Текст книги "Любовь в условия не входит (СИ)"
Автор книги: Эльвира Смелик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
14
14
Мартин внимательно следил за мелькающим за окнами пейзажем.
– О! Давай сюда, – воскликнул воодушевлённо, разглядев подходящую вывеску.
Ваня послушно свернул к краю тротуара, затормозил. Полина выходить из машины не торопилась.
– Ну ты чего? – удивился Мартин, а Ваня кивнул в сторону кафе.
– Идём, – проговорил спокойно и тихо, Полина не столько услышала, сколько догадалась, прочитала по губам.
Он обошёл машину, сам открыл дверь, наклонился.
– Или ты себя плохо чувствуешь? Может, голова кружится?
– Нет, – поспешно возразила Полина.
– Тогда, идём. Не стесняйся.
Будто с ребёнком разговаривал.
– Я и не стесняюсь, – возмутилась Полина, выбираясь из машины. Выпрямилась, добавила без особой значимости, как бы между прочим: – Просто не люблю навязываться.
– А я люблю навязываться! – тут же вклинился Мартин, улыбнулся широко и самодовольно. – И не считаю, что это плохо. Да со мной же в сто раз лучше, чем без меня.
Полина подумала, что сейчас он, ни капли не смущаясь, закажет себе полный обед, но Мартин ограничился большой чашкой капучино. Они все трое, не сговариваясь, выбрали себе этот напиток, и больше ничего, хотя блюда на фотографиях в меню выглядели очень привлекательно и аппетитно, особенно десерты.
Мягкая молочная пенка приятно щекотала губы, Полина пила кофе и смотрела в окно. Мартин периодически пытался втянуть её в беседу, она кивала или коротко отвечала, но особо не откровенничала. Не хотела ляпнуть ничего лишнего, попасть впросак и выставиться глупой провинциалкой, как тогда, на вечеринке. Ваня тоже был не особо разговорчив, зато Мартин трепался вдохновенно, легко перескакивая с темы на тему, но Полина даже не пыталась запоминать, о чём он говорит. Да какое ей дело до Мартина? Вот если бы о себе рассказал Ваня. Лишняя информация ей бы не помешала.
Она опять повернулась к окну, посмотрела на отражение в стекле, довольно чёткое, позволяющее разглядеть даже мелочи.
Причёска у Вани довольная небрежная, но почему-то кажется, что это продуманная небрежность, не как у Мартина: встал с кровати, провёл по шевелюре растопыренной пятернёй – и готово. И одет он вполне обычно, в тёмно-синий, почти под цвет глаз, джемпер с круглым вырезом. Не плотно по горлу, а чуть шире, так что хорошо видны выступающие ключицы и впадины над ними, которые почему-то рождают ощущение непонятной хрупкости, и трогательности, и…
У Мартина заорал мобильник. Парень торопливо выудил его из кармана куртки, загадочно дёрнул бровью, бросив короткий взгляд на экран, поднёс телефон к уху.
– А! Да! – произнёс, привычно растянув губы в умильной улыбке. – Привет. Особо ничем не занят. Конечно. Можно было и не спрашивать. А ты где? Надо же! Я как раз рядом. Знаешь такое? – Мартин назвал кафе. – Ага, жду.
Потом он постоянно поглядывал в окно, ничего не объясняя, и вообще болтал уже не столько активно, больше налегал на кофе, а минут через пять резко подскочил со стула, произнёс с церемонным видом:
– Извините. Вынужден откланяться.
Сам же улыбнулся собственному остроумию и торопливо направился к дверям. Выйдя на улицу, Мартин зашагал к краю тротуара, поперёк движения, не обращая внимания на прохожих, подошёл к стоящей напротив кафе большой машине. Кроссоверу или внедорожнику – Полина не особо разбиралась, – открыл переднюю дверь, скрылся внутри салона, загородив водителя. Но Полина успела разглядеть его раньше. Точнее, её.
Молодая женщина, лет, наверное, тридцати.
Интересно, кто она Мартину? Ни по телефонному разговору, ни по их встрече точно не определишь. Мартин просто уселся в кресло, никаких лишних жестов. Но предположение напрашивалось само собой, весьма своеобразное. Мартин бы точно похихикал, услышав его от Полины, и наверняка бы не признался: правда или нет.
Или признался? Его подобные вещи не смущают. А вот узнавать что-то по этому поводу у Вани вряд ли стоит, тот и не думал наблюдать за передвижениями приятеля. И вообще, он смотрел на Полину, с любопытством. Но не с тем, с которым бы хотелось. скорее, как на подопытного зверька.
Неужели ожидал, спросит она про Мартина или нет? Типа теста. Например, на то, не любит ли она совать нос в чужие дела и собирать горячие сплетни.
Не любит. Ну… по-разному. Но сейчас точно не станет демонстрировать свой интерес.
Полина подхватила чашку, поднесла к губам. Не очень удачная затея: остатки пенки висели по краям, а на дне плескалась одна гуща, и пришлось делать вид, что там есть, что пить.
– Ещё? – спросил Ваня и через паузу добавил: – Здесь десерты неплохие.
Опять проверяет? На какую сумму у Полины хватит наглости натрескаться сладенького за чужой счёт.
Она мотнула головой.
– Нет. Спасибо.
А когда Ваня заглянул в принесённый официанткой счёт, невозмутимо поинтересовалась:
– Сколько с меня?
Хотя лишних денег у неё по-прежнему не было, и на эту несчастную чашку капучино наверняка ушла бы вся сумма, выделенная на ужин.
– Нисколько, – произнёс Ваня.
Именно на подобный ответ Полина больше всего и надеялась. И всё-таки хотелось показать, что она, как и утверждала недавно, действительно не любит навязываться, предпочитает независимость.
– Я так не могу.
– Почему? – поинтересовался Ваня с искренним недоумением. А может, и не совсем искренним – не настолько хорошо Полина его знала.
– Я и сама в состоянии за себя заплатить.
– Ну окей, – Ваня кивнул, – в следующий раз и заплатишь. А этот – в качестве извинений. За дверь.
Полина и забыла уже. Но даже не том дело.
– В следующий раз? – озадаченно выдохнула она.
Это можно расценивать как намёк на новую встречу? Не случайную, а запланированную. Хотя бы просто кофе попить вдвоём.
Так и хотелось спросить напрямую, но Ваня даже на подобный вопрос не стал отвечать, сделал вид, что не услышал. Сам спросил:
– То есть, уходим?
– Угу.
Полина вышла из кафе на улицу, сделала несколько шагов от двери и замерла, оглядываясь по сторонам. Ваня нагнал, тоже остановился, чуть позади.
– Тоже кого-то дожидаешься? – произнёс почти в самое ухо.
– Нет, – Полина помотала головой. – Я немного запуталась. Где тут метро? В какую сторону мне идти?
– Туда, – Ваня махнул рукой, едва не задев Полинино плечо, в направлении своей машины. – Даже если Март смылся, это же не значит, что я вот так тебя брошу на полпути.
– Я и сама могу добраться до общаги, – привычно завела Полина.
– Ага, – согласился Ваня, усмехнулся, но совсем не обидно. – Я уже понял. Ты всё способна сделать сама. Но сейчас не тот случай. К тому же – я обещал довезти. Так что идём.
15
15
Он зашагал к машине первым, Полина направилась следом, – как приехала сюда, так и решила продолжить, – ухватилась за ручку задней двери. Ваня озадаченно посмотрел на неё через крышу машины.
– А почему не вперёд?
– Мне сзади больше нравится, – невозмутимо сообщила Полина, ныряя в салон. Села, привалилась к спинке. Ваня устроился возле руля, обернулся.
– Так я похож на твоего личного водителя. Фуражки только не хватает.
Полина сдержанно улыбнулась, дёрнула плечом, но комментировать не стала, а уж тем более пересаживаться. Ну и Ваня больше ничего не добавил, сел прямо, надавил на рычаг.
В зеркале над лобовым стеклом отражалось его лицо. Значит, он тоже видел Полину.
Может, ей следовало подвинуться, чтобы ракурс изменился, и они не могли подсматривать друг за другом? А зачем? Наоборот, так интересней – вдруг случайно встретишься взглядом. Или неслучайно.
Машина отъехала от тротуара.
– В общагу? – поинтересовался Ваня, глянув на Полину из зеркала.
Наверное, любая другая спросила бы с нарочито наивным или многозначительным выражением на лице: «А ты что-то ещё предлагаешь?», хотя вариантов не так уж много, что может Ваня предлагать. Вряд ли экскурсию по городу или посещение очередного кафе, а уж тем более какого-нибудь музея. Именно поэтому Полина произнесла:
– Ага.
– Дела какие-то?
Сейчас Ваня смотрел прямо на дорогу, и вопрос его прозвучал вежливо-равнодушно. Но разве проблема, отыскать даже в обыденности тайные смыслы, придать обычным словам особую значимость? Может, он нарочно прикидывался безучастным, не выказывал истинного интереса, а сейчас вот попробует уговорить Полину поехать не в общагу, а с ним. Ну… например, к нему домой. Тем более, если никаких важных дел у неё нет.
– Надо на завтра огромный текст по английскому перевести, – честно выложила Полина.
Хотя, не совсем честно: не на завтра, а на послезавтра, потому что занятия по иностранному были только сегодня последней парой.
– По английскому? – переспросил Ваня, и, не дожидаясь подтверждения, добавил: – Возникнут проблемы, обращайся.
Полина уже открыла рот, чтобы возразить, но Ваня опередил:
– Ты – сама. – Он широко улыбнулся, опять без желания зацепить, чуть иронично, но по-доброму и открыто, и Полина не удержалась. Уголки её губ сами поползли вверх.
– Ну да, – подтвердила без обиды.
– Я не забыл, – сообщил Ваня. – Но, если что, имей ввиду.
Полина молча кивнула, точно убеждённая, что он увидел, потому что опять поймала в зеркале его взгляд. Она отвела глаза, уставилась перед собой, на чёрную стрелку дворника за лобовым стеклом, специально игнорируя отражение, задумалась.
Может, зря Полина отказалась? Классическая ситуация. Опять же – в фильмах и книгах она часто встречается. Парень и девушка начали вместе заниматься, а потом занятия плавно перешли в…
Вполне вероятно, просто в постель. Тот же вариант, что и прямое «Поехали ко мне», только более кружной, и Ваня не случайно его предложил, тоже рассчитывал на подобный расклад.
Или вообще ни на что не рассчитывал, просто проявил вежливую заботу, чисто формально, а на самом деле Полинины проблемы с английским его ни капли не волновали. Иначе почему он настолько быстро принял её отказ? Сказал «имей ввиду, обращайся», но не предложил вариантов, как. Даже номер телефона не сказал. Предполагал, если понадобится, она сама найдёт?
Не получалось легко его понять. Первоначально сложившееся впечатление то лопалось мыльным пузырём, разрушалось в прах, то восстанавливалось, скрепляясь цементом всё новых подтверждений. А потом вдруг опять давало трещину.
Лучше Полине не торопиться, ни с визитами к Ване домой, ни с совместными занятиями английским. Сначала надо как следует разобраться в уже случившемся, разложить по полочкам, проанализировать. И, наверное, не помешает «помощь зала». Ну, то есть, верных подписчиков в интернете. Ведь совет Зимнего_солнца прекрасно сработал.
Машина подъехала к общаге, остановилась, как и прошлый раз, напротив крыльца, кажется, даже на том же самом месте, словно оно было давно и прочно закреплено за Ваней. И опять он развернулся в кресле, посмотрел вопросительно:
– У тебя голова – в порядке?
– А? – растерялась Полина.
Интонации вполне дружеские, даже можно сказать проникновенные, а вот смысл вопроса – очень неоднозначный. Это так Ваня намекает, что она полная дура, раз отказалась провести с ним время?
– Голова? – повторила Полина, выбивая отсрочку для придумывания ответа поостроумней, не слишком обидного, но, чтобы дал понять, она не позволит над собой насмехаться, и тут до неё дошло.
«Голова в прядке?» в смысле – после того, как по Ваниной вине повстречалась с университетской дверью. А Полина не сразу сообразила, потому что на самом-то деле досталось коленке, и на ней, вполне вероятно, остался синяк, а с головой абсолютно никаких проблем. В любых смыслах, даже в том, про который Полина ошибочно подумала вначале.
– Да всё нормально, – проговорила она, распахивая дверь. – Спасибо.
– Тогда, пока. Увидимся.
Полина выставила ногу на асфальт, обернулась, коротко глянула на Ваню, как обычно он на неё.
– Ага. Пока.
Его «увидимся» так же ничего не значило, как прозвучавшее в кафе «в следующий раз». Недаром Ваня так легко обрывал разговор, стоило ему коснуться планов на будущее.
Они учатся на одном факультете в одном здании, занятия проходят в одних и тех же аудиториях. Два раза уже пересеклись, значит, и ещё раз пересекутся. Всё закономерно и объяснимо.
Полина хлопнула дверью, замерла, наблюдая как дрогнула тёмно-красная машина, трогаясь с места. Наконец-то она разглядела фирменный знак – вытянутый в высоту ромб, словно бы сложенный из толстой серебряной ленты. Хотя и сейчас ей нет до марки автомобиля никакого дела и сказать она не сможет: хорошая эта машина или так себе. А по-настоящему важно совсем другое.
Выезжая с асфальтового пятачка перед общежитским подъездом, Ваня оглянулся, посмотрел не куда-нибудь, а прямо на Полину. Той захотелось махнуть рукой, но она сдержалась, безразлично отвернулась. Словно ей никакого дела не было до прощальных Ваниных взглядов.
16
16
Таня ещё не вернулась, но теперь Полине и без неё хватало народа, с которым можно было поделиться случившимся. Мало того, наверняка кто-то из подписчиков с нетерпением ждал новых вестей. Например, olly.flower. И Полина не схватилась сразу за английский, как сказала Ване, а в первую очередь накатала текст для блога – отчиталась перед желающими оказаться сопричастными. Подробности старалась не упускать, только про то, как и почему смылся Мартин, умолчала – это к делу не относилось.
Она перечитала получившееся. В общем-то выходило, что в своих стремлениях завоевать Ваню, Полина не слишком-то и продвинулась. Но для первого раза – вполне так ничего результат. Можно сказать, очень даже. Обратить на себя Ванино внимание она обратила, теперь-то уж точно он не посмотрит на неё озадаченно, как на смутно знакомую. И что она не из тех, кто бросится ему на шею по первому зову, Ваня, похоже, тоже усвоил.
Отправив запись в путешествие по сети, Полина не стала ждать первых результатов. Она уже уяснила, что лучше заглянуть потом, а не сидеть, как бронзовая русалочка в Копенгагене, бесконечно всматриваясь в морскую даль, в данном случае – экран нетбука. И как раз есть время заняться английским.
Полина достала из сумки методичку, открыла нужную страницу. Правда мысли о том, что творится в блоге, постоянно отвлекали, и нестерпимо тянуло заглянуть. Полина едва сдерживала желание отложить книжицу, придвинуть нетбук. Это что – такая форма зависимости?
Раньше она почти не делилась ни с кем своими мыслями и переживаниями, не обсуждала случившееся. Даже с подругами не откровенничала. Иногда хотелось, но… наверное, не решалась, не верила, что поймут, как надо. Да и как-то надёжней, защищённей себя чувствуешь, когда никто не знает о твоём самом сокровенном, потому что именно оно делает тебя уязвимым, обнажает самые чувствительные места. А если по ним ударят – неважно намеренно или не со зла, по случайности – будет слишком больно, иногда ещё и нестерпимо стыдно. Но с блогом выходило совсем по-другому.
Конечно, там тоже могут посмеяться или написать гадость, и подобное не воспримешь абсолютно равнодушно, всё равно заденет. Но, во-первых, ничего не удерживает ответить тем же, и потом не будешь чувствовать себя виноватым, потому что чувство вины можно испытывать только по отношению к кому-то конкретному, а не к обезличенному набору букв. А во-вторых, ты сам хорошо прикрыт таким же обезличенным набором букв от возможных неприятных последствий.
Максимум – порефлексируешь денёк, перебирая в уме чужие недобрые слова, зато потом легко отмахнёшься от них. Они улетят в никуда, бесследно растают, и на этом всё, ноль проблем. Зато больше не придётся держать в себе то, что беспокоит, терзает, тревожит. Оно тоже уйдёт, когда расскажешь о нём другим, или, по крайней мере, разделённое на части между всеми не будет столь чувствительно саднить и досаждать. Наверное, потому с нетерпением и ждёшь чужого отклика в доказательство того, что тебя услышали, и надеешься, что он будет именно таким, какой тебе нужен, и развеет сомнения, будто поступила неправильно.
Ну ведь точно же правильно, и результат – вполне себе. Полина в этом убеждена. А подписчики? Подписчики тоже. Почти.
Мнения разделились только по поводу совместных занятий английским. Многие написали, что зря она отказалась, что Ваня явно предложил помощь неспроста, тоже с расчётом, и это очевидно. Уверяли, что в жизни так и бывает, но при этом ссылались почему-то на фильмы и книги, а не на реальные примеры.
А вот действительно – Полина задумалась – если бы ей поручили подтягивать в учёбе какого-нибудь парня, она бы смогла в него влюбится?
Если парень реально тупой, то однозначно нет. Ну и Ване Полина отказала, если совсем уж честно, потому что в первый момент её задело его предположение. С чего это он решил, что у неё есть какие-то проблемы с учёбой? Самомнение подвело? Да и в обсуждении нашлось достаточно людей, которые её решение поддержали.
Один из комментаторов так прямо и написал: «Ну и правильно сделала», ещё и разъяснил, почему.
«Пусть убедится, что ты не тупоголовая курица. Ты же понимаешь, для чего такие парням обычно нужны. Перепихнуться и разбежаться. Да они и сами по скудоумию большего не потребуют. Удобный вариант. Но ты же не такая. И спор совсем на другое».
Да, на другое. Не на единственный поцелуй, не на ночь, проведённую в одной постели (вот это она бы ни за что спорить не стала), а на отношения с парнем, который к Полине полностью равнодушен, а возможно ещё и презирает, потому что он богатый и крутой, а она по сравнению с ним – жалкий плебей, ничтожество, никто. И спор уже воспринимается не только с негодованием по поводу собственной неразумности, не только с сожалением, что ввязалась, а немножко иначе.
Азарт что ли появился? Стремление доказать, что Полина ничем не хуже парня-везунчика и вполне достойна всего того же, что и он. И его самого в придачу. Пусть он это поймёт, пусть оценит, проникнется. Пусть влюбится. Почему бы и нет? Не в очередную озабоченную легкодоступную красотку типа Аглаи, а в нормальную девушку. Хотя с Аглаей у Вани никакая и не любовь вовсе, так – секс по взаимному желанию, не более.
Как там в одном из комментариев говорится?
Полина посмотрела на экран, взгляд выцепил знакомое имя. Зимнее_солнце выглянуло из-за туч офлайна, спрашивало:
«А с чего ты решила, что он тебя именно домой звал? Ну или куда-то ещё наподобие. А если он реально ничего такого ввиду не имел? Хотел предложить просто погулять вместе».
Полина растерялась, застыла неподвижно, задумалась: «С чего она решила?»
«Ну не знаю, – набрала торопливо. – Я мысли не умею читать. Просто выводы делаю. По прошлому».
«Так спросила бы прямо, – тут же откликнулось Зимнее_солнце. – Не вижу ничего предосудительного в вопросе «Что ты предлагаешь?» Не факт же, что твои выводы верные. Сама же говоришь, мысли читать не умеешь, а догадки с одинаковой вероятностью могут быть и правильными, и неправильными. «Мне так показалось» – не лучший ориентир по жизни».
Полина возмущённо фыркнула. Комментарий задел за живое, воспринялся с обидой, и в первое мгновенье захотелось написать в ответ что-то колкое, но с налёта ничего в голову не пришло. Да и к лучшему. Потому что почти сразу от Зимнего_солнца прилетел ещё один комментарий.
«Хотя, знаешь, может, не так и важно, что он имел ввиду, куда звал. А то, что ты отказалась, в принципе и не плохо. Даже, наверное, хорошо. Что слишком легко достаётся, то мало ценится. А когда приходиться добиваться, это только больше заводит. Тут главное палку не перегнуть, не ломаться чересчур долго и бессмысленно. В таком случае некоторым проще плюнуть, чем утруждать себя».
Всё так и есть. Полина даже не удержалась и согласно кивнула, словно Зимнее_солнце сейчас сидело перед ней. Вот её, а, возможно, его (хотя вряд ли) никак не получалось представить. Но рассуждала она разумно, её комментарии заметно выделялись на фоне остальных, в основном состоящих из эмоциональных реплик и знаков препинания, и советы предлагала по делу.
Легко даётся – мало ценится. Да. Значит, надо идти от противного. Не игнорировать, а мелькать перед глазами, дразнить мнимой доступностью, но в руки не даваться. Приближаться почти вплотную, но спустя мгновенье отступать, чтобы Ване непременно – непременно! – захотелось шагнуть следом.
И он ведь сегодня оглянулся на Полину, когда отъезжал от общежития. Хотя, вроде бы, никаких объективных причин для этого не было.
17
17
Встретиться с Ваней в университете Полине не удалось. Возможно, сегодня его здесь просто не было, не пришёл, мало ли по каким причинам, а возможно, чисто не повезло, судьба так распорядилась. Зато возле метро Полина столкнулась с Мартином. Тот, заметив её, расцвёл широкой улыбкой – ну, как всегда – подвалил.
– Привет, Полиш, – произнёс радостно и ту же похвастался, кокетливо склонив голову к плечу. – А я сегодня при деньгах. Пойдём, зарулим куда-нибудь. Отметим.
Его предложение особого энтузиазма у Полины не вызвало, и вопрос прозвучал не слишком приветливо:
– Что отметим?
– Моё временное финансовое благополучие, – выдал Мартин патетично и тут же добавил, весьма приземлённое: – Да просто пожрём по-человечески. Я и один собирался, но в компании всё-таки веселей.
«Пожрём по-человечески» звучало весьма заманчиво, но Полина не собачка, чтобы её легко было приманить аппетитным кусочком. И почему Мартин к ней привязался и не отлипает?
– Мне некогда, – произнесла Полина, на этот раз старательно скрывая недовольство за наигранным раскаянием: вроде бы и могла бы пойти с Мартином, но – дела, дела…
– Да ладно, – ухмыльнулся парень, прищурился. – Врёшь ведь? – скорее не спросил, а констатировал, но без обиды, вскинул брови, выпятил губы. – Ну, Поль, ну, пожалуйста! Ну чего тебе так трудно посидеть со мной в кафешке? Или неприятно? Презираешь, да?
– Нет! – воскликнула Полина. – С чего ты взял?
Она поторопилась возразить, потому что… потому что – это было странно, и это было правдиво. Опять Мартин походя, особо не напрягаясь, угадал её мысли, прочитал, словно открытую книгу, как она ни пыталась скрыть истинного отношения.
Может, о презрении речи и не шло, но уж точно Полина относилась к нему с огромной долей снисходительности.
Вот, например, откуда у него деньги? Вчера ещё не было, и Мартин выклянчивал у Вани, чтобы тот напоил его кофе, зато сегодня он щедро угощает первого подвернувшегося под руку человека.
Заработал? С трудом представляется. Не вяжутся его обычные праздность и беспечность с чем-то размеренным и занудным, да ещё требующим напряжения и усилий. Если только…
Он же уехал вчера с неизвестной дамочкой постарше, а сегодня сорит деньгами, хотя сам прекрасно понимает, что его финансовое благополучие только на время. От случая к случаю.
Наверняка Мартин нравится женщинам. Полина ещё вчера о чём-то подобном подумала. Неужели не ошиблась?
В общем-то ей наплевать. Она не собиралась ни осуждать, ни возмущаться, но и воспринимать Мартина серьёзно – разве возможно? Лично у неё не получалось. И что? Всё это без труда читалось на Полинином лице? Или в словах? Во всяком случае, для самого Мартина не осталось тайной. А ведь даже не заподозришь, что он настолько проницательный. На вид раздолбай, каких поискать.
Маслянистый взгляд его светлых глаз вечно казался слегка затуманенным, значит, мир он должен был видеть сквозь лёгкую пелену, чуть размазанным и размытым. Но на самом деле он замечал гораздо больше, чем другие. По крайней мере частенько угадывал истинные мысли Полины. Но, может, чисто случайно. Вот и сейчас – просто нашёл повод для маленького шантажа: услышал, что Полина его не презирает и потребовал доказательств.
– Тогда – пойдём. А то я подумаю, что ты реально мной брезгуешь.
И пришлось идти. Но он же сам приклеился, сам пообещал накормить, поэтому Полина не чувствовала себя обязанной, и на какую-то особую благодарность от неё Мартину рассчитывать не стоило. Она и не заказала для себя ничего особенного, только чай с бергамотом, а потом ещё Мартин навязал ей десерт из сложенных башенкой панкейков, по-простому – маленьких толстых блинчиков, разделённых слоями взбитых сливок с черникой. Да он и сам не столько ел, сколько налегал на коктейли, алкогольные, делавшими его взгляд ещё более маслянистым и размытым.
– А ты хочешь? – поинтересовался Мартин, соломинкой гоняя по очередному высокому стакану листики мяты и кубики льда.
– Нет, – Полина решительно мотнула головой, добавила назидательно: – И с тебя уже хватит.
Как они будут добираться до общежития, если Мартин сейчас напьётся до полувменяемости?
– Да брось, – отмахнулся тот. – Это же просто коктейли, а я хочу расслабиться.
– И чего тебе расслабляться? Семестр только начался.
Мартин хохотнул, уставился на Полину.
– Ты реально считаешь, что весь напряг в жизни бывает только от учёбы?
Да не считала она так, конечно, не считала. Ей ли не знать. Восемнадцать лет Полина прожила в убогом захолустном городке, в семье, ютившейся вшестером в жалкой двушке.
Папа целый день на работе, мама целый день на работе, да и бабушка тоже. Она ещё не старая развалина, вполне даже, а лишних денег не бывает. По крайней мере, у них в семье их точно никогда не было. Не бедствовали, конечно, но и обеспеченными Ермаковых не назовёшь.
Будь Полина единственным ребёнком в семье, вечное отсутствие родителей её ни капли бы не тяготило, но существовали ещё близняшки. И если в началке они оставались на продлёнке, то с пятого класса сразу после уроков тащились домой и до возвращения взрослых присматривать за ними приходилось Полине. Их надо было накормить и как-то усадить за уроки.
С едой близняшки более-менее справлялись сами: разогреть и разложить по тарелкам суп – не проблема, но выполнение домашнего задания, в отличие от старшей сестры, они откладывали до последнего, слушать Полину не торопились (их же двое против неё одной, и в этой ситуации они были на редкость единодушны), ещё и дулись за то, что ту учителя вечно ставили им в пример.
Бабушка появлялась дома чуть раньше и почти сразу бралась за готовку, а мама с папой возвращались около семи, усталые и даже какие-то помятые и поблёкшие, почти не разговаривали друг с другом и с остальными, а в качестве отдыха отрешённо пялились в телевизор.
Повторять судьбу родителей и дальше существовать так же, как они, Полина не хотела. Это не для неё – перебиваться минимальным, когда кругом столько возможностей и столько примеров того, что можно жить совершенно по-другому: лучше, богаче (не только в смысле денег, но в смысле впечатлений и собственных успехов), интереснее. Тогда и смысла больше. А в достижении цели в данный момент ей способна помочь только учёба. Наверное, потому Полина слегка и зациклена на ней. Но пусть Мартин не смеётся.
– Да ну, – возразила Полина. – По-моему, по большей части, напряг в жизни бывает от… – она сделала паузу, сомневаясь, стоит ли произносить вслух то, что вертелось на языке (если воспринять на свой счёт, прозвучит обидно), и всё-таки произнесла: – собственной глупости.
Мартин фыркнул – прямо в коктейльную трубочку, и в стакане забурлило, – уставился на Полину. Наверное, хотел пристально, как всегда пытаясь считать её мысли, определить, насколько она серьёзно, и относилось ли её заявление к нему. Но, кажется, на этот раз у него ничего не получилось: осоловелый взгляд слишком расфокусировался, и парень отставил стакан, привычно растянул губы в широкой благостной улыбке.
– Ну ладно. Пойдём уже.
