Текст книги "Черная Изабэлла (СИ)"
Автор книги: Эллин Крыж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
10. Вечер. Ночь
– На что это похоже! – Жозефина нервно ходила по комнате. – Ты не слушаешь меня, не слушаешь старших, ведешь себя как последний болван, и вот результат: в зеркало посмотри! Тебя просили действовать по плану или просили нарываться на неприятности?! Что же не отвечаешь? Я пойду, скажу директору, что номер отменяется. Буду работать только я.
– Помолчи, женщина, – устало потребовал Хосе. – И сядь, наконец. Нет, я должен переодеться. Дай мне костюм.
– Что-что? Это ты "Качели" собираешься работать в таком виде? У тебя лихорадка, надо лечь в постель. Благодари Бога, что все подобные раны вызывают температуру! Никто ничего не поймет.
Хосе наконец поднял глаза на жену:
– Не получится. Нас вышвырнут из театра, скажут: только эпидемии им не хватало. Мы ведь не сможем вызвать врача. Принеси мне белую рубашку от номера с кинжалами. И синюю куртку-болероф.
– Ни за что. Думаешь, я позволю сбросить меня с пятиметровой высоты, да? Как ты собираешься держать меня на трапеции? Чем?
– Левой. Поддержки переведем на одну руку, кинжалы я могу бросать левой.
Жозефина с чувством сказала:
– Спасибо! На репетиции времени уже нет. Ты собираешься…
– Помолчи. У меня раскалывается голова. Мы должны быть сегодня на сцене, это понятно? Тогда публика действительно ничего не заметит. Даже если я там умру, не обратят внимания. Переоденься к выходу и помоги мне. Надо работать.
– Хосе, я прошу тебя, нет!
– Да! – Он по привычке стукнул кулаком по столу и тут же позеленел от боли. Сказав по-испански всё, что он думает об охране банка и вообще о порядке в Империи, Хосе отхлебнул рома и стал готовиться к выступлению. Как обычно. За время, что осталось до выхода, они с женой обсудили все перемены в двух номерах и сократили их время до крайних возможных пределов. Потом сидели, молча глядя друг на друга.
Когда раздался неумолимый дребезжащий звонок, Жозе улыбнулся жене, положил руку ей на плечо, приказывая встать. Оттененные блестками и краской на веках, серые глаза Жозефины с густыми крашеными ресницами выглядели трагически. Только за порогом комнаты, сжимая свои внутренние чувства и страх в маленький клубок и мысленно смотав его до конца, она положила тревогу и всё ненужное в тайник, оставив для выступления только текст песен, музыку, память всех движений, всех жестов и чувств. Тяжело начать, это словно нырнуть в ледяную воду, а потом всё начнет разворачиваться само собой. Иногда даже сам забываешь, каких усилий требовало всё это. Не расслабляться; спокойно; вперед!.. Не забыть сбросить шаль и надеть ослепительную улыбку. Надо работать…
* * *
Врач приехал ночью, после полуночи. Его привезли Изабэлла и Антонио – хозяин казино. Никто не должен был знать об этом визите. Повезло, что друг Антонио оказался в княжестве в этот момент. Нормальный морской врач и не из болтливых.
Доктор сказал, что Хосе – идиот и самоубийца. Но, увы, как всем идиотам, ему везет. Пусть полежит в постели хотя бы дня два-три и пьет каждый час настойку. Не устраивает подобного цирка, как в этот вечер, хотя бы еще с недельку. Лучше – три. И все будет в порядке. Усмехнувшись, Хосе сказал, что за полсуток покоя он может ручаться. А дальше пойдет как пойдет. Махнув на него рукой, врач беседовал с Жозефиной. Ей же передал лекарство и велел проявить характер и заставить мужа пить настойку по часам. Мадам обещала. Она хотела отблагодарить доктора материально, но тот отказался взять деньги, согласившись выпить чашечку кофе.
10(2)
Изабэлла предоставила свою карету и кучера в распоряжение врача, пожелала супругам Артьен удачи и один грамм благоразумия, хотя бы один, раз на большее здесь не способны.
Вместе с Антонио Бонито графиня прогуливалась по набережной.
– Тонино, вы, кажется, самый благоразумный из всех нас. Скажите, что мне делать?
– Просто я вас на двадцать лет старше, – мягко ответил синьор Бонито. – Мои глупости приобрели более солидный, тихий характер. А вот вы, синьора, вы можете ругать Танти или нашего андалузского тореадора за рискованные поступки, а сами поступаете точно так же.
– Я?! Разве?
– Будьте уверены, – кивнул Антонио. – Но вы собирались что-то сказать до поездки в Тенао. Эти хлопоты сбили вас с мысли.
– Нет, я помню… – Изабэлла вздохнула: – Мы с Элль уезжаем завтра. Недели на две, с княжеским двором. Я хотела просить вас присмотреть за Элкиными молодцами. А теперь и за Жозе с Жозефиной. Пусть всё будет тихо. Меня беспокоит полиция.
– Есть основания для беспокойства или просто предчувствие?
– Скорее, предчувствие.
– Я вас понимаю, синьора. Хорошо, транспорт оружия мы на время приостановим. Банда нашей Крошки будет только смотреть и слушать. До вашего возвращения – никаких дел.
– Спасибо, Антонио. Впрочем, организуйте на свое усмотрение небольшую заварушку в порту. Не надо чтобы затишье четко связывалось с нашим отъездом. Но, пожалуйста, осторожней.
– Будет сделано, – заверил Антонио.
Некоторое время они шли молча. Гребешки низких волн на море фосфоресцировали в темноте. На берег в теплой ночи накатывались полоски бледно-зеленого света. Терпкий сладкий запах цветущих альбиций* смешивался с соленым дыханием моря.
– Синьора Изабэлла, вам никогда не бывает страшно?
– Что?
– Я говорю, испытываете ли вы ужас перед тем, что мы творим или боитесь разоблачения? Потому что мне временами жутко, должен сказать. Я забыл, когда спал целую ночь, не просыпаясь от каждого шороха. А вы?
– Я тоже сплю неспокойно. Но у меня есть сестра. Бессонница для нас золотое время, чтобы поговорить. Мы ведь не успеваем общаться днем. Не до того. А страх… Не знаю… Я тревожусь за всех нас, за себя тоже, но иногда мне неловко, что все дерутся за что-то, они сражаются за свое, а у меня просто такая работа. Я хочу помочь мужу. И вам. Но в такую ночь как сейчас, я не понимаю, что нам за дело до всех тиранов, войн и денег на свете. Не знаю, что я здесь делаю? – она тряхнула головой. – Я знаю, что вы ответите: "За ночью снова наступит день". Да, Тонино, вы правы. Днем сразу всё предстает в другом свете. Всё очень ясно.
Но я хотела бы, чтобы эта ночь не кончалась…
* альбиция, шелковая акация – средиземноморское растение. Цветет в июле-августе пушистыми бело-розовыми кисточками с приятным ароматом.
11. Сержант Лорье атакует
Рано утром, через день после нашумевшего ограбления сразу двух банков, сержант Лорье ворвался в кабинет своего начальника.
Лейтенант де Ла Тромм, крупный грузный сорокалетний полицейский, которому не удалось сделать блестящую карьеру исключительно из-за лени, не любил шума. Он сидел за столом, читая газету и отдыхая после бессонной ночи. Неприязненно посмотрел на резвого молодого Лорье, возникшего на пороге. Неугомонный сержант своими великими открытиями его утомлял.
– Ну что у вас снова случилось? – недовольно спросил де Ла Тромм. В этот момент он думал, что переезд из северной части страны на Лазурный Берег – великое благо, если ты, конечно, не полицейский. Где тихая семейная жизнь, где провинциальная рутина, к которой он стремился, устав ловить заговорщиков? А оказалось, что Париж нынче не в моде и все заговоры пышно расцветают именно в провинции, в тиши полей, под сенью старых замков и даже на шумных морских курортах. Люди могли бы найти развлечение менее политическое и вредное для здоровья!
– Так что там у вас?
Сержант Лорье держал в руках объемистую папку. Но сначала он выдал устную новость:
– В Лионском заливе объявился Меченый! К сожалению, сведения вполне достоверные.
– Помилуй Бог, – вздохнул де Ла Тромм. – Только этого недоставало. Надеюсь, он движется не в нашу сторону?
– Разрешите заметить, господин лейтенант, вы так спрашиваете, точно этот пират стихийное бедствие, – ехидно сказал Лорье. – Конечно, он идет сюда! Лазурный Берег – лакомый кусочек для всех бандитов.
– Если дело пойдет как вчера, – философски заметил лейтенант, – Меченый застанет одни объедки от тех фантастических богатств, на которые, по-видимому, рассчитывает. Известен состав его флота?
– Да, насколько это вообще можно установить. Его флагман – старый бриг "Морской Лев". Также – маленькая узкая шхуна "Стэлла"* и тяжелый испанский фрегат "Фортуна" – сорок пушек под парусами! Но, не сомневайтесь, у этого негодяя всегда найдется что-то в запасе. Вы не горите желанием встретиться с ним лично?
Лейтенант красноречиво вздохнул. Это означало, что найди Лорье нечто другое, чего ему в жизни хочется меньше всего, де Ла Тромм будет весьма удивлен.
– Вы можете сказать, что дело касается исключительно офицеров береговой охраны, – наседал Лорье. – Но я могу возразить, что дела бунта и политического шантажа – самые что ни на есть наши дела! Как вы считаете, господин лейтенант?
Ла Тромм повздыхал, посопел, говоря "да-да" и "конечно-конечно", но это звучало без твердого желания принимать бой и всю ответственность на себя.
– Я доложу офицерам о вашем рвении и беспокойстве, сержант. Вы хотели сообщить еще что-нибудь… столь же приятное? – взгляд лейтенанта указал на папку в руках Лорье. – Давайте уж обсудим все сразу. Присядьте.
Мишель Лорье положил "весомые аргументы" на стол начальника. Сел и раскрыл пакет с документами. Но доставать их и показывать лейтенанту не спешил. Возможно, боялся, что де Ла Тромм скажет: "Я ознакомлюсь с ними, когда будет время, а вы идите, сержант". А возможно, Лорье просто нравилось говорить. Он хотел рассказать подробно о своей победе: он разгадал тайну, которую отказалась открыть сержанту мадам Броммон. Он победил! (Почти). Это стоило Лорье немалого умственного напряжения и храбрый сержант не собирался отступать.
– Вы знаете что-нибудь об этом пирате, господин лейтенант?
Де Ла Тромм сцепил руки на животе.
– Позвольте, сержант, вы ведь собирались доложить о чем-то чрезвычайно важном. А новости о появлении Меченого я уже слышал.
– Мое дело связанно с ним, – пояснил Лорье. – Ответьте, чтобы я не рассказывал понапрасну то, что уже известно.
– Гм, гм… Он… Ну, это… это пират… из французской Гвианы, кажется. Который пошел по пути Моргана и служит Англии… Или Испании, но, возможно, – Голландии или Швеции.
Он… он терроризирует наш имперский флот уже… года два. И до сих пор никому не удалось потопить этого негодяя. Вот, пожалуй, всё.
Сержант Лорье не скрывал своего превосходства.
– Даже если учесть, что он с Доминики, а не с Гвианы, это совершенно не проливает свет на его личность. Да, говорят, Меченый – англичанин или испанец, хотя похож он, пожалуй, на скандинавского принца. Молодой викинг, только без бороды и с южным загаром. Вы не видели его, лейтенант?
– Не приходилось. Слышал, у него шрам на лице, оттого и "Меченый".
– О, – пренебрежительно заметил Лорье, словно говорил о своем друге детства, которого знал много лет. – Этот маленький рубец на скуле, след от кинжала, нисколько не повредил такому красавцу. Даже не стоит того, чтобы упоминать о нем – с трех шагов шрам почти незаметен, а женщины, те, напротив, считают его очень привлекательным. Так что прозвище вряд ли так приросло, если бы настоящая фамилия пирата по звучанию не была для испанцев очень похожа на "метку".
– Так-так, – наконец заинтересовался Ла Тромм. – И как же она звучит?
– А вы сами не помните? Ведь в глаза-то его не называют "Меченым", а…
– Конечно! Капитан Маркер, так кажется? Но я ей-Богу, считал это переводом на испанский.**
– Возможно, так и есть, господин лейтенант, но я уверен, что он – француз, и вы его даже знаете. Ведь вы служили в префектуре в Вандейском округе. Никого не вспомните с похожими данными?
11(2)
– О, это так давно было, – с сомнением протянул де Ла Тромм, напрягая память. Ему очень хотелось стать тем, кто сможет разоблачить преступника такого масштаба как Меченый.
– Постойте, – бормотал он, – разве что из политических… Тогда у нас было множество заговорщиков, я вел расследование… Может быть, шевалье де Ла Маркер, а не Маркер. Из очень хорошей семьи… Теперь-то он лишен дворянства, а тогда… Веселенькое он нам устроил расследование! Из столицы приезжали… От него вся префектура была грани истерики, а мальчишке хоть бы что! И если это он… тогда я понимаю… Да, он тоже такой, почти скандинавской внешности был, синеглазый красавец! Правда я у него на лице шрама не помню, лицо до суда берегли, но дело такое… Однако, слава Богу, тот не подходит. С моей помощью, он уже девять лет как на каторге.
– И пять лет как бежал! Надеюсь, без вашей помощи? – жестко заметил Лорье. – Посмотрите, вот копия приговора и документы тех лет. Я запрашивал их из Нанта. Можете убедиться, здесь есть ваша подпись.
Лейтенант рассеянно листал документы.
– Простите, – спросил сержант, – я не понял из дела, всё так запутанно, – тогда, девять лет назад, Маркер обвинялся в революционной или контрреволюционной деятельности? Просто любопытно.
Де Ла Тромм потряс головой и закрыл досье, которое листал.
– Черт его знает, – глубокомысленно сказал он. – Не помню. Его просто взяли вместе с заговорщиками, а на дознании ничего не выяснилось. В общем, что в тот момент существовало запретного, там он и был.
– Хорошенькое объяснение! – ухмыльнулся Лорье. – Да и сейчас та же путаница. Никто не скажет точно на кого он работает. Но я понял – Маркер сам по себе! У него прекрасная агентура, а сведения из Франции, особенно о военных планах императора сейчас стоят дорого. Та страна из противнаполеоновской коалиции, которая заплатит больше, их и получит. Будь то Испания или Швеция. За ним бегают наперегонки! А все бунтари итальянские и испанские только и мечтают попасть под крыло его черного флага.
– Ну и противника мы заполучили, – буркнул Ла Тромм. – Не имею желания с ним встречаться снова. Если я¢ его помню, думаю, что…
– Я тоже так думаю, лейтенант. Но кому как не вам по силам арестовать его снова. Впрочем, у меня есть план, который приведет капитана Маркера в наши руки без всякой стрельбы и прочих опасных мер.
– Сидел бы он на Караибах или оставался в Атлантическом океане, – ответил без особого подъема Ла Тромм. – Какой дьявол несет его к нашим берегам?!
– Вот теперь мы подошли в сути дела, – хладнокровно заметил Лорье. – Господин лейтенант, в последний раз позволю себе загадать вам загадку. У Меченого здесь… родственники. Думаете, они потрудились хотя бы сменить фамилию? Они исправили одну букву и на том успокоились. Чей-то музыкальный слух подсказал, что похожее звучание – великая вещь. Чуть сменить окончание, и мысли сразу направляются в сторону близких сподвижников Императора.
– Маркес?! Сёстры-графини, дочери графа Маркеса? Не может быть, Лорье, вы слишком высоко замахнулись, имейте совесть!
– Зачем она мне? Что она стоит против фактов. А неумолимый документ, подшитый к делу (он там, у вас в руках, господин лейтенант), свидетельствует, что граф Маркес, близкий соратник генерала Бонапарта погиб в Египетскую кампанию, где-то возле Александрии, в 1799 году. И он умер холостяком. Нет, были, действительно были слухи, что где-то в монастыре воспитывалась его дочь. То ли он признал ее законной своей наследницей, то ли не признал, но это не поддающиеся проверке слухи. Нынешних "сестёр Маркес" они в любом случае не касаются.
– Кто же тогда эти девицы?
– Марчэлла – мелкая авантюристка Элла Бастиар, она же – атаманша уличной банды – Крошка. А вторая… как бы сказать помягче… мадам Маркер.
– Черная Изабэлла?
– Она.
– Она что же… жена этому проходимцу? Жена Меченого?
– Представьте себе. Подходящая пара, не правда ли? Мне удалось выяснить, не точно, наподобие легенды, что она родом с Мартиники, из хорошей семьи. Отец разорился и уехал на острова, вернее был выслан. А ведь он – дворянин, полковник, кажется. Увы, даже имени настоящего ее не знаю. Говорят, Изабэлла пошла против выбора родителей (ее хотели выгодно выдать замуж), бежала из дому и стала гувернанткой на соседней Доминике. И там, каким-то загадочным образом встретилась с вашим старым знакомым, с Маркером. Был он тогда на каторге или уже бежал – неизвестно. Только, бросив детишек и свои уроки, Изабэлла устремилась с ним в море.
Эти легенды ходят о вашем капитане в портовых тавернах. Моряки-то все знают, что он женат. На некоей морской сирене. Правда, они не называют ее Изабэллой… Это я сам догадался. Очень красиво, но, к сожалению, бездоказательно. Впрочем, я уверен, так всё и происходило в действительности.
– Хотите сказать, шпионки разгуливают перед нашим носом, постоянно бывают при дворе князя и у всех будто пелена на глазах, никто ничего не замечает. Один вы!.. – лейтенант рассвирепел. – Ваши фантазии, Лорье, становятся социально-опасными. Хватит, слышите, вы?!! Это просто чудовищно, как вы не понимаете сами, сержант?
11(3)
Переждав начальственный гнев, Лорье бледный, но решительный как никогда, сказал:
– Господин лейтенант, я совершенно точно могу доказать самозванство одной из сестер. Надо арестовать ее и заставить говорить. Другим способом к Изабэлле не подступиться. Нет свидетелей.
– И не будет! – отрезал Ла Тромм. – Можете вы понять, что даже если на секунду, на краткий миг допустить, что вы говорите правду, они – шпионки, причем, что одна из них – эта бандитка, как ее… Крошка!
– Да это она и есть!
– Молчите! Представьте, сержант, вы добились своего, заставили эту девчонку признаться…
– Я заставлю ее, можете мне поверить!
– А вы, Лорье, можете поверить мне, что ни один суд, ни один свидетель, после этой успешно проведенной вами работы, не узнает в ней графиню Марчэллу Маркес. Я ваши методы видел. Так что, ради Бога, ищите другой предлог для ареста Изабэллы, более устойчивый. Помнится, она была у вас в руках, и вы же ее отпустили. Так? Нет?
– Да, – процедил Лорье. – В тот раз я не мог ее задержать, не было оснований. Но теперь, когда я знаю все, им не уйти от меня. Господин лейтенант, возьмите санкцию на их арест, прошу вас. Нельзя терять времени, они могут сбежать!
Де Ла Тромм задумчиво посмотрел на сержанта.
"Ох и настырный парень. Ищейка! Такие вот и заставляют всех бояться полиции, но… Не так уж это и плохо…"
– Поезжайте в Париж, Лорье. Даю вам две недели, чтобы найти все недостающие доказательства против Маркес и их связи с Меченым. Я пока подготовлю почву у прокурора. Думаете, так легко мэтр согласится на ваш "гениальный" план? Ведь это скандал! И к тому же, флот из трех кораблей, где на одной "Фортуне" – около сорока пушек, тоже кое-что значит. Военное присутствие враждебных нам стран в лице этого капитана Маркера, угрожает мирному договору. Если уж арестовывать, мы должны взять всю их шайку. Приказываю, сержант, вам сегодня же отбыть в Париж.
– Слушаюсь!
Лорье был не очень доволен, но его утешало то, что поддержка лейтенанта ему обеспечена. А за две недели ничего не случится. Зато, съездить в Париж, даже затем только, чтобы рыться в архивах и общаться с парижской полицией, это совсем неплохо.
Лорье гордился собой. Он распутал всё-таки узел женской хитрости. Не совсем без подсказки, но…
Девизом его противников стало примерно такое правило: "Не надо бояться рискованных ситуаций. Подбросим полиции побольше работы, лишь бы не успевала задумываться и всё расставлять по местам. Не дадим времени анализировать очевидные факты!"
Им успешно удавалось запутать власти, но ему – Мишелю Лорье удалось раскусить их игру! Он должен перехитрить их всех. В первую очередь – Изабэллу.
Сержанту так хотелось победы над гордой красавицей, что он прямо не видел границ для своего чувства долга. И не признавался себе, что немного влюблен в нее.
Лорье не боялся ничьей конкуренции, в особенности лейтенанта. Он был уверен, что две недели вся полиция будет сидеть в засаде и ждать только сигнала сержанта Лорье. Он не учел, что Париж далеко, а две недели – немалый срок.
Только избавившись от неугомонного подчиненного, лейтенант де Ла Тромм подробно изучил все документы на Крошку и через неделю устроил грандиозную облаву по городам Монако.
За сутки в руки полиции попало множество всякого сброда, в том числе и подходящая по приметам молодая девица. Ла Тромм не верил в фантастическую версию своего сержанта, ему просто нужна была та, кого полиция искала с самой весны. Он даже хотел доказать, что эта девчонка не имеет отношения к Марчэлле Маркес. Это успокоило бы всех и дало лейтенанту право на отдых.
Затея увенчалась успехом, и де Ла Тромм пока что не замечал, чтобы одна из графинь Маркес внезапно исчезла.
О, лейтенант еще не понял, с кем он имеет дело.
* “Stella” – “Звезда” (итал.)
** “marca” – “метка” (исп.); “marcar” – “ставить отметину” (исп.) но речь о фамилии – “Marquer”.
