, – прервал ее раздумья Мартин. – Сам не знаю почему но ты мне кажешься ее частичкой. Нежным, хрупким и самым прекрасным ее творением.

– Ты не поверишь, но то же самое я думаю о тебе. – Дебора заглянула ему в глаза.

– Отвернись, – срывающимся от волнения голосом потребовал Мартин. – Хотя ледяная вода и охлаждает любовный пыл, ее возможности не беспредельны.

Послушно повернувшись к нему спиной, Дебора смотрела невидящими глазами на водоем, окружавшие его холмы и скалы, на бездонное небо. Мартин сказал, когда наступит момент близости. Он не сказал, если он наступит. Полюбив его, она отдаст ему не только свое тело, но и сердце. И, если им потом придется расстаться, частичка ее сердца уйдет вместе с ним.

Так вот как разбиваются сердца!

9

Дебора и Мартин вернулись с прогулки к самому обеду. За утро они успели обойти вокруг озера и дошли до того места, где огромный каменный желоб, рассекая надвое поросший лесом холм, выходил к самому морю. По пути они спугнули оленя, видели гревшегося на камне бурого медведя. Они почти не разговаривали. Им казалось кощунственным нарушать величественное молчание природы.

Все это время в голове Деборы звучали как рефрен слова Мартина: “когда мы полюбим друг друга...”, перебиваемые другими его словами: “когда я уеду в Штаты”. Как же сочетать одно с другим? Возможно ли вообще такое сочетание?

К обеду Рей запекла лангуста с выращенными ею самой овощами и подала это вместе со свежеиспеченными хрустящими булочками. Обед был таким вкусным, что даже такая малоежка, как Дебора, и та попросила добавки. На десерт их угостили мороженым и зефиром в шоколаде.

В разговоре за обедом Дебора старалась придерживаться нейтральных тем, рассказывая Ламберту об олене и медведе, о водопадах и других чудесах природы.

– Мартин, ты слышал последнюю новость? – спросила Рей. – В конце августа из клиники Боргаднеса уезжает врач.

– Правда? – безразличным тоном, демонстрируя свою незаинтересованность, спросил Мартин. И тут же добавил:

– Хорошо, что я обедаю у вас не каждый день, иначе я бы ужасно растолстел. Как это Ламберту удается сохранить стройность при таком замечательном домашнем поваре.

– В клинике освобождается место, – настойчиво повторила Рей. – Разве тебя это не заинтересует?

– Через две недели я должен быть в Штатах.

Ламберт с удовлетворением кивнул головой. Ему явно понравился такой ответ. Ему, но не Рей.

– Ты мог бы сделать много хорошего для жителей этого городка, – не сдавалась она. – Там давно нужен новый человек со свежим подходом к работе.

– Много хорошего я могу сделать и в американской клинике.

– Еще один исландец собирается покинуть родной остров. Вот уж не думала, что и ты относишься к той категории людей, для которых дом находится там, где им удобнее жить.

– Рей! Не забывай, что Мартин сделал для Финли, – попытался урезонить ее Ламберт.

– Чувство благодарности не может помешать мне говорить то, что я думаю.

– Человек ищет новые для себя возможности. В этом нет ничего дурного, – примирительно заметил Ламберт. – Дебора вернется в Бельгию, Мартин уедет в Америку. Что им обоим здесь делать?

В ответ Рей лишь недовольно покачала головой и, не говоря ни слова, принялась разливать чай. Воспользовавшись ее молчанием, Ламберт начал рассказывать смешные и в то же время поучительные истории о смотрителях маяков. В другое время Дебора слушала бы с раскрытым ртом, но сейчас его многословие ее только раздражало. Почему он так радуется тому, что они с Мартином разъедутся в разные стороны? Ладно, пусть Ламберту не нужна внучка, напоминающая о грехах молодости, но какое ему дело до их отношений с Мартином?

После обеда Дебора настояла на том, чтобы ей разрешили вымыть посуду и, поблагодарив, собралась уходить.

– Я провожу тебя, – предложил Мартин, но она отказалась, сославшись на то, что ей надо зайти за яблочным пирогом к Эстел, сестре Камиллы. Дебора вовсе не собиралась там задерживаться, но сама мысль остаться наедине с Мартином казалась ей невыносимой.

“Когда мы полюбим друг друга!” Нет, дорогой, со мной не случится того, что случилось с бабушкой Мэри. Мартин, наверное, охотно повторил бы амурный подвиг Ламберта, но с ней ему это не удастся. Две чересчур доверчивые женщины в одной семье – это слишком много.

– Тогда встретимся завтра? – с невозмутимым видом предложил Мартин.

– Возможно, – небрежно бросила Дебора.

– Деб, дорогая! Ты обещала помочь мне испечь малиновый пирог. Давай займемся этим завтра утром? – предложила Рей.

Во время вечеринки под влиянием крепкого пива Дебора действительно напросилась в помощницы.

– Хорошо, я приду, – сожалея о своем обещании, согласилась она.

Выходя из дома Норманов, Дебора с горьким сожалением плотно закрыла за собой тяжелую дверь. У Эстел она пробыла ровно столько, сколько требовали правила приличия. Потом она долго сидела на крутом утесе за домом Камиллы, наблюдая за суматошными чайками и прислушиваясь к убаюкивающему шепоту волн.

Никогда еще Дебора не ощущала себя такой жалкой и растерянной. Впрочем, ничего удивительного. И как только она могла бросить работу, потратить все сбережения и помчаться сломя голову на край света ради того, чтобы увидеть совсем чужого человека, который, кажется, приходится ей дедом. Конечно, она и раньше совершала экстравагантные поступки и вела отнюдь не однообразный образ жизни. Объездила и обошла пешком всю Европу. Выучила пять языков. Встречалась с интересными мужчинами. Многие женщины могли бы ей позавидовать. На самом же деле завидовать было нечему, потому что ни один из этих мужчин не тронул по-настоящему ее сердце. Мартин был первым, кому удалось это сделать.

Побродив по холмам, Дебора вернулась в дом Камиллы и рано улеглась спать. Но выспаться не удалось. Всю ночь ей снились сны, эротические и тревожные одновременно. Проснулась она с головной болью, и сама мысль о том, что надо идти к Рей и помогать ей печь малиновый пирог, показалась ей невыносимой.

У дома она увидела Ламберта, который бензиновой пилой обрезал ветки деревьев, мешавших проходу. Мало того, что пила отвратительно визжала, настроение портил еще и злой вид Ламберта, который не пытался изобразить хотя бы видимое дружелюбие. Дебора хотела было помахать ему рукой в знак приветствия, но рука замерла на полдороге.

Какой же ты недобрый человек, Ламберт, подумала она, молча проходя мимо. Свернув с тропинки, Дебора дошла до заросшей мягкой травой лужайки и опустилась на землю. Идти к Рей было еще рано, а мысль о том, что в этом доме ей придется общаться еще и с его хозяином, казалась невыносимой. Лежа на спине, она рассеянно смотрела на бегущие по небу белые облака и сама не заметила, как ее сморил сон.

Проснулась она от ощущения, что кто-то лижет ее мокрым холодным языком. Открыв глаза, Дебора увидела прямо перед собой огромное ужасное лицо с одним глазом и кошмарной ухмылкой. В ужасе она отпрянула, потом вскочила и, не разбирая дороги, бросилась бежать.

Всхлипывая от охватившего ее страха, она взлетела на какой-то холм и остановилась, чтобы посмотреть, не преследует ли ее чудовище. Услышав чьи-то тяжелые шаги, Дебора снова попыталась обратиться в бегство, но вконец обессиленная рухнула на траву.