Текст книги "Тайна американского пистолета"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7
ОРУЖИЕ 45-ГО КАЛИБРА

Джулиан Хантер, безоговорочно выдворенный из ложи Марса, появился в дверях впереди гранитной фигуры сержанта Вели. Припухлые темные круги под его глазами стали заметнее обычного; щеки сделались ярче, а выражение лица еще деревяннее, если только такое возможно.

– Входите, мистер Хантер, – пригласил инспектор. – Садитесь.

Мешки под глазами уменьшились, и на мгновение Хантер стал похож на язвительного ученика.

– Нет, спасибо, – отказался он, – я постою.

– Как пожелаете. Насколько хорошо вы знали Хорна?

– А, – протянул Хантер. – Это допрос. Мой дорогой инспектор, а не кажется ли вам, что это звучит довольно абсурдно?

– Что?.. Отвечайте!

Хозяин ночных клубов махнул наманикюренными пальцами.

– По-моему, вы подозреваете меня в убийстве этого… э… лихого пожилого джентльмена, который свалился во время представления? Знаете, это крайне глупо.

– Фу! Прекратите паясничать, Хантер. Подобное поведение ни к чему вас не приведет, – резко оборвал его инспектор. – Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы и не заставляйте нас понапрасну терять время, у нас еще уйма работы, и я не могу торчать тут часами, препираясь с вами. Ну так как?

Хантер пожал плечами:

– Я вовсе не знал его хорошо.

– Это ни о чем не говорит. Как давно вы с ним знакомы?

– Ровно неделю.

– Хмм. Вы познакомились с ним, когда он приехал в город на родео?

– Совершенно верно, инспектор.

– Через кого?

– Через Тони, Тони Марса.

– При каких обстоятельствах?

– Тони привел его в один из моих ночных клубов.

– Клуб «Мара»?

– Да.

– Это единственный раз, когда вы виделись с ним? Я имею в виду, не считая сегодняшнего вечера?

Хантер недрогнувшими пальцами зажег сигарету.

– Затрудняюсь сказать. – Он небрежно выпустил облачко дыма. – Вполне возможно, что Хорн приходил в клуб и после этого. Не могу сказать наверняка.

Инспектор пристально посмотрел на него:

– Разумеется, вы лжете.

Розовые щеки Хантера очень медленно покраснели.

– Какого черта вы хотите этим сказать?

Пожилой человек кашлянул.

– Прошу прощения, мистер Хантер. Не хотел вас обидеть. Просто размышлял вслух.

Эллери в своем углу скептически улыбнулся.

– Видите ли, мне известно, что вы в сделке с Тони – вернее сказать, были в сделке по финансированию возврата Хорна в кино. Вот я и подумал, что вы наверняка встречались с ним больше чем раз.

– О, – удивленно выдохнул Хантер. – Да, разумеется. Мысль довольно естественная. Нет, я сказал правду, инспектор. И вы ошибаетесь, полагая, будто я «был в сделке», как вы выразились, по оказанию финансовой поддержки рискованного начинания Хорна. Марс и Грант говорили мне об этом. Но я всего лишь рассматривал предложение. Видите ли, оно не совсем по моей части.

Инспектор исполнил ритуал втягивания в нос очередной понюшки табака.

– Полагаю, вы выжидали, чем закончится появление Хорна перед публикой на этом родео?

– Да, да. Вы совершенно правы.

– Ну что ж, в этом нет ничего инкриминирующего, мистер Хантер, а? – Инспектор улыбнулся и сунул старую коричневую табакерку обратно в карман.

В комнате повисла тишина. Пульсирующая жилка на горле Хантера неожиданно забилась сильнее, затем биение переметнулось на его правый висок.

– Если вы и в самом деле думаете… – хрипло выдавил он. – Послушайте, инспектор, я весь вечер провел вместе с вами в одной и той же ложе! Как бы я мог…

– Ну, разумеется, – закивал инспектор. – Разумеется, мистер Хантер. Не следует так расстраиваться. Эти мои маленькие подковырки – всего лишь необходимая проформа. А теперь возвращайтесь обратно в ложу и ждите.

– Ждать? Я не могу. Разве мне нельзя…

Инспектор развел в стороны свои худые руки.

– Понимаете, мы всего лишь слуги закона, мистер Хантер. Сожалею, но вам придется подождать.

Хантер глубоко вздохнул:

– Да, я понимаю. – И он повернулся, чтобы идти, продолжая сосать сигарету.

– Кстати, – обратился к нему из угла Эллери, – вы хорошо знакомы с мисс Хорн, мистер Хантер? Кит Хорн?

– О, с мисс Хорн? Не могу сказать, что хорошо. Я виделся с ней раз или два… думаю, однажды в Голливуде через миссис Хантер – вернее сказать, миссис Гей, мою жену. Но это все… – Хантер ожидал очередного вопроса, но, так как его не последовало, он, поклонившись, вышел из комнаты.

Квины наградили друг друга ироническими улыбками.

– С чего это вы вдруг надели шелковые перчатки, инспектор? – удивился Эллери. – Прежде я и не подозревал, что вы умеете так мягко обходиться со свидетелями!

– Сам не знаю, – притворно вздохнул инспектор. – Думаю, интуиция. Эта пташка что-то знает, и мне необходимо выяснить это. – Высунув голову за дверь, он крикнул: – Томас! Приведи мне эту актрисульку… эту цацу Гей! – И его лицо озарилось широкой улыбкой. – Да, кстати, к чему этот вопрос о Кит Хорн, а?

– Сам не знаю, сир. Полагаю, просто интуиция, – улыбнулся Эллери отцу в ответ.

Пару минут спустя, закутанная в шелка и аромат духов, в прозаическом дверном проеме нарисовалась гибкая фигура божественной Мары Гей.

* * *

Леди вплыла в комнату с невозмутимым достоинством королевы-девственницы и ядовитым взглядом Медузы уставилась на инспектора.

– Нет! – Она тряхнула тщательно причесанной головкой. – Это действительно слишком! Нет, это просто смешно!

– Что слишком? – с рассеянным видом спросил инспектор. – О, миссис Гей! Только не берите такой тон, прошу вас, пожалуйста. Я хочу…

– Вы хотите! – взвизгнула Орхидея Голливуда. – И пожалуйста, не просите меня, инспектор – как-вас-там? Я возьму тот тон, который пожелаю, вам ясно? И, – продолжила она, не переводя дыхания и не обращая внимания на слабый протест инспектора, – пожалуйста, объясните мне, что значит это ужасное, унизительное обращение?! Как вы смеете так долго держать меня в этом отвратительном заведении – не позволять мне выйти… выйти даже в дамскую комнату! Нет, не прерывайте меня. Неужели вы не понимаете, как подобная публичность может отразиться на моей карьере? Не то чтобы я обращала на это внимание; в этом есть своя польза, но…

– Еще какая польза! – негромко обронил Эллери.

– Что? Это имеет свою пользу, но это… это отвратительно! Репортеры только и делают, что звонят в редакцию с того момента, как все случилось. А завтра меня ославят на всю страну, запятнают – о боже мой! – втянут в это убийство! Моему агенту, пожалуй, такое даже понравится, но он настоящий варвар! Послушайте, если вы не позволите мне уйти отсюда немедленно – слышите, немедленно? – я позвоню моему адвокату и… – Она остановилась, переводя дыхание.

– Все это вздор! – рявкнул инспектор. – А теперь будьте внимательны. Что вы знаете об этом треклятом деле?

Огненный взгляд, который не раз парализовал киномагнатов, оказался безвредным для кожи инспектора, сделанной из асбеста. Тогда кинозвезда извлекла из вечерней сумочки украшенный бриллиантами футляр с губной помадой и вызывающе поджала губы.

– Ничего, – пропела она, – дорогой мой инспектор!

Эллери усмехнулся, а старший Квин покраснел от гнева.

– Прекратите ломаться! – взорвался он. – Когда вы познакомились с Баком Хорном?

– Опереточным ковбоем? Дайте подумать. – Она задумалась. – На прошлой неделе.

– Не в Голливуде?

– Инспектор Квин! Он покинул кино десять лет назад!

– О! В то время вы были еще совсем крошкой, полагаю. – Инспектор скорчил кислую мину. – Ну, так где вы познакомились с Хорном?

– В клубе «Мара», это маленькое заведение, принадлежащее моему мужу, знаете ли.

«Маленькое заведение» ее мужа занимало пространство не меньше одной шестой «Колизея», и в нем было больше мрамора и позолоты, чем в любом, самом впечатляющем кинотеатре Бродвея.

– Кто еще присутствовал при вашем знакомстве?

– Джулиан – мой муж… потом этот Грант, отец Керли, и Тони Марс.

– Вы давно знакомы с мисс Хорн?

– С этой маленькой гордячкой на коне? – Мара Гей презрительно фыркнула. – Ее представили мне на Тихоокеанском побережье.

– Представили вам? Надо же! – удивился инспектор. – Ее – вам… Ну хорошо, мисс Гей, это все. Я очень занят.

Она задохнулась, возмущенная таким явным lese majeste.[12]12
  Оскорбление королевской особы (фр.).


[Закрыть]

– Да как вы смеете, вы, старый…

Сержант Вели деликатно ухватил ее руку указательным и большим пальцами и, приподняв со стула, вывел из комнаты.

– Ты закончил со всей этой шайкой-лейкой? – спросил Эллери.

– Черт, нет. Я хочу видеть…

– Ты хочешь видеть ни кого иного, как майора Керби, бога кинохроники, – твердо произнес Эллери.

– Керби? За каким чертом?

– Сдается мне, что нам в данный момент нужнее всего человек, который на короткой ноге с огнестрельным оружием – если только ты это можешь себе представить.

Инспектор усмехнулся:

– Тебе нужен эксперт по огнестрельному оружию, и ты выбираешь киношника, эй? Где тут логика?

– Майор Керби, как я слышал, – ответил Эллери, – не только меткий стрелок, но и большой авторитет по части огнестрельного оружия. Если полагаться на сомнительные слова Тони Марса, которые ты можешь воспроизвести в памяти, если припомнишь визит Керби в ложу Марса перед случившимся. Одним словом, пошли за ним, и мы очень скоро узнаем, насколько верна информация Марса.

Сержант Вели был неохотно отправлен за майором.

– Но зачем тебе понадобился эксперт? – нахмурил брони инспектор.

– Отец, дорогой мой отец, что с тобой сегодня такое? У нас ведь есть пуля, разве не так?

Инспектор выглядел явно раздраженным.

– Иногда, мой сын… Тебе не кажется, что я разбираюсь в своей работе вполне достаточно, чтобы иметь компетентное мнение о пуле? Но к чему спешка? Какого черта…

– Послушай. Мы должны осмотреть оружие 45-го калибра немедленно – не через какое-то время, а сию минуту, папа!

– Какое оружие 45-го калибра?

– Полагаю, их сорок пять единиц, – теряя терпение, Ответил Эллери. – Я заметил, что у всех всадников, преследовавших Хорна, было по одной кобуре – что означает по одному револьверу. То есть всего сорок. Добавь к ним три пушки Теда Лайонса – одну 25-го и две 45-го калибра из оружейной родео. Итого – сорок три. Затем оружие Дикого Билла Гранта и самого Хорна – получится сорок пять. К чему спорить? Разве ты не видишь, папа, что нам нужно это знать?

Раздражение инспектора испарилось.

– Ты прав. И чем скорее, тем лучше. Что случилось, Хессе?

Один из его подчиненных, тучный скандинав, вошел в комнату и устремил на инспектора красные, возбужденные глаза.

– Шеф, наверху настоящее восстание! Ребята делают все, чтобы сдержать этих людей! Они хотят домой.

– И я тоже, – буркнул инспектор. – Скажи нашим ребятам, Хессе, чтобы применили дубинки, помоги им Господь, если не останется другого выхода. Ни единая душа не покинет это здание, пока не будет обыскана до нитки.

Хессе вытаращил глаза.

– Обыскать двадцать тысяч человек? – удивился он.

– Знаю, это многовато, – мрачно буркнул инспектор. – Но похоже, у нас нет другого выхода. А сейчас, Хессе, скажи Риттеру…

И он вышел в коридор вместе с детективом отдать команду начать самый тщательный обыск населения небольшого городка. Такая работенка была как раз в духе инспектора, он даже повеселел.

– На это уйдет вся ночь, – заметил инспектор, вернувшись в комнату, – а завтра меня вызовут на ковер! Но, черт побери, это необходимо сделать! О, входите, майор.

* * *

Майор Керби выглядел уставшим, но тем не менее не утратившим любознательности. Он бросил быстрый взгляд на Эллери.

– До сих пор снимали? – поинтересовался тот.

Керби покачал головой:

– Давно прекратили. Бог мой, когда главная контора обнаружит, сколько пленки мы истратили, разразится гроза! К счастью, у меня при себе имелся большой запас. Итак, сэр, чем могу быть полезен? Ваш сержант передал мне, что вы хотели видеть именно меня.

– Не я, – ответил инспектор. – Мой сын. Давай выкладывай, Эллери.

– Все зависит от вас, майор, – начал тот. – Сегодня вечером мне сказали, что во время войны вы заслужили репутацию одного из самых метких стрелков. Это правда?

Маленькие черные глазки майора превратились в черные камешки.

– Что вы имеете в виду? – хрипло спросил он.

Эллери, внимательно посмотрев на него, рассмеялся:

– Господи! Я и не думал вас подозревать! Вы вызываете мой интерес исключительно по иному поводу. Так это правда или нет?

Лицо Керби отразило колебание; затем он едва заметно улыбнулся:

– Полагаю, это так. Я выиграл несколько медалей.

– Кроме того, я слышал, что вы настоящий эксперт по огнестрельному оружию. Это тоже правда?

– Я изучал баллистику, мистер Квин. Но скорее ради хобби, чем профессионально. Я не стал бы называть себя экспертом.

– Его скромность под стать его добродетели, – засмеялся Эллери. – Но как насчет того, чтобы рискнуть сделать для меня экспертизу?

Майор Керби нервно погладил усы.

– Разумеется, буду рад услужить, – негромко произнес он. – Но у меня есть обязанности перед моей компанией. Эта пленка, которую мы отсняли…

– Чепуха! Мы все уладим. У вас наверху в вашей команде есть кто-то вроде помощника, не так ли?

– Да. Мой главный оператор вполне подойдет. Его зовут Халл.

– Превосходно! Давайте.

– Но сначала мне нужно переговорить с Халлом. Сегодня вечером мы отсняли сенсационный материал, мистер Квин, а скорость передачи информации – это залог успеха в нашем деле. – Майор задумался. – Вот что я вам скажу. Я брошу все разом, если вы позволите моему человеку уйти немедленно. Отснятую пленку нужно проявить, отпечатать, разрезать и синхронизировать со звуком, чтобы распространить к утру по кинотеатрам Бродвея. Это нужно сделать. Ну как, годится?

– Годится, – неожиданно согласился инспектор. – Но вы и ваш человек должны подвергнуться формальной процедуре обыска, прежде чем мы вас отпустим.

Майор напрягся:

– Это необходимо?

– К сожалению, да.

Майор Керби пожал плечами:

– Хорошо. Все, что хотите, для успеха дела. Ладно, мистер Квин, я с вами.

Инспектор обрадованно обратился к сержанту Вели:

– Томас, для тебя есть особая работенка. Пойди наверх и обыщи майора Керби и его команду, а также каждую деталь оборудования.

Могло показаться, что майор Керби вздрогнул.

– Послушайте…

– Это всего лишь формальность, – улыбнулся инспектор. – Так что ступайте оба. У меня еще полно работы.

* * *

За двадцать минут с обыском было покончено. Сержант Вели, дабы избежать непочтительного обращения со стороны столичных полицейских, собственноручно произвел обыск, включавший обследование худого тела майора Керби, опрятной одежды майора Керби, возмущенной и язвительной команды майора Керби и звукорежиссеров, камеры майора Керби, а также реостатов – одним словом, всего, что имело отношение к майору Керби и его подразделению. Все, до последнего витка кабеля, было подобрано, тщательно обследовано, ощупано, сжато, опорожнено, вскрыто и разделено на части.

Результатом явилось полное отсутствие какой-либо находки. Ничего не нашли ни на самой платформе, ни на людях с платформы, ни в аппаратуре с платформы – ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало автоматическое оружие. Вследствие чего, под особым эскортом, группа кинооператоров, снабженная нацарапанной в спешке запиской майора Керби к редактору его кинокомпании, была выпровожена из здания.

Майора обыскивали последним. Ничего не обнаружив, его проводили из здания через боковой выход прямо в руки Эллери. Тот ждал его на тротуаре с огромным полицейским мешком у ног, содержавшим сорок пять образцов разномастного смертоносного оружия и несколько сотен патронов.

Инспектор вышел проводить их.

– Если ты что-то нароешь, то немедленно сообщишь нам об этом в управление, договорились? – сдержанно попросил отца Эллери.

– Обещаю.

Ричард Квин постоял, задумчивым взглядом провожая полицейскую машину. Затем с мрачным видом направился обратно в «Колизей» надзирать за обыском двадцати тысяч человек.

Глава 8
ВОПРОС БАЛЛИСТИКИ

Такси двигалось по направлению к центру. Время от времени Эллери трогал носком ботинка мешок, уютно примостившийся у его ног, словно хотел убедиться, на месте ли его содержимое. О чем он думал, изредка освещая темноту салона оранжевым огоньком сигареты, можно было только догадываться.

После того как такси свернуло на Восьмую авеню, продолжая путь к центру, майор вдруг проговорил:

– Если подумать, то сегодня мне здорово повезло.

Эллери издал вежливое восклицание. Негромкий смех майора разрядил усталое молчание.

– Я обычно ношу с собой автоматический пистолет – привычка, от которой не смог избавиться со времен войны.

– Но сегодня вечером вы его не взяли.

– А сегодня вечером не взял. Совершенно верно. – Керби немного помолчал. – Даже не знаю, что заставило меня оставить его дома. Предчувствие?

– Вы помните, что сказал Эмерсон?[13]13
  Эмерсон, Ралф Уолдо (1803–1882) – американский философ, публицист и поэт.


[Закрыть]

– Что? Боюсь, не помню.

Эллери вздохнул:

– На самом деле это не важно.

И оба мужчины не проронили больше ни слова до тех пор, пока такси не остановилось перед темным лесом домов на Сентр-стрит, где находилось Главное полицейское управление.

* * *

С вызывающей восхищение предусмотрительностью Эллери предупредил о приезде телефонным звонком, поэтому их встретил высокий, неуклюжий джентльмен с характерной для его профессии наружностью и в роговых очках. На нем была одежда ржаво-коричневого цвета и нелепая шляпа, на пару размеров больше его черепа.

Этот странный субъект с испещренным морщинами лицом и гладкой челюстью блюстителя порядка благожелательно кивнул Эллери и по-змеиному гибко поднял скамьи свое тело.

– Бог мой, сэр, – глухо пробасил он, – почему вы так поздно? Я полагал, что клан Квинов рано удаляется на покой.

– А разве вы не слышали?

– Что именно?

– Сегодня вечером в «Колизее» произошло убийство. Вот почему я вам позвонил. Простите, что поднял вас с постели в час ночи, лейтенант, но…

– Я все равно играл в покер, – сухо сообщил высокий джентльмен.

– Тогда ничего страшного. Лейтенант, я хочу представить вам вашего собрата по ремеслу, майора Керби. Лейтенант Кенит Ноулс, майор, эксперт управления по баллистике.

Глянув друг на друга, эксперты обменялись рукопожатиями.

– Давайте пройдем в ваш кабинет, – с нетерпением предложил Эллери. – Господи, этот мешок весит целую тону! Вам будет, над чем поработать.

И они направились к комнате номер 114, на двери которой красовалась табличка: «Баллистическая экспертиза». Лейтенант Ноулс провел их через аккуратный кабинет, заставленный рядами шкафов с выдвижными ящичками, в лабораторию.

– Итак, джентльмены, – сказал Эллери, опуская мешок на пол и открывая его, – задача довольно проста. Я попросил майора Керби о помощи, лейтенант, поскольку он настоящий спец по части баллистики, к тому же два авторитета всегда лучше, чем один.

Очки лейтенанта блеснули профессиональным интересом, когда он увидел в мешке кучу короткоствольного оружия.

– Разумеется, я рад майору. Но что…

– Что до меня, – быстро продолжил Эллери, – то я ничего не смыслю в огнестрельном оружии. Я не отличу «люгер» от гаубицы. Мне нужна сугубо научная информация. Но сначала взгляните на эту пулю. – И он извлек на свет испачканную кровью пульку, которую доктор Праути выудил из торса убитого. – Инспектор утверждает, что она от 25-го калибра. Я хочу знать это наверняка.

Маленький майор и долговязый лейтенант склонились над крохотным кусочком свинца.

– Он прав, – почти сразу же произнес Ноулс. – Это пуля от автоматического пистолета 25-го калибра. Как вы считаете, майор?

– В этом нет сомнения. Патрон вроде как от «ремингтона», – негромко проговорил майор Керби. – Это и есть та штуковина, что убила Хорна, да?

– Полагаю, да. По крайней мере, судмедэксперт извлек ее из его сердца. – Эллери нахмурился. – Джентльмены, что вы можете сказать об этой пуле?

Оба мужчины засмеялись.

– Ну-ну! – хохотнул лейтенант Ноулс. – Мы же не волшебники. Тут многое не скажешь, пока не рассмотришь пулю под микроскопом. Вам с ней повезло, мистер Квин. Как вы считаете, майор Керби? Не часто при микроскопическом исследовании имеешь дело с настолько хорошо сохранившимся экземпляром.

– Должен признать, она прошла почти беспрепятственно, – заметил майор Керби, осторожно вертя пулю в пальцах.

– Видите ли, – начал Ноулс лекторским басом, – не всегда так бывает, что эксперт может, как говорится, «снять опечатки пальцев» с отстрелянной пули. Я имею в виду, что не всегда возможно, учитывая состояние пули, получить удовлетворительную картину отметин. Мне доводилось видеть пули настолько сплющенные и…

– Да-да, – торопливо перебил его Эллери, – но мне хотелось бы получить первозданную картину этой штуковины. Как она выглядела до того, как ею выстрелили?

– Не вижу, как это может вам помочь? – удивился лейтенант.

– Возможно, мистер Квин сам не знает, поможет это или нет, – улыбнулся майор Керби. – Итак, возьмем автоматический 25-го калибра с соответствующими патронами – эта нуля, например, заряжена пятьюдесятью гранами и заключена в металлическую капсулу. Внутри свинец, разумеется. Скорость, скажем… дайте подумать… семьсот пятьдесят футов в секунду; мощность – шестьдесят футов на фунт…

– Достаточно, – слабо запротестовал Эллери. – Вижу, я не с того начал. Давайте зайдем с другой стороны. Эта пуля, обратите внимание, эта пуля 25-го калибра, могла она быть выпущена из какого-нибудь другого оружия?

– Нет, – одновременно ответили оба эксперта.

Лейтенант Ноулс вышел из комнаты. Когда он вернулся, в руке у него было три патрона.

– Лучше уяснить это сразу, – заявил эксперт. – Пуля 22-го калибра очень маленькая, и используется она в патронах 22-го калибра, так называемых «двадцать вторых укороченных». Вот один из них. – И лейтенант показал очень маленький патрон – он был совсем тонким и казался меньше полудюйма в длину. – Такой крохой невозможно стрелять из автоматического оружия 25-го калибра. А теперь взгляните на этот. – Он протянул патрон, который по сравнению с маленькой пулей выглядел в два раза длиннее. – Этот называется «двадцать второй удлиненный», – пояснил лейтенант Ноулс. – Он тоже 22-го калибра, но вполне может использоваться для более крупнокалиберного оружия. Причина в том, что многие, кто желает стрелять двадцать вторым, также хотят «грозный вид» тридцать восьмого. Так что патроны «двадцать второго удлиненного» подходят и для более крупного оружия – тридцать восьмого и даже большего. А теперь взгляните на это. – И он показал третий патрон, более толстый, чем «двадцать второй укороченный», и короче, чем «двадцать второй удлиненный». – Это брат той маленькой пульки, которую доктор извлек из тела убитого. 25-й калибр. И это единственный патрон, который, насколько мне известно, подходит к автоматическому пистолету 25-го калибра. Я прав, майор?

– Полагаю, да.

– А это означает, – воскликнул Эллери, – что я тащил весь этот мешок напрасно! – И он со злостью пихнул ногой полицейский мешок с оружием. – Другими словами, пуля Хорна была выпущена из автоматического оружия 25-го калибра, я правильно понял? И не из какого другого типа оружия, верно?

– Теперь вы сами это видите, – усмехнулся лейтенант и, засунув правую руку в карман, выудил из него плоский пистолет серебристо-стального цвета, такой маленький, что он запросто умещался на его широкой ладони. – Всего четыре с половиной дюйма в длину, – пояснил Ноулс, причмокнув губами, – два дюйма дуло, вес тринадцать унций, семь маленьких тяжеленьких патронов, безопасный затвор, – полюбуйтесь, это маленький красавчик кольт. Постоянно ношу его с собой. Хотите взглянуть поближе? У вашего убийцы был точно такой же, мистер Квин.

Эллери заинтересованно приблизился.

– Уппп! – усмехнулся лейтенант. – Подождите, пока я разожму зубы и выпущу моего любимца. Парни вроде вас любят подсмеиваться надо мной. – Он вытащил обойму, вытряхнул на ладонь шесть патронов и извлек седьмой из ствола. Затем вернул обойму на место и протянул пистолет Эллери.

– А, – восхищенно протянул тот и с любопытством взвесил пистолет на ладони. Пистолет оказался немного тяжелее, чем Эллери ожидал, но в любом случае имел вес пера по сравнению со служебным оружием, которое он привык видеть и изредка носить. Кольт уютно разместился на его ладони. – Интересно, – протянул Эллери, – почему наш убийца предпочел эту кроху большему и более эффективному оружию?

Неожиданно майор хохотнул.

– Более эффективному? Мистер Квин, вы не отдаете себе отчет, на что способно это маленькое оружие, которое вы держите в руках. Из этой штуковины вы можете прострелить двухдюймовую доску с весьма почтительной дистанции.

– Давайте вернемся к мягкой человеческой плоти, – предложил Эллери. – Тогда почему оно? Если не для эффективности. Получается для удобства. Маленькое… – Он вернул пистолет полицейскому эксперту и принялся с остервенением тереть пенсне. А водрузив пенсне обратно на нос, заявил: – Ладно, еще один вопрос, прежде чем мы начнем рыться в этом мешке. Сколько требуется времени, чтобы выпустить обойму при максимальной скорострельности?

– Я проделывал это за две с половиной секунды, и это был допотопный секундомер, – пробасил лейтенант.

– За две с половиной секунды! – Эллери присвистнул и снова впал в задумчивость. – Тогда выходит, что нам, как ни крути, нужно искать нашего меткого стрелка… Очень хорошо, джентльмены. Что там Санта-Клаус нам принес? – И, присев на корточки, он принялся извлекать из мешка оружие.

Майор и лейтенант молча наблюдали за ним. Когда мешок опустел, Эллери поднял на них глаза. Какое-то время ни один из них не проронил ни слова.

Затем все трое одновременно перевели взгляд на пол. Эллери отделил автоматические пистолеты от револьверов. Таким образом в кучке револьверов оказалось сорок четыре длинноствольных, а кучка автоматического оружия вовсе не походила на кучку, поскольку состояла из одного единственного автоматического пистолета – единственного маленького экземпляра. Эллери пробежал глазами прикрепленную к нему табличку. На ней значилось: «Тед Лайонс».

Так же молча он порылся в куче патронов, но не нашел ни одного от 25-го калибра.

– Ну и ну, – протянул Эллери, поднимаясь. – Молоть-то нечего. Совершенно ясно, что наш друг обозреватель был единственным, кто имел при себе оружие, способное убить Бака Хорна. Полагаю, ничего другого не остается, как проверить оружие Лайонса.

* * *

Эллери расхаживал туда-сюда, напевая унылую мелодию, в то время как лейтенант Ноулс с помощью майора Керби готовился подвергнуть проверке единственное подозреваемое оружие. Лейтенант установил странного вида мишень из неизвестного материала; затем он и майор отошли в дальний угол комнаты, увлеченно переговариваясь, пока Ноулс проверял семь патронов из пистолета Лайонса.

– Это не холостые, – заявил он и обратился к майору: – Стрелок из меня никудышный. Хотите всадить в яблочко?

– Пожалуй, можно, – отозвался майор Керби. Отойдя футов на двадцать от мишени, он прицелился и почти небрежно спустил курок.

Звук выстрела, отдавшегося громким эхом в маленькой лаборатории, заставил Эллери едва ли не подпрыгнуть. А к тому моменту, когда он пришел в себя, маленький человечек, слегка улыбаясь в облачке ядовитого дыма, уже превратил мишень в швейцарский сыр.

– Отличная работа, майор! – восхищенно воскликнул лейтенант. – Всадили по кругу, а? Теперь у нас есть несколько образцов. Давайте примемся за дело.

Он отошел от мишени с полдюжиной отстрелянных пуль, покрытых черным жирным нагаром. Положив пули на стол, он с интересом принялся их изучать.

– Давайте проверим этих крошек.

Сняв пиджак, Ноулс указал Эллери рукой на стул, а сам погрузился в простое с виду занятие. На столе стоял знакомый Эллери инструмент с не виданным им прежде окуляром. Кажется, это был какой-то особенный микроскоп.

– Двойной микроскоп, – пояснил лейтенант. – Имеет двойной сравнительный окуляр. Вы знакомы с этой штуковиной, майор?

Керби кивнул:

– И довольно близко. Я пользовался похожим в армии, и у меня дома есть такой же для собственного развлечения.

Эллери с тревогой наблюдал за экспертами. Окровавленную пулю лейтенант окунул в раствор, затем осторожно вытер. Она оказалась свинцового цвета. Несколько секунд он изучал ее под микроскопом, потом поднял голову и жестом пригласил майора заглянуть в глазок.

– Отличные отметины! – воскликнул Керби, отрываясь от микроскопа. – Определенно, их будет нетрудно сравнить с нашими образцами, лейтенант!

– Надеюсь. А теперь дайте мне взглянуть, насколько сравнимо это с пулями, которые вы только что выпустили, майор, – произнес лейтенант и снова склонился над микроскопом. Смертоносная пуля оставалась на месте, но шесть других, только что выпущенных в мишень, медленно замещались одна за другой. Все насечки на них подверглись тщательному изучению, и оба эксперта то и дело переговаривались между собой; майор проверял все открытия лейтенанта. Под конец оба решительно кивнули. Потом Ноулс повернулся к Эллери и сказал: – Как говорят, ни в чем нельзя быть уверенным, кроме смерти и налогов! Однако одно можно сказать наверняка, мистер Квин, – пуля, убившая вашего ковбоя, была выпущена не из автоматического пистолета Лайонса. Не пришлось даже прибегать к молекулярному анализу. Отметины не имеют между собой ничего общего.

Эллери на секунду задумался над его ответом, затем поднялся со стула и направился к двери.

– Хмм. Приятно найти хотя бы одну фиксированную точку в этом неустойчивом мире. Кстати, надеюсь, вы оба абсолютно уверены в данном заключении?

– Так вопрос не стоит, мистер Эллери, – горячо заверил его майор Керби. – Если мы вообще можем прийти к какому-либо заключению, можете не сомневаться, что оно верное. Тестирование отстрелянных пуль сейчас основано на точной науке. Видите ли, все современное оружие имеет насечки – полагаю, вы знаете, что это означает. Внутри ствола… можно сказать, что внутри вытравлена спираль. Ствол двадцать пятого автоматического имеет шесть левосторонних пазов и шесть узких фасок – это кажется довольно сложным, хотя на деле все очень просто. Внутри ствола, от края до края, проходит спиральная нарезка; углубления в металле называются пазами, выступающие полоски спирали – фасками. И тех и других по шесть, как я уже сказал. Между фасками всегда есть крохотные различия, которые заметны под микроскопом. Естественно, когда пуля проходит по стволу, она вращается по пазам, и отметины от фаски остаются на ней.

– Понятно. И, сравнивая две пули под микроскопом, вы можете определить, схожи или несхожи отметины?

– Совершенно верно, – подтвердил лейтенант. – Нужно накладывать образцы один на другой, пока они не совпадут или как бы совпадут; левые края каждого прохода сравниваются, и тогда легко видеть, схожи отметины или нет.

– А эти не схожи?

– А эти нет.

Что бы ни собирался сказать в следующий момент Эллери, его намерение было неожиданно прервано. Высокий, крепкий детина ввалился в лабораторию, держа в руке небольшой мешок.

– А, Риттер! – воскликнул Эллери оживленно. – Еще оружие?