Текст книги "Я больше не коп"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Четверг
РЕБЕНОК

Первые два часа Мелоун провел, уговаривая Эллен лечь в постель. Она упорно не поднималась с качалки, а он так же упорно стоял рядом.

– Как я могу спать, когда мой ребенок в руках убийц? – сказала наконец Эллен.

Мелоуну пришлось уступить.

– Как насчет кофе? – спросил он в половине второго ночи.

– Я приготовлю.

– Нет, я. Ты сиди здесь.

– Я не хочу кофе.

– Ладно, следи за сумкой.

– За какой сумкой?

– С деньгами.

Эллен с отвращением посмотрела на сумку, лежащую на кофейном столике перед диваном.

– Сколько там?

– Не знаю. Недельное жалованье для «Ацтека».

– Посчитай, – сказала Эллен. – Я хочу знать, сколько стоит жизнь моей девочки.

– Эллен…

– Это как страховой полис, верно? Я годами уговаривала тебя взять его для Бибби. – Она с горечью усмехнулась. – На ее учебу в колледже.

– Эллен, ради бога…

– Знаю, мы не могли себе этого позволить. А теперь можем? Ладно, иди пей свой кофе.

– Я просто подумал…

– Хорошо, я тоже выпью.

Мелоун пошел в кухню и поставил чайник на плиту. Когда он вернулся, Эллен пересчитывала деньги.

– Больше двадцати четырех тысяч долларов.

Он посмотрел на них:

– Куча денег.

– Наша девочка стоит куда дороже.

Мелоун дрожащими руками положил деньги назад в сумку. Оба сделали всего несколько глотков. Эллен молча раскачивалась в кресле.

В три часа она внезапно осведомилась:

– Ты собираешься только сидеть здесь, Лоуни?

– Что еще я могу сделать – во всяком случае, до утра?

– Что ты за человек? Я думала, что знаю тебя. – Ее взгляд суммировал его качества, подобно некрологу.

– Этому недомерку – Фуриа – нравится убивать, – объяснил Мелоун, глядя в пол. – Я хочу, чтобы они добрались к месту назначения без всяких неприятностей. Это лучшая защита для Бибби… Слушай, почему бы нам не поговорить утром? Тебе нужно поспать.

– Чья бы корова мычала.

– Я скоро лягу. Давай я дам тебе таблетку?

– Нет.

– Какую пользу ты принесешь Бибби, сидя здесь всю ночь? Тебе понадобятся силы.

– А тебе нет?

– Я же сказал, что тоже лягу.

В четыре часа Эллен согласилась принять таблетку снотворного, которое прописал ей доктор Левитт после последнего выкидыша. Она медленно разделась, двигаясь, как заводная кукла Барбары. Мелоун уложил ее в постель и наклонился, чтобы поцеловать ее, но Эллен отвернулась.

Он поплелся в гостиную, отнес кофейные чашки в кухню, вымыл, вытер и спрятал их, потом поднялся в комнату Барбары.

Халатик и шлепанцы лежали на позолоченном стуле, пижама с маргаритками валялась на полу. Мелоун подобрал ее и аккуратно повесил в изножье кровати. Бибби обожала свою кровать с кружевным балдахином, хотя она была дешевой, как и все доме, кроме вещей, доставшихся Эллен от матери. Домашняя работа, написанная как курица лапой, лежала на письменном столе – Бибби всегда получала «неуд» за чистописание. Мелоун заглянул в ее школьную сумку и достал альбом для рисования. Разноцветные домики, зеленые деревья, коровы на лугу, солнце на небе… По рисованию у нее всегда было «отлично». Учительница говорила, что рисунки Бибби заставляют радоваться жизни…

Одеяло и простыня были отброшены, когда Эллен будила девочку. На подушке еще оставалась вмятина от ее головы.

Мелоун ощупал постель, пытаясь почувствовать тепло тела Бибби, но она успела остыть.

Он вышел из комнаты Барбары и подошел к кровати жены. Эллен спала. Одна ее рука закрывала лицо, словно отгораживаясь от мира. Она постанывала во сне. Бедная Эллен – кого еще она могла винить, кроме него? Ей было необходимо выплеснуть свое отчаяние.

Мелоун снова спустился по лестнице, открыл черную сумку и пересчитал деньги на кофейном столике. Двадцать четыре тысячи триста пятьдесят восемь долларов двадцать пять центов. «Неужели это цена моей малышки? Если определить срок ее жизни в семьдесят лет, получается, что она стоит меньше трехсот пятидесяти долларов в год. Эти грязные ублюдки заплатили мало. Я убью их».

Он заснул на диване с черной сумкой на животе.

* * *

Мелоун вел «понтиак» вдоль реки сквозь серебристый туман со скоростью пятьдесят миль в час, оставляя след в песке. «Ради бога, Уэс, помедленнее! – молил Джон Секко. – Ты убьешь нас обоих!». Но он давил на акселератор, так как впереди был черный «крайслер». Мелоун видел в тумане его красные огни, испуганное личико Бибби в заднем окне и женщину, курящую сигарету с золотым кончиком. Внезапно «крайслер» взмыл в воздух и описал дугу, как летучая рыба, устремившись в черные воды Тонекенеке. Мелоун попытался удержать его руками, но ему не хватило сил. Автомобиль рухнул в реку с громким всплеском, и он услышал собственный голос: «Бибби, Бибби, Бибби!..»

Мелоун открыл глаза.

Эллен стояла на коленях у дивана, обнимая его.

– Лоуни, проснись! У тебя кошмар.

Почувствовав боль в животе, на который давила сумка, он сел в кровати.

– Прости меня, Лоуни.

– За что?

– За то, как я вела себя ночью. Как будто ты во всем виноват. Я стерва!

– Вовсе нет. – Мелоун поцеловал ее макушку.

– Ты меня прощаешь?

– Мне нечего прощать. – Он со стоном опустил ноги на пол. – Я чувствую еще большую усталость, чем вчера. Звонков не было?

– Нет, дорогой. С Бибби все будет в порядке – я уверена.

– Конечно.

– Почему ты не разделся и не лег в кровать? Неудивительно, что ты устал. Спать на этом диване – настоящая пытка.

– Должно быть, я просто свалился. Я мог бы выпить пару галлонов кофе.

– Кофе уже готов. Сиди здесь – я принесу его.

– Нет, я пойду в кухню. Сколько сейчас времени?

– Половина восьмого.

– Я должен позвонить.

Она встревожилась:

– Куда?

– В участок.

– Лоуни, ты же обещал…

– Не беспокойся, Эллен.

Они отправились в кухню. Эллен помешивала кофе, наблюдая за мужем. Он подошел к настенному телефону и набрал номер.

– Это Уэс Мелоун. Кто у телефона?

– Патрульный Миллер… А, это ты, Уэс… – Голос молодого патрульного был сонным.

– Шеф Секко здесь?

– Пошел домой вздремнуть. Не спрашивай меня почему, но я вызвался дежурить, пока не придет дневной сменщик. Куда он запропастился? Я не спал с позапрошлой ночи.

– Что происходит? Я имею в виду убийц.

– Ничего. Похоже, они смылись, прежде чем мы установили посты. Тебе что—нибудь нужно?

– Нет. Я просто интересуюсь.

– Забудь об этом. Где—нибудь их остановят. Шеф сказал, что у тебя отгул на пару дней, Уэс. Займись любовью с женой. Это не отдых, но полезно для здоровья.

Миллер, усмехаясь, положил трубку. Повернувшись, Мелоун увидел, что Эллен стоит над чашками с поднятым кофейником, напоминая вопросительный знак.

– Они проскочили, Эллен. Значит, с Бибби все о'кей.

«Надеюсь…»

Эллен молча разлила кофе. Мелоун сел за стол и поставил черную сумку между ногами, где он мог ощущать ее.

* * *

Когда Мелоун вышел из ванной, Эллен опускала трубку на рычаг.

– Кто звонил?

– Я звонила мисс Спенсер.

– Кто это?

– Школьная учительница. Мне пришлось объяснить, почему Бибби сегодня не придет в школу, Лоуни. Я сказала, что она, вероятно, слегла с гриппом и мне, может быть, придется оставить ее дома до будущей недели.

Он коснулся ее черных ирландских волос.

– Что бы я без тебя делал?

– Держу пари, ты говорил это всем твоим девушкам.

– Еще как. – Мелоун поцеловал жену, чувствуя сквозь махровый халат, как напряглось ее тело. – Коп из меня никудышный. Я бы никогда не подумал о школе.

– Лоуни, я должна была хоть что—то сделать! – Она всхлипнула. – Моя девочка проснулась сегодня с этими ужасными людьми…

– Несколько минут назад ты благодарила Бога за то, что они смогли выбраться из города.

Эллен продолжала всхлипывать, а Мелоун не находил слов. Он всегда боялся слез жены. Они приводили его в ярость, напоминая о матери, которая плакала, не переставая, когда отец был жив. После похорон тещи Эллен рыдала до рассвета, а Мелоун ходил взад—вперед по спальне, проклиная свою беспомощность.

– Прости. – Эллен отодвинулась от него. – Слезами Бибби не поможешь.

– Плачь сколько хочешь.

– Нет, сэр, с глупостями покончено. Давай я приготовлю тебе завтрак.

– Я не голоден.

– Как это? Вчера в ресторане ты едва прикоснулся к обеду и был таким усталым…

– Меня тошнит при одной мысли о еде. Слушай, милая, нам нужно обсудить наше положение.

– Хорошо, Лоуни. – Эллен села.

Оба избегали смотреть на пустой третий стул.

– Мы наверняка можем что—то сделать, кроме того, чтобы торчать здесь, как пни.

– Сначала решим, что мы не можем сделать, – сказала Эллен. – Мы не можем сообщить шефу Секко или кому—нибудь еще, что они побывали здесь прошлой ночью и забрали Бибби. Этого я не позволю тебе, Лоуни. Лучше договориться об этом сразу.

– По—твоему, я сумасшедший?

– Лоуни, посмотри на меня.

Он повиновался.

– В этом деле ты не коп, а отец Бибби.

– Я же говорил…

– Не забывай об этом. Иначе клянусь жизнью моего ребенка, что я уйду от тебя, и ты больше никогда меня не увидишь.

– Чего ты хочешь? – рявкнул Мелоун. – Моей крови?

– Мы должны были это выяснить, Лоуни.

– Ладно, выяснили! Помни, что она и мой ребенок!

– Не кричи на меня.

– Хорошо. – Наклонившись, он поднял черную сумку и поставил ее на стол. – Мы даже не знаем, как они выглядят. Эти чертовы маски…

– Да, – кивнула Эллен. – Златовласка и три медведя.[10]10
  «Златовласка и три медведя» – популярная детская сказка, известная во многих вариантах.


[Закрыть]

– Что—что?

– Неужели ты не заметил?

– Чего?

– Женщина носила маску Златовласки, маленький бандит – маску Медведя—Папы, а высокий громила – маску Медведицы—Мамы. Должно быть, маски из одного набора.

– Значит, есть и маска Медвежонка! Для Бибби?

– Об этом я и подумала.

Мелоун вскочил, потом снова сел и покачал головой:

– Нет, это не имеет смысла. Зачем им надевать на нее маску?

– Я просто подумала, что должна об этом упомянуть. – Эллен встала и опять наполнила чашки.

– Мы можем сделать одно из двух, Эллен. Либо сидеть здесь и ждать…

– Я этого не выдержу.

– Либо я могу попытаться найти их убежище и вернуть Бибби.

– Но ведь это будет очень опасно для нее!

– Вполне возможно.

– Боже мой!

– Почему бы не попробовать, Эллен? Я смогу лучше оценить ситуацию, когда узнаю, где они прячутся. Если я увижу, что это слишком рискованно для Бибби, то не шевельну и пальцем.

– Как ты сможешь быть в этом уверен?

– А если я сумею вернуть Бибби, мы передадим деньги Джону и все ему расскажем.

– И эти трое прикончат нас в отместку? – Эллен поежилась. – Забудь о Джоне, Лоуни.

– Деньги принадлежат «Ацтеку». Мы не можем позволить этой банде улизнуть с ними. Конечно, сначала нужно вернуть Бибби…

– Этого я и боялась. Ты снова становишься копом.

– Вовсе нет…

– Как только мы получим Бибби, пусть они заберут деньги. Может, для нас самое лучшее сидеть и ждать здесь. Они вернутся с Бибби, а мы отдадим им сумку – вот и все.

– Может быть, и не все, – возразил Мелоун. – Не хочу обманывать тебя, Эллен. Мы должны смотреть в лицо фактам. Если мы поступим как ты сказала – подождем, пока они вернут Бибби и заберут деньги, – нас троих могут пристрелить. Фуриа получил бы от этого удовольствие. Почему он должен оставлять нас в живых? Хотя мы не видели их лица, но слышали их голоса и знаем их имена. Наверняка Фуриа уже побывал за решеткой – он использовал слово «винт»: на тюремном жаргоне это означает «надзиратель», – и их можно идентифицировать с помощью центрального архива ФБР за несколько часов. Они не настолько глупы – во всяком случае, женщина, – и на них уже висит одно убийство. Нет, мы не можем им доверять, Эллен. Нужно что—то предпринять.

Лицо Эллен вновь приобрело оттенок обезжиренного молока.

– Тогда найди их убежище, Лоуни. Если тебе удастся спасти Бибби, мы сможем куда—нибудь уехать и спрятаться, пока этих чудовищ не поймают.

Мелоун встал, подошел к окну и посмотрел на грязную подъездную аллею.

– Возможно, это не так уж трудно, Эллен. Если подумать, у нас есть несколько ниточек к их убежищу. Фуриа велел Хинчу добираться туда пешком – значит, это не так уж далеко. И вероятно, за городом, иначе они бы не беспокоились, что их остановят на пропускном пункте. Кроме того, маленький подонок упомянул лес и хижину.

– Озеро Болсам! – воскликнула Эллен.

– Похоже на то. Если речь шла о хижине на озере…

– Должно быть, они взломали одну из них.

Но Мелоун покачал головой:

– Это было бы слишком рискованно. Они наверняка спланировали все заранее. Я не говорил тебе, но Джон считает, что Том Хауленд участвовал в краже и они обманули его в последний момент. Это означало бы более ранние контакты грабителей с Хаулендом и более раннее их присутствие в городе. К тому же голос женщины показался мне знакомым. Думаю, я уже слышал его, но давно. Держу пари, она из Нью—Брэдфорда. Возможно, они выбрали ее в соучастницы, поскольку она знает город. В любом случае, если они подготовили все остальное, то подготовили и убежище – возможно, еще несколько месяцев назад.

– Арендовали?

– Почему бы и нет. Они могли арендовать одну из хижин и даже использовать ее летом. Если полиция явится туда, чего им бояться? Конечно, они предпочли бы обойтись без этого, но если могут предъявить договор об аренде…

– В ноябре, Лоуни? Никто не живет на озере в ноябре.

– Ты не права. Некоторые люди с юга штата арендуют хижины на год – пользуются ими на уик—эндах и после летнего сезона. Мы патрулируем дорогу у озера круглый год.

Эллен задумалась.

– Не знаю. Спланировать ограбление, убийство и укрытие на какое—то время там, куда можно добраться пешком от места преступления. Мне это кажется нелепым.

– Возможно, потому они так и поступили, – настаивал Мелоун. – Кому придет в голову искать их так близко? Чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, что мы нашли след. Я собираюсь отыскать эту хижину, Эллен. Можешь остаться здесь одна, пока я буду там шарить? Едва ли они вернутся дотемна.

– Обо мне не беспокойся. Думаешь, тебе удастся отыскать их за один день, Лоуни? Вокруг озера Болсам полным—полно хижин.

– Я начну не с озера, а с города.

– Что ты имеешь в виду?

– Что если они арендовали хижину, то через агента по недвижимости.

– Будь осторожен, Лоуни! Задавая вопросы, ты можешь вызвать подозрения.

– Нет, если задавать их правильно. Я хочу выяснить, как риелторы проделывают такие операции.

– Пожалуйста, Лоуни, помни о Бибби!

Эллен прижалась к нему. Он поцеловал ее и вышел из кухни.

Поднявшись в спальню и роясь в стенном шкафу, Мелоун внезапно вспомнил об охотничьем ружье. Он не пользовался им много лет. Что, если бандиты поискали наверху до его возвращения и нашли ружье? Эллен могла забыть упомянуть об этом.

Ружье по—прежнему лежало на верхней полке шкафа, завернутое в промасленные тряпки.

Мелоун взял его и развернул. После стольких лет на нем не было ни пятнышка ржавчины. В морской пехоте Мелоуна научили заботиться об оружии. Держа в руках ружье, он чувствовал, как его покидает усталость. Пошарив на полке, он нашел коробку с патронами 22–го калибра.

«Вы совершили промах, мистер Фуриа».

Ему хотелось кричать от радости, но он стоял неподвижно, напряженно думая. Усталость начала возвращаться.

Бибби у них в руках, а от ружья мало толку. Из него можно убить кролика или лисицу, но кролик и лисица – это не бандиты с полицейским кольтом и пистолетом «вальтер».

«Хорошо бы мне было купить ружье, правда, патроны к нему стоили пять—шесть долларов за коробку. Или тот карабин «М–1» на распродаже…»

– Лоуни, что ты там делаешь?

Мелоун завернул ружье, задвинул его вместе с патронами в глубь полки, вышел в коридор к шкафу с бельем, достал несколько циновок для ванной и накрыл ими ружье и заряды.

Надев черно—зеленую охотничью куртку, покрытую масляными пятнами, фуражку и туфли на резиновой подошве, он спустился вниз. Эллен стояла в дверях кухни.

– Что тебе там понадобилось?

– Не упускай из виду эту сумку, – сказал Мелоун и вышел из дому.

* * *

В нескольких сотнях ярдов к северу от транспортной развязки Мелоун повернул «сааб» на гравиевую аллею, проехал мимо белой вывески с золотыми буквами «Т.У.Хайатт и сын. Недвижимость» и затормозил перед одноэтажным каркасным домом. Это была его четвертая остановка за утро.

– Привет, Эди, – поздоровался он, войдя внутрь.

– Будь я проклята, если это не полицейский, – сказала Эди Голуб, отрывая взгляд от пишущей машинки. В ее черных крашеных волосах торчал карандаш. – Не стреляйте – я не буду сопротивляться. – Эди была одной из девушек в старших классах, которые игнорировали Мелоуна полностью. Замуж она так и не вышла. – Ты когда—нибудь улыбаешься, Уэс?

– Я не на службе, так что могу рискнуть, – с улыбкой отозвался Мелоун. – Молодой Тру здесь? – Старый Тру год назад удалился от дел и уехал в Сент—Питерсборо, штат Флорида, вместе со своим брюзжанием и артритом. Весь город вздохнул с облегчением, так как он постоянно выступал на собраниях муниципалитета, мешая работать.

– Он просматривает почту. – Эди встала и открыла дверь в кабинет. – Это Уэс Мелоун, мистер Хайатт. Вы можете принять его?

– Уэс? Конечно, – энергично отозвался молодой Тру.

Мелоун вошел в кабинет. Хайатт ждал с улыбкой наготове. Высокий, худощавый человек с изрытым оспой лицом, всегда одетый как на рекламе «Эсквайра», был одним из нью—брэдфордских плейбоев, блиставший на церковно—приходских мероприятиях и вечеринках. Считали, что он уже несколько лет спит с Эди Голуб (в кабинете имелась старая кожаная кушетка), а ее «мистер Хайатт» в присутствии третьих лиц – всего лишь прикрытие.

– Присаживайся, Уэс. Как охота на людей?

– Вроде бы они скрылись. – Ему приходилось говорить это уже четвертый раз.

– Насколько я понимаю. Том Хауленд был в этом замешан по самую толстую задницу?

– Где ты это слышал? – Сохранить секрет в Нью—Брэдфорде было невозможно.

– В банке несколько минут назад. Весь город об этом говорит. Это правда, Уэс?

– Не знаю. Я ушел в отгул, прежде чем произошло преступление. А к тебе я заглянул, Тру, чтобы…

– Я знал, что такое когда—нибудь случится, – продолжал Хайатт. – Кто в наши дни слышал о компании, которая платит служащим наличными? Если бы они инвестировали несколько баксов в современную бухгалтерскую систему – с честным бухгалтером, ха—ха! – установили компьютер и платили чеками… Но думаю, они здорово грели руки на махинациях с зарплатой.

– Ты прав, Тру, они сами на это напросились, – сказал Мелоун. – А я здесь вот для чего. У нас мелкие неприятности на озере. Сейчас, когда летний сезон закончился, ребята отправляются туда по ночам и устраивают там черт знает что – они взломали несколько хижин, и мы получили жалобы от тех, кто арендовал их на год. Я составляю список годовых съемщиков, чтобы не пропустить никого. Ты ведь знаешь – некоторые боятся подавать жалобы. Ты сдавал кому—нибудь на год хижину на озере, скажем, за последние шесть месяцев, Тру?

– Едва ли. Большинством озерных хижин ведает Боб Дурр. Ты справлялся у него?

– Да, записал несколько имен. Ну, не буду тебя задерживать.

Мелоун поднялся. Оставалось посетить только одно агентство по недвижимости. Если вычеркнуть и его…

– Погоди минутку, – сказал Хайатт.

Мелоун снова сел.

– Кажется, я припоминаю одного съемщика… Эди!

В дверном проеме появилась легкомысленная прическа.

– Да, мистер Хайатт?

– Мы выписывали документ на аренду одной из хижин на озере где—то в мае или июне?

– Не помню.

– Проверь, ладно?.. – Хайатт откинулся на спинку стула. – Знаешь, Уэс, я никогда не мог толком тебя понять.

«Найди это, Эди!»

– Что я теперь натворил, Тру?

– Ты в отгуле и работаешь! Неужели хочешь выслужиться перед Джоном? Ты когда—нибудь расслабляешься?

– Очевидно, я не того типа.

– Так всегда бывает с женатыми простофилями. Вы не умеете жить! Взгляни на меня…

– Насколько я слышал, многие специалисты тебя обошли.

– Меня? Черта с два! Кто это сказал?

– Нашла, мистер Хайатт. – Эди Голуб держала в руке договор об аренде. Хайатт взял его у нее, но Эди не сдвинулась с места. Он бросил на нее сердитый взгляд, и она быстро вышла, хлопнув дверью.

– Да, вот он. Некий Уильям Дж. Прэтт. Подписал договор 23 мая. Неплохая у меня память, верно? Хочешь взглянуть, Уэс?

– Если не возражаешь. – Мелоун взял бумагу, стараясь выглядеть равнодушным. Имя и фамилия были отпечатаны на машинке, а подпись была неразборчивой. Наверняка имя вымышленное!

Чтобы не вызывать подозрений у Хайатта, Мелоун достал список и добавил имя и местоположение хижины. Он мог найти ее с закрытыми глазами. Снова поднявшись, он вернул документ.

– Большое спасибо, Тру. Я проверю эту хижину заодно с другими.

Хайатт махнул рукой:

– Не стоит благодарности.

Все еще несколько озадаченный, он вернулся к своей почте. Мелоун поспешил к «саабу».

Судя по документу, хижина находилась у юго—восточного края озера Болсам, где оно сужалось у илистых отмелей. Это было наименее привлекательное место на всем берегу. Согласно списку Мелоуна, аренда «Прэтта» была единственной, которая продолжалась после летнего сезона. Это идеально подходило для осеннего убежища.

Свернув на грязную боковую дорогу, Мелоун спрятал «сааб» за чахлыми березами в зарослях дикой черники. Кусты были почти голыми, но спутанные ветки надежно прикрывали большую часть машины. Забросав остальное вечнозелеными ветками, он продолжил путь пешком.

Хижина находилась всего в трехстах ярдах, но дорога заняла почти полчаса. Пройдя несколько ярдов, Мелоун опустился на четвереньки. Таким образом он в детстве играл в морского пехотинца, передвигаясь на локтях и коленях, ни разу не поднимая голову над подлеском, избегая засохших веток и стараясь по возможности наступать на ковер из сосновых игл, приглушающий звук. Он двигался настолько бесшумно, что однажды застиг врасплох сидящую на земле белку, которую мог бы убить камнем.

Наконец Мелоун добрался до поляны, вырубленной среди сосен и окруженной по периметру дикой азалией, лавром и сумахом.

Хижина была хорошо видна. На берегу озера имелись дорогие постройки ручной работы, но большинство представляло собой дешевые дощатые сооружения, именуемые «коттеджами» исключительно Ассоциацией недвижимости озера Болсам, чьи рекламные брошюры были обильно сдобрены вымыслом. Зеленая краска на стенах хижины «Прэтта» с годами покрылась полосами от сырости. Крыша покосилась, а две шаткие ступеньки вели на крошечную открытую веранду. Электрические провода, терявшиеся в лесу, крепились к изолятору снаружи. Из маленькой трубы на крыше вился голубоватый дымок. Как и во всех озерных коттеджах, для готовки здесь использовали пропан – Мелоун разглядел посеребренный газовый баллон у боковой стены.

Дымок сообщил Мелоуну все, что он хотел знать.

Хижина обитаема.

Они находятся здесь.

Мелоун пролежал в кустах почти два часа – он только что посмотрел на часы, которые показывали половину первого, – когда дверь хижины открылась, и оттуда вышел мужчина. Маски на нем не было, но лицо оставалось в тени, и Мелоун не мог разглядеть черты. Он жалел, что не купил в городе бинокль или хотя бы не позаимствовал его у Джерри Сэмпсона в аптеке. Мужчина был крупным и широкоплечим – Мелоун не сомневался, что это громила, которого маленький щеголь именовал Хинчем.

Оглядевшись вокруг, мужчина спрыгнул с крыльца и зашагал к лесу на восток от хижины. На солнце Мелоуну удалось рассмотреть его как следует. На нем были черная кожаная куртка, черные джинсы и голубые кроссовки; рыжие волосы свисали на бычью шею. Лицо тупое и грубое, сломанный нос.

«От этого парня лучше держаться подальше, – подумал Мелоун. – Он растопчет меня в лепешку и даже не поперхнется».

Снова опустившись на четвереньки, Мелоун пополз следом. Он знал, куда направился Хинч – к другой грязной дороге, ведущей к хижине. Должно быть, там они спрятали свой автомобиль.

Мелоун оказался прав. Машина была спрятана неподалеку от дороги, но весьма небрежно, и он разглядел ее сквозь кусты. Это был пыльный черный седан «крайслер—ньюйоркер».

Подойдя к багажнику, Хинч отпер его и начал копаться внутри. Вскоре он вытащил за горлышко бутылку виски объемом полгаллона. Печать казалась нетронутой. Захлопнув крышку багажника, он двинулся назад к поляне.

Мелоун последовал за ним, успев увидеть, как Хинч вошел в хижину и закрыл дверь.

Он устроился в том же укрытии. Судя по непочатой бутылке, ожидание предстояло долгое. Мелоун сам точно не знал, чего именно ждет. Они могли вовсе не выйти, тем более если напьются и отключатся.

«Надо было взять ружье, – думал Мелоун. – Почему я испугался? Я бы мог пристрелить этого Хинча из—за кустов. С десяти ярдов даже пуля 22–го калибра сделала бы свое дело, если бы попала в нужное место. Но что бы сделали с Бибби двое других, услышав выстрел? Нет, подожду, что будет дальше».

Если бы только они не забрали его револьвер… Кольт на бедре придавал бы уверенности, хотя Мелоун стрелял из него лишь по мишеням и однажды в рысь.

Перед его глазами маячило лицо Эллен. Потом оно стало расплываться, и Мелоун осознал новую опасность.

У него начали слипаться глаза.

Четыре дня и ночи на службе и сильная простуда перед ними сделали свое дело. Хорошо, что ему удалось прошлой ночью поспать хоть пару часов.

Мелоун отчаянно боролся со сном, даже придерживая веки пальцами. Но и это не помогало. Поляну перед глазами словно застилал туман.

«Если они напьются, то могут напугать Бибби. Не бойся, малышка. Папа здесь».

Небо начало раскачиваться, как качели Бибби на заднем дворе. Вверх… вниз…

Если бы можно было закрыть глаза хоть на пару секунд…

Он все еще мысленно разговаривал с Бибби, когда сон одержал победу.

* * *

– Хватит. – Фуриа забрал у Хинча бутылку и привинтил крышку. В стакане Хинча оставалось несколько капель.

– Но, Фур… – запротестовал он.

– Я сказал, довольно. – Сам Фуриа не пил. Он вообще ничего не пил, кроме содовой, – даже пива. «Ты боишься опьянеть», – как—то поддразнила его Голди.

– О'кей, Фур. – Хинч опрокинул стакан, влил оставшиеся капли себе в горло и бросил стакан в раковину. Он ударился о грязные тарелки и разбился.

– Осторожнее! – прошипел Фуриа. – Ты разбудишь девчонку. Нам не хватало только детского плача.

– Она отключилась полностью. – Голди растягивала третью порцию виски, зная, что четвертой не будет, пока рядом Фур. – Просто чудо, что делает выпивка с девятилетней девочкой! Она отправилась в долгое путешествие. – Голди хихикнула. – До встречи, Бибби!

– Тебя могут отправить в тюрьму, Голди, за спаивание малолетних, – ухмыльнулся Хинч.

– Слушай, остряк, если я и попаду в тюрьму, то за что—нибудь поважнее – например, за убийство.

– Ладно, – сказал Фуриа. – Тебе пора идти, Хинч.

– Есть, сэр, – отсалютовал Хинч.

– И не умничай. Делай только то, что я сказал, помнишь, что я тебе поручил?

– По—твоему, у меня цыплячьи мозги? Конечно, помню. Болтаться по городу и слушать в оба уха. Правильно, Фур?

– Да. И больше ничего. Ни выпивки, ни шлюх – только слушать и не привлекать к себе внимания.

– Сплетни лучше всего слушать на Фрейт—стрит, – сказала Голди. – Это улица, которая проходит мимо железнодорожной станции. Старые городские придурки вечно там околачиваются – обналичивают чеки социального страхования и забегают в пивную. Купи бутылку дешевого портвейна, Хинч, и пусти ее по кругу – тогда они выложат тебе все, что происходит. Эта публика узнает новости раньше, чем члены городского управления. Можешь припарковать машину на станционной стоянке. Ею все пользуются.

– Слушаюсь, мэм. – Хинч направился к двери.

– Погоди. Я поеду с тобой. Позже встретимся на стоянке.

– Черта с два! – Фуриа стукнул бутылкой по столу. – Никуда ты не поедешь, Голди!

– Мне нужно кое—что купить.

– Что, например?

– Например, «Тампакс», если хочешь знать. Сегодня утром у меня начались месячные. И я должна покрасить волосы – уже заметны корни. Потом нужно купить дезодорант для Хинча. Я больше не могу находиться с ним рядом – от него воняет.

– Мои бабы на меня не жаловались, – запротестовал Хинч.

– Я не одна из твоих баб. Почему бы тебе хоть иногда не принимать ванну? К тому же нам нужна жратва, Фур. Хлеб и молоко для девчонки.

Фуриа задумался.

Хинч сплюнул в раковину.

– Будь ты моей бабой, то побоялась бы показывать коготки.

– Ты злишься, потому что я тебе кое—что не показала, – с усмешкой отозвалась Голди.

Фуриа резко повернулся. Его макушка едва не коснулась подбородка Хинча.

– Ты приставал к Голди?

Хинч попятился:

– Что ты, Фур! Клянусь Богом! Она просто пытается мне напакостить. Я ей не по душе.

– Что верно, то верно, – кивнула Голди, продолжая усмехаться.

– Только тронь ее пальцем, Хинч, и ты труп.

– Никогда в жизни… – пробормотал Хинч.

– Помни, я тебя предупредил. А ты, Голди, никуда не поедешь. Это слишком рискованно.

– Было бы рискованно, если бы я пошла в салон красоты. Но в городе есть новая аптека и супермаркет. Не беспокойся, я буду осторожна.

– К дьяволу молоко, – сказал Фуриа. – Мне его никогда не покупали. Я радовался, раздобыв стакан воды, в котором не плавал бы таракан. Ладно, Голди, поезжай, только купи мне пиццу и вишнево—ванильное мороженое.

– Тебе и в аду пицца понадобится, – засмеялась Голди. – О'кей.

– Скажи, в этой дыре есть газета?

– Конечно, еженедельная. Выходит по четвергам.

– Сегодня как раз четверг. Купи мне газету. – Фуриа усмехнулся. – Хочу почитать о себе критические отзывы.

Голди кивнула и взяла сумочку. На ней были свитер и бушлат, а на голову она повязала косынку.

– Ладно, вонючка, поехали. Я высуну нос в окошко.

– Если бы не Фур, – зарычал Хинч, – я бы вырвал твой сучий язык!

– Чем бы я тогда ублажала Фура? – Голди проплыла мимо Хинча, как будто его здесь не было.

* * *

Мелоун проснулся от боли. Что—то царапало ему лицо, как игла. Какую—то секунду он не понимал, где находится. Потом вспомнил, смахнул с лица ветку и сел.

Было темно.

Мелоун проспал всю вторую половину дня и значительную часть вечера. Луна была уже высоко. Он не мог разглядеть стрелки часов, но знал, что уже поздно. Должно быть, он спал часов десять, если не больше.

В хижине горел свет – шторы были опущены только наполовину. Мимо окна прошла фигура, потом другая, третья… Они были не слишком осторожны. Мелоун не мог видеть их выше пояса, но понял, что все трое здесь.

«Какой шанс я упустил? Как я мог позволить себе заснуть, когда там Бибби?»

Десять минут Мелоун сидел в кустах, пытаясь оправдаться перед собой. Попутно он разрабатывал мышцы от ног и выше. Боль и онемение постепенно проходили. Он научился этому, проводя долгие часы в патрульной машине.

Случилось чудо – к концу упражнений у него уже был готов план. Мелоун сам не знал, откуда он взялся. Только что все было в тумане, который внезапно рассеялся полностью.

Он начал ползать в темноте, собирая сухие ветки, листья, хвою и складывая их в кустах перед поляной, на одной линии с передними окнами хижины. Костер должен получиться знатный. Месяц был дождливым, так что Мелоун не опасался устроить лесной пожар. Впрочем, он спалил бы весь округ, если бы это помогло спасти Бибби.

«Они наверняка увидят огонь или хотя бы почуют дым, – думал Мелоун. – Чтобы сюда не примчалась половина Нью—Брэдфорда, им придется выйти и самим тушить костер. Если женщина останется внутри, я сверну ей шею».