Текст книги "Счастливый билет"

Автор книги: Элла Уорнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Эдвин шутливо нахмурился.

– Видите ли, начало обещало, что между нами есть кое-что особенное. А теперь вы напускаете тумана. Но все же что-то без сомнения было. И кто знает, что из этого может выйти в дальнейшем?

Он просто смеялся над ней, считая несерьезными любые возможные отговорки, которые она могла бы сделать когда-либо в будущем. Только для нее это будущее не было неопределенно длящимся. Оно имело свой срок.

– Звучит очень романтично. Если только не считать, что и вы и я прекрасно знаем, что никакой романтикой здесь не пахнет. И знаете, что я вам скажу... – ее голос окреп, – я в эту игру не играю.

– Игру?

Недоуменное повторение последних слов заставило Леонору усомниться. Неужели собственные страхи нарисовали ей неверную картину его намерений?

С замиранием сердца следила она за постепенно меняющимся выражением его лица, непонимание сменилось недоверием, а затем неприязнью.

Вряд ли на уме у Эдвина что-то серьезное против нее, лихорадочно думала она. Просто недоволен тем, что его мотивы были неправильно поняты. Вероятно, еще ни одна женщина не отказывала ему столь откровенно и резко. Для него это совсем новое переживание! Эдвин напрягся, но в это время позади них раздалось приветствие. Обернувшись, они увидели подходящего к ним худого бородатого мужчину. Для Леоноры его появление было подарком. Оно предотвратило явную угрозу и дало ей возможность приготовиться к защите.

Подошедший мужчина, лет тридцати с небольшим, с интересом посмотрел на Леонору.

– Адам Барнетт, управляющий ранчо, Леонора Хоуп, новый менеджер пансионата, – представил их Эдвин.

Они пожали друг другу руки, но не успели перекинуться ни единым словом. Вытащив из рюкзака стопку тетрадей, Эдвин отвлек этим внимание Адама.

– Вот записки. Обращайся с ними поосторожнее!..

Адам бережно принял стопку.

– Большое тебе спасибо! Буду беречь их как зеницу ока. Достать что-нибудь по истории этих мест почти невозможно.

– Личные записки, это еще не история, – сухо предупредил Эдвин. – Индейцы, должно быть, наговорили моей прабабушке массу чепухи. Белым людям обычно не доверяли истинные секреты племени.

– Что ж, все равно там наверняка найдется кое-что интересное...

Леоноре тоже так казалось, но едва ли она имела право просить семейные записки у человека, притязания которого собиралась отвергнуть.

– Пойдемте, – пригласил Адам, махнув рукой в сторону зданий. – Я сварю вам кофе. – Он улыбнулся Леоноре. – Вы здесь в первый раз?

– Да. Какое изумительное место!..

– К несчастью, у нас мало времени, – вмешался Эдвин.

Леонора насторожилась. Действительно ли это так, или ему просто не терпится заняться ею без помех?

– Я обещал показать Леоноре еще кое-что и доставить обратно к полудню, – объяснил он. – Мне кажется, что ей не терпится продолжить осмотр, так что обойдемся без кофе, если ты не против. Я захватил кое-что с собой...

Было ясно, что Эдвин не хочет, чтобы она даже на самое короткое время использовала Адама Барнетта в качестве буфера между ними. Хотя до того места, которое он хотел ей показать, было, по всей видимости, довольно далеко.

Пожав плечами, Адам не стал задавать вопросов.

– Жаль, что вы так спешите. – Он указал на стоящий неподалеку полноприводный внедорожник. – Машина на ходу. Ключи на месте.

– Спасибо, Адам. Тогда мы тронемся...

– Нет проблем.

Приветливо махнув рукой, Адам ушел, и Леонора вновь оказалась наедине с Эдвином.

Они молча направились к машине. Даже не глядя на своего спутника, Леонора почти физически ощущала исходящую от него энергию и понимала, что он вовсе не собирается отступать. Если Эдвин ограничится лишь словами, она сможет с ним справиться. Правда, придется быть не совсем вежливой... Пусть думает что хочет. Важнее всего держать его на безопасном расстоянии.

Эдвин открыл для нее дверь, и, забравшись внутрь, Леонора поблагодарила его как можно холоднее, заметив, что он даже не попытался помочь ей. Значит, поспешное бегство из самолета все же возымело свое действие.

Он не заговорил, даже когда они тронулись в путь. Поездка была долгой, и молчание в кабине машины становилось все напряженнее, а дорога все труднее. Мощная машина с трудом пробиралась через песчаные участки, прыгала по ухабам, пересекала небольшие горные речки, где ее легко могло бы снести потоком воды, если бы Эдвин не знал бродов.

За всю дорогу им не встретилось ни души, и не было заметно ни малейшего следа человеческой деятельности. Этот мир самым разительным образом отличался от того, к которому она привыкла, и Леонора начала понимать, что сидящий рядом с ней человек принадлежит к другой породе, к породе людей, устанавливающих свои собственные правила игры.

И вовсе не она играла в эту игру. Играл в нее он, устанавливая свои ставки и правила. От этой мысли по спине Леоноры даже мурашки побежали. Его упорное молчание тогда, за ужином, потом в кабине самолета, сейчас в машине, его ожидание... Ожидание чего?

– Вы правы, – внезапно сказал Эдвин. – Я не предлагаю вам романтической любви. Это я уже проходил и каждый раз оставался ни с чем. Фальшивое золото.

Презрительный тон этих слов заставил ее в недоумении взглянуть на него. Эдвин тоже бросил на Леонору тяжелый, вызывающий, почти обжигающий взгляд.

– Оглянитесь вокруг, – сказал он, вновь сосредотачивая внимание на дороге. – Вся моя жизнь связана с этой землей и сводилась к удовлетворению примитивных потребностей, что неизбежно, если прожить здесь достаточно долго...

Поняв, что он говорит о суровой реальности, с которой сталкивается каждый день, Леонора нахмурилась. Не учитывать ее означает ставить под вопрос свое выживание. Она читала истории о людях, погибших в глухих местах из-за того, что они не предусмотрели всех возможных неприятностей, недооценили воздействия полной изоляции на огромных, безлюдных просторах без малейшей возможности позвать на помощь.

– И я знаю, что у нас с вами есть примитивные потребности, которые мы можем удовлетворить. Я – ваши, вы – мои... – продолжил он.

Однако без этих потребностей вполне можно прожить, возразила про себя Леонора, с трудом удержавшись, чтобы не сказать это вслух. Поощрять разговоры на данную тему было вовсе ни к чему.

– Причем обоюдно, а не насильно...

Леонора упорно молчала, время от времени чувствуя на себе его горячий, словно пронизывающий взгляд и невольно напрягаясь.

– Меня не интересуют игры, в которые играют мужчины и женщины в мире, из которого вы пришли, – размеренно говорил Эдвин, и каждое слово словно отдавалось в ее мозгу. – Я не даю обещаний, которых не могу или не хочу исполнить. И заявляю вам честно – да, я хочу вас.

Собственно, этого можно было и не говорить, все было ясно и так.

– И вы тоже хотите меня, Леонора.

Она резко обернулась.

– Нет, конечно, нет!

На мгновение отвлекшись от дороги, он бросил на нее изучающий взгляд.

– Можешь отрицать сколько угодно, но это ровным счетом ничего не изменит.

– Именно так вы и уложили в постель свою последнюю любовницу?

– Любовницу?..

Резкий поворот головы и прозвучавшее в его голосе недоумение заставили Леонору пожалеть о сказанном и вновь отвернуться к окну в надежде на то, что разговор затухнет сам по себе. Как бы не так!..

– Не знаю, откуда вы приехали, Леонора, – отрезал он, – но я не женат, а если бы у меня была жена, то мне и в голову бы не пришло искать себе любовницу.

Любовница... Возлюбленная... Какая разница, если речь идет об обыкновенном сексе?

– Все мои отношения с женщинами всегда складывались на основе взаимности и ни в коем случае не были пошлыми интрижками, – продолжил Эдвин. – Я воспитан в уважении к браку. Жаль, что в вашем случае это не так.

– Как вы смеете! – негодующе воскликнула Леонора, обиженная таким мнением о себе.

– А что там у вас произошло? – парировал он. – Парень не захотел бросить ради вас жену? Поэтому-то вы и приехали сюда, желаете сжечь мосты?

Его предположение было настолько близко к истине, что Леонора чуть было не покраснела от унижения.

Это не прошло незамеченным, и Эдвин усилил давление.

– Должно быть, вы бросили ему перчатку в надежде, что он последует за вами сюда. Это объясняет ваше поведение по отношению ко мне.

– А вот это вас совершенно не касается! – возмутилась она.

– Я, разумеется, даже не предполагаю, что вы могли связаться с каким-нибудь лживым негодяем.

– Тогда примите мои извинения, – как можно холоднее ответила Леонора, чувствуя, что лицо ее по-прежнему пылает.

– Однако вряд ли Чарли обрадуется, узнав, что вы собираетесь расторгнуть контракт, если ваш любовник все-таки появится здесь.

– У меня нет такого намерения, – возразила она. – И мне не нравятся ваши инсинуации.

– Эту дверь первой открыли вы, Леонора.

– Буду весьма благодарна, если вы уважите мое желание захлопнуть ее. С треском!..

Глаза их встретились, окружающая атмосфера словно наэлектризовалась. Сердце Леоноры билось как сумасшедшее, отдаваясь шумом в ушах и болезненными толчками в висках.

– Это не то намерение, которое мне хочется уважать, но пусть будет так, – лаконично сказал он и будто отключился.

Наступило гнетущее молчание. Леонора чувствовала себя совершенно обессиленной и несчастной, ей так и не удалось заставить Эдвина изменить свое суждение. Не говоря уже о том, что он не имел на него никакого права! Наверное, ей не стоило употреблять слово «любовница», но именно этого хотел от нее Микки. Правда, в данном случае, может быть, она не имела никакого основания переносить свой опыт общения с Микки Стюартом на взаимоотношения Эдвина с его последней пассией. С другой стороны, он ведь не обещал ей ничего, кроме секса, то есть того, чего мужчинам нужно именно от любовниц.

Если она чему-либо и научилась в жизни, так это тому, что хочет, чтобы ее ценили не только в качестве источника чувственного удовольствия. Разделить подобное удовольствие с Эдвином Ридсом было бы, вероятно, интересным переживанием. Даже, может быть, исключительным. Но ей этого явно не достаточно. Особенно после Микки Стюарта. Хотелось доверительных отношений, доверительных во всем, отношений, естественным путем ведущих к браку. Так бывает, когда людям становится просто невозможно жить друг без друга. Вряд ли подобное может случиться между ней и Эдвином, представителем легендарной семьи Ридc.

Она все еще раздумывала над этим, когда автомобиль затормозил возле туристического лагеря, расположенного у подножия горного массива. Рядом с четырьмя палатками стоял вседорожник, но не было видно ни души.

– Отсюда пойдем пешком, – заявил Эдвин. – Санитарный блок содержится в полной чистоте. Если хотите воспользоваться...

– Да, спасибо.

Леонора не стала дожидаться, пока он откроет для нее дверь автомобиля. Хотя с чего она взяла, что Эдвин собирался оказать ей эту любезность? Женщина, отказывающаяся от любовных отношений, вряд ли достойна его уважения. Если только она не делает этого из кокетства. Но Леоноре была ненавистна сама мысль о том, что он может так думать.

Какой смысл уверять себя в том, что это не имеет никакого значения, лишь бы только удержать его на подобающем расстоянии от себя. То был вопрос гордости и репутации. Хотя здесь все не так просто, дело в самооценке.

Она не походила на свою мать. И не хотела походить. Леонора строила свою жизнь по собственному желанию, и необходимо сделать так, чтобы Эдвин Ридc понял и уважал это.

Глава шестая

Ожидая, пока Леонора будет готова к экскурсии в ущелье, Эдвин думал о том, как ошибался в своем суждении о ней. Она была отнюдь не феминисткой, а совсем наоборот – ублажала женатых мужчин. Вполне естественно, женщина с ее внешностью должна привлекать внимание богатых мужчин, тешущих свое тщеславие обладанием любовницей со столь выдающимися физическими данными. И, без всякого сомнения, Леонора извлекала из этого немалую выгоду. Платье, которое он видел на ней за ужином, несомненно было пошито на заказ.

Может быть, она обманула какого-нибудь парня и решила скрыться в такой глуши, как «Райский Уголок»? А может, рассматривает пансионат как охотничье угодье? Некоторые особо шикарные апартаменты для гостей стоят почти тысячу долларов в день, и каждый, кто может позволить себе прожить в них хотя бы несколько дней, должен быть, по меньшей мере, миллионером. А положение менеджера обязывало ее близко общаться с ними, играть за ужином роль хозяйки... Тут ей могло представиться гораздо больше возможностей, чем в шумном городском отеле.

Однако, несмотря на всю холодность и расчетливость Леоноры, сегодня утром она явно промахнулась. Их несомненно влекло друг к другу, и отрицать это было бесполезно. Очевидно, он просто не подходит по каким-то параметрам, поэтому ей не хочется тратить на него время.

Будь поосторожней, парень! Побереги и свое время тоже. Как ни разочарован он был холодным душем, загасившим вспыхнувший было огонь страсти, подчиниться сейчас своим инстинктам означало еще большее разочарование. Лучше всего оставить все как есть. Не хватало ему связаться с женщиной, поднаторевшей в любовных интригах.

Звук открываемой двери предупредил его о том, что она вот-вот вернется, и Эдвин повернулся в ее сторону. Леонора была в шляпе, наполовину закрывающей лицо, но и того, что осталось на виду, вполне хватало. Однако Эдвин не хотел вновь попадать под влияние ее прелестей и выходил из этой игры.

Он смотрел на нее так, как, наверное, смотрел бы на выползшую из-под камня змею. Леонора постаралась принять как можно более независимый вид, но ощущение было не из приятных. И зачем только она позволила ему перейти очерченную ею самой границу? И вот теперь он смотрит на нее осуждающе... Такой огромный и грозный, что поневоле почувствуешь себя беззащитной. Не нужно было пытаться обороняться подобным образом. Наука на будущее.

Теперь, когда она извинилась за неверное понимание характера последней его любовной связи, у них не осталось никаких поводов для личных разговоров. Леонора взглянула на часы. Было почти восемь утра. Оставалось пробыть в его компании всего четыре часа.

– Пойдем туда, – сказал Эдвин, едва она подошла.

Леонора крепко стиснула зубы. Дорога в ущелье была обозначена указателем, так что вряд ли она нуждалась в его услугах как проводника. Собственно говоря, лучше бы обойтись без них. Эдвин шел так быстро, что все ее внимание было сосредоточено на неровностях дороги, смотреть по сторонам было некогда.

Похожие на муравейники купола смыкались теснее, пока не образовали ущелье, стены которого вздымались все выше и выше. Тропинка стала уже, и идти стало еще труднее. Выйдя вперед, Эдвин пробормотал:

– Лучше идите по моим следам. Такое высокомерное обращение не понравилось Леоноре, но неподчинение не могло привести ни к чему хорошему. Солнце палило во всю мощь, спрятаться от него было некуда. Эдвин безошибочно выбирал самый безопасный путь, избегая предательских небольших провалов. Раза два, в самых опасных местах, он оборачивался посмотреть, не нужна ли ей поддержка, но Леонора гордо решила не принимать от него никакой помощи.

Вместе с тем она вынуждена была пересмотреть свое мнение о ненужности проводника. Если бы дорогу пришлось выбирать ей самой, то путь оказался бы намного труднее и дольше. Но даже сейчас она все-таки ошиблась. Ступив одной ногой на неустойчивый камень, Леонора сделала было шаг вперед, но камень вылетел из-под нее, и инерция движения швырнула ее прямо на мощную фигуру Эдвина, мгновенно обернувшегося на ее отчаянный вскрик.

Она врезалась в него, машинально цепляясь руками, чтобы не рухнуть на землю. Однако ей не стоило беспокоиться, он среагировал быстро и сам подхватил ее. Подтянувшись вверх, Леонора наконец крепко встала на землю прямо между его широко расставленных для сохранения равновесия ног. Однако Эдвин не отпускал ее, как, впрочем, и она его.

Ее груди оказались прижатыми к широкой груди Эдвина, и впечатление было такое, будто сердца их бьются в унисон. Пальцы ее вцепились в его бицепсы, ощущая их крепость и силу. Исходящие от него первозданная мужская сила и жар тела, казалось, передавались Леоноре, приведя ее в возбуждение.

Она уже не замечала, что уронила шляпу, голова гудела от водоворота эмоций, отключивших все сигналы тревоги. Откинув голову назад, Леонора инстинктивно пыталась прижаться к нему как можно крепче. Но вспыхнувший в глазах Эдвина огонь желания внезапно словно прожег слепящую пелену в ее глазах, позволив наконец понять, что происходит. Судорожно вздохнув, она заметила, что губы ее приглашающе полуоткрыты.

Губы Эдвина сжались, скулы отвердели, появившаяся в глазах насмешка погасила огонь желания. Решительно отстранив Леонору, он поднял упавшую шляпу и протянул ей.

– Смотрите как следует под ноги, – с издевкой в голосе посоветовал Эдвин. – В следующий раз... можно что-нибудь себе сломать.

Например, твердую уверенность в том, что он ей не нужен.

– Благодарю за поддержку, – пробормотала она, натягивая шляпу в попытке скрыть румянец смущения на лице.

– Чарли вы нужны в работоспособном состоянии, – отрезал он, вновь поворачиваясь к ней спиной.

Ноги у Леоноры были как ватные, приходилось заставлять себя передвигаться. Как несправедливо, подумала она, с обидой наблюдая за его упругой походкой. После этого вероломного объятия она ослабела, а Эдвин будто набрался сил. Когда дело касается секса, о справедливости не может быть и речи.

Вот уже второй раз поддалась она обаянию Эдвина, будто внутри него находится какой-то магнит, действующий на нее вопреки всему. Внезапно поймав себя на наблюдении за мощной работой его ягодиц, она отвела глаза. Необходимо любым способом сосредоточиться на мыслях о работе. Эдвин Ридc вовсе не входит в список местных достопримечательностей.

Громоздящиеся по обе стороны от них скалы уже не были похожи на купола, но по-прежнему производили впечатление развалин, оставшихся после какой-то древней, давно исчезнувшей в веках, неведомой человечеству цивилизации. Внезапно Леонора услышала звук, глубокие, отдающиеся внутри тела удары, исходящие, казалось, от окружающих их скал. Она остановилась, словно завороженная.

Сделав еще несколько шагов, Эдвин обнаружил ее отсутствие, обернулся и, нетерпеливо нахмурившись, собрался было выразить свое недовольство, но Леонора, взмахнув рукой, остановила его.

– Вы слышите?– напряженным шепотом спросила она.

Он кивнул, в глазах его мелькнула усмешка.

– Что это?

– Звук тамтама, отражающийся от стен пещеры. Пойдемте. За ближайшим поворотом сами все увидите. Хьюберт, должно быть, решил устроить представление для туристов.

Хьюберт?

Тамтам был ударным музыкальным инструментом индейцев. Неужели одно из племен до сих пор живет здесь?

Леонора поспешила вслед за Эдвином, ей не терпелось узнать побольше. И внезапно перед ней открылась сцена... конец ущелья... сказочная, открытая взору пещера, задняя стена которой, загибаясь, нависала над озерцом таинственно черной воды, окруженным песчаными берегами.

За озерцом, на рассыпанных тут и там плоских камнях, сидела группа из шести человек, внимательно наблюдающих за этническим индейцем, ритмично ударяющим по лежавшему на земле инструменту.

Загадочные звуки, как будто исходящие из глубин самой земли, наполняли пещеру, эхом отражаясь от стен, и невольно наводили на мысль о донесшемся через века первобытном вопле, взывающем к самому сердцу планеты. В них слышались четкий ритм и какая-то скрытая гармония.

Это нельзя было назвать музыкой, отсутствовала мелодия, но все же звуки задевали в слушателе нечто глубинное, первобытное, и Леоноре вспомнились сказанные ранее Эдвином слова о его привязанности к этой очень древней земле, где выживание сводит жизнь к удовлетворению естественных потребностей.

Тогда до нее не совсем дошел полный смысл его слов, но сейчас она начала понимать жесткую простоту выбора, предоставляемого нам природой, – естественный цикл, которому приходится следовать: рождение, взросление, ухаживание, воспроизводство, смерть – нескончаемый круговорот, длящийся до тех пор, пока не иссякнут ресурсы Земли.

И никакой романтики. Просто жизнь, такая, как есть, лежащая в основе, скрытая под всеми прикрасами, изобретенными цивилизацией.

Представление закончилось на сильном, низком, отозвавшемся по стенам пещеры звуке, отдавшемся где-то внутри Леоноры так, что у нее пробежали мурашки по коже. Индеец взвалил свой инструмент на плечо. Туристы зааплодировали, и эти неожиданные, громкие хлопки покоробили ее, они словно принижали значение первобытного ритуала, которым надо было наслаждаться в молчании.

Она еще хмурилась по этому поводу, когда Эдвин обернулся и окинул ее тяжелым циничным взглядом.

– Разве представление не стоит ваших аплодисментов?

Леонора посмотрела на него недовольно: он явно не понимал связи того, что они только что слушали, с обычным представлением, которому следует аплодировать.

– Не все же, как вы, выросли здесь, Эдвин, – попыталась оправдаться она.

Он недоуменно поднял бровь.

– И вы не хотите хотя бы как-нибудь оценить это?

Леонора попыталась выразить свои чувства.

– Для меня данный ритуал был скорее не представлением, а сообщением.

– Да? И что же он тебе сообщил? Взгляд его безжалостных голубых глаз не давал ей как следует подумать. Вызывающее поведение Эдвина имело целью подтвердить уже сложившееся мнение о ней, как о бездушной женщине, интересующейся только собой и безразличной к тому, какую обиду она может нанести другим людям.

– Он позволил мне лучше понять вашу внутреннюю жизнь и жизнь людей, населяющих эту землю. Ведь им необходимо прислушиваться к ее пульсу...

Этот ответ явно удивил Эдвина, глаза его загорелись так, будто она нешуточным образом задела его чувства. На какой-то момент Леонора почувствовала себя словно под микроскопом. Затем, столь же внезапно, взгляд его потух, и, повернувшись, Эдвин отошел прочь. Неприятие? Разочарование?.. Почувствовав себя отвергнутой, Леонора, в который уже раз, прежде чем последовать за ним, вынуждена была взять себя в руки. Толстый слой песка затруднял движение, но было ясно, что пещера была конечной целью их экскурсии. Дальше идти было некуда. К тому же там она, по крайней мере, не будет с ним один на один.

Утешив себя этой мыслью, Леонора сильно разочаровалась, когда увидела, что шестеро туристов поднялись на ноги и, надев свои рюкзаки, двинулись за индейцем, который, обойдя озерцо, направился навстречу Эдвину и ей. Только сейчас Леонора заметила, что он одет в униформу проводника, а следовательно, был нанят этими людьми, пожелавшими воспользоваться его специфическими знаниями.

– Привет, Эдвин! – фамильярно поздоровался он с улыбкой.

– Привет, Хьюберт!.. – ответил Эдвин таким теплым голосом, какого она никогда от него не слышала. – Если будешь продолжать стучать в этот барабан, непременно вызовешь духов.

Индеец рассмеялся так, будто услышал замечательную шутку, и похлопал по своему инструменту.

– Он вызывает только добрых духов. – Бросив мгновенный взгляд в сторону Леоноры, он добавил: – Может, они тебе еще понадобятся.

– Может быть, – согласно кивнул Эдвин. – Это Леонора Хоуп. Она приняла управление пансионатом Чарли. А Хьюберт – старейшина местного племени...

Леонора протянула руку.

– Спасибо за ритуал. Это просто какое-то волшебство!..

Просияв от удовольствия, он пожал ей руку.

– Волшебство тоже только доброе, мисс Хоуп. Вы еще побудете здесь?

– Да.

Хьюберт выпустил ее руку и обернулся к Эдвину.

– Добрых тебе духов, старшина!

Посмеиваясь про себя, он отошел прочь.

Бросив на нее скептический взгляд, Эдвин двинулся к озерцу. К большому облегчению Леоноры, ближе к воде песок стал плотнее. Проходящая мимо группа Хьюберта поздоровалась с ними. Улыбнувшись, она ответила на приветствие. Эдвин только кивнул, хотя, как заметила Леонора, все женщины группы смерили его оценивающим взглядом.

Физически он очень привлекателен для любой женщины, подумала она, хотя сам едва обращает на них внимания. Крайне замкнутый человек, заключила Леонора, наблюдая за Эдвином, уже подошедшим к большому плоскому камню, облюбованному им, по всей видимости, в качестве стола. Он, казалось, просто излучал примитивную мужскую силу и отнюдь не ошибался, говоря, что произвел на нее впечатление.

В первобытном обществе Эдвин наверняка был бы призовым самцом. Этого тоже нельзя было отрицать. Без всякого сомнения, он выжил бы здесь при любых обстоятельствах и все равно взял бы от этой земли все, что можно. Собственно говоря, Эдвин был ее солью – такой же твердый, как эти камни, и столь же неподатливый.

Может быть, она сваляла дурака, отказавшись от более близкого знакомства. Вряд ли теперь, после утреннего инцидента, ей представится другой шанс.

Могло ли это вылиться во что-нибудь серьезное? Женская интуиция подсказывала ей, что да, и с этим было трудно поспорить, хотя Леонора честно попыталась.

Сексуальное влечение еще не доказательство того, что все окончилось бы хорошо. А потом почему она должна верить тому, что Эдвин рассказал о своих отношениях с противоположным полом? Ведь спал же он с женщиной, которая потом решила выбрать другого мужчину. Как это его характеризует?..

Эдвин положил рюкзак на камень. Леонора устроилась неподалеку от него и, поскольку пещера защищала их от солнца, отложила в сторону шляпу. Пытаясь снять с себя напряжение, она вытащила из своей сумки дыню и, нарезав ее на ломти в палец толщиной, сделала большой глоток из бутылки с минеральной водой, которую ей посоветовали взять, дабы избежать обезвоживания.

– У меня в термосе кофе. Не хотите? – спросил он.

– Да. Пожалуй...

Поставив на камень чашки, Эдвин наполнил их и вытащил две пластмассовых коробки с сандвичами.

– Бекон, салат, помидоры и сыр, – сообщил он. – Вам необходимо нечто более существенное, чем дыня. Угощайтесь.

– Вы тоже, – предложила она.

Присев, они жевали и пили в напряженном молчании.

Наконец Леонора решила задать вполне безобидный вопрос:

– Почему Хьюберт назвал вас старшиной? Я бы не сказала, что вы такой уж старый.

– Это скорее относится к моей семье, живущей тут дольше, чем сам Хьюберт. Пять поколений, прожитые здесь нами, сделали каждого члена нашей семьи старшиной.

– Понятно, – пробормотала она, мысленно ругая себя за то, что на мгновение пожалела о размолвке с ним.

Член семьи Ридc не более склонен связывать свою судьбу с ней, чем член семьи Стюарт, а ведь в конце концов именно так заявил Микки Леоноре.

– О чем вы задумались?

Вздрогнув, она встретилась с его испытующим взглядом и высказала то, что было у нее на уме.

– О том, что в отличие от вас я не чувствую себя здесь своей.

– А где же чувствуете?

Леонора громко рассмеялась бессмысленности этого вопроса.

– Нигде. Частично потому я и здесь. Мне все равно где быть. – Она бросила на него ироничный взгляд. – Наверное, можно сказать, что своя я только сама с собой.

Нахмурившись, Эдвин перевел взгляд на поверхность озерца. Как темна эта вода, подумала Леонора, совсем как ее семейное происхождение. Собственно говоря, это даже нельзя было назвать семьей, она сама, да мать, чьи мужчины никогда не предлагали ей обручального кольца... Грустная история, давно пришедшая к своему грустному финалу. В общем, вряд ли семья Ридc захотела бы связывать себя с женщиной такого происхождения.

– И поэтому вы не задумываясь разрушаете чувство принадлежности к своей земле в других людях.

Это грубое замечание вывело Леонору из себя.

– У вас нет никакого права так говорить, как и влезать в мою личную жизнь. Я приехала сюда работать, – заявила она ледяным тоном.

– Если вы смогли обмануть мою мать...

Придя в ярость, Леонора вскочила на ноги.

– Довольно! Я никогда не была любовницей женатого человека. И никогда бы не согласилась оказаться в столь унизительной ситуации.

– Тогда зачем были все эти разговоры о любовнице? – спросил он.

– Дело в человеке, вроде вас, желавшем поставить меня в эту позицию и обладавшем достаточной властью, чтобы разрушить все, над чем я так долго трудилась. Так же как и вы обладаете властью превратить мою работу в «Райском Уголке» в ад.

Эдвин в негодовании тоже вскочил, нависнув над ней своей мощной фигурой.

– Хорошего же вы мнения обо мне, черт побери!..

– Такого же, какого вы обо мне, не так ли? Относитесь ко мне как к грязи, потому что я сказала «никаких игр»! – Леонора гордо выпрямилась. – Так вот я не собираюсь испытывать судьбу и проверять, похожи ли вы на него. Меня не волнует ваша сексуальность. Я не играю!

Леонору всю трясло от негодования, и выкрикнутые последние три слова отразились эхом от стен пещеры. Все-таки ему удалось вывести ее из себя.

Отчаянно пытаясь обрести потерянное равновесие, она дрожащими руками начала запихивать бутылку с водой в сумку, но обхватившие ее запястье коричневые от загара пальцы Эдвина помешали ей.

– Обещаю вам... клянусь... вашему положению в «Райском Уголке» не грозит никакое вмешательство с моей стороны!..

Сердце Леоноры билось так сильно, что она не в состоянии была говорить.

– И, пожалуйста, извините за то, что я дал вам повод почувствовать себя в опасности. У меня не было такого намерения.

Голос Эдвина звучал искренне. Боясь поднять на него глаза, она не могла оторвать взгляда от державшей ее руки.

– А что до моего мнения о вас... Я рад, что оказался не прав. И прошу прощения за такие мысли. Поверьте мне, Леонора, со мной вы в полной безопасности. Хорошо?

Ошеломленная этой вспышкой эмоций, она только кивнула, не способная ни на что больше. Он отпустил ее и начал собирать свой рюкзак. Леонора тоже продолжила прерванное занятие.

В голове ее крутилась лишь одна мысль. Она не чувствовала себя в безопасности рядом с Эдвином Ридсом и никогда не будет чувствовать. Это, конечно, был не Микки Стюарт. И даже если Эдвин, как обещал, оставит ее в покое, ей не удастся забыть о нем и о той власти, которую он над ней приобрел.

За всю обратную дорогу до пансионата они не сказала друг другу ни единого слова. Леонора как могла старалась вытеснить его из своих мыслей, но Эдвин неумолимо вторгался туда. И даже когда они наконец вышли из самолета, она, несмотря на весь свой профессиональный опыт, не смогла подыскать ни единого подходящего слова и с трудом заставила себя взглянуть ему в глаза.

– Благодарю вас, – еле выдавила из себя Леонора, с трудом подавив желание убежать.

– Послушайте, мне нет никакого дела до пансионата. Кроме того, Чарли не потерпит никакого вмешательства в свои дела, – заявил Эдвин. – Так что ваше положение там будет зависеть только от вас самой.

Она кивнула.

– Вам нужно время, чтобы освоиться с работой... Что ж, отлично! – продолжил он. – Но вряд ли я смогу забыть то, что произошло между нами. Да и вы, по-моему, тоже...