Текст книги "Гордячка"

Автор книги: Эллен Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Может быть… Если я попытаюсь объяснить вам причину такого поведения сэра Моргана… – пробормотал он, но Сэйбл отрицательно покачала головой.

– От этого мое мнение не изменится! – заявила она. Стюард вновь наполнил ее рюмку, которую Сэйбл разом выпила.

– Возможно, все-таки изменится, ваша милость?

Зеленые глаза девушки сверкнули.

– Вы наверняка навлечете на себя гнев вашего господина, если откроете мне его секрет.

Грейсон наклонил голову:

– Вполне возможно. Но я не могу оставаться в стороне и безучастно наблюдать, как вы терзаетесь. Наше плавание может продлиться еще несколько недель, прежде чем мы сможем доставить вас обратно в Танжер, и ваше здоровье не улучшится, если вы будете так изводить себя.

Сэйбл подумала, что обязательно постарается что-либо предпринять для того, чтобы как можно быстрее добраться до Танжера. Вглядываясь в лицо Грейсона, она чувствовала симпатию к этому человеку. Как бы то ни было, он казался добрым и честным, и она не могла ненавидеть его так, как ненавидела его хозяина.

Возможно, эти мысли отразились в глазах девушки, так как Грейсон отставил бутылку и с самым серьезным видом заговорил:

– Наше плавание связано с событиями, происшедшими во время Крымской войны. Сэр Морган был совсем молодым человеком, когда Англия вступила в войну, но очень быстро выдвинулся, и, когда фронт переместился под Балаклаву, он уже командовал небольшим отрядом.

У Сэйбл округлились глаза – девушка так много слышала об участии своей страны в войне, которая разразилась, когда она была еще маленькой девочкой.

– Вы хотите сказать, что сэр Морган находился там, когда в штурме участвовала Летучая бригада?

– Совершенно верно. – Глаза Грейсона затуманились при воспоминании о тех днях, которые навсегда запечатлелись в его памяти.

По рассказам самого сэра Моргана, разногласия между неопытными офицерами, соперничество между ротными командирами, бесхозяйственность невежественных интендантов – все это выводило его из себя; и именно это привело к ужасной гибели лихих драгунов из Летучей бригады и доблестного 17-го уланского полка. Испытать весь этот ужас означало заново родиться, и Грейсон лучше, чем кто-либо, понимал, насколько глубоки были раны, оставшиеся в душе Моргана Кэри.

– Да, совершенно верно, – повторил Грейсон, грустно кивнув головой. – Он не только участвовал в штурме, но и лично пытался предотвратить трагедию, безумную затею – послать шестьсот британских кавалеристов против целой армии русских! Подменив одного посыльного, развозившего приказы по войскам, на виду у всей русской армии он помчался в самое пекло, чтобы предотвратить катастрофу.

Сэйбл, забыв о еде, во все глаза смотрела на Грейсона. При всей своей ненависти к Моргану Кэри она не могла не оценить его храбрость.

– Его попытка оказалась безуспешной? – спросила девушка.

Грейсон кивнул:

– Да, к сожалению. Вам наверняка известно, что в живых остались не более трети кавалеристов. И сэр Морган так и не смирился со своей неудачей, хотя, я уверен, в тот день лишь сам Господь Бог мог остановить атаку. Для такого человека, как он, неудача – горчайшая пилюля…

– А что случилось с ним на поле боя?

– Он был ранен в сражении и захвачен русскими в плен.

– Как же ему удалось остаться в живых? – удивилась девушка, вспомнив рассказы отца о жестокости русских солдат по отношению к пленным.

– С учетом всех обстоятельств сэр Морган должен был погибнуть в плену, – сказал Грейсон. – Однако он подружился с молодым лейтенантом Сергеем Вилюйским, который ухаживал за ним, пока он залечивал раны, а затем, рискуя собственной жизнью, помог бежать из плена.

С минуту Сэйбл молчала, в задумчивости водя вилкой по тарелке. Естественно, что ужасы войны и бессмысленная гибель британских кавалеристов оставили глубокие раны в душе молодого Моргана Кэри. Кроме того, вполне возможно, что именно война ожесточила и озлобила его, сделав тем человеком, которого она знала и презирала.

– Однако я не понимаю, – сказала наконец Сэйбл, – какое все это имеет отношение к нынешнему сэру Моргану, а также к тому факту, что он с какой-то непонятной целью похитил меня?

Грейсон кивнул.

– Понимаю ваши чувства, миледи, и потому позвольте объяснить. – Он подошел к кормовым иллюминаторам и, заложив руки за спину, пристально посмотрел в морскую даль. – Война окончилась два года спустя, – заговорил Грейсон, немного помолчав. По окончании военных действий сэр Морган, к тому времени ставший лейтенантом, попытался выяснить, как сложилась дальнейшая судьба Сергея. Он считал своим долгом отблагодарить человека, спасшего ему жизнь, но узнал, что Сергей пропал без вести во время одного из последних сражений русских с турками. Так что за сэром Морганом остался долг… – Грейсон внезапно задумался о чем-то.

Сэйбл молча ждала, когда стюард продолжит свой рассказ. Пока не было никакой ясности, но она надеялась, что все разъяснится чуть позже. Наколов на вилку кусочек мяса, она отправила его в рот и принялась жевать, не сводя глаз с лица Грейсона.

– Прошлой зимой «Вызов» возвращался на родину из Австралии, – возобновил стюард рассказ. – Бросив якорь в Дакаре, мы случайно познакомились с капитаном турецкого судна, который, узнав, что сэр Морган воевал в Крыму, сообщил поразительную вещь. Последние десять лет при дворе султана находятся двое русских, которые выступают в роли политических советников. Их захватили в плен под Евпаторией, и с тех пор они остаются в Турции.

– Вы хотите сказать, что один из этих русских – Сергей Вилюйский? – догадалась Сэйбл.

Грейсон кивнул.

– Сэр Морган сразу же направился в Лондон просить аудиенции у королевы. Поскольку Турция и Англия являлись союзниками в той войне, он был убежден, что королева Виктория добьется для этих двух русских амнистии. Ведь она посвятила султана в рыцари Ордена Бани, так что сэр Морган даже не сомневался, что просьба королевы будет удовлетворена.

– Но он ошибался? – проговорила девушка.

– Нет, он не ошибся. Просто ее величество отказалась предпринять официальные шаги в этом направлении. Отношения между Россией и Турцией по-прежнему остаются напряженными, поэтому она не желала бередить старые рапы.

– Ее нельзя осуждать за это, – заметила Сэйбл. – Судьбу двух человек нельзя ставить выше интересов двух государств!

– Вероятно, по мнению королевы, так оно и есть, но по мнению сэра Моргана… – Грейсон замолчал, пристально глядя на Сэйбл.

Она спросила:

– Уж не хотите ли вы сказать, что сэр Морган решил сам их освободить? – Когда стюард утвердительно кивнул, девушка воскликнула: – Но это – чистое безумие! Разве можно верить словам какого-то турецкого капитана? – В ее голосе прозвучала насмешка: – Уж не собирается ли сэр Морган предпринять героический штурм султанского дворца для спасения друга? И кроме того… возможно, встретит двух довольных судьбою русских, не имеющих ни малейшего желания вернуться на родину. Ведь прошло столько лет… Стюард отрицательно покачал головой.

– Судя по тому, что мы с капитаном слыхали, это не так. Верно, прошло много лет, но все же сэр Морган не собирается отказываться от своей затеи до тех пор, пока сам не прояснит ситуацию.

Сэйбл снова взялась за еду, но тотчас обнаружила, что у нее совершенно пропал аппетит. Она уже открыла рот, чтобы сделать оскорбительное замечание в адрес капитана, но в последний момент передумала. В конце концов разве можно укорять Моргана Кэри за то, что он следует велениям совести? В глубине души она подозревала, что отец поступил бы так же ради своего друга Дмитрия Сергеева, если бы тот оказался в подобном положении. Возможно, что Сергей Вилюйский находится при дворе султана не по своей воле, но ведь Морган Кэри об этом не знает!..

– В таком случае к чему такая спешка? – спросила Сэйбл. – Если Сергей целых десять лет провел в плену, то уж, конечно, можно было потратить каких-то несколько часов, чтобы доставить меня обратно в Танжер.

Грейсон потупился:

– Если бы это было возможно, миледи, то он так и поступил бы, без колебаний. Однако турецкий капитан также сообщил, что один из русских тяжело болен и что у врачей султана нет ни средств, ни возможностей для его лечения.

– Ах, вот оно что! – протянула Сэйбл; однако глаза ее оставались холодными. – Тогда, может быть, вы скажете мне, почему в такой ситуации, когда жизнь Сергея висит на волоске, сэр Морган счел необходимым сначала отправиться в Корнуолл?

– Полагаю, лорд Монтеррей оказал ему помощь в этом деле, – невозмутимо ответил Грейсон. – Хотя детали мне неизвестны, я знаю, что для этого капитану самому пришлось отправиться в Корнуолл.

Сэйбл промолчала. Однако ей пришлось сжать зубы, чтобы не высказать своих мыслей. Значит, Морган приезжал в Нортхэд, чтобы просить отца о содействии! А если бы отец узнал, что Морган собирался овладеть его дочерью?

От закравшегося подозрения глаза девушки сузились. Неужели это возможно, чтобы Морган отплыл в Танжер – с целью подождать ее там? У нее захолонуло сердце, когда она подумала, что, возможно, он виноват в столкновении «Алоизиуса» и неизвестного судна! Однако она тут же отвергла такую мысль. Это было бы уж слишком! Каким бы предосудительным пи казалось поведение капитана Моргана, Сэйбл понимала, что на такое он пойти не мог. Да и не мог он знать, что она поедет в Марокко с братом! Ведь это было решено только после его отъезда из Корнуолла.

– Вам нездоровится, миледи? – с озабоченным видом спросил Грейсон, заметив, что она вздыхает и растирает виски.

– Нет, со мной все в порядке, просто я многого не понимаю.

Ей не хотелось признаваться, что она слегка напугана. Ей вовсе не улыбалось находиться во власти сэра Моргана, будучи оторванной от дома и семьи.

Грейсон вдруг засуетился и принялся убирать со стола.

– А вообще вам лучше расспросить обо всем самого капитана, – проговорил он, немного помолчав, решив, что и так рассказал слишком много. Ведь эта девушка не просто хрупкая аристократка, – она только что поднялась с постели после тяжелой болезни, и не следовало посвящать ее в опасные затеи капитана Моргана.

– И что же сэр Морган намерен предпринять в Стамбуле? – допытывалась Сэйбл. – Он же, надеюсь, не решится в одиночку штурмовать дворец султана?

Грейсон пожал плечами, но она не могла не заметить озабоченного выражения его лица.

– Посмотрим, ваша милость. Каковы бы пи были планы капитана, он предпочитает держать их при себе.

Сэйбл была глубоко разочарована таким ответом, но не стала настаивать. «В конце концов какая разница!» – сказала она себе, наблюдая, как Грейсон маневрирует, продвигаясь с тяжелым подносом к переборке. Она не собирается оставаться на «Вызове» с его безумным капитаном. И чем скорее она убедит его отпустить ее, тем лучше.

Определившись с планом своих дальнейших действий, Сэйбл в последний раз взглянула на себя в зеркало. Ловко закрутив на затылке свои густые волосы, она расправила складки юбок и по узким, крутым ступенькам поднялась на верхнюю палубу. «Нужно переговорить с сэром Морганом прямо сейчас, – решила она, – пока еще есть время».

Когда Сэйбл оказалась под открытым небом, солнечный свет ослепил ее, и на минуту она застыла на месте, схватившись за леер [4]4
  Туго натянутый трос с закрепленными концами.


[Закрыть]и моргая, пока не привыкли глаза. Много лет назад, путешествуя на «Звезде Востока», Сэйбл хорошо познакомилась с парусными судами. Она сразу увидела, что «Вызов» – такое же быстрое и хорошо слушающееся руля судно, как и клипер ее отца.

На судне, где поддерживается строгий порядок, команде всегда найдется дело, поэтому Сэйбл вовсе не удивилась, когда увидела матросов, полирующих медь, драющих палубу и проверяющих снасти.

Время от времени кто-нибудь из них на минуту прекращал работу, пораженный видом красавицы в золотистом платье. Если она останавливалась рядом, матрос брал под козырек и вежливо наклонял голову, и Сэйбл приходилось улыбаться в ответ, отчего матрос густо краснел и отворачивался. С удовольствием купаясь в солнечных лучах, пригревавших ее плечи, Сэйбл не спеша подошла к коренастому, жилистому моряку, стоявшему спиной к ней и укладывавшему снасти в деревянный ящик.

При звуке ее голоса он выпрямился, и Сэйбл вздрогнула, увидев перед собой самые удивительные глаза, какие только можно вообразить. Левый был голубым, как у Моргана Кэри, – с «недобрым блеском», подумала она, – а правый – бледно-зеленым и выцветшим, как потускневшая бронза статуй.

– Слушаю, ваша милость? – произнес моряк.

– Я хотела бы поговорить с капитаном.

– Боюсь, что это невозможно. Он стоит у руля.

Сэйбл усмехнулась:

– Тогда я хотела бы переговорить с первым помощником. Коренастый моряк почтительно коснулся фуражки.

– Он перед вами, ваша милость. Я Джек Торенс, первый помощник.

Сэйбл молча разглядывала его. Несмотря на невзрачный вид, он показался ей человеком с характером, при этом справедливым и честным. И все же Сэйбл колебалась. Просить ли его о помощи или это напрасная трата времени? По опыту общения с командой на корабле отца она знала, что моряки готовы сложить голову за своего капитана и никогда не ослушаются его.

– Вы что-то хотели, миледи? – осведомился Джек.

Сэйбл все так же молча, с задумчивым видом рассматривала его. «Ну и красавица!» – мысленно восхищался Джек. Теперь он понимал, почему капитану так не хотелось отпускать ее. Вся команда интересовалась гостьей, находившейся в каюте капитана. Моряки даже держали пари, пытаясь угадать, когда же наконец она появится на палубе и какую борьбу придется выдержать сэру Моргану, если он попытается оставить ее на судне.

– Нет, благодарю вас, мистер Торенс, – сказала наконец Сэйбл. Оглянувшись на матросов, искоса поглядывавших на нее, она прекрасно поняла: хотя их симпатии на ее стороне, долг обязывает их подчиняться Моргану Кэри. «В конечном счете он все равно окажется победителем», – думала Сэйбл. Так что нужно придумать что-нибудь другое, если она хочет освободиться от него.

– Мы рады, что вам наконец-то стало лучше, леди Сэйбл, – сказал подошедший к ним матрос, держа бескозырку в руках. – Доктор Пирсон сказал, что вы выздоравливаете.

– Это Нэт Палмер, он вытащил вас из воды, ваша милость, – пояснил Джек Торенс, кивнув на матроса.

– Значит, я обязана вам жизнью?! – с жаром воскликнула девушка, вмиг забывшая о своих огорчениях.

Нэт Палмер покраснел до корней своих песочного цвета волос.

– Пустяки, леди Сэйбл.

– Леди Сэйбл, вас действительно выбросило за борт при столкновении судов? – спросил Торенс.

Теперь, когда помощник капитана разбил лед отчуждения, дружелюбно заговорив с красавицей в золотистом платье, матросы «Вызова» окружили ее, горя желанием полюбоваться прелестным личиком. Корнуолльский акцент девушки и изумрудный цвет глаз очаровали моряков, и все они полагали, что она гораздо красивее, чем показалась им в тот момент, когда ее подняли на борт.

Стоявший на юте у руля сэр Морган Кэри видел, как вокруг стройной девушки собирается все больше восхищенных матросов. Тот факт, что члены его экипажа ведут себя, как томимые любовью животные, нисколько не удивил его, – капитана удивило поведение Сэйбл, которая смущенно улыбаясь, охотно общалась с матросами. И Морган задал себе вопрос: не означает ли это, что она пытается охмурить его людей – с тем чтобы они помогли ей бежать с корабля?

Морган не знал, что Сэйбл по своей природе благожелательна и общительна. Объектом ее злости и желчных нападок был только он – Морган, виновник ее похищения. Что же касается матросов, то у нее не было никаких оснований вести себя с ними высокомерно.

Морган Кэри не знал, что Сэйбл было чуждо всякое притворство, что она просто не могла вести себя иначе по отношению к людям, не сделавшим ей ничего дурного. Он расценил ее сияющий взгляд, ее улыбчивость и сердечность с матросами как дьявольские козни и был полон решимости жестоко наказать тех членов команды, которые тем или иным способом попытаются помочь Сэйбл.

Глаза капитана превратились в узкие щелки, когда он увидел, как теплый бриз играет с распустившимися прядями ее шелковых волос. Под золотистым шифоновым платьем с глубоким вырезом рельефно вырисовывались бедра и грудь девушки, и Морган почувствовал, что в нем закипает горячее желание. Как давно у него не было близости с женщиной, которая могла бы дать ему удовлетворение?

«Слишком давно!» – думал Морган. Он пытался удовлетворить свою страсть с многими женщинами после того, как Сэйбл Сен-Жермен бессознательно разожгла ее в нем. В ожидании аудиенции у королевы в Лондоне он флиртовал с бесчисленным числом красивейших и опытных дам, но ни одна из них не могла погасить в нем огонь желания, объектом которого стала эта медноволосая девушка, весело смеющаяся на палубе.

Словно почувствовав на себе его задумчивый взгляд, Сэйбл повернулась и взглянула вверх. Их взгляды встретились: холодный, хищный взгляд охотника и смущенный, боязливый – его жертвы. Сэйбл тут же отвернулась, но Морган был уверен: она поняла, что у него на уме. «Не может быть, – с усмешкой подумал он, – чтобы она была так наивна, чтобы превратно понять…»

И действительно, несмотря на свою наивность и невинность, Сэйбл догадалась, что Морган Кэри замыслил овладеть ею. При мысли об этом ее пробирала дрожь. Она лихорадочно искала выход – что предпринять, чтобы сорвать его замысел?

– Вам нехорошо, ваша милость? – обеспокоился Джек Торенс, увидев, что она внезапно побледнела. – Хотите, я позову доктора Пирсона или капитана?

– Нет-нет! – поспешно ответила Сэйбл. Сделав над собой усилие, она улыбнулась: – Со мной все в порядке, благодарю вас. Просто я немного устала. Видимо, мне нужно прилечь.

Все без исключения предлагали проводить ее в каюту, но Сэйбл вежливо отказалась, и матросы разочарованно смотрели ей вслед. Вернувшись в каюту Моргана, она все еще ощущала холодок, пробегавший по спине. Как избежать того, что ей неизбежно грозит? Она беспокойно расхаживала по каюте, и вдруг взгляд ее упал на большое зеркало, стоявшее на туалетном столике Моргана. Вглядываясь в свое отражение, Сэйбл думала о том, что в этом платье как никогда рельефно выделяются ее грудь и изящные очертания фигуры.

Она вспомнила, какой страстью разгорелись глаза Моргана Кэри, когда он целовал ее у Хэверти и потом, в тот вечер, когда они столкнулись лицом к лицу в Нортхэде. Тогда он пригрозил, что будет обладать ею, и судьба явно проявляет к нему благосклонность. Сэйбл понимала, что сила на его стороне, если только она не найдет способ противостоять ему.

А почему бы не обмануть высокомерного Моргана? Почему бы не сыграть роль соблазнительницы? Он сказал ее отцу, что хочет жениться на ней, но Сэйбл нисколько не сомневалась, что это ложь. Морган вовсе не хотел, чтобы она стала его женой, он желал лишь обладать ею! Возможно, она наивна в вопросах любви, но не настолько глупа, чтобы не догадаться, почему Морган не переправил ее в Танжер, хотя это было бы совсем не сложно.

Ее охватил страх, когда она вспомнила, как силен сэр Морган. Но затем, отбросив сомнения, она посмеялась над своей трусостью. Да и что ей оставалось? Смириться? Ни за что! Ведь она из семьи Сен-Жерменов, к тому же – корнуолка. Она не из тех, кто сдается на милость победителя!

Наивная девушка, она не понимала, как трудно женщине выиграть поединок, подобный тому, который ей удалось выиграть в Лондоне чисто интуитивно.

Уже стемнело, и на палубе почти никого не осталось, когда Морган Кэри наконец сдал вахту у штурвала. На вахту заступила новая смена, и капитан решил, что до утра можно не беспокоиться. «Вызов» уверенно рассекал носом волны. Впереди виднелись греческие острова, а над головой хлопал парус. Морган с минуту постоял на юте, наслаждаясь ощущением движения огромного корабля. Лишь здесь, в открытом море, он чувствовал, что живет и даже испытывает некое подобие покоя, который всегда искал, но не находил.

При мысли об этом Морган нахмурился и заставил себя спуститься в каюту. Необходимо было решить вопрос о том, как поступить с ершистой пленницей теперь, когда она поправилась. Он распахнул дверь каюты, но, войдя, тотчас остановился. Потому что увидел ее не крепко спящей на койке, как обычно, – а уютно свернувшейся на лавке под кормовыми иллюминаторами. Руки девушки покоились на коленях, а голова свесилась на грудь. Она снова была в рубашке, рукава которой свешивались на кожаное сиденье.

Морган произнес ее имя, но Сэйбл не шелохнулась, и лишь тогда он сообразил, что она спит. Месяц отбрасывал серебристые блики на ее волосы, и грудь девушки ровно вздымалась и опадала – с каждым вздохом и выдохом.

Он тихо подошел ближе и увидел следы слез, оставшиеся на ее щеках. Она выглядела в этот момент такой юной и беззащитной, что Морган устыдился своего влечения к ней.

В этот момент Сэйбл зашевелилась – спать на кожаном сиденье было неудобно. Повернувшись на бок, она уперлась щекой в твердую деревянную раму иллюминатора и поджала под себя ноги. Лунный свет падал на тоненькую фигурку и касался выпуклостей грудей, видневшихся в прорези открытого ворота рубахи.

Сэйбл сидела перед ним, как изнеженная кошка; в серебристом свете она казалась эфемерной, но безмерно желанной. Морган протянул свою огромную руку и провел ладонью по шелковистым волосам, разметавшимся по плечам девушки. Она не реагировала, и он склонился над ней.

– Сэйбл, вы слышите меня?

Она открыла глаза, зеленые глубины которых засеребрились в лунном свете. Ее мягкие губы были раскрыты, и он поднял се на руки и прильнул к ней.

Сэйбл, еще толком не проснувшись, почувствовала приятную упругость мускулистой мужской груди. Прикосновение его губ было таким же приятным, и она чуть выпятила губы, чтобы насладиться этим ощущением. Морган же еще крепче прижал ее к себе. Затем пропел ладонью по ее бедру.

Почти не сознавая того, что делает, Сэйбл обняла его шею и взъерошила своими тонкими пальцами его густые каштановые волосы. Тихонько вздохнув, она прижалась грудью к его груди. Она совсем забыла о том, что собиралась искусно соблазнять Моргана в эту ночь и что незадолго до того горько рыдала над своей печальной судьбой. Все ее мысли вытеснил живой Морган, большие руки которого ласкали ее тело через тонкую рубашку и язык которого касался ее языка.

Сунув руку в прорезь рубашки, Морган нащупал ее обнаженную грудь, и, когда его пальцы завладели мягким холмиком, Сэйбл изогнулась дугой. Кончик ее язычка испытующе коснулся его языка, и Морган почувствовал такое неистовое желание, что сам удивился его силе. Лицо его застыло, точно маска, во рту пересохло; он повернулся и с девушкой на руках направился к койке, затем уложил ее прямо на одеяла.

Сэйбл открыла глаза и увидела перед собой его мужественное лицо и горящие, как уголья, глаза. Когда он поцеловал ее, у нее перехватило дыхание от жаркого прикосновения его губ.

– Моя чудесная, соблазнительная Сэйбл! – страстно прошептал он и прижался к ней всем телом.

Сэйбл ахнула, когда ощутила прикосновение чего-то твердого к своим чреслам. Ее рубашка задралась выше бедер, и их тела разделяли только бриджи Моргана. Ей казалось, что он вот-вот раздавит ее своим огромным весом, и когда она вновь заглянула в его глаза, то была поражена неистовством страсти, пылавшей в них.

Над его верхней губой выступили капельки пота, дыхание сделалось прерывистым, а руки жадно ласкали ее тело. Она инстинктивно почувствовала, что он вот-вот потеряет над собой контроль. Несмотря на свою неопытность, руководствуясь лишь женской интуицией, Сэйбл могла определить разницу между любовной игрой и насилием; она понимала, что никогда не вынесет унижения, если Морган Кэри возьмет ее силой. Не вынесет не потому, что не хотела близости, ибо еще никогда в жизни она не стремилась к этому так, как в эту минуту, каким бы непредсказуемым ни казался результат. Однако Сэйбл понимала, что Морган Кэри сейчас грубо овладеет ею, нисколько не заботясь о том, что испытывает она, и стремясь лишь удовлетворить собственное желание.

– Пожалуйста, не нужно!.. – с мольбой в голосе прошептала она, в то время как судорожные движения ее тела, как бы в насмешку, говорили обратное. – Я хотела сказать – не так…

И она вдруг почувствовала, что вес его тела больше не давит на нее. Сэйбл в изумлении заморгала.

– Если леди не желает, – прохрипел Морган, – я не буду принуждать ее.

И хотя он сделал это в соответствии с ее волей, Сэйбл почувствовала такое глубокое разочарование, что у нее защемило сердце. Ощущение своей отверженности и унижения овладело ею, и она отвернулась к переборке, глотая слезы. Ей не приходило в голову, что Морган также чувствует себя отвергнутым и униженным и что он лишь силой воли подавил свой неистовый порыв, хотя каждой клеточкой своего тела все еще желал ее. Наблюдая за ней, он видел, что и она вся дрожит от желания, но не мог заставить себя коснуться ее. Если бы он сделал это, то потерял бы голову.

Еще ни разу в жизни Морган не испытывал такого страстного желания обладать женщиной, какое испытывал по отношению к леди Сэйбл Сен-Жермен. Аромат ее кожи, мягкость уступчивых губ едва не сводили его с ума от желания, и сознание этого бесило его. «Такие чувства опасны, – думал он, – больше нельзя допускать этого».

Морган затолкал концы своей рубашки в бриджи и вышел из каюты, громко хлопнув дверью. Слезы градом покатились из глаз девушки, когда она поняла, что осталась одна, что, сама не желая того, озлобила Моргана. Приподнявшись на койке, она откинула за спину упавшие на глаза волосы да так и осталась сидеть на одеяле. Губы ее дрожали.

И все же ей не верилось, что он оставил ее в покое – просто исполнил ее просьбу и ушел. Означает ли это, что он не будет делать новых попыток овладеть ею? В эту ночь возможность побега с «Вызова» казалась такой же проблематичной, как и утром. Более того: теперь она понимала, что тоскует по Моргану Кэри, который одним своим жарким поцелуем каким-то таинственным образом сломил ее волю к сопротивлению.

Горячие слезы обжигали глаза девушки. Она снова улеглась на одеяло. Ей казалось, что и волосы ее, и подушка сохраняют запах тела Моргана Кэри. Она с ужасом поняла, что и ее влечет к этому сильному человеку.