Текст книги "Ромовый пунш"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

Это был дом той планировки, где входные двери квартир выходили на балконы, и ночью было видно, как по всему фасаду здания, на всех его этажах светятся крошечные оранжевые огоньки. Квартира Джеки находилась на четвертом этаже, на который можно было подняться в лифте, а затем проникнуть и внутрь квартиры, воспользовавшись для этого изящной отмычкой и немного поорудовав в замке её заостренным концом, пока не раздастся наконец отчетливый щелчок. Проще простого. Тем более, что Орделл обратил внимание на установленный в двери квартиры замок ещё во время своего самого первого визита сюда...

Пройдя по небольшому коридорчику мимо кухни он очутился в гостиной, к которой примыкал небольшой закуток столовой. Слева были двери в спальню и ванную. Он помнил, что здесь было довольно мило, но как-то пусто: белые стены, белые портьеры над стеклянной дверью на балкон. Орделл раздвинул портьеры на окнах, и в комнате стало посветлей. Он сел на диван и стал ждать. Просто сидел один в темноте, мысленно прикидывая, сколько времени может потребоваться Максу Черри на то, чтобы доехать до Форта, уладить там все формальности, а потом отвезти её домой... Хотя может быть она решила ещё забрать со стоянки машину. Вспомнив то, как Макс Черри принял у него часы в оплату за оформление поручительства, он усмехнулся. И все же здесь было как-то неуютно. Все отделано замечательно: дорого и красиво, но создавалось впечатление, как будто хозяйка не собиралась задерживаться здесь надолго, и поэтому у неё все было готово к тому, чтобы в любой момент покинуть это жилище. Здесь не было той непередаваемой домашней атмосферы, создаваемой обычно женщинами при помощи различных изящных безделушек, расставленных по всему дому. Он протянул руку и включил лампу.

Незачем пугать даму. Представить только: она войдет, увидит мужчину, сидящего в темноте и может быть закричит. Будет лучше, если она будет спокойна, пусть думает, что ей нечего опасаться. Прежде всего нужно будет обратить внимание, на то, как она поведет себя с ним, не будет ли нервничать. Да и кому в наше время вообще можно доверять? Ну, кроме Луиса. Ясно? На ум тут же пришла мысль о Луисе. За все эти двадцать лет их знакомства он проявил себя, как человек, который никогда и не при каких обстоятельствах не выдаст, ни словом не проговорится. Как и любой профессионал он предпочитал держать язык за зубами. Даже считая себя человеком в принципе хорошим и правильным, Луис никогда не донес бы на другого. Луис заслуживал того, чтобы и ему перепала бы кое-какая доля с навара. Не слишком много, а скорее так себе, что-нибудь по мелочи.

Орделл ждал.

В конце концов устав от безрезультного ожидания, он встал с дивана и отправился на кухню, где нашел бутылку с шотландским виски и налил себе немного, бросив в стакан несколько кубиков льда из холодильника. Из еды в холодильнике не оказалось почти ничего. Видимо, хозяйка отправлялась за покупками каждый день. Апельсиновый сок, бутылка «Перриер», полбуханки хлеба. Маленький кусочек позеленевшего сыра. Несколько маленьких стаканчиков с фруктовым обезжиренным йогуртом – рацион женщины, заботящейся о стройности своей фигурой. Орделл подумал о том, что уж как раз об этом ей стоило бы беспокоиться меньше всего. По его наблюдениями полнота ей не грозила, и вообще у неё была потрясающая фигура, и наверное очень красивое тело. То тело, которое Орделлу очень хотелось увидеть, но только у неё никогда не было желания показать ему. Как-то раз он обнял её, сказал что-то типа, «Ну вообще... ты такая хорошенькая», а она посмотрела на него так... не то чтобы высокомерно, но как-то устало и неодобрительно, как будто ей ещё предстояло заняться стиркой. Может быть сегодня, если она будет напугана, и решит ублажить его...

Да-да, путь лучше будет темно. Орделл выключил свет в кухне, и, прихватив стакан с виски, вышел обратно в гостинную, где также выключил торшер.

Он ждал.

Он допил виски и провел в ожидании ещё некоторое время.

В конце концов его разморило, и он почувствовал приятную истому. Он чувствовал, что начинает дремать, веки стали тяжелыми... но глаза быстро открылись, и Орделл моментально проснулся, услышав звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Наконец-то Джеки Берк вернулась домой. Ее черный силуэт темнел на фоне балконной двери, ремень сумки перекинут через плечо. Наверное пытается примопминть – вы только посмотрите на неё – задергивала ли она портьеры, уходя или так и оставила их раздвинутыми. Бросила ключи в сумку...

– Как поживаете, мадам Берк? – из темноты подал голос Орделл.

Она продолжала стоять, не шелохнувшись, и тогда он встал и подошел к ней. Теперь ему было видно её лицо, поразительно бледное при скудном уличном освещении. Приблизившись к ней вплотную, он взял её за руки у локтей.

– Ты сегодня такая хорошенькая. Собираешься меня отблагодарить?

– За что?

– А как ты думаешь, кто вытащил тебя из каталажки?

– Тот же, кто своими стараниями засадил меня туда. Большое спасибо.

– Послушай, тебя арестовали за кокаин. Это не по моей части.

– И не по моей тоже.

Говорит беззлобно, смотрит ему прямо в глаза, как будто хочет сказать, что это все из-за него. Орделл на мгновение задумался, а потом сказал:

– Фу ты, черт. Это, небось, и был тот подарок, который Мистер Уолкер обещал для Мелани. Точно, это наверняка он положил. Ты ведь не клала, а больше некому. Послушай, ты извини, что так получилось. А тебя, небось, вопросами замучили, а? И откуда у тебя такие деньги? Небось допытывались, где ты их взяла?

Она ничего не ответила на это.

– И кто тебе их дал? И все такое, да?

– Да, спрашивали.

– А ты что им сказала?

– Я сказала, что мне нужен адвокат.

– И больше ничего?

И тогда она не выдержала:

– Ты не о том спрашиваешь.

Руки Орделла легли ей на плечи.

– Вот как? А о чем надо? – участливо поинтересовался он, чувствуя у себя под пальцами её тело – худенькие плечики под форменным пиджаком.

– Спросил бы лучше, почему досматривать стал именно меня.

– Разве их пес не обнюхивал твои вещи?

– Им никакой пес был не нужен. Они знали про деньги, точную сумму.

– А они случайно не проговорились, откуда?

– Они спросили, знакома ли я с Мистером Уолкером.

– Да?...

– Я ничего им не сказала.

– А мое имя там случайно не всплыло?

Она покачала головой. Орделл все ещё держал её за плечи, легко проводя большими пальцами по краю ключиц, нежно дотрагиваясь кончиками пальцев до шеи. Он думал о том, с какой легкостью он может прикасаться к её телу и ловил себя на мысли, что было бы крайне некстати, если бы она сейчас стала вырываться, кричать, а возможно попыталась бы убежать. Она смотрела на него, не мигая.

– Так значит, они знают о Мистере Уолкере? А ещё о ком?

Она ответила не сразу.

– Об этом... с Ямайке. О Бьюмонте.

– Что они сказали о нем?

– Они разговаривали с ним, когда он был в тюрьме.

Орделл понимающе кивнул. Он был прав.

– Ты знаешь, что с ним случилось?

– Они сказали мне.

– Да уж, неверное кто-то был действительно слишком зол на Бьюмонта или же просто испугался, что тому реально светит срок. Это тебе ясно? Этот кто-то знал, что может выболтать Бьюмонт ради того, чтобы только не сесть в тюрьму. Тебе, наверное, в полиции наговорили об этом с три короба. Чтобы, значит, ты тоже не стеснялась в рассказала бы им все, что ты знаешь, да? Или как?

Она медленно покачала головой.

Его большие пальцы переместились с края ключиц выше, к горлу, и её плечо, через которое все ещё был перекинут широкий ремень сумки, сделало такое движение, как будто бы она хотела вырваться, но его хватка оказалась сильной, и вскоре он почувствовал, как она снова расслабляется. Ему нравилось то, как она в упор разглядывает его, внешне стараясь при этом сохранять спокойствие. Она ему нравилась, в темноте её лицо казалось совершенно белым, белее даже чем лицо Мелани или ещё кого бы то ни было другого, в лицо кому ему доводилось смотреть со столь близкого расстояния. Орделл думал о том, что он мог бы уложить её на пол, или может быть отнести в спальню, а потом просто положить ей на лицо подушку, и направить в эту подушку пистолет, что был у него при себе... Да уж, придется сделать это. Подумать только, какая досада...

– Ты меня боишься? – спросил он.

В ответ она снова отрицательно покачала головой, но взгляда по-прежнему не отвела, продолжая в упор глядеть на него.

Но только все дело в том, что Орделл знал, что она боится его, черт возьми, она должна бояться, но просто не подает виду, и это осознание заставило его ещё сильнее надавить пальцами на её нежную кожу, ещё сильнее сжать пальцы, будучи одержим желанием узнать, о чем она рассказала в полиции и заранее зная, что для этого он готов пойти на любые крайности.

– Крошка, разве у тебя есть на то причина?

Он видел перед собой её широко распахнутые глаза...

И почувствовал, как её рука коснулась его бедра, поначалу лишь слегка задев его, а потом стала подниматься все выше, и он уже был готов порадоваться тому, как ненавязчиво и соблазнительно она первой начинает заигрывать с ним, и что ему это приятно, да, очень приятно, когда какой-то посторонний предмет, что-то твердое, ткнулось ему между ног.

– Ощущаешь? – поинтересовалась она.

– Еще как, – ответил Орделл, заставляя себя усмехнуться, стараясь дать ей понять, что с его стороны все раньше сказанное было шуткой, а значит, и ей не следует ничего принимать всерьез на свой счет. – Насколько я понимаю, это пистолет.

– Угадал, – подтвердила Джеки. – Так может быть мне для начала отстрелить тебе кое-что или ты сам уберешь от меня лапы?

* * *

В тех случаях, когда Макс или Уинстон звонили один другому из конторы, произнося при этом фразу: «Собирайся», то это означало, что необходимо приехать немедленно и иметь при себе оружие.

На этот раз звонил Макс, и когда приехал Уинстон, полицейские ещё не уехали, и на улице перед конторой стояли их машины с включенными синими мигалками на крыше. Кто-то разбил стекло во входной двери и, очевидно просунув руку сквозь пруться решетки, смог открыть дверь. Макс находился в кабинете вместе с двумя полицейскими, делавшими у себя в блокнотах какие-то пометки.

– Эти ребята были здесь уже через две минуты после того, как сработала сигнализация, – сказал Макс, обращаясь к появившемуся на пороге Уинстону. Видимо сам этот факт произвел на него глубокое впечатление.

– Его взяли? – задал вопрос Уинстон, зная наперед, что ответ будет отрицательным. Заметив, как Макс кивнул в сторону комнаты для переговоров, он прошел туда и увидел, что замок на шкафе, где хранилось оружие, взломан и теперь в нем не достает двух единиц, в то время как оставшиеся три пистолета по-прежнему висят на отведенных им крючках. Он молча стоял на пороге кабинета до тех пор, пока полицейские, закончив составлять протоколы, наконец уехали, и тогда Макс подошел к нему.

– Чего ради мне нужно было собираться, – сказал Уинстон, – если его здесь все равно нет?

– Потому что мы с тобой оба знаем, кто это сделал, – ответил Макс, пройдя мимо него к раскрытому шкафу.

– Речь идет о Луисе?

Он следил за тем, как Макс снял с крючка автоматический «Браунинг 380» и проверил обойму.

– Откуда ты знаешь, что это его рук дело?

– У него не осталось бы времени на то, чтобы взломать дверь, войти сюда, вскрыть шкаф – и все это под вой сигнализации. Ты слышал, как она ревет? Он не забрал все, а только «Питон» и «Моссберг»; и выходит, что на все про все у него было только две минуты, в которые он благополучно уложился. Я думаю, что стекло в двери он разбил уже уходя отсюда, так сказать, для отвода глаз.

– Но тогда каким образом он вошел?

– Вытащил запасной ключ у меня из стола – я держал его там – а потом положил на место. План был таков. Вот почему я думаю, что это дело рук Луиса.

– Но наверняка ещё ничего не известно.

– Тогда пойдем и спросим у него. Как твоя рука, лучше? – Макс протянул руку, как будто хотел тронуть Уинстона за рукав пиджака.

– Все в порядке; пришлось наложить несколько швов. А что это такое у тебя? Новые часы?

– "Ролекс", – сказал Макс, поворачивая руку к свету так, как это делал Орделл, чтобы показать, как на часах сверкает позолота. – Я взял их в залог под оформление поручительства, пока не принесут наличные в оплату услуг.

– Дай-ка взглянуть, – Уинстон взял Макса за руку, поднося её поближе к глазам, чтобы получше разглядеть часы. – Знаешь, мне не хотелось бы портить тебе настроение, но только это не «Ролекс». Я знаю, потому что дома у меня есть их настоящие часы. Здесь оформление не то.

Макс опустил руку.

– Это другая модель.

– Я имею в виду как раз вот эту. И взамен какой суммы тебе их оставили?

– Не будем сейчас об этом, ладно?

– Я хотел сказать, что если больше, чем две пятьсот...

– Пойдем отсюда, – перебил его Макс, засовывая «Браунинг» за пояс. Он взял оставленный на спинке стула пиджак, и Уинстон последовал за ним.

– А зачем тебе понадобился «Браунинг»? Разве ты уже больше не держишь в машине тот свой маленький «Эйрвейт»?

У входной двери с разбитым стеклом Макс остановился и обернулся к Уинстону.

– Совсем забыл. Одному из нас придется остаться здесь, – в его голосе все ещё слышалось недовольство и раздражение. – Я тут позвонил одному парню, и он должен прийти, чтобы прибить сюда лист фанеры. Дождешься его здесь, хорошо?

Его просьба прозвучала, как приказ.

– Это мне в виде наказания, да? – переспросил Уинстон. – За то что сказал, что «Ролекс» не настоящий?

* * *

При себе у Орделла имелась миниатюрная «Тарга .22» – пистолет, которым он обычно пользовался для стрельбы с близкого расстояния. Джеки нащупала его в боковом кармане его пиджака. Одной рукой держа пистолет, она свободной рукой быстро обшарила его, прежде чем самой сделать шаг назад и, поведя плечом, освободиться наконец от ремня сумки, позволив ей упасть на пол.

– Похоже, между нами возникло некоторое взаимонепонимание, – вслух предположил Орделл, благоразумно оставаясь стоять неподвижно и справедливо полагая, что этой женщине, вооруженной теперь сразу двумя пистолетами и возможностей которой он так недооценил, теперь ничего не стоит просто застрелить его.

– Ты собирался задушить меня, – заявила Джеки. – Тут уж я поняла тебя как нельзя лучше.

– Детка, так я просто пошутил. Мы же с тобой одна команда. Разве не я вызволил тебя из тюрьмы?

– Ты и Бьюмонту помог оттуда выйти.

Орделл страдальчески глядел на нее.

– Мне очень больно думать о том, какой смысл ты вкладываешь в эти слова. Должно быть, я серьезно заблуждался насчет тебя... Детка, надеюсь тебе никуда не воткнули «жучка»?

Этот его вопрос она оставила без ответа.

– Послушай, я не имею никакого отношения к той «дури», что оказалась у тебя в сумке, но я сам найду тебе хорошего адвоката. Будь у меня сейчас те пятьдесят штук, я бы не поленился бы нанять для тебя самого дорого и известного адвоката.

– Но у тебя их нет, – напомнила она.

– Вот именно поэтому-то нам сейчас нужно сесть и серьезно обо всем поговорить, – продолжал Орделл. – Все как следует обдмать. Включить свет, может быть выпить по рюмочке... – Склонив голову, он продолжал разглядывать эту женщину, которая хоть уже и не выглядела так безупречно, как прежде, но тем не менее не утратила своей привлекательности. Он заставил себя улыбнуться. Итак, он оказался в плену у женщины, вооруженной двумя пистолетами. – Детка, так ты собираешься разговаривать со мной или решила просто пристрелить? – Немедленного ответа на этот вопрос не последовало, и тогда он продолжал: – Послушай, я вовсе не собираюсь давать тебе советы. Наоброт, мне хотелось бы заплатить тебе твои пять сотен. Даже не смотря на то, что товар ты не доставила. Но, девочка моя, для этого ты должна по меньшей мере доверять мне.

Джеки направила на него дула сразу двух пистолетов.

– Я тебе доверяю.

Он натянуто улыбнулся, давая тем самым понять, что эта её шутка оценена им по достоинству.

– Ты меня обыскала, – сказал Орделл. – А теперь позволь мне проделать то же самое с тобой и наконец успокоиться. Хочу убедиться, что вдоль такого прекрасного тела не пропустили какой-нибудь очень тоненький и незаметный проводок с микрофоном на конце.

– У меня ничего нет, – возразила Джеки. – Я пока что никому ничего не рассказала. И уж если я тебе доверяю, то ты тоже должен доверять мне.

– Это конечно, но только мне что-то не совсем нравится твой тон. Ты как будто угрожаешь мне, говоря, что ты пока что ничего не рассказала.

Она равнодушно пожала плечами. Орделлу всегда очень нравилось, когда она так делала.

– Рано или поздно, – сказала Джеки, – они все равно доберутся до меня и предложат какую-нибудь сделку в обмен на информацию. Сам знаешь. Может быть меня тогда даже и отпустят. Единственное, о чем нам с тобой действительно стоит поговорить, так это о том, что ты собираешься сделать для меня.

– Детка, но я же уже сказал. Я собираюсь нанять тебе адвоката.

В ответ она лишь покачала головой, все ещё сохраняя при этом редкостное хладнокровие.

– На мой взгляд, одного этого будет крайне недостаточно. Если я, скажем, заложу тебя, то меня отпустят на все четыре стороны. А если нет, то упекут за решетку.

– Вот как?...

– Так во сколько ты собираешься оценить мое молчание?

* * *

Макс открыл багажник своего автомобиля, который он припарковал у обочины недалеко от того дома, где жил Луис. Света ни в одном из окон не было. Ему понадобится фонарь. И ещё ружье, стреляющее шариковыми пулями из полицейского арсенала – лучший способ для того, чтобы нанести противнику мощный удар и в то же время самому уберечь руку от травм. Он не собирался убивать Луиса. Он хотел только сбить его с ног, надеть наручники, а потом сдать в полицию. Дом казался пустым и заброшенным; по земле вокруг был разбросан какой-то хлам. Подойдя к боковому входу со стороны гаража, Макс не без удивления отметил, что все стекла в окнах были целы. Макс взялся за ручку двери, попробовал навалиться плечом, а затем, отступив шаг назад, он со всей силы пнул её ногой, отчего дверь покорно распахнулась перед ним.

В доме стоял запах плесени.

Макс сидел в темной гостиной и ждал. По части ожиданий его можно было считать специалистом, экспертом с девятнадцатилетним практическим стажем. Ему приходилось вот так же сидеть в темноте, дожидаясь людей, не явившихся в назначенное время в суд, потому что они просто напросто забыли об этом или же, махнув на все рукой, решили удариться в бега. Целых девятнадцать лет жизни ушло на общение с неудачниками, с закоренелыми преступниками, время от времени выходящими на свободу, только за тем, чтобы в скором времени вновь угодить за решетку. И теперь ещё один из них, вот кем на самом деле был для него Луис: просто ещё один отъявленный негодяй, с которым судьбе было угодно свести его.

Так значит, это и есть то, чем ты занимаешься?

Макс с самого начала знал, зачем он пришел сюда. И все же он начал задумываться и вовсе не о том, как и сколько времени ему приходилось проводить в ожидании за последние девятнадцать лет, а размышляя именно о сегодняшнем дне, обращая внимание на кислый запах плесени, видя себя со стороны сидящим в темноте чужой гостиной с пластиковой трубкой, стреляющей шариковыми зарядами.

В самом деле? Именно это тебе и нужно?

Макс прицелился в окно и выстрелил, глядя на то, как стекло со звоном разлетается.

Уже в машине, на обратном пути в офис, он снова вспомнил о Джеки и ему захотелось обязательно что-нибудь ей сказать.

Уинстон все ещё дожидался на улице перед входом в контору.

– Ноги его больше здесь не будет, – объявил Макс.

– И это правильно, – заметил на это Уинстон.

– Той пары пистолетов теперь все равно уже больше не вернуть. Так что будем считать, что мы в расчете.

– Но дома ты его так и не застал, – констатировал Уинстон.

– Думаю, туда он тоже больше не вернется.

– А чинить дверь так никто и не приходил.

Макс обернулся и посмотрел в сторону двери, но вслух не сказал ничего.

– Хочешь, чтобы я дождался мастера?

– Я выхожу из дела. Бросаю все к чертовой матери, – сказал Макс, все ещё не сводя взгляда с двери.

Уинстон согласно закивал.

– Очень правильное решение.

* * *

Из всего сказанного Джеки Орделл понял следующее: Если она будет молчать и попадет в тюрьму, так и не выдав его, то он должен будет заплатить ей за это. Тогда он поинтересовался, следует ли расценивать это как угрозу с её стороны. Она ответила, что, на её взгляд, это скорее вымогательство. Возможно, но ему все же хотелось бы получить ответ на свой вопрос. Означает ли это, что если он откажется платить, то она сама отправится в полицию?

Так ведь...

– Детка, так ведь ты знаешь обо мне и моем бизнесе не больше их.

– Ты в этом уверен?

– Ты ввозила в страну деньги, которые, опять же по твоим словам, якобы принадлежат мне. И в чем же меня в таком случае могут обвинить?

Она не расстерялась.

– В незаконной торговле оружием. Ведь это так, не правда ли? Ты торгуешь оружием?

Она так просто и наивно спросила его об этом. Хорошенькая стюардесса, расположившаяся на белом диване, стоявшем у противоположной стены. Но на диванных подушках по обеим сторонам от неё лежали два миниатюрных, с виду словно игрушечных, пистолета. Она следила за каждым его движением, пока он разливал выпивку – её бокал уже стоял перед ней на кофейном столике. От кресла, где он сейчас сидел, держа в руке бокал «скотча», до её дивана было никак не меньше трех, можно сказать четырех больших шагов, и то при условии, если он сумеет мгновенно вскочить на ноги и не споткнется по пути о кофейный столик. Орделл не сомневался, что ему в лучшем случае удалось бы преодолеть лишь половину этого расстояния, прежде чем она схватила бы пистолет – скорее всего «Эйрвейт», который она каким-то образом раздобыла по пути из Форта сюда – и парой выстрелов вновь усадила бы его на прежнее место. По этой простой причине Орделл был больше склонен поддерживать эту беседу, чем испытывать судьбу и пытаться сию же минуту добраться до нее.

Джеки тем временем говорила:

– Все, что они знают, им стало известно от Бьюмонта, а не от меня. Сам посуди: из-за чего ещё понадобилось бы ребятам из департамента по борьбе с контрабандой арестовывать меня, как не из-за оружия? И даже если до этого им о тебе ничего известно не было, то теперь там тебя знают. Ты вытащил нас из тюрьмы.

– Но за это, слава богу, в тюрьму ещё не додумались сажать.

– Пока ещё нет. Но у тебя такой шанс уже появился.

Черт, а ведь эта стерва права.

– Если тебя будут подозревать в сделках с оружием, за тобой установят слежку, – тем временем как ни в чем не бывало продолжала она. – Разве не так? И что это значит? Тебе придется завязать со своими делишками.

– Я пытаюсь понять, к чему ты все это мне рассказываешь, – перебил её Орделл. – Значит, если я тебе заплачу за молчание, то ты на допросе ты будешь говорить, что ничего не знаешь ни про какое оружие. Так тебя надо понимать?

– Вообще-то, я действительно ничего не знаю. Ты прав, ты мне никогда ничего не рассказывал.

– Но тогда о чем мне беспокоиться? Означает ли это, что ты все расскажешь им, если мы сейчас с тобой не договоримся по цене?

– А что, если я и в этом случае пообещаю ничего не говорить? – вопросом на вопрос ответила Джеки. – Ты поверишь мне на слово?

– Мадам, вы вводите меня в крайнее замешательство.

– Я просто хочу сказать, что мы должны доверять друг другу.

– Да уж... Но только во что мне это обойдется?

– Как насчет ста тысяч на тот случай, если меня посадят? Это при условии если мне дадут срок не больше года или же если вообще условно освободят на поруки. Если же срок окажется более года, то тебе придется заплатить ещё сто тысяч.

– А ты, стало быть, тем временем будешь отсиживать за меня? Так надо понимать?

– Тебе придется положить эти деньги в банк на мое имя. Если мне повезет ещё больше, и я не сяду, ты получишь их назад.

– И это все?

– Тебе решать.

– Даже если меня это и устраивает, – начал Орделл, – скажу тебе, что ты, видать, слишком много выпила. Допустим, я согласен. Но я лично вижу две проблемы. Во-первых, если ты приносишь в банк сто тысяч наличными, то об этом тут же ставятся в известность соответствующие правительственные учреждения, которым сразу же захочется узнать, где ты взял деньги.

– Мне кажется, что здесь что-нибудь можно придумать, – сказала она. – А что еще? Держу пари, я уже знаю, о чем ты собираешься сказать.

– Все мои деньги во Фрипорте.

Она понимающе кивнула и отпила ещё один небольшой глоток виски.

– Это все, что у меня имеется на данный момент, и все то, что мне удастся получить впредь.

Он обратил внимание на то, как она вскинула брови.

– Если я, как ты говоришь, уже засветился, то каким образом я провезу деньги оттуда сюда, чтобы расплатиться с тобой?

– Здесь ты прав, – согласилась она. – Это действительно проблема. Но хотя я просто уверена, что сама смогу её решить.

– Что, теперь когда речь зашла о больших деньгах, ты все же решила рискнуть?

В ответ она лишь улыбнулась ему.

– Ладно, но только как ты собираешься сделать это, когда тебя саму выпустили под залог и тебе даже просто уехать отсюда никуда нельзя?

– Есть тут один способ, – сказала Джеки. – Поверь мне.