Текст книги "Фальшивая нота"

Автор книги: Эллен Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

7

«Прощальный поцелуй». Какие расхожие слова! Всего один поцелуй, но воспоминания о нем не давали Кэм уснуть всю ночь, вызывая неизвестные доселе ощущения. Она чувствовала, как все ее тело жаждет слияния с любимым при одной только мысли об этом чудесном поцелуе… "Прекрати! – прикрикнула она на себя. – Ничего особенного. Тебя целовали и раньше". Но она знала, что это не так. Такого с ней никогда еще не было…

Ранним утром Кэм вышла из палатки и принялась делать упражнения, чтобы привести себя в форму и укрепить мышцы. Она надеялась, что сила воли тоже укрепится, – но надежда была тщетной.

Тор. Он и утром занимал ее мысли, оттесняя на второй план все на свете! "Господи! Как мне не хотелось уезжать!" Мечтательная улыбка заиграла на ее губах при воспоминании о вчерашнем вечере. Ей казалось, будто это был самый первый поцелуй в ее жизни, первый настоящий поцелуй, а все, что были до него, – просто пародия. Его губы были жесткими, теплыми и требовательными. Он как будто целовал не только ее губы, но и ее сердце, ее душу. Кэм вдруг поняла, как прекрасно жить, любить, быть женщиной, когда твои чувства разделены. Когда она была с Тором, то чувствовала себя спокойно, удобно, в полной безопасности, и кроме того – ее ресницы дрогнули – он так возбуждал ее! Если всего лишь поцелуй вызвал у нее такую бурную реакцию, то что же будет, когда они смогут подолгу не расставаться?

Под эти блаженные мысли Кэм продолжала разминку. Вдруг одна нога подвернулась, и Кэм, потеряв равновесие, упала. Откашливаясь и отплевываясь от поднявшейся пыли, она встала и приняла «восточную» позу, располагающую к медитации. Кэм надеялась, что несколько минут медитации привнесут гармонию в ее смятенные чувства.

Ее упражнения были прерваны чьим-то сопением. Обернувшись, она обнаружила, что сзади стоит Джек Кэньон и наблюдает за ней.

– Ты уже готов, Джек?

– Почти. Нам нужно кое-что обсудить. – Он повернул пиратскую кепку козырьком назад. – А у тебя неплохо получаются эти японские штучки.

– Они не японские – они китайские. Это называется "тай-ци-цзюань". Система боевых приемов для самозащиты, существующая еще с третьего века. Разновидность кунг-фу.

– Знаешь что, убери-ка свои кулаки и выслушай новости. Два вертолета из трех вышли из строя, так что придется использовать при съемках только один. Соответственно съемки займут в три раза больше времени. – Он нахмурился. – Досадно, но что делать?

– Да уж, – сухо ответила она. – А почему бы нам не подождать?

– Потому что небо как нельзя более подходит для этих кадров: такое же грозное и устрашающее, как и скалы. А если еще установить подсветку… – Он мечтательно вздохнул.

Кэм хлопнула его по плечу:

– Договорились! Один, так один. В конце концов, важен искусный оператор, а не количество вертолетов. Надеюсь, ты больше не менял сценарий?

– Нет. По крайней мере в той части, где предусмотрено твое восхождение. На бумаге все выглядит четко, соответствует твоему замыслу. Ты меня никогда не подводила, Кэм. Ты все продумала? Помнишь, когда появляется птеродактиль?

Она кивнула. Джек порылся в записной книжке:

– Я внес пару поправок в сцену с животными. Где тренер с «тигром»?

– Тыква резвится с шарами около продовольственного фургона. Воистину, большой котенок!

– Тебе так кажется, потому что она мурлычет, когда ты ее гладишь. Меня же она ненавидит. Я отказал ей в последней, поощрительной, выдаче заработной платы. – Повернув кепку козырьком вперед, он гордо выпрямился. – Никому не смутить Джека Кэньона! Подходи к вертолетной площадке, Кэм. Я буду там через пару минут, и мы выезжаем.

Тор приехал довольно рано, но все равно не успел к началу съемок. Он ожидал увидеть здесь обычную суету и сумасшествие: снующих туда-сюда техников, занятых наладкой оборудования, крикливых актеров массовки, ревущих зверей… Но на сей раз было тихо; все слушались приказа Джека Кэньона: он распорядился не шуметь во время съемки ответственейших сцен фильма.

Тор устроился позади прожекторов, направленных на гору. Одна камера медленно двигалась по специальным рельсам футов в пятьдесят длиной; другая сновала вверх-вниз по специальному сооружению; третья была установлена внутри вертолета, вертикально зависшего над горой.

Но прожектора и камеры не представляли особого интереса для Тора. Ему была нужна Кэм Стирлинг. Ему хотелось поцеловать ее, обнять, пожелать удачи. И еще хотелось показать, что он верит в ее возможности, что он больше не испытывает панического страха перед ее работой. За несколько часов, что они не виделись, ему действительно удалось успокоить себя. Да, это опасная и странная работа, но Кэм осторожна, осмотрительна и старательна, да к тому же она мастер своего дела. А несчастный случай, и в самом деле, может произойти с каждым, что называется, на ровном месте. Из-за такой вот случайности он и опоздал: Бака Тэйлора сбросила лошадь, на которой он ездит уже шесть лет. Причина самая дурацкая: под седло залетел шмель. Горькая улыбка исказила губы Тора: а он-то хвастал, что ездить на лошади безопасно!

Он бы даже рад был покаяться. И чтобы она сказала: "Вот видишь, я же говорила!" Но как Тор ни искал ее, все безрезультатно. Он уже собрался подойти к звукооператору, спросить, как вдруг земля задрожала под ногами. Тучи пыли и гравия взметнулись в небо от оглушительного взрыва. У Тора сработал инстинкт самосохранения: он бросился на землю и откатился за огромный камень.

Двумя секундами позже он вспомнил одну важную деталь: он же находится на съемочной площадке Голливуда! Здесь все ненастоящее, даже взрывы.

Глупо улыбаясь, Тор поднялся на ноги, отряхнулся и огляделся по сторонам: слава Богу, никто вроде бы не заметил его странного поведения. Сев на камень, он стал наблюдать, что происходит.

Это были не только чудеса пиротехники. К горе, сметая все препятствия, хлынула толпа неандертальцев. Каждую секунду под их ногами взрывались снаряды, и людей отбрасывало в стороны. За ними по пятам бежал огромный, заросший шерстью мастодонт, а за мастодонтом неслись единорог и саблезубый тигр.

Тора поразило, как слаженно поставлена сцена. Мчащийся в облаках пыли, среди ежеминутных взрывов, черный жеребец-единорог был поистине великолепен. Тор понял, почему Кэм так волновалась за эту лошадь: было бы ужасно, если бы такое прекрасное, умное животное досталось браконьерам.

Потрясающее зрелище продолжалось минут десять, пока не раздался лающий голос Джека Кэньона:

– Стоп! Снято!

Актеры и животные, а также операторы и техники с камерами остановились, чтобы перегруппироваться. Затем раздалась команда режиссера: "Начинаем!" – и Тор увидел, как доисторические полчища под грохот взрывов штурмуют гору. Расстояние до горы было солидным, и Тор пожалел, что не захватил бинокля.

Через полчаса ему надоело сидеть на холодном камне. Он приехал, чтобы повидать Кэм, а она все не появлялась.

– Поищу ее вечером, – пробормотал Тор, поднимаясь. – Пора возвращаться к работе.

Однако насмешливый внутренний голос тут же напомнил ему, что возвращаться не к чему: Нат взял на себя все обязанности по управлению ранчо, чтобы он мог проводить больше времени с Кэм. Тор был благодарен ему за это, пока не наступал момент, когда ожидание казалось гораздо более тяжким, чем привычный труд.

Он осмотрел оборудование, не задействованное в сцене с осадой, ничего не трогая руками, но постоянно задавая себе вопрос: для чего это предназначено? Несмотря на любопытство, все здесь было чуждо Тору, особенно когда рядом не было Кэм. "Кэм…" Он разрешил себе погрузиться в чудесные мысли о любви. "Да, любовь прекрасна, и я чувствую себя потрясающе. Хотя мне и одиноко…"

Минуту спустя его раздумья были прерваны появлением усталых, пыльных неандертальцев-каскадеров и продовольственного фургона. Тор огляделся, надеясь, что наконец покажется Кэм, но ее и теперь нигде не было. Он пошел было прочь, но его остановил какой-то человек, положив руку ему на плечо. Обернувшись, Тор увидел бородатое лицо, обрамленное грязными, спутанными волосами. Он не сразу понял, что это всего лишь грим.

– Я Брэд Оуэн. Мы встречались в пиццерии.

– А-а… Да, конечно. – Тор сощурил голубые глаза, стараясь разглядеть истинное лицо каскадера.

– Не обращайте внимания на грим. Хотя, кажется, борода вышла неплохая. Но этот ужасный, чертовски неудобный пояс! – Он поправил широкий кожаный ремень на бедрах и рассмеялся так заразительно, что даже Тор, расстроенный отсутствием Кэм, не смог удержаться от улыбки. – Пойдемте к фургону, возьмем чего-нибудь перекусить.

Они взяли небольшие картонные подносы с дымящимся кофе, сливками в пакетиках и бутербродами. Брэд расстелил на земле толстый коврик, приглашая сесть.

– Согласитесь, так гораздо удобнее, чем сидеть на камнях.

Бутерброды были разрезаны на узкие полоски, и Брэд объяснил:

– Нам порой приходится ходить в гриме по семнадцать часов в день, а с приклеенной бородой не очень-то удобно есть. – Он отхлебнул дымящийся кофе. – Могу поспорить: вы ищете Кэм.

– Вы выиграли, без спора.

– Она только что закончила скидывать всех нас с горы. На этот раз у меня был не очень-то удачный день: я чуть не сорвался и не загремел вниз.

Тор покачал головой.

– Вы совсем как Кэм: говорите таким небрежным тоном о смертельно опасных вещах.

Брэд подумал немного и кивнул.

– Честно говоря, когда за дело берется представитель семейства Стирлингов, безопасность гарантирована. Я проработал с Кэм больше восьми лет. Когда в первый раз услышал, что со мной будет работать женщина, чуть не отказался. А пять минут спустя готов был целовать ей руки от восхищения.

– Что же вас так восхитило? – заинтересовался Тор.

– Мы работали с режиссером, который относился к нам, как к "подсобному материалу". Порядки на съемочной площадке можно было сравнить разве что с концентрационным лагерем. Но Кэм знала, как приструнить его, и в конце концов он отказался от требования выполнять опасные трюки практически без тренировок.

Брэд аккуратно положил в рот полоску бутерброда.

– Кэм знает, как вести себя с людьми. Мы порой начинаем выпендриваться. Вот чего никогда не позволяют себе женщины-каскадеры – выпендриваться и капризничать. Печально признавать, но они куда лучше нас.

– Как вы думаете, когда Кэм сегодня закончит?

– Не скоро… У нас вышли из строя два вертолета, и с воздуха снимали всего под одним углом, так что придется повторить сцену еще два раза. Это займет целый день. – Брэд потянулся и встал. – Мне нужно кое-что обговорить с ассистентом режиссера. Если хотите, могу принести вам бинокль, и вы сможете посмотреть, как работает Кэм.

Тор крепко пожал волосатую руку неандертальца.

– Спасибо. Буду вам очень признателен.

Бинокль остался на студии со времен работы над шпионским боевиком и был очень мощным. Зрелище, открывшееся перед Тором, буквально заворожило его. Он наконец увидел Кэм. Даже на ярком солнце ее фигурка казалась такой светлой, будто она сама излучала свет. Кэм легко двигалась между огромных валунов. Ее грациозные движения завораживали Тора, и он пронаблюдал за ней все утро.

Когда актеры вернулись на обеденный перерыв, Тор надеялся, что с ними вернется и Кэм. Однако она осталась наверху, и вертолет повез ей обед. Вскоре появился Брэд с ленчем для Тора и объяснил, что Кэм работает превосходно, все пока удается, хотя Джек и расстроен из-за того, что солнце может скрыться. И в самом деле, белые хлопья облаков уже наползали на солнце.

К пяти часам вечера Кэм забиралась на вершину горы раз шесть-семь. Казалось, ей это ничего не стоит. Тор не переставал восхищаться ее техническим мастерством, но было понятно: она не могла не устать. Несмотря на это, съемки продолжались. По подсчетам Тора, Кэм провела около пятнадцати часов, карабкаясь по скалистому склону древней горы.

Солнце пробилось сквозь завесу облаков и залило гору розовыми лучами. Но одновременно подул сильный ветер. В мощные линзы бинокля Тор видел Кэм, ее спутанные, падающие на лицо волосы. Ветер усложнил ее работу. И тут появилась новая опасность: над головой Кэм пронесся ястреб, отбрасывая огромную тень на гору. Тор задохнулся от страха за отважную девочку. Но, слава Богу, ястреб, покружив, улетел прочь. Пронзительный крик хищной птицы подхватило горное эхо.

Приближался закат. Небо заволокли пурпурные облака, закрывая садящееся за гору солнце. Наступил конец съемочного дня. Оборудование и камеры были привезены обратно в лагерь. Вернулись техники и операторы. Вернулся Джек Кэньон. Не было только Кэм.

Вокруг началась привычная киношникам, но совершенно дикая для Тора суета. Шумно обсуждали прошедший день, сплетничали, шептались, орали, смеялись и жаловались. Громче всех звучал голос Джека Кэньона: режиссер выкрикивал приказы, подавал идеи, сыпал упреками. Но никто теперь не обращал на него особого внимания.

Тор решил отыскать Брэда, чтобы узнать, куда подевалась Кэм. Но это оказалось не так-то просто: каскадер уже освободился от доисторического костюма и грима, а в лицо Тор его помнил плохо. Наконец сам каскадер увидал его и поднял руку. Когда Тор подошел, ему пришлось подождать, пока Брэд пересчитает ящики с оборудованием.

– Все здесь, Тони! – Каскадер повернулся к Тору. – Вы ищете Кэм? Она осталась ночевать там, на горе.

– Какого черта?

– Да не волнуйтесь вы так! С ней все в порядке. Она передала по радио, что ветер слишком силен для вертолета, а сама она слишком устала, чтобы спускаться вниз.

– И она останется там одна на всю ночь? – Тор с трудом скрывал возмущение киношными порядками.

– Конечно, – беспечно ответил Брэд. – У нее есть запас еды. Ничего страшного… Простите, но мне еще нужно все это пересчитать, упаковать и погрузить на машину, – обвел он жестом сваленное вокруг оборудование. – Не волнуйтесь за нее. Приятно было побеседовать.

"Не волнуйтесь за нее". Легко сказать! Для того чтобы он мог не волноваться за нее, о ней должны были позаботиться они сами. Оставить ее в горах на произвол капризам природы одну на всю ночь, усталую и голодную, – это преступление, считал Тор.

Через полсекунды Тор принял решение: он поднимется туда сам. Если идти по туристской тропе, то еще до захода солнца он будет держать Кэм в объятиях. Счастливая улыбка скользнула по его губам, и он направился к поляне, где весь день пасся его Пегас.

Тор во весь опор поскакал к ранчо. Приехав домой, он торопливо уложил в седельные сумки теплую одежду, бутерброды, фрукты, наполнил одну флягу водой, другую – брэнди, взял спальный мешок и фонарик; сопровождаемый добрыми насмешками Ната, побросал сумки в джип.

– Не беспокойся, сынок, я разберусь со всеми делами здесь. А ты разбирайся там.

– Я взял радиопередатчик – на случай, если тебе понадобится связаться со мной насчет браконьеров. Еду на джипе: не хочется оставлять Пегаса на всю ночь у подножия горы.

– Не думаю, что так уж необходимо вмешиваться в твою личную жизнь с разговорами о браконьерах. Поезжай, сынок. Ты тратишь время, а солнце вот-вот сядет.

…Оставив джип у горы, Тор начал подъем по извилистой тропинке. Вверх – вниз, вверх – вниз; спуски становились все короче, а подъемы – все круче. Вскоре он стал задыхаться от быстрой ходьбы. Заметив густую паутину на ветках, обрадовался: значит, здесь не ходят медведи. Однако хорошо, что захватил с собой ружье: мало радости – оказаться безоружным один на один с хищником или со змеей.

Несмотря на трудности пути, он не мог не восхищаться пейзажем. На скалах, древних, как сама Земля, мерцают красные, розовые, пурпурные отблески заходящего солнца. Воздух чистый, бодрящий; к запахам леса примешивается аромат дикорастущего табака, которым зарос весь Кинникинник.

Тор глубоко вздохнул и улыбнулся. Скалы, воздух, деревья, ручейки – все было родным для него. Он был частью этой земли. Здесь, в пустынной дикой местности, он чувствовал себя как дома. И каким героем он ощущал себя подсознательно! Старинным рыцарем, что едет спасать свою даму. Мысли его сконцентрировались на награде, которая ожидала его на расстоянии приблизительно в две тысячи ярдов. Кэм будет приятно удивлена. Они останутся одни. Совсем одни…

Тор остановился, отхлебнул глоток воды из фляжки, вытер пот со лба и присел отдохнуть на камень. Он был немного не в форме для таких прогулок. Сбросив тяжелые сумки, он сделал несколько резких движений рукой, чтобы восстановить кровообращение в ноющем плече. Начали болеть и ноги. Бедная Кэм! У нее наверное ноет все тело. Надо было захватить с собой аспирин. Ну ничего, глоток брэнди снимет усталость и… Ой! Его руку словно обожгло огнем. Он попытался рассмотреть, что случилось, и понял, что уже совсем стемнело. Сняв с пояса фонарь, Тор зажег его и обнаружил нескольких больших рыжих муравьев.

Тор смахнул насекомых и побрызгал водой на укушенные места. Руку жгло. Вспомнив совет Ната, он залепил ранки грязью и хотел еще полить водой, но тут на помощь пришла сама природа: пошел дождь. Однако это оказался не благотворный моросящий дождичек, а настоящий ливень, стена обрушившейся с неба воды. К счастью, стихия бушевала всего каких-нибудь пять минут.

Тор полотенцем просушил волосы, выжал рубашку и попытался немного отжать насквозь промокшие джинсы. Слава Богу, седельные сумки и спальный мешок непромокаемые, и когда он доберется до Кэм, то сможет переодеться в теплую сухую одежду.

"Кэм! Боже мой! На ней ведь только дурацкий костюм дикарки! Тор перекинул сумки через плечо, направил фонарик на тропинку и двинулся дальше. Он чуть не бежал, представляя себе, как она там дрожит от холода.

Склон стал каменистым и неровным: ни травы, ни земли, чтобы впитать дождь. Известняковые валуны были гладкими и мокрыми, а его кожаные ботинки – старыми и скользкими. Не успел он осознать это, как потерял равновесие и покатился вниз по склону. Прокатившись около двухсот ярдов, шлепнулся в грязь; сверху посыпались мелкие камешки, сшибленные им же, когда он пытался удержаться на склоне.

Перекатившись на бок, Тор с трудом поднял голову. Сердце сумасшедше колотилось где-то в горле. Он не знал, сколько пролежал без движения. Боль не отпускала. Не удавалось справиться и с уязвленным самолюбием.

Поднявшись, он нашарил фонарик, чтобы оценить понесенный ущерб. Но фонарик не загорался. Тор стукнул по нему и попробовал снова. Опять ничего. Тогда он со всей силы шарахнул фонариком о скалу. Раздался хруст разбитого стекла, и надежда на свет исчезла окончательно.

Джинсы оказались порванными в коленях, а по спине что-то текло. Ощупав себя, Тор решил, что это не пот и не кровь, а просто протекают фляги. Потрясающе! Он и без того был мокрым и грязным – не хватало еще быть залитым липким, сладким брэнди, которое привлекло бы всех лесных насекомых. Выбросив фляги, он снова перекинул сумки через плечо и поднялся.

Еле-еле удерживая равновесие на скользких камнях, Тор медленно и осторожно двинулся вперед. "Что, черт возьми, случилось с луной?.." Он отдохнул немного и вновь продолжил свое покорение вершины, подгоняя себя. Шаг за шагом, медленно, но верно Тор приближался к цели.

Вначале он услышал пение. Затем показалась ярко освещенная палатка. И наконец Тор увидел ее.

Кэм затылком почувствовала приближение живого существа. Ее мускулы как пружина сжались, готовые к действию. Конечно, это мог быть барсук или кролик, но мог быть и медведь, и любой другой крупный зверь.

Она не обернулась, продолжая насвистывать песенку из "Звуков музыки" и мешать соус для жареного мяса. Горячая сковородка может быть прекрасным оружием. Можно также выплеснуть на нападающего кипящее содержимое сковородки. А на худой конец пойдет в дело огромный мясницкий нож, что лежит в нескольких дюймах от газовой плитки.

Поднеся половник ко рту, она притворилась, что пробует, а сама прислушалась к звукам… Ага, дыхание. Не вой голодного койота или волка, даже не рычание медведя – тяжелое дыхание уставшего человека. Его шаги слышны все ближе… Она положила руку на нож. Шаги все ближе. Она напрягла мускулы, готовясь сразить врага приемом карате. Шаги еще ближе. Она повернулась, занеся над собой руку с ножом… И удивленно вскрикнула. Нож упал на землю. Боже мой! Прищурив глаза, она изучала перемазанного грязью Тора, который растерянно стоял в шести футах от нее, увешанный тяжелыми сумками.

– Эти усы кажутся мне знакомыми.

Она подошла ближе.

– Да-а-а… По-моему, не далее как прошлой ночью я клала голову на эти широкие плечи. – Она попробовала смахнуть грязь, налипшую на его щеки. – А вот и тот самый красивый рот, с которым я так хорошо знакома. – Она поцеловала Тора, но в следующую секунду оказалась бесцеремонно отодвинутой в сторону. – В чем дело, мистер Дэвлин?

– Во мне. Я грязный, потный. К чему меня рассматривать да еще целовать?

– Честно говоря, ты очень милый.

Он стал вытирать платком лицо, и с носа у него посыпалась высохшая грязь. Кэм торопливо попыталась замаскировать смех кашлем. Он посмотрел на нее с наигранным гневом.

– «Милый»? Да ты готова была разрезать меня на кусочки, приняв за снежного человека! – Он пнул ногой мясницкий нож. – Сначала меня принимают за дикаря, а вслед за этим величают "милым"!.. Ну да ладно. Я пришел спасать тебя.

Кэм непонимающе моргнула:

– Спасать меня? От чего?

– От дождя, например.

– Но здесь не было дождя.

– Я вижу! Видимо, дождь прошел только надо мной.

– В горах погода такая неустойчивая… – Она запнулась, жалея его и боясь опять бестактно рассмеяться.

– И потом, я волновался, что ты здесь одна в ночной темноте. Но здесь совсем не темно.

– Портативный генератор.

– И я думал, что тебе холодно.

– На мне теплый спортивный костюм.

– И что ты голодна. – Его взгляд остановился на плитке.

– Я кое-что захватила с собой.

– Что-то очень вкусное, судя по виду и запаху.

Он обошел палатку, отметив все ее удобства, и его охватила жалость к себе. Кэм не хотелось в такой момент ляпнуть что-нибудь неподходящее, и она молча ждала.

– Ну что ж, ты неплохо устроилась. Но я волновался главным образом потому, что ты здесь одна. Совсем одна.

– Да, я одна. И очень рада тебя видеть. Поцелуй меня.

– Нет, пока не отчищусь, – буркнул он.

– Как насчет горячего душа?

Он аж застонал:

– Неужели у тебя и душ есть?

Она кивнула и указала на сосну, окруженную кустами:

– Видишь то дерево? Возле него душ, химический туалет, мыло и полотенца. – Кэм оглядела его одежду. – Не думаю, что твою рубашку и джинсы можно спасти…

– Я привез запасные. Они в сумках.

– Давай найду, – заторопилась она и вскоре подала ему теплый сухой свитер и чистые джинсы. – Я приготовлю ужин, а ты пока переодевайся.

Тор почувствовал себя наверху блаженства, даже еще и не начав пользоваться благами цивилизации, ждавшими его на вершине дикой горы. Мешала только "потеря лица" героя: спасать пришлось скорее его, Тора, чем Кэм.