Текст книги "Транедия Зет"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Да. Доу отправил только одну записку – несколько недель назад сенатору Фосетту. Но Тэбб не знал ее содержания. Было также одно-два приходящих сообщения. Понимаете, Тэбб годами занимался этим прибыльным делом. Он только доставал записки из нового требника, когда я приносил его, – они были зашиты в переплет, – и вкладывал их в старый, когда я собирался уходить, но, по его словам, никогда в них не заглядывал. О боже…

* * *

Мы продолжали сидеть и ждать того, чего боялись. Найдут ли беглеца? Едва ли он сможет долго ускользать от надзирателей.

– Охранники говорили, что надо бы спустить собак, – с дрожью в голосе сказал отец Мьюр.

– Мне показалось, что я слышала лай, – прошептала я.

Мы снова замолчали. Шли минуты. Из тюрьмы доносились крики, автомобили выезжали со двора и возвращались назад – некоторые ехали по дороге через лес, а некоторые мимо дома отца Мьюра. Один раз мы увидели мужчину в черном, ведущего на привязи стаю жуткого вида собак.

С начала одиннадцатого, когда вернулся священник, и до полуночи мы неподвижно сидели на террасе – мне казалось, что под бесстрастной маской Друри Лейн пытается ухватить какую-то ускользающую мысль. Он смотрел на темное небо полузакрытыми глазами, сплетая пальцы рук. Казалось, мы для него не существовали. Не думал ли он о том, что незадолго до побега Аарона Доу из тюрьмы там умер человек?..

В полночь автомобиль прогромыхал с холма в направлении Лидса и затормозил у наших ворот. Мы тут же вскочили, вглядываясь в темноту.

Из машины выпрыгнул мужчина и побежал по дорожке к террасе.

– Инспектор Тамм! Мистер Лейн! – крикнул он. Это был окружной прокурор Джон Хьюм, растрепанный и возбужденный.

– Ну? – отозвался отец.

Хьюм плюхнулся на нижнюю ступеньку.

– У меня новости для всех вас… Вы все еще считаете Доу невиновным?

Друри Лейн сделал шаг вперед и остановился. При тусклом свете звезд и наших свечей я видела, как беззвучно шевелятся его губы.

– Вы имеете в виду… – заговорил он.

– Я имею в виду, – устало и сердито ответил Хьюм, как будто рассматривал случившееся как личное оскорбление, – что сегодня днем ваш друг Аарон Доу бежал из тюрьмы Алгонкин, а вечером – всего несколько минут назад – доктор Фосетт был найден убитым!

Глава 16
ЗЕТ

Теперь я понимала, что это с самого начала было неизбежным. Я все время об этом думала, но не могла проникнуть в самую суть. Что касается старого джентльмена, то это крайне скверно отразилось на нем. Он не мог себе простить, что совершил ошибку, протестировав Аарона Доу в окружной тюрьме Лидса в отсутствие непредубежденных свидетелей, и сейчас, когда мы сидели в его автомобиле, управляемом Дромио и мчащемся следом за машиной Хьюма в темноте вниз с холма, он опустил голову на грудь, думая о том, что он должен был предвидеть и предотвратить убийство доктора Фосетта.

– Мне не следовало приезжать сюда, – пробормотал Лейн. – Смерть Фосетта была предопределена фактами, но я оказался слепым дураком…

Больше он ничего не сказал, а мы с отцом не находили слов, чтобы утешить его. Отец Мьюр не поехал с нами – последний удар оказался для него слишком сильным, и мы оставили его в гостиной уставившимся в Библию.

Снова мы свернули в темную подъездную аллею, увидели сверкающий огнями особняк и суетящихся полицейских и шагнули через порог сквозь дверной проем, которому словно суждено было служить проходом для убитых и убийц.

После первой сцены несколько месяцев назад, казалось, мало что изменилось. Снова присутствовал шеф Кеньон, окруженный угрюмыми детективами, снова комната на первом этаже, снова мертвец…

Но доктора Фосетта убили не в кабинете сенатора. Труп лежал на ковре его медицинского кабинета, в нескольких футах от письменного стола, за которым только вчера вечером я видела доктора, изучающего кусочек дерева, который мог быть средней секцией миниатюрного сундучка. Доктор Фосетт лежал на спине, глядя в потолок открытыми стеклянными глазами; черная бородка клинышком торчала из синеватого подбородка. Если бы не изогнутые конечности, он походил бы на мумию египетского фараона.

С левой стороны груди высовывалась рукоятка предмета, похожего на нож, который я определила как разновидность ланцета.

Я устало прислонилась к отцу и почувствовала, как он ободряюще сжал мою руку. История повторялась. Сквозь туманную пелену перед глазами я видела знакомые лица и слышала слова. Маленький медэксперт, доктор Булл, стоя на коленях возле распростертой фигуры, быстро шарил по ней пальцами. Кеньон мрачно уставился в потолок. У стола поместился Руфус Коттон, политический опекун Джона Хьюма, – его розовый лысый череп поблескивал от пота, в злых умных глазах застыли страх и недоумение.

– Что это значит, Руф? – воскликнул окружной прокурор. – Вы обнаружили его?

– Да. Боже мой… – Старый политикан вытер голову носовым платком. – Я пришел… э-э… не договорившись о встрече, обсудить… э-э… кое-что с доктором Фосеттом. Кое-какие проблемы предвыборной кампании, и… Не смотрите на меня так, Джон! Я застал его мертвым.

Несколько секунд Хьюм пристально разглядывал Руфуса Коттона, потом пробормотал:

– Ладно, Руф, я не стану вдаваться в личные дела – пока что. В котором часу вы его обнаружили?

– Пожалуйста, Джон, не воспринимайте это…

– В котором часу?

– Без четверти двенадцать, Джон… В доме никого не было. Естественно, я сразу же позвонил Кеньону…

– Вы прикасались к чему-нибудь? – осведомился отец.

– Нет. – Старик выглядел потрясенным – он утратил всю свою уверенность и тяжело прислонялся к столу, избегая взгляда Джона Хьюма.

Мистер Друри Лейн, чьи глаза обследовали каждую щель в комнате, подошел к доктору Буллу и слегка наклонился:

– Насколько я понимаю, вы медицинский эксперт? Когда этот человек умер?

Доктор Булл усмехнулся:

– Еще один, а? Примерно в десять минут двенадцатого.

– Он умер мгновенно?

Медэксперт прищурился:

– Трудно сказать. Мог прожить несколько минут.

– Благодарю вас. – Старый джентльмен выпрямился, подошел к столу и начал с бесстрастным видом рассматривать его содержимое.

– Я говорил со слугами, Хьюм, – проворчал Кеньон. – Док Фосетт отослал всех из дома в начале вечера. Странно, не так ли? Совсем как его брат.

Доктор Булл встал и закрыл черный саквояж.

– Ну, вроде тут нет ничего таинственного. Простой случай убийства. Оружие – ланцет, именуемый на медицинском жаргоне бистури. Его используют для неглубоких надрезов.

– А взяли его с этого подноса на столе, – задумчиво добавил мистер Лейн.

Доктор Булл пожал плечами. Это походило на правду. На столе лежал прорезиненный поднос с причудливыми на вид хирургическими инструментами. Очевидно, доктор Фосетт собирался простерилизовать их в электрическом стерилизаторе, который стоял рядом, – от него еще шел пар, и доктор Булл, наклонившись, выключил его. Комната выглядела хорошо оснащенным медицинским кабинетом – кроме смотрового стола у стены, я увидела огромный флюороскоп, рентгеновский аппарат и другие приборы, назначение которых было мне неизвестно. На столе возле подноса лежал открытый медицинский саквояж, похожий на саквояж доктора Булла, с аккуратной надписью «Айра Фосетт, доктор медицины».

– На теле только одна рана, – продолжат медэксперт, задумчиво обозревая ланцет, который он извлек из трупа во время обследования. Наконечник длинного тонкого лезвия слегка походил на рыболовный крючок; стальная поверхность была покрыта кровью. – Неуклюжее, но эффективное орудие, Хьюм. Как видите, вызывает обильное кровотечение. – Он кивнул в сторону мертвеца, и мы увидели широкое неровное пятно на ковре возле трупа, как будто кровь просочилась сквозь одежду на пол. – Лезвие поцарапало одно из ребер. Скверная рана.

– Но… – нетерпеливо начал Хьюм, когда Друри Лейн внезапно прищурился, опустился на колени рядом с мертвецом, поднял его правую руку и внимательно ее обследовал.

– Что это такое? – спросил он. – Вы это видели, доктор Булл?

Медэксперт равнодушно посмотрел вниз:

– Ах, это! Видел, но это не рана. – На внутренней стороне правого запястья доктора Фосетта виднелись три овальных, близко расположенных кровавых пятна. – Обратите внимание, они выше артерии, так что это не важно.

– Внимание я обратил, – сухо отозвался мистер Лейн, – но это важно, доктор, несмотря на ваше просвещенное мнение.

Я коснулась руки старого джентльмена:

– Мистер Лейн, это выглядит, как будто убийца окровавленными пальцами проверял пульс жертвы.

– Отлично, Пейшнс. – Он улыбнулся. – Именно это я и подумал. Почему он так поступил?

– Чтобы убедиться в смерти доктора Фосетта, – робко предположила я.

– Ну конечно, – фыркнул окружной прокурор. – Давайте приниматься за работу, Кеньон. Доктор Булл, вы произведете вскрытие? Мы хотим быть уверенными, что ничего не упустили.

Я бросила последний взгляд на мертвое лицо доктора Фосетта, прежде чем доктор Булл прикрыл простыней тело в ожидании прибытия фургона из морга. Выражение лица убитого не было испуганным – скорее мрачным и удивленным.

* * *

Дактилоскописты приступили к работе, Кеньон ходил вокруг, выкрикивая приказы, а Джон Хьюм отвел в сторону Руфуса Коттона. Негромкий возглас Друри Лейна заставил всех резко обернуться – актер вернулся к столу и держал в руке какой-то предмет, который, очевидно, нашел под бумагами.

Это была секция сундучка, которую доктор Фосетт изучал вчера вечером.

– Великолепно! – произнес мистер Лейн. – Я был уверен, что эта вещица окажется здесь. Ну, Пейшнс, что вы об этом думаете?

На лицевой стороне обпиленного с боков фрагмента, явно служившего центральной частью сундучка, как и на предыдущем фрагменте, были выведены позолотой две заглавные буквы.

Но теперь это были буквы «JA».

– Сначала «НЕ», – пробормотала я, – а теперь «JA». Признаюсь, мистер Лейн, что мне это абсолютно непонятно.

– Это нелепо! – сердито воскликнул Хьюм. – Кто, черт возьми, «он»? A «ja»…

– По-немецки это означает «да», – не слишком уверенно сказала я.

– Ну, это все объясняет, верно? – фыркнул Хьюм.

– Пейшнс, дорогая моя, это очень важная улика. Странно! – Старый джентльмен быстро окинул взглядом комнату, что-то ища, потом поспешил в угол, где на маленькой подставке лежал толстый энциклопедический словарь.

Хьюм и отец уставились на него, но я поняла, что он ищет. HEJA… Отдельные группы из двух букв не имели смысла. Значит, это одно слово. Но такого слова тоже не существует…

Мистер Лейн медленно закрыл словарь.

– Ну конечно. Так я и думал. – Он поджал губы и начал ходить взад-вперед перед мертвецом. – Думаю, что, сложив вместе обе секции… Как жаль, что у нас нет первой.

– Кто сказал, что нет? – ухмыльнулся Кеньон и, к моему удивлению, достал из кармана первый фрагмент. – Я решил, что лучше иметь его под рукой, и прихватил из досье в полицейском управлении. – Он протянул фрагмент старому джентльмену.

Жадно схватив его, мистер Лейн склонился над столом и поставил обе секции рядом друг с другом. Теперь стало очевидно, что это действительно миниатюрный деревянный сундучок с маленькими металлическими замочками и прочими деталями – буквы аккуратно складывались в слово «HEJA». И тут меня озарило – я поняла, что эти четыре буквы не составляют слово целиком. Должны быть еще одна или несколько букв, ибо если слово было написано на сундучке, то ему следовало тянуться от одного края к другому, а будь буква «А» последней, оно бы оказывалось сдвинутым влево.

– Благодаря нашей реконструкции, – заговорил мистер Лейн, – вы видите, что для завершения модели сундука недостает одного фрагмента. Энциклопедический словарь подтвердил мои подозрения. Только одно слово в английском словаре начинается с «heja…».

– Невозможно! – заявил Хьюм. – Никогда не слышал такого слова.

– Повторяю, – улыбнулся мистер Лейн. – Только одно слово в английском словаре начинается с «heja…», но это не английское, а англизированное слово.

– Какое? – спросила я.

– Hejaz.

* * *

Мы все недоуменно заморгали, как будто мистер Лейн произнес какую-то абракадабру.

– Даже если это правда, сэр, что, черт возьми, означает это слово? – сердито осведомился Хьюм.

– Хиджаз, – спокойно ответил старый джентльмен, – регион Аравии. И как ни странно, его столица – Мекка.

Хьюм воздел руки к потолку:

– Что дальше, мистер Лейн? В жизни не слышал более невероятной чепухи! Аравия! Мекка!

– Чепухи, мистер Хьюм? Едва ли, раз с этим связана смерть двух человек, – сухо сказал мистер Лейн. – Признаю, что это фантастично, если воспринимать слово буквально, как имеющее отношение к Аравии и арабам. Но я не уверен, что это так. У меня есть странная идея… – Помолчав, он добавил: – Ведь это еще не конец, мистер Хьюм.

– Не конец?

Отец поднял брови.

– Вы имеете в виду, что нам следует ожидать еще одного убийства? – недоверчиво спросил он.

Старый джентльмен заложил руки за спину.

– Похоже на то. Жертва первого преступления получила перед смертью секцию сундучка с буквами «НЕ», а жертва второго – еще одну секцию с буквами «JA»…

– Значит, кто-то получит последнюю секцию, и его после этого прикончат? – ухмыльнулся Кеньон.

– Не обязательно. – Мистер Лейн вздохнул. – Судя по первым двум случаям, третье лицо получит последнюю секцию с буквой «Z», и его лишат жизни. – Он улыбнулся. – Иными словами, нечто вроде «Убийства Зет». Но я не думаю, что мы должны верить в подобное развитие событий. Важно то, что здесь фигурирует третье лицо – последнее в триумвирате, представленном в двух предыдущих случаях сенатором Фосеттом и доктором Фосеттом.

– Откуда вы знаете? – спросил отец.

– Это очень просто. Почему сундучок распилили на три части? Очевидно, потому, что их намеревались отправить троим людям.

– Третий – сам Доу, – заявил Кеньон. – Он приберегает последнюю секцию для себя.

– Вот это действительно чепуха, Кеньон, – мягко возразил мистер Лейн. – Нет, это не Доу.

* * *

По лицам шефа Кеньона и Джона Хьюма я видела, что их не убеждает интерпретация назначения сундучка, представленная мистером Лейном, да и отец поглядывал скептически.

– Где письмо, джентльмены? – резко осведомился мистер Лейн.

– Откуда вы… – удивленно начал Кеньон.

– Мы теряем время. Вы нашли его?

Недоуменно покачав головой, Кеньон достал из кармана листок бумаги и передал его старому джентльмену.

– Нашел на письменном столе, – пробормотал он. – Откуда вы знаете, что оно тут было?

Это была записка, которую я видела на столе доктора Фосетта вчера вечером рядом со средней секцией сундучка.

– Ха! – воскликнул Хьюм, забирая бумагу у мистера Лейна. – Почему вы не сообщили мне об этом раньше, Кеньон? – Он чмокнул губами. – Как бы то ни было, теперь мы вновь спустились на землю.

Послание было написано чернилами, а бумага выглядела грязной, как будто ее долго вертели в руках. Хьюм прочитал записку вслух.

«Побег назначен на среду после полудня. Бегите во время дорожных работ. С охранниками все о'кей. Еду и одежду найдете в хижине, о которой я сообщал в предыдущей записке. Приходите сюда в среду в половине двенадцатого ночи. Я буду один и приготовлю деньги. Ради бога, будьте осторожны.

А. Ф.»

– Айра Фосетт! – воскликнул окружной прокурор. – На сей раз все указывает на Доу. По какой-то причине Фосетт организовал его побег, подкупил охранников…

– Проверьте, действительно ли это почерк Фосетта, – проворчал отец.

Мистер Лейн посмотрел на него печально и слегка насмешливо.

Образцы почерка доктора Фосетта быстро удалось найти, и, хотя среди нас не было графологов, даже поверхностное обследование свидетельствовало, что послание написано рукой доктора.

– Вся ясно, – сказал шеф Кеньон. – Доу забрал денежки, прикончил Фосетта и был таков.

– И, – добавил отец саркастическим тоном, – полагаю, специально для нас оставил здесь эту записку.

Сарказм не дошел до Кеньона. Но окружной прокурор выглядел обеспокоенным.

– Я позвонил в банк перед вашим приездом, Хьюм, – самодовольно продолжал Кеньон. – Уж я-то зря время не теряю. Вчера утром док Фосетт снял со своего счета двадцать пять штук, и денег в доме не обнаружили.

– Вчера утром? – внезапно встрепенулся мистер Лейн. – Вы уверены, Кеньон?

– Если я говорю – вчера утром, значит, так оно и есть, – огрызнулся шеф полиции.

– Это крайне важно, – пробормотал старый джентльмен. Я еще никогда не видела его таким возбужденным. Его глаза сверкали, а щеки покрылись юношеским румянцем. – Разумеется, вы имеете в виду в среду утром, а не в четверг?

– Конечно, – кивнул Кеньон.

– Но в записке сказано, что Доу должен бежать в среду, – заметил Хьюм, – а он сделал это сегодня, в четверг. Странно!

– Посмотрите на оборотную сторону записки, – посоветовал мистер Лейн. Его острый взгляд заметил что-то, ускользнувшее от нас.

Хьюм быстро перевернул клочок бумаги. На другой стороне было второе сообщение, написанное карандашом и печатными буквами, – знакомый стиль первой записки, которую мы нашли в кабинете сенатора Фосетта. Это сообщение гласило:

«Не могу бежать в среду. Попробую в четверг. Приготовьте бабки в мелких купюрах ночью в то же время.

Аарон Доу».

Хьюм облегченно вздохнул:

– Это все объясняет. Доу отправил свое сообщение из Алгонкина, воспользовавшись тем же листком бумаги, который прислал ему Фосетт, вероятно, с целью показать Фосетту, что записка подлинная. Не имеет значения, почему он решил отложить побег, – вероятно, что-то происходившее в тюрьме заставило его подождать еще один день, или же он струсил и потребовал дополнительное время, чтобы собраться с духом. Вы ведь это имели в виду, мистер Лейн, сказав, что снятие денег доктором Фосеттом со счета в среду крайне важно?

– Не совсем, – ответил мистер Лейн.

Хьюм уставился на него, потом пожал плечами:

– Ну, на сей раз все очевидно. Больше Доу не избежать электрического стула. – Он с довольным видом улыбнулся. – Вы все еще считаете его невиновным, мистер Лейн?

Старый джентльмен вздохнул:

– Я не вижу ничего, что могло бы поколебать мою веру в невиновность Доу. – После паузы он добавил: – И во все, что указывает на виновность… другого человека.

– Кого? – одновременно воскликнули отец и я.

– Не знаю… точно.

Глава 17
Я ИГРАЮ ГЕРОИНЮ

Глядя назад, я вижу, как неизбежно события приближались к их невероятной кульминации, но тогда мы пребывали в безнадежном тумане – по крайней мере, мы с отцом. Я не могла разглядеть никакой системы в происходящем – выносе мертвого тела под простыней, быстрых распоряжениях окружного прокурора Хьюма, его телефонных разговорах с начальником тюрьмы Магнусом, их планах поимки беглеца, нашем молчаливом уходе и необщительности мистера Лейна по пути домой.

Рано утром Джереми, как обычно, отправился в каменоломни после весьма напряженного разговора с отцом. Старший Клей был потрясен известием об убийстве доктора Фосетта. Вполне естественно, он был склонен винить моего отца в пребывании своего имени в перечне кандидатов в сенаторы, написанном руками двоих убитых.

Отец посоветовал ему снять свою кандидатуру.

– Это не сработало – вот и все, – сухо сказал он. – Незачем обвинять меня. Из-за чего вы беспокоитесь. Клей? Созовите репортеров и, если совесть не мешает вам поджаривать мертвеца на угольях, скажите им, что согласились на выдвижение прежде всего с целью разоблачить доктора Фосетта. Скажите им правду. А может быть, это не правда и вы действительно хотели стать кандидатом?

– Разумеется, нет, – нахмурился Клей.

– Тогда все в порядке. Поговорите с Хьюмом, передайте ему все собранные мною доказательства манипуляций Фосетта с контрактами и объясните прессе ваш отказ от выдвижения по причинам, которые я назвал. Хьюм попадет в сенат без оппозиции и благословит вас, а вы до конца дней будете маленьким лордом Фаунтлероем[57]57
  Маленький лорд Фаунтлерой – герой одноименного романа американской писательницы Фрэнсис Элизы Бёрнетт (1849–1924).


[Закрыть] округа Тилден.

– Ну…

– Моя работа здесь закончена, – продолжал отец. – Мне мало что удалось, поэтому я не требую ничего, кроме возмещения расходов, а их покроет ваш предварительный гонорар.

– Чепуха, инспектор! Я не собирался…

Я оставила их пререкаться дальше, так как Марта, экономка, позвала меня к телефону. Звонил Джереми в таком возбужденном состоянии, что у меня при первом же его слове по коже забегали мурашки.

– Пэт! – почти прошептал он. – Кто-нибудь есть рядом с тобой?

– Нет. Ради бога, Джереми, что случилось?

– Слушай, Пэт. Я звоню из полевого офиса в каменоломнях. Немедленно приезжай сюда!

– Но почему, Джереми? – воскликнула я.

– Не задавай вопросов. Возьми мой родстер. И никому ни слова, понятно? Пожалуйста, побыстрее.

Я положила трубку, сбегала наверх за шляпой и перчатками и вышла на террасу. Отец и Илайхью Клей продолжали спорить.

– Не возражаете, если я прокачусь на машине Джереми? – спросила я.

Они даже не слышали меня. Поэтому я направилась к гаражу, вскочила в родстер Джереми, стрелой выехала на подъездную аллею и помчалась по дороге вниз с холма, как будто за мной гнались все демоны ада. Я ни о чем не думала, сосредоточившись на задаче как можно скорее добраться до каменоломен.

Мне казалось, что шестимильная поездка заняла не более семи минут. Поднимая тучи пыли, я затормозила у полевого офиса, и Джереми вскочил на подножку с глуповатой улыбкой, какая появляется на лице любого молодого человека при неожиданном визите девушки. Однако его слова не были глупыми.

– Слушай, Пэт, – зашептал он с тем же выражением лица, так как рабочий-итальянец с интересом наблюдал за нами. – Постарайся сдержать удивление! Улыбнись мне!

Я повиновалась.

– Пэт, я знаю, где прячется Аарон Доу!

– О, Джереми! – ахнула я.

– Ш-ш! Улыбайся, говорю тебе… Один из моих бурильщиков – надежный парень; он будет держать язык за зубами – подошел ко мне потихоньку несколько минут назад. Во время ленча он ходил в лес в поисках местечка попрохладнее и видел, как Доу входил в старую заброшенную хижину!

– Он в этом уверен? – прошептала я.

– Абсолютно уверен. Узнал его по фотографиям в газетах. Что нам делать, Пэт? Я знаю, ты считаешь его невиновным…

– Джереми Клей, – жестко сказала я, – он действительно невиновен. А ты молодец, что позвонил мне.

Джереми казался юным и беспомощным в пыльной рабочей одежде.

– Мы отправимся туда и тайком выведем его из леса…

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, как два испуганных заговорщика. Потом Джереми кивнул:

– Пошли. Веди себя естественно. Мы идем прогуляться в лес.

Улыбаясь, он помог мне вылезти из родстера, ободряюще стиснул мою руку и повел по дороге, что-то бормоча. Исподтишка наблюдавшим рабочим, очевидно, это казалось обычной болтовней. Я хихикала и заглядывала ему в глаза, хотя в голове у меня царила сумятица. Мы собирались совершить ужасный поступок, но я не сомневалась, что, если Аарона Доу поймают на этот раз, ничто не спасет его от электрического стула…

Наконец мы оказались в лесу. Сосновые ветки смыкались у нас над головой, а запах хвои щекотал нам ноздри. Мир казался оставшимся далеко – даже взрывы в каменоломнях звучали приглушенно. Мы отбросили притворство и пустились бегом. Джереми мчался впереди, петляя, как индеец, а я, пыхтя, следовала за ним. Внезапно он остановился, и тревогу на его лице сменили страх и отчаяние. Я услышала лай собак.

– Господи! – прошептал Джереми. – Они совсем рядом. Пэтти, они взяли след!

– Мы опоздали, – отозвалась я, вцепившись в его руку.

Он схватил меня за плечи и тряхнул так сильно, что у меня лязгнули зубы.

– Не изображай слабую женщину, черт бы тебя побрал! Пошли – может быть, еще не поздно.

Джереми повернулся и побежал го тропинке. Я старалась не отставать, сердясь на его окрик.

Потом Джереми снова остановился и прижал ладонь к моему рту. Опустившись на четвереньки, он пополз к пыльным кустам, таща меня за собой. Я кусала губы, чтобы не кричать, – кусты ежевики рвали мне платье, а несколько колючек вонзились в пальцы. Мы выбрались на поляну, и я позабыла о боли.

Слишком поздно! Перед нами стояла крошечная лачуга с покосившейся крышей. С противоположной стороны поляны доносился приближающийся собачий лай.

В следующий момент поляна наполнилась людьми в синей униформе с ружьями, угрожающе направленными в сторону хижины. Несколько огромных, безобразного вида собак метнулись к закрытой двери и начали царапать ее, оглашая воздух жуткими звуками… Трое мужчин подбежали к ним и оттащили назад.

Мы молча наблюдали за происходящим.

В одном из двух маленьких окон хижины мелькнула красная вспышка, сопровождаемая громким треском. Я увидела, как дуло револьвера скользнуло назад. Одна из собак с воем подпрыгнула и свалилась на землю мертвой.

– Убирайтесь! – послышался пронзительный истерический голос Аарона Доу. – Не то получите то же, что ваша псина! Живым вам меня не взять! Убирайтесь, говорю вам! – Голос перешел в визг.

Я приподнялась на колени – мне в голову пришла отчаянная мысль. Я чувствовала, что Доу выполнит свое намерение и тогда станет настоящим убийцей, но пока еще оставался шанс…

Рука Джереми пригнула меня к земле.

– Ради бога, Пэт, не дури! – прошептал он.

Я начала вырываться и внезапно увидела среди отступивших под прикрытие кустов и деревьев надзирателей фигуру начальника тюрьмы Магнуса.

– Не валяйте дурака, Доу! – спокойно окликнул он, шагнув на поляну. – Хижина окружена. Мы не хотим убивать вас…

Раздался щелчок. Как во сне я увидела красное пятно на правой руке начальника тюрьмы, кровь закапала на землю. Надзиратель подскочил к Магнусу и оттащил его назад.

С силой, порожденной отчаянием, я вырвалась из рук Джереми и с колотящимся сердцем выбежала на поляну. Краем глаза я увидела, как все на миг застыло, словно начальник, надзиратели, собаки, даже Доу окаменели от зрелища моего скачка на линию огня. Но меня уже ничто не могло остановить. Я беззвучно молилась, чтобы Джереми не погнался за мной, и с облегчением увидела, что его удерживают трое надзирателей, подкравшиеся сзади.

Подняв голову, я услышала свой голос, громкий и четкий:

– Впустите меня, Аарон Доу. Вы знаете, кто я. Я Пейшнс Тамм. Впустите меня – я должна поговорить с вами.

Я двинулась к хижине. Мой мозг онемел, я ничего не ощущала. Если бы Доу в панике выстрелил в меня, я бы не поняла, что меня ударило.

Пронзительные звуки терзали мой слух:

– Все остальные пусть отойдут! Я держу ее под прицелом! Одно движение, и я ее пристрелю! Отойдите!

Каким-то образом я добралась до двери. Она открылась, и я почти упала внутрь темной, пахнущей сыростью хижины. Услышав, как дверь захлопнулась за мной, я прислонилась к ней спиной, дрожа, как в лихорадке…

Бедняга был в жалком состоянии – грязный, небритый и сгорбившийся, как Квазимодо.[58]58
  Квазимодо – горбун звонарь из романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери».


[Закрыть] Но в единственном глазу светилась решимость храброго человека, смотрящего в лицо неминуемой смерти. В левой руке дымился револьвер.

– Если это уловка, я вас прикончу, – тихо предупредил он и бросил взгляд в окно. – Говорите.

– Так вы ничего не добьетесь, – зашептала я. – Вы знаете, что мы верим в вашу невиновность: и я, и мистер Лейн – мудрый старый джентльмен, который экспериментировал с вами в камере, – и мой отец, который был инспектором полиции…

– Они никогда не возьмут Аарона Доу живым, – пробормотал он.

– Вы напрашиваетесь на верную смерть! – крикнула я. – Сдавайтесь – только в этом ваше спасение… – Я продолжала говорить, едва осознавая смысл своих слов. Кажется, я объясняла, что мы работаем над его делом и обязательно его спасем.

Словно издалека я услышала шепот Доу:

– Я невиновен, мэм. Я не убивал его. Спасите меня! – Он упал на колени и начал целовать мне руки.

Я чувствовала, что у меня подгибаются ноги. Револьвер упал на пол. Я подняла старика, обняла его тощие плечи, распахнула дверь, и мы вышли.

Думаю, Доу сдался без сопротивления. Я этого не видела, так как потеряла сознание. Когда я очнулась, надо мной нависало лицо Джереми и кто-то лил воду мне на голову.

* * *

Я никогда не могла вспоминать этот день без содрогания. Откуда-то появились отец и мистер Лейн, и я оказалась в офисе Хьюма, слушая историю Доу.

Лицо мистера Лейна походило на трагическую маску. Никогда не забуду, что он сказал и как выглядел, когда я перед встречей в кабинете Хьюма сообщила ему о своем обещании, данном Доу в хижине.

– Пейшнс! – воскликнул он с мукой в голосе. – Вы не должны были этого делать! Я ни в чем не уверен. Конечно, я иду по следу, но он нечеткий, и, возможно, мне не удастся спасти беднягу!

Тогда я осознала, что наделала. Второй раз я подала надежду этому человеку, и второй раз…

Доу отвечал на вопросы. Нет, он не убивал доктора Фосетта. Он даже не был в его доме… Джон Хьюм достал из ящика стола револьвер, из которого Доу стрелял в хижине.

– Оружие принадлежало доктору Фосетту, – сурово сказал он. – Не лгите. Слуга доктора видел револьвер вчера во второй половине дня в верхнем ящике секретера в приемной Фосетта. Вы были в этом доме.

Да, завопил Доу, был, но не убивал Фосетта. Ему была назначена встреча на половину двенадцатого ночи. Войдя в дом, он увидел окровавленного Фосетта на полу. На письменном столе лежал револьвер – в панике он схватил его и выбежал из дома… Да, он прислал фрагмент сундучка. Как? Этого он не расскажет. Что означает «JA»? Доу плотно сжал губы.

– Значит, вы обнаружили тело? – спросил мистер Лейн.

– Да, но я сразу увидел, что он мертв…

– Вы уверены, Доу, что он был мертв?

– Да, сэр, уверен!

Окружной прокурор показал заключенному записку, найденную на столе доктора Фосетта. Нас всех – за исключением Друри Лейна – удивила горячность отрицаний Доу. Он клялся, что никогда не видел этот клочок бумаги, не читал письмо, написанное Фосеттом чернилами, и не писал карандашом сообщение печатными буквами, подписанное «Аарон Доу».

– Последние несколько дней, Доу, вы получали какое-нибудь сообщение от доктора Фосетта? – быстро спросил старый джентльмен.

– Да, мистер Лейн, получал, но не это! Я получил письмо от Фосетта во вторник. Он велел мне бежать в четверг. Это чистая правда, мистер Лейн. В записке было сказано «в четверг»!

– У вас имеется эта записка?

Но Доу сказал, что выбросил ее в тюремной уборной.

– Не понимаю, – пробормотал Хьюм, – зачем Фосетту было обманывать этого человека таким образом? Или, может быть…

Казалось, старый джентльмен хочет что-то сказать, но он покачал головой и не проронил ни слова. Что касается меня, то я начала – правда, очень медленно – видеть проблески света.

* * *

Джон Хьюм снова пошел по линии наименьшего сопротивления, уступив роль обвинителя в суде своему ассистенту Суиту. Доу сразу же обвинили в убийстве первой степени, так что процесс начался, прежде чем мы успели опомниться. Величайшая трудность состояла в том, чтобы не дать жителям Лидса взять закон в свои руки. Второе обвинение в убийстве против одного и того же человека разъярило толпу, и Доу приходилось перевозить из окружной тюрьмы в суд и обратно под усиленной охраной и с соблюдением секретности.