Текст книги "Транедия Зет"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10
ТЕСТ В КАМЕРЕ

В «Гамлете» мы встретили Калибана, он же невероятный Куоси, были обслужены проворными руками Фальстафа,[40]40
  Фальстаф – персонаж пьес У. Шекспира «Король Генрих IV» и «Виндзорские насмешницы», старый жизнелюб, толстяк и обжора.


[Закрыть] мажордома Лейна, и, словно для полноты иллюзии, были вывезены с обширной территории поместья рыжеволосым и усмехающимся восточным гхарри-валла,[41]41
  Гхарри-валла – индийский возница.


[Закрыть] которого старый джентльмен упорно именовал Дромио.[42]42
  Дромио – персонаж пьесы У. Шекспира «Комедия ошибок».


[Закрыть] Последний гордо вел сверкающий лимузин мистера Лейна с искусностью филадельфийского адвоката и легкостью premiere danseuse,[43]43
  Прима-балерина (фр.).


[Закрыть] так что наша поездка на север штата превратилась в удовольствие, которое могло бы длиться вечно.

Путешествие было особенно приятным благодаря непринужденной беседе Друри Лейна с отцом. Большей частью я молча сидела между ними, слушая их разговоры о прежних временах и воспоминания старого джентльмена о театре. Я начинала понимать секрет его обаяния. Мистер Лейн всегда умудрялся сочетать серьезность с мягким юмором, а все, что он говорил, не вызывало сомнений и возбуждало жгучий интерес. Его жизнь была необычайно насыщенной, и он близко знал всех, кого стоило знать в золотой век драмы…

Приятный спутник во время поездки, как где-то указывал мудрый Сир,[44]44
  Сир, Публилий (I в. до н. э.) – римский мимический поэт сирийского происхождения, прославившийся остроумными изречениями.


[Закрыть] не менее важен, чем хороший экипаж, а мы располагали и тем и другим, причем наивысшего качества. Как же быстро это закончилось! Как только мы спустились в долину, где с одной стороны поблескивала река, а невдалеке виднелись тюрьма и Лидс, я с дрожью осознала, что это путешествие может быть одним из тех, в конце которого ожидает смерть. Маленькое заостренное лицо Аарона Доу начало маячить передо мной в дымке холмов, и впервые после отбытия из «Гамлета» я предалась мрачным мыслям, ибо во время многочасовой поездки дело Доу и даже его имя ни разу не упоминались. Теперь я спрашивала себя, не безнадежна ли наша миссия и сумеем ли мы спасти этого бедолагу от смерти на электрическом стуле.

Когда мы ехали по главному шоссе в Лидс, разговоры прекратились, и мы долгое время сидели молча, думая, как я предполагала, о тщетности нашей задачи.

– Пожалуй, Пэтти, – сказал отец, – нам лучше остановиться в отеле. Мы не можем бесконечно навязываться Клеям.

– Как хочешь, папа, – устало ответила я.

– Ба! – воскликнул старый джентльмен. – Вы не сделаете ничего подобного. Поскольку я присоединился к вам, то, полагаю, имею право голоса в планировании операции. Я предлагаю, инспектор, чтобы вы и Пейшнс навязывали свое присутствие Илайхью Клею как можно дольше.

– Но почему? – запротестовал отец.

– По разным причинам, ни одна из которых не важна сама по себе, но все in toto[45]45
  Вместе (лат.).


[Закрыть] диктуют такой ход из стратегических соображений.

– Мы можем сказать, – вздохнула я, – что вернулись возобновить расследование дела доктора Фосетта.

– Да, – задумчиво отозвался отец. – Я действительно еще не покончил с этим проклятым мошенником… Но как насчет вас, мистер Лейн? Вы ведь не можете…

– Нет, – улыбнулся старый джентльмен. – Я не стану беспокоить Клеев. Но у меня есть идея… Где живет отец Мьюр?

– В маленьком доме возле тюремных стен, – сказала я. – Не так ли, папа?

– Угу. Идея неплохая. Кажется, вы упомянули, что знали его?

– И очень хорошо. Он славный человек. Я нанесу ему визит и избавлю себя от необходимости оплачивать счет в отеле. Вы поедете со мной, а потом Дромио отвезет вас к Клеям.

Отец указал направление шоферу, машина обогнула город и начала длинный подъем на холм с безобразным серым сооружением наверху. Проехав мимо дома Клеев, мы остановились менее чем в сотне ярдов от главного входа в тюрьму у каркасного домика, увитого плющом, с ранними розами в саду и большими креслами-качалками на террасе.

Дромио надавил на клаксон, и парадная дверь открылась, как только мистер Лейн зашагал по дорожке. В дверях появился отец Мьюр в кое-как надетой сутане – его мягкое стариковское лицо сморщилось, когда он пытался разглядеть посетителя сквозь толстые стекла очков.

Когда священник узнал гостя, на его лице отразились удивление и радость.

– Друри Лейн! – воскликнул он, горячо пожимая руку визитеру. – Глазам своим не верю! Что вы здесь делаете? Господи, как же я рад вас видеть! Входите, входите.

Мы не слышали негромкий ответ мистера Лейна. Затем добрый падре заметил нас в машине и, подобрав полы сутаны, поспешил по дорожке.

– Не ждал такой чести! – Лицо старика сияло. – Почему бы вам не войти? Я уговорил мистера Лейна погостить у меня – он сказал, что прибыл в Лидс с визитом, – но вы, по крайней мере, могли бы выпить чашку чаю…

Я собиралась согласиться, когда увидела, как старый актер, стоя на крыльце, резко покачал головой.

– Очень жаль, – быстро сказала я, прежде чем отец успел открыть рот, – но мы опаздываем к Клеям. Спасибо, отец Мьюр, мы зайдем как-нибудь в другой раз.

Дромио отнес два тяжелых чемодана на крыльцо, переглянулся с хозяином и вернулся в автомобиль, чтобы отвезти нас с холма. Мы видели, как высокая фигура мистера Лейна исчезла в доме, в то время как отец Мьюр все еще стоял там, где мы расстались, с сожалением глядя нам вслед.

Нам не составило труда вновь водвориться в качестве гостей в доме Клеев – когда мы прибыли, там была только пожилая экономка Марта, у которой наш приезд не вызвал вопросов. Поэтому мы заняли прежние спальни, а когда через час Джереми и его отец вернулись из каменоломен на ленч, спокойно ожидали на крыльце – боюсь, что это спокойствие было внешним и не соответствовало нашим подлинным чувствам. Но Илайхью Клей тепло нас приветствовал, а Джереми уставился на меня, словно я была видением, которое однажды посетило его с весьма удовлетворительным результатом и которое он никак не ожидал увидеть вновь. Первое, что он сделал, восстановив самообладание, – это отвел меня в беседку позади дома и попытался поцеловать, даже не смахнув каменную пыль с лица. Когда я выскользнула из его объятий и почувствовала, как его губы скользнули по моему уху, то осознала, что, выражаясь фигурально, вернулась домой и в status quo ante fuit.[46]46
  В предыдущее состояние (лат.).


[Закрыть]

* * *

Во второй половине дня нас поднял с крыльца гудок автомобиля, и мы увидели свернувший на подъездную аллею длинный лимузин Лейна. Дромио усмехался за рулем, а старый джентльмен махал рукой из салона.

– Мне очень любопытна, инспектор, история с беднягой в окружной тюрьме Лидса, – сказал мистер Лейн, будучи представлен обоим Клеям, словно лишь мельком слышал об Аароне Доу и задавал праздный вопрос.

– Полагаю, вам рассказал об этом старый капеллан, – не моргнув глазом отозвался отец. – Печальная история… Кажется, вы собирались съездить в город?

Меня интересовало, почему мистер Лейн с такой осторожностью упоминает о своем остром интересе к делу. Я надеялась, что он не подозревает… При этой мысли я бросила взгляд на Клеев. Илайхью Клей улыбался гостю, а Джереми с благоговением уставился на его атлетическую фигуру. Конечно, Друри Лейн был знаменитостью и, судя по его непринужденным манерам, привык к восторгам публики.

– Да, – сказал он. – Отец Мьюр думает, что я мог бы помочь ему. Мне бы хотелось повидать беднягу. Не могли бы вы устроить это для меня, инспектор? Насколько я понимаю, вы entrée[47]47
  Имеете доступ (фр.).


[Закрыть] к окружному прокурору.

– Я могу познакомить вас с ним. Пэтти, тебе лучше поехать с нами. Надеюсь, вы извините нас, Клей?

Спустя две минуты мы уже сидели рядом с мистером Лейном в лимузине, направляясь в город.

– Почему вы не хотите, чтобы они знали, для чего вы здесь? – осведомился отец.

– Не по какой-либо особой причине, – рассеянно ответил мистер Лейн. – Просто, мне кажется, что чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше. Мы же не хотим вспугнуть убийцу… Так это и есть Илайхью Клей? Выглядит честным бизнесменом, который отшатывается от малейшего намека на теневую деятельность, но, тем не менее, ведет дела беспощадно.

– Думаю, вы стараетесь нас отвлечь, – строго заметила я. – Вы что-то прячете в рукаве, мистер Лейн.

Он рассмеялся:

– Вы переоцениваете мое коварство, дорогая. Я говорю то, что думаю. Помните, что все это ново для меня, и я должен нащупать путь, прежде чем действовать открыто.

* * *

Мы нашли Джона Хьюма в его офисе.

– Так вы Друри Лейн, – сказал он, когда мы представили их друг другу. – Я польщен, сэр. Вы были одним из идолов моего детства. Что привело вас сюда?

– Стариковское любопытство, – улыбнулся мистер Лейн. – Теперь, когда меня положили на пыльную театральную полку для устаревшего реквизита, я постоянно вмешиваюсь в чужие дела и, несомненно, выгляжу назойливым… Мне бы очень хотелось увидеть Аарона Доу.

– Ого! – воскликнул Хьюм, быстро взглянув на отца и на меня. – Вижу, инспектор и мисс Тамм вызвали подкрепление. Ну почему бы и нет? Как я уже неоднократно объяснял, мистер Лейн, я прокурор, а не палач. Сейчас я считаю Доу виновным в убийстве. Но если вы сумеете доказать обратное, я с радостью помогу защите опровергнуть обвинение.

– Несомненно, это делает вам честь, – сухо промолвил мистер Лейн. – Когда мы сможем увидеть Доу?

– Сразу же. Я распоряжусь, чтобы его доставили сюда.

– Нет-нет! – быстро возразил старый джентльмен. – Мы не станем вас затруднять. Если это возможно, мы бы хотели повидаться с ним в тюрьме.

– Как вам угодно. – Пожав плечами, окружной прокурор написал распоряжение.

Вооруженные этим документом, мы отправились в окружную тюрьму, находившуюся неподалеку, и вскоре следовали за надзирателем по тускло освещенному коридору с зарешеченными камерами к месту заключения Аарона Доу.

Однажды в Вене знаменитый молодой хирург пригласил меня осмотреть новую больницу. Когда мы вышли из пустого операционного зала, изможденный человек, сидящий на скамье, встал и посмотрел на хирурга, очевидно решив, что он вышел из комнаты, где оперировали кого-то из его близких. Никогда не забуду выражения лица этого бедняги – мучительный страх, смешанный с робкой надеждой…

Лицо Аарона Доу, когда он услышал, как ключ поворачивается в замке его камеры, и увидел через решетку нашу маленькую группу, приняло такое же выражение. Куда только девалась «уверенность», которую, по словам окружного прокурора, якобы проявил Доу после встречи с доктором Фосеттом! Перед нами был отнюдь не обвиняемый, уверенный в своем оправдании. На лице старика мелькнула лишь тень надежды загнанного зверя, почуявшего путь к спасению. Мелкие заостренные черты были стертыми, как на рисунке углем, по которому кто-то небрежно провел рукой. Окруженные красными ободками глаза напоминали блуждающие огоньки. Он был небрит, одежда грязная.

У меня сжалось сердце, и я посмотрела на Друри Лейна. Его лицо было серьезным.

Надзиратель лениво отпер дверь, распахнул ее настежь, подал нам знак войти и закрыл дверь за нами, снова повернув ключ в замке.

– Здравствуйте, – проскрипел Аарон Доу, сидя на краю своей жалкой койки.

– Привет, Доу, – отозвался отец с деланой бодростью. – Мы привели к вам кое-кого. Это мистер Друри Лейн. Он хочет поговорить с вами.

– О! – Доу больше ничего не сказал, но уставился на мистера Лейна, как пес, ожидающий приказа.

– Здравствуйте, Доу. – Старый джентльмен внезапно обернулся и посмотрел в коридор. Надзиратель, скрестив руки на груди, стоял у стены напротив камеры и явно подремывал. – Не возражаете ответить на несколько вопросов?

– Конечно нет, мистер Лейн, – откликнулся Доу.

Я прислонилась к каменной стене, чувствуя легкую тошноту. Отец сунул руки в карманы, что-то бурча себе под нос. Мистер Лейн начал задавать заключенному бессмысленные вопросы, ответы на которые мы уже знали или не рассчитывали получить их от Доу. Я выпрямилась, спрашивая себя, зачем он это делает. Что у старика на уме? Какова цель этого ужасного визита?

Они разговаривали вполголоса. Отец с недоуменным видом ходил взад-вперед.

И тогда это произошло. Посреди монолога заключенного старый джентльмен выхватил из кармана карандаш и, к нашему изумлению, швырнул его в Доу, словно намереваясь пригвоздить его к койке.

Я вскрикнула, а отец выругался и посмотрел на мистера Лейна так, будто актер неожиданно помешался. Но мистер Лейн не сводил глаз с заключенного, который машинально прикрылся левой рукой. Правая беспомощно свисала из рукава.

– В чем дело? – пискнул Доу, отпрянув к стене.

– Не обращайте на меня внимания, – пробормотал мистер Лейн. – На меня иногда находит, но я абсолютно безобиден. Вы не окажете мне услугу, Доу?

Отец расслабился и усмехался, прислонившись к стене.

– Услугу? – переспросил заключенный.

– Да. – Старый джентльмен нагнулся, подобрал карандаш с каменного пола и протянул его Доу ластиком вперед. – Пожалуйста, ударьте меня карандашом.

При слове «ударьте» в глазах заключенного мелькнуло понимание. Он схватил карандаш левой рукой и неуклюже ткнул им в мистера Лейна.

– Ха! – удовлетворенно воскликнул актер, шагнув назад. – Отличный удар. Инспектор, у вас не найдется листка бумаги?

Доу вернул карандаш, а отец проворчал:

– Бумаги? За каким чертом?

– Можете приписать это моей очередной причуде, – усмехнулся мистер Лейн. – Ну-ну, инспектор, вы становитесь тугодумом!

Отец протянул записную книжку, из которой старый джентльмен вырвал чистый листок.

– Теперь вы убедились, Доу, – спросил он, что-то ища в кармане, – что мы не хотим повредить вам?

– Да, сэр. Я сделаю все, что вы скажете.

– Великолепный союзник! – Лейн достал коробок спичек, чиркнул одной и хладнокровно поднес пламя к клочку бумаги. Он вспыхнул, и Лейн рассеянно бросил его на пол, шагнув назад.

– Что вы делаете? – закричал заключенный. – Хотите подпалить эту чертову каморку? – Спрыгнув с койки, он начал яростно топтать горящий листок левой ногой, пока тот не превратился в едва заметную кучку пепла.

– Думаю, Пейшнс, – с улыбкой сказал мистер Лейн, – это убедило бы любое жюри. Как насчет вас, инспектор?

Отец нахмурился:

– Никогда бы не поверил этому, если бы не увидел собственными глазами. Век живи – век учись.

Я хихикнула.

– Похоже, папа, тебя окончательно перевербовали! Аарон Доу, вы на редкость везучий человек.

– Но я не… – озадаченно начал заключенный.

Мистер Лейн похлопал его по плечу:

– Выше нос, Доу. Думаю, мы вас вытащим.

Отец позвал надзирателя, который пересек коридор, отпер дверь и выпустил нас. Доу подбежал к решеткам и вцепился в них, глядя нам вслед.

Но с того момента, как мы шагнули в холодный коридор, мною овладело дурное предчувствие. На грубом лице надзирателя, звякающего ключами позади нас, появилось странное выражение. Оно показалось мне злобным, хотя я уверяла себя, что мне это почудилось. Действительно ли он дремал, стоя лицом к камере? В конце концов, даже если он наблюдал за нами, какой вред это могло причинить? Я посмотрела на мистера Лейна, но тот шагал вперед с задумчивым видом, и я решила, что он не обратил внимания на надзирателя.

* * *

Мы вернулись в окружную прокуратуру, но на сей раз нам пришлось ждать полчаса в приемной. В течение этого времени мистер Лейн сидел с закрытыми глазами и, казалось, спал – отцу пришлось коснуться его плеча, когда секретарь Хьюма наконец сказал нам, что мы можем войти. Актер вскочил и пробормотал извинения, но я была уверена, что он о чем-то размышлял.

– Итак, мистер Лейн, – с любопытством заговорил Хьюм, когда мы уселись в его кабинете, – вы видели Доу. Что вы думаете теперь?

– Прежде чем я вошел в вашу великолепную окружную тюрьму, – мягко произнес старый джентльмен, – я только верил, что Аарон Доу невиновен в убийстве сенатора Фосетта. Теперь я это знаю.

Хьюм поднял брови.

– Вы, друзья, удивляете меня. Сначала мисс Тамм, потом инспектор, а теперь вы, мистер Лейн. Внушительный ряд оппонентов. Может, вы расскажете, что заставляет вас считать Доу невиновным?

– Пейшнс, дорогая моя, – обратился ко мне мистер Лейн, – разве вы еще не давали мистеру Хьюму урок логики?

– Он все равно не стал бы меня слушать, – пожаловалась я.

– Мистер Хьюм, пожалуйста, забудьте на несколько минут все, что вы знаете об этом деле, и мисс Тамм объяснит вам, почему мы трое считаем Аарона Доу невиновным.

Я в третий раз за несколько дней изложила свою теорию – теперь для мистера Хьюма, хотя в глубине души не сомневалась, что такого упрямого и амбициозного человека не убедишь с помощью одной только логики. Когда я перечисляла выводы, сделанные на основании фактов (я включила показания Кармайкла, не упоминая его имени), Хьюм вежливо слушал, иногда кивая, а в его глазах даже мелькало восхищение. Но как только я закончила, он покачал головой.

– Моя дорогая мисс Тамм, это блестящая работа для женщины – и для мужчины, если на то пошло, – но меня она не убедила. Во-первых, никакое жюри не поверит подобному анализу, даже если сможет понять. А во-вторых, в нем имеются серьезные погрешности…

– Погрешности? – полюбопытствовал мистер Лейн. – «Нет розы без шипов; чистейший ключ мутят песчинки… мы все грешны»,[48]48
  Шекспир У. Сонет № 35. Перевод Б. Пастернака.


[Закрыть] как говорит Шекспир в одном из своих сонетов. Тем не менее, мистер Хьюм, я бы хотел услышать об этих погрешностях – простительны они или нет.

– Ну, взять хотя бы эту невероятную историю с «правоногостью» и «левоногостью». Утверждение, будто человек, потеряв правый глаз и правую руку, становится «левоногим», звучит дико. Я сомневаюсь в его справедливости с чисто медицинской точки зрения. А если этот пункт рухнет, мистер Лейн, то вместе с ним рухнет и вся теория мисс Тамм.

– Видишь? – проворчал отец, махнув рукой.

– Рухнет? – переспросил старый джентльмен. – Мой дорогой сэр, это один из пунктов в деле, который я охарактеризовал бы как нерушимый!

Хьюм усмехнулся:

– Бросьте, мистер Лейн. Даже если это верно в целом…

– Вы забываете, – прервал актер, – что мы только что посетили Доу.

– Ну и что?

– Мы изложили вам обобщение, заявив, что человек с физическими дефектами Аарона Доу должен превратиться из «правоногого» в «левоногого». Но, как вы сказали, изложение принципа не доказывает конкретный случай. – Мистер Лейн сделал паузу и улыбнулся. – Поэтому мы доказали конкретный случай. Моей главной целью приезда в Лидс было продемонстрировать, что Аарон Доу, действуя машинально, использовал бы скорее левую ногу, чем правую.

– И он это сделал?

– Да, сделал. Я бросил в него карандаш, и Доу прикрыл лицо левой рукой. Я велел ему попытаться ударить меня карандашом, и он произвел попытку левой рукой. Таким образом, я убедился, что этот человек действительно левша и его правая рука парализована. Потом я поджег листок бумаги, и он в панике наступил на него левой ногой. Мне это кажется доказательством, мистер Хьюм.

Окружной прокурор молчал, сдвинув брови. Я видела, что внутренне он борется с проблемой.

– Вы должны дать мне время, – пробормотал Хьюм. – Я не могу заставить себя поверить в такое… – Он раздраженно хлопнул ладонью по столу. – Для меня это не доказательство! Оно слишком косвенное и изощренное, чтобы считать Доу невиновным.

Взгляд старого джентльмена стал ледяным.

– Я полагал, мистер Хьюм, что наша юридическая система считает человека невиновным, пока его вина не доказана, а не наоборот.

– А я полагала, мистер Хьюм, – воскликнула я, будучи не в силах сдерживаться, – что вы порядочный человек!

– Пэтти, – мягко упрекнул меня отец.

Хьюм покраснел.

– Ну, я над этим подумаю. А сейчас прошу извинить – у меня много работы…

Мы молча вышли и спустились на улицу.

– Я встречал упрямых ослов, – сердито сказал отец, когда мы сели в автомобиль и Дромио отъехал от тротуара, – но этот парень перещеголял всех!

Мистер Лейн задумчиво разглядывал багровый затылок Дромио.

– Пейшнс, дорогая, – печально промолвил он, – я думаю, что мы потерпели неудачу и вся ваша работа была напрасной.

– Что вы имеете в виду? – с беспокойством спросила я.

– Боюсь, амбиции мистера Хьюма перевешивают чувство справедливости. Когда мы разговаривали с ним, мне пришла в голову одна мысль. Мы допустили серьезную ошибку, и он легко может обыграть нас, если окажется нещепетильным.

– Ошибку? – воскликнула я. – Быть не может, мистер Лейн! Как мы могли допустить ошибку?!

– Не мы, дитя мое, а я. – Помолчав, он спросил: – Кто адвокат Доу, если у бедняги таковой имеется?

– Местный житель по имени Марк Каррьер, – ответил отец. – Клей говорил мне о нем сегодня. Не знаю, почему он взялся за это дело, если не считает Доу виновным или не думает, что Доу припрятал где-то пятьдесят тысяч.

– А где его офис?

– В Скохари-Билдинг – рядом со зданием суда.

Мистер Лейн постучал по стеклу:

– Разворачивайся, Дромио, и вези нас назад в город – к дому рядом с судом.

* * *

Марк Каррьер был очень толстым, совершенно лысым и весьма проницательным джентльменом средних лет. Он не пытался выглядеть, занятым и, когда мы вошли, сидел, как вылитый мистер Татт,[49]49
  Татт, Эфраим – адвокат и детектив, герой произведений американского писателя Артура Чини Трейна (1875–1945).


[Закрыть] на вращающемся стуле, закинув ноги на стол, куря сигару, почти такую же толстую, как он сам, и восторженно глядя на висящую на стене пыльную гравюру, изображающую сэра Уильяма Блэкстоуна.[50]50
  Блэкстоун сэр Уильям (1723–1780) – английский юрист.


[Закрыть]

– Вас-то я и хотел видеть, – лениво произнес Каррьер, когда мы представились. – Простите, что не встаю, – я слегка ожирел. В моем лице перед вами величие закона на отдыхе… Хьюм сообщил мне, мисс Тамм, что у вас имеются какие-то сведения по делу Доу.

– Когда он вам это сообщил? – резко осведомился мистер Лейн.

– Звонил мне минуту назад. Со стороны прокурора это весьма дружеский жест, а? – Каррьер окинул нас взглядом маленьких глазок. – Почему бы не посвятить меня в это? Видит бог, мне не помешает любая помощь в этом чертовом деле.

– Почему вы взялись за него, Каррьер? – спросил отец.

Адвокат улыбнулся, как это мог бы сделать толстый филин:

– Что за странный вопрос, инспектор?

– Для вас это всего лишь упражнение или вы действительно верите в невиновность Доу?

– Он виновен как сам дьявол.

Мы посмотрели друг на друга.

– Говори, Пэтти, – мрачно сказал отец.

Я устало повторила свой анализ фактов, как мне казалось, в сотый раз. Марк Каррьер слушал не мигая, не кивая, не улыбаясь и внешне без всякого интереса. Но когда я закончила, он покачал головой, как Джон Хьюм.

– Неплохо, мисс Тамм. Но вам никогда не убедить такой историей жюри, состоящее из деревенщин.

– Убеждать жюри придется вам! – огрызнулся отец.

– Мистер Каррьер, – мягко заговорил старый джентльмен, – забудьте на время о жюри. Что вы сами об этом думаете?

– Разве это имеет значение, мистер Лейн? – Адвокат попыхивал сигарой, пуская облака дыма. – Конечно, я сделаю все, что от меня зависит. Но вам приходило в голову, что этот маленький фокус-покус сегодня в камере Доу может стоить бедняге жизни?

– Сильное выражение, мистер Каррьер, – заметила я. – Пожалуйста, объяснитесь.

– Вы сыграли на руку окружному прокурору, – сказал Каррьер. – Разве можно проводить эксперимент с обвиняемым без свидетелей?

– Но мы свидетели! – воскликнула я.

Отец покачал головой, а Каррьер улыбнулся:

– Хьюм легко докажет, что все вы предубеждены. Одному Богу известно, скольким жителям города вы говорили, что считаете Доу невиновным.

– Ближе к делу, – проворчал отец.

– Хорошо. Вы сознаете, во что влипли? Хьюм скажет, что вы отрепетировали с заключенным шоу для зала суда!

* * *

Надзиратель! Теперь я убедилась, что мое предчувствие было оправданным. Я старалась не смотреть на мистера Лейна, который застыл на своем стуле с удрученным видом.

– Этого я и боялся, – пробормотал он наконец. – Я предвидел подобное в кабинете Хьюма. Это моя ошибка, и мне нет оправданий. – Его глаза затуманились. – Хорошо, мистер Каррьер. Так как моя глупость привела к этой катастрофе, я постараюсь исправить положение единственным доступным мне способом. Каков ваш предварительный гонорар?

Каррьер заморгал и медленно произнес:

– Я делаю это из жалости к бедняге…

– Назовите сумму, мистер Каррьер. Возможно, это сподвигнет вас на более героическое сочувствие. – Старый джентльмен достал из кармана чековую книжку и приготовил ручку.

Минуту было слышно только тяжелое дыхание отца. Затем Каррьер соединил кончики пальцев и назвал сумму, от которой я пошатнулась, а у отца отвисла челюсть.

Но мистер Лейн выписал чек и положил его перед адвокатом.

– Не экономьте на расходах. Я оплачу счета.

Каррьер улыбнулся, и его ноздри затрепетали, когда он искоса взглянул на чек.

– За такой гонорар, мистер Лейн, я бы согласился защищать дюссельдорфского маньяка.[51]51
  Маньяк-детоубийца, орудовавший в Дюссельдорфе, на западе Германии, в 1929 г.


[Закрыть] – Он аккуратно спрятал чек в плотный бумажник. – Прежде всего нам нужно заручиться помощью экспертов.

– Да. Мне кажется…

Разговор продолжался, но я четко слышала только похоронный звон, который, если не произойдет чуда, зазвучит над обреченной головой Аарона Доу.