Текст книги "Ирландская колдунья"

Автор книги: Эми Фетцер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Дойл ошалело посмотрел на убитого им союзника, оглянулся и попятился.

Реймонд зарычал как бешеный и налетел на Дойла, осыпая ударами чудовище, которое Фиона считала отцом. Дойл сопротивлялся с яростью обреченного, заглянувшего в глаза собственной смерти, но Реймонд был моложе и искуснее. О'Доннел недолго продержался против такого врага. Лорд Антрим вступил в этот поединок ради мести за свою жену, хотя сама Фиона никогда не попросила бы его об этом. Но он мстил не только за Фиону. Он мстил за невинных людей, погубленных алчностью этого мерзавца. Он бился за прошлое и будущее Ирландии.

Противники рубились так, что трещали кости. Дойл давно обливался кровью из разбитого носа и губ. Реймонд, оттеснив врага к самому обрыву, поднял руку в тяжелой латной рукавице и нанес еще один сокрушительный удар в лицо. Дойл О'Доннел зашатался и рухнул на четвереньки, окончательно уподобившись грязному псу, каким и был всю свою жизнь.

– Реймонд! – выкрикнула Фиона, и рыцарь мигом позабыл о Дойле. Наконец-то он мог прижать к груди самых дорогих ему существ – жену и дочь! – Я знала, что ты нас найдешь! – повторяла Фиона, рыдая от счастья.

– Конечно, ты же меня позвала! Господи, Фиона… – Он жарко поцеловал ее в губы, все еще не справившись до конца с тревогой и страхом. Фиона убедилась, что рана на шее у Шинид совсем неглубокая, и девочка крепко поцеловала отца в щеку.

Раздался глухой стон: это подал признаки жизни человек, заслонивший Шинид своим телом. Фиона поставила дочку на пол и дернула Реймонда за рукав, предлагая заняться раненым. Англичанин все еще опасался подвоха и хотел оттеснить Фиону в сторону, но чародейка уже склонилась над спасителем дочери и перевернула его на бок. Отведя волосы с грязного лица, она охнула от удивления.

– Боуэн! – Его веки заметно дрогнули. – Ох, Боуэн! – Реймонд опустился на колени, переводя вопросительный взгляд с Фионы на этого человека. – Это родной отец Шинид! – Реймонд заметно помрачнел.

Боуэн поднял дрожащую окровавленную руку, чтобы погладить Фиону по щеке, но даже на это у него не оставалось сил.

– Она была единственным светлым пятном в моей жизни, – выдавил он. – Я не мог позволить… – Его рука бессильно упала, и он умер.

Фиона глубоко, со всхлипом вздохнула и провела рукой по лицу Боуэна, закрыв мертвые глаза. Внезапно через бездыханное тело метнулась мужская рука, схватила чародейку и с ужасной силой рванула к краю обрыва. Реймонд кинулся следом, но Дойл уже летел вниз, увлекая за собой Фиону. Реймонд успел поймать лишь рукав ее платья, и Фиона повисла над водой. Налетела новая волна, и чародейка чуть не захлебнулась в водовороте белой пены.

– Он держит меня за руку! – прохрипела она, задыхаясь и кашляя.

– Не вырывайся! Береги силы! – стараясь перекричать рев волн, ответил Реймонд. Фиона все еще находилась под воздействием белладонны и могла захлебнуться в любую минуту. Дойл не выпускал ее правую руку, а де Клер держал за левый рукав. – Я тебя удержу!

Фиона с отчаянием посмотрела ему в глаза, а шов на платье угрожающе затрещал. Подмытый край скалы подался у Реймонда под ногами, и он откинулся назад, чтобы не скатиться в воду. Возле де Клера появился Катал и свесился над водой. Звериный вой Дойла слился с ревом разбушевавшейся стихии. Железные пальцы, мертвой хваткой стиснувшие запястье Фионы, наконец-то разжались, и Реймонд рывком вытащил жену на твердую землю.

Он прижал Фиону к груди, все еще не веря, что все кончилось и она жива и невредима. Но сейчас было не время для нежностей. Шторм разгулялся не на шутку, грозя затопить их жалкое убежище.

– Катал, прекрати это! – потребовал Реймонд. Он встал и обхватил чародейку за плечи, не давая ей упасть. Шинид подошла сама и ухватилась за его пояс.

– Не могу! Эта стихия мне не по плечу! – ответил Катал. У него за спиной в воду обрушился еще кусок каменной кладки, подняв целый фонтан брызг. – Лучше просто убраться отсюда! – добавил друид, высоко подняв руки.

Реймонд как мог закрыл собой близких, приготовившись героически погибнуть под обвалом. Он напрягся всем телом и не сразу понял, что уже стоит на зеленой лужайке, овеваемой теплым ветерком. Не веря своим глазам, де Клер выпрямился и огляделся. Шинид взвизгнула и захлопала в ладоши. Они стояли в Круге Камней. Англичанин напустился на Катала:

– Если ты мог сделать так с самого начала – какого черта нам пришлось обдирать колени, ползая по развалинам?

– И куда бы нас перенесли мои чары, англичанин? В самую толщу утеса?

Реймонд в ответ лишь покачал головой и посмотрел на жену, которую не спешил отпускать от себя. Она же не сводила глаз с Катала.

– Ступай к нему. – Де Клер осторожно поцеловал Фиону в лоб.

Она сделала несколько робких шагов и остановилась. Реймонд ждал, когда же отец распахнет объятия перед своей дочерью. Судя по всему, Катал только об этом и мечтал. Однако Фиона обманула их ожидания: сложила руки на груди и топнула ногой. Весь ее вид говорил о том, что она не собирается обниматься.

– Я не желаю иметь никакого дела с человеком, проклявшим тысячи ни в чем не повинных людей!

– И это все, из-за чего ты гневаешься на меня, малышка? – Друид попытался обратить все в шутку, хотя и понимал тяжесть своей вины.

– Сколько народу погибло от голода! Но и это еще не все! Ты бросил меня, отдав на воспитание жестокому мерзавцу! Он мучил меня, он мучил мою маму! Всю свою жизнь я провела в страхе: а вдруг извращенная натура Дойла пробудится и во мне? А теперь выходит, что мне было нечего бояться! И у тебя хватило совести оставить нас в его власти?! – Горло чародейки сдавили рыдания, и она кинулась Реймонду на грудь, обливаясь слезами.

– Я проклинал свой поступок на протяжении целых тридцати лет, Фиона, – промолвил Катал, обращаясь к ее спине. – Это было ужасной пыткой: отказаться от жены… и ребенка. Вспомни, как тебе было больно отказаться от Шинид! Представь себе, какое горе испытал бы Реймонд, потеряй он вас обеих! Может, тогда ты поймешь, с какой болью мне приходилось жить все эти годы. И я жил с ней один на один.

Фиона подняла глаза на Реймонда, и он ласково улыбнулся.

– Я бы умер от такой пытки, – прошептал англичанин. – Да и зачем мне жить без тебя и Шинид?

Недаром чародейка привыкла относиться к боли окружающих как к своей собственной. Она не могла остаться равнодушной к горю своего отца. «Ох, святые духи, как мне его не хватало! – подумала она, несмело глядя на Катала. – Как многого я была лишена!»

– Прости его, – шепнул Реймонд. – Теперь все будет хорошо, любимая! Прости его и подари ему согласие с собой, которого ты столько лет не давала Йену!

– Правда, мама! – вмешалась Шинид, с детской непосредственностью разглядывая Катала. – Чего ты сердишься? Ведь он же твой родной папа!

Фиона держалась за Реймонда, как будто это была ее единственная опора в жизни. Шинид выглянула из-под локтя де Клера и за спиной у Фионы помахала Каталу. Этот простой жест чуть не заставил его разрыдаться на глазах у всех. Он неуверенно кивнул в ответ, а Реймонд легонько подтолкнул Фиону.

Наконец она набралась храбрости и посмотрела ему в глаза.

– Я знаю, что тебе пришлось пережить, и жалею о том, что тебя не было с нами. Теперь мне понятно, почему мама так любила бывать в своей башне.

– Она говорила со мной оттуда, Фиона. – Друид сделал шаг вперед. – Она рассказывала мне о том, как ты растешь и какая из тебя вышла красавица. Она рассказала мне о том, как ты спрятала свиней у себя в спальне.

Фиона коротко засмеялась – и снова всхлипнула. На миг она замолкла, погрузившись в воспоминания, но вскоре ее губы задрожали, и она воскликнула:

– Я хочу, чтобы она была с нами! – Слезы хлынули рекой.

– Ах, дитя мое! – вздохнул Катал, осторожно привлекая ее к себе. – Ты все, что у меня осталось от нее! – Фиона сопротивлялась из последних сил, стараясь не дать волю слезам и той любви, что Катал принес в ее мир. – Мне так не хватало тебя, Фиона!

– Мне тоже не хватало тебя, отец!

– Ты ведь простишь глупого старика?

– Да, да! – Содрогаясь от рыданий, она крепко обхватила его за плечи.

– Я всегда был здесь, неподалеку, душа моя, – прошептал он. – Всегда!

Внезапно ночную тьму расцветили живые пляшущие огоньки. Катал с Фионой выпрямились. Реймонд застыл, не смея шелохнуться, и лишь неотрывно следил за колдовским сиянием. Это феи явились в Круг Камней, и Катал приветствовал Малый Народец торжественным поклоном.

– Спасибо за то, что присматривали за ней, – сказал он.

– Я правда вижу то, о чем подумал? – шепотом спросил Реймонд у Шинид.

– Ну да, это феи! Ты что, их раньше не встречал?

Кайра подлетела к остолбеневшему Реймонду и ущипнула его так, что он вскрикнул от боли. Фея в притворном ужасе с визгом унеслась в небеса.

– Кажется, встречал! Кажется, теперь ясно, кто не давал мне спать!

– Они очень любят шалить!

– Так вот кем ты хочешь стать? Феей? – Он щелкнул дочку по носу, и Шинид весело хихикнула. А Реймонд посмотрел на Фиону.

Чародейка не выдержала и засмеялась. Маленькие проказницы так и вились над де Клером, не давая ему покоя, дергая за уши и за волосы. Фиона подошла поближе.

– Кайра! – строго окликнула она. – Как тебе не стыдно заигрывать с моим мужем у меня на глазах? Учти, я не люблю делиться!

Реймонд довольно улыбнулся.

Тут же перед Кайрой возник Галвин и схватил свою подружку за руку.

– Ничего подобного! Она и не думала заигрывать! Она моя! – И эльф поволок свою избранницу прочь, оставляя в воздухе шлейф сверкающей пыли. Кайра с мечтательной улыбкой запрокинула голову и какое-то время просто плыла по воздуху, а потом ловко извернулась и поцеловала Галвина в губы. В следующий миг счастливая пара исчезла в облаке волшебной пыльцы.

Шинид захлопала в ладоши, и Катал взял внучку на руки. Ему давно стало ясно, о чем думают Реймонд и Фиона, и он коротко поклонился со словами:

– Жду вас в Гленн-Тейзе.

– Да-да, мы скоро там будем, – рассеянно отвечала Фиона.

Реймонд не выдержал и обнял ее, глубоко вздохнув. На миг они замерли, глядя друг на друга.

– Я больше такого не переживу, – с чувством промолвил он. – Мне казалось, что я потерял тебя навсегда!

– Это невозможно, мой рыцарь! Ведь мы предназначены друг для друга!

– Да, теперь я в этом нисколько не сомневаюсь! – От улыбки Фионы у Реймонда огонь побежал по жилам, и он припал к ее губам так жадно, что она забыла обо всем, кроме их любви.

В самый темный, колдовской час ночи, в самом сердце заповедной земли Реймонд сжимал в объятиях свою возлюбленную, свою жизнь, свое будущее. Весь холм покрылся благоуханными цветами. На полянах в дремучей чаще весело плясали лесные феи. Очарованный мир с улыбкой следил за влюбленными, подмигивая им огоньками звезд, мерцавших на ирландском небосводе.

Эпилог

Несколько лет спустя…

Реймонд без сил рухнул ничком на кровать и со стоном взмолился:

– Укроти их, Фиона! Я тебя умоляю! Укроти их!

– Но, милый, а чего ты еще ожидал?

– Да, чего еще я мог ожидать? – Де Клер осторожно приоткрыл один глаз и улегся поудобнее, прижавшись к ее теплому податливому телу. – Черт побери, молоко опять посинело, и я точно знаю, кто их подучил! А свиньи стали желтыми! Ты представляешь: черные свиньи – желтыми! И как мне прикажешь учить новобранцев, если мои штаны меняют цвет?!

– Да, тебе не позавидуешь! Представляю, как ты жалеешь о том, что женился на чародейке!

– Ну уж нет, милая, этого ты не дождешься! – прошептал он ей в губы. Он действительно ни на что не променял бы свою суматошную, удивительную жизнь в Гленн-Тейзе – самой процветающей провинции Антрима. – Я и так потерял столько лет, не имея понятия о том, что значит любить и быть любимым!

– Должна признаться, милорд, что это непростая задача – любить такого упрямого невежу!

– А вот ночью ты называла меня совсем по-другому! – Реймонд грозно сдвинул брови и получил игривый толчок в грудь.

– Мало ли что кому приснится!

– Но мне никогда не удавалось тебя переупрямить!

– Это что, жалоба?

– Н-нет… – Он прошелся языком по ее губам, распахнул ночную рубашку и лизнул розовый сосок. Фиона застонала в ответ, но не успели они продолжить любовную игру, как дверь в спальню отворилась.

– Папа, ты на нас очень-очень рассердился?

Реймонд отодвинулся от жены и посмотрел на своих дочек. Ни дать ни взять – воплощенное раскаяние.

– Не очень. – Он вздохнул и похлопал по кровати. Вихрь белых ночных рубашек, топот босых ножек – и все трое закопались в пышной перине, как крольчата в норке. Реймонд стоически вынес тройную порцию щекотки, тычков и возбужденного хихиканья, прежде чем малышня успокоилась, лежа между ним и Фионой.

– После того, что мы пережили с Шинид, меня уже ничем не проймешь! – философски заметил де Клер.

– Да, она была для нас хорошей школой! – поддержала Фиона.

Дверь скрипнула, и в комнате возникла еще одна фигура. Она двигалась с такой врожденной грацией, что Реймонд не мог не испытать гордости за свою старшую дочь. Красота и женственность удивительным образом сочетались в ней с непокорным диким нравом, угадывавшимся в шаловливом блеске огромных голубых глаз. Реймонд заранее сочувствовал мужчине, которого угораздит похитить сердце этой кельтской красавицы. Ах, если бы это было в его власти – держать Шинид при себе до тех пор, пока она не станет достаточно взрослой!

– Здесь еще осталось немного места! – сказала Фиона, откинув край одеяла.

– Я уже большая.

– И не позволишь себя обнять собственному отцу? – с притворной строгостью возмутился Реймонд.

Шинид лукаво улыбнулась и тут же оказалась рядом со своими сестрами.

– Как же я вас люблю! – вырвалось у нее с довольным вздохом. Реймонд по очереди обнял всех и откинулся на подушку. Ему нисколько не мешал шепот под одеялом, то и дело перемежавшийся возней и тычками. Он чуть повернул голову и взглянул на Фиону поверх этой кучи-малы.

– Ах, мой рыцарь, теперь ты видишь, сколько чудес сотворила наша любовь!

Он осторожно приподнялся и прикоснулся губами к ее губам. Любовь этой удивительной женщины стала для Реймонда высшей наградой в жизни, а их дети – самым драгоценным даром. В них он видел смысл своей жизни, и они отвечали ему безграничным доверием. Пройдя через горе и боль, он готов был до последней капли крови защищать свою семью от любой напасти. Ведь недаром много лет назад, когда он находился на грани между жизнью и смертью в убогой хижине в чаще леса, чары леди Гленн-Тейза навсегда покорили его сердце.

Ибо в глубине души у Реймонда всегда жила вера в то, что любовь – это единственная сила на земле, способная творить настоящие чудеса.