Текст книги "Тайна американского пистолета"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Да так, – хмыкнул Эллери. – Я просто не знал.

– Да ничего такого не случилось, – устало начал Грант. – Как вы сказали, со стороны Вуди могло возникнуть определенное недовольство, инспектор. Может, они друг друга и недолюбливали. У Вуди только одна рука, поэтому он сделал из нее капитал. Когда Бак у нас появился, я сказал Вуди, что это лишь на время: Бак выступит в шоу несколько раз, и все. Может, он и затаил обиду, инспектор, но я вам клянусь, Вуди не мог совершить ничего дурного… тем более убийства.

– Это мы еще посмотрим. Есть у кого-нибудь другие предположения? Эй, ты… кудрявый?

– Инспектор, – едва ли не с отчаянием начал Керли, – как бы я хотел вам помочь. Но это… черт побери, дело не человеческих рук! Никто из нашего вигвама не мог бы…

– Надеюсь, что это так, сынок. – Голос инспектора прозвучал ободряюще. – Ваши предположения, мисс Хорн?

– Кроме Вуди, нет ни единой души в мире, которая могла бы желать смерти Бака, – с каменным выражением произнесли Кит.

– Это бросает тень на Вуди, – нахмурившись, предостерег девушку Грант.

– Это бросает тень на любого, кто это сделал, Билл, – возразила она.

Все присутствующие в комнате смотрели на нее, но ее глаза оставались прикованными к полу. Повисла неловкая пауза.

– Давайте, – начал инспектор, прочистив горло, – давайте начнем с того, как Бак оказался в вашем хозяйстве, мистер Грант. Мы ведь должны с чего-то начать. Что у него общего с вашим цирком?

– «Цирком»? – повторил Грант. – Я… О! Бак не был на публике лет девять-десять. Окромя неудачной попытки снова сняться в кино года три-четыре назад. Картина провалилась с треском; он принял это очень близко к сердцу, но потом вернулся к себе на ранчо в Вайоминг.

– Он был сильно расстроен?

Грант хрустнул большими костяшками пальцев.

– Говорю вам, Бак был не в себе. Он упрям как осел, поэтому не желал смириться с поражением. Но потом пошли разные разговоры, и он снова воспрянул духом. Сказал мне, когда я гостил у него на ранчо, что он, мол, в отличной форме и хотел бы снова попробовать себя в кино. Я пытался отговорить его, но он заявил: «Билл, я собираюсь выбраться отсюда. Кит в Голливуде…» Тогда я ответил: «Ладно, Бак. Я на твоей стороне, постараюсь помочь всем, чем смогу». Вот и помог… помог убить его, – закончил Грант с горечью.

– И этот фокус с родео был заранее запланирован?

– Я ведь должен был хоть что-то сделать.

– Вы хотите сказать, что у него было не слишком много шансов?

Грант снова хрустнул костяшками пальцев.

– Поначалу я думал, что ему не выдержать шоу. Но на этой неделе я уже так не думал. Он как будто заново родился. Газетная шумиха его приободрила. Непревзойденный Старый Ковбой будет снова сниматься в кино… и прочая чепуха…

– Прошу прошения, – вмешался Эллери, – что прерываю вас, но этот план возвращения Бака Хорна в кино основывался на реальной связи с продюсером?

– Вы имеете в виду, было ли это больше чем просто мечта? – уточнил Грант. – Дело в том, что ни один продюсер не пожелал бы иметь с ним дела. Однако… одним словом, я собирался помочь внести долю. Мы бы организовали собственную компанию…

– Вы один? – спросил резко инспектор.

– Я тоже собирался принять в этом участие, – тихо подал голос Марс. – И Хантер… Джулиан Хантер тоже.

– О-го-го! – воскликнул инспектор. – Хантер, завсегдатай ночных клубов… муж той самой красотки Гей, что мы встретили сегодня? Ну-ну… – Его маленькие глазки смотрели холодно. – А теперь пусть кто-нибудь объяснит мне, как так случилось, что лучший друг Хорна, и вы, Тони, и даже Хантер горели желанием вложить в него деньги. А его собственная дочь не вложила в это дело ни цента, а?

Грант тяжело сглотнул, его лицо сморщилось и посерело. Керли сделал раздраженный жест рукой, но потом мгновенно расслабился. Кит сидела очень прямо – так она сидела уже несколько долгих минут. На ее глазах выступили слезы – но не слезы слабости, а слезы горечи и гнева.

– Билл Грант, – с трудом проговорила она, – ты хочешь сказать, что никакого продюсера не было? Но ведь ты сам говорил мне…

Оба Квина молчали; инспектор, имея опыт в подобных делах, предпочитал дать неожиданной маленькой драме разрешиться самой по себе и просто наблюдал за происходящим.

– Кит, Кит, мне ужасно жаль, – пробормотал Грант. – Но я тут не виноват; это Бак заставил меня так сказать. Он не хотел, чтобы ты снова рисковала; велел сказать тебе, что у него есть продюсер, чтобы ты не настаивала на внесении собственных наличных в это дело. Деловое предложение было его, и весь план тоже. Он сказал, что если ему не удается заинтересовать крутых бизнесменов в своем возвращении в кино, то он просто уйдет, и все.

– Ты мог бы добавить, папа, – вмешался Керли Грант, – что Бак также не знал, что ты вложил в это деньги.

– Ну-ну, – хмыкнул инспектор. – Просто сказка какая-то. По-моему, мы с каждой минутой запутываемся все сильнее. В чем дело?

Грант бросил на сына суровый взгляд:

– Керли, черт бы тебя побрал, держи язык за зубами и не суйся, когда тебя не спрашивают.

Керли покраснел и пробормотал:

– Хорошо, папа.

Грант махнул могучей рукой:

– Он проболтался. Ну хорошо. Бак и в самом деле не знал, что я внес в это дело деньги. Он не хотел об этом даже слышать. Хотел, чтобы я был просто его менеджером. Мы даже подписали контракт. Вот почему мне пришлось солгать – сделать вид, будто Марс заинтересован в этом. Но мне пришлось открыть Марсу секрет, что за всем этим стою я. Я это намеревался сделать с самого начала.

– Вы думаете, Хорн подозревал о ваших истинных намерениях?

– Трудно сказать, – ответил Грант. – Его всегда было нелегко обвести вокруг пальца. Последние несколько дней он вел себя как-то странно. Может, и догадывался. Всю свою жизнь он избегал… понимаете, он терпеть не мог благотворительности, особенно если она исходила от его друзей.

Кит неожиданно поднялась и приблизилась к Гранту. Они посмотрели друг другу в глаза, потом Кит просто сказала:

– Прости, Билл, – и вернулась на свое место.

Некоторое время все молчали.

– Из чего следует, – бодро заключил Эллери в тишине, – что убийство – это наиболее эффективное слабительное при несварении желудка. Мисс Хорн, кого необходимо известить о смерти вашего приемного отца?

– Никого, – тихо ответила Кит.

Эллери осмотрелся, его глаза остановились на Гранте. Но Грант лишь тяжело кивнул.

– Вы хотите сказать, что, кроме вас, у него не было других близких?

– Ни единой живой души, мистер Квин.

Эллери нахмурился:

– Ну что ж, может, вы просто не знаете, мисс Хорн. Но вы-то должны знать, мистер Грант. Это правда?

– Чистая правда. Если не считать Кит, Бак был в мире один как перст. В шесть лет остался сиротой… растил его дядя, его ранчо было по соседству с ранчо моего старика в Вайоминге. Мой старик и дядя Бака пасли скот на одном пастбище. – В голосе Гранта звучала горечь. – Никогда не подумал бы, что задумка старины Бака обернется для меня таким вот боком. Но, черт побери… Когда его дядя помер, это был конец. Бак остался последним из рода Хорнов… одного из самых старинных родов на северо-западе.

Во время этих объяснений можно было заметить, что лицо Эллери Квина меняло выражение с той же легкостью, с какой хамелеон меняет свой цвет; почему его так встревожили слова Гранта, оставалось загадкой. И тем не менее он был встревожен, хотя вскоре сделал над собой усилие и стер все следы волнений с лица. Инспектор наблюдал за ним, слегка озадаченный; старик молчал, пытаясь угадать, какая тайная мысль могла прийти в голову сына, если только тут было чему приходить. Но Эллери пожал плечами, и на его губах мелькнула слабая улыбка.

– Сколько всадников, как вы объявили, преследовали Хорна в этой его последней, трагической погоне, мистер Грант? – негромко спросил он.

Шоумен вздрогнул:

– Что? Всадников? Сорок.

– А знаете, их было сорок один.

– Сорок. Кому, как не мне, это знать. Я им плачу.

При этих словах глаза инспектора сузились.

– Когда вы объявили, что всадников сорок, – резко спросил он, – вы имели в виду округленное число, верно?

Грант густо покраснел.

– Никакое не округленное. С чего вдруг? Я сказал «сорок», и имел в виду сорок… а не сорок один, тридцать девять или сто шестьдесят!

Квины обменялись понимающими взглядами.

– А ты не мог… не мог ошибиться, когда пересчитывал их, а, сынок? – спросил пожилой инспектор, нахмурившись.

– Я был первым в классе по математике, – обиделся Эллери, – и не думаю, что задачка в счете до сорока одного могла оказаться непомерно сложной для моих математических способностей. Однако не ошибается тот, кто ничего не делает. А поскольку я всегда считал себя существом рациональным… Давайте подвергнем эту несложную задачку простой проверке. – И он направился к двери.

– Куда это ты направился? – спросил его инспектор.

– Как те мученики – на арену.

– Это еще зачем?

– Подсчитать носы тех, кто остался жив.

* * *

Через те же маленькие двери, в которые они входили в подземное помещение, все вернулись в ослепительный храм «Колизея». Отдаленный шум, словно притомившись, стал тише; вокруг сновали детективы, а ковбои расползлись по арене в разные стороны, подавленные и ко всему безразличные.

– А теперь, – бросил Эллери, – пересчитайте их сами, мистер Грант. Может, я просто тронулся умом.

Грант что-то пробурчал и, глядя на своих костюмированных работников, прошелся между ними, считая вслух. Большинство из них сидели, уронив на грудь головы, напоминая грибную поляну из огромных ковбойских шляп.

Когда он вернулся, все то удивление, замешательство и боль, которые он безуспешно пытался согнать с лица с того самого момента, как Бак Хорн упал замертво на арену, вдруг исчезли. Его мощные челюсти двигались словно жернова.

– Будь я трижды проклят, если их не сорок один, как и говорил мистер Квин! – прогремел Грант, обращаясь к инспектору.

– Вы посчитали и этого уродливого карлика Бана? – быстро спросил тот.

– Дэнла? Нет. Его среди них не было. – Загорелые ковбойские лица были теперь обращены к Гранту. Он развернулся, и его рука привычно ощупала правое бедро, откинула полу куртки и выставила на обозрение пустую кобуру; кажется, до него только теперь дошло, что кобура пуста, поскольку он сразу нахмурился и уронил руку. – Вы, шелудивые ковбои! И девки тоже! – прокричал он. – Встаньте все на ваши кривые ноги и дайте мне как следует рассмотреть ваши уродливые рожи!

Повисла гробовая тишина. Улыбка сползла с губ Эллери. Кажется, и в самом деле наступил такой момент, когда Дикий Билл Грант из Вайоминга и его окрестностей был готов устроить маленькую революцию. Громадный ковбой – мистер Шорти Доунс, обычно веселый джентльмен, – выступил далеко вперед и громко попросил:

– Не могли бы вы повторить это снова, мистер Грант? Боюсь, я не расслышал ваших слов с первого раза. – И он сжал свой громадный кулак.

Грант глянул ему прямо в глаза:

– Шорти, заткнись и слушай, что тебе говорят! Все остальные – встаньте! Среди вас один лишний, и я буду стоять на тропе войны до тех пор, пока не найду этого грязного убийцу!

При этих словах все смолкли; гомон стих; все поспешно поднялись, мужчины и женщины, и недоуменно стали разглядывать друг друга. Грант прошелся между ними, бормоча под нос:

– Эвес. Джонс. Хэливелл. Рамсей. Миллер. Блужи. Энни. Страйкер. Мендоза. Лу… Ага!

В самой гуще группы он вдруг резко остановился. Затем выбросил вперед руку и тяжело опустил ее на плечо парня в ковбойском костюме.

В следующий момент он выволок его из толпы, словно стреноженного теленка. Тот был бледен как смерть, черты его тощего лица имели нездоровый вид, не свойственный привычным к свежему воздуху и солнцу ковбоям. Он скорчился от боли, но в его умных глазах сверкнуло пренебрежение и насмешка.

Дикий Билл, не церемонясь, швырнул его на пол арены перед инспектором Квином и, широко расставив ноги в стороны, встал над ним, плюясь и рыча, словно разъяренный гризли.

– Вот он! – рявкнул он, когда наконец обрел голос. – Инспектор, этот неклейменый теленок не из моего шоу!

Глава 5
ДЖЕНТЛЬМЕН ОТ ПРЕССЫ

Отловленный поднялся с пола, тщательно стряхнул труху со своего блестящего костюма, затем проворно ткнул Дикого Билла Гранта прямо в живот.

Дикий Билл громко охнул и сложился пополам от боли. Керли выпрыгнул вперед, будто разогнутая пружина, и тяжелым смуглым кулаком нацелился обидчику прямо в зубы. Тот уклонился, скривил рот в улыбке и спрятался за спину инспектора. Во всеобщую свалку вмешался один лишь сержант Вели, который одной рукой заломил руку Керли за спину, а второй без всякого усилия схватил ковбоя за шею, так что теперь они могли смотреть друг на друга через необъятную грудь сержанта, как нашкодившие дети. На них, как и следовало ожидать, хлынула волна ковбоев.

– Все назад! – рявкнул на них инспектор. – Не то я задам вам чертей!

Ковбои остановились.

– Эй, Томас, перестать душить парня. Он нужен мне живым, а не мертвым.

Сержант Вели послушно отпустил обоих. Они беспомощно отряхнулись.

Эллери, которой наблюдал за Грантом по иной причине, увидел, как дубленая кожа на лице шоумена приняла желтоватый, как у покойника, оттенок.

Отловленный достал сигарету и, как ни в чем не бывало, закурил.

– А это, мистер Тарзан, – сказал он высоким, резким голосом, обращаясь к молчавшему Гранту, – научит вас держать ваши грязные лапы подальше от бедного трудового представителя четвертой власти.

Грант издал хриплый рык.

– Прекрати! – резко одернул мужчину инспектор. – Будет тебе. Ты уже блеснул остроумием. Давай выражайся попроще.

Мужчина немного попыхтел сигаретой. Это был худощавый блондин непонятного возраста, с усталыми глазами.

– Ну и?.. – подстегнул его инспектор.

– Я пытаюсь подобрать слова попроще.

Губы инспектора тронула тонкая улыбка.

– Ага! – произнес он. – Бродвейский умник. Мне казалось, что я узнаю эту породу в любом обличье. Ты будешь говорить или я прикажу отправить тебя в участок?

– Боже, нет, – притворно испугался блондин. – Я буду говорить, учитель, – только пожалейте розгу… или розга в данном случае – это шланг? Перед вами Божий дар миссис Лайонс, малыш Теди – охотник до сенсаций, городской бродяга, лучший в мире обозреватель и хранитель самых грязных секретов, какие только могли бы поразить ваше, и ваше, и ваше воображение.

Сержант Вели издал нечленораздельный звук, похожий на мычание разъяренного бизона.

– Тед Лайонс, – задумчиво произнес инспектор. – Ну-ну. Вляпался прямо в небольшое убийство, а? А теперь…

– А теперь, – произнес Лайонс беспечно, с преувеличенной тщательностью отряхивая великолепные джинсы, – когда мы с вами, по сути дела, познакомились, инспектор, я намерен уйти. Вы получили свою забаву, мистер Буффало Дикий Билл Грант – свой пинок в пузо, а малыш Теди должен вернуться в город к своему жестокому газетному магнату и доложить ему сенсацию года. Так что малыш Теди…

– Малыш Теди должен нам кое-что объяснить, – улыбнулся инспектор. Затем его настроение изменилось и он резко рявкнул: – Выкладывай все начистоту, Лайонс! Я не могу потратить на тебя весь вечер! Какого черта ты здесь делал, разряженный как Джесси Джеймс?[10]10
  Джесси Джеймс (1847–1882) – бандит. Во время Гражданской войны был партизаном на стороне южан-конфедератов. После войны стал главарем банды, грабившей банки и поезда. Убит за вознаграждение выстрелом в спину членом своей банды. Стал героем многих народных баллад и легенд.


[Закрыть]

– А! – воскликнул Лайонс. – Кажется, инспектор хочет мне помешать? Послушайте, старина, вы знаете, кто я такой? Я Тед Лайонс, и вся ваша сраная шайка копов не сможет остановить меня, если я захочу уйти!

Брови инспектора выгнулись дугой, и он кинул взгляд на сержанта Вели.

Сержант Вели сделал шаг в сторону Лайонса. Тот осмотрелся. На глазах у потрясенной аудитории из двадцати тысяч зрителей разыгрывалась маленькая драма.

– Хорошо, святой отец, – произнес он мрачно, опуская голову. – Я буду говорить, святой отец. Я скажу все. Это я убил Бака Хорна из своей игрушечной пушки. Я подобрался к нему сзади и сказал: «Бак, ты презренный койот, и я продырявлю тебе шкуру…»

Все слышавшие это были слишком ошеломлены чудовищным цинизмом молодчика, чтобы возмутиться. Все, кроме Эллери, который, покосившись в сторону Кит Хорн, выступил вперед и прервал его:

– Вы на редкость вшивый подонок даже для своей породы, Лайонс. Неужели вы не видите, что дочь Бака Хорна стоит рядом и слышит каждое ваше поганое слово?

– А, сэр Благородство! – встрепенулся Лайонс; он слегка попятился, и в его глазах вспыхнул опасный огонек. – Мне плевать, кто вы такой. Я намерен уйти отсюда, и любой сыщик, который надумает меня остановить…

Остальные его слова были накрыты волной ярости. Грант, его сын, сержант Вели, Тони Марс и с полдюжины находившихся поблизости ковбоев двинулись на Лайонса. Он по-волчьи оскалил зубы, и его рука взметнула вверх маленькое, уродливое оружие – тупорылый и до смешного крохотный автоматический пистолет. Все резко смолкли.

– Ну что, наложили в штаны, а? – выкрикнул он, сверкая глазами.

Сержант Вели выпрыгнул вперед, словно катапульта, и выбил пистолет из рук Лайонса.

– Идиотский фокус, – спокойно произнес он, поднимая оружие с пола.

Лайонс был бледен как смерть.

– У него все равно кишка тонка.

Ко всеобщему удивлению, газетчик засмеялся.

– Хорошо, хорошо, – хохотнул он. – Теди сдается. Но творю вам, что моя газета…

– Дай мне его пушку, Томас, – спокойно потребовал инспектор.

Сержант протянул ему пистолет. Инспектор вытащил обойму и заглянул в патронник. Все патроны были на месте.

– 25-й калибр, – негромко произнес он, сощурившись. – Однако из него не стреляли, и он не пахнет… – Квин несколько секунд принюхивался к дулу. – Плохи твои дела, Лайонс. А теперь выкладывай все как на духу, а не то, Господь свидетель, я позабочусь, чтобы ты схлопотал приличный срок за сопротивление полиции!

Лайонс пожал плечами и закурил еще одну сигарету.

– Простите. Приношу вам мои извинения. Это всего лишь фокус. Не стоит выходить из себя, инспектор. Я сделал это исключительно ради публики. – Его усталые глаза полузакрылись.

– Как ты попал сюда?

– Раздобыл ковбойский костюм в театральной костюмерной на Сорок пятой улице. Пришел сюда за полчаса до начала шоу. Дежурный у ворот пропустил меня – видимо, подумал, что я из их шайки-лейки. Я поотирался немного вокруг, пробрался в конюшню, выбрал себе клячу и примкнул к остальным в спектакле с Баком и… и вот я перед вами.

– Вы, несомненно, представляете собой самый худший вид эксгибициониста, – заявил Эллери, – но я никак не возьму в толк, какую цель даже такой тип, как вы, мог преследовать в этой бессмысленной затее. Просто примкнули к отряду…

– Ошибаетесь, – возразил Лайонс. – Я давно уже вышел из восторженного школьного возраста. В одной из лож сидел мой фотограф. Я намеревался как-нибудь ухитриться оказаться рядом с Хорном, чтобы мой фотограф мог снять нас обоих. Настоящая сенсация для меня и моей газеты, если бы мне это удалось. Но мне чертовски не повезло, кто-то пришил старину Бака прежде, чем я успел произнести: «Александр Уолкотт».

Повисла небольшая пауза.

– Потрясающая идея! – холодно обронил Эллери. – Насколько близко вы находились к Баку Хорну, Лайонс?

– Не так уж и близко, умник. Не так уж и близко.

– И все же?

– Я был в самом хвосте этой шайки придурков.

Инспектор отошел в сторонку посовещаться с сержантом Вели, затем спросил:

– В какой ложе сидел этот твой фотограф, Лайонс?

Газетчик неохотно указал на ложу, находившуюся почти рядом с гостевой ложей Марса. Сержант Вели покинул их. Через пару минут он вернулся с перепуганным насмерть молодым человеком, который нес в руках маленький фотоаппарат «Графлекс». Без каких-либо объяснений его обыскали. Но поскольку ничего подозрительного не нашли, фотографа отослали обратно.

Инспектор в задумчивости разглядывал газетчика.

– Лайонс, все это дурно попахивает. Ты получил намек на то, что должно было произойти?

Лайонс застонал.

– Если бы! Господи, если бы так!

– Так ты смешался с другими участниками шоу, верно? До того, как началась погоня?

– Еще чего. Я не хотел, чтобы меня засекли.

– Тогда что ты делал?

– О, просто отирался вокруг.

– Не заметил ли ты чего подозрительного… чего-нибудь такого, что могло бы помочь нам?

– Совершенно ничего, старина.

– Где ты достал пушку, которой только что размахивал?

– Не беспокойтесь, шеф, у меня имеется на нее разрешение.

– Где ты ее достал?

– Санта-Клаус подарил. Купил, разумеется. Какого черта… неужели вы думаете, что это моя работа?

– Пометь это оружие, Томас, – спокойно распорядился инспектор. – И забери у него все остальное. Господи, да он просто ходячий арсенал!

В фатовских кобурах маскарадного костюма Лайонса оказалось два длинноствольных револьвера. Их осторожно извлекли, после чего сержант еще раз тщательно обыскал одежду и тело газетчика, с губ которого сорвался стон.

– Больше ничего, инспектор, – доложил Вели.

– Где ты раздобыл все это оружие? – спросил инспектор.

– В оружейной внизу. Я видел, как другие берут, и тоже взял. Черт побери, шеф, я не стрелял ни из одного из них!

Инспектор осмотрел револьверы.

– Чистые. Полагаю, патроны ты захватил там же? Ладно, Томас, выпроводи этот кусок дерьма из «Колизея». Только смотри, чтобы никто ничего ему не передал по дороге.

– Будет сделано, – с воодушевлением откликнулся сержант и, взяв руки обозревателя Лайонса в свои, повел его к одному из выходов, прежде чем словоохотливый представитель «Лоудауна» – газетного агентства, пользующегося дурной славой в стране, – успел проронить хоть слово.