Текст книги "Смена командования"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

В ответ молчание. Потом раздался голос с сильным акцентом, который благодаря видеорепортажам стал известен всем:

– Кто вы?

– Я разыскиваю учительницу… серу Сорин. Мы беспокоимся за судьбу детей.

Снова молчание, но уже не такое длительное.

– Каких детей?

– Детей в трамвайчике. Им пора возвращаться домой.

– А о чем вы думали, когда сажали детишек в трансгравитационный трамвай. Вам что, на них наплевать?

– Именно потому что не наплевать, я и разговариваю с вами. Можно мне поговорить с учительницей?

– Доверили детей такой женщине. И мальчиков в том числе. Отвратительно. Нет, с ней поговорить нельзя. Она занята. Ей приказано следить за детьми, чтобы они не кричали.

– Но с ними все в порядке? То есть я хотел сказать… вы же знаете, что такое дети, то им надо в туалет, то поесть, то попить… У вас там еда для них есть?

На этот раз ответил другой голос, старше и злее:

– Нет, еды для детей у нас нет. А тут что, один из ваших, мистер?

Кавальо уже подумывал о том, не прикинуться ли чьим-нибудь папой, но дети в этом возрасте такие непредсказуемые, что их не проведешь. Если бы он сказал, что он отец кого-то из мальчиков, а мальчик потом закричал бы: «Это не мой папа!», было бы только хуже.

– Нет, моих там нет, но какая разница. Там, откуда я родом, мы ко всем детям относимся одинаково.

— Откуда это вы родом?

– С Иринеи. – Возможно, они никогда ничего не слышали об Иринее, но если слышали, то будут знать, что он говорит правду. Иринейцы известны своим отношением к детям.

– Ага. – Пауза. Кавальо пожалел, что отсутствует видеосвязь, он бы многое понял по выражению лица говорившего. Но они еще не наладили видеосвязь. – Плохо, конечно, получилось с детишками, но…

– Я могу прислать вам продукты для них, – прервал его Кавальо. – Еду, воду. И вам тоже, – добавил он, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

– Послушайте, кто бы вы ни были…

– Меня зовут Фред, – Кавальо представился именем своего дяди. – Фред Вальо.

– Послушай, Фред, дело в том, что мы можем и убить детишек.

– Да, я понимаю, – ответил Кавальо.

– Поэтому лучше сразу соглашайтесь на все наши условия…

– Если дети погибнут, – голос Кавальо стал жестким, – ни один из вас живым с этой станции не выберется.

– Если вы хотите, чтобы они остались в живых, делайте то, что я вам скажу, – ответил голос, а вдалеке раздался другой голос, моложе:

– Но ведь мы не можем убивать детей!

Кавальо мысленно улыбнулся. Разброд в стане врага, к тому же они пошли на переговоры, значит, уже проиграли. Если бы только там не было детей.

– Я должен поговорить с кем-нибудь, кто бы уверил меня, что дети в порядке, – сказал он. – Если не с учительницей, то с кем-то из взрослых сопровождающих.

– Подождите, – ответил голос постарше. Кавальо отключил микрофон и обернулся к майору:

– Слышали, сэр? Пхз крайней мере, один из врагов против того, чтобы убивать детей. И разговаривать с нами они не отказываются.

– Да… Но сколько все это продлится? Интересно, позовет он кого-нибудь из взрослых или нет?

– Я… – На приборах замигали лампочки, и Ка-вальо снова включил микрофон.

– Продолжайте… – произнес уже знакомый им голос. – Скажите им, что с детьми все в порядке.

– Но они хотят в туалет… – раздался незнакомый мужской голос.

– Скажите им.

– Угу… меня зовут Парком Киндиссон… сопровождающий «маленьких ягнят»… Вы меня поняли?

– Да, сер Киндиссон, – ответил Кавалло. – С детьми все в порядке?

– Их никто не трогал, но они напуганы, особенно Бри, потому что он видел, как его папу ударили по голове. Все хотят в туалет, но нас никто не выпускает, и еще: скоро дети проголодаются, мы могли бы взять что-нибудь в закусочной на остановке, но опять же нас не выпускают, и…

– Достаточно! – прикрикнул злой голос. Кавальо слышал, как мужчина запротестовал, но его уже оттеснили. – Вы знаете этого Киндиссона?

– Я не знаком с ним лично, – ответил Кавальо. Он просматривал списки всех, кто поехал с детьми на экскурсию, и знал, что Киндиссон один растит сына, что он специально взял отгул, чтобы помочь учительнице с детьми. Работал он маляром.

– Какой-то он странный. Не похож на настоящего мужчину…

– Он волнуется за детей. И я тоже. Давайте мы все-таки отправим для них еду. И переносные туалеты, чтобы они могли сходить в туалет, не выходя из трамвайчика.

– В трамвае нет туалета?

– Нет, поэтому я и предложил переносные. Обычно в семье, где есть дети, обязательно есть и переносной туалет. Его всегда берут с собой, если отправляются в поездку с ребенком.

– Но на остановке трамвая должны быть туалеты?

– Да, конечно, вопрос только в том, выпустите ли вы их. Ведь это маленькие дети, вы же знаете, они начнут бегать, мешаться под ногами. Вы хорошо придумали, что держите их в вагончике и не выпускаете. Немного лести не помешает.

– Мы хотим переговорить с нашими женщинами, – сказал голос.

Кавальо почувствовал, как брови у него поползли вверх от удивления.

– С вашими женщинами? – осторожно переспросил он.

– Не притворяйтесь, будто вы ничего не понимаете. С женами рейнджеров, которых вы выкрали, и с их детьми, мы хотим, чтобы они вернулись домой.

– Подождите одну секунду… – Кавальо опять отключил микрофон и подозвал начальника станции. – На станции есть женщины из Нового Техаса?

– Нет, они уже уехали. Почему вы спрашиваете?

– Потому что эти ребята прилетели сюда, чтобы забрать их домой. Вы знаете, куда они полетели?

– Нет, я могу проверить по спискам пассажиров, но узнаю только, на каком корабле они вылетели со станции.

– Не надо говорить этим парням название корабля, – ответил Кавальо, потом снова включил микрофон. – Я только что разговаривал с начальником станции, он говорит, что женщин на станции уже нет. Они действительно были здесь, но улетели.

– Врете! Верните нам наших детей, иначе мы заберем ваших.

– Я могу показать вам список улетевших со станции… – И Кавальо помахал рукой начальнику станции. – Надо показать им список, чтобы они поверили…

– Информационные порты общего пользования в отсеке тяжелых грузов могут выдать всю информацию, но мы отключили коммуникации…

– Подключите линию с усиленной защитой.

– Если вы не отдадите нам наших женщин и детей, мы взорвем всю вашу станцию! – еще один незнакомый и очень возбужденный голос. Потом какой-то шум и крик в отдалении. Остается только надеяться, что с детьми все в порядке.

– Подождите немного, – ответил Кавальо. – Никто не хочет, чтобы пострадали дети. Давайте посмотрим, что можно сделать… – Кто-то поднес к его лицу небольшой компьютер, на экране которого он прочитал сообщение: «Мы можем пользоваться информационным портом на остановке». – Действительно ваших детей на станции уже нет, и я не знаю, где они. Вы, как вы сказали, вас зовут?

– Дэн, – ответил голос постарше. – Зовите меня Дэном.

– Дэн, насколько я понимаю, вы считаете, что дети должны оставаться с родителями…

– Именно так. Поэтому, раз наших детей здесь нет, мы хотим знать, где они.

Включился канал видеосвязи. Сначала изображение было сильно искажено, потом специалисты по сканирующим приборам что-то подправили, и все пришло в норму.

Теперь, когда Дэн снова заговорил, Кавальо видел его лицо, хотя, наверное, изображение на компьютере было не совсем точным. Мужчина средних лет, по лицу видно, что он умеет брать ответственность на себя.

– Как вы собирались вернуть их?

– Увели бы корабль. Мы уже так делали.

– Хороший план, – ответил Кавальо и мысленно перекрестился, потом написал на листе бумаги: «Найдите небольшой, недорогой и простой корабль» – и передал лист майору.

– Если наших детей нам не найти, мы заберем ваших.

– Но так нельзя, – ответил Кавальо. – Дети должны оставаться со своими родителями.

– Вы предлагаете нам убраться подобру-поздорову?

– А вы уберетесь?

– Возможно.

Кавальо видел, как мужчина положил микрофон, обернулся к остальным и принялся им что-то говорить, потом снова включил связь. Кавальо услышал, как один из мужчин выкрикнул: «Ты же говорил, что они здесь!»

– Так мне сказали.

– Слушай, мне это уже порядком надоело. Сначала мы вкалывали, как проклятые на том корабле, потому что ты не хотел тратить деньги на билеты, но это еще ничего, если бы нам удалось убить старикашку. Так ведь и там нас опередили.

– Все вышло не так, как мы планировали…

– Но ведь ты сам выбрал тот корабль. А потом сказал: «Давайте заберем назад детей», – хотя они, в общем-то, и не наши. Мы снова отрабатываем перелет сюда, а когда прилетаем, оказывается, что детей тут и след простыл. Я даже не уверен, были ли они здесь вообще.

– Все в баре говорили, что они здесь!

– Все в баре были в доску пьяными, Дэн. Детей тут нет и, возможно, никогда и не было, и что ты предлагаешь делать теперь?

– Я что-нибудь придумаю… дайте мне только сосредоточиться.

– Мы можем забрать этих детей…

– Черт побери, Арнетт, я не хочу забирать этих детей. Они не наши дети и не дети рейнджеров. И как нам их забрать?

– А что еще ты предлагаешь, сдаться, и пусть они нас убивают, как убили рейнджеров?

– Мы не сделали ничего, за что нас можно было бы убить.

– Все равно я не сдамся, – по голосу Кавальо узнал Арнетта.

– Ну а я не собираюсь убивать детей, – тот же голос, который протестовал в самом начале. – Почему бы нам не обменять их, например на корабль?

– На целый корабль? Ты думаешь, эти безбожники обменяют детей на корабль? Им плевать на детей.

– Ну, как дела? – спросил майор. Кавальо, не отрываясь, следил за экраном.

– Они выясняют, кто виноват. Эти ребята собирались убить лорда Торнбакла, а когда оказалось, что его уже убили, решили забрать хотя бы женщин и детей. По-моему, они сами не рейнджеры, просто дурачки-идеалисты, пустившиеся в поход по собственной инициативе.

Кавальо постучал по микрофону, и мужчины на экране тут же развернулись. Дэн подошел к своему микрофону и с явной неохотой приготовился слушать.

– Дэн! Дэн… послушай, с детьми все в порядке?

– Да, все в порядке.

– Дэн, начальник станции сказал мне, что ваши женщины и дети улетели отсюда одиннадцать дней назад на корабле «Долфин Райдер».

На экране было видно, как двое мужчин потрясли кулаками в воздухе, а один сплюнул на пол.

– Тут я ничего поделать не могу, Дэн, но вот еще что…

– Что?

– Я не знаю… но если… если бы мы дали вам корабль, Дэн… и дети остались бы живыми и невредимыми…

– То есть вы согласны обменять детей на корабль? Вы на это согласны?

– Ну конечно. Это же дети.

– На целый корабль? В рабочем состоянии?

– Конечно. – Кавальо посмотрел на листок, который ему протянули. На нем было написано «Минди Крикет II».

– Не знаю. Нам нужны будут припасы. Кавалло улыбнулся майору и отключил микрофон.

– Они согласятся, – Сказал он. – Где пришвартован этот корабль?

Переговоры продлились еще двенадцать часов, но в результате дети вернулись к родителям, а террористы из Нового Техаса оказались на борту «Минди Крикет II». Маленький корабль с присущей ему грациозностью отчалил от станции.

– Быстро они лететь не смогут, – заметил Саркнон.

– Особенно теперь, – ответил Кавальо.

Он все-таки нашел применение брикетам взрывчатки. «Минди Крикет II» не сможет добраться даже до первой точки входа в скоростной коридор. Через два часа после вылета, когда корабль удалится на безопасное расстояние от орбитальной станции…

– Незачем отпускать этих ребят на свободу. Они еще могут натворить дел. – Кавальо потянулся и посмотрел на майора. – Ну а я теперь могу спокойно закончить закупку продуктов для кухни, если, вы, конечно, не возражаете.

Глава 15

Корабль РКС «Джерфолкон»

– Джиг Серрано вызывается в каюту капитана… – Барин ввел в ответное устройство на стене пароль-подтверждение и повернулся к сержанту.

– Я закончу проверку потом, – сказал сержант. – И, надеюсь, вы придумаете, что делать с этими шкафчиками. – Шкафчики оказались открытыми, и Барин уже нашел три неполадки.

– Да, сэр!

По Дороге к капитану он размышлял над тем, из-за чего его вызывают. Ничего на ум не приходило, вчера его даже похвалил майор Конуэй.

Секретарь капитана Эсковара тоже ничего не сказал, только улыбнулся и показал ему, что капитан свободен. В каюте капитана Барин вытянулся по стойке смирно и застыл в ожидании.

– Ага… Я думал, вам будет приятно услышать, что теперь вы будете получать полное жалованье. – И капитан протянул ему куб с посланием.

– Извините, сэр?

– Судя по всему, ваши… подопечные нашли способ зарабатывать себе на жизнь. Больше они не числятся на довольствии Флота.

– Где же они?

– В одной из колоний. Похоже, подходящее место им подыскали профессор Мейерсон и эта дипломатка из Конфедерации Одинокой Звезды, а потом кто-то оплатил их колониальные паи. Оплатил даже половину того, что на них потратил Флот, остальное выделил Главный штаб. Поэтому вы снова будете получать полное жалованье. И, значит, можете жениться.

Барин покраснел.

– Наверное, так… сэр.

– Из огня да в полымя. Лучше дайте родственникам время свыкнуться с мыслью о вашей женитьбе. Ваши родители знакомы с лейтенантом Суизой?

– Нет, сэр. Но теперь, когда я снова буду получать жалованье, может, я смогу рассчитывать на небольшой отпуск…

– И вы сразу поженитесь.

– Нет, сэр, не сразу. Я познакомлю ее с моими родителями.

Эсковар задумался.

– У вас много неиспользованных дней отпуска. Вот что я вам скажу, выберите удобное для вас время, согласуйте все и с родителями, и с ней, а я постараюсь вам помочь.

– Спасибо, сэр.

Корабль РКС «Наварино»

– Вам почта, лейтенант. – Эсмей не знала, кто бы это мог быть. В последний раз она получила сухой ответ из отдела личного состава Флота, в котором говорилось, что ей надлежало раньше сообщить о своем новом титуле Невесты Земель и что любые запросы об изменении статуса должны теперь проходить все инстанции в ее секторе, потом в Главном штабе.

Оказалось, что ее ждет куб с посланием от Барина. Это намного лучше, чем письмо из отдела личного состава.

По мере того как она читала послание, на сердце становилось легче. Наконец-то Барин избавился от ответственности за всех этих женщин и детей. Теперь он снова будет получать жалованье. Он поговорил с родителями, они хотят с ней познакомиться. Ему дадут отпуск, и он спрашивал, получится ли у нее взять отпуск. Он уверен, что сможет задействовать высокопоставленных родственников, чтобы как-то обойти запрет, касающийся женитьбы на Невесте Земель…

У нее тоже накопилось много неиспользованных дней отпуска. Конечно, можно встретиться на несколько дней, даже на неделю. Где-нибудь в тихом и спокойном месте. Эсмей совсем не против того, чтобы познакомиться с родителями жениха, но она хочет побыть и с ним наедине.

Коппер —Маунтин

Тренировочный центр Флота был назван Коппер-Маунтин1 благодаря соседней с ним возвышенности из красного камня, а вскоре так стали называть и саму планету. Тренировочных центров на ней появилось много, некоторые находились достаточно далеко от медного цвета горы. До большинства центров можно было добраться на шаттле из Коппер-Маунтин, но фактически находились они на территории других баз: Драйлэндз на северных равнинах, Кэмп Энгл-тон в береговых болотах, Биг Триз на дальнем западе. Для отдыха инструкторов центров были предназначены специальные места: бесконечные песчаные пляжи далеко на восток от Коппер-Маунтин, горный район Восемь Пиков, где на самом деле пиков было намного больше, хотя остальные не превышали восьми тысячи метров.

К числу мало известных баз относилась и база Стэк Айлэндс. Острова вулканического происхождения. Древние скалы почти вертикально поднимались из холодных вод океана, который был прозаично назван Большим. Люди придали этим скалам еще более немыслимые очертания. На островах Стэк Айлэндс было на самом деле три базы Флота: две научно-исследовательского назначения (на одной проводили биомедицинские исследования, на другой испытывали оружие), третья представляла собой тюрьму для особо опасных преступников.

Такое соседство было не случайным. Нейробио-логические эксперименты проводились на заключенных тюрьмы, иногда по окончании эксперимента человек полностью забывал, кем был прежде, и становился (1 Коппер-Маунтин в переводе с английского означает «медная гора».) совершенно другой личностью. Большому Совету, правда, такие подробности не были известны. Но в масштабах планеты соседство было достаточно относительным. На аэрокаре можно было за час добраться от тюрьмы до каждой базы Стэк Айлэндс, но по суше и воде такой переход представлял определенную трудность. Исследовательские базы располагались на расстоянии нескольких километров друг от друга, в районе прибрежных скал, в то время как тюрьма находилась на восточной оконечности архипелага, ее не было видно ни с одной из других баз. Плавать в прибрежных водах было опасно из-за низкой температуры воды и коварных морских хищников.

Охрана Третьего Стэка, как здесь называли тюрьму, даже не старалась останавливать заключенных, если они решали свести счеты с жизнью. Считалось, что это лучший выход из положения. Поэтому и возможность побега из тюрьмы мало кого заботила. Такая попытка была равносильна самоубийству. Заключенные могли прыгать со скал в ледяную воду океана, сколько хотели. Если они оставались в живых, невзирая на камни и холод, их настигали прожорливые морские чудовища. Конечно, охрана все-таки следила за порядком, специальные патрули ходили по коридорам и внутренним дворикам тюрьмы, особенно серьезно охранялись тюремные аэрокары, но на скалах никакого поста наблюдения не было.

Командование такой базой вряд ли могло продвинуть офицера по службе, мало кто хотел здесь служить. Но кое-кому обстановка Третьей базы Стэк Айлэндс представлялась пределом мечтаний.

Капрал Гелан Мехарри, часовой второй , вахты в Третьем Стэке, думал о новом начальнике. Что-то было в ней такое, что сильно тревожило его. Все предыдущие начальники тюрьмы, как один, имели какие-то слабости. Толин, например, был человеком мягким, небрежным, очень ценил собственный комфорт, подчиненные прекрасно знали, как им можно манипулировать, и пользовались этим. Но Бэкэрион иная. Про нее не скажешь, что у нее есть слабости.

Интересно, что такое она натворила, что ее послали сюда? Для охранника служба в тюрьме строгого режима не считалась зазорной, наоборот, если все шло хорошо… но что-то в этой женщине настораживало.

После официальной церемонии вступления в должность начальник второй вахты сержант Копанс отправил всех перекусить и подготовиться к дежурству. Гелан снял парадную форму и переоделся в повседневную. Как всегда, он проверил, чтобы все в шкафчике висело ровно, потом отправился в столовую. Затем проверил свой отсек в бараках. Наверняка эта новая начальница будет все осматривать. Нужно не ударить в грязь лицом.

По пути в столовую он остановился у информационного центра базы и вывел на экран список офицеров. По крайней мере, прочтет официальную биографию новой начальницы. На фотографии она была в форме капитан-лейтенанта, видимо, фотография старая. Он просмотрел ее послужной список. Одна из лучших в своем выпуске в академии, значит, не глупая. Командирская специализация, вначале служила на нескольких боевых судах. В чине майора попала по обычному распределению на «Доминьон». Участвовала в бою.

Что такое он слышал про «Доминьон»? Название очень знакомое… Он набрал слово и нажал на кнопку поиска. Лепеску. Значит, Бэкэрион служила под началом Лепеску? И была в том самом бою, когда Херис Серрано отказалась выполнять приказы Лепеску, выиграла битву, но потеряла свой чин и пост. Гелан стиснул зубы, стараясь не подавать виду, что взволнован. Именно благодаря Лепеску весь экипаж Серрано, в том числе и его старшая сестра Метлин, попали под суд, а потом в тюрьму. Да, Бэкэрион заслужила свое новое назначение. Только ей бы больше подошло, если бы она попала сюда в качестве заключенной. Гелан не видел Метлин после того, как она вышла на свободу, но слышал рассказы о процессе. Лепеску мертв, а вот эта Бэкэрион…

Он выключил порт, осторожно улыбнулся местному клерку и отправился обедать, хотя внутри у него все дрожало. Сидя за столом, он вдруг замер, рука с вилкой так и повисла в воздухе. А что, если это назначение вовсе не наказание для Бэкэрион? Что, если она ему рада и добивалась его сама? Что, если она, подобно Лепеску, хочет играть с заключенными в определенные игры?

Надо быть все время настороже. Когда она заметит фамилию Мехарри среди своих подчиненных, то поймет, что он все знает… и знает, что ей это известно.

Гелан Мехарри еще не родился, когда погиб вместе с «Форджем» его старший брат Гэрет. Когда его сестра Метлин попала в тюрьму из-за Лепеску, он учился в школе. Будучи новобранцем, он на себе прочувствовал опалу, распространявшуюся на всех родственников Метлин. Правда, когда Гелан прошел основные испытания, инструктор сказал ему, что, по его мнению, Метлин осудили несправедливо. В отличие от большинства молодых капралов, Гелан тоньше чувствовал социальные различия и нюансы именно благодаря тому, что многие из его родственников служили во Флоте. Он вправе был подозревать людей в тайных умыслах против своего семейства.

И даже когда первые несколько недель пребывания Бэкэрион в тюрьме прошли без эксцессов, Гелан не позволил себе расслабиться. Он никого ни о чем не спрашивал, ничего особенного не говорил другим, для всех окружающих он оставался тем же самым спокойным, компетентным молодым капралом, к какому они привыкли.

В душе же у него бушевали бури. Бэкэрион занималась тем, что общалась с каждым из офицеров в отдельности, в порядке старшинства. После разговора с ней люди возвращались в задумчивости, кое-кто в недоумении, многие встревоженные. Ничего особенного не рассказывали, просто говорили: «Ну и штучка».

Уже одно это могло бы навести на разные мысли. Место было уединенное, народу не так-то много, и одним из главных развлечений являлись сплетни. Каждый собирал информацию о других из мимолетных встреч, пересудов. Гелан знал, что у их бывшего начальника, Йозепа Толина, была тетка, которая разводила длинношерстных кошек с плоскими мордами, двоюродный брат, занимавшийся виноделием, и дочь, которая давно с ним не поддерживала никаких отношений, Толин винил во всем бывшую жену, сбежавшую от него с каким-то историком.

Но никто ничего не знал о Бэкэрион. «Штучка». Его сестра Метлин тоже крепкий орешек… Пока она сидела в тюрьме, Гелан даже представить себе не мог, как ей трудно… Теперь-то он может себе представить. Правда, он по другую сторону дверей. У него каждый раз что-то сжималось внутри, когда приходилось дежурить на женской половине. Он представлял, что вот так же здесь могла оказаться и Мет, и всегда думал, нет ли в камерах таких же невинно осужденных женщин, как и его сестра.

Скоро и ему предстоит разговор с Бэкэрион. У нее есть доступ к его личному делу, в котором перечислены и все родственники, которые служили или служат во Флоте. Что она скажет? О чем спросит? Что он должен отвечать? Ведь не может же он крикнуть то, что постоянно рвется наружу: «Умри же, как твой Лепеску!»

Толин не был неряхой, но кабинет начальника тюрьмы выглядел теперь намного более опрятным и убранным. Все вокруг блестело, бумаги на столе секретаря лежали ровными пачками.

Такая же любительница порядка и дисциплины, как Лепеску, Бэкэрион сидела неподвижно за столом и ждала его, подобно статуе.

– Капрал Мехарри прибыл по вашему приказу. – Он еле сдержался, чтобы не дернуться, когда она перевела на него взгляд своих холодных глаз.

– Вы мало похожи на сестру, – сказала она. Потом вздохнула и добавила с иронией: – Почему, интересно мне знать, вся красота зачастую достается братьям, не сестрам?

Он почувствовал, что начинает краснеть. Она улыбнулась.

– Извините, капрал. Я не хотела смущать вас. Не хотела! Так он и поверил! Но, наверное, лучше прикинуться дурачком.

– Конечно, я виделась с ней всего несколько раз, – тем временем бесстрастно продолжала Бэкэри-он. – Я была шокирована и удивлена, услышав о том, что она попала в тюрьму, и очень обрадовалась, когда все выяснилось и ее оправдали.

На лбу начальницы появилась морщинка. Гелан был уверен, что она сделала это специально, в знак того, что говорит искренне.

– Вам, наверное, трудно будет поверить, капрал, но, когда я служила в штабе адмирала Лепеску, я и не подозревала, что он способен на бесчестные поступки. Он казался таким… преданным, полностью отдавался борьбе с врагом.

Можно сказать и так. Если, конечно, не считать, что платить за все приходилось союзникам Лепеску и его врагам, что он просто любил кровь, кровь в больших количествах и неважно чью.

– Надеюсь, мы сработаемся. – Бэкэрион слегка нахмурилась, будто Гелан позабыл о какой-то мелочи.

– Так точно. – Он постарался произнести эту шаблонную фразу с энтузиазмом.

Бэкэрион расслабилась, но он не мог сказать, хорошо это или плохо.

– Вы попросили назначить вас сюда потому, что тут сидела ваша сестра? – спросила она.

– Нет. – Он предвидел такой вопрос. – В отделе личного состава заметили, что я не служил по своей второй специальности, и сняли меня с «Флэшпойн-та». Я просил оставить меня в Третьем секторе, чтобы быть недалеко от… от корабля… но меня направили сюда.

– Вам здесь тяжело?

– Нет, сэр.

– Что вы можете сказать об офицерах и личном составе базы? Они преданы своему делу?

Разве капралу задают подобные вопросы?

– Преданы? Я не уверен, что понял ваш вопрос, сэр.

– Не прикидывайтесь, Мехарри! Там, где есть заключенные и охранники, существует и возможность столкновения, бунта. Вот я и спрашиваю, не известно ли вам о подобной ситуации?

– Нет, сэр, – ответил Гелан. – Ничего такого я не знаю.

Она очень внимательно посмотрела на него и сказала:

– Прекрасно. Можете быть свободны.

Осенний вечер приближался к концу. Во внутреннем дворике тюрьмы сгущался туман. Было холодно. Гелан вздрогнул. На зимнюю форму они перейдут только через неделю, но дрожал он не от холода. До Первого Стэка десять километров, до Второго двенадцать, но что толку, это все равно что тысячи километров, отделяющие острова от континента. Катеров или лодок тут нет, потому что нет и бухт или причалов. Скалы везде резко обрываются в воду с высоты двадцати метров, когда на море шторм, брызги разбивающихся о скалы волн поднимаются метров на тридцать—сорок. Он умеет плавать, но невозможно проплыть десять километров в ледяной воде… да еще эти морские чудовища.

Выбраться отсюда невозможно. Он тут в ловушке так же, как и все заключенные. Гелан ни на секунду не сомневался в том, что Бэкэрион постарается его убить, и сделает это таким образом, что все будет выглядеть вполне естественно, даже расследование не начнут. Никаких выстрелов, ножевых ран или ударов. Возможно, у нее есть соратники на медицинской базе Первого Стэка. Конечно, она может устроить все так, словно его убил один из заключенных, но для ее целей больше подойдет исчезновение. Тогда Гелана можно будет обвинить в побеге. Бэкэрион придумает какую-нибудь подходящую версию.

Вероятнее всего его постараются сбросить со скал вниз. Пусть он даже разобьется не на смерть, скорее всего, не на смерть, тогда агенты Бэкэрион останутся чисты. И атаковать она будет только тогда, когда будет окончательно уверена в успехе, когда у нее появятся сторонники. Значит, у него в запасе есть время, чтобы подготовиться.

В Третьем Стэке хранилось пятьдесят ПЗК, персональных защитных костюмов планетарного профиля. Теоретически такой костюм должен был защищать человека от агрессивных воздействий среды, беречь его от травм. Конечно, если со склада пропадет такой костюм, сразу поднимется переполох, но проверяют их всего один раз в месяц. Хватит ли ему этого срока? Наверное.

Но одного ПЗК недостаточно, чтобы выжить в океане. Нужно что-то еще.

В аэрокарах хранились аварийные спасательные наборы. Иногда аэрокары совершали вынужденные посадки на воду, и тогда экипаж мог воспользоваться специальными плотами и прочими приспособлениями. Он даже однажды видел брошюру с инструкциями, что делать в подобной ситуации. Эту брошюру написали люди, привыкшие ходить под парусами, а военные немного усовершенствовали ее для своих целей. Но он тогда прочитал ее просто от скуки, в ожидании шаттла. Он помнит, как несерьезно он тогда воспринял все, что прочитал, думая, что никогда не окажется в подобной ситуации.

Метлин говорила, что учиться никогда не вредно. А она прошла через огонь и воду.

Почему старшие сестры так часто оказываются правы?

Запасные спасательные наборы для аэрокаров Третьего Стэка хранились в специально охраняемом отсеке ангара. Всего на базе было три аэрокара – командирский шаттл, способный вместить четверых людей и пилота, и две машины для доставки почты, в которые могло поместиться до двадцати человек. Еще во время первого месяца службы на базе он побывал во всех помещениях как член команды проверки. Он хорошо помнил тюки, похожие на гигантские колбасы, сложенные у стены, выходящей на улицу. Они были тяжелые и громоздкие, так просто их не вынесешь.

Значит… Где же можно спрятать такой тюк? Сначала надо найти место, где можно будет все хранить. Закрытое пространство базы было крайне ограниченно, никаких укромных мест. Даже старые кратеры вулканов и те были приспособлены для нужд человека, в них находились лифтовые шахты. Охранники и сотрудники базы по много раз в день спускались и поднимались в лифтах, хотя большинство не отходило дальше основных кладовых, которые были расположены у самых шахт. В теплую погоду кое-кто спал на улице, за углом складов было удобное место для тех, кто хотел уединиться.

Значит… это единственное удобное место. Меньшая из шахт выходила наружу в скале чуть выше уровня моря. Только во время шторма ее заливало водой. Многие охранники развлекались тем, что часами простаивали у выхода шахты, наблюдая за бурной стихией, а иногда даже пытались поймать на удочку морских рыб. Главное, чтобы никто не заметил, как он будет нести сдутый плот в пещеру. А то, что он прогуливается по шахте, не вызовет ни у кого недоумения. Так он надеялся.

Он обрадовался, когда придумал способ, как вынести сдутый, свернутый плот из здания базы и донести его до лифта. Он не будет делать этого сам. Он просто напишет на тюке код, которым маркировали, припасы, привозившиеся на базу, и когда придет следующий груз, просто скажет, чтобы все отнесли вниз. Доставка припасов происходила не по установленному графику, достаточно хаотично. Но, может, так ему только кажется.

Шансы спастись были ничтожны, но Гелан чувствовал, что у него появилась надежда.

Когда с этим было покончено, он начал думать не о своих планах, а о планах Бэкэрион. Он был абсолютно уверен в том, что она специально добивалась этого назначения. Но зачем? Конечно, не для того, чтобы, убив его, отомстить Метлин. Но каковы же тогда ее цели? Что она может сделать с заключенными и охранниками на изолированной от всего мира базе?