Текст книги "Овладевая минотавром (ЛП)"

Автор книги: Эми Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

23

Джарра

Я уже сижу в машине и еду к Мел, когда звонит Стюарт. Я понимаю, что что-то не так, судя по тому, как он официален.

– Сэр, я хотел спросить, не найдется ли у вас минутки, чтобы обсудить кое-что важное.

Я вздыхаю.

– Да, но сделай это побыстрее, Стюарт. Я пытаюсь уложиться во расписание, чтобы увидеть Мел до трех часов.

– Ах, в том-то и дело, мистер Тарвост. Не думаю, что это хорошая идея. По крайней мере, пока я полностью не проверю ее биографию. Что вы знаете об отце ее детей?

Я сдерживаю рычание.

– Я знаю, что он придурок, и ей лучше без него.

Стюарт кашляет.

– Да, хорошо, давайте на мгновение подумаем, что если это правда, то нам, возможно, было бы лучше обойтись без связи, по крайней мере, до окончания выборов.

Я закатываю глаза, замедляя машину, чтобы повернуть направо.

– Я действительно не могу понять, как то, что он придурок, может повлиять на то, что я встречаюсь с Мел. Это хорошо, не так ли? Их отношениям пришел конец. Под ними подведена четкая черта. Я не собираюсь, чтобы во мне видели кого-то, кроме хорошего парня.

Стюарт на мгновение замолкает. Я смотрю на телефон, чтобы убедиться, что он все еще там, но звонок все еще активен.

– Ну, у плохих парней есть способ поливать грязью хороших парней. И, как мы все знаем, грязь прилипает. Если есть хоть какой-то шанс, что он все еще хочет быть на сцене, вы, будучи такой публичной фигурой, будете для него слишком соблазнительны, чтобы устоять.

Я усмехаюсь.

– Я не думаю, что он хотел присутствовать на сцене, даже когда они были вместе.

Я удобно не упоминаю о той ночи, когда он заявился к ней без приглашения. Не нужно пугать Стюарта; с этим разбирается Мел.

– На самом деле, она подала заявление о единоличной опеке.

Стюарт издает сдавленный звук.

– Идет активная борьба за опеку? Джаррадек, пожалуйста, пожалуйста, передумайте.

Я хмурюсь.

– Стюарт, я обещаю, что буду осторожен, но если мне придется ждать неделями, прежде чем я снова увижу Мел, я сойду с ума. Если я продолжу кампанию, то это – она – то, что мне нужно.

Я вешаю трубку, прежде чем успеваю по-настоящему зарычать на него. Он этого не заслуживает. Он просто делает свою работу. Мысль о том, чтобы отложить это дело, или потерять Мел, или махнуть на нее рукой, – это не то, что я могу допустить прямо сейчас. Весь мой чертов день распланирован за меня, и я пытаюсь улучить время, чтобы провести с ней.

Я останавливаюсь у многоквартирного дома и впервые смотрю на место, где она живет. Я пытаюсь, я действительно пытаюсь увидеть положительные стороны. Дом выглядит безопасным. Он хорошо построен. Крепко. Но он чертовски угнетает. И, боже, я чувствую себя придурком, даже подумав об этом.

Мне приходится наклоняться и поворачивать голову в сторону, чтобы пройти в дверь, опасаясь по пути зацепиться рогами. Я поднимаюсь на третий этаж, стучу в ее дверь и напрочь забываю о критике жилого комплекса и всем раздражении на Стюарта, когда она открывает и улыбается мне.

Ее волосы собраны в узел на макушке, и тонкие пряди спускаются вниз, дразня уши и шею. Мои глаза прослеживают изгиб плеча вниз, туда, где легкий загар ее кожи исчезает под простой серой футболкой, которую она носит, и я собираюсь наклониться и провести носом и губами по тому же пути, когда два пронзительных крика из-за спины Мел заставляют меня вздрогнуть.

– Джарра! – крошечный снаряд ударяет меня по бедру с силой атакующего быка, а секундой позже еще один ударяет по другой ноге. Я смотрю вниз и вижу Дэмиана и Эльзу, с сияющими лицами глядящих на меня.

Мел смеется.

– Привет. Дамиан, Эльза, давайте хотя бы впустим Джарру в квартиру, прежде чем вы начнете карабкаться на него.

Я наклоняюсь, пока каждый из них не хватается за один из моих рогов, затем выпрямляюсь во весь рост, поднимая их в воздух под новые визги.

– О, я не возражаю. Я очень удобен для карабканья, – я подмигиваю ей, когда она отходит в сторону, пропуская нас, и вознагражден закатыванием ее глаз и улыбкой, которую она не может сдержать, хотя я вижу, что она пытается.

Я действительно провожу следующий час, терзаясь очень грязными мыслями о том, как она забирается на меня, скачет верхом и приказывает мне заставить ее кончить на мой член. Что мы делаем на самом деле, так это играем с детьми и лепим из пластилина, и это почти так же хорошо. Когда мне, наконец, приходится тащиться прочь, я ухожу с поцелуем Мел и обещанием, что смогу вернуться и увидеться с ней позже.



Я по-прежнему просыпаюсь в одиночестве. То, что раньше никогда не беспокоило меня, а теперь кажется большим унижением. Я перекатываюсь на холодную половину кровати, которая должна принадлежать ей, и вздыхаю. Это действительно супружеская связь, не так ли? Я не сумасшедший.

Я смотрю в свой утренний кофе, все еще пытаясь разобраться с этим, когда звонит мой телефон. Я ухмыляюсь.

– Мама, папа! Подождите. Позвольте мне опереть телефон на что-нибудь.

Я прислоняю телефон к кружке и настраиваю экран, чтобы видеть видео. Они выглядят хорошо. Правый рог папы был истерт, и сейчас он носит металлический колпачок, но трещин на нем нет. Мама – ведьма, чья магия сосредоточена в ее работе с текстилем, и у нее всегда в руках моток пряжи, или вышивка крестиком, или еще что-нибудь в этом роде. Сегодня она вяжет толстыми деревянными спицами плотный розово-фиолетовый шарф.

– Привет, сынок. Как дела? Прошло слишком много времени с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.

Я киваю и провожу рукой по лицу. Папа прав. Мне следует звонить им почаще. Хотя почему-то кажется, что они всегда звонят мне именно тогда, когда мне нужно с ними поговорить. Я уверен, что мама имеет к этому какое-то отношение.

– Да, неплохо. Хотя я буду рад, когда выборы закончатся.

– Держу пари так и есть.

Мама прекращает вязание и кладет руку на плечо папы.

– Джарра, все в порядке?

– Да, ну, пока нет, но будет. На самом деле мне нужно спросить вас обоих кое о чем.

Они обмениваются обеспокоенными взглядами. Я продолжаю.

– Видите ли, кампания была действительно напряженной и…

– О, Джарра. Мы видели выпуск новостей.

Я останавливаюсь, запинаясь на последних словах из-за выражения лица мамы.

– …Выпуск… новостей?

О. Блядь. Я не проверил новости этим утром. Как я мог не посмотреть новости этим утром?

Мой телефон жужжит, и одновременно приходят два сообщения. Одно от Стюарта, а другое от Мел. Уведомления появляются лишь на мгновение, прежде чем исчезнуть за видеозвонком, и я не могу их прочитать.

– Проститутка…

Мама подталкивает папу локтем.

– Зифиус, не называй ее так!

Папа хмурит брови.

– Ну и как они себя называют?

Мама прочищает горло.

– Секс-работница – правильный современный термин.

О, черт, нет. Зачем я веду этот разговор со своими родителями? Я сразу перехожу в режим политика.

– Мама, папа, я могу заверить вас, в новостях ошибаются. Что бы вы ни читали, это просто кто-то хочет облить грязью меня перед днем выборов.

Мама, шмыгнув носом, снова берется за вязание.

– Нет необходимости лгать нам, сынок. Ты слишком хорошо научился лгать всем остальным, но не нам, пожалуйста.

Я открываю рот, чтобы удвоить усилия, передумываю и встряхиваю головой, чтобы прояснить мысли.

– Хорошо. Послушай. Помоги мне. Я не читал эту историю. О чем там говорилось?

Мама многострадально вздыхает.

– Как насчет того, чтобы ты просто сказал нам, все ли в порядке?

На мгновение я опускаю голову на руки, пока мой мозг пытается затопить мой разум всеми возможными сценариями, которые могли бы привести к истории обо мне и секс-работнице, которая открылась сегодня. Это должна быть Мел. Я имею в виду, что она единственная секс-работница, которую я видел за последние месяцы. Как несправедливо, учитывая, что технически она больше не мой эскорт. Я думал, что Чудовищные Сделки заслуживают большего доверия в том, что касается защиты частной жизни клиентов.

Затем мне приходит в голову ужасная мысль. Я никогда не спрашивал ее, были ли у нее другие клиенты. Я только предположил. Она сказала, что на самом деле она не доминатрикс, и я просто предположил.

Я должен был спросить ее. Я даже не подумал о том, что то, что я ей не плачу, вероятно, означает, что ей нужны деньги. Разве не поэтому она начала работать в ЧС в первую очередь?

Я первостатейный идиот.

– Слушайте, я встречался с секс-работницей, – выпаливаю я.

Лицо папы краснеет, а мама вяжет быстрее, ее руки расплываются.

– Я встречался с ней, а потом остановился, потому что кое-что понял. Она моя пара.

– Твоя кто?!

Мои родители вскакивают на ноги, мама роняет вязание, и на какую-то ужасающую секунду мне кажется, что они вот-вот сорвутся. Вместо этого они оба хватаются за телефон, и их лица заполняют экран, пока мама не хватает папин рог и не отталкивает его с дороги.

– Джарра! Я так рада за тебя. Я все гадала, когда ты собираешься ее найти. Она была нужна тебе очень давно.

Я уставилась на свой телефон.

– Значит, вы не расстроены… из-за всей этой истории с секс-работой?

Мама поджимает губы.

– Не нам указывать тебе, как жить. Но я знаю одно. Мы всю твою жизнь давали тебе карту, но у тебя никогда не было компаса.

Папа хмуро смотрит на нее.

– Ха?

– О, замолчи, – она поворачивается обратно к камере. – Теперь послушай меня. У тебя все получится. У тебя есть один шанс. Так что делай все, что потребуется.

Я ухмыляюсь, даже когда появляются и исчезают еще два сообщения от Стюарта. Я отдаю маме преувеличенно шутливый салют.

– Да, мэм.

– Хороший мальчик. И не откладывай надолго следующий звонок нам.

Я киваю.

– Не буду. Я обещаю. Я собираюсь привезти ее домой, чтобы познакомить с вами, хорошо?

Мама сияет.

– Просто отлично.

– О, и у нее есть дети. Двое!

Лицо мамы загорается.

– Я бабушка?

Папа кашляет так, словно вот-вот подавится.

– Да. Они тебе понравятся. Два маленьких негодяя. Но нет ничего такого, с чем ты не смогла бы справиться, я знаю.

Я подмигиваю ей, а она притворно хмурится. Мы прощаемся, пока папа все еще приходит в себя, и я заканчиваю разговор, чтобы разобраться с последствиями того, что произошло.

Это нехорошо.



24

Мел

Я в смятении смотрю на свое банковское приложение, гадая, где я найду достаточно денег, чтобы купить Дэмиану новую пару туфель, поскольку он не наденет старые розовые туфли Эльзы, когда раздается звонок с неизвестного номера.

Я ненавижу не знать, с кем собираюсь поговорить, но еще больше я ненавижу, когда они вешают трубку, не оставляя сообщения, поэтому я беру трубку.

– Алло?

– Мел Карас?

– Э-э, да. Кто это?

– Меня зовут Саманта Рейнольдс. Я репортер Хартстоун Сан. Если у вас найдется всего несколько минут, чтобы поговорить со мной, я была бы счастлива предложить вам вознаграждение. Эта история сейчас представляет интерес для многих наших читателей, и мне бы очень хотелось, чтобы вы ее рассказали.

– Вы бы хотели? – я на мгновение отнимаю телефон от уха, но номер по-прежнему остается незнакомым, и я не могу понять, с какой стати кого-то из Хартстоун Сан волнуют мои мысли по какому-либо поводу… если не…

Ужасное покалывание появляется у меня на затылке, когда женщина снова заговаривает.

– Мы хотели бы услышать полную историю об отношениях между вами и Джаррадеком Тарвостом.

Я поспешно вспоминаю подборку одобренных реплик, которые Стюарт дал мне выучить наизусть, но все они, кажется, выплыли у меня из головы сгоряча.

Саманта продолжает.

– Как долго он был вашим клиентом? Как долго вы занимались такого рода секс-работой? Были ли у него какие-либо необычные просьбы?

О, черт.

О, нет. Бедный Джарра. Это именно то, о чем беспокоился Стюарт, и поэтому мы старались держать все в тайне.

– Как вы узнали этот номер?

– Это не частный номер, не так ли, мэм? Если это так, то я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что вам, возможно, будет интересно узнать, что Хартстоун Сан может предложить пять тысяч долларов за ваш рассказ.

Я чуть не захлебываюсь собственной слюной. Пять тысяч? Этих денег мне хватило бы на недели. Месяцы! Но я не могу этого сделать.

– Извините, – бормочу я. – Думаю, вы все-таки ошиблись номером. Пожалуйста, больше не звоните. Это единственная отговорка, которую я могу придумать, и я уверена, что она сразу раскусит меня.

Я хватаюсь за телефон и звоню Джарре, но линия занята. Поэтому я отправляю сообщение.

Мел: Проблема! Позвони мне!

В животе у меня внезапно становится очень пусто, но я не голодна. Я ненавижу это.

Мел: Мне очень жаль. Я не знаю точно, что произошло, но кто-то узнал

Я запускаю поисковую систему и набираю имя Джарры, пытаясь подавить тошнотворное чувство в животе. Две секунды спустя я вижу именно то, чего так боялась. Фотография Джарры, наклоняющегося поцеловать меня возле моего жилого комплекса. Должно быть, она сделана вчера, когда он был здесь. Но как кто-то мог узнать о секс-работе? Это жутко.

Должно быть, они каким-то образом узнали мое имя и нашли мою анкету на Чудовищных Сделках.

Как я мог быть такой глупой?

Я набираю номер и с нетерпением жду, когда София возьмет трубку.

– Чудовищные Сделки, как мы можем осуществить ваши желания?

– София! Это Мел. Мне нужно, чтобы ты удалила мою анкету из приложения. Ты можешь это сделать?

– О, Мел, все в порядке?

– Да. Нет. Я не знаю. Должно быть, кто-то нашел ее и слил в СМИ, что я встречаюсь с Джаррой, а теперь появилась эта неприглядная история и журналы связались со мной…

София судорожно вздыхает.

– О, Мел. Прости. Я немедленно удалю ее и попрошу наших юристов связаться с тем, кто опубликовал эту историю. Они не должны использовать подобную личную информацию без твоего согласия.

Я вздыхаю.

– Это моя вина. Мне следовало использовать вымышленное имя. Вероятно, так они меня и нашли.

Я собиралась спросить ее о какой-нибудь другой работе. Возможно, секс по телефону или дружеское общение, что-то, что не было бы похоже на измену Джарре, но все равно помогло бы мне оплачивать счета. Но я слишком плохо чувствую себя, чтобы поднимать этот вопрос сейчас. После того, как София снова приносит извинения, я завершаю звонок и пытаюсь сосредоточиться на своей следующей работе.

Однако, когда я захожу в дом Гэррета, игрушки разбросаны по всему полу, так что, прежде чем я смогу пропылесосить, мне приходится потратить полчаса на то, чтобы все собрать. Я отстаю от графика, но они будут недовольны, если я не пропылесосю, не вымою ванные комнаты и кухню, независимо от того, в каком состоянии они оставили квартиру.

Это приводит к задержке на следующей работе и на всех последующих. Вскоре я изо всех сил бегу, пытаясь добраться до школы Эльзы вовремя, чтобы забрать ее. Когда я врываюсь в ворота, она стоит там последней, учительница рядом с ней на пустой игровой площадке. Миссис Джеймсон натянуто улыбается мне.

– Вы знаете, что присмотр за детьми после школы продолжается только до половины четвертого, мисс Карас.

Я киваю.

– Прошу прощения. Я знаю.

Сейчас только три тридцать пять, но я понимаю. Она хочет пойти на подготовительные уроки, или выпить чашечку чая, или просто задрать ноги и отдохнуть. Она имеет на это право. Я бы тоже разозлилась на ее месте.

Эльза пинает камень перед собой и волочит по земле свою сумку, когда мы выходим через ворота на улицу.

– Пойдем, милая. Ты можешь немного поторопиться? Дэмиан ждет нас.

– Я ждала! – причитает она.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как дрожат ее губы, быстро наклоняюсь и заключаю ее в объятия.

– Ты же не думала, что я забыла, не так ли?

Она кивает, уткнувшись мне в плечо.

– Я бы никогда тебя не забыла. Ты моя маленькая девочка. У меня только что был адский день.

Она хихикает.

– Миссис Джеймсон говорит, что нам не следует употреблять это слово.

– Да, тебе, наверное, не стоит этого делать в школе, но ты можешь говорить его, когда мы вдвоем. И я его использую. У меня был адский день.

Ее маленькие ручки обнимают меня, насколько она может дотянуться, и она всхлипывает.

– У меня тоже. Рози сказала, что больше не хочет со мной играть, потому что у меня нет Куклы-Солнышка, а у всех других девочек есть такая, и это все, чем они хотят играть в данный момент.

Я морщусь. Что-то еще, чего я не могу позволить себе купить для своего ребенка, хотя готова поспорить, что это чертовски простая вещь. У нее должны быть такие вещи. Она не должна чувствовать, что чего-то лишена. Со стороны этих девочек тоже дерьмово так поступать с ней, бьюсь об заклад, у некоторых из них этих кукол несколько, и они могли бы одолжить ей одну, но все начинается в детстве, не так ли? Я помню, каково это – не вписываться в общество, быть школьницей, у которой не было подходящей одежды и обуви. Чьи родители водили не ту машину и отправляли их в не те летние лагеря.

– О, милая. Мне жаль, что мы не можем купить тебе Куклу-Солнышко. Я знаю, ты действительно ее хочешь. Может быть, если тебе действительно повезет, у Санты найдется что-нибудь для тебя на Рождество, хорошо?

Она глубоко вздыхает, но кивает.

– Это не имеет значения. К тому времени у них, вероятно, будет что-то еще, не так ли?

Она кладет свою руку в мою, и я сжимаю ее, улыбаясь, когда она сжимает в ответ. Когда она стала такой умной?

– Возможно. Неужели нет других людей, с которыми ты хотела бы поиграть?

К тому времени, как мы добираемся до детского сада Дэмиана, Эльза чувствует себя немного лучше, и обещание бургеров на ужин бодрит их обоих. Они так взволнованы, что оба вбегают прямо через дверь, крича о том, сколько наггетсов они съедят и что они хотят добавить в свои бургеры. Они даже не видят листка бумаги, и, признаюсь, я тоже чуть не наступила на него.

Я замолкаю, глядя на слегка помятую грязно-белую бумагу. Я уверена, что не оставляла ее там сегодня утром. Вероятно, что-то выпало из сумки кого-то из детей. Записка из школы с просьбой выделить деньги на какую-то экскурсию, которую я не могу себе позволить.

Я вздыхаю, протягиваю руку, беру его и разворачиваю.

У меня сводит живот, когда я узнаю неряшливый почерк Джеймса.

Ты грязная шлюха. Удачи тебе с твоим юридическим дерьмом сейчас. Держу пари, они не отдадут тебе детей, когда узнают, какая ты шлюха.

Я роняю школьные сумки прямо в коридоре вместе со своей сумочкой. И я рву эту дурацкую записку на тридцать два крошечных кусочка, ненавидя то, как дрожат при этом мои пальцы. Я иду прямо к мусорному ведру и выбрасываю все туда.

Я знала, что он найдет способ отомстить мне. И зачем? Ему даже не нужны дети. Он просто хочет контролировать мою жизнь, как и всегда. Я вручила ему эту возможность?



25

Джарра

Было чертовски поздно, когда я, наконец, оторвался от катастрофы в моей предвыборной кампании, чтобы навестить Мел. В моих ушах звенит предупреждение Стюарта о том, что мне не следует этого делать, но я паркую свою машину, хлопаю дверью и свирепо смотрю на каждого ублюдка, которого вижу ошивающимся возле ее многоквартирного дома.

Это был парень в коричневой куртке и грязных джинсах, который сидел на скамейке и курил сигарету? Это он сделал это гребаное фото?

Или это та пожилая леди, что выгуливала свою большую пушистую собаку? Маловероятно, но я пялюсь и на нее.

Я едва помню, что должен наклониться и повернуть голову в сторону, и чуть не повредил дверь своими рогами, когда входил. Больше всего я ненавижу по-настоящему долгую, по-настоящему тихую паузу, когда я стучу в ее дверь.

Я не написал первым. Я должен был написать или позвонить. Я просто хотел увидеть ее, заключить в объятия, пока буду рассказывать ей, как плохо прошел сегодняшний день. Я хочу, чтобы она погладила меня по ушам и сказала, что я не самый большой клоун на свете, и, возможно, я смогу спасти эту кампанию, насколько бы маловероятным это сейчас ни казалось.

Больше всего на свете я хочу обнять ее.

За дверью слышится шарканье ног. Мгновение спустя она открывает ее и почти падает мне на грудь.

– Джарра! Это ты. Я думала…

Она выпрямляется и втаскивает меня внутрь, быстро закрывая дверь.

– Что ты здесь делаешь? Тебе не следует быть здесь!

Я опускаю голову. Конечно, она не хочет, чтобы я был здесь. Она, должно быть, так зла на меня из-за того, что фотография и все остальное стало достоянием общественности.

– Прости. Мне уйти?

Она не отвечает. На заднем плане я слышу телевизор и что-то булькающее на кухне.

– Не уходи пока. Не сейчас, когда ты здесь. Боже, я рада, что ты здесь.

Она обнимает меня за талию и прижимается головой к моей груди в яростном объятии, которое застает меня врасплох. Когда она снова поднимает голову, я почти уверен, что она сейчас заплачет.

– Джарра, что я наделала? Я потеряю детей, – шепчет она. – Он собирается забрать детей просто назло мне.

Я качаю головой.

– Я думал, они уже с тобой насовсем?

– Нет, – она берет меня за руку и тянет на кухню, где бросается к плите, чтобы проверить, что-то в кастрюле и помешать. Она принюхивается. – Я пошла и наняла адвоката, который собирался помочь мне получить полную опеку, но дело все еще находится на рассмотрении мирового судьи, а теперь всплыла эта история с секс-работой и…

Она прижимает руку с ложкой ко рту, явно сдерживая слезы. Капля апельсинового соуса падает на пол, и я наклоняюсь, чтобы смахнуть ее пальцем. Затем я иду к раковине за тряпкой.

Она смотрит на меня так, словно у меня выросла еще одна пара рогов.

– Спасибо. Почему ты такой милый?

Я моргаю, глядя на нее.

– Что ты имеешь в виду? Из-за этого?

Я вытираю мокрые руки о брюки, не заботясь о сшитой на заказ ткани. Затем хватаю ее, кладу ложку на столешницу и притягиваю к себе для поцелуя, который должен был подарить ей раньше. Она не сопротивляется.

Когда я отстраняюсь, то на минуту прижимаюсь своим лбом к ее.

– Прости. Мне жаль, что никто не позаботился о тебе так, как следовало. Ты это заслуживаешь. Ты заслуживаешь того, чтобы не иметь со всем этим дела. Со мной, с этой историей, с чем угодно.

– Джарра, я хочу тебя! Я просто думаю, что облажалась.

Я качаю головой.

– Это моя вина, и я все исправлю, если ты позволишь мне, но я не могу понять, как это сделать, чтобы не показалось, будто я беру контроль. Я не хочу брать контроль.

Я сажаю ее к себе на колени на ближайший стул. Он стонет под нашим весом, но это того стоит, чтобы она была именно здесь.

– Если ты скажешь мне, я оставлю тебя в покое и никогда больше не свяжусь с тобой. Я сделаю заявление, что никогда не бронировал тебя, и я заплачу, чтобы София повторила это. Она скажет. Мы можем заявить, что человеком на сайте была не ты. Мы можем выдумать фальшивую личность или что-то в этом роде. Черт возьми, я могу помочь тебе забрать детей и уехать в Австралию, но я этого не хочу.

– Не хочешь?

– Я хочу, чтобы ты была со мной все время. Но я понимаю, каким придурком это меня делает. Что я пришел, разрушил твою жизнь, а теперь заявляю права.

Она обхватывает ладонями мои щеки и поднимает мою голову, пока мой взгляд не возвращается к ней.

– Какие права? Тогда что ты предлагаешь?

– Я заплачу лучшему гребаному адвокату, и мы разобьем этого ублюдка и покажем всем, какой он жестокий трус. А потом ты переедешь ко мне, станешь моей парой и… – я замолкаю и перевожу дыхание. – Я двигаюсь слишком быстро, не так ли?

Она печально кивает.

– Я понимаю. Ты знаешь поговорку: влюбленный минотавр хуже десяти слонов в посудной лавке.

Она смеется.

– Как ни странно, я никогда ее не слышала.

– Ну, может, я просто выдумал ее, но это правда, – я умираю тысячью крошечных смертей, пока вижу, что она обдумывает то, что я сделал. Слова, которые я использовал.

Затем она улыбается, и стеснение в моей груди немного ослабевает.

– Влюбленный, да?

Я киваю. Она наклоняется и целует меня так нежно, что я забываюсь. Она останавливается.

– Что ж, я рада это слышать. Потому что у меня тоже довольно сильные чувства. Но я не готова озвучить их. Пока нет. Надеюсь, ты сможешь понять.

– Конечно, – честно говоря, это больше, чем я ожидал. – И что теперь? Как мне исправить ситуацию?

Она качает головой.

– Ты не понимаешь. Мы все исправим вместе.

Я медленно киваю.

– Да. Ты права. Так как же нам это сделать?

– Мне нужно какое-то другое место, куда переехать.

– Легко, – я усмехаюсь. – Пожалуйста, позволь мне позаботиться об этом за тебя.

Она хмурится. Я останавливаю ее, прежде чем она успевает запротестовать.

– Пожалуйста!

Она фыркает от смеха.

– Хорошо, но ничего особенного. Что-то обычное.

Я киваю.

– Верно. Обычная повседневная роскошь. Понял.

– Джарра!

– Ну же, позволь мне тебя немного побаловать. Как насчет судебного дела? Тебе нужен частный детектив? Юрист получше?

Она вздыхает.

– Вероятно, все из вышеперечисленного.

– Готово. И эм… Я подумал… – мое сердце учащенно бьется, пока я беспокоюсь о поиске правильных слов. Я проговаривал все про себя, но теперь я здесь, и ничто из того, что я придумал, не звучит правильно. – Было бы неплохо, если бы мы поженились.

Ее глаза расширяются.

– Поженились?

– Я имею в виду, для меня это выглядело бы неплохо, но поможет ли это в деле об опеке?

Слава богу, я нашел хорошую женщину. Вместо того, чтобы злиться на мое неуклюжее предложение, она смеется и дергает меня за рог.

– Джаррадек Тарвост, тебе лучше опуститься на одно колено и спросить меня еще раз, если ты это всерьез. И не делай этого по какой-либо еще причине, кроме своего истинного желания.

Я вскакиваю на ноги с ней на руках и осторожно сажаю ее обратно на стул. Затем я делаю именно то, что приказывает моя леди, и опускаюсь перед ней на колено.

Она улыбается.

– Мел…

– Мелоди Карас.

Мои глаза расширяются, и я повторяю имя про себя.

– Мелоди Карас, Моя Леди, пожалуйста, будь добра ко мне и дай мне именно то, чего я хочу, а не то, чего я заслуживаю.

Мел притягивает меня для поцелуя.

– Как насчет того, чтобы я отдала тебе и то, и другое? Но давай устроим долгую помолвку и дадим детям время привыкнуть.

Визг из-за двери предупреждает меня за мгновение до того, как два крошечных тела сталкиваются с нашими.

– Они женятся! Дэмиан, мама будет как принцесса Анна!

Мел закатывает глаза, но улыбается реакции своих детей.

– Мы обсуждали это: Эльза – умная сестра, а Анна была глупой и выбрала не того парня.

Эльза упирает руки в бока и бросает на свою мать строгий взгляд, который абсолютно точно мне знаком.

– Мам, Джарра – Кристофф, а не принц Ганс. Держу пари, он даже знает нескольких троллей. Так ведь?

Я смеюсь.

– На самом деле, я почти уверен, что знаю, но они намного больше, чем в фильме.

Дэмиан отступает назад и переводит взгляд с Мел на Эльзу, а затем на меня.

– Я думаю, он больше похож на Свена.

Бедный ребенок надувает губы, когда мы все разражаемся смехом.

– Что? Свен – единственный, у кого есть рога.

В конце концов, дети отвлекаются и возвращаются к играм. Мы с Мел сидим за ее маленьким кухонным столом с чашками чая, и я чувствую себя другим монстром.

– Что ты будешь делать с выборами?

Я вздыхаю.

– Я не знаю. Возможно, я все испортил. И, возможно, уже слишком поздно. Я должен вернуться и снова встретиться со Стюартом и моей командой и сказать им, что ты, возможно, согласилась снова спасти меня.

Она усмехается.

– Значит, мы можем спасти друг друга.

– А если нет, то в конце туннеля есть свет.

– Что именно?

– Я брошу это! И снова вернусь к управлению своим бизнесом, как поступил бы любой нормальный бык.

Она смеется.

– Не лги. Ты любишь болтать с людьми.

– Да, но я не думаю, что мне нужно быть главным.

Она мудро кивает.

– Тогда лучше найди политическую партию и назначь лидером кого-нибудь другого.

Она – гребаный гений.

Я киваю.

– Да. Какого черта я не подумал об этом раньше? Должны же быть другие монстры, которые могли бы это сделать.

Она кладет руку мне на плечо.

– Не раздувай эту проблему больше члена тролля.

Я смеюсь.

– От кого ты это слышала? Кто бы это ни был, он должен был сказать член минотавра. Определенно, у минотавров самый большой.

Мел фыркает.

– Может, мне лучше взять нескольких клиентов-троллей, и мы сможем сравнить.

– Черт возьми, ты горячая, когда так говоришь. Тебе лучше разрешить мне смотреть, Моя Леди, это все, о чем я прошу.

Она качает головой.

– Больше никаких клиентов. Ни троллей, ни других монстров. Только ты.

Да. Мне тоже никто больше не нужен. И ее маленькое заявление не делает меня слабым, как котенок. Совершенно нет.