Текст книги "На острие клинка"

Автор книги: Эллен Кашнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 13

На внешней стороне новой записки стоял отпечаток пальца, а на внутренней – изображение лебедя. На ней было начертано одно-единственное слово – «Отсрочка».

– «О» и «Т» – пояснил Алек, накарябав обугленной веточкой буквы на камине, – вместе – «от». «С» «Р», «О», «Ч» «К», «А» – «срочка». Вместе получается «отсрочка».

Ричард швырнул записку в огонь, где она в мгновение ока обратилась в пепел.

– Что ты делаешь? – возмутился Алек. – Такая отличная бумага и к тому же почти совсем чистая.

– Плевать, – оборвал его Ричард. – Вот заплатит мне Тремонтен тридцать роялов аванса, я тебе целую пачку такой бумаги куплю. В моем имени есть буква «Р», так?

– О-о-очень хорошо, – протянул Алек. – А еще она имеется в слове «герцогиня». Но вот в имени «Алек» ее нет, – добавил он.

– Ну, разумеется. – Ричард взял учебный меч, ловко отдернув его от маленького серого котенка, которого им подарила местная любительница четвероного зверья, после того как друзья поделились с ней дровами. «Бедняжку надо избавить от дурного влияния», – молвил Алек, принимая подарок. Котенок обожал движущиеся острия мечей.

– Теперь у тебя есть время заняться Майклом Годвином, – просиял Алек.

– Ты о работе, которую мне предложил Горн? Мне казалось, ты отправил ему письмо с отказом.

– Отправил. Но ты ведь можешь и передумать.

– Вряд ли. – Ричард замер. Кончик меча теперь был чуть дальше пределов досягаемости кошачьей лапки. – Неужели ты и против Годвина что-то имеешь?

Пока нет. Но ты вечно жалуешься на бедность…

– Это ты вечно жалуешься на бедность. Я же тебе пытался объяснить. Ты понимаешь, что такое скука? Задание должно быть интересным. Вот смотри, Холлидея будут хорошо охранять. Не исключено, что мне придется уложить несколько человек, прежде чем я до него доберусь. Есть и другой способ – придумать, как сразу выйти на него. Может, по крыше, может, через окно…

– Знаешь, – молвил Алек, – в один прекрасный день ты все-таки прихлопнешь котенка.

– Не бойся, не прихлопну. – Едва заметное движение кистью, и меч снова ускользнул от озорного зверька.

– Ловко, – с кислым видом признал Алек. – Ты можешь перед людьми выступать и деньги получать.

Некоторое время он сидел в молчании, наблюдая за тренировкой Ричарда. Котенок, не издавая ни звука, стал тихонечко подкрадываться к правой ноге мечника. Стояла тишина, прерываемая лишь ритмичными ударами меча о стену, но соседи не возмущались – они либо ушли, либо уже свыклись с шумом. Когда котенок подобрался совсем близко, Алек быстрым движением подхватил его на руки, почесал шейку, провел по спинке пальцем и, кидая взгляды на Ричарда поверх ушей пушистого комочка, шелковым голосом произнес:

– Ты ведь и герцогиню толком ни разу не видел. Так?

– Только на корабле, – тяжело дыша, ответил Ричард. – Во время салюта.

– Ну тогда ее видела целая куча народа. Я о другом. Ты с ней не разговаривал?

Мечник отпрыгнул, повернулся на носках и провел низкий выпад:

– Нет.

– С чего ей убивать Холлидея? Как ты думаешь?

– Это меня не касается. – Ричард остановился, чтобы отереть застилавший глаза пот.

– Продолжай в том же духе.

Ричард не проронил ни слова. Он не возражал, когда Алек смотрел, как он тренируется, поскольку друг никогда особо не следил за его движениями. Алек до сих пор имел самые смутные представления о фехтовании. Ричард изменил линию атаки и сморщился – рука успела одеревенеть, привыкнув к предыдущему положению. Это было ошибкой. Воображаемый противник парировал удар, и Ричард перешел в глухую защиту. Ему пришлось проявить все свое умение, чтобы отразить атаку. Воображаемые противники у Ричарда всегда гораздо искуснее реальных.

– Ричард. – Алек произнес его имя тихо, но энергия, заключенная в его голосе, заставила мечника остановиться, словно в комнате раздался пронзительный крик.

Сент-Вир осторожно опустил клинок, слыша, как он гудит в тревожном, гробовом молчании. Алек неподвижно сидел, скрестив руки на груди. Это хорошо. Ричард с некоторым облегчением увидел, что рядом с другом нет ни стакана, который он бы мог разбить, ни ножа. Один раз Ричарду уже довелось пережить резкую перемену в настроении друга. Алек рычал и осыпал его проклятиями, Ричард пытался вырвать нож из его залитой кровью руки, которую друг порезал по неосторожности, а Алек все кричал: «Ну что, убедился? Понял или нет? У меня не получается! Ничего не получается!» Впрочем, он никогда толком и не пытался научиться владеть кинжалом. Сейчас картина произошедшего со всей ясностью предстала перед внутренним взором Ричарда. Он замер, внешне абсолютно спокойный, но на самом деле настороже, готовый ко всему.

– Ты понимаешь, что они имеют в виду под словом «отсрочка»? – Голос Алека был холоден как лед, эхом отражаясь от голых стен. – Ты им нужен, Ричард, и они думают, что получат тебя. – На лицо Алека падал свет зимнего дня, отчего казалось, что оно сделано из серебра. – Неужели ты им это позволишь?

– Нет, конечно, нет, – ответил он, как и раньше. – Я заключаю сделку, а не договор. Они это прекрасно знают.

– Ричард, – промолвил Алек с тем же спокойствием, которое в любой момент могло смениться взрывом, – они дурные люди. Мне они никогда не нравились.

– Вот что я тебе скажу. – Ричард подошел поближе. – Они мне самому не нравятся. Честно говоря, мне вообще мало кто нравится.

– Тебя все любят.

– Я с ними обходителен, вот и весь секрет. Так надо, иначе…

– Иначе тебе придется их убить?

– Иначе они выходят из себя. А я этого не люблю. Мне от этого нехорошо.

– А со мной тебе хорошо? – Алек чуть улыбнулся. Это было первое проявление хоть каких-то чувств с момента начала разговора.

– Неважно. По крайней мере, в отличие от других, ты не зануда.

– Ты мне бросаешь вызов?

– В своем роде, да, – улыбнулся Ричард.

– Уже неплохо. – Алек расправил руки, которыми он обхватил колени. – Приятно узнать, что я хоть в чем-то хорош.

Котенок завертелся, устраиваясь поудобнее на месте, которое успел нагреть.

* * *

Особняк принадлежал Майклу, однако молодой лорд считал его неподходящим для занятий. Годвин начал брать уроки фехтования в шутку, желая в один прекрасный день блеснуть своим искусством перед обществом, похвастаться необычным чудачеством, однако сейчас он как никогда чувствовал необходимость держать свое увлечение в тайне. Как и прежде, он приходил на тренировки в школу Эплторпа, при этом не забывая в нужное время появляться в обществе равных себе, чтобы не возбудить лишних подозрений.

Утром он упражнялся с мечом на манекенах, после чего, нарядившись в богатые одежды, ходил по гостям, брал уроки рисования или уезжал с друзьями за город на конные прогулки. Скромно пообедав в одиночестве, Майкл в сумерках снова отправлялся к Эплторпу на индивидуальные занятия, а после них его ждали обычные вечерние увеселения молодых нобилей. С наступлением темноты в школе приходилось зажигать свечи, но ученик и наставник предпочитали именно это время, когда их никто не мог увидеть.

Теперь наставник церемонился с ним меньше. Спокойная отрешенность на общих занятиях являлась отнюдь не следствием его характера, а равнодушием к результатам, которых достигали ученики. Никому из них не суждено было стать мечником: они осваивали что могли и чего хотели, и этим дело ограничивалось. Майклу предстояло научиться всему, что знал его учитель. Это оказалось очень сложно. За годы преподавательской работы Эплторп научился четко объяснять суть каждого движения: в каком ритме его следует выполнять, на что делать упор, как держать равновесие и почему. После этих объяснений наступал черед упражнений: теперь мышцам и нервам предстояло запомнить движение, отработав его до автоматизма. Майкл погружался в неистовство и безумие тренировок, раз за разом оттачивая движение кисти, позволявшее отклонить лезвие, оставляя при этом неизменным расположение острия клинка. Это был тяжкий, изнурительный труд. Молодой лорд прерывисто дышал, по лицу градом катил пот, а в ушах, подобно гудению надоедливого насекомого, звучал голос: «Равновесие! Равновесие! Держим рукой равновесие!» – и надо было скорее исправить ошибку, постаравшись не испортить того, чего уже удалось добиться. Однажды он не выдержал и, повернувшись, прокричал в ответ:

– Да оставьте мою руку в покое! Я не могу все сразу!

Наставник смерил его спокойным, немного насмешливым взглядом и произнес:

– В таком случае вы мертвы, и смысла в дальнейших занятиях нет.

Майкл, покраснев, опустил глаза, уставившись на смотревший в пол кончик меча.

– Прошу меня простить.

– А ведь вы пока даже не сражаетесь с противником, – бесстрастно продолжил Эплторп. – Когда до этого дойдет дело, вам придется следить не только за своими руками, но и за его. На самом деле о своих руках вам вообще не надо будет думать, вы и так должны знать, что они делают. Я вам покажу. – Он взял еще один тупой меч и встал перед Майклом. – Ничего нового. Только то, что мы проходили.

Они уже устраивали учебные поединки, но прежде отрабатывали только определенные, заранее оговоренные последовательности ударов. Встав перед наставником, Майкл почувствовал, как по телу пробежала нервная дрожь. Его охватило волнение. Интересно, если бы у наставника имелась вторая рука, стал бы он ею пользоваться, чтобы лишить Майкла равновесия…

Майкл, как его и учили, смотрел противнику в глаза. У Эплторпа они были как зеркало – ничего не выражали, только отражали. Неожиданно Майкл вспомнил Сент-Вира в книжном магазине и его взгляд – холодный, отчужденный. Теперь уже знакомый взгляд. Взгляд мечника.

В это мгновение наставник сделал выпад. Майкл ушел в защиту, но смог ударить по клинку Эплторпа, только когда он уже двигался в обратном направлении.

– Вы ранены, – молвил мэтр. – Продолжим.

Майкл попытался рассмеяться, выказать восхищение, но его охватила ярость. Он забыл о глазах и одноруком противнике, тихо приказав себе голосом наставника: «Ноги прямо, захват ослабить, подбородок выше…»

Он отступал, защищаясь, не в силах перейти в атаку. Его мутило от мысли, что Эплторп сейчас даже не пытается достать его мечом. Майкл попробовал предугадывать движения противника, чтобы встречать сыплющиеся на него удары во всеоружии. Он никак не мог избавиться от чувства, что он что-то делает не так, что он забыл нечто важное… Неожиданно молодой лорд обнаружил, что наступает, а наставник пятится. Отлично! Сейчас он сделает финт, Эплторп чуть откроется и…

– Вы только что напоролись на мой меч, – сообщил мэтр. Его дыхание оставалось почти таким же ровным, как и до поединка. – Равновесие.

Майкл молча вытер пот.

– Очень неплохо, – к его удивлению произнес наставник. – Для новичка. Вам понравилось?

Майкл набрал в грудь побольше воздуха, пытаясь восстановить дыхание.

– Понравилось, – ответил он и понял, что улыбается. – Очень понравилось.

* * *

Майкл свиделся с герцогиней лишь однажды, встретив ее случайно во время конной прогулки. Диана была одета в серый бархат и восседала на беспокойной кобыле, подобранной под цвет платья. Лицо и волосы герцогини сияли, словно снег на вершине гор. Ее компания проехала вперед, и друзья молодого лорда поскакали следом. Женщина склонилась к лорду Майклу, протянув руку для поцелуя, – рисковая задача, с которой он ловко справился, невзирая на лошадей, нервно перебиравших копытами.

– Насколько я понимаю, – молвил он, после того как отзвучали слова приветствий, – лорд Феррис отправился на юг усмирять волнения.

– Да, действительно, – ответила герцогиня. – Этого требовали его обязанности… Отвратительная погода для путешествий.

Пульс у Майкла заходился так, что он испугался, не увидит ли Диана, как подрагивает кружевной воротник, плотно прилегавший к его горлу.

– Как ваша новая лошадь? – спросила герцогиня. Молодой лорд понятия не имел, о чем она его спрашивает. – Мне рассказывали, что вы часто наведываетесь в конюшню.

Кто-то за ним следит. А может, это просто сплетни, которыми пытаются объяснить его частые отсутствия? Или он сам пустил этот слух?.. Неужели ему теперь и вправду придется купить коня?

– Миледи, вы само очарование, – ответил Майкл улыбкой на улыбку. – Надеюсь, эта милая кобылка не слишком вас утомляет.

– О, нет, нисколько.

Ее глаза, ее серебряные глаза – совсем как зеркало… Теперь он понимал, что это за взгляд, и знал, как на него отвечать. Она бросала ему вызов, и его надо было принять, а не спасаться бегством, оглядываясь через плечо. Отчасти именно благодаря ее насмешкам он встал на путь, которым следует сейчас. Однажды, быть может, она об этом узнает и удивится. Пока Майклу еще не пришло в голову, что, решив брать уроки фехтования и связать свою судьбу с искусством владения мечом, он уже прошел первую часть ее испытания.

Майкл одарил герцогиню внимательным взглядом, стараясь глядеть как можно более сурово и невозмутимо, зная, что со своими глазами цвета морской волны он никогда полностью не добьется желаемого эффекта.

– Мадам, не исключено, что я вскоре буду иметь удовольствие к вам наведаться.

– Вы правы. Вероятно, этого события не придется долго ждать.

Порыв ветра унес ее слова, но Майклу показалось, что она сказала именно это. Звеня сбруей, их компании расходились, каждая отправляясь своей дорогой. Через несколько дней, через неделю… Молодой лорд скакал, не оглядываясь назад.

Глава 14

Прошло уже две недели, а вестей от одноглазого нобиля все не было. Ричард и Алек, не желая скучать, спускали последнее, что у них осталось от гонорара, полученного за бой в зимнем саду. Менее известные мечники, мечтавшие о славе, еще раз убедились, что Сент-Вир, не задумываясь, вызовет их на бой, если они осмелятся оскорбить его друга. Покуда никому из смельчаков выжить не удавалось, однако это нисколько не охладило пыл остальных безумцев, для которых подобные опасные игры в конце зимы стали своего рода модой. Казалось, Алек отыскивал их прежде, чем задира успевал раскрыть рот; впрочем, не менее часто ссору начинал он сам. Алек говорил, что его забавляет находить Ричарду работу, а то в противном случае мечник и вовсе сидел бы без дела. Вместе с этим надо признать, что нередко Алек устраивал ссору, даже когда рядом не было друга. У него был нюх на жестоких кровожадных разбойников, и он распалял их ненависть и злобу, словно кузнечные меха – жар. Порой само имя Ричарда спасало его от смерти, что всегда приводило Алека в ярость.

Помимо подобной игры с огнем, которой предавался бывший студент, обуреваемый жаждой собственной гибели, у него появилось новое страстное увлечение – театр. Алеку всегда нравился театр, он обожал появляться на спектакле в компании людей, о которых в городе ходили самые разные толки. Ричард пару раз бывал на постановках вскоре после того, как приехал в город, но они не нашли отклика в его душе – мечник счел сюжет надуманным, а игру актеров неубедительной. Наконец, с одной стороны поддавшись на уговоры Алека, а с другой желая отвлечься от мыслей о Горне и герцогине Тремонтен, он согласился сходить в театр, который должен был вскоре открыться, ознаменовав начало сезона.

– И спектакль как раз на твой вкус, – радостно произнес Алек. – Называется «Трагедия мечника». Тебе понравится. Там все друг друга убивают.

– Там будут фехтовать?

– Ну да. Актеры.

– Да они толком меча в руках держать не умеют.

– Не в этом дело, – пояснил Алек. – Они великолепно играют! Это же труппа самого Блэкуэлла, который три года назад ставил «Ее другое платье». Должен признать, трагедии им удаются на славу. Ты будешь в восторге. Ну и шума же будет!

– Почему? – поинтересовался Сент-Вир.

– Спроси у Хьюго, – только и ответил Алек и с загадочным видом улыбнулся.

* * *

В тот же день Ричард отыскал на рынке Хьюго Севилла и Джинни Венделл.

– Хьюго, – спросил он, – что тебе известно о «Трагедии мечника»?

В мгновение ока Хьюго обнажил меч. Отдав должное отвратительному характеру Алека, который втравил его в очередную переделку, Ричард потянулся к собственному клинку, но тут же понял, что его опасения беспочвенны. Хьюго плюнул на лезвие и тщательно растер слюну пальцем, после чего со вздохом убрал меч в ножны, даже не заметив, как рука Сент-Вира на мгновение метнулась к эфесу.

– Не связывайся с «Трагедией», – произнес Хьюго.

– Это еще почему?

Джинни внимательно посмотрела на Сент-Вира:

– Ты сколько уже в городе живешь? Шесть лет? Семь? И что, тебе никто не рассказывал о «Трагедии»?

– Да я никогда и не питал особой любви к театру. А сейчас эту пьесу ставят за рекой. Алек хочет пойти.

– Вот пусть и идет. Сам. Без тебя.

– Не думаю, что он согласится. А ты мне можешь рассказать об этом спектакле?

Джинни надломила брови и весьма выразительно вздохнула. Склонив голову на плечо возлюбленного, она промурлыкала:

– Прогуляйся, Хьюго. Загляни к Эдит. Посмотри, не появились ли у нее новые кольца.

– Извини, – промолвил Ричард, – не хотел вас ставить в неловкое положение.

– Ничего страшного. – Джинни закуталась в бархатный плащ и подошла к Сент-Виру поближе. От нее пахло мускусом, совсем как от настоящей леди. Женщина заговорила тихо, словно передавала мечнику украденное. – Так вот, слушай. Впервые «Трагедию» отыграли примерно четверть века назад. Актер, который играл… ну эту, знаешь, ведущую роль, погиб на сцене. Какой-то нелепый несчастный случай. Но спектакль все равно продолжали ставить – уж слишком много на него каждый раз собиралось народу. Потом все вроде бы шло гладко. И тут люди стали замечать, что каждый мечник, побывав на нем, проигрывал свой следующий бой, – прошипела Джинни, подернув плечами, будто бы желая стряхнуть морок, – не обязательно гибнет, но проигрывает. Мы на эту пьесу не ходим. Вот, собственно, и все. Хорошо, что я тебе это рассказала. Если бы тебя увидели на спектакле, люди бы решили, что от тебя отвернулась удача. Даже название пьесы лучше не произноси.

Алек был прав, услышанное заинтриговало Ричарда. Сент-Виру захотелось в театр.

Решение мечника друг воспринял с ликованием:

– Сядем на галерке, – объявил Алек. – Оттуда все будет видно. И возьми с собой изюма и миндаля – будем кидаться в актеров.

– А другие нас увидят? – Ричард и представить не мог, что они идут в театр не за этим.

– Полагаю… – задумчиво начал Алек. Неожиданно он повернулся к Сент-Виру. В глазах мелькнул опасный блеск. – Ты должен одеться во что-нибудь роскошное.

– Но у меня нет ничего роскошного. По крайней мере из того, о чем ты сейчас думаешь.

– Придется найти.

* * *

Мечник ненавидел ходить к портным, шьющим модные наряды. Его раздражало, когда он вынужден был смирно стоять, в то время как портной, вооруженный мелом, мерной лентой и булавками, наскакивал на него, словно коршун, приглушенно бормоча под нос загадочные слова, казавшиеся Сент-Виру заклинаниями. Алек являл собой воплощение сдержанности, но, с другой стороны, ему и делать-то ничего не требовалось – только пробовать на ощупь отрезы ткани, которые ему подтаскивали подмастерья с выпученными глазами.

– Вот эта, – Ричард кивнул подбородком, потому что все остальные части лица и тела были активно задействованы закройщиком, – вот эта мне нравится.

– Она коричневая, – ядовитым тоном произнес Алек, – точно так же, как и вся твоя одежда.

– Мне нравится коричневый цвет. А что за ткань?

– Бархат, – с удовлетворением ответил Алек. – Ты сказал, что такое носить не будешь.

– А зачем мне наряды из бархата? – вполне резонно осведомился мечник. – Куда я их надену?

– Туда же, куда ты надеваешь наряды из шерсти.

– Ладно, – мечник решил пойти еще на одну уступку, – если тебе не нравится коричневый, может, возьмем черный?

– Черный, – с чувством глубокого отвращения повторил Алек. – Черный носят старые бабки и актеры, играющие злодеев.

– Выбирай, что хочешь. – Ричарду уже осточертели руки портного, порхавшие по его телу, и терпение мечника было на пределе. – Только не яркое.

– Ярко-красное? – уточнил Алек, в чьем кротком голосе слышалась угроза. – А может, ярко-голубое?

– Вот только не переливчато-синее, которое тебе так сейчас нравится.

– Это индиго, – вступил в разговор портной, – очень хороший цвет. Вначале зимы лорд Феррис как раз заказал у меня плащ индиго.

– Ах, ну коли так, Ричард, тебе непременно надо приобрести такой же, – гаденько улыбнулся Алек. – Он очень подойдет к цвету твоих глаз. Обоих.

Сент-Вир задумчиво побарабанил пальцами по ноге.

– Как насчет вон того? – ткнул он пальцем в отрез, висевший на стуле.

– Это шерсть, сэр, причем очень хорошая. Такой сейчас уже почти не осталось. Этот желтовато-коричневый цвет зовется «Яблоками радости» или «Осенней славой».

– Да мне плевать, как он зовется, – оборвал Ричард ткача, не обратив внимания на фыркнувшего Алека. – Беру.

– Коричневое. Опять коричневое, – продолжал ворчать Алек, когда они вышли на улицу. – «Яблоки радости». Тоже мне! Сколько можно!

– Погоди. – Ричард дотронулся до его руки. – Мы совсем забыли снять с тебя мерку. Тебе же вроде понравилась та синяя ткань.

Ничего не ответив, Алек двинулся дальше по улице, а владельцы дорогих лавок старались побыстрее убраться с дороги высокого, одетого в рванье человека. Друг повернулся к мечнику и, не понижая голоса, произнес:

– Не исключено, что цвет этой ткани в нынешнем сезоне зовется «Венами ипохондрика». Мадам Дизентерия заказала из нее шубку для своего песика.

– Неужели тебе не хочется обновки на весну? У меня еще остались деньги.

– Бессмысленно пытаться превзойти совершенство. Красивые одежды лишь подчеркнут мое убожество. К тому же я сутулюсь, и от этого у меня выдаются вперед плечи.

– Зеленый, – продолжал настаивать Ричард. Он ничего не имел против ярких цветов, в том случае, если его не заставляли их носить, – как раз под цвет твоих глаз. А по ткани – золотое шитье. Высокий воротник и кружевные манжеты. Будешь настоящим щеголем, Алек.

– Буду выглядеть, как размалеванный столб на ярмарке. – Алек одернул плащ. – Сегодня мне уже вполне достаточно «Осенней славы».

* * *

В день спектакля Ричард пришел к выводу, что он напрасно сопротивлялся и не хотел идти к портному. Обновка оказалась гораздо удобнее, чем он предполагал, а материал, окрашенный в густой цвет, был на удивление мягким. Мечник не мог избавиться от ощущения, что носит эту одежду уже много лет. На фоне нарядного Сент-Вира Алек в своем поношенном университетском одеянии, практически полностью прикрывавшем новую рубаху и сапоги, выглядел особенно невзрачно. Он даже не взял украшенную эмалью заколку для волос, повязав пряди старой лентой.

Ричард не желал вступать в споры.

– Сядь, сядь и никуда не уходи, – велел он и с этими словами скрылся в спальне.

– Что ты там делаешь? – услышал мечник голос Алека. – Носки переодеваешь? Во-первых, они совсем чистые, а во-вторых, их все равно никто не увидит…

Ричард показался на пороге, сжимая в руках обычный деревянный ларец, в которых обычно хранят письма или счета. Он открыл его так, чтобы Алек не сумел заглянуть внутрь, и вытащил первую драгоценность.

– О Боже, – только и смог выдохнуть Алек.

Ричард надел кольцо другу на палец. Серебренное, с большой черной жемчужиной, обрамленной орнаментом в виде завитков.

Алек не в силах был оторвать глаз от кольца.

– Какая красота, – прошептал он. – Я и не знал, что у тебя настолько тонкий вкус.

– Я его не покупал. Мне оно досталось. Много лет назад, – с этими словами он достал из ящичка брошь в виде дракона, сжимающего в лапах сапфир, и положил ее на ладонь Алеку. Алек стиснул ее так, что края впились в кожу, после чего разжал пальцы и туго скрепил брошью края воротника рубахи.

– Это старинные вещи. Очень древние, – наконец, произнес студент.

– Они принадлежали моей матери. Она украла их у своей семьи.

– Семьи банкиров Сент-Виров?

– Именно. Мать ее не особо любила. – Ричард отыскал в коробке маленькое золотое колечко с инкрустацией в виде розы, выполненной из красного золота и украшенной бриллиантом. Мечник надел колечко на мизинец друга и улыбнулся. – А это уже пошли подарки клиентов, довольных моей работой. Это бриллиантовое кольцо от одной женщины, супруги нобиля. Она преподнесла мне его тайно, сказав, что я уберег ее от позора. Мне оно всегда нравилось. Такое красивое. – Сент-Вир снова запустил руку в коробочку. – Вот это кольцо я получил гораздо раньше, как часть оплаты за оказанные услуги. Оно мне досталось от человека, у которого драгоценностей было куда больше денег. Я никак толком не мог придумать, что же мне делать с этим добром. Мне следовало почувствовать, что тебя встречу. Оно предназначено тебе. – Тут он извлек золотое кольцо, увенчанное квадратным, с ноготь большого пальца изумрудом.

Алек тихо кашлянул:

– Ты хоть знаешь, сколько это стоит?

– Половину гонорара за работу.

– Вот и носи его. Зачем ты мне даешь все эти драгоценности?

– Мне нравится, как они на тебе смотрятся. На мне они выглядят нелепо, да и не люблю я эти украшения.

Завороженно, помимо своей воли, Алек поднял руки. Пальцы теперь отливали золотом, серебром и драгоценными камнями.

– Вот так тебе и надо одеваться, – промолвил Ричард.

– Ты пропустил палец, – заметил Алек.

– Пропустил, – согласился Сент-Вир и извлек свое последнее приобретение, которое все еще было сокрыто в мешочке. – Вот. Открой сам.

Даже в тусклом свете зимнего дня, заливавшего комнату, рубин переливался и ослепительно сиял. Камень был продолговатым, он закрывал два сустава на пальце, по сторонам к рубину примыкали бриллианты, а само кольцо ювелир сделал из белого золота.

– Откуда оно у тебя? – Голос Алека предательски дрожал.

– Подарок очередного нобиля, который недавно пытался меня купить.

– Я тебе не верю, – напряженно произнес Алек. – Ты его перекупил у какого-нибудь вора.

– Не веришь, и зря, – терпеливо сказал Сент-Вир, – Это от лорда Ферриса. Просил, чтобы я надел кольцо наследующую встречу.

– Вот и носи его, – закричал Алек и сунул кольцо Ричарду.

– Я не люблю кольца, – тихо ответил мечник и не взял перстень.

– А это, должно быть, не любишь особенно, – прорычал Алек. – Он не имел права давать его тебе.

– Ну так не беда, – кивнул Ричард и, пытаясь сменить неприятную тему, произнес: – Я дарю его вам, милорд.

Глаза друга расширились. И без того бледное лицо Алека побелело еще больше, застыв, словно маска. Ричард понимал, что друг может взорваться в любой момент, но, невзирая на опасность, мечник взял в руки усыпанную драгоценностями ладонь и поцеловал холодные тяжелые пальцы.

– Алек, – произнес он, – эти украшения для тебя. Делай с ними все, что хочешь.

Пальцы Алека медленно сжали его руку. Когда Сент-Вир поднял взгляд, он увидел сверкающие зеленые глаза и довольную улыбку, в которой было нечто злое, нехорошее, порочное.

– Ладно, – протянул Алек, – как скажешь. – С этими словами он надел перстень на указательный палец.

Рубин сиял, словно живой, а кольцо сидело идеально, будто украшение делали специально Алеку на заказ.

Перед взором Ричарда были пальцы нобиля, нет, скорее даже иноземного принца – богатого и загадочного. Истоптанные сапоги и поношенная одежда словно истаяли, взгляд скользил по ним, не замечая. В глаза бросались только драгоценности, бледная, чуть ли не прозрачная кожа и хрупкое телосложение Алека, свидетельствовавшее о благородном происхождении.

Очень хорошо, – промолвил Ричард, довольный картиной. – Стыдно держать кольца в коробке. Я их все равно не ношу, а так – хотя бы посмотрю.

Им нравится, когда на них смотрят, – отозвался Алек. – Я буквально слышу, как эти маленькие мерзавцы урчат от удовольствия. Любят пустить пыль в глаза!

Ну так давай отправимся с ними на прогулку. Все равно их никто не заметит – ведь рядом же буду я в своей обновке.

Вполне естественно, что, пока друзья шли по Приречью, они привлекали к себе неослабевающее внимание местных обитателей. На небе ярко светило солнце, снег стаял, обнажив скрывавшийся под ним мусор. Дорога была покрыта грязью. Слухи о том, куда собрались Ричард и Алек, распространились по округе со скоростью лесного пожара. Зеваки, словно на параде, выстраивались вдоль обочин поглазеть на двоих друзей. Ричард чувствовал себя героем, отправляющимся на войну.

Когда они пошли по Мосту, мечник увидел Джинни и поспешил ее окликнуть, прежде чем Алек успел бы сказать какую-нибудь гадость:

– Привет, Джинни! Ну как мы тебе?

– Очень неплохо. Ты произведешь сильное впечатление, – ответила она, оглядев Сент-Вира с ног до головы. Тут ее взгляд упал на сверкающие в лучах солнца драгоценности, украшавшие руку Алека, и лицо женщины окаменело. Не сказав больше ни слова, она отвернулась от друзей и поспешила своей дорогой.

– Похоже, она нас не одобряет, – весело заметил Алек.

– Хьюго не идет на спектакль.

– Надо полагать, Хьюго смотрит только комедии.

– Даже оказавшись в центре города, друзья не остались без внимания прохожих. Ричард всеми силами пытался побороть в себе желание рассмеяться – сколько шуму, и все из-за чего? Из-за двоих человек, решивших посмотреть спектакль, который вдобавок еще необязательно окажется удачным.

– Надо было взять лошадей, – сказал он. – Поехали бы, как лорды из Совета. А то у меня уже все сапоги в грязи.

– Смотри! – воскликнул Алек. – Знамена! Мы почти пришли.

– Знамена?

Знамена и вправду имелись – совсем как на сказочном замке. Яркие, праздничные, они были сделаны из материи всех возможных расцветок и украшены самыми разными изображениями – пегасами, розами, драконами, коронами, которые то появлялись, го снова пропадали из виду, оттого что флаги трепал ветер.

Возле театра царила ярмарочная суета. Конюхи вели прочь лошадей, чтобы расчистить дорогу каретам, среди которых бродили девушки, продававшие цветы, вина и пакетики с орешками и сушеными фруктами. У них же можно было приобрести экземпляр пьесы, а также шарфы и ленты под цвет знамен.

Алек пристально разглядывал толпу, рассчитывая отыскать в ней Ловкача Вилли. Этого ему не удалось, хотя несколько промелькнувших лиц показались ему знакомыми. Два неизвестных мечника для увеселения публики раз за разом разыгрывали между собой ссору, после чего устраивали дуэль. У стены стоял человек и громко читал монолог из какой-то трагедии. Некоторое время его слушала горстка зевак, но потом их внимание отвлек слепой скрипач с дрессированной собачкой, которая умела танцевать на задних лапах. Несколько молодых нобилей развлекались тем, что кидались в собачку орешками. На фоне аристократов наряд Ричарда действительно выглядел несколько мрачновато. Даже мещане, лавочники и ремесленники предпочли одеться поярче, украсив одежду кружевами и пестрыми лентами. Простой народ пришел пораньше, чтобы загодя занять места получше.

– Давай же, давай, – приговаривал Алек, отчаянно работая локтями, чтобы расчистить себе дорогу. – Надо пошевеливаться, а то будем сидеть на коленях у какого-нибудь старого мужеложца.