Текст книги "Ледяная Кровь (ЛП)"

Автор книги: Элли Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ничего? – спросил он, застегивая помятый плащ.

– Вряд ли, – ответил бородач. – Солдаты пошли дальше. Скорее все Огнекровная уже находится на полпути через море, если у нее есть хоть какой-то ум. Если нет, то очень скоро они её поймают.

Мое сердце забилась быстрее. Я не знала, как много других Огнекровных жило на этих землях, но решила, что они говорили обо мне.

Человек с повязкой на глазу плюнул на землю. – Вот что я думаю об этой вонючей Огнекровной. Она убегает из тюрьмы, и все мы страдаем из-за этого.

Я зажала ладонью рот.

– Говорят, что Огнекровные опасны. Но я не видел ни одного из них сжигающим мой дом. В отличие от солдат короля.

– Нечего мы вернемся летом, – сказал бородатый мужчина. – Хотя я задаюсь вопросом, что толку восстанавливать наши дома, когда они снова могу все забрать. Мы оставили только раненых и больных защищать наши земли.

Другой мужчина усмехнулся. – Скоро они решат, что с нас и этого мала. – Он указал на свой глаз. – Но согласись, мы были очень хороши, когда они напали на нас.

Бородач вздохнул. – Знаешь я до сих пор не сплю ночами, думая о Огнекровной, бродящей где то поблизости с огнем в руках.

Я не угроза! Я хотела кричать так громко, что они как-то поверили бы, что это правда. Солдаты Ледяного Короля были угрозой. Капитан, который убил мою мать, как, будто она была никем, был угрозой.

– Однако вознаграждение. Пять тысяч монет. Подумать только. – Бородатый мужчина потряс фляжкой, указывая направо. – Я мог бы нанять корабль, идущий на восток, купить землю на каком-нибудь пустынном острове, построить дом. Найди лекарство для Кейтрин.

Одноглазый положил руку ему на плечо. – Целитель в Тевросе вылечат ее. Вот увидишь.

Бородач передал фляжку. – Возьми, поможет не заснуть, – сказал он, прихрамывая к одному из фургонов.

Пять тысяч… Я двинулась вглубь леса, изо всех сил пытаясь успокоиться. Я никогда не буду в безопасности. Солдаты были так близко, нападали на деревни в поисках меня. Если я последую за этими людьми к побережью, и мы попадем на открытый участок меня легко заметать. С другой стороны, извилистые горные тропы, густо засажены деревьями там обычно было, где спрятаться.

Сильный кашель пронзил туман моей нерешительности. Это был детский кашель, и он шел с поляны. Я подошла ближе, пока не увидела как бородатый мужчина нёс кого-то на руках, а рядом шла женщина, внимательно следя за ним.

– Магра! – сказал человек, стуча в одни из фургонов. – Пожалуйста, помоги нам. У Кейтрин ещё один приступ.

Рассказчица вышла, дрожа от холода. – Я не знаю, что еще мы можем сделать. Все травы погибли в огне. И даже если бы у меня были свои лекарства, я все испробовал.

– Но сейчас её намного хуже. – Женщина, которая, должно быть, мать Кейтрин, скрутила руки. – Она надышалась дымом … и до этого она уже была очень слаба. Была такая холодная зима. – Она глубоко вздохнула. – Вы должны быть в состоянии сделать что-то.

– Единственное, что мы можем сделать, это держать ее в тепле, – мягко ответила Магра.

Девочка кашляла так сильно, что она едва могла дышать. Ее мать начала плакать, зажав рот рукой пытаясь преградить кулаком сдавленные всхлипы.

Я вдруг подумала о том, чтобы сделала мама. Это был мокрый кашель, а не сухой. Значит, использование экстракта луговых колючек здесь не поможет. Я должна потрогать ее кожу, чтобы узнать, была ли у нее лихорадка, а я не могла этого сделать, не раскрыв себя. Но я могла судить по звуку. Я пробежалась в воспоминаниях по всем пациентам матери, пока не вспомнила того, чей кашель был похож. Это был мальчик на несколько лет старше меня, у него был такой тяжелый кашель, что он начал харкать кровью. Мама намазала ему на грудь настойкой. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить. Настойка была красная или может быть желтой. Я представила ей руки, когда она измельчала и смешивала травы. Вдруг это пришло ко мне.

– Эфирное масло грушанки и луговая мандевилла, – прошептала я.

Я пошла обратно вглубь леса. Подойдя к Баттер я начала мягко поглаживать её, что она не фыркала пока я буду рыться в склянка, которые выкрала у Брата Гамута. Потребовалось несколько минут, чтобы откупорить каждую и тщательно понюхать, но я нашла два, которые мне были нужны. Сжав их крепко, я пошла к поляне, но остановилась у края деревьев.

Кто-то подбросил дров в костер. Мужчина с бородой прижал, Кейтрин к груди укрыв её маленькое тело одеялом. Он ласково потрепал ее по спине, пока мать девочки гладила ее иссиня-светлые волосы.

У меня заболело сердце. Моя мама делала бы то же самое, парила бы надо мной, сделала бы все, что могла, для меня… Она и так это сделала. Вся ее жизнь заключалась в защите меня. И увидев эту жизнерадостную маленькую девочку, которая пообещала плыть по океанам, борющеюся за каждый вдох – я знала, что не смогу уйти. Я должна была помочь.

Через несколько минут кашель девочки ослаб.

– Лучше остаться рядом с огнем, – сказала мать. – В фургоне слишком холодно.

Мужчина кивнул, и они поближе пододвинулись друг к дружке, несколько раз поправляя положение, пока их дыхание не замедлилось, и стало ясно, что они заснули. Было почти невозможно приблизиться, не разбудив их.

Я вернулась к Баттер, и снова залезла в сумку на это раз в поиске конкретной бутылки. Это была самая маленькая склянка, тщательно помеченная как глубокий сон от одной капли. Я задалась вопросом, использовал ли Брат Тисл эту смесь для усыпления охранников в тюрьме.

Как только нашла крошечную бутылочку, я двинулась за фургоны, где мужчина с повязкой на глазу смотрел на Кейтрин и ее родителей с мрачным выражением лица. Я капнула каплю зелья на край плаща и аккуратно подкралась к часовому с правой стороны.

Как только я была готова к прыжку вперед, он оттолкнулся от фургона и ушел. Я тихо выругалась, отступая в тень. Если он пошел проверять границы поляны, то у меня есть пара минут, прежде чем он вернётся. Мне придется действовать быстро.

Не оставляя себе времени для угадывания подходящего момента, я подбежала к семье ютившейся у костра, и быстро положила намоченный край моего плаща на их лицах, сначала отец, потом мать. Они уже спали. Это только сделает их сон немного глубже.

Я посмотрела на маленькую девочку, такую нежную и уязвимую, но по-своему сильную, постоянно борющуюся с этим непрекращающимся кашлем. Я не стала, рисковать использовать усыпляющее зелье на ней, неизвестно как оно повлияет на ей дыхание. Вместо этого я мягко потрясла ей за плечо.

– Кейтрин, – сказала я мягко. – Вставай.

Потребовалось несколько минут, но она, наконец, открыла глаза. – Так устала, – сказала она смущенно. – Уходи.

Я улыбнулась. – У меня есть лекарство, чтобы помочь тебе дышать лучше.

Она смотрела, на меня нахмурившись. – Я тебя не знаю.

– Я друг, и я обещаю. Ты сможешь отправиться в любое путешествия, но для этого тебе нужно дышать правильно. Не так ли, маленький капитан?

Через несколько секунд она осторожно кивнула.

– Хорошая девочка. Я нанесу несколько капель тебе на грудь.

Она позволила мне нанести липких капли на её кожу – раз, два, а затем я заправила одеяло обратно.

– Дыши, – сказала я, осознавая, что мое время истекает. Часовой может вернуться в любую секунду. – Лучше?

Она сделала несколько вдохов и закашлялась. Я судорожно вздернула брови. Когда мама лечила кашель мальчика, она заставила меня приложить руки к его груди, чтобы согреть его.

– Я забыла, маленький капитан. Нам нужно тепло. – Я положила ладони на ее одеяло. – Чувствуешь, что бы нагревалась?

– Немного, – сказала она.

Мне нужно послать больше тепла. Но на сколько больше? Я вдруг вспомнила ребенка, которого пыталась согреть, брата Клея. Возможно, это была моя вина, что он умер. Аркус говорил, что моя сила дикая и опасная. Могу ли я доверять себе?

Кейтрин опять начала кашлять. Я не позволила себе думать. Я послала импульс тепла, а затем сосредоточилась на том, чтобы держать его устойчивым и непоколебимым. Это был гораздо более мягкий процесс, чем создание огня, просто повышение моей собственной температуры. Я могла с этим справиться.

Через минуту холодная, маленькая, рука Кейтрин накрыла мою, затем быстро отстранилась. – У тебя такая горячая рука.

Я затаила дыхание, ожидая, что она закричит о помощи. Вместо этого она моргнула и улыбнулась. – Я не хочу больше кашлять.

– Это хорошо. – Я вздохнула с облегчением. Осторожно, я передала бутылки и объяснила, как ее родители должны давать ей лекарства, всегда нагревая.

Она кивнула. – Я запомню.

Я одобрительно улыбнулась. – Умная девочка. Теперь важная часть. Вам нужно купить больше трав, когда вы приедете куда-нибудь, например, в деревню с аптекарем или целителем. Эфирное масло грушанки и луговая мандевилла. Я заставила ее повторить слова три раза. – Хороший целитель узнает их по запаху, – сказала я ей, – но если вы не найдете такого, то, по крайней мере, вы будете знать…

– Кто ты, черт возьми? – сказал низкий, угрожающий голос.

У меня закружилась голова. В нескольких метрах от меня стоял мужчина, который носил повязку на глазу, явно потрясенный, оно и понятно вернуться с обхода и обнаружить незнакомца, спокойно беседующего с одним из деревенских детей.

Я быстро поднялась, показывая ладони. – Просто такой же беженец, как и вы. По дороге к берегу.

– А где остальные? – Он посмотрел в лес. – Остальная часть вашей группы?

– Их нет. Убиты, когда пришли солдаты.

Он покачал головой. – Солдаты могут сжигать наши дома в пьяном гневе, но они не убивают людей, по крайней мере, не так много. Если только вы не скрывали Огнекровного.

Я сделала лицо как можно более спокойным и посмотрела на него. – Ну, я не стала ждать, чтобы это выяснить.

– Что ты делала? – Он показал на Кейтрин.

– Исцеляла ее. Травами. Кейтрин, держи бутылки.

– Миша, – сказал мужчина, подталкивая отца Кейтрин сапогом. – Дьерла. Вставайте.

Когда они не проснулись, у него сжалась челюсть. – Что ты с ними сделала?

– Я боялся, что они не позволят мне приблизиться к Кейтрин, поэтому я заставил их уснуть сильнее.

– Ты отравила этих хороших людей своими грязными отварами? Они мертвы!

Я покачала головой. – Они в порядке! Они должны проснуться в течение часа. Проверьте их сами. Они оба дышат.

Он подошел к ним, и наклонился, чтобы приложить ухо к груди. Когда он вставал с земли, я увидела, как его мускулы напряглись как раз перед тем, как он набросился на меня.

Глава 7.

Он прыгнул с поразительной скоростью. Я схватила пропитанный зельем угол моего плаща и поднесла его к носу мужчины. Его руки обхватили меня крепко, но вдохнув, зелье он ослабил хватку. Его глаза дрогнули, и я оттолкнула его обеими руками.

Я отпрянула и побежала к деревьям, когда он закричал о помощи. В панике я забежала, слишком далеко в лес и мне пришлось поворачивать, чтобы найти Баттер. На мгновение я подумала, что потеряла её. Затем в тусклом свете появилось желтое пятно, и мне захотелось кричать от облегчения. Спасибо Сюд, что я оставила ее запряжённой.

– Всего лишь я, – сказала я, успокаивающе, пробегая рукой по ее шее, прежде чем запрыгнуть на спину. – Не время спать, девочка. Мы должны ехать.

Деревья хоть и не росли густо, но ехать быстро не получалось. Мы могли, только идти медленно и постепенно увеличивая расстояния между нами и факелами бросающими тень на деревья, когда беженцы начали искать нарушителя.

Если мне повезет, то Кейтрин никому не расскажет о температуре моей коже. А между мной и мужчиной, который схватил меня, были слои одежды и толстый плащ. Они могут быстро бросить погоню, радуясь, что отогнали меня.

Если они конечно не узнают, что я Огнекровная.

Баттер держала хороший темп, особенно когда мы наткнулись на тонкий замерзший ручей и могли беспрепятственно следовать по его берегу. В конце концов, мы ушли так далеко, что факелов уже не было видно. Я наконец-то смогла расслабить напряженные мышцы. Мы сбежали.

Когда мы остановились на ночь под выдолбленной скалой, я пережёвывала все случившееся, как собака вгрызавшееся в сухую кость.

Бегство.

Это все, что я теперь делала. Убегала. Я сбежала из тюрьмы, аббатства и лагеря беженцев. Это теперь была моя жизнь? Бесконечная череда битв на волосок от смерти, пока моё везение не закончиться.

Я никогда не буду в безопасности в Темпезии. Я нигде не смогу скрыться, кто-нибудь обязательно поймает меня и отправит в ближайший гарнизон или сдаст за вознаграждение. Я надеялась добраться до Тевроса и, спрятавшись уплыть на корабле, но если это было то, чего солдаты ожидали от меня, они будут следить за каждой дорогой, проверяя каждый причал.

Но настоящей проблемой оказалась моя совесть. Она больше не могла молчать. До тех пор, пока жив король, всегда будет другой капитан, другие набеги на деревни, пока мой народ не исчезнет. Когда Аркус и Брат Тисл пришли в тюрьму, они предложили мне шанс нанести удар по королю. Я не знала, верить ли им, но согласилась, потому что это лучше, чем умереть медленной смертью.

Но что, если у Аркуса и Брата Тисла был реальный план свержения или убийства короля… и я была его частью? Я была слишком напугана и слаба, чтобы чувствовать, что я могу чем-то помочь. Но, увидев страдания, которые последовали за моим побегом – сгоревшие деревни, потерянные люди, маленькая девочка, задыхающаяся от каждого вдоха – разве я не обязана была попробовать?

Мои помыслы небыли благородны. В жажде мести не было ничего благородного. Речь шла о том, чтобы получить то, что я хотела, шанс убить короля. И никому другому не пришлось бы страдать из-за меня.

Я посмотрела на звезды, затем повернула Баттер к аббатству.

***

После нескольких неудачных поворотов и возвратов в течение следующих нескольких дней мы вошли в массивный лес, в дне пути от аббатства, и стали пробираться сквозь деревья с выветренной серой корой, которая соответствовала небу. В полдень облака начали сбрасывать толстые хлопья снега, качающиеся на ветру, как крошечные салфетки, связанные из шелковых нитей. Во второй половине дня ветер изменил направления, задув с севера. Снег сыпал ещё больше. Он шипел и таял, когда касался моего лица. Вскоре моя кожа остыла, и я больше не могла чувствовать свои щеки.

Все было ярко-белым. Ветер ударил в глаза, невидимыми иглами, заставляя меня плакать. Я едва мог видеть на несколько метров вперед. Мы могли идти прямо к обрыву горы, и я бы не узнала об этом, пока мы не оказались бы на полпути вниз.

Позади нас было углубление в скале, образуя своего рода пещеру. Надо было остановиться там. Я ведь знала, что нельзя недооценивать зимнюю бурю в горах.

Проклиная себя, я снова потянул поводья. Я была уверена, что смогу пережить ночь. Мой дар не даст мне замерзнуть. Но не Баттер. У нее не было защиты от холода. Температура резко упала. Нам нужно было вернуться назад и найти это убежище.

С другой стороны, мы могли бы быть в часе от аббатства. Я не знала, как долго мы блуждали по лесу.

– Мы будем продолжать, – сказала я ей. – Слишком толстый снег, чтобы вернуться. Ты найдешь свой дом, не так ли, девочка?

Я подтолкнула ее вперед, и она поплелась дальше. Знала ли она куда идти или нет, темп кобыла замедлялся в течение следующих часов, пока она, наконец, не остановилась.

– Ещё немного, – сказала я ей, потирая ее покрытую льдом шею. Но, по правде говоря, не было никакого способа, чтобы сориентироваться в этой бесконечной череде белого цвета. Я соскользнула с Баттер и положила руки на ее бок.

– Вот чуточку тепла, – сказала я, растирая ей как и Кейтрин. Казалось, она ожила, хотя и оставалась шаткой и слабой. Мы ковыляли, бок о бок целую вечность сквозь падающий снег.

Я больше не чувствовала свои ноги. Ветер успокоился, но снег продолжал падать. Теперь это было, похоже, на шквал перьев. Мне захотелось поймать их, и потереть ими лицо. Я чувствовала себя странно. И так устала. Было бы неплохо посидеть и немного отдохнуть.

Едва эта мысль пришла мне в голову, как я упала, прислонившись спиной к дереву.

– Только на мгновение, – сказала я, понимая, что едва ощущаю губы. Возможно, я ошибался. Возможно, Огнекровная могла умереть на снегу, если она замерзла и устала. Однако эта мысль была далека и это было, скорее любопытство нежили тревога. Я закрыла глаза.

Смутно, я слышала, ржание Баттер и почувствовала, как она подтолкнуть меня в щеку своим холодным носом.

***

Женщина с золотисто-рыжими волосами смотрела на меня с настоятельным выражением лица, ее золотистая коже блестела, а янтарные глаза искрились.

– Проснись, – сказала она. – Твое время еще не пришло. Она с опаской оглянулась. Тень упала ей на лицо. – Ты должна спасти себя.

– Форс пытался убить меня, – прошептала я. – Он послал бурю, чтобы заморозить меня.

– Вставай, дитя. Он нуждается в тебе.

– Форс? – Спросила я, и мой мозг запутался от странной летаргии. – Зачем я нужна богу Ледяной крови?

Мои мышцы дрогнули, словно пытаясь вытащить меня. Я застонала, почувствовав, как холод кусает меня, вгрызаясь острыми зубами.

Извилистая черная фигура заняла место золотой женщины, нависая надо мной. У меня было чувство, будто злобные глаза, смотрели на меня, хотя форма была безликой. Мою кожу казалось, стянули в болезненный узел. Темные завитки потянулись ко мне, и в глубине души я знала, что, если они коснутся меня, я никогда не стану прежней.

***

Я проснулась от толчка. Было еще светло. И я все еще сидела, прислонившись к дереву. Сугробы теперь были выше, и доходили до моей груди.

С огромным усилием я вырвалась из сугроба снега, и начала стонать, когда чувства возвращались к моим конечностям, словно крошечные ножи кололи все тело. Поискав среди деревьев, я не увидела никаких следов Баттер. Я разрывалась между гневом на ее дезертирство и облегчение, что она еще может быть жива.

Проклиная, каждый мускул, я проталкивалась свозь тяжелые заносы, шаг за шагом ступая ноющими ступнями. Я до сих пор не знала, иду ли я в правильном направлении.

– Баттер! – кричала я снова и снова, пока мой голос не сорвался. Как будто она знала имя, которое я только что дала, и была достаточно послушной, чтобы повиноваться мне, незнакомке, укравшей её ночью. Тем не менее, она была моей единственной надеждой найти выход из леса. Я искала следы, но они, должно быть, были засыпаны снегом. – Баттер, если ты не вернешься сюда прямо сейчас, я позабочусь о том, чтобы ты ела черствый овес всю оставшуюся жизнь!

Внезапно раздался ответ: отчетливое лошадиное фырканье.

– Баттер, сюда! – закричала я, с надеждой.

Но из-за побелевших деревьев вышла не Баттер. Это был жеребец, будто сделанный из снега, с сапфировыми глазами и всадником, облаченным во все черное.

Капитан нашел меня.

Я повернулась и побежала, но ноги провалились в сугроб. Я пыталась найти огонь внутри себя, но мне было слишком холодно. Я едва могла согреться.

Рука схватила меня за плащ и потянула вверх, тяжело поднимая меня на лошадь, чье седло больно впилась мне в живот. Я отбивалась и размахивала локтями так сильно, что жеребец начал брыкаться.

– Прекрати! – раздался голос.

Я подняла глаза. Он был в капюшоне, и маска, закрывала верхнюю половину его лица. Но я знала эти хорошо сложенные губы, искривленные гневом.

– Аркус.

– Так приятно, что ты помнишь меня. Теперь прекрати бороться, иначе я выкину тебя в ближайший сугроб. Я пять дней верхом на лошади, пытаюсь найти тебя, и я вовсе не уверен, что ты стоишь этих проблем.

Гнев исходил от него волнами, холоднее, чем северный ветер. Я перекинула онемевшую ногу через жеребца и схватилась за перекладину.

– Как ты меня нашел?

Он разжал челюсти, чтобы ответить. – Когда Витгерм вернулась в конюшню, я последовал по ее следам, пока они не исчезли. А потом я услышал, какое-то мычание и бред, и я знал, что это должны быть ты.

– Кто это, Витгерм?

– Лошадь, которую ты украла у аббатства, – сказал он, как, будто разговаривая с простаком.

– Ты имеешь в виду Баттер. И я не украла ее. А одолжила. Я так понимаю, она в безопасности?

– Замерзла и устала, но в безопасности, в конюшне, ест не отрываясь. Это она, вероятно, благодаря тебе. И ее имя не Баттер.

– Сейчас да.

– Она не твоя, чтобы назвать.

– Теперь она моя по духу, у нас было совместное приключение. И это имя ей подходит. Она мягкая и желтая, как масло.

Он издал насмешливый звук. – Если бы у всех нас были имена, подходящие нам, тебя бы назвали «Занозой в моей зарнице». Или «Наказанием богов».

Я ответила в его язвительном тоне. – И ты был бы «Жалкий Болван».

– Это лучшее, что ты смогла придумать?

– Дай мне время. Я наполовину замерзла.

Теперь, когда я была вне сугробов, чувство вернулись к моим ногам, тепло наполнило грудь. Единственная часть меня, которая не согрелась, – это моя спина, прижатая к Аркусу. С каждым движением лошади, я стала более осведомлена о незнакомом ощущение присутствия рядом мужского тела так долго. Его прямая осанка, была непоколебима, пока я покачивалась из стороны, в сторону удерживаясь от падения его руками крепко державшими меня.

– Ты меня заморозишь, – пожаловалась я, чтобы скрыть свое смущение. – Возможно, имя Ледяной Тиран подойдёт тебе больше. Нет, подожди. Холодный Деспот.

Он не пытался подражать моему дразнящему тону. – Меня не волнует, как ты меня называешь. Если бы не приказ Брата Тисла, я бы оставил тебя умирать.

После этого я молчала весь путь до аббатства.