Текст книги "Мосты (ЛП)"
Автор книги: Elizabeth Rowandale
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Скалли коснулась запястья девушки.
– Я врач, милая, можешь мне рассказать.
Мариэла пару раз судорожно вздохнула, а потом расплакалась.
– Вы не… вы никому не расскажете, да? О боже, что если что-то случилось? – Мариэла многозначительно положила ладонь на живот и перевела взгляд со своей руки на Скалли. – Что если он…
Скалли накрыла ладонь Мариэлы своей.
– Ладно, просто успокойся. Дыши. Все в порядке. Мы отвезем тебя в больницу, и там тебя осмотрят, хорошо? Просто лежи спокойно.
– Нет, я могу… могу идти. Мы можем туда поехать.
– Ты уверена?
– Думаю, да.
Скалли помогла Мариэле сесть и уверенно положила руку ей на плечо.
– Погоди немного, пусть твое давление выровняется.
Девушка кивнула и, казалось, подчинилась.
– Мариэла, можешь рассказать, что случилось? Что ты тут делала?
Девушка закрыла глаза и устало понурилась.
– Мы просто… мне просто нужно было его увидеть. Мне нужно было увидеть его, я не могла… потерять и его тоже. Мы просто хотели ненадолго встретиться. Это единственное место, где, как нам казалось, никто не появится. Мы и раньше сюда приезжали, чтобы посмотреть на огни. До карантина.
– Ты с Нейтом Монро? Вы все еще вместе. Против воли ваших родителей?
Мариэла кивнула, опустив взгляд на пучки грубой травы на земле.
– Мы никому не хотели причинить боль или идти против воли наших родителей. Я никогда прежде не лгала маме, клянусь. – Она заглянула Скалли в глаза с мольбой об одобрении, что застало Скалли врасплох. Когда она не сразу нашлась с ответом, Мариэла продолжила: – Просто… вы знаете, каково это, когда вы не можете быть с любимым человеком? Когда вы думаете только о том, что если просто увидите его, коснетесь всего на несколько минут, то, может, сумеете продолжать жить дальше? Знаете, каково это?
Скалли издала протяжный вздох и на мгновение закрыла глаза, прислушиваясь к ночному воздуху. (мне ужасно хочется его увидеть… я буквально дрожу, читая твои слова… Этого не может быть!)
– Да. Да, я знаю, каково это, – в итоге произнесла она низким голосом.
– Я не думала, что кто-то пострадает.
– Знаю, – тихо отозвалась Скалли.
– Мама сильно злится?
Скалли протянула руку и убрала прядь волос Мариэлы ей за ухо.
– Твоя мама просто напугана. Она хочет, чтобы ты была в безопасности.
Судя по виду Мариэлы, она готова была снова расплакаться.
– Пойдем, – сказала Скалли. – Давай отвезем тебя в больницу.
Но прежде, чем она помогла Мариэле подняться, они услышали приближающиеся шаги Малдера и Нейта.
Нейт сразу же бросился к Мариэле, и она упала в его объятия, заливаясь слезами. Скалли перевела взгляд на Малдера.
– Надо отвезти ее в больницу.
Малдер кивнул.
– Их обоих. У Нейта травма головы. Он довольно слаб.
Скалли поморщилась, но промолчала. Они позволили молодой паре еще немного побыть вдвоем, а потом Малдер повел Мариэлу к машине, тогда как Скалли поддерживала Нейта, чтобы он не упал из-за головокружения.
Горы и камыши хранили молчание и свои секреты в бескрайней ночи.
***
Скалли позвонила Донне Гарсиа из машины и попросила встретиться с ними в больнице. Два с половиной часа спустя Нейта устроили в больнице для обследования из-за легкого сотрясения. Очевидно, он ударился головой о камень, когда отключился во время «пропавших» девяти минут. Донна сделала перерыв в своем бдении у койки дочери и отправилась на нижний этаж проведать сына, когда над Лас-Крусесом забрезжил рассвет. Дневная смена больницы как раз приступала к работе. Малдер разговаривал со Скиннером по телефону в больничном лобби, объясняя телефонный звонок, спозаранку полученный помощником директора от охраны «Уайт Сендс». Скалли же с результатами исследований в руках направлялась обратно в палату Мариэлы, которая отдыхала после ультразвука.
Скалли обошла кровать и раздвинула занавески, позволяя утреннему солнцу согреть стерильное помещение.
С мягкой улыбкой она подошла к койке и присела на ее узкий край.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
Мариэла кивнула.
– Нормально. Как насчет Нейта?
– Легкое сотрясение. Он поправится. Сейчас он отдыхает – и тебе тоже следует. – Скалли удержала зрительный контакт с Мариэлой, и та все поняла без слов.
– Ребенка больше нет, да? – спросила Мариэла, медленно вздохнув.
Скалли опустила взгляд на папку у себя на коленях, а затем заставила себя посмотреть в темные глаза Мариэлы.
– Да. Похоже на замершую беременность. Уровни хориогонадотропина свидетельствуют о том, что еще недавно ты была беременна, но сейчас зародыша нет. У тебя было кровотечение?
Мариэла покачала головой.
– Нет, все было в порядке до сегодняшней ночи.
Скалли кивнула.
– На таком раннем сроке твое тело могло просто резорбировать зародыш. – Девушка закрыла глаза, и Скалли вновь опустила взгляд. – Давно ты знала? – мягко спросила она.
– Около недели, – ответила Мариэла. – Вам придется… вам придется рассказать моей маме?
– В твоем возрасте нет. Ты не хочешь сама ей об этом рассказать?
Голос Мариэлы задрожал, а к глазам вновь подступили слезы, когда она ответила:
– Я не могу. Учитывая все остальное, что произошло в последнее время. Я не могу с ней так поступить. Она рассчитывает на меня… – Она замолчала и закрыла глаза, и слезы покатились по ее раскрасневшимся щекам из-под опущенных век.
Скалли импульсивно сжала ладонь Мариэлы, обратив внимание на ее красивый маникюр с изящной россыпью блесток и драгоценных камешков, покрытых лаком. Она и забыла, когда последний раз позволяла себе удовольствие от стоящего маникюра.
– Мариэла, ты не виновата ни в чем из случившегося с твоей семьей. И ты не несешь ответственность за всех вокруг.
– Но я несла ответственность за этого ребенка, – сказала она, окинув Скалли решительным взглядом.
– Да, но даже лучшие из нас делают ошибки.
– Это была моя вина? – спросила она, крепче сжав пальцы Скалли.
– Беременность или выкидыш?
– Мы всегда пользовались защитой.
Скалли кивнула.
– И правильно. Но, к сожалению, ни один из методов контроля рождаемости не является эффективным на 100%. А в вашем с Нейтом возрасте… уровни фертильности чрезвычайно высоки.
Мариэла молча приняла эту информацию, сделала несколько поверхностных вдохов и спросила:
– А выкидыш? В нем я виновата?
Скалли накрыла ладонь Мариэла второй рукой и вперила в нее максимально строгий взгляд.
– Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос. Ты в этом не виновата. Выкидыши случаются постоянно. Люди говорят об этом куда меньше, чем следует. Согласно статистике, одна из четырех беременностей заканчивается выкидышем. Возможно, даже 50%, если учесть те, которых происходят еще до следующего менструального цикла женщины. Часто тело распознает генетическое отклонение и вносит свои собственные коррективы. И ты никак не можешь на это повлиять.
– Это случилось с вами? Вы потеряли ребенка?
Скалли удивленно втянула воздух, и Мариэла мгновенно опустила ее руку, отодвинулась и опустила глаза.
– Извините, это было грубо с моей стороны. Мне не следовало спрашивать…
– Нет, нет, все в порядке, – заверила ее Скалли. – Я, эм… – Она с трудом сглотнула и прочистила горло. – У меня не было выкидыша, нет. Но, эм… в некотором роде… я потеряла двоих детей.
– О. – Мариэла откинулась обратно на койке и всмотрелась в Скалли в лучах утреннего света. На мгновение показалось, что их разделяет не так уж много лет. – Извините, – сказала она.
Скалли вздохнула и ответила:
– У тебя все будет в порядке, Мариэла, обещаю.
Мариэла кивнула.
– Отдохни немного.
***
Скалли нашла Малдера в лобби, когда он направлялся обратно к лифтам с двумя стаканчиками кофе в руках.
– Эй.
– О, да ты просто спаситель, – сказала она, потянувшись к дымящемуся стаканчику с жидким «топливом».
– Не благодари заранее, ты же его еще не попробовала, – заметил Малдер. – Больничный кофе а-ля Нигде, Нью-Мексико.
– Сейчас я выпью любую черную и содержащую кофеин жидкость. – Она сделала осторожный глоток и пришла к выводу, что пила и худшую бурду в дороге и полицейских участках в глуши. – Как все прошло со Скиннером?
Малдер пожал плечами.
– Ну, мои яйца все еще при мне. Считаю это успехом.
Скалли хмыкнула в знак признательности за его мрачный юмор и отпила еще немного горького напитка.
– А как Мариэла? – спросила Малдер.
– Измождена. Напряжена. Ощущает на своих плечах вес целого мира. Но с ней все будет в порядке. Оказывается, она была беременна.
Малдер чуть не выплюнул свой кофе.
– Серьезно?
– Серьезно. Нейт был отцом. Но ребенка больше нет.
Малдер приподнял брови.
Скалли покачала головой.
– Нет, Малдер, не думаю, что ее похищали: ни шрама, ни чипа. Полагаю, она забеременела старомодным способом – то же касается и выкидыша. Да и невероятный стресс последних месяцев мог внести свой вклад.
– Нейт в курсе?
– Не знаю. Я не спрашивала. Ее мать не знала, и вряд ли Мариэла планировала рассказать ей в ближайшее время. Как дела у Нейта?
– Легкое сотрясение, он спит. Уж мы-то с тобой на своей шкуре не раз испытали, каково это.
– Хм-м. – Она принялась обдумывать эту последнюю информацию, смотря на бумажный стаканчик в руке. – Беременность могла бы объяснить некоторые странные симптомы Мариэлы. Сыпь… И беременность была на таком раннем сроке, что ее не показали бы тесты, направленные на выявление диагноза.
Малдер согласно кивнул.
Скалли сделала несколько шагов к окнам с передней стороны больницы. Находившиеся там немногочисленные сиденья пустовали в столь ранний час – основная активность приходилась на отделение скорой помощи и реанимационное отделение.
– Я попросил проверить их одежду на предмет радиации, – сообщил Малдер, становясь рядом и тоже смотря на круглую подъездную дорожку перед входом и безлюдную улицу внизу. – Уровень минимален – продолжил он. – Не думаю, что они подвергли себя какому-то риску прошлой ночью. По крайней мере, риску облучения.
Скалли долгое время смотрела на чашку с кофе, пар от которого согревал ей щеки по контрасту с прохладным воздухом из углового кондиционера.
– Малдер… ты видел то же, что и я, на поляне?
– Что, ты имеешь в виду собрание Черноглазых детей, которых засосало в их корабль?
Скалли невесело рассмеялась и закрыла глаза. Она не была готова к обсуждению этой темы. Усталость начала потихоньку сказываться и на ней.
– Не знаю, Малдер. Не знаю, что видела.
– Но ты их видела? – не отставал он.
Она ответила не сразу, смотря на стоявшего на отдаленном пешеходном переходе мужчину. С такого расстояния он напомнил ей Лэнгли.
– Я видела группу освещенных фигур, – осторожно подбирая слова, в конце концов сказала она.
Она развернулась и встретилась с Малдером взглядом. И мир стал чуть более устойчивым у нее под ногами.
Он услышал ее невысказанные слова и медленно кивнул. Она наклонилась ближе и слегка толкнула его локтем в грудь, после чего вновь развернулась к окну и сделала еще один глоток кофе.
Он положил ладонь ей на поясницу.
========== Глава 19 ==========
***
Первый раз, когда он видит, как Скалли хохочет, он поражен, заворожен и преисполнен благоговения, но, по правде сказать, немного обеспокоен.
Они часто обходились без сна, заходили в тупик и достигали беспечного состояния веселья от того, что не должно быть таким уж забавным, но он никогда не видел подобной, граничащей с истерикой, реакции с ее стороны.
Однако же ее лицо красное от смеха, глаза слезятся, и она обмахивается рукой, безуспешно пытаясь сдержать веселье.
В первый раз ее доводит до такого состояния юмористическая колонка. Воскресным днем, когда он читает ей одну статью с реальными примерами смешных страховых претензий. И некоторые из них, похоже, действуют на нее, как щекотка.
Когда он убеждается, что с ней все нормально, что она просто искренне наслаждается беззаботным смехом, то вдруг осознает, что никогда прежде не испытывал подобной радости. Она словно бы излучает какой-то заразительный дурман, и на эти несколько минут он невосприимчив к тьме, и все, что существует для него в целом мире – это его рыжеволосая возлюбленная.
Во второй раз ее провоцирует его собственная дурашливость. Она говорит о каком-то жесте, который он проделывает бровью – часто, если верить ей, – и когда он пытается намеренно воспроизвести его, то корчит, должно быть, самую забавную рожу из всех, что она видела прежде, потому что все заканчивается тем, что она расхаживает взад-вперед по крыльцу, отпивая воду из стакана и пытаясь совладать с собой. «Малдер, прекрати. Я серьезно, ПРЕКРАТИ, я дышать не могу!». Он всегда считал ее мастером самоконтроля, но тогда обнаружил ее ахиллесову пяту.
Он наблюдал подобный феномен трижды. А потом не видел, как она искренне смеется, в течение очень долгого времени.
***
Он сразу узнал характерное постукивание Скалли в дверь его номера.
– Малдер, это я, – сообщила она с порога.
Малдер отложил в сторону одежду, которую раскладывал по стопкам на кровати, и открыл дверь.
– Эй, заходи. Я как раз собирал вещи.
– Не спеши, – сказала она, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. В комнату вместе с ней проникла волна жара. – Я только что закончила разговор с авиакомпанией. На Среднем Западе гроза, так что все рейсы задерживаются. Мы не сможем вылететь до шести вечера. При условии, что этот рейс все же вылетит.
Малдер глянул на часы.
– Что ж, не так уж плохо. Час пути до Эль-Пасо, так что выедем в полчетвертого. У нас есть шесть часов.
– Да, – произнесла она, однако тон ее голоса не соответствовал сказанному. Она осмотрела кровать, выглядевшую так, словно на ней взорвался его чемодан, встала рядом с ним и начала собирать вещи и аккуратно складывать их в открытый чемодан.
– А это плохо? – уточнил он, тоже возобновляя процесс упаковывания багажа. – Мы прибудем в Вашингтон довольно поздно, учитывая разницу во времени.
– Нет, дело не в этом, просто… – она на мгновение замолчала, сглотнула и бросила пару туго скрученных носков в чемодан. – Я просто хочу убраться отсюда. Отправиться домой.
Малдер кивнул.
– Домой, – повторил он. – В Бетесду.
Скалли замерла на полпути, подняла на него глаза и некоторое время молча удерживала его взгляд.
Он мягко улыбнулся ей.
Она сложила очередную пару брюк, тогда как он сложил свои тренировочные штаны.
Они уже приняли душ, когда вернулись из больницы пару часов назад, смывая грязь и пыль после их ночного приключения, и сейчас на Скалли была ее версия «повседневно-делового» стиля одежды: часть от костюма в виде брюк и консервативная блузка, которая, однако, выгодно подчеркивала ее округлости. Три верхние пуговицы она оставила незастегнутыми. Он же переоделся в свои любимые дорожные джинсы и простую серую футболку.
Он подобрал свою помятую рабочую рубашку и, запихав ее в мешок для стирки, сказал:
– Мы так и не обсудили произошедшее, верно?
Скалли протяжно вздохнула. Рубашка, которую она складывала, безвольно повисла на ее руке, и Скалли сфокусировала взгляд на чем-то рядом с пуговицей его джинсов.
– Нет, не обсудили, – медленно ответила она. – Ты попытался вчера, но, кажется, нас прервали.
Малдер кивнул, про себя порадовавшись тому, что она поняла его намерение прежде, чем все пошло наперекосяк. Он закусил губу, прикидывая свои дальнейшие действия. «Ладно», – в итоге сказал он и, отодвинув чемодан и оставшуюся одежду на дальний конец кровати, плюхнулся в изголовье, вытянув одну ногу на матрасе, а вторую поставив на пол.
– Иди сюда, – с этими словами он похлопал по пространству между своих бедер и поманил ее к себе, предлагая их обычную методику побуждения ее к откровенности.
Он оказался совершенно не готов к ее ответу.
– Нет.
Растерянно моргая, он продолжал сидеть с протянутой к ней рукой.
– Нет?
Скалли снова протяжно вздохнула, аккуратно положила рубашку, которую держала в руках, в чемодан, а потом присела на кровать лицом к нему. Он опустил руку на ногу, и она сжала его ладонь в своей.
– Давай посмотрим, смогу ли я сделать это… лицом к лицу, – сказала она. – С включенным светом.
Он стиснул ее ладонь и принял ее слова с почтительным кивком.
– Ладно, – прошептал он. Скалли перевела взгляд на свою свободную руку, водя ногтем по изогнутым стегальным швам потертого одеяла. – Я подвела тебя, – медленно сказала она. – Я подвела нашего сына и подвела тебя.
Малдер покачал головой.
– Нет, Скалли. Ты никого не подвела. Это никогда…
– Не делай этого, – подняв голову, прервала его она. – Ты меня не слышишь, Малдер.
– Я слышу тебя. Но ты не подводила Уильяма. Ты сделала все возможное, чтобы защитить его. Это все, на что способен любой родитель. И он жив. Ты не можешь контролировать все аспекты жизни, которую ему суждено прожить, как не можешь и защитить его от всех опасностей – не больше, чем наши родители могли защитить нас. Каждый из нас проходит свой собственный путь.
Скалли, казалось, приняла его слова к сведению, но не подтвердила и не опровергла его заявление. Вместо этого она сжала его пальцы и сказала:
– Я и вправду подвела тебя.
– С чего ты это взяла?
– С того, что я обещала любить тебя несмотря ни на что. Я обещала, что буду нуждаться в тебе так же, как ты – во мне. Что останусь с тобой, но я нарушила обещание. Я ушла. И винила в этом тебя.
Малдер медленно моргнул.
– И частично я и был в этом виноват. Отношения затрагивают двоих, Скалли.
– Верно, – сказала она, кивнув, и снова опустила взгляд на их руки. – Но и не сдаваться должны тоже двое. – Ее голос прервался на последних словах, и резкий вздох показал, что она готова расплакаться.
Малдер понурился, позволяя искренности ее слов проникнуть ему под кожу. Какая-то часть его отчаянно хотела отрицать ее слова, высушить ее слезы, сказать, что это неправда, что все в порядке, но сломленный человек, которым он стал, когда она ушла, нуждался в этом моменте – нуждался в том, чтобы услышать правду, которую ощущал все это время, но слишком сильно любил Скалли, чтобы произнести ее вслух.
– Я подвела тебя и сожалею, Малдер. Мне так жаль.
– Все в порядке, Скалли, – прошептал он и не покривил душой. У него не было намерения наказать ее. Главное было признать, через что они прошли, чтобы двигаться дальше. – Ты все еще здесь, – добавил он. – Ты была рядом, когда я нуждался в тебе. Так же, как я был рядом с тобой.
Она передернулась.
– Может быть. Но ты заслуживал большего.
– А чего ты хочешь теперь? Скажи прямо. Пожалуйста.
Она долго не отвечала, казалось, собираясь с мыслями. В конце концов она подняла взгляд и уверенно посмотрела ему в глаза.
– Я хочу знать, правильно ли это, – сказала она.
– Что именно?
– Мы с тобой.
– Ты не уверена, что хочешь именно этого?
– Не уверена, что это правильно для тебя.
Малдер выпрямился и наклонился ближе к ней. Этого он не ожидал.
– О чем ты, Скалли? Ты слышала, что я вчера сказал. Я выбрал тебя. Я выбираю тебя. Всегда.
– Но тебе было лучше без меня. Когда меня не было. Может… тебе и вправду лучше без меня.
Вот оно – важный вопрос, к которому он, однако, был более чем готов. Он мог дать на него ответ.
– Нет, нет, Скалли, все было не так – совсем не так, – сказал он, положив руку ей на бедро.
– Тогда как? Объясни.
Он кивнул.
– Думаю, это словно… как когда ты опираешься на кого-нибудь слишком сильно, чтобы продолжать идти. Ты думаешь, что все еще стоишь, потому что тебе так кажется, но не осознаешь, что другой человек практически несет тебя, пока он не отходит в сторону, и ты внезапно оказываешься в состоянии свободного падения. Тут уж тебе приходится сделать что-то для себя. Тебе приходится выбрать какую-нибудь из существующих дорог, чтобы снова встать на ноги. Если ты этого не сделаешь… ты не только никогда не станешь вновь собой, но и никогда не сможешь снова быть с тем другим человеком. Человеком, которого ты любишь – тем, кто отошел в сторону. Так что… когда ты оставила меня, Скалли, и я упал, потрясение от этого «падения» позволило мне осознать, насколько неустойчивым я стал без твоих объятий. И это дало нужный мне толчок, чтобы наконец обратиться за помощью и наладить свою жизнь. Но дело не в тебе, Скалли, дело во мне. Не ты стала источником проблемы. Ты показала мне, до чего я дошел и что мне нужно сделать, чтобы все исправить. – Он понизил голос, пытаясь достучаться до нее словами, так как все еще опасался спугнуть ее неосторожным прикосновением. – Чтобы вернуться к тебе.
Скалли сделала несколько поверхностных вздохов и сказала просто:
– Проклятье. Это очень хороший ответ, Малдер.
– Это правда. Поверь мне, у меня было достаточно времени, чтобы все это обдумать.
Скалли выдохнула и ответила дрожащей улыбкой.
После многозначительной паузы, в течение которой они оба остро ощущали все места соприкосновения их тел, Малдер сказал:
– Скалли, ты сказала, что я не желал войти в твой мир, что я не хотел создать новый для нас двоих. Но правда в том, что мне казалось, мы создали наш собственный мир давным-давно. Что мы жили в нем в течение многих лет, еще даже до того, как стали жить вместе. И именно там я и хочу быть.
Скалли обдумывала его слова, задумчиво морща лоб, и он практически видел, как ее деятельный мозг работает быстрее, чем он мог за ним уследить. Она прочистила горло и, когда заговорила, то, как обычно, перескочила туда, куда ему пришлось спешно последовать, чтобы уловить ее мысль.
– Малдер, когда я подавала прошение об удочерении Эмили, опрашивающий меня работник социальной службы спросила, состояла ли я в длительных отношениях. Я вынуждена была признать, что нет. Я сказала ей, что после потери отца, сестры и борьбы с раком так боялась смерти, что любая эмоциональная привязанность казалась мне неудачной идеей, так как могла закончиться болью и потерей. Но я также сказала, что больше мне так не кажется, что я готова была открыться Эмили, даже если она больна и я могу ее потерять. Я думала, что готова. И я правда думаю, что могла бы сделать это для нее.
Он сжал ее ногу.
– Я знаю, что могла бы.
– Но мне кажется, я была неправа, когда решила, что подобные опасения остались в прошлом. Когда мы с тобой наконец признали свои чувства друг к другу и попробовали построить длительные отношения… я пыталась защитить нас. Тебя. Я пыталась спасти тебя от опасностей. Я пыталась держаться за остатки своей независимости, своей способности жить одной. Я жила с мыслью о возможном расставании, потому что думала… что если не отдам всю себя этим отношениям, то смогу подняться, если потеряю тебя. Но это было нечестно с моей стороны. – К этому моменту ее голос снова начал дрожать, и она смахнула слезинку из уголка глаза. – Я действовала из страха, не только из любви. И я сожалею. – Она помедлила и сглотнула. – Если ты готов принять меня, я бы хотела попробовать снова… и я бы хотела зайти в более глубокие воды.
Ее слова походили на удар под дых, причиняя горько-сладкую боль. Желание, и утрата, и все, о чем он мечтал. Но он не готов был поверить – пока еще нет.
– Скалли, знаю, тебе пришлось нелегко, когда я был не в себе. И с моей стороны нечестно просить тебя отдать всю себя отношениям, когда я не мог оказать тебе поддержку, в которой ты нуждалась взамен. Так что мне нужно внести свою лепту – перестать бросаться на линию огня, словно дома меня не ждет та, кому причинит боль мой провал. Я слышу тебя. Заботиться о себе, так чтобы я мог, со своей стороны, заботиться о тебе.
– Ты это делал, – сказала она с доброй улыбкой. – Ты всегда это делаешь.
– Я хочу стараться лучше.
Скалли удержала его взгляд с прежней теплотой в глазах.
– Мы оба не слишком-то преуспели во взрослых отношениях, не так ли?
Он улыбнулся в ответ, и искренняя нежность легко и привычно возникла между ними.
– Это не самая сильная наша черта, – признал он. – Но мне кажется, мы выработаем ее, если будем практиковаться.
– Я не хочу видеть тебя с другой и не хотела этого уже очень давно. Это эгоистично с моей стороны, потому что касается даже того времени, когда я не могла быть с тобой.
– Все нормально. Я-то уж точно не хочу видеть тебя с кем-то другим.
– А ты, эм… – она шмыгнула носом и внезапно стала выглядеть ближе к пятнадцати, чем к пятидесяти, – … встречался с другими женщинами?
Малдер тихо рассмеялся.
– Э-э… сходил на пару свиданий. Ничего серьезного. А что насчет тебя, Скалли? Встречалась с кем-нибудь?
Скалли пожала плечами.
– Редко. И недолго.
Они замолчали, по-прежнему крепко держась за руки.
– Не знаю, Малдер, – продолжила она, – может, мы просто… не уживаемся с другими людьми. С кем-то помимо нас самих.
Он рассмеялся.
– Это я не уживаюсь с людьми, Скалли. К тебе это не относится.
Она покачала головой.
– Может, раньше так и было, но сейчас я не уверена. Может, я становлюсь более странной.
– Не становишься.
– Уверен? Потому что твои теории кажутся мне теперь более разумными, чем раньше.
Он протянул руку, обхватил ладонью ее затылок и, нагнувшись вперед, оставил долгий поцелуй на ее лбу. Она закрыла глаза и склонилась к нему.
– Ты сказала, я первым оставил «нас», – сказал он. – Расскажи, что ты имела в виду.
Она покачала головой, словно стремясь избавиться от этих слов.
– Нет. Извини, мне не следовало так говорить. Ты был не в себе, это было нечестно с моей стороны.
– Может быть, но тебе так казалось. – Он запустил пальцы ей в волосы, поглаживая кожу ее головы. – И тебе все еще так кажется, что бы ни было тому причиной. Так расскажи мне, почему.
Она долго смотрела на него – нерешительно и немного смущенно, словно удивлялась, что кто-то действительно хотел выслушать ее. Порой он забывал, какой неуверенной она могла быть, когда это действительно имело значение. На этой неделе он получил яркое напоминание об этом.
Он пожал плечами и нежно улыбнулся ей.
– Нам надо поговорить, Скалли. Мне говорили, так можно все исправить.
Она издала тихий звук, напоминавший смешок. Находясь так близко к ней, он видел небольшую припухлость на ее губе, которую она порезала на поляне, и хотел как следует врезать ублюдку, причинившему ей боль. Ему невыносимо было осознавать, что частично он и сам оказался причинившим ей боль ублюдком.
Он взглядом побудил ее продолжить, так что она вздохнула и сказала:
– То, что я говорила раньше. Словно того места, что мы создали для нас… было недостаточно. Ты сказал, что оставишь все это. Ты пытался, но не смог. Нас не было достаточно. «Мы» больше не были тем, чего ты хотел.
Малдер сделал глубокий вдох и выдохнул с громким хмыканьем. Он так часто прокручивал это в голове, но это все равно причиняло боль.
– Скалли… я знаю, что мы сотни раз обсуждали это прежде. Но все равно кажется, будто ты просишь меня отказаться от того, кто я есть, от того, что я делаю… чтобы вернуть тебя. Выбрать между моей самоидентификацией и нашими отношениями. Но если я это сделаю… Скалли, буду ли я по-прежнему тем мужчиной, которого ты изначально хотела?
Она резко тряхнула головой.
– Нет, не будешь. Я говорила, Малдер, что влюбилась в тебя из-за твоей увлеченности, твоей преданности делу. Было бы неправильно просить, чтобы ты был тем, кем не являешься. Ты бы не попросил меня о подобном. Ты бы не попросил меня перестать быть врачом или следователем. И частично из-за этого я и ушла, Малдер, – чтобы тебе не пришлось выбирать. Но я не могу жить этой жизнью на ежедневной основе. Поэтому, возможно, я тебе не подхожу.
– Это не так, Скалли. Ровно наоборот: ты была единственной, кто мне подходит.
– Я никогда не хотела, чтобы ты перестал следовать туда, куда вела тебя твоя увлеченность. Я просто хотела, чтобы ты хотел… тихую гавань. Дом. Что-то, что мы с тобой защищали бы вместе. Что-то, что мы считали бы священным. Что-то, чего мы не позволили бы им коснуться. Я хотела этого, но не уверена, что ты тоже этого хочешь.
– Ладно, иди сюда.
Он переместился вперед, обнял ее и посадил себе на колени. Она уступила с куда меньшим сопротивлением, чем он опасался, и он прижал ее к себе, обхватив ее голову ладонью и оставляя поцелуй на волосах. Его Скалли.
– Послушай, – прошептал он. – Я понял. Нам надо выработать баланс – найти жизнь, в которой мы оба получим то, что нам нужно. Но если ты не уверена в том, что я хочу этой безопасной гавани, этого твоего священного места – если ты не веришь всем своим сердцем, что я действительно этого хочу, что это придает мне сил, увлеченности, веры в себя, чтобы делать то, что я делаю… тогда ты просто должна оставаться рядом и позволить мне показывать тебе. Каждый. Божий. День. Показывать, что я тоже этого хочу. Что я всегда буду этого хотеть. Всегда буду хотеть тебя.
Она обвила его руками за шею и крепко прижала к себе. Она всхлипнула, и он ощутил ручейки влаги на своей коже и ее ответный кивок.
Он уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая аромат ее кожи. В тот момент во второсортном отеле в Нью-Мексико его все устраивало, и плевать на отчет для Скиннера, пока он может обнимать Скалли.
Зазвонил ее смартфон.
– Черт! – воскликнул он слишком громко и слишком близко к ее уху.
Однако это вызвало у нее смех – отрывистый, но искренний смешок, который стоил всего.
– Не разбей мой телефон, – озорно попросила она, отстраняясь. Все еще сидя у него на коленях, она вынула телефон из кармана брюк и посмотрела на экран. – О, это шериф Астер, – сказала она тоном, внезапно куда больше присущим агенту Скалли, чем женщине, которая спала в его кровати прошлой ночью. – Скалли, – ответила она. – Да… нет, мы пробудем здесь еще несколько часов… разумеется… конечно, мы будем… спасибо. – Она завершила разговор и встретилась взглядом с Малдером. – Он хочет, чтобы мы заехали в участок перед отъездом. Просто чтобы прояснить некоторые моменты.
Малдер кивнул.
– Да, я все равно планировал туда заехать.
– Я тоже, – согласилась Скалли.
Они какое-то время удерживали зрительный контакт, и Скалли чуть заметно приподняла уголок рта в улыбке.
– Пойду продолжу работу над отчетом о событиях прошлой ночи. Потом я смогу сослаться на него, если шерифу потребуется еще одно заявление.
– Звучит разумно. Можешь и от моего имени отчет написать.
– Размечтался, – с серьезным видом заявила она, вставая с его колен и направилась к двери.
– Скалли?
– Хм? – Она успела проделать только половину пути, явно не ожидая, что он последует за ней, когда он обхватил ее затылок, развернул ее и стремительно накрыл ее рот своим.
– Я не хочу больше быть осторожным и ответственным, – заявил он, едва оторвавшись от ее губ, так что их дыхание смешалось, и все его тело вибрировало в предвкушении. – Я просто хочу тебя.
***
Его ладонь обхватывала ее затылок с силой, которой она не ощущала уже много лет, и прежде чем она успела перевести дух, он накрыл ее рот своим в поцелуе, наполненном двадцатью пятью годами желания. Скалли отступила на полшага под его напором, но ее удержала рука Малдера, мгновенно оказавшаяся на ее пояснице, и волна сильнейшей обжигающей страсти накрыла ее с головой, вызывая головокружение и заставляя чувствовать себя необузданной и по-настоящему живой.
