Текст книги "Русская Никита"

Автор книги: Эльвира Барякина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 5

Мэг вышла на лестницу и замерла, оперевшись на перила. Волков высосал из нее все силы. Лицо ее пылало, пульс колотился с сумасшедшей быстротой. Если такие схватки будут происходить каждый день, ее надолго не хватит! Но в любом случае она все-таки добилась своего.

Максим Евгеньевич Волков… Нет, каков, а?! Он, верно, думает, что круче него лишь горы, и поэтому позволяет себе все, что ему только в голову придет.

Мэг похлопала себя по щекам. Надо успокоиться и прийти в себя. Она закрыла глаза, вспоминая мельчайшие детали только что прошедшего собеседования.

Все-таки она никак не была готова к такому. В ее представлении Волков должен был вести себя с ней сухо, вежливо и корректно. Как бизнесмен он должен был не вступать в непонятные дебаты, а экономить свое время, по-быстрому провести переговоры и не спешить с принятием окончательного решения. Но Волков все делал по-своему.

Сказать, что ей будет с ним сложно, это ничего не сказать. Как же все-таки в нем чувствовалась внутренняя сила! Можно не сомневаться, его совершенно невозможно опустить или подавить.

Мэг улыбнулась. Несмотря ни на что, ей это импонировало. Кем бы он ни был, что бы о себе ни возомнил, но ее всегда привлекали сильные люди. А еще больше ей нравилось то, что, кажется, он признал внутреннюю силу и за ней. Иначе бы черта с два он принял ее на работу! Может, точно так же как и ее, Волкова прельщают сражения с достойными противниками? В том, что он будет нападать на нее, Мэг и не сомневалась.

А как он смотрел на нее! С одной стороны это, конечно, льстило ее женскому тщеславию, но с другой стороны, вдруг Волков имеет на нее какие-то планы? Подумав об этом, Мэг непроизвольно хихикнула, но тут же одернула себя: как же, размечталась! Он видел ее в первый раз в жизни, и вот так, с первого взгляда, вдруг возжелал? Тем более, что он, вроде, весьма слабо интересуется женщинами…

– Ты просто совсем свихнулась от безмужичья, – сказала она сама себе. – Вот и мерещится бог весть что.

Но все же мысль расценивать Волкова как мужчину показалась ей интересной. Безусловно, он был привлекательным, а эта ироничная нагловатость лишь придавала ему шарма…

«Интересно, почему у Волкова нет жены?» – подумала Мэг.

Она уже давно задавалась таким вопросом, но ответа на него не было. Может, у Максима Евгеньевича были проблемы со здоровьем? Так ведь нет! Если бы это было так, он бы лечился, и Структура знала бы об этом. Или же все дело в каком-нибудь застарелом комплексе?

«Обязательно все узнаю!» – решила про себя Мэг. Благо дело, теперь ей представилась отличная возможность для этого.

Из здания «Промхолдинга» она вышла уже в отличном настроении. Она сделала первый шаг и, кажется, весьма удачно.

* * *

Ночью Мэг опять приснился Витька.

В принципе он не делал и не говорил ничего особенного, но она уже не могла воспринимать такие сны иначе, чем кошмары. Витькин образ мучил ее постоянно, каждый раз, всегда. Стоило ей только закрыть глаза.

Пробуждение было резким, как от внезапной боли или удара. Мэг повернула голову, пытаясь разглядеть в темноте будильник. Фосфорицирующие стрелки показывали 5:15.

Вчерашнее ликующее настроение исчезло как дым. Проклятый Витька, это все он! Какого черта он не отпускает ее? Мэг гнала от себя любую мысль о нем, но ничего не помогало. Она любила его, вот и все. Можно сколько хочешь топтать свою любовь, пытаться заглушить ее разными суррогатами, но эта сука была живой вопреки всему и разъедала изнутри.

Мэг лежала, глядя невидящими глазами на уличный фонарь, просвечивающий сквозь занавеску. Кого она обманывала, думая вчера весь вечер о Волкове? Она лишь пыталась спрятаться за него, чтобы сбежать от реальности, не более того…

Кое-как поднявшись, она подошла к окошку, резким движением распахнула форточку. На улице опять шел снег.

Интересно, что мог значить ее сон? Мэг усмехнулась. Последнее время она довольно часто стала задаваться такими вопросами. Будущее было таким неопределенным, таким пугающим…

Когда-то она могла похвастаться глубоко продуманным атеизмом, железной логикой и твердыми убеждениями. Теперь же время от времени ей хотелось отправиться в церковь и вымолить у Господа хоть кусочек счастья, или же подойти к уличной гадалке и спросить о своей судьбе. Даже газетные гороскопы вдруг приобрели для нее какой-то тайный зашифрованный смысл…

По сути Мэг прекрасно знала свой диагноз: просто ей очень-очень был нужен кто-то сильный, кто защитит, поможет и подскажет. Бог, царь, правительство, карма, новый парень…

Мэг считала сутки: муж бросил ее два месяца и семь дней назад. Вернее, все было не так: он разлюбил ее гораздо раньше, в тот самый момент, когда в их уютной квартирке появилась Юлечка – робкая плоскогрудая девушка с черной челочкой и настороженными влажными глазищами на большеротом личике. Витька сказал, что она очень перспективная модель…

Он притащил ее с какого-то банкета и заявил, что оставит ночевать. Юлечке постелили на полу, где она и продрыхла до утра, свернувшись трогательным калачиком и засунув ладошки себе между коленок. Утром Мэг варила кофе, а они курили на кухне, бросались незнакомыми ей фамилиями и обменивались охами-вздохами по поводу достижений местных модельеров.

Это был день первый. Потом были еще дни и дни. Она не особо обращала внимание на то, что Юлечка фактически переселилась к ним: в тот момент Мэг как раз с головой ушла в дело Волкова. Возвращалась поздно, устало перекладывала в холодильник купленные по случаю продукты и радовалась, что Витька больше не ворчит на нее из-за задержек на работе: вдвоем с Юлечкой они строили планы по продаже его дизайнерских разработок куда-то на Запад. Ревновать ей даже не приходило в голову: новая знакомая ее мужа была больше похожа на перепуганного подростка, чем на женщину – молчаливая, длинная, с угловатыми детскими движениями, смутным взглядом из-под челочки…

Мэг насторожилась только тогда, когда поняла, что Юлечка как-то не особо ее любит. Поначалу она пыталась с ней разговаривать, но на все ее вопросы та отвечала лишь «да» и «нет». Да впрочем Мэг были не особо интересны ее «французские направления» и «модернистические тенденции». Однако Юлечка стала ей неприятна.

Витька же все более и более отдалялся: вдвоем со своей новой знакомой они тусовались на каких-то светских вечеринках, ходили по ночным клубам и кафешкам. Витька говорил, что им «так весело».

И Мэг наконец заревновала. Она забросила дела, все валилось из рук, ей постоянно хотелось контролировать мужа если не своим присутствием, то хотя бы своими звонками. А Витька злился: «Когда у тебя было много работы, ты что-то не особо обращала на меня внимания. Чего же ты хочешь?»

Мэг понимала, что летит в пропасть. Она могла бы ему объяснить, чего ей хочется: любви, ласки, тепла… Но разве можно требовать этого от человека, которому совершенно некогда, которого постоянно куда-то зовет лучший друг? Вернее, подруга…

Однажды Мэг подумала, что в принципе, если Витьке предложат выбрать либо ее, либо Юлечку, то у нее нет никаких шансов на победу. Ее мужу было плохо с ней. Он постоянно чувствовал свою вину и жалел ее, как жалеют больную кошку. Но ничего не мог и не хотел с этим поделать. В его глазах Мэг была обыкновенной заучкой-аспиранткой, а Юлечка – звездой, человеком от Высокого Искусства, талантливым, умным, перспективным…

… – Вить, только не обижайся, ради бога, и скажи правду: ты ее любишь? – Такой вопрос она задала мужу, когда последний раз лежала с ним в одной постели.

Он воззрился на нее в полном недоумении.

– У тебя окончательно крыша поехала?

Но Мэг заметила панику в его глазах. Она уже давно знала правильный ответ, но все равно что-то заставило ее спросить об этом.

– Не приводи к нам Юлечку, – мягко попросила Мэг и отвернулась к стенке.

Витька ничего не ответил.

Мэг всю жизнь считала себя железной и очень сильной. С гордостью думала, что ни одно несчастье на свете не в силах сломить ее, что она готова встретить любую беду лицом к лицу. Но эта беда погребла ее под собой.

Всю ночь Мэг рыдала, как плачут потерявшиеся дети. Когда уже не было сил сдерживать всхлипывания, встала и ушла на кухню. Мерила шагами холодный линолеум или застывала перед мойкой, над которой в ряд висели кухонные ножи. Схватить, полоснуть себя по горлу, чтобы разом со всем покончить… Мозг пульсировал от коротеньких мыслей: «Приди! Почувствуй, что мне очень плохо! Если придешь, все забуду, все прощу!»

Разумеется, Витька не пришел. Тогда она сама приползла в комнату, села на пол рядом с кроватью и долго смотрела на его свесившуюся руку на фоне белой простыни. Он все же проснулся, поглядел сонно…

– У тебя что-то болит?

«Да! У меня все болит! Все! Не осталось ни одной живой клеточки!»

Если бы можно было выкрикнуть это ему в лицо! Каким-то образом Мэг умудрилась не сделать этого.

– Все в порядке, – произнесла она скупо. – Спи.

Следующим вечером Витька вновь привел Юлечку, так как той опять было «не уехать домой», и Мэг попросту не пустила их в дом.

Далее был пошлейший раздел имущества, нудные объяснения, круги под глазами и черные, невыносимо черные дни тоски…

Витька так и не сказал ей, что разлюбил ее. По его версии выходило, что их отношения всего лишь дали трещину, и их надо временно приостановить, чтобы посмотреть, будут ли они скучать друг по дружке. С этой целью он снял дешевую квартиру где-то на окраине и перебрался туда. Мэг точно знала, что Юлечка с ним не живет: ей было гораздо комфортнее в родительских хоромах. Но это нисколько не мешало их милой «дружбе» с ее мужем.

Витька хотел проверить, будут ли они скучать… Мэг могла бы рассказать ему, как поначалу она пачками писала ему письма и складывала их в ящик стола, как по воскресеньям околдовывала взглядом телефон в нелепой надежде, что он все же позвонит, и все будет по-прежнему… Каждый предмет в доме был орудием пытки: все просто дышало Витькой, навсегда пропиталось его особенным, ни с чем не сравнимым запахом.

Ночи проходили без сна, сплошь заполненные видениями кровавой расправы то с Юлечкой, то с собой… Спрыгнуть с балкона? Вскрыть себе вены? Включить плиту и завалиться спать?

Однажды Мэг специально расковыряла себе палец булавкой и написала кровью на стекле кухонного шкафа: «Выхода нет»…

Возможно, все сложилось бы иначе, если бы Витька сказал, что между ними все кончено. Но он зачем-то оставил Мэг надежду. Она знала, что любящий человек не мог бы с ней так поступить, но, тем не менее, чего-то ждала. Время от времени они перезванивались, мило болтали, выспрашивали друг у друга, как дела. Но Мэг было нечего рассказать мужу, ведь он не мог знать о Структуре… Поэтому она покорно слушала его новости: как они с Юлечкой пошли туда-то, как делали то-то… Собрав остатки гордости в кулак, она требовала, чтобы он хотя бы не упоминал об этой стерве в ее присутствии. Но он делал вид, что не понимает, что здесь такого: «Я тебе сто раз объяснял: мы с ней просто друзья!».

Всей этой ситуации было только одно объяснение: жутко унизительное. Мэг отмахивалась от него, сколько могла, но ведь от правды никуда не денешься… Витька не любил свою жену, он давно влюбился в Юлечку, но был неуверен во взаимности, а потому на всякий случай не хотел разводиться и с Мэг. Да и потом это же очень приятно, когда по тебе кто-то сходит с ума!

… Прошлепав босиком на кухню, Мэг включила свет и заварила себе кофе (все равно ей сегодня не уснуть). Все эти тягостные мысли уже просто надоели ей. Хотелось посторонних звуков и голосов.

Почти машинально она взяла с холодильника пульт и включила телевизор. Но на всех каналах транслировали либо невнятную рябь, либо панель настройки. В последний раз ткнув наугад на какую-то кнопку, Мэг все же наткнулась на кое-что.

Это был тринадцатый канал: извечные новости. Диктор что-то болтал о запуске очередного спутника на очередную орбиту…

Сахар в сахарнице кончился, и Мэг полезла было в шкаф за новой пачкой, но тут вновь повернулась к экрану. Там показывали ту самую улочку, на которой был застрелен Громов.

– Неделю назад наш город потрясло очередное заказное убийство, проговорила за кадром неведомая корреспондентка. – Прокурор города был расстрелян несколькими автоматными очередями, выпущенными из припаркованной неподалеку автомашины. Представители правоохранительных органов утверждают, что они уже напали на след и вскоре убийцы будут пойманы.

Мгновенно разозлившись, Мэг выключила звук. Как же! Врите больше! Поймают они… Погалдят с недельку, повозмущаются, да и забудут. Всегда ведь про всех забывали. Так вам и надо, козлам: пусть будет хоть кто-нибудь, кто будет вас отстреливать! А мы будем сидеть в сторонке и наблюдать как тают ваши ряды!

Мэг уже давно знала, что ненавидит человечество.

ГЛАВА 6

Мэг готовилась к своему первому выходу на работу едва ли не больше, чем к собеседованию.

Проводя с ней последний инструктаж, Сергей Иванович сказал, что поначалу ей не стоит ничем проявлять себя. «Просто осмотрись. Твоя задача на сегодняшний момент – закрепить свои позиции в „Промхолдинге“. Дай начальству убедиться в твоей благонадежности. Однако не рассчитывай, что это случится сразу. Сближение должно произойти как бы исподволь.

Ну и, разумеется, мы ждем от тебя информации. Особое внимание – на самого Волкова. Попробуй разузнать что-либо о его причастности к убийству Громова. Но еще раз повторяю: не дави, не пытайся проявлять излишнего любопытства или инициативы. Ты – обыкновенная секретарша, и круг твоих интересов не должен быть шире стандартного образца.

Если тебе потребуются какие-либо сведения или материалы, смело обращайся к Инге. Она свяжется с нами и все добудет».

Мэг кивала, но на самом деле ей несколько претило терпеливое выжидание и выслеживание противника. Хотелось молниеносной победы, быстрых успехов. Конечно, она понимала, что это не совсем реально, но тем не менее…

… Показав охранникам пропуск и получив ключи от приемной, она поднялась на четвертый этаж. Свое новое рабочее место Мэг разглядела еще в прошлый раз: темно-кремовые стены, огромный дорогой стол, компьютер… В общем, все как обычно, если не считать больших башенных часов с тяжелым маятником.

Волкова пока еще не было, и это давало возможность хоть чуть-чуть оглядеться…

Время от времени отвлекаясь на телефон, по которому кто-то постоянно требовал Максима Евгеньевича, Мэг принялась просматривать содержимое своего стола и компьютерных файлов. Зачастую в хозяйстве секретарш попадаются прелюбопытные документы, во многом проливающие свет на личность их начальника… Так что стоило все проверить самым тщательным образом.

Но и в ящиках, и в шкафах, и в компьютере царила девственная чистота. Единственной добычей Мэг стала телефонная книга со множеством фамилий и папки с ничего не значащими входящими и исходящими документами. Конечно, это лучше, чем ничего, но она была разочарована. Все-таки она рассчитывала на большее. У Мэг невольно создалось впечатление, что перед ее приходом здесь кто-то очень хорошо поработал, чтобы не оставить ей ни одной зацепки.

Скрип входной двери напугал ее так, будто ее застали на месте преступления. Захлопнув дверцу шкафа, в котором она только что проводила ревизию, Мэг резко обернулась. На пороге приемной стоял человек.

Мэг сразу узнала его: чуть волнистые светлые волосы и точеные черты лица делали его похожим на истинного арийца. Это был Игорь Матвеев начальник службы безопасности «Промхолдинга» и правая рука Волкова во всех делах.

В свое время Сергей Иванович велел ей обратить на него особое внимание: этот тип был опасен для нее как никто другой, ибо когда-то он тоже работал в Структуре… Причем не среди Охотников, а среди высшего руководства.

Изучая его послужной список, Мэг не могла не удивляться. Пять лет безупречной работы, блестяще спланированные и проведенные операции… А потом как отрезало: жизнь Матвеева покатилась под уклон, словно судьба решила слишком зло подшутить над своим любимцем.

… Он ужинал в кафе вместе с каким-то приятелем (Мэг не помнила его фамилии), как вдруг в зал ввалилась компания пьяных в хлам подростков и устроила там настоящий дебош вплоть до драки с официантом и битья посуды… Понятное дело, Матвеев вмешался, ввалил самому задиристому как следует… Один из мальчишек достал из кармана куртки пистолет и выстрелил в Матвеева. Пуля его не коснулась, но годами отточенный инстинкт сработал молниеносно: Матвеев выхватил свой «макаров» и аккуратно уложил мерзавца.

И тут начались необъяснимые странности… Делу придали огласку, однако по какой-то причине Структура не только не пресекла ее, но и позволила арестовать своего сотрудника. Причем помимо умышленного убийства ему вменили еще и незаконное хранение огнестрельного оружия.

Газеты, захлебываясь, вопили о том, что бандиты расстреливают детей у всех на глазах, телевизионщики приступом брали квартиру Матвеева и требовали, чтобы его жена прокомментировала происходящее.

Разумеется, она не выдержала. Развод, оформление алиментов… Теперь она жила где-то под Суздалем у матери. Своего сына Матвеев так больше и не видел.

Ему дали восемь лет – и это тоже было непонятным: ведь он действовал в пределах необходимой обороны, а оружие ему полагалось как работнику охранного агентства. Однако отсидеть Матвееву пришлось только несколько месяцев. Какой-то правозащитник вдруг ни с того, ни с сего поднял его дело, и оно было пересмотрено. На этот раз его полностью оправдали. Разумеется, ни о какой службе в Структуре не могло быть и речи, но он не долго оставался безработным: вскоре его отыскал Волков и пригласил к себе.

Во всем этом деле чувствовалась какая-то недосказанность, и Мэг прямо спросила у Сергея Ивановича, почему так случилось: ведь он говорил, что Структура никогда не бросает своих… А этот факт доказывал совершенно обратное.

– Матвеев был предателем, – коротко пояснил шеф, не вдаваясь ни в какие комментарии.

Мэг было мало такого объяснения.

– Тогда почему его не ликвидировали?

Но Сергей Иванович приказал ей не задаваться подобными вопросами. А приказы начальства в Структуре не обсуждались.

Да, такой тип мог быть более, чем опасен. Ему терять нечего: родственников нет, привязанностей нет, дом – одичалая холостяцкая квартира в разбитой девятиэтажке… Весь смысл существования в работе…

Мэг попыталась вспомнить его слабости, но вспоминать было нечего: Матвеев не пил, не курил, с женщинами был сдержан, если не сказать холоден, долгов не имел, пристрастий к коллекционированию, наркотикам, азартным играм тоже. Амбиции если и были, то после отсидки от них ничего не осталось. Увлечения – охота, тренажеры, телевизор. В общем, достойный подчиненный своего начальника.

… Благожелательно улыбнувшись, Мэг кивнула Матвееву:

– Здравствуйте!

Но его лицо было непроницаемо как маска.

– Вас уже ознакомили с системой безопасности в нашем офисе? – спросил он вместо приветствия.

Мэг покачала головой, не сводя с Матвеева напряженного взгляда. Он подошел вплотную к ее столу и выложил перед ней какую-то бумагу.

– Это инструкция, – произнес он бесстрастно. – Внимательно прочтите ее и постарайтесь ни при каких условиях не нарушать данных пунктов.

Еще более насторожившись, Мэг потянулась смотреть.

– А что здесь?

– Правила циркуляции секретных документов и правила пользования компьютерной и множительной техникой. Кроме того, зарубите себе на носу, что в конце рабочего дня все черновики, равно как и устаревшие документы, которые больше не нужны для дела, вы должны будете передавать на уничтожение лично мне. Нужные бумаги запираются в шкаф, ключи сдаются на вахту. То же самое касается блокнотов, записных книжек, календарей с отметками и прочего. Вам понятно?

– Понятно… – произнесла пораженная Мэг. Ничего себе! Подобные меры предосторожности устанавливаются на военных заводах и… в некоторых особо секретных учреждениях.

В этот момент дверь приемной приоткрылась, и в нее вошел Волков.

– Утро доброе!

Матвеев тут же отодвинулся для Мэг на второй план. Ее первоочередная задача – войти в контакт с Максимом Евгеньевичем и постараться понравиться ему как можно больше. А все остальное могло и подождать.

– Здравствуйте! – подарила она Волкову свою самую роскошную улыбку.

– Вы, я вижу, уже познакомились с Игорем? – подмигнул он Мэг. У него явно было отличное настроение. – Тогда ждите, сейчас он начнет вас пугать всякими строгостями нашей конторки.

– Мы как раз находимся в процессе.

Однако Матвеев, по всей видимости, считал, что безопасность «Промхолдинга» – вовсе не предмет для шуток.

– Надеюсь, вы отнесетесь со всей серьезностью к моим словам, – сказал он холодно. – Всего хорошего.

И, не добавив больше ни слова, он исчез из приемной.

– Как вам на новом рабочем месте? Нормально? – спросил Волков, бросая на Мэг какой-то ищущий и заинтересованный взгляд. – А на Игоря не обижайтесь. Он просто такой по натуре: немножко суховат…

– Ничего, справлюсь как-нибудь.

– Ну и умница.

Волков достал из портсигара черную сигариллу. Чиркнула спичка.

– Мне кто-нибудь звонил?

Мэг принялась зачитывать ему список сегодняшних звонков. Он слушал. Сизый дымок тек по комнате…

– Вот и Огнев пожаловал! – произнес он внезапно, показывая за окошко на стоянку внизу, куда только что подрулил белый «Пежо».

Мэг подняла голову. Огнев был весьма важной шишкой в городе: все-таки начальник Горэнерго как-никак! Интересно, что у них за дела с Волковым? Было бы неплохо начать свою работу в «Промхолдинге» с легкого шпионажа и разузнать, что здесь к чему.

– Вы назначили ему встречу? – спросила Мэг, стараясь продолжить разговор на столь интересную тему.

– О, нет! – беспечно махнул рукой Волков. – Просто звезды на небе стали так, что он сто процентов заявится, и начнет проникновенно меня благодарить.

– За что?

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. С корнем, – добавил Максим Евгеньевич с милейшей улыбкой на устах. – Приготовьте для нашего гостя чай с лимоном. И приложите на блюдечко пару таблеток валерьянки из аптечки. Я думаю, они ему пригодятся.

После того, как он скрылся за двойными дверями своего кабинета, Мэг некоторое время сидела без движения. Острое чувство досады переполняло ее. Буквально одной фразой Волков сдернул ее с небес на землю. Черт! Ее же предупреждали, чтобы она не пыталась опережать события! Нет, ей надо обязательно быть впереди планеты всей!

«Дура! – ругнула себя Мэг. – Запорешь все с самого начала!»

Понятно, что когда она начала проявлять непозволительное любопытство, ей указали на место. Чего она еще могла ожидать в первый день работы? Что Волков сядет напротив и выложит ей всю подноготную?

* * *

Огнев – грузный дядечка сорока лет, зеленое кашемировое пальто, высокая бобровая шапка – появился на пороге приемной через пять минут.

Его досье Мэг тоже приходилось держать в руках. Слабое сердце, излишний вес, страсть к деньгам, кутежам, коньяку и женщинам. Больше всего на свете любит пускать пыль в глаза. Продажен и трусоват. Перед сильными мира сего заискивает, со всеми остальными ведет себя вздорным барином. В общем, классический тип нового русского со стажем.

– Максим Евгеньевич у себя? – спросил Огнев, тяжело дыша. Видимо, четыре этажа лестницы дались ему с трудом.

– Да, – отозвалась Мэг, может быть, даже несколько грубовато. Она все еще не могла усмирить свою досаду. – Вас ждут.

Повесив пальто в шкаф, Огнев направился в президентский кабинет.

«…Начнет проникновенно меня благодарить, – вспомнились Мэг слова Волкова. – А за что?»

Огнев, кажется, был взволнован. Его серые, чуть навыкате, глаза бегали, вспотевшие руки оставляли мокрые отпечатки на коже барсетки… Ко всему же Волков попросил приготовить для него валерьянку. Что-то здесь было не так!

Расставив на небольшом подносе чайные чашки, сахарницу и заказанные таблетки, Мэг потянула на себя первую дверь в кабинет Волкова. Створка бесшумно поддалась. Она хотела было распахнуть и вторую, но тут заметила, что она и так только прикрыта. А из кабинета явственно доносились голоса.

Замерев, Мэг прислушалась.

– Макс, ты это вправду сделал для меня? – растерянно проговорил Огнев. – Я ведь, ей-богу, не хотел, чтобы ты подставлялся в таком деле! Просто спросил тебя, чем ты можешь помочь…

– Я и помог.

– Но ведь это все-таки мокруха! А что, если легавые выйдут на тебя?

– Не выйдут. Кишка тонка. Заказчика в таком деле привлечь практически невозможно. Что они имеют? Кто-то пришил прокурора города. Их было двое, в масках, с автоматами… А я-то тут при чем?

У Мэг перехватило дыхание. Все сходится: Волков действительно причастен к смерти Громова!

– Да ты не грузись! – меж тем подбодрил гостя Максим. – Все будет нормально.

– Не могу! – Мэг услышала, как под тяжестью тела Огнева скрипнул диван. – Я до сих пор отойти не в состоянии… Как представлю…

– Да Громов даже уголовного дела на тебя не заводил. Он просто припугнуть тебя хотел, вот и сказал, что у него целая папка накопилось о твоих похождениях. Можешь спать спокойно: после его смерти о них вспомнят не скоро… Разве что кое-кто случайно докопается…

– Не надо докапываться! – Голос Огнева прозвучал совсем слабо.

– Тогда ты знаешь, что делать. Я тебе оказал услугу, теперь ты мне. Маргарита, детка, – вдруг громко позвал Волков, – как у тебя там с чайком?

На секунду Мэг показалось, что он догадался об ее присутствии. С трудом удерживая поднос в руках, она шагнула в кабинет.

– Все готово.

Но и Волков, и Огнев были абсолютно безмятежны: им, видимо, и в голову не могло прийти, что их подслушали.

Стараясь ни на кого не глядеть, Мэг расставила чашки на журнальном столике перед диваном и торопливо вернулась в приемную.

Упав в свое кресло, она закрыла глаза. Ладони ее вздрагивали, сердце бешено колотилось. Началось!

Так, надо действовать спокойно и оперативно. В первую очередь – как можно скорее поручить Инге раздобыть у Сергея Ивановича всю информацию, касающуюся взаимоотношений Огнева, Громова и, по возможности, Волкова.

* * *

Инга справилась с заданием на удивление быстро. Мэг просто не могла нарадоваться на свою новую напарницу.

Во время обеда они встретились в соседнем кафе: разговаривать о делах Структуры было лучше подальше от «Промхолдинга» и его службы безопасности.

Инга села с Мэг за один столик и непринужденно, как будто речь велась о ничего не значащих вещах, принялась рассказывать:

– Прокуратура взялась за проверку Горэнерго, пока его начальник отдыхал в Испании. А там вырисовалась картина очень и очень крупных хищений. Когда Огнев вернулся домой, было уже поздно: Громов держал его за жабры.

– А Волков как тут замешан?

– Бог его ведает! Известно, что в течение нескольких последних месяцев он постоянно встречался с Огневым.

– Вот как? – задумчиво протянула Мэг.

В свете этой информации все становилось на свои места: убийством прокурора Волков накрепко привязал к себе Огнева и теперь может вертеть им, как хочет. Но зачем ему потребовался начальник Горэнерго? Обычно в нем заинтересованы директора промышленных предприятий, которые не в состоянии платить за энергетику. Тогда они начинают всячески умолять Огнева отсрочить платежи, простить пени и так далее… Но Волковские заводы работают как часы, и, насколько Мэг было известно, никаких проблем с уплатой за электроэнергию у них не было. Значит, Максим Евгеньевич задумал какую-то иную комбинацию…

– Запроси для меня как можно больше сведений о контактах Волкова с Горэнерго вообще и с Огневым в частности, – попросила она Ингу. Они уже были на «ты» и, похоже, у них неплохо получалось работать в паре. Мэг даже успела пожалеть, что ей нельзя поближе сойтись со своей напарницей. Слишком частые контакты могли бы вызвать ненужные осложнения.

В ответ на ее просьбу Инга понятливо качнула головой.

Тут мимо их столика медленно прошел Матвеев, и она моментально сменила и тему, и интонацию:

– Так что если у вас будут какие-либо трудности по работе, вы смело можете обращаться ко мне.

Но стоило начальнику службы безопасности отойти, как благожелательная улыбка исчезла с ее пухленького румяного личика.

– Будь осторожна с ним, – прошептала Инга едва слышно. – Он очень опасен и не спустит с тебя глаз до тех пор, пока окончательно не удостовериться в твоей лояльности.

Все еще глядя в спину Матвееву, Мэг задумчиво кивнула. Этот тип и ей не внушал никакого доверия. Почему он вообще оказался здесь? Он что, порывается следить за ней?