Текст книги "Ирландская колдунья"
Автор книги: Эми Фетцер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
Глава 4
Реймонд давно заметил ее приближение, но все равно был ошеломлен красотой этой женщины, увидев Фиону вблизи.
Господь свидетель, она держалась в седле с королевским достоинством. Серебристая кобыла шла под ней ровным шагом, слегка играя роскошным черным хвостом. Однако достаточно было посмотреть в холодные голубые глаза, чтобы понять, что Фиона явилась сюда отнюдь не с визитом вежливости. Судя по всему, нервно перебиравшая копытами кобыла вполне разделяла настроение своей строгой хозяйки.
– Прекрати это!
Реймонд надменно поднял бровь и окинул взглядом женщину, дерзнувшую разговаривать с ним в таком тоне. До сих пор никто не мог похвастаться тем, что нагрубил сэру Реймонду и остался безнаказанным.
– У тебя нет ни повода, ни права мешать мне, женщина!
Голубые глаза стали еще светлее, и Реймонд повел плечами: ему показалось, что в его кожу вонзились тысячи ледяных иголок.
– Да, де Клер, у меня нет такого права. Но ты еще раз доказал, что за все эти годы не нажил и капли ума!
Его солдаты угрожающе загомонили, однако Реймонд заметил, в какое замешательство привели ее слова рабочих-ирландцев. Они действительно верили в то, что перед ними настоящая ведьма! Это только подлило масла в огонь.
– Следи за своим языком!
– Ты должен срубить эти деревья, чтобы оставить без дома десятки семей?
– Я сам позабочусь об этих людях, Фиона! За кого ты меня принимаешь?
– За жестокого и бессердечного англичанина. Совершенно не похожего на того человека, которым ты был прежде.
Реймонд не ожидал, что будет так уязвлен ее разочарованным тоном.
– Ты не знала меня ни тогда, ни сейчас!
– И не желаю знать – после того, что ты успел натворить всего за одну неделю!
Он улыбнулся так свирепо, что даже видавшие виды солдаты попятились от испуга.
– Не надейся испугать меня, де Клер! Не на такую напал!
– И что же в тебе особенного? Отчего все эти люди шарахаются от тебя как от прокаженной? – Реймонд обвел рукой толпу перепуганных ирландцев.
– Тебе надо – вот и спрашивай у них сам! – с достоинством отвечала она. – Да только вряд ли их ответы дойдут до тебя, де Клер! Ты же не веришь в то, что мы существуем!
«Мы» – то есть такие, как она, которые убили его мать! Де Клеру пришлось ухватиться за эту мысль, чтобы подавить в себе чувства, разбуженные этой шарлатанкой.
– Смотри, женщина, мое терпение на исходе! Что тебе от меня надо?
– Зачем ты делаешь все это? – Она кивнула на вырубленную в лесу прогалину. – Ты оторвал от своих дел всех этих добрых людей, ты вложил им в руки топоры – ради чего? Ради той жалкой платы, без которой они прекрасно обходились до тех пор, пока ты не явился в наши края?
Реймонду стало интересно, каким чудом ей удалось так быстро узнать о строительстве бастиона. Впрочем, что тут чудесного? Слухи всегда летают по воздуху быстрее ветра.
– Это нужно для их защиты.
– Это нужно для твоего короля, де Клер, и его алчного желания поработить всю Ирландию! – с отвращением заявила она. – На протяжении двадцати лет никому и в голову не приходило воевать. Но теперь нам придется позабыть о мире, потому что здесь появился ты и разжег в соседях точно такую же злобу и алчность!
– Девчонка не так уж глупа.
Реймонд медленно обернулся к сэру Алеку.
– А может, и нет. – Алек как ни в чем не бывало пожал плечами.
Тем временем Фиона соскочила со спины Ассаны и встала перед де Клером, проклиная упрямое сердце, готовое выскочить из груди от близости этого человека. Сегодня он был без лат, в одной рубашке, под которой так легко было угадать игру мощных мускулов на широкой груди. Фиона запросто могла представить, что видит перед собой не английского рыцаря, а простого дровосека, и ей пришлось напомнить себе о ели своего визита. Ради своего бастиона он не побоится вырубить целый лес, а это значит, что ее дочь лишится даже того жалкого убежища, что было у нее до сих пор.
– Почему бы тебе не вырубить деревья на восточной опушке? Там они все равно стоят сухие.
– Восточная опушка слишком далеко. Потребуется очень много людей, чтобы перетащить сюда деревья.
С какой стати он вообще пустился в объяснения? Тем более что у него уже темнеет в глазах от желания поцеловать эти губы, когда они перестанут изливать попреки и обвинения. Реймонд сердито нахмурился: так дело не пойдет! Он и сам не заметит, как его заговорит до смерти эта шарлатанка, готовая на любую подлость, чтобы добиться своего и сорвать его планы.
– Ага, стало быть, вас одолела лень, сэр рыцарь? Ну вот, опять она за свое!
– Фиона! Черт побери, еще одно слово поперек – и я тебя…
– Что? – ехидно перебила она. – Бросишь в свою темницу? Прикажешь высечь кнутом? Или уморишь голодом?
Реймонд замер, не в силах отвести от нее взгляд, разрываясь между желанием свернуть ей шею и заключить в объятия.
– Все это в моей власти.
– И через все это я уже прошла, де Клер! – с горечью бросила она.
Ему стало тошно от того, с каким видом она произнесла его имя. Как будто выплюнула что-то ядовитое.
– И где ты намерен поставить этот твой бастион?
– У входа в твою лощину.
– Нет! – От ужаса она даже подалась назад. Ведь это совсем рядом с Кругом Камней! – Это заповедное место!
– Да, я тоже это слышал.
– Неужели у вас в Англии стоят бастионы на месте церквей?
– Вряд ли эта горная лужайка похожа на церковь! – Он скрестил руки на груди.
– Для тебя – пожалуй. – Столь откровенное равнодушие ранило ее гораздо сильнее, чем она ожидала. Стараясь не дать волю обиде и гневу, Фиона перевела дыхание и поймала его взгляд. – Ирландия – это не Англия. Разве Пендрагон тебя этому не научил?
Реймонд не мог не вспомнить, как удивила его та готовность, с которой Гэлан принял местные обычаи и даже суеверия. Но он не Гэлан, у него есть своя голова на плечах.
– Это всего лишь незначительные различия двух. Q соседних культур.
– Ну тогда, сэр рыцарь, даже и не надейся завоевать преданность этих людей, – отчеканила Фиона, не желая больше тратить слова на такого тупицу. – Так ты ничего не добьешься.
Ну все, с него довольно! Как она смеет его учить?! Это его земля, и он на ней хозяин!
– Мне нет нужды что-то завоевывать! Я и так все получу по праву лорда!
– О да, ты получишь – страх и недоверие! А вот верность и преданность надо заслужить. – И заплатить за них самую высокую цену. Как когда-то заплатила Фиона, обратив свою преданность на недостойного ее человека.
Реймонду пришлось подавить острое желание схватиться за меч. Но не угрожать же ей оружием на глазах у целой толпы! Он шагнул к ней вплотную и с угрозой процедил:
– Убирайся туда, откуда пришла, женщина! И не смей крутиться возле моего замка!
Лицо Фионы так исказилось от горя, что Реймонду стало стыдно. Конечно, она вела себя вызывающе и совала нос не в свое дело, но он все равно оставался рыцарем! Но пока де Клер собирался с мыслями и придумывал подходящее извинение, Фиона уже вернулась к своей лошадке. Она легко ступала по траве, и там, где ее нога касалась лужайки, оставался четкий алый след. Неужели это были цветы? Да, кажется, цветы. Они закрывались слишком быстро – как только Фиона делала следующий шаг.
– Я ведь предупреждал вас, сэр.
Реймонд даже не пожелал обернуться на ирландца, возникшего рядом.
– Да, Дуган, предупреждал. – Молодой виллан загодя рассказал хозяину о предстоящем визите Фионы. Похоже, это был единственный человек в деревне, не впадавший в ступор при ее появлении и даже разбиравшийся в ее настроении. Впрочем, это было не так уж трудно – насколько Реймонд мог судить, эта шарлатанка была способна лишь на то, чтобы полыхать праведным гневом. Его губы скривились в презрительной ухмылке. Ну и взбалмошная особа! Хорошо, что она живет на отшибе. С ее способностями сеять смуту она наверняка перевернула бы весь замок вверх дном. А этого он не потерпит как лорд и хозяин.
Реймонд смотрел, как ловко она вскочила на спину лошади, машинально отметив про себя, что Фиона не пользуется седлом и уздечкой и сидит верхом по-мужски. Медленно поднимаясь вверх по холму, всадница задержалась, чтобы поговорить со сгорбленной старухой и женщиной средних лет, державшей за руку маленькую девочку. По дороге ирландцы торопливо расступались перед Фионой, не скрывая своего испуга, но ее это как будто не касалось. Наконец она скрылась в лесу, предоставив Реймонду проклинать себя за необдуманную грубость и за то, что позволяет себе чувствовать ее боль и обиду как свою собственную.
– Она всегда так бросается на людей? – сердито спросил он у стоявшего рядом ирландца.
– Она в своем праве, сэр.
– Черт побери! – Реймонд встряхнулся, словно старался избавиться от морока. – Теперь и ты туда же!
– Такие, как она, наделены великой мудростью, – задумчиво произнес Дуган, уставившись вдаль с таким видом, словно мог рассмотреть там Фиону. – Миледи всегда ставила чувства и нужды других людей выше собственных.
Реймонд тут же припомнил, что на протяжении их разговора Фиона ни разу не упомянула о том, что имеет во всем этом какой-то особенный интерес. Но с другой стороны, ни один из находившихся поблизости ирландцев и рта не раскрыл, чтобы поддержать ее попытку отстоять их дома. Стало быть, все это затеяла она одна и исключительно ради собственных целей. Каждый в этом мире преследует свою цель. Даже этот проклятый бастион нужен королю Генриху для того, чтобы поставить свое клеймо на ирландских землях.
Фиона вернулась домой, сняла накидку и стала готовить себе чай.
– Они остановились? Ты спасла нас? – раздался тоненький голосок у нее за спиной.
– Нет, не спасла, – отвечала она не оборачиваясь. – Он не пожелал меня слушать. Честно говоря, я боюсь, что сделала только хуже. – Фиона все еще не понимала, почему присутствие этого человека полностью лишает ее самообладания.
– Но что же теперь с нами будет?
Фиона аккуратно пристроила котелок над огнем и лишь после этого повернулась к пяти феям, рядком сидевшим на краю стола. Их легкие крылышки в форме древесных листьев и лепестков цветов нервно вздрагивали и задевали друг за друга, роняя на грубые доски столешницы волшебную пыль, исчезавшую через несколько мгновений. Галвин, единственный эльф, прилетевший с ними, сидел на корешке книги, с озабоченным видом постукивая по рукояти своего маленького меча.
– Он собрался возвести бастион в лощине, как раз в том самом месте, о котором я не решаюсь говорить.
– Это же заповедная земля! – в ужасе прошептала Рейчел и оглянулась на свою старшую сестру Кайру. – А что теперь будет с домом Изольды, Коллин и… ох, как я могла забыть… с домом Шинид?
Перед мысленным взором Фионы моментально возникла дочь. Девочка без конца плакала, стоя на вершине холма рядом с Изольдой и Коллин. В отличие от Изольды Шинид не желала мириться с новой несправедливостью и покидать свой дом. Ведь если де Клер продолжит стройку, их хижина пойдет на дрова или – хуже не придумаешь – станет частью проклятого бастиона.
– Я найду для них новый дом. – Ради своей дочери Фиона могла бы даже нарушить запрет и прибегнуть к силе стихий.
Кайра вспорхнула со стола и зависла в воздухе перед ее лицом.
– Ты должна пойти туда снова и объяснить ему еще раз!
– Я не могу. – Фиона отвернулась, делая вид, что роется на полках.
– Почему? – не унималась Кайра.
– Ты все равно этого не поймешь. – По-прежнему пряча лицо, Фиона насыпала в каменную ступку душистые травы. – Он пропускает мои слова мимо ушей. Он мне не верит, и я точно знаю, что он не верит в фей.
– Не верит! – Рейчел схватилась ручками за грудь и повалилась навзничь, безжизненно свесив со стола тоненькие ножки.
Остальные сестры, кроме Кайры, разразились горестными стонами, качая головками и картинно возводя глаза к потолку. Несмотря на плохое настроение, Фиона не удержалась от улыбки.
– Хватит кривляться, Рейчел! – строго воскликнула Кайра. – Мы говорим о серьезных вещах! – С этими словами она спланировала на стол и рывком усадила свою сестру прямо. Краснея от смущения, Рейчел откинула с лица рыжие волосы и сдавленно хихикнула.
– Женщины! – презрительно процедил Галвин с недовольной гримасой.
Кайра пихнула сестру локтем в бок, и все снова замолчали и сделались серьезными.
– Послушайте, что я скажу, – начала Фиона, растирая травы в ступке. – Лорд Антрим считает меня своим врагом, но до поры до времени предпочитает не связываться.
– Но ведь ты же хозяйка…
– Я никто! – резко перебила она, с яростью орудуя пестиком.
– Может быть, Коннал его уговорит? – предположила Кайра, потирая подбородок и задумчиво устремляя взгляд к потолку.
– Коннал! – от неожиданности Фиона даже выронила пестик. – Разве он здесь? Вы его видели?
– Конечно! Он такой бравый парень! Ты будешь им гордиться! – заявила Кайра с улыбкой, но тут же погрустнела. – Только другие мальчишки не дают ему проходу…
– Но почему? – удивился Галвин. – Ведь он настоящий ирландский принц!
– Потому что англичане перевернули здесь все с ног на голову и Ирландия никогда не станет прежней! – сурово отчеканила Фиона.
– Но твой долг как раз и состоит в том, чтобы этому помешать! – дружно пропели все пятеро.
– Это не в моих силах! – воскликнула Фиона, в отчаянии воздев руки. – Или вы хотите полюбоваться на то, как меня поджарят на костре? Де Клер наверняка не упустит такую возможность, если найдет, в чем меня обвинить! Звезды и ветер, он начинает беситься всякий раз, стоит мне с ним заговорить! – «И я веду себя не лучше!» – подумала она. Этак недолго окончательно утратить над собой контроль и стать такой же бешеной собакой, как ее отец. Ну что ж, тем больше у нее причин держаться подальше от Реймонда де Клера. – Но я не хочу, чтобы из-за меня пострадали вилланы из деревни. Они и так шарахаются от меня как от прокаженной.
– Но зачем же ты вернулась сюда из Донегола? – спросила Кайра.
– Здесь мой дом, – пробормотала Фиона, утомленная этими бесконечными спорами и объяснениями.
– Дом – это такое место, где тебя любят! – категорически заявила Кайра, скрестив ручки на груди.
У Фионы тоскливо заныло сердце. Она не могла не вернуться в эти места, потому что Гленн-Тейз был у нее в крови и вдали от него она чувствовала себя неполноценной, ущербной. Как ее мать, как Шинид, Фиона увидела свет под кронами этого самого леса и сделала здесь свои первые шаги. Ее сердце принадлежало этой земле, ее кровь струилась по жилам в унисон с ударами волн на морском берегу. И она все еще не утратила надежды, что с окончанием срока изгнания ее судьба изменится к лучшему. Это было нужно не столько Фионе, сколько ее дочери.
– Меня любит Шинид, а до остальных мне нет дела.
– Твое одиночество слишком затянулось! Ты забыла, что, значит, быть любимой мужчиной.
– Это о каких мужчинах ты хочешь мне напомнить? – презрительно усмехнулась Фиона. – Об отце, который публично высек меня и выгнал из дому? Или о Йене, доблестно предоставившем мне одной расплачиваться за наши общие грехи? Слава Богу, хоть от отца Шинид я не видела ничего дурного – и то потому, что мы сразу расстались! – Она тряпкой прихватила котелок и залила кипятком приготовленные в ступке травы. – Я слишком стара, чтобы идти под венец, а рубцы у меня на спине отпугнут даже самых отважных Женихов!
– Но ведь они не отпугнули отца Шин…
Фиона так посмотрела на Кайру, что та мигом прикусила язык.
– Не смей об этом говорить!
– Боюсь, эти шрамы лежат не столько у вас на спине, миледи, сколько на сердце, – заметила фея с сокрушенным вздохом.
– Ты слишком романтична. В моей душе давно не осталось места для любви, а все, что было, досталось Шинид. И я не жалею об этом.
Фиона прислонилась спиной к буфету, поднесла к губам кружку с травяным настоем и пригубила горячий напиток. С первого же глотка ей стало легче. Она не желала ударяться в воспоминания. И уж меньше всего ей хотелось думать о человеке, случайно забредшем когда-то в эти леса и подарившем ей недолгие минуты радости в те дни, когда от нее отвернулся весь свет. Фиона посмотрела на фей, все еще сидевших на краю стола. Их лица выражали преданность и надежду, но не в ее силах было эту надежду оправдать.
– А ну-ка кыш отсюда! Присмотрите лучше за моей дочкой. Я ничем не могу вам помочь, и мне еще нужно успеть приготовить лекарство для Изольды. У нее опять ломит кости. – Она отвернулась к буфету и снова занялась своими травами. Судя по едва различимому шелесту легких крылышек, феи оставили ее в покое.
Отлетев подальше от хижины, Кайра ободряюще подмигнула своим сестрам и пропищала:
– Фиона по рукам и ногам скована своими дурацкими правилами, а мы – нет! – Малышки захихикали и дружной стайкой понеслись в глубину леса, оставляя за собой прозрачный радужный след, заметный только для посвященных.
Николай, князь Киевский, лишенный отцовского трона и наследства, спокойно стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за тем, как два человека мутузят друг друга, катаясь в грязи.
– Николай, – устало произнес Реймонд, вставая рядом, – ты что, до сих пор не додумался их разнять?
– Я поставил деньги вот на этого, – сообщил киевлянин, показав на ирландца.
Реймонд с глухим стоном шагнул вперед и ухватил за шиворот обоих драчунов. Одного он сразу отшвырнул в сторону, а второго, продолжавшего яростно вырываться, грубо встряхнул, как котенка.
– Угомонись! – рявкнул он так, что забияка моментально притих, так же как и толпа, глазевшая на драку. – Что тут случилось? Черт побери, вы хуже детей!
– Он не желает делать свою работу, милорд!
– Я все делаю как надо, англичанин! – Ирландец в бессильной ярости плюнул под ноги своему противнику. – Это ты хотел построить стену из палок и грязи! А здесь нужен хороший строительный раствор!
Реймонд запрокинул голову к небесам, моля их о Божественном вмешательстве, но так и не дождался помощи свыше. Ему самому предстояло разбираться с тем, что творилось в замке Гленн-Тейз.
– Стэнфорт, а ведь парень прав! – заметил кто-то из его солдат.
Англичанин напыжился и надменно вздернул бровь.
– Я воин! Мое дело – воевать, сэр! А не пачкать нос в извести!
– А я, по-твоему, хуже? – угрожающе зарычал Элрой, хватаясь за меч.
– На две недели я лишаю вас обоих оружия! – объявил Реймонд, желая в корне пресечь эту свару. – А будете плохо работать – останетесь на стройке до самого конца! – Он смерил взглядом обоих забияк и лишь после этого оглянулся на Николая. Киевлянин не изменил позы и наблюдал за ними со снисходительной иронией. Тогда де Клер снова повернулся к драчунам. – И прежде чем что-нибудь делать, спросите совета у каменщиков! Понятно? – Оба кивнули, пряча глаза. – Стэнфорт! – окликнул он лучника, на две недели лишенного своего лука. – Если ты хочешь остаться у меня на службе, тебе придется научиться работать руками, а не махать ими в драке! Иначе я навсегда разжалую тебя в конюхи! – Вот теперь лучника действительно задело за живое. Он даже побледнел от испуга. – И тебя это тоже касается! – взглянул де Клер на ирландца. Кажется, этот человек служил когда-то в охране замка. – Недаром говорят, что терпение – это золото! Объясни им все толком, так, чтобы было понятно! А теперь за работу!
Пристыженные забияки отправились искать каменщика, а Реймонд снова посмотрел на Николая, все так же стоявшего с гордым отрешенным видом.
– Ну а вы, сэр Николай, отныне будете отвечать за то, чтобы эти двое больше не устраивали драк!
– Милорд?.. – Густые пшеничные брови медленно поползли вверх.
– У меня и так по горло забот! Не хватало еще устраивать междоусобицу в самом замке! Если снова увидишь, что кто-то дерется, разними их, а не то… – Он умолк на полуслове, не желая оскорблять киевлянина под горячую руку. – Словом, пусти в ход свои хваленые мышцы, вместо того чтобы играть ими напоказ перед хорошенькими барышнями! – Реймонд направился к конюшне, но на полпути остановился и глянул на Николая через плечо: – Только не пришиби кого-нибудь ненароком, понятно?
– Да, – коротко кивнул тот.
С облегчением переведя дух, де Клер вошел в конюшню. Похоже, здесь уже не так воняло навозом, а Коннал выводил из денника заседланного Самсона.
– Как ты узнал?
Мальчик пожал плечами, подавая хозяину уздечку.
– Это правда, что сегодня к вам приходила Фиона?
– Ну да, а в чем дело?
– Она близкая родственница моей матери. Я хотел бы с ней повидаться.
Реймонд понимал, что не стоит лишать мальчика возможности навестить родню, однако отпускать Коннала в одиночку шататься по окрестностям было бы безумием – особенно в такие тревожные времена. Угроза голода, нависшая над этой землей, снова разожгла пламя вражды между кланами, и любой неосторожный путник мог стать ее жертвой.
– Может быть, я отпущу тебя позже, когда вернусь. – Он легко вскочил в седло. – Только не вздумай убежать из замка тайком!
– Могу я спросить, почему вы не отпускаете меня сейчас, милорд? – мрачно поинтересовался Коннал.
– Могу я не отвечать? – Реймонду было неловко оттого, что он обошелся с мальчишкой слишком строго из-за неприязни к Фионе. А еще он злился на себя за излишнюю снисходительность и мягкость. – С тобой может случиться что угодно.
– Только не из-за Фионы.
– Это ты так считаешь! – сурово возразил де Клер.
Он развернул коня и поскакал к воротам; люди едва успевали расступаться перед ним. Следом за хозяином ехали сэр Алек и Нолан. Их сопровождал отряд из двадцати конных рыцарей и оруженосцев.
Реймонд не собирался возвращаться в замок, пока не выведет на чистую воду тех мерзавцев, что держали в страхе всю округу Сэр Алек взял на руки маленькую девочку и осторожно уложил ее в повозку, горестно морщась при виде того, как головка безжизненно перекатилась набок. Он поправил ее так, чтобы она лежала прямо, убрал с подбородка прилипшую солому и накрыл тряпицей бледное невинное лицо, покрытое коркой крови. Сглотнул и поспешил отойти в сторону. Неподалеку де Клер, присев на корточки, разглядывал отца семейства, так и погибшего, не выпуская из рук жалкой деревянной дубинки. «Они вырезали целую семью ради трех тощих коров!» – звенело в мозгу у Алека. Он подошел и встал возле Реймонда.
– Милорд.
Реймонд облизнул пересохшие губы, стараясь подавить нервный озноб.
– Я давно уже не сталкивался с таким бессмысленным зверством. – Он выпрямился и уточнил: – Ровно шесть лет.
Его взгляд скользнул по разгромленному хозяйству несчастного виллана. Несколько овец, избежавших гибели, разбежались по полю и теперь бродили вокруг пожарища, жалобно блея. Де Клер окликнул одного из солдат и приказал перегнать скотину в замок. Там тоже хватало голодных ртов, и нельзя было брезговать даже этой малостью. Одному Господу ведомо, какие еще удары приготовила для них судьба.
– Те, кто выжил, говорят, что это были О'Доннелы. А вырезали семью из клана Локлана О'Нила.
– О'Нила? – Реймонд задумался, припоминая события шестилетней давности. – Ну конечно, О'Доннелы лишились своей земли из-за О'Нила, когда тот устроил заговор против Пендрагона!
– По-вашему, О'Доннелы могли устроить это из мести?
– Да.
– Но зачем было так долго ждать?
– Эта земля бесплодна, и кланы не могли набрать достаточно сил, чтобы вспомнить о мести. Но они никогда не прощают пролитой крови. – Реймонд с Алеком бок о бок обходили разгромленную деревню. – Тебя не было здесь в то время, Алек, а Локлан О'Нил загубил тогда сотни ни в чем не повинных ирландцев. Он не щадил даже своих родственников, когда нападал на них под видом английских солдат. Но чаще всего он переодевался в цвета Магуайра – и уж тогда кровь лилась ручьями.
Алек выдал такой набор цветистых ругательств сразу на пяти языках, что озадачил даже де Клера.
– Зачем ему это понадобилось? – сурово спросил Алек.
– И чтобы посеять смуту. Чтобы люди поверили в зловещие россказни о Пендрагоне и чтобы натравить его на Магуайра. О'Нил хотел дождаться, пока они начнут воевать между собой, чтобы исподтишка прикончить обоих, а потом завладеть Донеголом, Тайроном и Коулрейном в придачу. Он успел побывать при дворе и втереться в доверие к королю. – Реймонд наклонился и подобрал с земли обломок копья, хмуро разглядывая потемневшее от времени древко. – Боюсь, что они так и не забыли старых обид. – Рыцарь умолк, вспоминая ту ночь, когда вот такой же обломок копья остался у него в плече. – Они оказались чертовски хитры. Представляешь, они устроили себе норы прямо в земле и замаскировали их ветками и листвой. После резни они прятались в эти норы и сидели там до тех пор, пока все вокруг не стихало. Люди считали их призраками. Даже Пендрагон на какое-то время поверил, что здесь орудуют фении33
Мифическое воинское братство, члены которого посвятили себя защите Ирландии.
[Закрыть].
От неожиданности Алек даже остановился.
– Но ведь эти ирландские воины поклялись защищать свой народ, а не резать его по ночам!
– Гэлан Пендрагон не очень-то спешил в это поверить! – криво усмехнулся Реймонд.
– И вы угодили во всю эту заваруху, верно? Вы же были тогда у Пендрагона правой рукой!
Реймонд кивнул. Он не любил вспоминать те времена, по-прежнему считая себя виновным в том, что не сумел помешать мерзавцам похитить жену Гэлана. Его рука машинально потянулась к старому шраму на плече. Он едва не поплатился жизнью за то, что раскрыл тайну проклятых земляных нор. И снова перед его мысленным взором возник образ Фионы: обнаженное тело, полускрытое под черным шелком волос, и голубые глаза, смотревшие на него из темноты.
– Позаботься о мертвых, Алек, и доставь в замок тех, кто выжил. – В ответ на недоумевающий взор рыцаря де Клер добавил: – Я понимаю, что там и так полно народу, но разве ты сможешь спокойно спать, зная о том, что люди остались без крыши над головой?
– Нет, милорд. Только вот у повара наверняка не хватит провизии на всю эту ораву.
– Нашему повару приходилось кормить целую армию! Что для него какая-то дюжина тощих вилланов?
Алек поклонился и пошел в деревню, а Реймонд отправился к лошадям. Но вдруг у него за спиной раздались голоса, и он замер, до половины вытащив меч, готовый отразить любую атаку.
Из туманного облака появилась Фиона и побежала к раненым. Как всегда, люди шарахались от нее во все стороны. Реймонд спрятал меч в ножны и поспешил ей наперерез. Фиона до сих пор не заметила его присутствия, и когда она оказалась возле повозки, доверху заполненной трупами, рыцарь физически ощутил охватившие ее боль и отчаяние.
Шаги Фионы замедлились, ноги подогнулись, отказываясь служить, и стало ясно, что среди убитых лежит человек, который был ей близок и дорог.
Фиона ухватилась за край повозки, глубоко вздохнула и дрожащей рукой приподняла край полотна. С тихим стоном она прикоснулась к безжизненному детскому лицу. В золотистых волосах маленькой Лии запеклась черная кровь. Фиона вспомнила, как две недели назад встретила девочку в лесу. Малышка отважно забралась в самую чащу, чтобы собственными глазами увидеть Малый Народец. Фионе пришлось объяснить девочке, что феи являются лишь к тем, кто наделен волшебным даром и хорошо себя ведет. Она отправила Лию домой и только после этого обнаружила, что Кайра с одной из своих сестер все это время скрывалась у нее за спиной.
Шинид наверняка придет в отчаяние, узнав о гибели своей подружки. Рядом с Лией лежала ее мать, попросту брошенная поверх другого трупа. Фиона закрыла глаза, стараясь не поддаться панике и гневу. Но стоило ей услышать свое имя – и она развернулась как тугая пружина.
Реймонд невольно отшатнулся: у Фионы был такой вид, будто она сейчас выцарапает ему глаза.
– Теперь ты видишь, к чему привело ваше вторжение? – Она положила руку на край повозки.
– Я не имею ни малейшего отношения к этим делам.
– Врешь! – Фиона что было силы толкнула его в грудь, прикрытую холодной сталью доспехов. – Резня началась после того, как ты появился в этих краях, англичанин!
– Фиона, – он перехватил ее руки и заставил себя отстраниться, хотя все внутри его кричало от желания, – успокойся! – При виде слез, стоявших у нее в глазах, Реймонд стал мрачнее тучи.
– Сам успокойся! – Она грубо вырвалась из его рук. – Вы со своим королем норовите заграбастать все, до чего сумеете дотянуться, а мы вынуждены за это расплачиваться! – Она приподняла голову мертвой девочки и повернула ее лицом к рыцарю. – Вот взгляни! За что убили этого ребенка? – Она подхватила Лию на руки и вынудила Реймонда принять от нее этот страшный груз. – Тебе никогда не приходило в голову, что она могла бы прожить счастливую жизнь, если бы ты не явился в замок?
Реймонд опустил взгляд на посеревшее детское личико и скривился от острой боли. Повторяя про себя, что на войне всегда гибнут невинные люди, он осторожно уложил Лию обратно в повозку и накрыл девочку полотном.
– Эту жизнь отнял не я, а О'Доннелы. – Он сурово взглянул в лицо Фионе. – Твои соотечественники.
– Их гнев не вырывался наружу, пока не явился ты! – заявила она. – К тому же О'Доннелов осталось в этих местах слишком мало, чтобы устроить такую грандиозную резню и насладиться местью. Да и клан О'Нила давно расплатился за то, что натворил когда-то по приказу Локлана. Они превратились в парий, в отверженных, без конца проклинаемых теми, кто пострадал от их рук. А теперь ты затеял здесь стройку, угрожая лишить их даже той жалкой крыши, что была у них над Головой!
– Бастион должен защитить их от набегов.
Его хваленый бастион мог принести этой земле только новые страдания, но англичанин не желал ничего видеть в своей упрямой гордыне.
– Если ты будешь строить его поперек лощины, то первыми пострадают твои же люди!
– Что это ты задумала? – подозрительно прищурился он.
– Ты так ничего и не понял, лорд Антрим! Главный закон, по которому живут такие, как я, – никому не причинять вреда; и я никогда его не нарушаю! Никогда, понимаешь? Даже если речь идет о врагах! – И она добавила вполголоса: – Или о тебе.
– Зато твоя ненависть не знает никаких границ, Фиона.
– Не моя ненависть! – сердито вскинулась она. – А твоя непроходимая тупость!
– Я и без тебя знаю, что ирландцы не рады моему появлению в Антриме, – сурово процедил он. – Но если О'Доннел учинил резню ради того, чтобы вернуть свои земли, – он напрасно взял на душу этот тяжкий грех.
Она рассмеялась, но этот хриплый вымученный смех больше походил на карканье.
– Ты привел в Антрим целое войско, потому что собирался огнем и мечом доказывать свое право на эту землю! Но против вас не осмелилась выступить ни одна живая душа, и ты уже возомнил, будто теперь все пойдет как по маслу?
Реймонд опешил. Она читала его мысли! Фиона моментально поняла по его глазам, что попала в точку.
– Да, сэр рыцарь, правда всегда горька, не так ли? И платить за нее приходится дорого! – Она выразительно обвела взглядом раненых и убитых вилланов и их горевшие дома. Насколько еще успеет возрасти цена правды, пока Реймонд положит этому конец?
– Этот удар был нацелен на ирландцев, а не на англичан!
