Текст книги "Гордячка"
Автор книги: Эллен Марш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
– Смею заверить вас, капитан, что я абсолютно земная, – ответила Сэйбл.
Сердце девушки неистово билось в груди; Морган почувствовал ее состояние и улыбнулся. Его улыбка была такой милой, что Сэйбл почувствовала слабость в коленях; от этой улыбки его сухое, ястребиное лицо мгновенно преобразилось.
– Да, сейчас я уверен, что это не галлюцинация. – Его хриплый голос прозвучал как-то особенно интимно. С минуту Морган молчал, глядя с высоты своего роста в ее огромные зеленые глаза.
– Капитан! Вы идете?
Морган вполголоса чертыхнулся и повернулся к матросу.
– Шлюпка готова?
– Да, капитан. Мистер Торенс на руле.
– Сейчас я приду, – сказал Морган, отпуская матроса.
– Да, сэр.
– Вы возвращаетесь в город? – с беспокойством спросила Сэйбл.
– Только для небольшой рекогносцировки, ничего опасного, – усмехнулся Морган.
– О, позвольте мне поехать с вами! Обещаю, что не буду вам помехой. Ведь я уже не помню, когда моя нога последний раз ступала на сушу!
Она думала, что он откажет ей. Но капитан пожал плечами.
– В самом деле, почему бы нет? Небольшая прогулка пойдет вам только на пользу. Однако, Сэйбл, – предупредил он, когда она издала восторженное восклицание, – вы должны все время оставаться с Дэниэлом и слушаться его приказов! Вам это ясно?
Счастье переполняло девушку, и она не могла обидеться на его высокомерный тон.
– О да, обещаю!
– И немедленно снимите эти бриджи! – рявкнул капитан. – У турков очень строгие представления о том, что полагается носить женщинам.
– А вы подождете, пока я переоденусь? – спросила она с сияющими глазами. – Всего одну минуту.
Морган вздохнул:
– У меня нет выбора.
– Спасибо! – воскликнула девушка. – Спасибо, что берете меня с собой!
От избытка чувств девушка приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его впалой щеке. Морган, смягчившись, обнял ее за талию и неожиданно повернул голову так, что их губы встретились. Поцелуй был далеко не страстным, но щеки девушки вспыхнули, а сердце едва не выпрыгнуло из груди. Она повернулась и бросилась к люку, ведущему в каюту.
Когда она вернулась, у шлюпки стоял Дэниэл Хэйс, раскрывший рот от восхищения. Сэйбл надела золотистое шифоновое платье, а медные локоны заплела в косы и уложила их на темени в виде диадемы. Глаза ее сияли, как два изумруда, и Дэниэла обдало жаром, когда она улыбнулась ему.
– Вы так прекрасно выглядите, леди Сэйбл! – пробормотал он, протягивая руку, чтобы помочь ей забраться в шлюпку.
– Все в порядке, мистер Хэйс! – послышался резкий голос капитана, и Сэйбл почувствовала, что ее руку перехватила его огромная ручища.
Она подняла голову и увидела Моргана, который с высоты своего роста смотрел на нее с явным одобрением.
– А я и забыл, как вам идет это платье, – сказал капитан, усаживая ее.
– Гораздо больше, чем бриджи? – усмехнулась Сэйбл, в восторге оттого, что они наконец заключили перемирие. Расправив юбки, она лукаво взглянула на Моргана.
– Вам не пристало одеваться мужчиной, – улыбнулся он, и от этой улыбки на душе у нее потеплело.
– Ой, посмотрите! Что это? – воскликнула она, когда Дэниэл приказал матросам приготовить весла.
Морган посмотрел в ту сторону, куда она указала, и увидел узкую лодку с высоко поднятым носом. Шлюпкой управлял гребец в черных брюках в обтяжку и в белой рубашке с широкими, трепетавшими на ветру рукавами. На голове у него была феска, украшенная цветком.
– Эта шлюпка называется каик, – пояснил Морган. – На таких перевозят пассажиров через Золотой Рог.
Сэйбл проводила взглядом плавно скользящий по воде каик, в котором сидели два молодых турка, развалившихся на подушках с кистями. Она посмотрела на Моргана.
– А мы не могли бы так покататься? – спросила она.
Морган усмехнулся:
– У нас не увеселительная прогулка по Стамбулу, миледи.
– Я знаю, но это так интересно! – настаивала девушка.
– Возможно, на обратном пути, – согласился капитан. Когда шлюпка заскользила по голубой воде, внимание Сэйбл привлекли многочисленные грузовые суда, сновавшие между Стамбулом и противоположным берегом залива. Все они были нагружены дынями, финиками или корзинами с сочным виноградом и грушами. Чуть дальше небольшой пароходик покидали пассажиры, которых переносили в лодки живописно одетые грузчики.
А впереди виднелись минареты и купола мечети Еди Моск. Сэйбл была в восторге. «Нужно запомнить это во всех подробностях, – сказала она себе, – чтобы по возвращении все рассказать Лайму и Эдварду». Она уже представляла, как они будут ей завидовать.
Взглянув украдкой на ястребиный профиль Моргана, Сэйбл впервые за много дней почувствовала себя счастливой. Напряженность между ней и Морганом чудесным образом сгладилась, и он разрешил ей осмотреть Стамбул. Как все замечательно! Возможно, ей даже удастся уговорить Дэниэла Хэйса, чтобы тот сводил ее на какой-нибудь оживленный рынок, где можно купить подарки родным.
Сэйбл была поражена деликатностью Моргана Кэри. Выйдя на берег, он помог выйти и ей. Затем отдал распоряжения матросам, но девушка, поглощенная открывшейся перед ней панорамой, не слышала, что он говорил своим людям.
Они находились в старой части города, а напротив располагалась европейская его часть – Пера. Улочки, спускавшиеся к берегу, были кривыми и каменистыми, по, как пи странно, очень тихими. Собаки с ворчанием крались вдоль стен ветхих деревянных домиков, зарешеченные окна которых были задернуты занавесками. Мимо прогрохотало несколько тележек, запряженных ослами и груженных товарами, предназначенными для рынка. Сэйбл издала восторженное восклицание, заметив нарядного турка, который вел на поводке верблюда; поводок был украшен драгоценными камнями.
– Что бы вы хотели посмотреть, миледи? – услышала она глуховатый голос Моргана.
– Да все! Как можно больше!
Одна из бровей капитана взметнулась вверх. – Все? К сожалению, для этого мало времени.
– Тогда хотя бы Голубую мечеть и Святую Софию.
– Кто вам рассказывал о них? – удивился Морган. – Мистер Хэйс! – Сэйбл с улыбкой посмотрела на молодого человека и не заметила, как потемнело лицо капитана.
– Ладно. Но вам придется ходить пешком, – прохрипел Морган.
– Не возражаю! – весело отозвалась девушка.
– Договорились. Мистер Хэйс, уверен, что вы должным образом позаботитесь о леди?..
– А разве вы не пойдете с нами? – огорчилась Сэйбл. Морган не стал пускаться в объяснения.
– У меня есть более серьезные дела, мадам. Мистер Хэйс, вам все ясно?
– Да, сэр! – смутился Дэниэл. Когда капитан с остальными членами команды двинулся в направлении города, он с лучезарной улыбкой обратился к Сэйбл: – Куда пойдем сначала, миледи?
Девушка улыбнулась, пытаясь скрыть разочарование:
– Вам решать. Куда угодно.
– Слушаюсь! – с энтузиазмом ответил молодой человек.
Опираясь на руку Дэниэла, девушка любовалась красотой турецких женщин, прикрывавших лицо вуалью и облаченных в пышные шелковые платья, и молоденькими служанками, лоб которых украшали тонкие цепочки со старинными золотыми и серебряными монетами. Мужчины в цветастых костюмах, посиживая во дворах старинных каменных домов, курили длинные кальяны и переговаривались тихими певучими голосами. На каждом углу слышались голоса уличных торговцев, носивших на голове подносы с булками, восточными сладостями и шербетом.
– Ой, мистер Хэйс, что это там? – спросила девушка, когда они миновали оживленный перекресток.
Сэйбл указывала на огромное здание с куполообразной крышей, из которого доносился многоголосый шум. Солнечные лучи проникали через отверстия в куполе, и сквозь открытые настежь двери было видно, что внутри здания снуют турки, арабы и европейские моряки.
– Базар, – любезно пояснил Дэниэл. – Хотите зайти?
– С удовольствием, – ответила девушка, робко взглянув на Хэйса. – Если, конечно, вы не возражаете?
Дэниэл ответил, что не возражает. Он понимал, что не сможет отказать Сэйбл ни в чем. И подозревал, что капитан оказался в столь же щекотливом положении, когда Сэйбл уговаривала его разрешить ей сойти на берег.
– Если миледи желает сделать покупки, – галантно предложил он, – то я готов помочь.
Базар разделялся на ряды, но обе стороны которых располагались темные, пыльные лавки. Торговцы, развалившись на дамасских подушках, курили длинные кальяны. Завидев Сэйбл, чье элегантное шифоновое платье и необыкновенная красота свидетельствовали о том, что она весьма состоятельная леди, они пронзительно кричали, зазывая выгодную покупательницу.
– Ой, представляю, как маме понравилась бы эта вещица! – вздохнула Сэйбл, когда бородатый купец сунул ей в руки шкатулку из сандалового дерева с замысловатой инкрустацией. На его вопрошающий взгляд она печально покачала головой, но он отказался взять вещицу назад, жестом давая понять, что она во что бы то ни стало должна оставить ее у себя.
– Не могу, – ответила девушка по-английски, прекрасно сознавая, что он не понимает ее. – У меня нет денег.
Не успела она договорить, как увидела, что медная монета, выскользнув из руки Дэниэла, оказалась в руке купца, который тут же запрятал ее в складках своей одежды и исчез в грязной лавке.
– Ах, мистер Хэйс, этого не следовало делать! Я не имею возможности возместить ваши затраты!
– Считайте это подарком.
– Не могу, – заявила Сэйбл, зная, что молодой человек получает весьма скромное жалование.
– И вы лишите леди Монтеррей такого чудесного подарка? – с упреком спросил Дэниэл. – Поистине, миледи, вы еще более упрямы, чем наш капитан!
– Ну хорошо, – согласилась девушка. – Будем считать, что вы одолжили мне эти деньги. Мой брат потом расплатится с вами.
– Договорились! – улыбнулся моряк. – А теперь давайте поищем серебряный кинжал для вашего брата. Кстати, как насчет янтарной трубки для лорда Монтеррея?
Девушка не могла не заразиться энтузиазмом молодого человека. Как этот добродушный юноша был не похож на сэра Моргана! В его присутствии она чувствовала себя в полной безопасности. Хэйс очень напоминал ей Эдварда – копной непокорных волос и смеющимися глазами. Сэйбл вдруг овладела острая тоска по дому. На глазах девушки появились слезы. Нортхэд находился на другом конце света, и до него было не ближе, чем до самой далекой звезды. Найдет ли она когда-нибудь тот душевный покой, которым наслаждалась, когда жила со своими близкими, или всю жизнь будет страдать от мыслей и ощущений, которые всколыхнул в ее душе Морган Кэри?
– Вы не утомились, леди Сэйбл? – неожиданно спросил Дэниэл, заметив, что она побледнела.
– Возможно. Чуть-чуть…
– Тогда, может, лучше вернуться на судно?
– Нет-нет, в этом нет необходимости! – запротестовала девушка. – Еще нужно столько посмотреть!
Дэниэл покачал головой, обеспокоенный тем, что она способна уговорить его, ибо он просто не мог устоять перед ее очаровательными зелеными глазами.
– Капитан сэр Морган строго-настрого приказал отвести вас на корабль, если вы устанете.
Сэйбл поджала губы:
– Я не ребенок, мистер Хэйс! И уверяю вас, чувствую себя прекрасно! Кроме того, сомневаюсь, что мне еще когда-нибудь предоставится возможность побывать на берегу. Я хочу все посмотреть именно сейчас, особенно мечети.
Дэниэл вздохнул:
– Хорошо, миледи.
Молодой моряк и прелестная зеленоглазая девушка, держась за руки, вышли с базара. По просьбе Сэйбл они немного постояли, чтобы посмотреть, как толпы людей идут в обоих направлениях по мосту Галата, а темнокожие мавры в развевающихся золотистых одеждах гарцуют на арабских скакунах в упряжи, украшенной драгоценными камнями. В позолоченных каретах проносились нарядно одетые женщины из султанского дворца, и шли благочестивые паломники из Персии и Аравии, прибывшие помолиться в священных мечетях. Они кинули мелкие медные монетки цыганам, просившим подаяние.
Дэниэл купил сочный апельсин у уличного торговца, стоявшего на мосту, и с учтивым поклоном вручил его Сэйбл. Он уже не помнил, был ли когда-нибудь счастлив так, как в этот день. Сын кузнеца из далекого Йоркшира, он долго мечтал о лучшей жизни, чем та, которую вел в темной, задымленной кузне, и его мать, белошвейка, страстно мечтавшая дать единственному сыну хоть какой-то шанс, наскребла из своего скудного заработка немного деньжат, которых хватило, чтобы послать его в школу. Благодаря прилежанию Дэниэл сумел добиться своего, и его мечта стала реальностью, когда после учебы он попал в Королевский военно-морской флот.
Два года спустя счастливой жизни пришел конец. Обвиненный в воровстве, – его оклеветал сослуживец, подлец и карьерист, – которого он не совершал, Дэниэл попал под суд, был признан виновным и приговорен к тюремному заключению. С его карьерой было бы покончено, если бы не освобождение под поручительство сэра Моргана Кэри, который в то время снаряжал свой корабль и узнал о том, что молодой человек попал в беду, от близкого друга, офицера, под началом которого Хэйс проходил службу.
Дэниэл был обязан Моргану больше чем жизнью. Сэр Морган не только спас его от тюрьмы, а возможно, даже и от виселицы, но сумел вывести на чистую воду настоящего вора и тем самым восстановил честное имя Дэниэла. И все-таки нынешнее благодеяние капитана ни с чем нельзя было сравнить – ведь он позволил юноше провести целый день наедине с леди Сэйбл Сен-Жермен! Нечего и говорить, что Дэниэл был по уши в нее влюблен; он изнемог от счастья, когда она поблагодарила его за апельсин – поблагодарила, робко улыбнувшись, и эта улыбка убедила юношу в том, что в сияющих изумрудных глубинах ее глаз его ждет рай.
Они осмотрели сверкающий фасад Голубой мечети и полюбовались великолепием грандиозной Святой Софии. К глубокому разочарованию девушки, в мечети христиан не пускали, если у них не имелось фирмана – специального разрешения на посещение. Тем не менее эти уникальные сооружения произвели на девушку огромное впечатление, особенно Святая София – храм, построенный в IV веке и. э. и прекрасно реставрированный шведскими архитекторами.
Возвращаясь в гавань, они говорили об этом архитектурном чуде. Вечерело, и с базара потянулись караваны верблюдов, а торговцы готовились закрывать свои лавчонки. На улочках резвились ватаги ребятишек. В воздухе витали щекотавшие ноздри ароматы – в домах готовили пищу.
– Пожалуй, пора поторопиться, – с явной неохотой сказал Дэниэл, взглянув на свои карманные часы.
Сэйбл кивнула, опечалившись, – ее временное освобождение подходило к концу. Она была уверена, что сэр Морган больше не отпустит ее на берег. «Как это несправедливо!» – подумала она. Ведь она не член команды, и он не имеет права приказывать ей. И потом, она не участница этих безумных поисков Сергея Вилюйского, и, следовательно, никто не имеет права ограничивать ее передвижение по городу!
– Смотрите-ка, леди Сэйбл! – прервал се невеселые размышления Дэниэл. – Вот настоящая турецкая баня – хаммам! Я так надеялся, что мы увидим ее! Вы когда-нибудь слыхали об этих банях?
Сэйбл повернула голову, чтобы окинуть взглядом мраморное сооружение с орнаментом. Ее любопытному взору предстало нечто гораздо менее внушительное, нежели мечети, которые они видели, и она сказала об этом своему спутнику. Дэниэл в ответ усмехнулся:
– Хаммам ценят не за фасад, миледи, а за то, что находится внутри. Это общественная баня, – пояснил он, заметив ее недоуменный взгляд. – За несколько медяков там моют и делают массаж, и там можно паром вылечить разные телесные боли.
– Что-то не верится!.. – с сомнением в голосе сказала девушка. – В книгах по истории я читала о римских банях…
Дэниэл вспыхнул, подумав о том, что деликатная леди Сэйбл иногда бывает так же откровенна, как мужчина.
– Это не совсем то… Понимаете ли, м-м… женщины и мужчины здесь моются отдельно друг от друга. Единственная цель здесь – оздоровление тела и души.
– Вы бывали в таких банях? – полюбопытствовала Сэйбл.
Дэниэл смущенно кивнул:
– Да, чудесные ощущения!
– Вы хотите сказать, что туда пускают даже иностранцев? И для этого не требуется специального разрешения?
Если бы Дэниэл знал Сэйбл лучше, то понял бы, куда она клонит, и наверняка пришел бы в отчаяние. Но он беспечно ответил:
– Единственное, что требуется от иностранца, миледи, это необходимая сумма денег. Нужно просто кинуть им несколько медяков, и, гарантирую, вас пропустят независимо от национальности и религии.
Сочтя дискуссию исчерпанной, он предложил девушке руку и повел дальше, Сэйбл же все думала о том, что рассказал Дэниэл. Во время плавания ей приходилось обходиться лишь кувшином горячей воды, что приносил ей Грейсон каждое утро, и грубой губкой, которую он где-то откопал. Привыкшая к ароматизированным утренним ваннам в Нортхэде, Сэйбл возненавидела это утреннее мытье и мечтала о ванне. Она знала, что в каюте сэра Моргана есть ванна, но ей не хотелось просить у него разрешения помыться там, так как была уверена, что капитан откажет.
В таком случае почему бы не нанести визит в турецкий хаммам? Мысль о роскошной парной, описанной Дэниэлом, ласкала ей душу. Если иностранцев туда пускают, значит, бояться нечего, и уж, конечно, можно будет одолжить денег у Грейсона или Дэниэла, чтобы уплатить за вход. Единственным препятствием мог быть Морган, и Сэйбл не сомневалась, что он запретит посетить бани. Ее губы сжались, а лицо приняло решительное выражение. В конце концов она – леди Сэйбл Сен-Жермен, дочь графа Монтеррея, а не матрос из команды сэра Моргана Кэри. Она вовсе не обязана подчиняться ему, а он не имеет права приказывать ей.
– Вы что-то стали очень молчаливы, леди Сэйбл? – заметил Дэниэл, с беспокойством заглядывая в ее глаза. – Устали?
Она весело улыбнулась, и его сердце гулко забилось в груди.
– Вовсе пет, мистер Хэйс, я прекрасно себя чувствую. «Так оно и есть, – подумал Дэниэл, – это видно по ее лицу». Щеки девушки порозовели, а глаза сверкали, как море ранним солнечным утром. Пружинистой походкой шла она по улице, что он отнес за счет радости от прогулки с ним. И Дэниэл решил обязательно поговорить с капитаном и попросить разрешения снова вывести ее на прогулку и даже, возможно, прокатиться на пароме через Золотой Рог. «Наверняка капитан не откажет, после того как увидит, что сегодняшняя прогулка благоприятно отразилась на ней», подумал он.
Если бы бедняга Дэниэл мог догадаться о мыслях, вертевшихся в голове девушки, то был бы весьма обескуражен. Но молодой моряк оставался в блаженном неведении. Когда Хэйс помогал Сэйбл забраться в маленькую лодчонку, на которой им предстояло вернуться на судно, он снова думал о том, что надо бы попросить капитана позволить ему еще раз вывести девушку на прогулку…
Глава 10
– Хотите еще чайку, ваша милость?
Сэйбл вздрогнула, увидев перед собой Грейсона с серебряным чайником в руке и вопрошающим взглядом. Она посмотрела на свою нетронутую чашку.
– Благодарю вас, нет, – тихо ответила она. Грейсон кивнул и вышел, затаив злость на капитана сэра Моргана, который одни был виноват в ее плохом настроении.
Был закат, когда Дэниэл Хэйс привез наконец леди Сэйбл на корабль, где у трапа его встретил сам капитан. Хмурый сэр Морган показался молодому офицеру еще более высоким и грозным, чем когда-либо.
Зловещим тоном сэр Морган заявил, что леди Сэйбл должна была вернуться гораздо раньше и что в результате Дэниэл получит выговор. Когда Сэйбл попыталась выступить в его защиту, сэр Морган заявил ей, что он сыт по горло ее непослушанием и что следующие три дня ей придется провести в своей каюте.
Когда Грейсон зашел к ней в тот же вечер с подносом в руках, он, услыхав из-за двери приглушенные рыдания девушки, застыл как вкопанный. И его нерешительность стоила ей ужина, так как в этот момент сэр Морган появился в дверях своей каюты и ледяным топом сообщил ошеломленному стюарду, что леди Сэйбл не заслужила ужина.
Когда на следующее утро он принес завтрак, то нашел девушку в подавленном состоянии; ее прекрасные глаза покраснели от пролитых слез. Стюард предпринял робкую попытку оправдать жестокость сэра Моргана, но Сэйбл высмеяла его:
– У него вообще нет сердца, и вы знаете об этом, Грейсон. Клянусь Богом, если бы вы не были мне так симпатичны, я возненавидела бы вас за вашу преданность ему!
Она тут же пожалела о сказанном. А когда Грейсон вернулся в каюту полчаса спустя, ее завтрак стоял нетронутым. Относя поднос обратно на камбуз, стюард задумался: не попросить ли сэра Моргана отменить суровое наказание? Трехдневное заключение в крошечном помещении? Да бедная девушка с ума сойдет! Однако Грейсон решил, что его настоятельная просьба не поможет делу. Сэр Морган приказал, и лучше не вмешиваться, чтобы не будить в капитане зверя. Кроме того, рано утром того дня капитан поехал в посольство России, и Грейсон не имел ни малейшего представления, когда он собирается вернуться.
Судно, стоявшее на якоре в спокойных голубых волах Золотого Рога, странным образом казалось пустым без прекрасной леди Сэйбл, обычно украшавшей палубу своим присутствием. Та часть команды, которая оставалась на «Вызове», ворчала по поводу несправедливого решения капитана и удивлялась, почему он так жестоко наказал ее. Матросы знали, что сэр Морган – суровый и требовательный капитан, но он никогда не был несправедливым, и экипаж счел трехдневное заключение девушки незаслуженным наказанием за опоздание на каких-то несколько часов.
Когда потянулись монотонные часы второго дня заключения «в карцере», Сэйбл начала свирепеть. Какое право имеет сэр Морган так поступать с ней? Впервые в жизни ее заперли, как какую-нибудь преступницу! Хорошо бы убежать, чтобы насолить капитану, которому придется тогда столкнуться с неистовой яростью ее отца, когда граф узнает, что его дочь по вине Моргана пропала где-то на многолюдных улицах Стамбула!
Глаза девушки сверкнули. «А почему бы и нет?» – спросила она себя. Гнев укрепил ее решимость. Конечно, она не исчезнет по-настоящему, но разве не стоит напугать его до смерти, ускользнув на несколько часов? Это стало бы для него хорошим уроком – чтобы он впредь не обращался с ней подобным образом, со злорадством думала Сэйбл. И она провела бы эти несколько часов в великолепных банях, о которых ей рассказал Дэниэл Хэйс!
Эта мысль крепко засела в ее голове, и Сэйбл тут же начала обдумывать, как реализовать свой план. Она сразу же отказалась от идеи воспользоваться помощью Грейсона, так как не хотела, чтобы из-за нее кого-нибудь подвергли наказанию, – девушка очень переживала за беднягу Дэниэла. В конце концов они задержались в городе по ее вине!
Выйдя из каюты, она подождет смены вахты и окликнет с палубы гребца проплывающего мимо капка, а остальное устроится само собой. Она преподаст этому дьяволу Моргану хороший урок, если он хотя бы на несколько часов поверит, что она пропала.
Грейсон был несказанно обрадован и удивлен, когда, принеся ей спустя несколько часов ленч, увидел, что девушка приободрилась. Она с улыбкой приветствовала его, когда он вошел в крошечную каюту и поставил поднос на маленький рундучок в ногах койки.
– Не беспокойтесь, я привыкла, – отмахнулась Сэйбл, когда Грейсон посетовал на тесноту каюты.
Стюард смотрел, как она пытается расправить юбки на узкой койке и берет бутерброд, не притронувшись к кружке с лимонадом, которую он поставил рядом. Когда она улыбнулась ему, чтобы он удостоверился, что с ней все в порядке, у него упало сердце. И как ей только удается оставаться такой веселой, хотя сэр Морган обращается с ней, как с заключенной?
– Леди Сэйбл, может быть, вы предпочтете откушать на палубе? – с волнением в голосе спросил стюард. – День сегодня чудесный, на небе ни облачка, а я знаю, как вы любите погреться на солнышке.
Сэйбл задумалась. Нет, она не могла допустить, чтобы Грейсон оказался невольным сообщником ее побега.
– Не стоит. Капитан взбесится.
– Сэра Моргана не будет весь день, – с заговорщицкой улыбкой сообщил Грейсон.
Она почувствовала холодок в спине. На что решился капитан? Собирает по темным улочкам у подозрительных людишек информацию? Или стучится в ворота сераля? Она постаралась выбросить из головы эти мысли, уговаривая себя, что в данный момент ее должно заботить совсем другое.
– Мне приказано сидеть взаперти до завтра! – упорствовала Сэйбл, не желая злоупотреблять добротой стюарда.
– Капитану вовсе не нужно об этом знать, – улыбнулся Грейсон. – Вы могли бы посидеть на палубе до возвращения шлюпки.
– А как насчет остальных матросов? – усмехнулась Сэйбл.
Грейсон даже обиделся:
– Неужели вы думаете, что они выдадут вас, ваша милость?
Сэйбл пришлось сделать над собой усилие, чтобы не соблазниться на это предложение.
– Простите, Грейсон, – сказала она с такой печалью в голосе, что у него заныло сердце. – Я не могу допустить, чтобы из-за меня вы навлекли на себя гнев капитана сэра Моргана.
Грейсон пожал плечами.
– Я бы не стал так беспокоиться на этот счет, ваша милость. Я служу у сэра Моргана столько лет, что уверен: он простит мне некоторую вольность. – Стюард подмигнул. – Конечно, при условии, что он когда-нибудь узнает, а это исключено.
– Вы уверены в том, что говорите? Грейсон хмыкнул:
– Даже если бы я действительно навлек на себя гнев величайшего, как вы справедливо называете его, мне нечего бояться. Сэр Морган никогда не расстанется со мной, так как я единственный камердинер на свете, способный ужиться с ним.
Сэйбл рассмеялась:
– Ну тогда ладно, я буду счастлива провести несколько часов на палубе!..
Когда немногочисленные члены команды, оставленные сэром Морганом на вахте, увидели девушку, они с улыбками поспешили ей навстречу. Она тоже обрадовалась встрече с ними. Сэйбл провела с матросами добрых полчаса, непринужденно смеясь и болтая, прежде чем они возвратились на свои места. Оставшись наконец одна, девушка поспешила вниз. Ее сердце гулко билось, когда она открыла дверь в каюту Моргана.
Знакомый запах ударил ей в ноздри, и она старалась не обращать внимания на его личные вещи, разбросанные по просторной каюте. Ей еще никогда не приходилось брать чужое – Сэйбл, сделав над собой усилие, спрятала горсть найденных ею монет за корсаж.
Прекрасно знавшая распорядок дня на борту клипера, Сэйбл проскользнула к штормтрапу, будучи уверена, что никто здесь не появится еще целых десять минут. Возможно, она вообще отказалась бы от своего плана, если бы не заприметила каик, скользивший по воде совсем рядом. Черноглазый гребец взирал на нее так, словно только и ждал ее появления.
Воспользовавшись несколькими словами на ломаном турецком, которые она узнала от Дэниэла Хэйса, девушка дала гребцу понять, что хочет попасть на берег. С широкой белозубой улыбкой он смотрел, как она спускается по неудобному трапу, затем помог ей забраться в каик. От волнения Сэйбл задыхалась, и кровь гулко пульсировала у нее в висках. Каждую секунду она ожидала услышать окрик с корабля, но все обошлось. Расстояние между каиком и кораблем быстро увеличивалось.
Сэйбл опасалась, что окажется в центре всеобщего внимания, когда, ступив на берег, пойдет по многолюдным кривым улочкам Стамбула. Но, к ее радости, никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Была середина дня, и все правоверные мусульмане приступили к очередной молитве. Уставившись на раскаленную от солнца мостовую, они опускались на свои молитвенные коврики, обратив лицо в сторону Мекки, – так что Сэйбл имела возможность быстро пройти мимо незамеченной. Лишь мальчишки-попрошайки, шнырявшие по улице, провожали любопытными взглядами молодую женщину с волосами цвета эбенового дерева, но ни один не рискнул заговорить с ней.
Девушке не составило труда отыскать ту баню-хаммам, которую Дэниэл показывал ей накануне. Однако, когда она оказалась перед резными воротами, мужество оставило ее, и она усомнилась в правильности своего решения. Дэниэл уверял ее, что общественные бани посещают как турчанки, так и европейки, и все же она никак не могла заставить себя войти туда.
И тут одна из дверей раскрылась, и перед Сэйбл появился кланяющийся служитель, провожавший двух купцов в тюрбанах, длинных пиджаках и европейских брюках. Когда они ушли, взгляд его миндалевидных глаз упал на девушку, нерешительно стоявшую у двери. Служитель уверенно взял ее под локоть и провел внутрь. Резкий переход от ослепительного солнечного света к потемкам заставил ее зажмуриться. Рядом появилась женщина-служительница, и Сэйбл услышала тихий, певучий говор – турок и турчанка о чем-то совещались.
К тому времени, когда глаза девушки привыкли к полутьме, се страхи улеглись. Женщина-служительница робко улыбнулась ей и пригласила следовать за собой. Вскоре Сэйбл оказалась в небольшой прихожей, где стояли раскладные скамьи с подушками. Свет проникал сюда через покрытое глазурью стекло в стреловидных окнах. На жаровне в углу стоял чайник чеканного серебра, и от него распространялся аромат мяты.
– Камехан, – сказала служанка, делая широкий жест рукой.
– Простите? – не поняла Сэйбл. Она понятия не имела, чего от нее ждут.
– К-комната для р-раздевания, – с трудом выговорила служанка на английском языке с ужасным акцентом. И просияла, когда увидела, что Сэйбл поняла. – Пожалуйста, – добавила она, жестом показав, что следует раздеться.
Взволнованная Сэйбл с помощью турчанки сняла с себя чудесное шифоновое платье и кружевное белье. Однако ее тревога быстро улеглась, когда она увидела, что турчанка ведет себя вполне обыденно. Когда девушка разделась, та обернула ее широким мохнатым полотенцем. Затем предложила чашку чая, которую Сэйбл приняла, выразив благодарность кивком головы. Ей не хотелось торопиться, так как она была уверена, что ее ждет нечто удивительное. За узким переходом слышалось мелодичное журчание воды, а в атмосфере комнаты чувствовалось тепло, исходившее от пара. Облокотившись на подушку и поджав под себя ноги, Сэйбл прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, когда в последний раз у нее было так покойно на душе.
Пробираясь сквозь толпу в столовой «Лотус Блоссом», в одном из отелей, Морган Кэри проклинал все на свете – даже в самых захудалых африканских деревнях имелись более приличные постоялые дворы.
Дородный хозяин «Лотус Блоссом», потный, в рубашке с короткими рукавами и грязном фартуке, подскочил к Моргану, усевшемуся в темном углу. Морган пребывал в сквернейшем расположении духа. Он заказал лишь кружку пива – куда разумнее дождаться возвращения на корабль, где Грейсон приготовит здоровую и вкусную пищу, резонно рассудил капитан.
Двое подвыпивших матросов за соседним столиком с любопытством поглядывали на капитана, но когда он устремил на них мрачный взгляд, они тотчас отвернулись. Морган усмехнулся. Если эти парни ищут себе приключений, то их получат, столкнувшись с ним. Он был в таком настроении, что не возражал бы отвести душу, сокрушив несколько черепов. Судя по всему, пьянчуги-матросы это поняли, так как больше не смотрели в его сторону. «Ну и слава Богу», – решил Морган, делая глоток теплого, кислого пива.
