Текст книги "Цвет неба"

Автор книги: Елизавета Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Ох, не нравиться мне что-то. Я не верю. Еще раз!

– Ба, не привередничай!

– Какие слова мы знаем! Все равно…

– Ба!!

– Вот настырная девчонка. И в кого ты такая выродилась? – проворчала бабушка.

Девчушка щербато улыбнулась.

– В тебя!

Бабушка тем временем вытащила с полки потрепанную долгой жизнью книгу. Издалека было плохо видно, какие знаки покрывали ее обложку. Память тоже молчала.

– Смотри, Алексин, это магическая книга.

Девчонка протянула восхищенное "о-о-о…" и вытаращилась на книгу. Она открыла рот, но бабушка подняла палец, призывая к молчанию. Положив книгу на столик, она продолжила:

– Если эту книгу кто-нибудь чужой, то не обнаружит ничего под обложкой, чистые листы. А вот если мы…

Она провела большим пальцем по корешку. Символы вспыхнули золотистым светом, отзываясь на прикосновение.

Девчонка вскочила.

– Ух ты… А мне она подчинится?

– Эта книга никому не подчиняется, – бабушка убрала палец. – Она отзывается. На зов ее Хранителей.

Девчонка задумалась.

– Ты ведь Хранитель… А я?

Бабушка наклонила голову, серебряная прядь упала на лицо.

– Нет, – ответила она. Увидев, как расстроилась девчонка, она погладила ее по растрепанной макушке. – Просто время еще не пришло. Но она обязательно откликнется.

– Правда? – надежда вспыхнула на ее лице.

– Конечно правда. Нужно только подождать да твоего шестнадцатилетия. И книга признает тебя новой хозяйкой.

– А кто старая?

Бабушка неопределенно пожала плечами.

– Я принесла книгу не затем, чтобы тебя расстраивать. В ней хранятся знания, часть которых ты упросила меня поведать.

– О магии, – кивнула девчонка.

– Да.

Магия очень сложная сила, но ее можно примерно разделить на четыре части: огонь, вода, воздух, земля. Она окутывает незримым коконом наш мир, защищая от врагов. Оттуда мы и черпаем ее.

– Кто эти враги? – прошелестела девчонка.

– Твари хаоса, – злостно выплюнула бабушка. – Демоны.

Девчонка скривилась.

Да, тогда я считала всех демонов ужаснейшими существами и у меня был хороший повод.

– Если магия защищает мир, то как демоны попали к нам?

– Ты задала очень хороший вопрос. Боюсь ответ мы узнаем только у самих демонов. На чем я остановилась?.. Ах, да. Изначально, при рождении, магией наделен каждый человек. Но из-за своей природы они не могут ее накапливать и быстро тратят изначальный запас, совсем не замечая. Лишь те, в ком течет кровь сидов, обладают полным контролем над магией. Могут и накапливать, и использовать ее.

Отвечая на один из твоих невысказанных вопросов, скажу: тех, в ком течет кровь сидов называют Хранителями.

– Их много?

– Нет. Очень мало. До войны было около сорока… После войны, – в голосе бабушки слышалась боль, – остались трое. А сейчас лишь двое.

Она долго смотрела в потолок. Девчонка послушно ждала, когда она вновь заговорит.

Она сказала: "Жив ли он?.." или мне послышалось?

"Какой же я была глупой. Только сейчас, наблюдая со стороны, замечаю, как тяжело было бабушке, как больно…"

Бабушка тряхнула головой, словно изгоняя дурные мысли.

– Кроме Хранителей, есть еще один человек, да простят меня предки за такое сравнение, обладатель крови великих сидов. Ключ.

– Ключ. Человек? А что он открывает?

– Вечность для настоящий людей. И однажды станет спасителем или палачом их страшного мира.

Повисла пауза. Девочка опустила голову. Два раза вскидывала ее и открывала рот, но ничего не говорила.

– Ба, почему ты отзываешься о нашем мире так, словно ты не человек?

Бабушка посмотрела на нее.

– Но так и есть. Я не человек и горжусь этим.

Девочка напряглась и вцепилась в подлокотники так, что пальцы побелели.

Бабушка заметила это и успокаивающе сказала:

– И не демон, не надо подозревать.

– Тогда кто?

– Хранитель, – просто ответила она.

Девчонка мгновенно просияла.

– Та самая? Одна из двух?

– Да.

– Здорово! И ты умеешь пользоваться магией, да?

– Увы.

– Почему?.. – поникла она сразу.

– Я отдала силы, что бы спасти своего… друга.

Бабушка судорожно вздохнула и поежилась, хотя ей никогда не было холодно.

– И как, спасла?

Она поджала губы.

– Нет.

"Ох уж неугомонная девчонка!.. То есть я… Ну почему я не обращала внимания на состояние бабушки?"

– Хранители… вы так называетесь, потому что что-то охраняете?

Бабушка отрешенно отозвалась:

– Наша главная задача – оберегать людей от тварей хаоса и от них же самих, и их безумных творений. Но зачастую мы оберегаем мир от людей. Но есть менее значимые задачи.

– А у тебя? У тебя есть другие задачи?

Голос бабушки сразу потеплел.

– Только одна. Оберегать тебя…

Заклубившаяся тьма скрыла комнату. Я вновь осталась одна. Хотелось бы еще чуть-чуть побыть там, в воспоминании, просто послушать голос бабушки.

Я ведь так сильно ее любила.

Раскинув руки, я опрокинулась на спину.

Этот странный пол, который есть и одновременно его нет. Под лопатками свербит от ощущения, что там, внизу пропасть, самая глубочайшая, какая только может существовать. И ты лежишь над нею на хрупком стекле, грозящем вот-вот треснуть.

Я поднесла ладонь к лицу. От нее исходило слабое лиловое свечение.

Ключ… Ключ жизни. Что открывает вечность для людей. Что станет спасителем или палачом их мира.

Спаситель или палач…

Я?

Звучит глупо.

У меня нет каких-то особых сил. Вообще никаких нет. Я обычный человек. Одна из многих.

Она сказала их мира… не моего?.. Получается, я не человек…

Но кто я?

Что охраняет страж. Мой страж.

… Что охранял страж.

Не успев обрести – потеряла.

Нет, нет, нет!

Забудь о нем. О всей жизни. Так надо… так будет проще…

Я спрятала лицо в ладонях. Хоть и хотелось спрятаться от всего мира в руках моего…

Я хочу жить!!!

Звенящая тишина давила.

Я чувствовала себя такой маленькой, вынужденной влачить жалкое существование в безбрежном океане вечности.

Без надежды на возвращение.

Хочу умереть… окончательно. Чтобы на земле не осталось ни единой части, ни единого воспоминания.

Просто исчезла. Чтобы не причинять боль тем немногим людям, которым я дорога.

Горячая слеза скользнула по виску, теряясь в волосах.

– Бедное дитя.

Нет. Я больше не хочу. Оставьте меня в покое, безумные воспоминания. Холодная рука коснулась плеча. Намного холоднее, чем моя кожа.

Чувствую?..

Я вздрогнула от этого прикосновения, села.

Рядом сидела девушка. Лицо, волосы… то, что я вижу каждый день в отражении зеркала. Моя точная копия. До мельчайших черт. Но было одно отличие. Синие, как глубокое озеро, глаза, полные пронзительной грусти.

Не мои.

Она неожиданно обняла меня.

– Не бойся.

Ее голос был подобен шелесту сухой листвы. Бесцветный, мертвый голос. Пробирающий до глубины души скрытым в нем безликим ужасом. Хоть ранее не боялась, я начала боятся.

Копия чуть улыбнулась уголками губ. Большим пальцем вытерла с моей щеки остатки слез.

– Что же ты хочешь… Жизнь?.. Забвение?..

Она лизнула палец и исчезла. Мгновенно растворилась во тьме.

Из пола выплыли шершавые, блекло-серые каменные плиты.

Я чувствовала их шероховатость.

Почему?..

Выросли стены, образовался коридор, которому не видно было конца. И двери. Бесчисленное множество черных дверей – близнецов.

Я встала и толкнула ближнюю. Не знаю зачем я это сделала.

Та не поддалась. Перешла в противоположной. Потом еще… еще… Переходила к третьей, пятой, седьмой… Я потеряла счет этим дверям.

Бездумно подходила и толкала.

… Сколько я уже прошла?

– Они закрыты. Все до единой. И ты это знаешь. – В двух шагах материализовалась копия. – Так почему ты пытаешься их открыть?

Я подошла к очередной двери. Провела по ее дереву. Почувствовала каждую шероховатость, наслаждаясь прикосновением.

Я чувствую…

– Они закрыты, да. Но почему я должна это знать?

Собственный голос был не лучше ее. Так же глух и безжизнен.

Она не ответила. Лишь смотрела на меня.

– Мне наверно все равно, что они закрыты… – пробормотала я, проходя мимо нее к следующей двери. – Я буду дальше подходить и толкать их. Не знаю, для чего и почему…

Закрыта.

– Может потому, что это единственное, что я могу делать. А может, чтобы не сойти с ума.

Но я не сказала то, что больше всего было близко к правде. Я бездумно совершала одни и те же действия, чтобы успокоится и отгородится от всего.

От собственных мыслей.

Вновь и вновь она оказывалась впереди, сколько бы раз я ее не проходила.

Эти синие глаза… Мне показалось или она теперь смотрела по-другому?

Смотрела с выражением человека, наблюдающего за бестолковым копошением муравьев под ногами.

С презрением и чувством собственного превосходства.

Но, отвернувшись и посмотрев снова, опять увидела грусть и сочувствие.

– Совершая эти действия, ты хочешь заглушить боль, терзающую тебя. – Прозвучало не как вопрос, как утверждение.

– Боль? – Я остановилась.

– Да, боль. От потери всего привычного.

Копия на мгновение исчезла и вновь появилась в паре сантиметрах.

– Это нормально. Человек, лишившийся всего, представляет собой полый сосуд. И старается заполнить пустоту хоть чем-то… для начала.

А я… Я могу помочь тебе.

Она нежно провела по моей щеке.

– Бедное дитя… Не нужно страдать от чего-то теперь уже не существенного.

Ее рука скользнула к затылку и притянула голову к своему плечу.

Такие мягкие волосы… пахнут сухой осенней листвой.

– Ты мучила себя, решая, что лучше: жить или исчезнуть, – тихий шепот щекотнул ухо.

Не смотря на необычайный холод ее тела, мне было так хорошо. Спокойно.

Как в теперь таком далеком детстве в объятиях бабушки.

– Хоть желание жить было так сильно, но кратко, покой забвения манил сильнее и дольше. Потому что ты думаешь, что жизнь – это одно очень большое разочарование, затянувшееся слишком долго. Невыносимо.

Обиды. Страхи. Боль. Смерть. Разрушение без возможности созидания. Эти чувства были спутниками твоей жизни. Почему бы не избавится, наконец, о них?

Смерть, хоть и слово звучит страшно, добрее и милосерднее, чем жизнь. Она дарит свободу. От тяжких оков, что создала жестокая жизнь. От воспоминаний. Ты же хочешь этого?

Что я могу ответить… Она права.

Целиком и полностью.

Глаза защипало. Слезы катились по щекам, теряясь в ее чудесных волосах.

– Шшш… – шептала она, гладя меня по голове, – Все хорошо. Теперь все будет хорошо. Я помогу тебе избавится от боли, дитя… Помогу исчезнуть. Как ты и хотела, навсегда и без остатка. Ты так хотела этого…

Но я была слишком слабой для принятия окончательного решения… Да, так лучше.

– Только ты должна мне помочь.

Она отстранилась и обхватила ладонями мое лицо.

Синие глаза были так близко…

Бездонная пропасть.

Стоило всмотреться в них, и она начала поглощать меня…

– Ты должна добровольно отказаться от всего, что было в твоей жизни. Забыть. Всех и вся, – доносилось как сквозь толщу воды.

"Забыть все…" – шептал голос внутри.

Такое ощущение, словно я нырнула в синее озеро. И тонула.

Не видно дна, но и если повернуться, то не видно и намека на поверхность.

Сплошная синева.

Забыть все…

А разве есть что забывать?

…

Лишь синева. Вокруг меня… проникает внутрь…

…

Перед глазами мелькали неясные образы, контуры. Чего-то смутно знакомого.

Образы…

И один из них на десятую долю мгновения застыл. И исчез, как другие. Но мне хватило этого мгновения, чтобы вспомнить.

Лицо человека, нет, она была выше их. Хранителя. Которая так искренне любила меня.

Также, как и я ее всем сердцем.

Бабушка… родная.

От которой на этом свете остались лишь мои воспоминания да старые, полуобгоревшие книги. Они не в силах рассказать что-либо о своей хозяйке… в отличие от меня.

Ее образ плакал. Я впервые видела ее слезы.

Стало так горько.

Бабушка жива, в некотором смысле. Пока я помню ее.

И я чуть не убила ее так поспешно принятым решением. Даже не принятым. Я, особо не задумываясь, просто согласилась с чужим.

С таким грузом разве я имею право решать жить мне или умирать?

Нет, не имею.

Человек может распоряжаться только своей жизнью. Не чужой.

Я забарахталась. Эта синева уже не имела надо мной власти, и я смогла вынырнуть.

От копии я отпрянула так, что упала на шершавые плиты.

– Зачем ты сопротивляешься? – мягко спросила она, но в ее глазах не было ни капли мягкости. Лишь остро отточенная сталь блестела в них.

– Я не хочу.

То ласковые, то холодные и жестокие. Она смотрела на меня и так, и так. Меняла их выражение, когда…

… Когда хотела повлиять на мое решение.

Да… Так аккуратно и ненавязчиво толкала в сторону принятия нужного для нее решения.

О смерти.

Но зачем ей так нужна моя смерть?..

Не для того, чтобы просто помочь мне, как ранее казалось.

И кто она вообще такая?

Меня посещали лишь знакомые образы, воспоминания, хоть и искаженные, все же знакомые. И хоть похожа на меня внешне, почти точная копия, не похожа внутри. Совершенно чужое сознание, облеченное в мою внешность, как в оболочку.

Она надвигалась на меня. Источая тот ранее замеченный мною смертельный ужас, ставший осязаемым.

– Ты не хочешь… Решила, что мне нужна твоя смерть?

– Как…

– Как я узнала? Ты до сих пор не поняла, что я знаю о всех твоих мыслях? О да, они настолько громки, что их трудно не услышать!

Пятно, порочащее весь мой род. Мне стыдно, что моя кровь течет в твоих жилах. И что я должна возрождаться в таком теле, оскверненным гнилой кровью этих животных. И предательством твоей матери.

Я рада, что ты догадалась. Мне, по крайней мере, не придется больше сдерживать мое презрение.

"Бедное дитя" – я говорила? Чушь! Ты отродье, не достойное жалости. Ты вообще не должна была рождаться.

Да к тому же еще и глупое, как камень!

Думаешь, ты умерла? Отнюдь.

Простая потеря сознания под воздействием моей воли. Твое тело сейчас валяется на земле, хоть и холодное, но никак не мертвое.

Я внушала тебе мысль, что ты мертва, насылала правильные картинки, создавала нужные ощущения. Довольно успешно до этой минуты.

Вышло очень похоже, не правда ли?

Копия счастливо рассмеялась.

– Да, мне нужна твоя смерть. Прошу прощения, не так, исчезновение тебя – сознания, что живет внутри этого тела. Оно мне нужно.

– Зачем?.. Зачем тебе красть мое тело?

Она нахмурилась.

– Красть? Это ты украла мое тело! Нагло присвоила! Да еще и повесила на меня ярлык "копия". Хотя именно ты бледная тень моего могущества!

Я всего лишь хочу возвратить свое. Что в этом плохого?

А ты… ты просто должна исчезнуть.

Я бросилась бежать прочь, чувствуя, как она сверлит в спину взглядом. И ощущая ее постоянное присутствие рядом.

Я толкала двери, тешась призрачной надеждой.

И одна из них поддалась.

От неожиданности, я упала. И с головой погрузилась в какую-то жидкость. Противно соленую. Я здорово ее наглоталась, когда выныривала.

Вкус пришел позже того, что я увидела.

Темно-красная жидкость…

И соленый вкус…

… Кровь??

Я сидела на коленях, до талии скрытая кровью.

Нет…

Это все очередное видение…

– Да, ты права. Это насланное мною видение.

Копия присела на корточки, зачерпнула кровь сложенными лодочкой ладонями и медленно начала пропускать сквозь пальцы.

Я знала, что от не убежать.

– Не убежать, – подтвердила она. – Ведь это нутро твоего тела и я заперла тебя здесь. Вместе с собой.

И вернуться может только один. Это должна быть я.

Я встала.

– Я не уйду. Я должна продолжать жить.

– Ты заняла чужое место! – она тоже поднялась.

– Это мое тело. – И все-таки мой голос дрогнул.

– Я ждала слишком долго. И не хочу более тратить его, когда почти достигла цели, – она выбросила вперед руку.

Tcorli'e!

Я почувствовала, как неведомая сила резко вздернула меня вверх.

Она сомкнула пальцы.

Короткое ощущение падения и я больно ударилась коленями о железные прутья.

Клетка?

– Раз так – живи. Сиди в этой клетке, лишенная всяких сил изменить то, что будешь видеть.

Ты еще пожалеешь, что не сдалась, когда была возможность.

Копия исчезла.

– Стой! – заорала я, вцепившись в прутья. – Куда ты?

– Занимать твое место, конечно. – Словно ото всюду зазвучал ее голос.

На секунду глаза застила тьма. А потом…

Стены передо мной превратились в огромные экраны.

Лилово-красное небо.

Изумрудные глаза на перекошенном лице.

Демм… Он беззвучно кричал что-то.

– Смотри внимательно.

И проклинай себя.

Ведь в тысячу раз больнее бессильно наблюдать за тем, как умирают те, кто дорог…

Глава 7
Кто я? Кто ты?

Кто ты?

Аэйрун…

Aehrun…

Tyue uiiret fidas nooar.

Ты мое счастливое и жестокое прошлое.

Tyio ytoeir nryw" eqio ookit hurnt ta looueb…

Ты – это я?

Тебя не существует как "я". Ты всего лишь мое тело. Моя копия…

Tyueret n'u "rii". Tyue ytire la koyeuf. Tedra ytoir…

С его стороны.

Девчонка чуть ли не по локоть залезла в котелок. Наши ложки бились друг о друга, гоняя единственный оставшийся кусочек мяса.

У нее такой сосредоточенный вид… даже кончик языка прикусила от усердия. Это-то меня и отвлекло…

– Есть! Х-ха!! – воскликнула она после того, как запихнула в рот злосчастный кусочек мяса. – Победа!

Ложка выделывала в воздухе немыслимые кульбиты. От особо размашистых прошлось пару раз увернуться. Поистине, ложка – грозное оружие. В этом я уверился, когда при очередном кульбите она сочно впечаталась в мою скулу. Не увернулся…

– Ты не могла бы немного по скромнее выражать свою, не сомненно, бурную радость? – буркнул я, потирая ноющую щеку. Хотя, боль почти сразу же прошла.

Девушка несколько удивленно посмотрела на меня, а потом по-детски надула губы.

– Да ладно тебе! Перестань принимать мелкие проигрыши так серьезно!

Проигрыш?.. Странно… я даже не задумывался об этом.

Мои мысли занимает наш недавний разговор.

Ее жизнь сильно изменилась с нашей последней встречи. Прекратились гонения ее семьи, вернулся статус аристократии. У нее появилось будущее… которое не подарило бы ей ничего хорошего, ничего такого, о чем восторженно рассказывала та маленькая девочка. Она всегда говорила, что не хочет быть связана с этими огромными и пугающими зданиями, с людьми, которые уродовали других ради "просто" эксперимента. Ученые и их Лаборатории. Ты все забыла и стала одной из них… нет, ты была вынуждена так поступить. Все они вынудили тебя.

Ты так боялась того будущего, что хотела умереть. За это я готов уничтожить всех, кто принудил тебя к этому будущему! А еще того, кто забрал тебя у меня и вырвал все связанные со мной воспоминания! Это жестоко… заставить меня столько лет безуспешно искать по всему миру. В конце концов, мне ничего не оставалось делать, как признать тебя лишь виденьем, прекрасным и волшебным сном, согревшим меня лишь раз и оставившим с холодом в сердце. Может, поэтому я как перчатки менял этих похожих друг на друга девчонок… постоянно, даже не давая себе отчет в этом, искал хоть немного похожую на виденье из моего "сна"?

Тебе тоже было одиноко, также как и мне. Все это время ты была совсем одна наедине с огромным миром. Ты говорила тогда, что он пугает тебя. Такой жесткий, непримиримый к чужим ошибкам хищный мир, наполненный людьми, думающими лишь о себе. Ты говорила, что порой слышишь в голове чей-то полный боли и отчаяния крик, заставляющий сердце сжиматься от ответной боли. Ты не знала, чей это крик, но так хотела помочь этому неведомому…

Алекс, как же я хочу обнять тебя и сказать: "Я вернулся…" Но я не могу, ведь ты меня почти не помнишь, не поймешь моих чувств. И поэтому я сейчас должен носить эту опротивевшую маску отстраненности, вести себя так, как будто мы познакомились всего пару дней назад. Но все равно, порой мои настоящие чувства вырываются на волю…

Я заметил, что она вспоминает меня… когда она вскользь, мимоходом бросила, что помнит какие-то разрозненные картинки, я не смог сдержатся и сорвался. Я хотел применить на ней свою силу, заставить рассказать все, что она знала про эти воспоминания. Наши воспоминания. Ведь промелькнула надежда… что все станет также, как и в прошлом. Появление страха… ко мне, тому, кто создан для ее защиты… лишь это остановило меня и еще раз напомнило, насколько она хрупка. И тогда я решил – пусть все идет своим чередом. Пусть она вновь узнает меня, пусть заново учится принимать меня таким, как я есть – получеловеком, с силой, выходящей за рамки принятия человеческим разумом. Я буду помогать ей вспоминать. Я должен подождать… ради того момента, когда она узнает и вспомнит, и последние границы между нами будут окончательно стерты.

А пока… мне хватит того, что я просто рядом с тобой… твой верный Страж.

Напевая под нос какой-то веселенький мотивчик, Алекс с сосредоточенным видом соскребывала подгоревшие остатки каши со стенок котелка.

Совершенно счастливое лицо… хватает такой мелочи, чтобы она была счастлива.

Как же я хочу тоже быть причиной ее счастья. Я хочу дарить радость… а вместо этого причиняю лишь боль и страдания.

Стоп, что она там делает??

– Это есть нельзя! – воскликнул я, пытаясь отобрать котелок. Не тут-то было – она вцепилась в него так, словно гарь внутри была последней пищей в мире.

– Отдай, жадина! – обиженно пыхтела Алекс, примеряясь запустить ложку мне в лоб.

… Она слишком неожиданно расцепила пальцы. Я опрокинулся на спину в обнимку с котелком.

– Замечательно…

Откинул котелок в сторону. Так и есть – на темно-синей ткани осталось черное, жирное на ощупь, пятно.

Моя любимая рубашка!!

– Имей виду, отстирывать вот это будешь сама! – проворчал я, садясь.

Алекс, похоже, меня не слышала. Она смотрела на свою руку, сжимающую кофту на груди. А через пару секунд медленно подняла голову, с ошарашенным видом посмотрела на меня помутневшим взглядом.

Нет, словно сквозь меня.

Ложка выскальзывает из ее пальцев и с глухим стуком падает в траву.

Ее глаза начали вертеться с сумасшедшей скоростью. Капилляры тут же лопнули, окрасив белки в розово-алый цвет.

Я бросился к ней. Что-то не так.

С ней случилось нечто плохое – я чувствовал это. Вся моя сущность как Стража кричала об этом.

Я осторожно обхватил двумя руками ее личико.

– Алекс! Алекс, ты меня слышишь?

Ошарашенность сменилась гримасой боли.

И тут я ощутил в воздухе то, что ощутить в этом месте мог только в последнюю очередь – аромат чужой души. Такой терпкий, что резал ноздри и заставлял внутри все трепетать от головокружительной сладости.

Я хотел ее… эту душу…

Она быстро приближалась… откуда-то сверху, словно с неба. И вот, она уже прямо надо мной. Плотный сгусток, отливающий синим. Волосы шевелились от невообразимого количества источаемой энергии.

Душа отдельно от тела?..

Я едва подавил в себе желание протянуть к ней руку.

Но эта душа сама потянулась ко мне.

Ближе… еще немного…

Но она пролетела мимо моих пальцев. К застывшей Алекс. Ее тело оторвалось от земли и поднималось навстречу.

Слишком поздно я очнулся. Сгусток резко опустился в тело девушки.

Ее громкий, пронзительный вскрик, полный боли, и тело мешком упало обратно. Но я успел подхватить ее. Меня обожгло холодом, и источником его было тело девушки. Колючие льдинки вместе разносились с кровью. Все мое тепло пропало за считанные мгновения. А в груди пустота. Вместе с теплом ушел весь мой огонь, моя сила.

Лицо Алекс было бледным, с серо-землистым оттенком. Ничего не выражающим. Обескровленные губы и синяки под глазами… это было слишком хорошо видно на фоне огненно-рыжих волос, которые словно стали еще ярче.

Я дал мысленный приказ к частичной трансформации, тут же нахлынул поток разнообразнейших звуков. И среди этой какофонии я смог различить очень слабый стук ее сердца и дыхание, в сотни раз тише шелеста травы.

Я приложил ухо к ее груди. Каждый новый удар был все неуверенней. Биение неумолимо замедлялось.

Я слушал стук ее сердца, замирал, когда оно затихало. Боялся даже на долю мгновения отвлечься, боялся, вдруг наступит момент, когда оно…

Нет… нет. Нет!!

Я не должен так думать!

Алекс… во всем виноват я. Не смог удержать себя в рамках человека. Тряпка, я просто тряпка! Я никчемный Страж, не смог защитить…

Как же мне исправить то, что я натворил?.. Я должен что-то придумать… просто обязан.

Никогда не опускать руки. Никогда не смиряться.

Я убрал с мертвенно-бледного лица огненную прядку.

Что же мне делать? Я был рядом с ней слишком мало. И, кроме как чувствовать ее, ничего больше не мог.

Мирана… почему ты не посчитала нужным научить меня чему-то большему, нежели эти балаганные фокусы??

В голову пустота.

Не знаю, сколько я провидел вот так. Минуту? Десять минут? Час? Два? Три?

Но внезапно стук ее сердца начал убыстряться., становясь с каждым ударом мощнее, увереннее. Я вновь приложил ухо к ее груди. Да, мне не показалось.

Не передать никакими словами, как я обрадовался, услышав это. Все… проходит?

Внимательно наблюдал за ее лицом, ожидая, когда она очнется.

Девушка вздрогнула всем телом и распахнула глаза. С каким-то странным выражением с минуту смотрела на небо. Я тоже посмотрел наверх.

Такое же, как и всегда, непередаваемого цвета смешения лилового и красного. Три солнца. Легкие облака. Не обнаружил ничего необычного.

А когда опустил, то наткнулся на взгляд пронзительно голубых, как водная гладь, глаз. Холодных и очень колючих.

Глаза совершенно другого человека, но только не ее.

Они смотрели поначалу как-то безразлично. А потом, зарождаясь из самой глубины, вспыхнула ненависть.

Я не успел заметить, как она вскочила с моих рук. Быстро. Слишком быстро.

Прищуренные синие глаза и перекошенное лицо дышали жгучей ненавистью.

– Демон?! – прошипела она.

Тугая волна ее выплеснувшейся ненависти отшвырнула меня как пушинку к противоположному краю поляны, и настолько сильно впечатало в твердую землю, что на некоторое время взор застила серая пелена.

Я не понимаю… Что творится??

Почему она напала на меня? И, главное, как??

Почему ее глаза изменились, стали другого цвета?

Не так… что-то опять не так…

Когда я вставал, я хотел задать все эти вопросы ей, напрямую.

Воздух стал таким тяжелым, что приходилось вместо одного обычного воздуха делать два. Прямо как на горных вершинах.

Алекс неуверенно водила в воздухе руками. Сделала пару неуверенных шагов на подламывающихся ногах, тихо шипя.

Она словно… заново привыкала к своему телу.

"Или же – не она?" – вспыхнула внезапная догадка.

Что если та душа, что исчезла в ее теле, каким-то невероятным образом контролирует Алекс?

Пока не могу дать другого объяснения ее поведению.

Но я могу и ошибаться.

– Алекс, – подойдя чуть ближе, позвал ее я.

Девушка обернулась и мгновенно вскинула руку со скрученными пальцами. Ярость и ненависть в пронзительно голубых глазах. Ничего больше.

– Постой! Я хочу поговорить…

– Нам не о чем разговаривать, демон! – резко перебила она меня.

Голос Алекс неуловимо изменился. Вроде тот же тембр, ставший уже привычным и родным, только совершенно лишенный всякой теплоты, колючий как сухие осколки льда. Родной и чужой одновременно. Сочетание жуткое своей несовместимостью.

Теперь я верю, что это не Алекс.

– Алекс, успокойся, – я сделал осторожный шаг вперед. Девушка зашипела и отпрянула. – Я же не враг тебе. Попытайся вспомнить что было раньше…

Девушка цепко смотрела мне в глаза. И, холодно усмехнувшись, опустила руку.

– Мне не надо вспоминать, демон. Я хорошо все помню. Настолько хорошо, что проклинаю себя за эту память. Вы виноваты в этом.

– Мы?..

– Демоны. Твари. Вы все до единого – твари! – зло выплюнула она. – Я должна убить всех виновных.

– Но я и человек!

Девушка презрительно фыркнула:

– Люди… В сущности тоже твари, не оправдавшие той платы, что мы заплатили ради них. Люди виновны во всем. Я убью и их тоже.

Tul'iu! – крикнула она и вновь вскинула руку.

Прошло несколько секунд. Девушка зашипела.

– Нельзя?? Отродье! – она изменила жест. – Ты ничего не изменишь! Я смогу убить его и так! – Что?.. С кем она разговаривает?

– Tabaska!

Нечто ударило меня под дых, разом выбив весь воздух и землю из-под ног. Короткий полет, резко ослепившая, но быстро проходящая боль в груди.

– Tiodral'!

Меня вздернуло вверх.

– Tabaska!

Теперь ударило снизу, в спину. Мир, едва начавший восприниматься мною нормально, снова потерял очертания.

– Kwenty!

Хрустнула рука, словно мельчайшие иголочки пронзили руку до предплечья, и я перестал чувствовать ее. Не удержался от тихого стона.

– Kwenty! Kwenty! – доносился снизу полный ненависти, смазанный голос. – Не захотела воспользоваться моей милостью, так смотри, отродье, смотри!

Удары сыпались градом. Но перестал чувствовать еще с минуту назад свое онемевшее тело. Да и боль от ломающихся костей, ранее обжигавшая так, что хотелось орать, стала… слишком привычной, наверное.

Алекс… нет, та, что стоит рядом не Алекс. Совершенно чуждое мне существо…

Она словно пропала.

Все виновата необычайно сильная энергия того сгустка-души и его запах. Сладкий запах, который я уже ненавидел. Который источало тело Алекс.

Что же… что же с ней самой?

Пропала, я не ощущаю ее. И от этого становится страшно. Я так боюсь за нее… единственную в моей жизни причину страха.

Это – не Алекс, но как же трудно в это поверить! Не могу… я не могу причинить е боль! И пусть это не она…

Я же ее Страж.

"Я должен что-то сделать!" – в который раз твержу я себе.

Я не могу позволить себе вновь ее потерять!

Пытаюсь разорвать туго спеленавшие меня полупрозрачные жгуты. Тело подчиняется с трудом. Я просто трепыхаюсь в этом коконе.

А внизу заходится смехом такой родной и одновременно чужой голос.

Удар снизу, мое тело, подчиняясь, выгибается дугой. В позвоночник и лопатки закололо сотнями ледяных иголочек, и хрустнули свернутые под ними крылья.

Я заорал.

Тут же упал на землю, опять не удержавшись от вскрика. Было такое ощущение, словно мою спину распиливают на три части. Я перестал что-либо видеть – взор заволокла пульсирующая в такт сердцебиению пелена.

Неожиданный грохот грома заставил меня вздрогнуть.

Гром? Посреди ясного дня?

Запахло сыростью, я услышал, как первые дождевые капли бьют по листьям и земле.

И в нос ударил резкий запах крови.

Я дал приказ на трансформирование глаз, но все равно было также темно.

О нет, во тьме в моих глазах, виновата была не пелена… Потемневшее небо покрыла быстро растущая черная паутина.

Снова пришел демон… как не вовремя.

Пришел за Ключом?.. Если так, хоть Алекс сейчас сама не своя, пусть – это не она, а просто ее тело с чужой душой внутри, я должен защищать. Потому что верю что можно помочь ей очнуться… Но… что я сейчас могу??

Я не знаю, откуда взялись силы. Смог кое как подняться, почти потерявшись среди острой боли… я вновь чувствовал свое тело.

Даже ценой своей жизни, я защищу.

Я искал взглядом Алекс.

Она сидела на коленях, сжавшись в комочек, обхватив голову руками, и я… хоть и слабо, едва уловимо сквозь приторный, чужой запах, уловил ее аромат.

Она не исчезла… она очнулась.

Я бросился к ней, но спину тут же прострелило. Ноги не удержали, и я рухнул на землю.

– Беги… – я едва различил ее тихий голос сквозь шум дождя.

Родной голос…

Я начинаю ползти к ней, ноги все никак не хотят слушаться.

Вдруг Алекс вскинула голову. Ее побелевшие пальцы стискивали голову, лицо перекосила гримаса боли.