Текст книги "Фальшивая нота"
Автор книги: Эллен Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
2
Кэм боялась, что если ей придется сдерживать смех еще хоть минуту, то она просто задохнется. Вздохнув глубоко, чтобы успокоиться, устроилась поудобнее на нагретом солнцем валуне и молча наблюдала сцену более смешную, чем в иной кинокомедии. Она старалась, хотя и безуспешно, удержаться от улыбки, наблюдая, как лает терьер и тявкает пекинес на огромного гризли. Да, характерные черты животных налицо, решила Кэм.
Джек Кэньон воплощает в себе характерные черты терьера, от бороденки и крепкого жилистого тела до громкого лая по любому поводу. Крики, вопли – единственная область профессиональной работы, где продюсер Кэньон достиг совершенства. Кэм наблюдала, как Джек пытается лихорадочными жестами поддержать каждый свой вопль. Неужели Дэвлин не понимает, что он, Джек Кэньон, содержит съемочную группу, в которой более ста человек? Что одни только животные обходятся ему в две тысячи долларов в сутки? Что полмиллиона уже потрачены на съемки фильма в этой местности? Что декорации именно для этой местности как раз сейчас создаются художниками Голливуда?
Потом, конечно же, вступила Бриджит. Кэм пришлось убедиться, что миниатюрная мисс Лоусон с широкими наивными глазами умеет казаться дерзкой, смелой и яростной. Она наблюдала, как сексуальная богиня экрана раскачивается из стороны в сторону, доказывая, насколько ценно ее время; к тому же задержка съемок будет в ущерб ее следующей роли; как только она сможет найти телефон, ее адвокат предъявит всем иск!
Ну а что же медведь гризли, злодей, отрицательный персонаж пьесы? Подперев рукой подбородок, Кэм сосредоточила взгляд своих синих глаз на Торе Дэвлине. У него все боевые задатки его тезки – скандинавского бога. Улыбка скользнула по ее губам, когда она слушала, как искусно обходит он тех двоих в споре, как спокойно и уверенно звучит его голос. Какой контраст составляет он истеричным Джеку и Бриджит!
Внезапно Тор прекратил спорить, сложил руки на груди и выпрямился, глядя в одну точку. Человек закрылся. Она увидела выражение его лица и поняла, что исход дела будет печальным: его взгляд полон непреодолимого отвращения и враждебности. "Никто не сможет управлять этим человеком", – пробормотала Кэм. Откинувшись на валуне, она пыталась вообразить, что сейчас думает и чувствует Тор. "Вероятно, думает, что все мы – пещерные люди. Мы, без сомнения, неплохо играем эту роль!"
Тор без усилия отключился от громов и молний, которые метали продюсер и звезда. Он даже удивился редкой для него утрате спокойствия и дружеского расположения к людям. "Черт возьми, да ведь эта часть ранчо ни на что не годится! Если правительство США дало разрешение использовать парк Глэйси, то с какой стати я поднимаю такую суету?" Получалось, что он поступает как эгоистичный, испорченный ребенок, не желающий, чтобы кто-нибудь прикасался к его игрушкам. Довольно противный образ. И этот образ так и останется в памяти трех мальчиков, которые сопровождают его и его помощников…
Внезапно Тор понял, что уже весь актерский состав и съемочная группа прибыли на вертолетах и теперь не только его люди, но и множество других видели, что он ведет себя как идиот. Он угрюмо глянул на эту крайне заинтересованную аудиторию из почти двух дюжин актеров, смешных и неуклюжих в своих доисторических одеждах. Стало неловко, и он опустил голову, мысленно называя себя настоящим неандертальцем.
Но из этой путаницы нет простого выхода, решил про себя Тор. Единственный способ "сохранить лицо" – это продолжить игру в жесткого, мрачного ублюдка, повернуться и уйти. Тогда, возможно, они испугаются и уедут. Но… уедет и она. Вот дьявол, он все еще думает о ней! Кэм Стирлинг. Как могло случиться, что она так быстро и глубоко проникла в его подсознание? Проклятье, тридцать минут назад он и не знал, что она существует, а теперь из-за нее чувствует себя слабым и растерянным… Слегка повернувшись, он незаметно посмотрел на Кэм Стирлинг. Она сидела, свернувшись калачиком на огромном валуне, ее рука играла золотистыми локонами. На секунду показалось, что она удобно устроилась в мягком шезлонге, а не на выступе скалы, так изящна была ее поза. Эта женщина напоминала ему хамелеона, легко приспосабливающегося к любой ситуации и обстановке. Тор инстинктивно чувствовал, что она могла бы перепачкаться грязью по колени, а пару часов спустя выглядеть элегантной дамой на вечеринке. Она была особенной. Женщиной, чей шарм нельзя описать или объяснить. И от этого молчаливого признания Тор вдруг снова испытал слабость. Слабость угрожала не телу, а душе, угрожала спокойному его существованию.
Кульминация противоречивых чувств, вызванных этой женщиной, больше, чем что-либо другое, заставила Тора угрожающе поднять руку и жестко заявить:
– Это частная земля, и вы нарушаете ее границы.
Он отдал приказ своим людям отправляться, подстегнул гнедого жеребца и галопом направился к лесу.
Продюсер вытер ладонью пот, выступивший на лице:
– Я… я думал, он меня ударит, – пробормотал он запинаясь. – Вы видели глаза Дэвлина? – обратился он к Бриджит. – Они словно изо льда.
– Этот парень – сумасшедший, – заявила актриса. – Смотрите, у меня руки трясутся. Мне нужна сигарета. – Бриджит огляделась, заметила заведующую реквизитом и подозвала ее. Вытащив пачку сигарет у нее из кармана, актриса нервно закурила.
– Мне они нужны больше, чем вам, дорогая, – бросила она. – Ну, что теперь?
– Не хотите приобрести книгу Дейла Карнеги "Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей?" – благожелательно спросила Кэм. Оба повернулись и уставились на нее. Улыбаясь, Кэм села на валуне в позу лотоса и поправила набедренную повязку:
– Ради Бога, когда вы успели растерять волю к победе? Джек, я слышала, вы увольняли людей с большим обаянием, чем сейчас общались с мистером Дэвлином. А Бриджит? Вы даже с репортерами разговаривали вежливее, чем с хозяином этой земли.
Джек открыл рот, чтобы заорать, но внезапно его остановила какая-то мысль.
– Ты права, черт возьми. – Он почесал грудь через мокрую от пота футболку. – Не нужно мне было так горячиться.
– Лучше скажи «так скандалить», – поправила его Кэм. – Хотя я не уверена, что твой знаменитый мягкий подход: "Ты должен меня понять, парень" – сработал бы здесь.
Джек хлопнул себя по затылку:
– Деньги! Вот что надо было сделать: предложить ему денег!
Бриджит зажгла еще одну сигарету.
– Да, зря мы об этом не подумали, – согласилась она. – Вероятно, наш крутой ранчер из Монтаны только и ждал, чтобы ему бросили пачку долларов. – Она сощурилась на Кэм. – Ну а теперь почему ты отрицательно качаешь головой?
– Потому что Лютер Дэвлин не из тех, кто готов на что угодно ради сотни долларов.
– А я и не надеюсь откупиться столь малой суммой, – ответил Джек. – Не пожалею бумажек более крупного достоинства, с портретом Кливленда или даже Мэдисона, если придется. – Он надвинул бейсболку на лоб. – Всякого можно купить, за свою цену.
Кэм выслушала это заявление и снова покачала головой.
– Нет, не всякого. И уж особенно – не этого.
Джек презрительно хмыкнул, но, подсознательно чувствуя ее правоту, проворчал:
– Ладно. А что бы сделала ты?
– Я бы подошла к этому вопросу с точки зрения здравого смысла.
– Я это пытался сделать. – Он повернулся к Бриджит. – Разве не так? – Она согласно кивнула, и Джек с победоносным видом сложил руки на груди. – Он просто кретин!
– Нет, ты не пытался. Ты кричал как резаный, – ответила Кэм. – Люди никогда не соглашаются, если на них кричат. И Дэвлин просто разозлился на вас обоих.
– Думаешь, мне нужно поговорить с ним снова, на сей раз более сдержанно? – тоном разумного человека спросил Джек. Но в ответ на ее молчаливый кивок вдруг опять взорвался: – Послушай, дорогая, я кричу, сколько себя помню! У меня такая манера! Господи, да я даже в нормальной обстановке говорю на три децибела громче, чем все люди. Если хочешь знать, я считаю сдержанность привилегией тупиц, бездарей!.. – Его взгляд остановился на роскошной сексуальной фигуре звезды: – Как насчет того, чтобы испробовать ваши женские чары на Дэвлине?
Бриджит, стряхивая пепел с сигареты, притворилась, что обдумывает это предложение.
– Давайте начистоту. Вы просите меня сыграть роль самоотверженной девственницы?
Продюсер ухмыльнулся:
– Дорогая, в этой местности девственна только природа. Я прошу тебя всего лишь…
– Знаю, о чем ты меня просишь. Но об этом не может быть и речи.
– Поскольку он ничего не может сделать для твоей карьеры?
– Джек, заткнись. Ты меня эксплуатируешь с тех самых пор, как мы начали этот проклятый фильм.
– Это потому, что стоимость каждого фильма с твоим участием превышает проектируемый бюджет раза в три. Надо же, чтобы это окупалось. А что касается эксплуатации… Леди, я всегда могу прекратить поставки деликатесов, которые тебе привозят на вертолете от Перино.
– Не посмеешь! – угрожающе процедила Бриджит сквозь белые, ровные зубки. – Я могу играть дикарку в твоем фильме, но не позволю, чтобы со мной обращались, как с дикаркой, в перерыве между съемками.
– Я буду обращаться с тобой так, как мне заблагорассудится! – завопил Джек.
Бриджит размахнулась и ударила его по лицу. Кэм быстро встала между готовыми подраться знаменитостями. Она схватила Бриджит за запястье и оттолкнула руку Джека, уже занесенную для ответной пощечины. Обведя взглядом их разъяренные лица, она усмехнулась:
– По-моему, вы успели забыть, о чем разговор.
Взбешенный Джек опустился на валун, с которого только что вскочила Кэм, и принялся растирать носком ботинка красную глину под ногами. Прошло несколько минут, прежде чем он перестал задыхаться от злости.
– В одном я несомненно прав: в том, что всегда нанимаю Стирлинг работать каскадером в моих фильмах. В отличие от некоторых звезд она умеет не только наносить удары, но и предотвращать их.
Кэм беспечно пожала плечами:
– Что я могу сказать? Я родилась в семье прирожденных миротворцев.
Бриджит презрительно фыркнула:
– В таком случае, может, ты и испробуешь свои миротворческие чары на этом упрямом ранчере?
– Смотрите-ка, нашей звезде впервые пришла в голову разумная мысль, – проворчал Джек. – Возьми вертолет, Кэм, и попробуй его уговорить. Не бойся предложить денег. Можешь дойти до пяти тысяч… Возьми одного из парней на случай неожиданных неприятностей.
– Неприятностей не будет, Джек. – Ее глаза зажглись веселым озорством в предвкушении авантюрного свидания. – Я рискую каждый день, так почему бы не рискнуть с мистером Лютером Дэвлином!
Шум вертолета, заглушаемый топотом двенадцати лошадей, первым услышал Нат.
– Похоже, дома мы застанем гостей, – обратился он к Тору. – Хочешь поспорить, кто это?
Тор сощурился на пролетающий над головами вертолет:
– Не люблю спорить, Нат.
– Надеюсь, это не тот сумасшедший режиссер. От него да еще от этой звезды у меня разболелась голова. Может, нам повезет, и мы встретим ту леди, что была с тигром. Так не хочешь спорить? – Он рассмеялся, не ожидая ответа.
Пятнадцатью минутами позже несостоявшийся спор был разрешен: они увидели выходящую из вертолета "дикарку". Заметив, что Тор доволен, Нат почел за лучшее удалиться. Он отправил ковбоев к стойлам и обрушил на подростков очередную лекцию о том, как следует ухаживать за животными.
Тор направил лошадь к воротам, изучая Кэм Стирлинг. Она сменила свой дикарский костюм на белую майку и джинсы. Ее волосы были все в том же очаровательном беспорядке, так что хотелось запустить руку в эту светлую гриву…
Кэм улыбалась, и казалось, забор был для нее столь же удобным сиденьем, как и жесткий валун. Тор указательным пальцем сдвинул черную шляпу на затылок:
– Как это у вас получается?
– Что?
– Сидеть верхом на заборе, скрестив ноги. Вы похожи на эльфа.
– Пригласите меня на бокал ледяных кубиков, все равно с чем, и я, возможно, объясню.
– Ледяных кубиков?
Кэм кивнула:
– Это единственная вещь, которой не хватает в нашем лагере.
Его усмешка с каждой секундой становилась все обворожительнее, и Кэм поняла, что, если он не перестанет смотреть на нее своими пронзительными светло-голубыми глазами, как у Пола Ньюмена, ей действительно понадобится лед, чтобы не воспламениться.
У Тора перехватило дыхание. Ее темно-синие глаза стали почти черными. Эффект от этой фигурки эльфа на заборе был потрясающим, завораживающим. Он смотрел на Кэм и забывал все остальное: свой гнев на режиссера, заботы о ранчо, цель их поездки в прерию… Ничто не имело значения. Ничто, кроме Кэм Стирлинг.
Она широко улыбалась.
– Только не говорите мне, что у вас нет кубиков льда.
– Забирайтесь на мою лошадь. Я довезу вас до дома и угощу бокалом, до краев наполненным льдом.
Она спрыгнула с забора, легко оперлась на его протянутую руку и вскочила на коня позади него. Прикосновение его сильных загорелых пальцев доставило ей непередаваемое наслаждение. Несмотря на летнюю жару, холодок пробежал по ее спине, предупреждая об опасности. "Спокойнее, спокойнее", – сказала она себе.
Минутой позже они поскакали, и Кэм обняла Тора за талию.
– Не жалеете, что сменили забор на лошадь? – Тор чувствовал себя так, будто неожиданно попал в сказку с принцем и похищаемой красавицей.
– Открою вам один секрет, – она прижалась щекой к его широкому плечу и прошептала на ухо: – Ваше седло и свернутый плащ гораздо удобнее, чем железный забор.
Он рассмеялся глубоким грудным смехом:
– Мне кажется, вы совсем отвыкли сидеть на обычном стуле. – Он пришпорил лошадь, направляя ее налево, к дому.
– У вас прекрасное ранчо. Выглядит впечатляюще и с земли, и с воздуха.
– Спасибо. – В голосе Тора прозвучало удовольствие. – У нас действительно уникальная земля. Она граничит с парком Глэйси и идет до самого Флэтхеда и плотины Голодного Пса. – Близость Кэм доставляла ему неизъяснимое блаженство. Он ощущал не только ее руки, но и ее упругую, полную грудь, слегка касавшуюся его спины. Неожиданно охрипшим голосом он продолжил: – Мы держим около тысячи голов скота и выращиваем выносливых, сильных лошадей.
– Как эта? – Кэм похлопала гнедого жеребца.
– Нет. Я подобрал Пега в горах три года назад, он был диким мустангом.
– Пег? Странное имя для жеребца.
– Его полное имя – Пегас. Придумал один мальчик, работавший у нас летом. Едва ли этот мальчик хорошо знал греческую мифологию. Он услышал это имя в одном из мультфильмов.
Кэм рассмеялась:
– Неплохо… Когда ваш конь мчится галопом и его черная грива и хвост развеваются, действительно кажется, что он летит… А что за мальчики работают с вами?
– Мы привозим сюда подростков из города, чтобы они поработали пару месяцев. Ребята приезжают самые разные. В этом году двоих прислали из исправительной колонии. Они приезжают сюда из автоматизированного мира и обретают уважение к себе и к земле.
– А сколько их?
– В этом году десять: по одному на каждого ковбоя.
– Это замечательно. Для большинства людей благотворительность – это выписать под гром аплодисментов чек и забыть, а вы тратите время, посвящаете себя тому, чтобы… – Она внезапно замолчала.
– Что-нибудь случилось? – спросил Тор.
– Простите. При виде вашего дома я забыла, о чем говорила. Как он красиво расположен на склоне горы! Кажется, будто природа обняла его и прижала к своей груди.
Тор натянул поводья, останавливая лошадь:
– Этот дом построен в 1870 году, когда мой прапрадедушка бросил золотоискательство в Глэйси Крик и завел ранчо. Он влюбился в этот заброшенный уголок земли, окруженный горами. И купил всю эту землю, до самого горизонта. Каждое поколение перестраивало комнаты в главном доме и вводило всяческие усовершенствования. Но из окон открывается все тот же вид. И по-прежнему со всех сторон – горы на горизонте.
Кэм с восхищением огляделась.
– Вы живете среди такой потрясающей природы, среди любви и тепла. Глядя на эту веранду вокруг дома, я вспоминаю свой собственный дом.
– Это где же? В Голливуде? – с ласковой насмешкой спросил Тор.
Кэм легким движением сзади надвинула ему шляпу на глаза и ответила, подражая его ленивой, протяжной манере речи:
– Прости, приятель, но я сама родилась на ранчо.
Она легко соскользнула с лошади и, глядя на Тора снизу, продолжала:
– Мы жили в Санта-Инез Вэлли, к северу от Санта-Барбары, у Национального парка Лос-Падрес. С нашей веранды открывается вид на горы Сьерра-Мадре. На тысячи акров земли у нас была дюжина лошадей, сотня быков, молочная корова, пятьдесят цыплят, два петуха, пять собак. Мои родители, две бабушки, трое братьев, я и…
– …куропатка на грушевом дереве, – со смехом закончил он этот бесконечный перечень.
Шутка не отвлекла ее от созерцания стройного, атлетического тела. Кэм с восхищением смотрела, как Тор спрыгнул с лошади и похлопал ее по выгнутой шее.
– …Нет, но у нас была лама, которая жевала ветки яблонь.
Смеясь, он распахнул входную дверь:
– К сожалению, не могу предложить вам такого экзотического зрелища, как лама.
– Что ж, зато у вас есть кубики льда.
Тор, как заботливый гид, указал рукой направо:
– Кухня вон там. Идемте.
– Как здесь мило! – Она глубоко вздохнула. – И пахнет чем-то вкусным. М-м-м, домашними пирожками. – Облизывая губы, Кэм смотрела на кастрюли и сковороды с горячим обедом на огромной газовой плите. – Ой, какая огромная форель!
– Наш повар провел все утро за рыбалкой на горной речке.
Она тоскливо обвела глазами яства:
– Похоже, у вас сегодня будет пир.
– Почему же "у вас"? Можно и "у нас". – В его голосе не было привычной насмешки, а только радушие.
Осматривая содержимое холодильника, он перечислял:
– Чай со льдом, лимонад, кола. Апельсиновый сок, яблочный, томатный… Пиво…
– Апельсиновый сок и…
– Побольше льда, – подсказал он.
Пока Тор разливал напитки, Кэм бродила по большой кухне. Интерьер был выдержан в зеленоватых тонах – от обоев цвета молодых побегов папоротника до современных электроприборов цвета авокадо. В центре – массивный дубовый стол. Во время обеда можно любоваться темными горами, нависающими над зеленым лугом. Прямо под окном – огородик с разнообразной зеленью.
– Ваш повар прекрасно поладил бы с моей бабушкой Мэгги. Она постоянно выращивает петрушку и зеленый горошек для салатов.
Тор протянул ей высокий, наполненный соком и льдом бокал.
– Это превзошло все мои ожидания, – зацокала она языком, попробовав.
– Ну как, льда достаточно? – лениво спросил Тор, опускаясь на стул у обеденного стола. – Садитесь, Бога ради. Я устал.
Кэм послушно села. Пора переходить к цели своего приезда. Но хозяин, по-видимому, не спешил расставаться с ней.
– Расскажите мне еще что-нибудь про своего прапрадедушку, – попросила она, устраиваясь поуютнее. – Вы сказали, что он был золотоискателем?
– Да-а… Он трижды пропивал и проигрывал состояние, а потом наживал опять. Грампа Люк мотался из одного лагеря золотоискателей в другой, пока не остановила его от этого кружения любовь благородной женщины. Он даже вошел в историю: участвовал в Комитете бдительности, который линчевал Генри Пламмера в 1864 году.
– Генри Пламмера? А кто это?
– Это тип, который не раз по-крупному нарушал закон. Однако ему удалось одурачить избирателей, и его выбрали шерифом. Ну а потом все раскрылось. И тогда добрые граждане городов Баннак и Вирджиния решили избавиться от преступников самым быстрым способом – с помощью суда Линча. О-о, это были своего рода мистики. Их святым символом были три числа: три, семь и семьдесят семь. – Заметив ее удивленный взгляд, он объяснил: – Эти числа обозначали размер могилы: три фута в ширину, семь в длину и семьдесят семь дюймов в глубину.
Она заметила жестокий блеск в его светлых глазах и мгновенно вспомнила о тех, кто рассердил его сегодня.
– Три, семь и семьдесят семь… М-м-м, пожалуй даже многовато для Джека Каньона. – Оба рассмеялись. – Они с Бриджит были слишком высокомерны сегодня.
Тор открыл банку пива:
– То же можно сказать и обо мне. – Он сделал большой глоток, ожидая ее ответа. Не дождавшись, усмехнулся: – Вы согласны, но считаете, что осторожность – лучшая доблесть? Потому и молчите?
Кэм с улыбкой протянула ему пустой стакан.
– Просто я не способна возражать такому гостеприимному хозяину.
Налив ей еще один бокал апельсинового сока, Тор скрестил руки на груди.
– Вот мы и дошли до цели вашего визита. Кэньон прислал вас, чтобы убедить меня изменить решение?
Она почувствовала себя неуютно под взглядом ледяных голубых глаз, следящих за каждым ее движением.
– …Джек хотел предложить вам деньги. Но я сказала, что вы не из тех людей, которые покупаются.
– И что же вы предложили взамен? – саркастически вопросил он.
– Логику и здравый смысл.
Он сделал нетерпеливый жест.
– Ну давайте, убеждайте меня!
Кэм обнаружила, что он снова стал непроницаемым. Его лицо утратило как радушие, так и насмешливость – оно не выражало больше никаких эмоций. Она лихорадочно соображала, как лучше продолжить. Надо ли быть рассудительной, деловой? Или это еще больше раздражит его? Ей хотелось дотронуться до него, положить руку ему на плечо – простым дружеским жестом. Но вдруг он неправильно поймет ее – подумает, что она из корыстных целей его соблазняет?
И все-таки Кэм не смогла преодолеть желание дотронуться до него, ну а если уж не до него, то хотя бы до его шляпы. Она потянулась через стол к шляпе, ее пальцы пробежались по серебряной отделке на полях… Когда она наконец заговорила, то голос подвел ее: она запиналась, как ребенок, который боится заслужить неодобрение взрослых.
– Ну, м-м-м… – Кэм откашлялась. – Хочу заверить вас, что мы случайно попали на вашу территорию, а не в Национальный парк. Смотрители парка были слишком заняты туристами и после двухдневных наставлений оставили нас в покое. Мы осмотрели весь район в поисках места для съемок. И наконец нашли уникальное место, на редкость подходящее к сценарию. – Кэм нервно облизнула губы. – Я даже боюсь спрашивать… Тот утес, водопад и скалы за ним – тоже ваши?
Тор кивнул.
Кэм забарабанила пальцами по полированной поверхности стола.
– Ваша земля, Тор, идеально подходит для этого фильма, – воскликнула она почти с отчаянием. – Честно говоря, я сама сыграла не последнюю роль в этом выборе. И мне будет очень сложно продолжать где-нибудь в другом месте.
– Не понимаю.
– Последние десять дней я изучала эту местность, вашу землю. Мы спланировали много трюков, которые нельзя выполнить где-нибудь еще. Да и декорации… – Кэм нахмурилась. – И теперь придется начинать все заново. Да и то если повезет и я найду то, что нужно, в Глэйси.
Тор не ответил, и она тихо продолжала:
– Мы не собираемся наносить ущерб вашей собственности. Рамон может съесть пару деревьев, но мы готовы посадить новые. – Его неожиданная улыбка немного успокоила ее. – Неужели вам действительно очень помешает, если мы останемся и закончим фильм?
Тор некоторое время молчал, стараясь сосредоточиться на деле. Он жадно ловил взглядом каждое движение ее чувственных губ. Хотя внешне казалось, что он абсолютно спокоен, даже надменен, на самом деле эта женщина вывела его из равновесия. Он чувствовал себя неуверенно, как студент-первокурсник. Больше всего ему хотелось, чтобы Кэм осталась здесь сейчас, никуда бы не уезжала.
– Сколько же предлагает Кэньон?
Кэм с любопытством посмотрела на него: неужели примет денежную компенсацию?
– До пяти тысяч.
– Кругленькая сумма, – усмехнулся он. – Неплохо бы вашему боссу пожертвовать ее в помощь местному приюту. В таком случае эта сумма даже не будет облагаться налогом.
Она радостно засмеялась:
– Вы умный человек, Лютер Дэвлин. Джеку понравится, что сумма не облагается налогом. Это облегчит ему боль утраты при подписании чека. – Она на минуту задумалась. – Надеюсь, вас не обидит, если я попрошу дать нам разрешение на съемки в письменном виде?
– Конечно, нет. Пойдемте в мой кабинет и все оформим.
Она шла за Тором, с интересом разглядывая обстановку. Выйдя из кухни, имеющей двухстворчатые, как в старых салунах, двери, они прошли через холл в обширную гостиную, и Кэм снова была поражена красотой окружающей природы: через большое, во всю стену, окно открывался неповторимый вид на горы, а ближе, на лугу, резвились кобылы и жеребята.
Гостиная была обставлена удобно, хотя и немного небрежно. Два кожаных дивана стояли углом перед самодельным камином, сложенным из камня; на каминной полке расставлены фотографии в рамках, серебряные кубки и другие старинные безделушки. Чувствовалась привязанность Тора к семье, к ее истории, и Кэм это понравилось. Остановившись у фотографий, она спросила:
– А это – ваш безжалостный линчеватель, прапрадедушка?
– Нет, его фотографий не сохранилось, но вон там висит его ружье. То, к которому подвешена фляжка.
– Хорошо, что у вас все стены не увешаны чучелами убитых животных. Я столько работаю с животными, это такие благодарные друзья! Меня расстраивает и злит, когда какого-нибудь зверя убивают просто из спортивного интереса, а потом вешают на стену для украшения.
– Я охочусь исключительно с фоторужьем. Это, – Тор указал на свой револьвер, – ношу просто на всякий случай. На нашем ранчо все, включая мальчиков, уважают природу и приучены аккуратно обращаться с огнестрельным оружием. – Он распахнул дубовую дверь в кабинет и указал на большое кресло: – Присядьте, пока я буду печатать.
Кэм оглядела удобную комнату с книжными шкафами, массивным резным столом и двумя креслами.
– По-моему, здесь не хватает окна.
– Закрыл его панелью. Слишком отвлекает, – усмехнулся Тор, вставляя бумагу в ручную пишущую машинку, тоже старинную, как и многое здесь. – Вместо окна – репродукция Чарлза Рассела "Когда Земля принадлежала Богу".
– Этот ковбой действительно неплохо рисовал, – согласилась Кэм. – Я собираюсь побывать в Историческом музее Хэйлена до отъезда отсюда. Хочется посмотреть картины и скульптуры Рассела, почитать его письма Уиллу Роджерсу.
– Могу вас заверить, что вы недаром потратите время. А кроме музея, есть еще студия Рассела у водопада. – Тор вынул напечатанный документ из машинки, перечитал, исправил ручкой пару опечаток и подписался. – Вот и все… А теперь окажите мне небольшую услугу.
– Какую? – Кэм сложила соглашение вчетверо и сунула его в задний карман джинсов.
– Расскажите Кэньону о нашей беседе насчет пожертвования пяти тысяч так, чтобы он почувствовал себя героем. – Он простодушно улыбнулся в ответ на ее вопросительный взгляд и объяснил: – Тогда я не буду выглядеть смешным и в этой идиотской ситуации: сначала категорически запрещаю съемки, потом ни с того ни с сего разрешаю.
На этот раз Кэм не колеблясь взяла его за руку:
– Если кто и выглядел смешным, то отнюдь не вы… Вы поехали ловить браконьеров, а стали свидетелем… доисторической истерики.
– Я ценю вашу защиту, но… – Тор накрыл ее руку своей.
– Кстати о браконьерах, – вдруг сообразила она. – Не сможем ли мы помочь? Что, если мы будем следить за браконьерами? У нас вертолеты, а это – значительное преимущество.
Несколько секунд он обдумывал ее предложение.
– Честно говоря, помощь бы мне пригодилась. Уже шесть наших быков украдено. Если так пойдет дальше, браконьеры будут уводить по дюжине голов скота в месяц.
– Они уводят только у вас? – поинтересовалась она.
– Нет, у всех ранчеров. Нас тридцать человек. И мы теряем из-за этих проклятых браконьеров около трех миллионов ежегодно.
Кэм присвистнула.
– Впрочем, в Калифорнии браконьерство тоже широко распространено, – вспомнила она.
– Оно было распространено везде и всегда. Наши меры предосторожности, увы, недостаточны.
– Я поговорю с вертолетчиками. Думаю, они не откажутся вам помочь.
Из гостиной раздался бой часов с кукушкой, и Кэм нахмурилась:
– Мне пора идти.
Тор взял ее за руку:
– Я надеялся, что вы останетесь пообедать со мной. Если общество хозяина не очень вас соблазняет, то, возможно, соблазнит форель? И кубики льда? – В его глазах светилась ласковая насмешка, готовая смениться печалью.
– Очень соблазнительное предложение, – искренне призналась она. – Но Джек собирался снимать сегодня вечером… Теперь, когда проблема с местом решена, было бы грешно откладывать работу. Вы проводите меня?
– Конечно.
Он проводил ее только до входной двери, хотя желал бы не отпускать от себя еще и час, и два, и три… Но представил удивление вертолетчиков, наблюдающих за новоявленной парочкой, и отказался даже от намерения дойти с ней до посадочной площадки – только закинул удочку на будущее:
Вы не рассказали, как вам удается не падать с забора.
– Этот секрет за мной. – Она заговорщически понизила голос. – Может быть, вам захочется узнать и еще кое-какие секреты?
– Разумеется, – с готовностью согласился он, хоть и не понял, о чем она говорит.
Кэм повернулась и близко-близко подошла к нему.
– Приходите на насыпь завтра с восходом солнца и…
– И что?
Она засмеялась, и он легонько встряхнул ее.
– Ну, Кэм, продолжайте!
Он хотел схватить ее за руку, но Кэм увернулась и побежала к вертолету.
– Кэм! – закричал он вслед. Ее веселое поддразнивание завело и его. – И что?
Она остановилась, обернулась к нему. Тор стоял, держа руки на поясе; заходящее солнце играло в его светло-каштановых волосах, и казалось, что над головой его занимается пожар. Кэм еще раз оглядела фигуру Дэвлина и пришла к выводу, что завтра ей непременно захочется его увидеть.
– И приносите завтрак, мистер Дэвлин! – крикнула она. – Большой завтрак, чтобы я не жалела об утраченном обеде!
