Текст книги "Я больше не коп"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Ей могло хватить ума спрятать ключ в пальто или шляпке Барбары, – сказал Мелоун.

– Могло, если ключ у нее был, – отозвался Фуриа. – Не злоупотребляй моим добродушием, легавый. – Он взмахнул кольтом. – Ладно, поищи в шмотках твоей девчонки.

Мелоун ощупал пальто и шляпку Бибби, словно они ничего для него не значили – как будто ее маленькое тельце и теплая голубая шерсть никогда не соприкасались.

– Ничего. – Отложив вещи Барбары, Мелоун устремил взгляд на застегивающую слаксы Голди, пытаясь прочитать ее мысли. – Знаю! Она спрятала ключ у тебя.

– У меня? – недоуменно переспросил Фуриа.

– Ты носишь бумажник?

– На кой черт мне бумажник – чтобы в клуб с ним ходить? Ты спятил или принимаешь меня за слабоумного, легавый?!

– Нет—нет, – поспешно сказал Мелоун. – Речь не о тебе, а о ней. Почему бы не проверить, Фуриа? Что тебе терять?

– Многое, – отозвался Фуриа, – если ты хочешь отвлечь мое внимание. Положи руки на затылок. – Мелоун повиновался. – Одно движение, и ты схлопочешь пулю.

– Я не собираюсь рисковать.

– Дай мне вторую пушку, Фур, – попросила Голди.

– Зачем? Ты вроде бы никогда не была кровожадной.

– Чтобы держать его под прицелом, пока ты будешь себя обыскивать.

– Сам справлюсь. – Фуриа начал ощупывать себя левой рукой. Покончив с левой стороной, он переложил кольт в левую руку и стал ощупывать правую сторону. Он даже присел на корточки и запустил палец под отвороты брюк. – О'кей, Мелоун, никто не пытается сделать из меня дурака.

– Теперь я понял! – воскликнул Мелоун.

– Что ты понял?

– Я думал, Голди слишком умна, чтобы прятать ключ на себе, но не догадывался, насколько она умна. Она решила, что никто не сочтет ее настолько глупой, чтобы так поступить. Посмотри под ее волосами на затылке.

– Фур, позволь мне его убить! – завизжала Голди.

Но Фуриа молча направился к ней. Она попятилась назад, подойдя так близко к огню, что Мелоун испугался за ее волосы.

– Клянусь тебе, Фур…

Он схватил Голди за волосы и потянул их вниз. Она упала на колени.

– Клянусь тебе…

Фуриа сжал в кулак волосы на ее затылке и дернул их кверху. Что—то было приклеено к затылку скотчем. Он сорвал его. На липкой стороне вместе с несколькими волосками лежали два плоских ключа.

– Господи, моя собственная женщина!.. – Фуриа переводил взгляд с ключей от банковского сейфа в его левой руке на кольт в правой, словно не зная, что делать. – Тебе известно, Голди, как я должен поступить?

– Подожди, Фур! – Ее лицо исказила гримаса ужаса – она пыталась остановить его взглядом. – Если ты убьешь меня, кто останется с девчонкой, пока ты будешь забирать деньги из банка? Я еще нужна тебе!

– Она права, – сказал Мелоун. По какой—то причине он больше не чувствовал себя сильным. Усталость недельной давности вернулась, как будто ничего не произошло.

«Сейчас я проснусь, а Эллен засмеется и скажет: «Лоуни, у тебя кошмар».

Он с трудом вернулся к действительности.

– Мне следовало послушать Хинча, – сказал Фуриа. – Он всегда говорил, что тебе нельзя доверять… Вставай, двуличная сука! Ты больше не моя женщина. – Его голос был печальным. – Ты ничто.

* * *

Мелоун вышел через парадную дверь. Лужайка была пуста. Тело Хинча уже убрали.

– Не стреляйте! – крикнул он. – Это я! – На нем была маска Медвежонка. Фуриа приказал ему надеть ее и усмехнулся:

– Похоже, теперь ты мой сынишка. Верно, легавый?

– Верно, – отозвался Мелоун. Солнце поднялось уже высоко.

– Можешь выйти из—за дерева, Джон, – продолжал Мелоун. – Он не будет в тебя стрелять. Но выходи только ты.

Шеф Секко шагнул из—за дерева.

– Теперь тебе конец, Уэс, – сказал он.

– Не время для проповедей, Джон. Я хочу, чтобы ты убрался отсюда вместе со своими людьми…

Секко повернулся.

– Погоди, я еще не закончил. Мы прибудем в город – Фуриа, Голди, Бибби и я – ровно в полдень. В банке никого не должно быть, Джон. Прикажи Уолли Бэгшотту оставить необходимые нам банковские ключи на видном месте.

– Как ты собираешься открыть сейф без ключа арендатора? – почти рассеянно осведомился Секко.

– Я нашел ключ Голди.

Секко быстро моргнул.

– Освободи городскую площадь, Джон, и весь район. Я хочу, чтобы на площади и прилегающих улицах не было ни автомобилей, ни пешеходов. Все магазины на Мейн—стрит и Грейндж—стрит вплоть до Фрейт—стрит должны быть заперты, а продавцы отправлены домой. Верхние офисы в здании банка также нужно освободить и запереть. Понятно?

– Да, – сказал Секко.

– Чтобы не было никаких помех, пусть твои люди выстроятся вокруг банка, включая автостоянку. Но без оружия, Джон. Они должны позволить нам войти, забрать деньги из сейфа, выйти и уехать. Что делать после этого, решать тебе. Конечно, вы можете спрятать оружие или попытаться бросить в банк гранату со слезоточивым газом. Но если у тебя на уме нечто подобное, запомни: Барбара и я умрем первыми. Фуриа не допустит, чтобы при мне было оружие – он мне не доверяет, – так что я беспомощен. Женщина будет ждать снаружи с Барбарой и при первых же признаках каких—либо действий с вашей стороны убьет ее – Голди ненавидит меня, так как я нашел ее ключ и доказал Фуриа, что она украла у него добычу. Конечно, они могут пристрелить нас позже, как ты предупреждал, Джон. Это будет на моей совести. Но если ты попытаешься вмешаться или позволишь это своим людям, то будешь так же виноват в нашей смерти, как если бы сам нажал на спуск. Это все, Джон.

Что бы ни думал Джон Секко о своей ответственности, о долге человека и служителя закона, это не отражалось на его лице.

Он повернулся к деревьям и взмахнул руками:

– Мы уходим.

Вторник
РАСПЛАТА

– Он свихнулся, – заявил Расе Ферхаус. – Иначе это не объяснить. Вы можете что—нибудь сделать, чтобы остановить его?

– Что бы вы предложили? – спросила Эллен.

Они находились в кабинете секретаря городского управления у переднего окна, по диагонали от банка через площадь. Служащие муниципалитета толпились у других окон, вглядываясь в просветы между шторами. Зрелище вызывало в памяти последние кадры фильма «На берегу»,[16]16
  Фильм американского режиссера Стэнли Крамера (1913–2001) «На последнем берегу» (1959) по роману английского писателя Невила Шута (1899–1960) рассказывает о гибели человечества в результате ядерной войны.


[Закрыть] где на главной улице не осталось ничего, кроме уносимого ветром мусора. Эллен никогда не видела площадь такой пустой – даже воскресным утром или поздним субботним вечером, через полчаса после закрытия кинотеатра. Нигде не было ни души, за исключением оцепления из полицейских вокруг банка, которые стояли неподвижно, как статуи.

– Откуда мне знать? – отозвался Ферхаус. Это был крупный, начинающий полнеть мужчина с холеными руками – раз в неделю после работы он делал маникюр в салоне красоты Дотти. – Я знаю только то, миссис Мелоун, что все это неправильно, незаконно и… черт возьми, просто аморально!

– Как и брать в заложники маленькую девочку и угрожать убить ее.

– Но есть другие способы…

– Какие?

– Значит, вы одобряете поведение вашего мужа? – раздраженно осведомился Ферхаус. – Напоминаю вам, миссис Мелоун, что он состоит на жалованье этого города и считается служителем закона.

– Я одобрю все, что угодно, лишь бы вернуть моего ребенка, – сказала Эллен. – За такого мужа я благодарю Бога. А вы с вашим городом можете убираться куда подальше.

– За это он отправится в тюрьму! – бушевал секретарь. – Если его не прикончит этот бандит!

– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Ферхаус собирался ответить, но передумал, отошел к своему столу, сел и злобно оторвал кончик сигары. Кому нужна эта головная боль? В следующий раз пусть на его место лучше выберут кого—нибудь другого. Паршивый коп вытворяет невесть что! Это пятно на всей городской администрации. А во всем виноват Джон Секко.

Эллен была рада, что Ферхаус отстал от нее. Ей было не до него. Она с трудом верила собственным глазам. Дома на другой стороне площади выглядели нарисованным задником, а все происходящее – киносъемкой в Голливуде. Не хватало только камеры и режиссера.

Черный седан «крайслер» проехал мимо здания муниципалитета со скоростью пятнадцать миль в час.

Эллен приподнялась на цыпочки, напрягшись всем телом.

Блондинка на заднем сиденье была в маске Златовласки. В окошко виднелся только кончик голубой шляпки Барбары. Маленький человечек в маске Медведя—Папы на переднем сиденье справа приставлял револьвер к голове водителя в маске Медвежонка. «Должно быть, они заставили Бибби лечь на сиденье. А за рулем сидит Лоуни – это видно по форме его плеч… Почему они все в масках? Вероятно, маленький монстр считает это остроумной насмешкой над легавыми. Пусть делают что хотят, только потом отпустят Бибби и Лоуни».

* * *

«Крайслер» проехал мимо угла Мейн—стрит, повернул налево на Грейндж—стрит, нарушив правило об одностороннем движении, и остановился. Медведь—Папа вылез на тротуар, размахивая полицейским кольтом; «вальтер» он держал в правой руке, а ружье – под левой подмышкой. Он был в перчатках. Карманы его костюма от «Братьев Брукс» топорщились от коробок с боеприпасами, а пояс Мелоуна с патронами был обмотан вокруг талии под пиджаком.

По оцеплению пробежал шорох, подобный легкому ветерку с реки. Медведь—Папа посмотрел на полицейских и указал кольтом на водительское сиденье. Шорох стих.

– О'кей, Мелоун.

Медвежонок открыл дверцу, послушно вылез из—за руля, подошел к капоту «крайслера» и остановился в ярде от Медведя—Папы, заглядывая в машину и говоря девочке какие—то ободряющие слова. Медведь—Папа снова взмахнул кольтом, на тротуар вышла Златовласка, толкая перед собой Барбару, захлопнула дверцу и присела, обхватив девочку левой рукой. Таким образом она защищалась корпусом машины от нападения с тыла, а телом ребенка от атаки спереди. Схватив нож Фуриа, Голди прижала острие к горлу Бибби, сделав вмятинку на белой коже. Огнестрельное оружие из королевского арсенала изменнице не доверили, но патрульные понимали, что нож может послужить отличной заменой.

Девочка была в шоке или под действием успокоительного. Она прищурилась, стараясь лучше разглядеть отца. Казалось, ее смущает маска на его лице.

Медведь—Папа огляделся вокруг. Он не спешил. Его взгляд словно делал панорамный снимок, ненадолго задерживаясь на пустых кобурах полицейских штата.

– Повернись! – приказал он, окончив инспекцию. Медвежонок повиновался. Медведь—Папа подошел к нему и уперся дулом револьвера в его третий позвонок.

– Шагом марш!

Словно по команде сержанта, они вдвоем поднялись на восемь ступенек к дверям Национального банка Тогаса и вошли внутрь.

* * *

Эллен наблюдала весь спектакль сквозь просвет между шторами. Она видела, как «крайслер» подъехал к банку, как вышли Медведь—Папа и Медвежонок, как Златовласка вытолкнула Барбару на тротуар, обхватила ее и присела, приставив ей к горлу нож. «Господи, теперь девочке понадобятся психиатр и, возможно, годы лечения. Ладно, только бы она осталась в живых». Она видела, как Медведь—Папа и Медвежонок вошли в банк.

Теперь начиналось самое худшее. Киносъемка остановилась. Хотя нет, фильм уже сняли – прервался киносеанс, так как застопорился проектор. Сцена застыла на экране за окном кабинета Ферхауса.

«Может, я тоже участвую в фильме. И секретарь Ферхаус, и полицейские из оцепления, и Медведи. Может, и площадь, и банк, и крыши домов, даже небо и солнце всего лишь декорации».

Время тоже остановилось. Когда послышались выстрелы и экран снова ожил, Эллен посмотрела на часы, чтобы не потерять рассудок, и увидела, что прошло тринадцать минут с тех пор, как Медведи вошли в банк.

Выстрелы доносились через площадь, как странный шумовой эффект, похожий на отдаленную барабанную дробь…

Неужели Лоуни бросился на Фуриа и тот застрелил его?..

Из горла Эллен вырвался сдавленный крик. Она увидела, как человек в костюме от «Братьев Брукс» и в маске Медведя—Папы выбежал из банка и помчался вниз по ступенькам. Одна рука в перчатке сжимала револьвер, а другая – плотно набитую брезентовую сумку. Он бежал, согнувшись почти вдвое.

Парни из оцепления не двигались с места. Неужели они его не видят? Ведь он бежит у них перед носом.

Медведь—Папа бросил сумку в сторону Златовласки. Она инстинктивно подняла руку, но сумка пролетела у нее над головой, упав на заднее сиденье «крайслера». Женщина рванула на себя дверцу и полезла за сумкой.

Медведь—Папа схватил ребенка.

И тогда Эллен Мелоун услышала сигнал массовке.

* * *

Уэсли Мелоун в маске Медвежонка вошел в банк. Фуриа в маске Медведя—Папы следовал за ним по пятам. Давление на позвоночник Мелоуна усилилось, когда Фуриа изучал обстановку. Но банк выглядел городом—призраком – ни вице—президентов за столиками, ни кассиров у окошек, ни души. Как в воскресенье.

– Банк пуст, и бабок куры не клюют, – сказал Фуриа. – Какой смысл возиться с сейфом?

– Здесь ты не найдешь никаких денег, – отозвался Мелоун.

– Ты что, состоишь в совете директоров?

– Я знаю президента Бэгшотта и шефа Секко. Они не позволят тебе уйти с вкладами. Кассовые ящики опустошены, и все деньги в большом сейфе с часовым механизмом.

– Оставайся на месте. – Фуриа прошел в кассовый отдел и начал выдвигать один ящик за другим. Осмотрев последний, он вернулся. – Нет даже использованного жетона для метро. Придется удовольствоваться двадцатью четырьмя штуками. О'кей, легавый, где сейф?

Их шаги отдавались гулким эхом.

На столе перед входом в зал сейфов лежали два ключа – один от двери со стальной решеткой, другой от сейфа.

– Пожалуй, я позволю тебе открывать. – Фуриа шагнул назад, держа наготове кольт и «вальтер».

Мелоун подобрал первый ключ и отпер дверь с решеткой. Распахнув ее, он отошел в сторону.

– Нет—нет, легавый, открывай и сейф.

Мелоун взял со стола банковский ключ от сейфа и прошел в дверь.

– Тебе понадобится и ключ Голди, – сказал Фуриа. Спрятав пистолет в кобуру, он вытряхнул из левой перчатки ключ на правую ладонь и бросил его Мелоуну. – Сейф номер 535.

Мелоун начал искать нужный сейф.

– Приятно наблюдать за копом, грабящим банк, – заметил Фуриа. – Никогда бы не подумал, Мелоун, что ты на это способен. Ты выглядишь как один из плохих парней.

– Вот он. – Мелоун вставил банковский ключ в замочную скважину и повернул его, потом воспользовался ключом Голди для аналогичной процедуры с правым замком. Дверца открылась. Он достал плоскую черную коробку и повернулся.

Позади Фуриа стоял Джон Секко с полицейской дубинкой в поднятой руке. Дубинка со стуком опустилась на голову Фуриа. Кольт, охотничье ружье, сам Фуриа и его шляпа полетели на пол. Револьвер и ружье упали первыми. Секко перешагнул через тело Фуриа и подобрал их. Покуда Мелоун пытался обрести дар речи, он достал из кобуры «вальтер», бросил пистолет, револьвер и ружье к сейфу и снял с Фуриа маску, потом достал из кармана черную тряпку, сделал плотный узел, запихнул его Фуриа в рот, а свободные концы завязал у него на затылке.

– Я решил, что тебе понадобится помощь, Уэс, – сказал шеф, выпрямившись. Его голос звучал вполне серьезно, как на утреннем рапорте.

Мелоун сорвал маску Медвежонка.

– Знаешь, что ты наделал своей помощью, Джон? – наконец заговорил он. – Ты перерезал Барбаре горло! Ты не имел никакого права… Я убью тебя за это!..

– Убьешь меня позже, – отозвался Секко. – Мы обезвредили Фуриа, и осталась только женщина снаружи, но с этой проблемой можно справиться, иначе я никогда бы не решился на такое. Ты ненамного крупнее Фуриа, Уэс, тем более когда он в этих туфлях на высоком каблуке. Нацепи на себя его одежду, маску, шляпу, пояс с кобурой и прочее. Одежда будет маловата, но если ты наденешь маску и побежишь пригнувшись, все произойдет так быстро, что женщина не успеет обнаружить подмену. – Он наклонился над лежащим без сознания бандитом. – Не стой как чурбан, Уэс! Снимай свою одежду, пока я раздену его! Быстрее, иначе она заподозрит неладное.

Мелоун начал раздеваться в том же темпе, в каком Секко раздевал Фуриа. Пиджак, брюки, рубашка – все как во сне. «Придется остаться в своих ботинках – мои ноги гораздо больше. Обе пары черные – надеюсь, Голди ничего не заметит… Почему я это делаю? Я сам постелил себе постель и собирался лечь в нее, когда появился Джон Секко и выдернул ее из—под меня… Если что—то пойдет не так, я убью его! Но почему—то мне кажется, что теперь все будет как надо…»

– Мы сведем риск к минимуму, Уэс, – говорил шеф Секко, помогая Мелоуну переодеваться в облачение Фуриа. – Он сделал три выстрела в Тома Хауленда с маленьким промежутком между первым и вторым, три таких же выстрела в сержанта Ломбарда и в Хинча сегодня утром. Очевидно, это его фирменный стиль. Я тоже выстрелю три раза с промежутком, как только ты будешь готов. Когда Голди увидит тебя в одежде и маске Фуриа выбегающим из банка после выстрелов с деньгами – я приготовил для тебя брезентовую сумку, набитую газетами, – она подумает, будто Фуриа тебя прикончил, что он вполне мог сделать. Брось в машину сумку поверх ее головы – от жадности она отпустит Барбару и полезет за сумкой. Тебе останется только схватить Барбару, и у нас будут развязаны руки.

– Ребята из оцепления подумают, что я Фуриа…

– Не подумают. Они не будут вмешиваться, пока ты не заберешь Барбару – тогда они схватят женщину; они в курсе моего плана и получили строгие указания. Конечно, Эллен придется нелегко, Уэс. Она наблюдает из окна Ферхауса – я не смог увести ее, как ни старался, – и на какие—то минуты подумает, что тебя застрелили. Сожалею, но этого не избежать. – Он связал руки Фуриа за спиной и защелкнул наручники на его запястьях. – Теперь наш друг не испортит дело. Дай—ка мне взглянуть на тебя.

Мелоун надел маску Медведя—Папы.

– Сойдет. Ты готов?

Мелоун кивнул, и они отошли от сейфа. Спрятав в кобуру «вальтер», Мелоун подобрал свой кольт. Секко достал из ящика стола туго набитую брезентовую сумку. Мелоун взял ее и побежал к двери.

Человек в костюме от «Братьев Брукс» и в маске Медведя—Папы выбежал из банка и помчался вниз по ступенькам. Одна рука в перчатке сжимала револьвер, а другая – плотно набитую брезентовую сумку. Он бежал, согнувшись почти вдвое.

Полицейские не двигались с места. Неужели они его не ВИДЯТ? Ведь он бежит у них перед носом.

Медведь—Папа бросил сумку в сторону Златовласки. Она инстинктивно подняла руку, но сумка пролетела у нее над головой, упав на заднее сиденье «крайслера». Женщина рванула на себя дверцу и полезла за сумкой.

Мелоун схватил девочку, и копы сразу ожили. Шестеро из них взбежали по ступенькам и скрылись в банке, остальные устремились к машине. В руке у каждого оказался револьвер – Мелоун не знал и не интересовался каким образом. Забыв, что на нем маска Медведя—Папы, он не понимал, почему Барбара вырывается у него из рук.

– Все в порядке, малышка. Это папа – неужели ты меня не помнишь?

При звуке знакомого голоса Барбара прекратила вырываться и недоверчиво уставилась на Мелоуна, потом с радостным криком обняла его за шею и положила голову ему на плечо, как делала всегда, когда он относил ее в кровать.

Голди Воршек смотрела на Мелоуна так, словно не могла поверить своим ушам.

Она не сопротивлялась, когда полицейские отобрали у нее нож Фуриа. Но когда они вытащили ее из «крайслера» и потянулись к брезентовой сумке, Голди прижала ее к груди обеими руками, как девочка куклу, и начала лягать в колено каждого полицейского, который к ней приближался. Двое из них корчились от боли на тротуаре, когда с ней наконец удалось справиться.

Мелоун наблюдал за Голди с каменным лицом.

«Ты поила виски девятилетнего ребенка, – думал он. – Надеюсь, ты сгоришь в аду».

В этот момент Эллен выхватила у Мелоуна Бибби и свободным кулаком ударила его в грудь, как молотом. Прежде чем он успел опомниться, она яростно вцепилась в его маску, которая разорвалась надвое.

– Лоуни?!

Эллен заплакала.

– Все в порядке, – проворчал Мелоун. – Я забыл о маске. Подожди, пока я отдышусь. У тебя удар как у Роузи Грира.[17]17
  Грир, Рузвельт (Роузи) (р. 1932) – американский футболист, актер и священник.


[Закрыть]

– Я тебя поцарапала, – всхлипывала Эллен. – Нужно остричь ногти. Давай зайдем к Сэмпсону и промоем рану. Хотя нет, аптека закрыта, а я оставила сумочку в муниципалитете, как последняя дура. У тебя есть носовой платок? Зачем ты надел эти нелепые тряпки? Когда я увидела, как ты выбегаешь в одежде этого чудовища и в его маске… Как тебе это удалось, Лоуни? Держу пари, это идея Джона. Но ты тоже был великолепен, Лоуни…

– И не называй меня Лоуни! – рявкнул Мелоун. – Мне никогда не нравилось это идиотское имя!

– Но, Лоуни… я хотела сказать Уэс – ты раньше не говорил мне…

– Зато говорю теперь!

– Хорошо, Лоуни, то есть… Бибби, дорогая, все в порядке. Папа и мама не ссорятся.

Она успокаивала девочку, пока Мелоун с отвращением снимал обрывки маски Медведя—Папы. Пошарив в карманах костюма Фуриа, он нашел безупречно чистый носовой платок, что почему—то разозлило его еще сильнее, и приложил к кровоточащей царапине.

Вслед за Джоном Секко из банка вышли полицейские, ведя Фуриа. Им пришлось тащить его волоком, так как ноги у преступника заплетались, как у сломавшегося робота. По лицу Фуриа текла кровь. На нем было только нижнее белье, и его волосатые ноги покрылись гусиной кожей. Подбежавший полицейский накинул на него что—то вроде лошадиной попоны. Фуриа закутался в нее, весь дрожа. Его выпученные глаза скользнули по Мелоуну, Эллен и Барбаре, словно не узнавая их, в поисках Голди Воршек. Обнаружив ее в «крайслере» с тремя копами, он мигом стал прежним героем собственных мечтаний и начал бороться за свой статус, вырываясь из рук полицейских и извергая потоки грязной ругани. Зрелище было нелепым и одновременно печальным. Наконец один из конвоиров пресек его активность ударом в нужное место, после чего беднягу усадили в машину полиции штата, которая сразу тронулась с места. За ней последовал другой автомобиль, увозя мрачную Голди и другую партию полицейских вместе с шефом Секко, дружески помахавшим рукой Мелоунам.

Мистер и миссис Уэсли Мелоун с дочерью остались на углу пустой улицы, глядя на пустую площадь.

Но затем из здания мэрии осторожно выполз Уоллес Л. Бэгшотт, прятавшийся на верхнем этаже в рабочем кабинете судьи Трюдо. Посмотрев на Мелоунов, он покачал головой, вошел в свой банк, запер двери и поспешил к бутылке «Канадиан клаб», которую держал в нижнем ящике стола, думая, что об этом никто не знает.

Джерри Сэмпсон открыл двери своей аптеки (он прятался за прилавком), робко высунул голову, помахал Мелоунам и вытер лысину, как будто сейчас был август.

Артур Макартур Сэндфорд в куртке, напоминающей френч Неру,[18]18
  Неру, Джавахарлал (1889–1964) – один из лидеров национально—освободительного движения в Индии, премьер—министр Индии с 1947 г.


[Закрыть] и матерчатых восточных шлепанцах открыл канцелярскую и книжную лавку, в витрине которой было выставлено минимум три дюжины книг. Он являл собой целый комитет по продвижению культуры в одном лице, не очень преуспевая в этом начинании.

Лу Эдамс с усами Теодора Рузвельта[19]19
  Рузвельт, Теодор (1858–1919) – 26–й президент США (1901–1909).


[Закрыть] появился из ниоткуда и начал снимать решетки со своего ювелирного магазина, бросая взгляды через плечо.

Все магазины и лавки на Грейндж—стрит до самой Фрейт—стрит открывались одна за другой их владельцами, прятавшимися внутри.

Из мэрии вывалилась толпа, возглавляемая Рассом Ферхаусом, и устремилась к Мелоунам мимо помоста для духового оркестра, не слышавшего звуков трубы уже сорок лет и служившего приятным воспоминанием о прошлом, наподобие танка времен Первой мировой войны.

С Мейн—стрит на площадь выезжали машины, останавливаясь в неположенных местах. Из них выбегали люди и тоже направлялись к Мелоунам.

Через мост с противоположного берега Тонекенеке спешили молодой Тру (Хайатт), Эди Голуб, старый Эйв Элвуд и Мэри Григгс (она работала в закусочной Эйва в ночную смену, но сегодня заменяла заболевшую напарницу).

Казалось, на площади собрался весь город, включая семью Дона Джеймса и еще девять негритянских семей, которые начали селиться в Нью—Брэдфорде, вызывая недовольство некоторых, включая Джо Бэррона, дружка Мэри, Джимми Уикоффа, толстуху Дотти из салона красоты и отца Уэйла в сутане и воротничке – в это время дня по вторникам в католической церкви ничего не происходило, но добрый патер обладал театральными наклонностями и считал, что одеяние помогает привлекать внимание публики к церкви (вот почему в фильмах всегда фигурируют католические или, на худой конец, епископальные священники – пастыри Высокой церкви[20]20
  Высокая церковь – направление англиканской (епископальной) церкви, сохраняющее многие католические ритуалы.


[Закрыть] тоже носят перевернутые воротнички). Жители валили валом, как на базар, аукцион или другое подобное мероприятие. В Нью—Брэдфорде новости разносятся быстро, но эта побила все рекорды. Полицейского (или бывшего полицейского?) Уэсли Мелоуна и его жену люди засыпали вопросами, которые Эллен впитывала с жадностью пьяницы после длительного воздержания. Мелоун с удивлением слушал веселую болтовню жены – было невозможно представить себе, через что ей недавно довелось пройти.

Мелоун тоже чувствовал себя слегка навеселе, как после свадьбы, когда он выпил лишнего и первые три часа брачной ночи ему пришлось провести в ванной мотеля, где Эллен держала его голову над раковиной. Он ощущал внутренний жар, какой чувствуют впервые открывающие для себя Нагорную проповедь, «Золотое правило»,[21]21
  «Относись к другим так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе».


[Закрыть] о котором постоянно вещают католические священники, пасторы и раввины, или какой испытал он, когда тот парень сказал, что ни один человек не является островом, – иными словами, когда осознают свою принадлежность к человеческой расе.